Текст книги "Венера"

Автор книги: Бен Бова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Ничто не интересовало его в этот момент. Глаза его пылали нездешним огнем, на лице был написан вызов судьбе и выражение, близкое к экстатическому. Он смотрел на свой корабль, как язычник на священный костер, в котором ему предстоит сгореть или очиститься. И все равно продолжал жевать свои пилюли.

– Это парадокс,– продолжал он.– Мы достигли пика развития, преодолели земное притяжение, болезни, наконец, отодвинули смерть с помощью техники бесконечных омоложений и нанотерапии. Мы можем жить, оставаясь вечно молодыми. И что же мы делаем на этом пике совершенства? Заглядываем в бездну ада, рискуем сломать шею на каждом шагу, совершаем поступки, на которые способен только безумец! Вот она – истинная природа человека.

Я молчал. У меня не нашлось слов, которые можно было противопоставить этой страстной маниакальной речи. Наконец он покачал головой и сказал со вздохом:

– Ну, все. Пойдем. Закончили обсуждение. У меня больше нет на это времени.– И он ткнул пальцем в сторону лестницы, выводившей из шлюза.

На обратном пути я ломал голову: зачем он решил показать мне свою «Гекату»? Чтобы похвастаться? Какое-то мальчишество, но от Фукса можно было ожидать чего угодно, даром что взрослый человек.

«Нет»,– сообразил я потом, несколько позже, когда мы уже приближались к мостику. Дело не в этом. Он делал это не для себя. А тогда для кого же? Для меня? Получалось, что так.

Или все-таки Фукс хотел утереть мне нос, демонстрируя достоинства своего судна? Показать, какой он сильный и ловкий, как поведет свой корабль-батисферу к поверхности Венеры и высадится на ней первым, в то время как я буду сиднем сидеть на корабле, как последний оболтус.

Негодование вновь поднялось и забурлило во мне. Значит, я еще способен на эмоции.

* * *

Отстояв вахту на мостике, я вернулся в насосную. Фукс уже кружил над местом аварии, в пяти тысячах метров над острыми пиками гор, окружавших то, что осталось от моего брата и его корабля.

Я боролся с тревожными симптомами надвигающейся болезни, которые тело незамедлительно направляло в мозг. Дрожь и слабость в коленях постоянно напоминали о себе, медленно поднимаясь от ног все выше и выше. Вот уже и пальцы на руках задрожали, и взгляд померк, как я ни тер глаза. Постоянно приходилось натужно вздыхать, поскольку временами диафрагма западала и не шевелилась, словно ожидая, что за нее эти движения сделает кто-то другой. И еще один тревожный симптом – несмотря на жару, я стал замерзать.

Я стойко выстоял до конца вахты, понимая, впрочем, что без посторонней помощи не продержусь. Как пьяный, хватаясь за стенки, брел я по коридору, мимо мостика, мимо каюты Фукса и Маргариты, направляясь в лазарет.

Маргариты там не оказалось. Лазарет пустовал. Я чувствовал крайнюю усталость, так что захотел забраться на стол и закрыть глаза. Но в таком случае, может быть, я больше уже никогда не открыл бы их снова. И я напомнил себе об этом.

Должна же она где-то быть. В мозгу тускло сверкнула мысль, что вызвать Маргариту можно при помощи интеркома, но я слишком плохо соображал в этот момент. Интерком – для меня это было сейчас слишком сложно. Поэтому я побрел назад, в ее каюту.

Движения мои были лишены логики, смысла, цели. Я стучал в дверь ее каюты, но оттуда не доносилось ни звука. Она же должна быть там, обожгла меня мысль. Тогда я потянул дверь – та оказалась не заперта. Каюта была пуста.

Каюта Фукса! Вот где она.

До двери Фукса оставалось каких-нибудь три-четыре шага. Стучать у меня уже сил не было. Я просто налег на дверь, и она распахнулась.

Фукс лежал полуголый на кровати. А Маргарет склонилась над ним.

ОТКРОВЕНИЕ

Маргарита, должно быть, услышала, как я зашел в каюту Фукса. Она повернула голову. Выражение на ее лице было жуткое.

– У него удар,– пробормотала она.

И тут я понял, что она одета. Полностью. По ее лицу бежали слезы.

– Он ушел с мостика и позвал меня сюда,– сказала она, плача.– И в тот миг, как я вошла, он потерял сознание. Кажется, он умирает.

Стыжусь признаться, но первая мысль, вспыхнувшая в моем мозгу, была: «Ему нельзя умирать – ведь мне нужно еще одно переливание». Вторая была еще хуже: я думал, что делать с его кровью в том случае, если он умрет, и как ее использовать, чтобы выдержать до возвращения на «Третьей» . Я был точно вампир вот что со мной сделала борьба за существование.

Фукс открыл глаза:

– Не умирает! – рыкнул он.– Просто мне нужна таблетка.– Говорил он заплетающимся языком, но при этом умудрялся сохранять командирские нотки в голосе.

– Таблетка? – растерянно переспросил я.

Фукс вяло взмахнул левой рукой и указал в сторону ванной. Пальцы его при этом тряслись мелкой дрожью. Правая рука его лежала неподвижно вдоль тела.

Маргарита вскочила с кровати и поспешила в указанном направлении.

– Ящик,– слабо пробормотал он ей вслед,– под раковиной.

Я сам еле стоял на ногах, так что срочно подставил под себя кресло и упал в него, не сводя глаз с Фукса, простертого на кровати.

Он странно изменился. Правая сторона его лица точно онемела – она вытянулась, как у покойника. Может быть, это лишь игра воображения, но мне показалось, что с этой стороны лицо даже стало каким-то серым, замороженным.

– Что-то… вид у тебя неважнецкий,– произнес капитан слабым голосом.

– Про ваш тоже хорошего не скажешь.

Он нервно дернул ртом, что должно было означать улыбку, и пробормотал:

– Два сапога пара.

Маргарита вернулась с небольшим пластмассовым ящичком. Уже открыв его, она читала инструкцию на экранчике, загоревшемся с обратной стороны крышки.

– Сейчас сделаю вам укольчик КПА,– проговорила она, не отрывая глаз от экрана.

– КПА? – тупо переспросил я. Фукс попытался ответить:

– Клеточный Плазмино…– Он выдохнул, не в силах закончить.

– Клеточный Плазминогеновый Активатор,– закончила за него Маргарита, закачивая раствор в металлический шприц из аптечки.– Он растворит тромб, который закупорил кровяной сосуд.

– Как ты можешь быть уверена, что…

– Будем надеяться,– проговорил Фукс, еле шевеля языком,– что и на этот раз… сработает.

И я увидел в аптечке, которую Маргарита положила рядом с ним на кровать, несколько пустых гнезд, в которых были точно такие же цилиндрики, вроде того, из которого она только что выкачала жидкость в шприц.

– Давно это у вас? – спросил я тоже с трудом, принимая во внимание мое состояние.

Он сердито посмотрел на меня.

– У него было несколько микроинсультов,– объяснила Маргарита, вдавливая головку микроиглы в обнаженный бицепс Фукса. Шприц зашипел едва слышно.– Но этот, последний, самый сильный.

– Но что происходит? Отчего все это? – спросил я.

– Крайнее перенапряжение, с сопутствующим истощением нервной системы и всего организма. Острая гипертония,– объяснила Маргарита.

Теперь Фукс обратил сердитый взгляд на нее.

– Как? – Я был поражен.– Высокое кровяное давление? И это после нескольких переливаний крови? И все?

– Все? – повторила Маргарита, и глаза ее сверкнули.– Высокое давление вызвало закупорку сосудов! Давление убивает его!

– Но ведь никто еще не умирал от высокого давления,– возразил я.

Фукс горько рассмеялся:

– Воодушевляет… доктор Хамфрис. Уже лучше… начинаю себя чувствовать.

– Однако…– Я был сконфужен.

Высокое давление можно понизить постоянным приемом лекарств. Видимо, это и были те самые пилюли, которые он жевал. Но в таком случае, раз у него есть таблетки, то что происходит, отчего давление вышло из-под контроля? Откуда инсульт?

– Таблетками можно только сбить давление,– спокойно продолжала Маргарита,– но не его коренные причины.

– Значит, и у меня с кровью начнется то же? Или это переливание вызвало такой приступ?

Фукс скорчил недовольную гримасу и помотал головой на подушке.

– Переливания здесь ни при чем. И это заболевание не передается через кровь.

– А его пилюли? Они что, уже не помогают?

– Помогают, но против стресса они бессильны.

– Стресса?

Как-то не вязались в моем представлении эти два слова: стресс и Фукс.

– А как ты думаешь, чего стоит управлять таким кораблем и таким экипажем? Думаешь, все то, что случилось, проходит даром?

– Стресс ни при чем,– пробормотал Фукс, еле ворочая языком.– Это ярость. Гнев. Понимаете… Каждую минуту… Он внутри меня. Каждый день.

– Гнев,– повторил я.

– Никакие пилюли… не помогут против этого,– продолжал капитан слабеющим голосом.– Ничто мне не поможет. Ничто.

Гнев. Закипающая постоянно внутри него злоба – вот что свалило Фукса. Его ненависть к моему отцу. Она – точно магма, скопившаяся под корой планеты, сиявшей сейчас под нами раскаленными скалами, с минуты на минуту готовая прорваться наружу.

Каждую минуту, сказал он. Каждый час и каждый день. Все эти годы ненависть бурлила в нем, не находя себе выхода, пожирая его изнутри, сломав ему жизнь, отравив каждый момент существования, его сны и пробуждения, превратив все вокруг в один сплошной ад.

Она убивала его, разрушала его, истребляла его. Заводя давление адреналином, отчего постоянно лопались мелкие кровеносные сосуды мозга. Казалось, он всегда на взводе, учитывал любую мелочь и постоянно контролировал ситуацию. Но одного он не мог контролировать – себя. Он не мог спрятать свой гнев, укрыть его, растворить его в своем теле приятными воспоминаниями или надеждами на будущее. Он стал неистов в высшем и худшем смысле слова. И теперь я видел результат этого: он – у меня перед глазами. Ненависть разрушает человека изнутри.

– Порочный круг,– продолжала Маргарита, закачивая в шприц еще одну пробирку, стеклянную тубу.– Чем дальше – тем больше надо таблеток. С возрастанием дозы уменьшается эффективность. Но коренная причина гипертонии остается! Стрессы становятся только хуже, и то же самое происходит с инсультами.

о Видно, что удар не прошел для капитана даром. Этот мощный широкоплечий человек страдал и мучился от того, что какой-то жалкий тромб закупорил ему кровеносный сосуд, затруднив поступление крови в мозг. И тут я посмотрел на него совсем по-новому. С благоговением. У обычного человека уйдет несколько дней на койке в больнице, чтобы оправиться от средней тяжести инсульта. Представляю, что он сейчас чувствовал/Интересно, что бы чувствовал сейчас я на его месте?

– Что ты делаешь? – спросил я.

Маргарита кивнула на маленький экран, подготавливая шприц.

– VEGF для стимуляции кровяного сосуда и еще инъекция из нейронных стволовых клеток, чтобы восстановить поврежденную нервную ткань.

Думаю, заданный мною вопрос прозвучал достаточно глупым. Позже я выяснил, что это лекарство помогает телу выстроить обходной путь кроветока, минуя закупоренный сосуд. Стволовые клетки, конечно, потенциально выстраивают любой сорт клеток, требующихся телу; мозговые нейроны в этом случае замещают те клетки, что пришли в негодность после инсульта.

– Было бы у нас соответствующее медицинское оборудование, мы могли бы поместить его под капельницу и снизить давление до нормального,– сквозь зубы бормотала Маргарита, нажимая на основание шприца.– Но на этом корабле…

– Перестань рассуждать обо мне в третьем лице,– проворчал Фукс.

Мы сидели и наблюдали за ним несколько долгих, затянувшихся минут. Я когда-то читал, что при гипертонии сосуды как бы окостеневают, отчего давление возрастает еще больше. Это может привести к инсульту, сердечной недостаточности и прочим сопутствующим заболеваниям.

Наконец Фукс сделал попытку подняться и сесть в кровати, принять сидячее положение. Маргарита попыталась удержать его, но он отстранил ее руку.

– Все в порядке,– прохрипел он. Речь его стала более внятной и уверенной.– Похоже, действует этот растворитель тромбов. Видите? – Он поднял правую руку и пошевелил пальцами.– Почти как было.

– Вам нужен отдых,– настаивала Маргарита.

Не обратив на это внимания, Фукс наставил на меня толстый палец.

– Команда не должна об этом знать. Ни слова! Ты меня понял?

– Конечно, капитан.

– Ты не собираешься рассказать ему остальное? – спросила Маргарита.

Глаза капитана округлись. Я никогда не видел Фукса в таком пораженном состоянии. Даже когда он несколько минут назад лежал бессильно в койке.

– Остальное? – переспросил я.– Вы о чем?

– Ты пойдешь туда,– объявил Фукс, и по его глазам я прочитал остальное.

– Я?

– Да, ты. С этого момента ты освобождаешься от вахты на мостике. Будешь осваиваться в симуляторе, изучать управление «Гекатой».

Моя челюсть невольно отвисла.

– Ты опытный пилот,– сказал он, словно произнося приговор.– Я прочитал об этом в твоей анкете.

– Да, я могу управлять самолетом,– согласился я, а затем добавил,– но на Земле.– Мне даже не пришло в голову спросить, когда это он успел ознакомиться с моей биографией.

– И не думай, что приз будет принадлежать тебе, если ты совершишь финальный спуск,– добавил Фукс.– Я по-прежнему капитан этого корабля, и этот приз принадлежит мне. Ты понял? Он мой!

– Меня не интересуют деньги,– фыркнул я. Голос мой звучал при этом отчужденно.

– Да ну?

Я покачал головой.

– Я хочу спасти то, что осталось от брата.

Фукс отвел взгляд, посмотрел на Маргариту, затем снова на меня.

– Какое благородство,– пробормотал он. Не знаю, чего при этом было больше в его словах: растерянности или насмешки.

Но Маргарита сказала:

– Я совсем не это имела в виду.

Он не сказал ничего. Я сидел точно тюк с мокрым бельем, чувствуя себя физически на нуле и думая только о том, что мне предстоит и насколько меня хватит. Может быть, я даже не встану с этого стула, а они собираются отправить меня на огнедышащую поверхность Венеры. И как я смогу управлять «Гекатой» после нескольких часов работы в симуляторе, которые мне, в общем-то, и остались. Впрочем, неважно. Ведь я обещал Алексу.

– Тебе понадобится еще одно переливание? – спросил Фукс, словно бы речь шла о чем-то обыденном.

– Нет, вы не можете! – воскликнула Маргарита.

– Так что же? – Фукс сурово посмотрел на меня.

– Да,– ответил я,– но в вашем состоянии…

Сейчас я разыгрывал роль скромного вампира. Со стороны это, наверное, смотрелось именно так. Но пусть осудит меня тот, кто не был в таком положении, кого не наградила природа такой болезнью, как анемия!

От моих вялых слов капитан только отмахнулся, как от несущественного лепета.

– В моем состоянии кровопускание только поможет.. Ведь от этого давление упадет, не так ли, Мэгти?

В глазах девушки блеснула внезапная злоба, но затем она чуть улыбнулась и кивнула.

– Временно,– согласилась она.

– Вот видишь? – обратился ко мне Фукс со своей обычной усмешкой. На этот раз в ней не было издевки.– В этой ситуации выигрывают все. Взаимовыручка. Мы оба получим то, что нам нужно.

– И все-таки я совсем не это имела в виду,– проговорила Маргарита так тихо, что я едва услышал.

Фукс снова ничего не сказал.

– Лучше, если бы он услышал это от тебя,– настаивала она.

Он покачал головой.

– Если ты не расскажешь, я сделаю это.

– Он все равно не поверит,– скривился Фукс.– И мне он тоже не поверит, так что забудь об этом.

Я заговорил, чувствуя, что пришло мое время вмешаться в этот разговор. Видимо, известие о том, что Фукс намерен поделиться со мной кровью, вдохновило меня.

– Мне тоже не нравится, когда обо мне говорят в третьем лице. Я что, отсутствующий? Что ты скрываешь, Маргарита?

– – Фукс – твой отец,-объявила она.

Мне показалось, что у меня что-то со слухом. Наверное, я плохо расслышал ее. Или у меня начались голосовые галлюцинации.

Или она шутила?

Но лицо ее оставалось совершенно серьёзно.

Тогда я посмотрел на Фукса. Он замер – ни тени улыбки на лице.

– Это правда,– кивнула Маргарита.– Это он твой отец, а не Мартин Хамфрис.

Я готов был рассмеяться ей в лицо.

– Ха. Я родился через шесть лет после того, как мать оставила его и вышла замуж за отца. И если вы хотите сказать, что она…– И тут ужасная правда внезапно открылась.

– Нет,– хмуро сказал Фукс с тяжким вздохом.– Совсем не то.

Он обменялся взглядом с Маргаритой и затем вновь повернулся ко мне.

– Мы так любили друг друга. Если бы ты знал…– Голос его стал совсем другим, и это отчего-то пугало еще больше. Это все равно если тигр начнет разговаривать голосом соловья. Хотя, возможно… Фукс просто ослаб и был уже неспособен на свой обычный рык.

– Тогда зачем же она ушла от… тебя? – спросил я, вспомнив историю Нодона.

– Не знаю. Наверное, потому что любила меня.

– Интересная у вас получается история.

– Она согласилась на это, чтобы умилостивить твоего «отца». Чтобы сохранить мне жизнь.

– Невероятно,– пробормотал я.

– Что невероятного? Ты не веришь, что Мартин Хамфрис убивал людей? Или ты не слышал о войне в Поясе астероидов? О битвах, которые велись между корпорациями и независимыми разработчиками? Там уничтожались целые семьи.

– Промышленный геноцид… читал в школьной программе.

– Представляю, чем вам там пичкали мозги в ваших элитных школах. У них уж наверняка нашлась своя, очищенная, версия событий, приглаженная и вылизанная. И обрызганная духами. Только все равно под ногами твоего «папочки» земля смердит! От пролитой крови ему вовек не очиститься!

– Ты отходишь в сторону от темы,– напомнила Маргарита.

– В таком случае,– я даже зажмурился от напряжения,– если моя мать покинула вас за шесть лет до моего рождения, как вы можете быть моим отцом?

Он тяжело вздохнул. Казалось, это доставляло ему боль. – Жизнь в Поясе астероидов рискованна и опасна, даже до войны. Поэтому на всякий случай во время нашей совместной жизни мы заморозили несколько оплодотворенных яйцеклеток. Мы собирались обзавестись детьми, когда дела наладятся.

– Но зачем для этого замораживать эмбрионы?

– Зиготы,– уточнил он.– Они еще не стали эмбрионами, просто оплодотворенные моей спермой ее яйцеклетки, которые еще не начали делиться.

– Но зачем такие сложности? Не проще ли сразу родить детей и спрятать их подальше?

– Дело в том, что мне приходилось много времени проводить в открытом космосе,– признался он.– Я боялся, что облучение может повредить ДНК.

– Но она же потом вышла замуж за моего отца.

– Чтобы спасти меня,– напомнил Фукс.

– И тем не менее.

– Но детей у них никогда не было,– продолжал Фукс.– Не знаю почему. Может быть, он был стерилизован. Может быть, потому, что она отказалась делить с ним ложе, узнав, что, сохранив мне жизнь, он убил меня в финансовом смысле, окончательно и бесповоротно сломав мою жизнь.

Тут заговорила Маргарита:

– Она сама имплантировала себе оплодотворенную яйцеклетку, и ты стал ребенком, которого она родила.– Кивнув в сторону Фукса, она добавила: – Его сыном.

– Не верю,– вырвалось у меня. Маргарита внимательно посмотрела на меня.

– Тебе продемонстрировать ваши ДНК для сравнения? Отчего, ты думаешь, его группа крови настолько совместима с твоей?

– Но… зачем ей понадобилось ждать шесть лет?

– Не знаю, зачем она это сделала,– признался Фукс.– Ее организм уже тогда был тяжело отравлен наркотиками. Жизнь с твоим «отцом» превратила ее в наркоманку.

Мне нечего было ответить на это. Снова вздохнув, капитан продолжал:

– Он сразу понял, что ты не его ребенок. Еще во время беременности.

– И тогда он убил ее,– заключил я.

– Разве ты не знаешь, что она умерла во время родов? – спросила Маргарита.

– Скорее всего, он рассчитывал убить вас обоих,– заметил Фукс.

– Он всегда ненавидел меня,– прошептал я.

– Твоя анемия взялась из ее крови, когда она вынашивала тебя.

– Он всегда ненавидел меня,– повторял я, чувствуя в душе страшную сосущую пустоту.– Теперь понятно почему.

Я поднял глаза на Фукса, словно бы видел его впервые. Рост у нас был примерно равный, хотя мое телосложение заметно уступало в развитии. Последствия врожденной анемии. Лицо я также унаследовал от матери, вместе с анемией. Но глаза у нас оказались одинакового цвета.

Мой отец. Мой биологический родитель. Я не порождение Мартина Хамфриса, человека, который хотел моей смерти. Он – всего лишь мой опекун, человек, испортивший всю мою жизнь. В том числе и своими стипендиями. И, значит, Алекс не мой брат? «Нет, Алекс все равно остается моим братом»,– сказал я себе, решив раз и навсегда, окончательно и бесповоротно. Алекс был моим братом не по плоти, не по крови, а по духу.

– И вы в самом деле уверены в том, что он… Его вопросительный взгляд остановился на мне.

– Что он убил брата?

Фукс внезапно опустился на кровать, словно этот рассказ отнял у него последние силы.

– Ты думаешь, он убил Алекса? – повторил я, повышая голос и первый раз в жизни обращаясь к нему на «ты».

– Ты все узнаешь, когда спустишься на поверхность планеты и найдешь обломки корабля,– с трудом проговорил Фукс.– Ты найдешь ответ там или не узнаешь его никогда.