Текст книги "Осколки континента"
Автор книги: Бенгт Шёгрен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Поскольку сейшельская корица имеет слабо пряный вкус, ее экспорт никогда не превышал нескольких тонн в год. Начиная с 1962 года на экспериментальной станции Департамента сельского хозяйства у Гранд-Анс на Маэ пробовали культивировать более пряные сорта, надеясь получить первоклассную «рулонную кору», способную конкурировать на мировом рынке с лучшими цейлонскими сортами корицы.
Но еще в 50-х годах так называемая китайская кассианская кора, или кассианская корица, получаемая из близкородственного вида (Cinnamomum cassia),растущего в Южном Китае и Юго-Восточной Азии, стала редкостью на западных рынках. В результате повысился спрос на более грубую «неочищенную» кору Сейшел, которая была вполне пригодна для изготовления порошка.
Таким образом, одичавшие коричные деревья на «лесных мусорных свалках» на Маэ и других островах через две сотни лет после смерти Пьера Пуавра стали важнейшим источником доходов для Сейшел и сейчас находятся под присмотром специалистов.
Одно время на Сейшелах возлагали большие надежды на ваниль, лазящую орхидею (Vanilla planifolia).В 1960 году она принесла более полумиллиона прибыли, заняв четвертое место по масштабам доходов этой островной группы. На Праслене и Ла-Диге часто можно встретить ванильную лиану, обвивающую ветви кустарников и низких деревьев, растущих между кокосовыми пальмами и другими высокими деревьями: для роста ванильной лианы необходима тень.
Ваниль начали возделывать на островах значительно позже корицы. Правда, первые данные о наличии ванильной лианы на Сейшелах относятся к XVIII веку, но скорее всего в источниках того времени упоминается эндемичный вид (Vanilla phalaenopsis),или дикая ваниль, которая не годится для производства пряностей.
Лишь спустя столетие здесь с успехом начали сажать настоящую ваниль вдали от ее родины – Мексики и Гватемалы. Испанские и другие контрабандисты тайно переправляли семена этого растения из центрально-американских колоний, чтобы лишить их монополии на торговлю ванилью. Правда, попытки выращивать ее в других местах долгое время терпели неудачу. То же самое произошло и на Реюньоне, куда ваниль попала в 1822 году. Причины неудач крылись, вероятно, не только в непривычном для этих растений климате и среде. Если даже высаженные лианы зеленели и цвели, они все равно не давали плодов. Лишь в 1836 году одному бельгийскому ботанику удалось разгадать тайну. Цветы ванили опыляются маленькими дикими пчелами, встречающимися только на родине этого вида. Этот ученый изобрел метод искусственного опыления, который в 1841 году был улучшен Эдмондом Альбиусом, бывшим рабом с Реюньона. Сейчас этот метод применяется везде, где производится ваниль.
Лианы начинают двести на третий год, и в каждом соцветии можно насчитать пятнадцать и более желто-зеленых соцветий, которые должны быть опылены до полудня, если они распустились на рассвете.
Если своевременно не убрать лишние цветы в каждом соцветии, то через несколько недель плоды достигнут двадцати сантиметров. Для полного созревания плодов требуется еще несколько месяцев, после чего они достигают нужных размеров. И этот момент нельзя пропустить, их необходимо собрать вовремя, иначе они раскроются и станут непригодными.
После того, как урожай снят, плоды обрабатываются особым способом и в разных местностях по-разному. Правда, все методы – лишь варианты древнего мексиканского способа. Плоды ненадолго окунают в горячую воду. Затем их укладывают в ящики и завертывают их в шерстяные одеяла. Через сутки плоды начинают «потеть», после чего их часа три-четыре просушивают на солнце.
Когда они высыхают настолько, что теряют четыре пятых своего веса, их продолжают высушивать, но теперь уже в помещении, на одеялах, в течение одного-двух месяцев, затем упаковывают в новые ящики и дают им вылежать еще три месяца. Вот теперь плоды готовы. Они становятся темно-коричневыми, эластичными, их поверхность покрыта тончайшим слоем кристалликов, которые состоят из ванилина и других ароматических веществ, создающих сложную по запаху и вкусу гамму.
В настоящее время на Мадагаскаре производится намного больше ванили, чем в самой Мексике. Свыше шестидесяти процентов всего мирового производства ванили приходится на Мадагаскар, двадцать процентов – на Яву и другие острова тропических морей: на Реюньон, а также на Сейшелы, которые, по официальным данным, получили семена ванили с Реюньона в 1866 году.
К концу прошлого столетия ваниль стала важнейшим экспортным продуктом этой островной группы. Объем производства ее на Сейшелах был выше, чем во всех Других британских колониях вместе взятых. Эта культура дала средства к существованию сотням мелких и средних землевладельцев на Маэ, Праслене и Ла-Диге. Но так продолжалось недолго. Уже в начале XX века ваниль на мировом рынке стала вытесняться ванилином, изготовленным из пряной гвоздики, а позднее – синтетическим ванилином. Кроме того, большой урон плантациям нанесла неожиданная для этих мест засуха (1904 год).
В 50-е годы удалось увеличить производство и экспорт ванили. Чтобы она дала богатый урожай, для ее цветения необходимы два сухих месяца, но они выдаются не каждый год. В довершение ко всему на Праслене и Ла-Диге, где в последние годы находились самые крупные плантации этой культуры, распространилось грибковое заболевание «фузариоз». Оно поражает корни лиан и бороться с ним чрезвычайно трудно. В результате на островах погибло так много лиан ванили, что большинство землевладельцев вынуждены были отказаться от ее производства. С 1966 по 1970-й год площади под плантациями уменьшились с 280 до 40 гектаров. Есть опасность, что эпоха ванили на Сейшелах закончилась.
Напротив, весьма многообещающим кажется возделывание филиппинского культурного растения из семейства губоцветных – пачули (Pogostemon patchouli).На Сейшелах оно было обнаружено, правда уже в одичавшем виде, в 1901 году. На Маэ его завезли явно из Индии. Высушенные пачули издавна использовались там для придания аромата сари и шалям. В Европе же еще в XIX веке из пачули изготовляли эфирные масла для парфюмерии. На Маэ эфирное масло из пачули на экспорт начали изготовлять в начале нашего столетия.
Во время второй мировой войны, когда крупнейшие поставщики пачули – Малайя и Зондские острова – были оккупированы японцами, спрос на пачулиевое масло чрезвычайно возрос. Поэтому землевладельцы на Сейшелах увеличили свои плантации, и эта культура быстро приобрела роль второго после копры источника доходов островного мира. Всех охватила «пачулиевая лихорадка». Каждый клочок земли возделывался под растение с этими ароматическими листьями.
После войны, когда положение в Юго-Восточной Азии нормализовалось, лихорадка несколько улеглась. В 1951 году сейшельцы поняли, что они сами могут экспортировать листья в Индию. В 60-е годы этот вид экспорта давал им в среднем около ста тысяч рупий в год. Эта культура не требовала много труда для своего возделывания. Хорошие урожаи давали возможность легко приспосабливаться к колебаниям цен на мировом рынке.
Ввозились на Сейшелы и другие культурные растения. Для первых колонистов было естественным попытаться разводить, например, рис. С этого начали поселенцы времен дю Барре на острове Сент-Анн. Позднее рисовые плантации заинтересовали Малавуа, который следил за тем, чтобы земля использовалась наилучшим образом. Возделывание плантаций на склонах гор вызывало эрозию почвы, поэтому необходимо было создавать террасы для удержания земли и воды там, где сажали рис и кукурузу. Малавуа рекомендовал сажать рис на болотистой земле низменностей.
Если судить по данным судовых регистров о грузах «риса и черепах», направляемых в 1798 году на Маврикий, эта затея была успешной. И все же вскоре на островах полностью отказались от возделывания риса и кукурузы, поскольку птицы истребляли урожаи этих культур.
Надо сказать что на островах осталось не так уж много культурных растений, обеспечивающих население продуктами питания. Здесь, конечно, можно встретить все тропические овощи и корнеплоды, и даже иногда картофель и другие культурные растения умеренного климата. Нет никакого сомнения, что Сейшелы могли бы самостоятельно обеспечивать себя всеми продуктами питания, которые может дать сельское хозяйство тропиков. Но требуется немало средств и труда, чтобы выращивать такие культуры, как бататы, ямс, маниок, бобы, томаты и многие другие. И хотя на Сейшелах масса низкооплачиваемых и вообще безработных, местные власти предпочитают увеличивать импорт продуктов питания.
На небольших участках около жилых построек, а также в тени под пальмами растут бананы (гигантские травянистые растения), хлебные деревья, папайя, манго, дающие вкусные плоды и отличный стройматериал, и другие тропические фруктовые деревья. Но на полях редко увидишь что-либо, кроме пачули и других растений, не пригодных для еды. Большая часть низменности занята под кокосовые плантации…
Французские плантаторы, не эмигрировавшие с Сейшел после отмены рабства, по словам одного английского наблюдателя, в 1841 году горько жаловались на упадок своих имений. Бывшие рабы не хотели «работать добровольно», что психологически понятно; кроме того, вряд ли им было особенно выгодно работать у хозяев-банкротов. В середине XIX века британские администраторы отмечали, что островные землевладельцы часто оказывались не в состоянии выплачивать заработную плату…
Сколь плачевным было положение в то время свидетельствует рапорт комиссара по гражданским делам Креата, который писал в 1850 году: «За исключением тех владений, где производили ром и аррак, и небольшого количества плантаций кокосовых пальм, уже тогда приносивших прибыли, а также отдельных мелких плантаций какао, кофе, риса и табака, едва ли можно сказать, что какие-либо из многочисленных „абитасьонов” (так называются французские поместья на Сейшелах) находятся в расцвете или дают урожай для экспорта и местного потребления».
Их мог спасти лишь приток новой рабочей силы. В значительной мере благодаря 2400 бывшим пленникам, высаженным с британских судов в 1861–1874 годах на Сейшелах, плантации были восстановлены. Данные официального отчета за 1871 год говорят о больших успехах в разведении плантаций кокосовых пальм, кофе, табака и сахарного тростника, прежде всего на землях, находившихся во владении плантаторов – иммигрантов с Маврикия. Правда, многие из местных плантаторов не хотели ни продавать свою землю, ни делать какие-либо нововведения.
Вскоре снова возникла нехватка рабочей силы. Белая аристократия не смогла приспособиться к новой системе взаимоотношений с работниками. С новичками (с бывших работоргующих судов) они обращались не лучше, чем в свое время с «собственными» рабами; и когда истекал срок «ученичества» по контракту, те также предпочитали, как правило, бросать работу.
Чтобы решить проблему рабочей силы, плантаторы в 1880 году обратились с просьбой о новых «освобожденных рабах». Это не было разрешено. Британские власти ответили, что они отныне предпочитают высаживать всех бывших рабов в Восточной Африке, где «явно на несколько лет вперед им могла быть обеспечена оплата и занятость в Британской восточноафриканской колонии, то есть в их собственной стране».
Однако постепенно местным плантаторам вновь удалось встать на ноги. Особенно большие доходы стали приносить им кокосовые плантации. Утверждают, что якобы именно недостаток рабочей силы вынудил большинство землевладельцев перейти к выращиванию кокосовых пальм: на кокосовых плантациях достаточно одного человека на четыре гектара для сбора созревших орехов. И не так уж страшно, если какая-то часть этих орехов при этом будет присвоена несчастными «дьяволами», не имеющими средств покупать кокосовое масло для приготовления пищи. Все равно орехов останется достаточно много.
Некогда на гранитных и на коралловых островах, типа Амирант, разводили и хлопок. В конце XVIII века его даже стали экспортировать, причем экспорт все время увеличивался. Но в 20-е годы, когда Северная Америка заполонила мировой рынок своим хлопком, цены на него в Европе снизились, и Сейшелы не выдержали конкуренции. На гранитных островах частично переключились на сахарный тростник. В 30-е годы XIX века он стал важнейшей экспортной культурой. Было начато производство сахара, а также рома. (Может быть, дешевизна местного рома и стала причиной ухудшения экономики и нравов на острове?)
Но производство сахара и рома на Сейшелах уже давно прекращено. Сейчас сахарный тростник, в основном, идет на изготовление «бакки» – сладкого пива, которое начиная с XVIII века получали из забродившего сока сахарного тростника. Его производство в настоящее время строго контролируется, и напиток этот продается лишь в специальных государственных пивных. Но в сельских местностях стражи порядка не столь уж придирчивы. Я по собственному опыту могу заверить, что в некоторых местах незаконное пивоварение чрезвычайно распространено.
Плантации, засаженные одним и тем же видом деревьев, очень однообразны. Это, конечно, относится и к кокосовым плантациям. Многие воспринимают их как самую романтическую принадлежность «островов Южных морей». Мне же трудно понять, почему на Сейшелах крупнейший отель с большим количеством бунгало поместили именно среди кокосовых пальм. Упаси меня, боже, еще раз когда-либо жить в таком окружении!
Кокосовые орехи то и дело с грохотом шлепаются на землю. У приехавших издалека гостей отеля и бара эти звуки неизменно вызывают плоские остроты и шутки о возможности падения ореха на голову. Туристы постоянно спрашивают у служащих отеля, как это они рискуют возвращаться домой под пальмами, а те пожимают плечами и дружелюбно объясняют, что никто еще не слышал о несчастном случае. Даже ботаник Антон Серлин, когда-то останавливавшийся в этом отеле под шелестящими кокосовыми пальмами, писал в своей книге «Острова муссонов»: «Он (кокосовый орех) весит пять-шесть килограммов, и если упадет тебе на голову, вряд ли в дальнейшем ты сможешь заниматься чем-либо».
Кокосовый орех действительно хорошо «упакован». С дерева падает, конечно же, не та круглая, твердая сердцевина, которую мы покупаем в овощных магазинах. Она находится в центре продолговатой, толстой и жесткой волокнистой оболочки длиной в несколько футов. (Кокосовое волокно, кстати, кроме всего прочего, используется для изготовления матрасов.) Этот пористый футляр к моменту созревания ореха полностью затвердевает, и, естественно, он не рассчитан на амортизацию ударов при падении орехов на человеческие головы.
Благодаря своей скорлупе, попав в море, орехи могут плавать, «завоевывая» новые острова. При этом волокнистая оболочка функционирует не только как «надувная резиновая подушка». Прежде всего она защищает сердцевину от проникновения морской воды. Проведенный на Гавайях опыт показал, что кокосовые орехи могут выдерживать воздействие соленой воды до ста десяти дней и дрейфовать на расстояние до пяти тысяч километров. Плоды пальмы Cocos nuciferasзаносятся ураганами порой еще дальше, ядро ореха при этом не теряет своей способности к прорастанию. Сейшельские кокосовые орехи имеют необычайно толстое мочальное покрытие и маленькие ядра по сравнению с сортами, разводимыми в разных местах. Такие орехи имеются и на некоторых других островах, включая необитаемый атолл Пальмира в Тихом океане.
В настоящее время кокосовые пальмы можно встретить во многих местах земного шара. В этом немалая заслуга и человека. Испанцы и португальцы завезли это ценное растение на острова Карибского моря, побережье Бразилии и Западной Африки. До периода европейской колонизации пальмы встречались лишь в районах Индийского и Тихого океанов, и ученые спорили об их происхождении.
Некоторые старые источники утверждают, что эти деревья родом из Америки, так как там имеются пальмы, похожие на Cocos nuciferas,и якобы их можно было встретить на тихоокеанском побережье Панамы и Колумбии еще до прибытия туда испанцев. Другие считают это невероятным, поскольку кокосовых пальм в то время не было на материковой («внутренней») стороне Панамского перешейка. Скорее всего гораздо позже они попали на тихоокеанское побережье через Полинезию, а первоначально следовало искать их в какой-нибудь части бывшей Гондваны. Эта мысль подтверждается, например, тем, что в Индии при раскопках в слоях, относящихся к началу третичного периода, находят окаменелые пальмы и орехи. Часть из них настолько напоминает современные кокосовые пальмы, что некоторые ученые даже считают их идентичными.
Зауер в книге «Растительность и люди на побережье Сейшел» рассказывает об одном исследователе, который утверждал, что современная кокосовая пальма ведет свое происхождение от прибрежных пальм коралловых островов западной части Индийского океана. Оттуда, очевидно, она мигрировала по воде в Индию, на Цейлон и Зондские острова. Там человек и начал использовать ее плоды и листья для своих нужд, поэтому именно в этих районах земного шара сосредоточено большинство культивируемых сортов. Затем, во времена миграции населения, кокосовая пальма была завезена дальше на восток уже как культурное растение.
Если эта гипотеза верна, то Сейшельские острова сыграли важную роль в истории этого вида. Они стали своего рода пальмовым заповедником во времена высокой воды ледникового периода, когда атоллы были еще подводными рифами, и кроме этого – центром миграции, когда море вновь опустилось и коралловые острова стали Доступны для дрейфующих кокосовых орехов и других принесенных водой семян. Во всяком случае, кокосовые пальмы на Сейшелах были уже в те времена, когда первые люди сошли на берег с британского судна «Ассеншен» (в 1609 году). Этот же сорт кокосовой пальмы преимущественно разводится на островах и сегодня, поскольку он лучше других выдерживает нападения насекомых-вредителей.
Вначале на Сейшелах собирали орехи в диких лесах на побережье. Как правило, пальмы этих сортов не росли в центре островов дальше 20–40 метров от берега. Небольшая часть собранных орехов шла на корм домашней птицы, но основная их масса использовалась для приготовления кокосового масла. Уже в 1785–1786 годах, по данным Малавуа, производили 6332 литра. Судя по всему, масло в те годы получали способом, которым получают и сегодня: твердую, содержащую жир, сердцевину зрелых орехов отжимали в так называемых «воловьих воротах», где шедшие по кругу животные тянули шест, вращающий маслобойку.
Кокосовое масло и, в меньшей степени, жир акул с конца XVIII века экспортировались на Маврикий и Реюньон. В судовых регистрах того времени имеются упоминания о твердом и жидком мыле, вырабатываемом из кокосового масла.
По мере роста кокосовых плантаций экспорт масла увеличивался и в XIX веке, пока не поняли, что выгоднее экспортировать копру, полученную после просушки сердцевины на воздухе или в печах.
Уже в начале XX века именно копра стала важнейшей частью сейшельского экспорта.
Сейчас кокосовое масло на островах производится для местного потребления как пищевой жир, а на экспорт идет лишь копра очень высокого качества. Кокосовые плантации занимают около семи тысяч гектаров и приносят огромные доходы.
Кокосовая пальма дает человеку не только орехи. Из ее листьев, как уже было сказано, делают крыши и многое другое; верхушечные стрелки используются для приготовления «салата миллионера»; стволы, распиленные на бревна, идут на топливо. Кроме того, из части внешнего покрова кокосовых орехов получают волокно. И, конечно же, все пьют почти прозрачную жидкость, содержащуюся в молодых, зеленых орехах и почему-то называемую «кокосовым молоком». Это – прекрасный освежающий напиток. Его употребляют либо в «чистом» виде и пьют через отверстие, проколотое большим ножом, либо в коктейлях.
Кокосовая вода – не единственный напиток, получаемый из этого растения. Повсюду встречаешь пальмы («тодди») с вырубленными в них отверстиями и ступеньками, позволяющими взбираться наверх: из них выкачивается «пальмовое вино». Цветоножки, находящиеся в кроне кокосовой пальмы, срезают. Из среза каплями стекает сок, предназначенный для питания цветов и плодов. Его собирают в сосуд, изготовленный из бамбука в виде широкой трубки; через равные промежутки времени наполненные трубки снимают. Только что собранный сок «тодди» (или «кала») свеж и сладок на вкус. Вскоре он начинает бродить и становится опьяняющим напитком.
Этот забродивший пальмовый сок во многих районах называется «арраком». На Сейшелах его производство запрещено, и я никогда не слышал, чтобы его там делали. «Пальмовое вино», как и «бакка», позволяет забыть тяготы жизни даже беднейшим из бедных, которые не в состоянии купить заграничные вина или крепкие спиртные напитки.
Дешевле всего «бакка» в тех специальных «клубах», где спиртное продается легально, но только в определенное время дня.
Пальма-тодди – хороший источник доходов для всякого, кому посчастливилось ее иметь. Правда, требуется лицензия на выгон сока, но одна хорошая пальма дает более десяти бутылок в день. Сейчас на Сейшелах выдано лицензий на более чем четыре тысячи деревьев-тодди, и доходами от них обычно распоряжаются женщины – хозяйки семьи. Эта традиция столь строга, что даже законный муж покупает напиток у своей жены за наличные.
На Сейшелах время от времени предпринимаются попытки культивировать новые растения. Давным-давно уже доказано, что сейшельский краснозем в горах и влажный, не слишком жаркий климат островов создают прекрасные условия для чайных плантаций. Несколько Десятков лет на эти рекомендации не обращали внимания. И лишь в 1962 году одно акционерное общество арендовало у государства под чайную плантацию землю на западном склоне Маэ. Общество получило заем и к 1970 году засадило сто пятьдесят гектаров кустами чая.
Кофе выращивается здесь издавна, но в небольшом количестве, несмотря на то, что уже в первые десятилетия предпринимались серьезные попытки разводить его и экспортировать. В судовом регистре за 1808 год упоминается груз из «хлопка и кофе», направляемый на Маврикий. Однако уже в это время число кофейных плантаций на островах, по всей вероятности, пошло на убыль. Достаточно сказать, что в том же, 1808 году здесь имелось 435 кустов кофе, в следующем году только 212, а в 1810 – не более 104.
В селениях всегда разводили кофе, но он шел на удовлетворение личных потребностей. Сорт этого кофе превосходный. Он может соперничать с лучшими сортами из Кении. Но в то же время крупные суммы отпускаются на закупку «фабричного» кофейного порошка, который, судя по всему, считается здесь «лучшим». В отелях и ресторанах готовят кофе обычно из растворимого порошка, разумеется, если специально не попросишь «настоящего». Эта просьба вызывает удивление, но на следующий день ты все же получаешь «кофе локаль».
Еще в 60-е годы на экспериментальной сельскохозяйственной станции попробовали выращивать африканский кофе. Но в это время гораздо большее внимание привлекли к себе проекты производства чая. Небольшая чайная фабрика, построенная в 1966 году, обеспечивает местный рынок примерно двумя тысячами килограммов в месяц. Но на Сейшелах все же рассчитывают увеличить производство и экспорт чая. Здешние сорта не так уж плохи, хотя они не лучше обычных цейлонских.
Только на Маэ в горах имеется как минимум четыреста гектаров земли, пригодной для чая. Правда, есть опасения, что если чайная промышленность окажется перспективной, то, занимая все большие и большие участки земли, она вытеснит последние остатки девственного леса в горных районах. Чтобы спасти его для будущих поколений, сейчас делаются попытки получить разрешение на создание там заповедного национального парка.
Однажды на Маэ меня пригласили в Сейшельский колледж, ученики которого должны были рассказывать о результатах своей работы по описанию северо-западной части острова. Руководители этой работы – архитектор Виктории Комлоси и школьный учитель биологии француз Анри Эбер, не раз вдохновлявший своих учеников на такие экскурсии по островам, в том числе – на Праслен и Кузен.
Порт-Луи. Маврикийский институт
На этот раз речь шла об очень важном участке – районе, отведенном под национальный парк, план которого в принципе уже одобрен высшими инстанциями. Ученики обследовали в общей сложности площадь в 45 квадратных километров. Они нанесли на карты пятьдесят будущих смотровых площадок, водопады и места, где были обнаружены редкие растения. Никаких сенсационных открытий они не сделали. Никто не видел, например, исчезнувшее дерево-медузу. Но многие из более сорока эндемичных видов растений им все же удалось занести в свои дневники. На территории проектируемого заповедника существует, оказывается, много экземпляров почти исчезнувшего железного дерева.
Одна из задач национального парка – сохранение горных массивов, имеющих важное значение для сбора воды и естественной защиты недавно созданной плотины, обеспечивающей Викторию пресной водой. Территория заповедника охватит также обширную целинную область между двумя высочайшими на этой островной группе горами – Сейшелуа (905 м), с ее редким облачным лесом, и Ле Ниоль (681 м). (Совсем недавно там встречали сейшельскую карликовую сову.) Сюда же войдет и малонаселенная береговая линия с коралловыми рифами, которые надо защитить от вооруженных гарпунами браконьеров и туристов – любителей устриц и раковин.
Если эти планы воплотятся в жизнь, то появится большой единый заповедник для охраны остатков эндемичной флоры и фауны, включая все виды насекомых, обитателей эндемичных растений, и богатой красками фауны коралловых рифов, которая также окажется под угрозой, когда на Сейшелах появится регулярное воздушное сообщение и увеличится поток туристов.
Но ради сохранения этой удивительной флоры требуется не один заповедник. Английские ботаники предложили создать двенадцать подобных заповедников на пяти островах, где эндемичные виды сочетались бы с африканскими, малагасийскими и индо-малайскими. Это предложил Джеффрей на симпозиуме по проблемам Африки в 1968 году в Упсале.
Планы создания некоторых из них, например заповедников сейшельской пальмы «Валле-де-Мэй», «Анс-Мари-Луиза» и «Фонд Фердинанда» на Праслене, можно считать вполне осуществимыми. Несомненно, возникнут большие затруднения в тех местах, где сохранились частные владения, на которые не распространяются законы. Например, то немногое, что еще осталось от низменного леса на Силуэте, принадлежит индийцу, который вряд ли захочет отказаться от своей собственности за сравнительно низкую цену. И в отношении государственной земли могут возникнуть некоторые конфликты, например, связанные с законным интересом властей к расширению чайных плантаций, чтобы дать работу и доход все увеличивающемуся населению. До сих пор эти чайные плантации вплотную подступали к последним районам естественного леса на горе Бланк (667 м), которая по проекту должна войти в национальный парк…
Уже в 1968 году архитектор Комлоси разработал положение о национальном парке, согласно которому должна быть создана комиссия, полномочная распоряжаться своими собственными ресурсами. С 1961 года существует лишь Комитет по охране природы. Но никто до сих пор не знает, откуда взять необходимые для этих целей средства, в том числе и для покупки частных владений. Гораздо легче заполучить средства для защиты редких животных или для приобретения птичьих островов, типа Кузен, от международных организаций, чем иметь местные фонды для сохранения ценных растений в их естественной среде. Сегодня, когда я пишу эти строки, я не знаю еще, чем кончатся благие намерения местных энтузиастов.
