Текст книги "Кронштадтский тупик (СИ)"

Автор книги: Белла Лестранж

Соавторы: Анастасия Калько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Попробуйте поговорить с его сестрой, – предложил Минский, листая дело, – она живет в Ольгино, неподалеку, работает там администратором в гостевом доме. Кстати, она старше брата, ровесница Егора Степанова и Лоры Амелиной-Фурштадтской, и в детстве была их соседкой. Так что если у Гусева были какие-то причины желать зла Лоре Яковлевне, может, это имеет корни в тех временах?..

– Завтра съездим в гостевой дом, – азартно выпалила Белла.

– А я пока поищу досье на Ивана Рыбина, сына медсестры, – потер переносицу Минский. – И попытаюсь выяснить что-нибудь о девушке, которая подала на него заявление...

– Кстати да, – кивнула Наташа, – с ней нужно побеседовать и выяснить, почему она обвиняет Ивана в преступлении. Не удивлюсь, если ей поручили сыграть роль жертвы, чтобы загнать в угол Рыбина. Вот только зачем, загадка...

– Это будет нелегко, – нахмурился Минский, – я уже говорил, люди сейчас чуть что, с жалобами по инстанциям бегут, чуть только услышав неудобный вопрос, на который не хотят отвечать. А как нам работать, если того не смей, этого не моги – неясно. Как раскрываемость повышать, если мы этими запретами буквально стреножены?..

– Умейте лавировать, – посоветовала Белла.

– Вам-то это проще, – вздохнул следователь, – ладно, завтра с утра займусь Рыбиными... А сейчас я подвезу вас домой. Не могу позволить дамам идти ночью по городу в одиночестве.

– Спасибо, Дмитрий Иванович, – улыбнулась Наташа, которая уже мрачно думала, что в полночь лучше вызвать такси; пешком идти – нечего и думать, а автобусы наверняка уже не ходят.

Минский довез их на своей "Ланос" до самого парадного и подождал, пока женщины скроются за дверью.

– Фу, ну и денек! – выдохнула Белла, стягивая сапоги в прихожей.

– Те еще сутки выдались. Итак, завтра едем в Ольгино?

– Уже сегодня. Вот только выспимся.

***

До гостевого дома Наташа и Белла добрались на 101-м автобусе, идущем в Петербург через Лахту.

Лес и вход в кемпинг выглядели идиллически. Наташа сразу вспомнила засмотренные в детстве наизусть "Двенадцать месяцев" и "Морозко".

– Три белых коня, три белых коня, – пропела Белла, с наслаждением вдохнув свежий морозный воздух, – дышится-то как! Чуть от дороги отошли – и ни бензина, ни соляры – только лес и мороз! Счастливая Кравцова – в таком месте живет!

– Можем тоже устроиться сюда на работу.

– О, нет! Я закоренелая урбанистка, без города быстро заскучаю. Да и ты тоже. А вот как-нибудь приехать сюда не по делу, а на отдых с семьями будет недурно!

Молодые женщины зашагали к гостевому дому, до революции явно бывшему чьей-то усадьбой – трехэтажный особняк с башенками, эркером и широким крыльцом с кариатидами.

Им сразу ответили, что мест нет и долго отказывались звать старшего администратора Кравцову, якобы очень занятую в связи с большим заездом. Белле пришлось даже хорошенько рявкнуть, потрясая адвокатским удостоверением, и только тогда неприступная дама за стойкой рецепшен наконец-о позвонила начальнице.

– Террористов штурмом легче брать, – мрачно сказала Наташа, когда их пропустили в пустую комнату отдыха и попросили подождать, – хотя, они правы. Время сейчас не то, чтобы всех подряд привечать, да и пандемия диктует свои правила. А они отвечают за гостиницу и отдыхающих.

Анна Даниловна была мало похожа на своего брата – самодовольного горластого верзилу, который везде чувствовал себя хозяином, громогласно хохотал, отпускал скабрезные шуточки и любил заливное и блондинок без нижнего белья. Анна Даниловна оказалась невысокой круглолицей женщиной с ясными ярко-голубыми глазами и толстой косой, старомодно уложенной "короной" вокруг головы. Выглядела она едва ли не моложе брата. Видимо, жизнь в лесу на берегу Залива, вдали от шума, суеты и смога больших городов пошла ей на пользу.

– Да, уже знаю, – тихо сказала она, – мне и похоронами заниматься. Только полиция пока тело не отдает... И зачем он снова в Кронштадт поехал? Я же ему говорила: не играй с огнем, ЭТА тебя проглотит. Да разве он слушал, – горестно покачала головой женщина. – Все повторял: смелого пуля боится, смелого штык не берет.

– С Богданом Даниловичем произошел несчастный случай, – уточнила Белла, – мы сами видели, как он поскользнулся и ударился о постамент; был не совсем трезв...

– Не нравится мне этот несчастный случай, – Анна Даниловна потеребила приколотый к лацкану форменного жилета бейдж, – она и раньше была, как змея подколодная, так все и обставляла, что вроде как она и не при чем, все шито да крыто. А теперь у нее возможностей больше – деньги есть, связи где надо. Знаете, как хороший киллер может несчастный случай инсценировать? Комар носу не подточит. Я уже за себя боюсь – вдруг она и обо мне вспомнит. Здесь-то посторонние не пролезут, хозяин хорошую охрану поставил. Да киллер-то может под видом постояльца заехать. У него же в паспорте не написано, что он киллер...

Наташа и Белла переглянулись. Кравцова почти дословно процитировала строчку из "Эры милосердия" братьев Вайнеров.

– "Она" – это Лора Яковлевна? – спросила Наташа. – Чумишкина?

– Она, – кивнула Анна.

***

Гусевы, Степановы и Чумишкины одновременно получили квартиры в новом доме в 16-м квартале и оказались соседями по парадному. И немудрено, что дети – Аня, Егор и Лора – подружились. Они были разными. Тихая рассудительная Аня звезд с неба не хватала. Она трезво оценивала свои способности и данные: твердая хорошистка в школе; симпатичная, но не Бриджит Бардо. Отзывчивая, работящая, улыбчивая, с легким характером. С десяти лет она охотно помогала матери ухаживать за новорожденным братишкой Богданом и часто после школы выходила гулять с коляской.

Егор – добродушный здоровяк, не особо смышленый, но покладистый и безотказный. Он всегда готов был помочь, если его просили, и больше всего на свете любил наблюдать за автовладельцами, ковыряющимися под капотами своих "железных коней". Наблюдая за ними, он схватывал устройство автомобиля на лету и к 12 годам уже мог самостоятельно произвести несложный ремонт, подкрутить гайки или подкачать колеса. В 15 лет он уже лихо водил отцовский "москвичок", а после 9 класса поступил в ПТУ, выбрав специальность шофера.

Лора – красавица и отличница – была из неполной семьи. Ее мать считала копейки, но Лора непостижимым образом была одета лучше всех во дворе; лет с 16 у нее появились импортные наряды и косметика, которые она приобретала у фарцовщиков. Во дворе она держалась высокомерно и царственно. Нередко весь дом слушал ее скандалы с матерью. Тихая Чумишкина-старшая безуспешно взывала к дочери, напоминая о "чести смолоду" и долге советской девушки – комсомолки, а Лора огрызалась: «Много тебе эта честь смолоду дала? Семьи – и той нет, колгот лишних купить не можешь, ходишь, как бабка, в нитяных! Трусы по сто раз штопаешь! А я так жить не хочу, я себя не на свалке нашла!". Часть мать Лоры видели во дворе заплаканной. "Да возьми ты ремень и поучи девку как следует, – не раз советовала ей мать Анны и Богдана, – живо научится мать уважать. Я бы свою за такое поведение давно бы взгрела!" "Раньше надо было, – горестно отмахивалась Чумишкина, – поздно уже сейчас-то..."

Яркая блондинка в обтягивающих кофточках, джинсах-"левисах" или кожаных юбочках, оставляющая за собой шлейф французского аромата, была в центре внимания всех окрестных парней. И даже Данила Евсеевич, отец Ани и Богдана, все чаще задерживал взгляд на девушке, которая на его глазах из голенастой девчушки в коричневом школьном платье превратилась в красавицу.

То, что между Гусевым-старшим и Лорой отношения зашли уже слишком далеко, мать Лоры и жена Данилы Евсеевича узнали, как водится, последними – когда уже весь двор судачил о том, что "Лорка-то из семнадцатой к соседу, Гусеву, втихаря шмыгает; жена на работу – шалава в дверь скребется!". Егор ходил чернее тучи. Он был влюблен в Лору с пятого класса, носил за ней портфель, покупал билеты в кино, дарил цветы, угощал мороженым... Но Лора одаривала его в ответ только легким кивком, формальным "спасибо" и иногда – легким поцелуем в щеку.

Скандал был страшный. Гусева-старшая рыдала во весь голос и порывалась выцарапать глаза разлучнице. Собрав чемодан мужа, она выгнала Данилу восвояси. Вслед Лоре она плевалась и однажды чуть не подралась с ее матерью, вопя "Вырастила с...у, интеллигентка ср...я!". Однажды ночью кто-то исписал нецензурной бранью дверь квартиры Чумишкиных. Данила Евсеевич несколько раз приходил во двор, пытался объясниться с женой и детьми, но 22-летняя Аня и 12-летний Богдан встали на сторону матери и отказывались разговаривать с отцом.

А однажды Данила Евсеевич во время одного из таких визитов увидел, как во двор входит Лора – такая же яркая и очаровательная, под руку с молодым морским офицером. Не совладав с собой, Данила отвесил девушке оплеуху. Моряк бросился на него. Их едва растащили подоспевшие милиционеры.

Лора грамотно зафиксировала побои в поликлинике и подала заявление в милицию. Забыв о прежней вражде, жена и дочь Данилы со слезами умоляли соседку забрать заявление, но Лора стояла, как скала. Данилу осудили. Мать Лоры уехала в Горское к родителям, подальше от позора. Аня вскоре вышла замуж и перебралась в Ольгино. Богдан до армии жил с матерью, а потом поступил в Академию МВД и перебрался в общежитие. Мать переехала к дочери и зятю в Ольгино... Лора вскоре тоже уехала в Петербург, откуда несколько лет назад вернулась богатой дамой с аристократической фамилией...

"Ничего, Анька, – говорил Богдан, навещая сестру, – Лорка слезами умоется за то, что нашу семью порушила. Пусть живет да оглядывается – я ей отплачу!"

Данила после отсидки в Кронштадт не вернулся, обосновался в Саранске, хотя жена и дочь не раз писали ему, предлагали забыть старое и воссоединиться с семьей. Анна работала сначала в детском санатории, потом – в гостевом доме. В Кронштадте бывала редко, не желая вспоминать то, как развалилась их прочная семья из-за смазливой соседки по 16-му кварталу...

***

Глядя на бесхитростное лицо Анны Даниловны, Наташа гадала: знает ли эта женщина о том, из-за чего брата перевели в Веселый поселок, и как к этому относится. То, что Богдан Данилович был способен на все, желая найти улики, подтверждающие преступную жизнь ненавистной Лоры Яковлевны, мерзкой девки, сломавшей им жизнь, не оправдывало того, что он сделал с юной Василисой. Ее еще и на свете не было, когда Лора Чумишкина соблазнила Данилу Гусева. Тем более что его старшая сестра дружила с Егором Степановым, будущим отцом Василисы. Он не раз помогал ей присматривать за непоседливым братишкой, когда Даник встал на пухлые ножки и бойко побежал по двору.

Наташа вспомнила, как Богдан в парке орал на Егора "лошара" и "алкаш" и угрожал посадить или отправить в сумасшедший дом. А ведь когда-то Егор Степанов катал его на закорках и мастерил для него кораблики...

– А из-за чего вашего брата перевели в Петербург? – зондируя почву, спросила Белла.

Кравцова пожала округлыми плечами:

– Ясно же из-за чего... Видно, ЭТОЙ на какую-то мозоль наступил, вот она его и выжила из Кронштадта. Богдан не хотел об этом вспоминать...

"Вспоминал с удовольствием, – подумала Наташа, – только понимал, что сестра такого не поймет и не одобрит!"

– А с Лорой Фурштадтской вы не виделись с тех пор? – задала следующий вопрос Белла.

– Слава Богу, нет, – нахмурилась Анна, – и еще триста лет бы ее не видеть. С детства дружили, в гости друг к другу ходили, вместе играли, в одной школе учились, в летний лагерь вместе ездили. А она вон как. Пригрели змею на груди. Отец-то в магазине мясником работал, по тем временам работа была хорошая, доходная. Вот Лорка и позарилась, не постыдилась...

– А с Егором Степановым вы поддерживаете отношения? – осторожно спросила Наташа.

– Иногда, – Анна посмотрела в окно, на белую круговерть. – Он в наши края за грибами ездит, любит по лесу с лукошком побродить. Долго не женился, из-за Лорки-змеюки, очень уж она ему в душу запала. Да с женой тоже не сложилось. Двадцать лет вместе прожили, и вдруг она финт ушами сделала, сбежала куда-то то ли в Египет, то ли в Тунис за длинным рублем, туристов на пляже развлекает. Аниматор, вот как это называется. С тех пор ни слуху, ни духу о ней, не приезжала к мужу с дочкой ни разу. Девочка у них выросла нелюдимая, живет за городом бирючкой. Оно и понятно – с такой мамашей! Кукушка, право слово.

"Не знает, – поняла Белла. – Анна понятия не имеет, из-за чего на самом деле Василиса стала затворницей, а от Егора сбежала жена. Знала бы, что к этому приложил руку ее младший брат! Он так хотел уничтожить Лору, что ради этого пошел по головам абсолютно случайных и ни в чем не повинных людей".

– А что произошло? – спросила Анна. – Почему вы вдруг решили расспрашивать о тех временах?

– Я – адвокат Егора Степанова, – ответила Белла.

– Я помню, вы представились. А зачем ему адвокат?

Белла замялась. Она еще не обрела профессиональной способности спокойно сообщать людям о несчастьях. Набравшись смелости, она все же сказала:

– Егор Степанов задержан по подозрению в убийстве вашего брата, Богдана Даниловича Гусева.

Анна Даниловна побледнела и схватилась за сердце. Наташа обеспокоенно привстала, но Кравцова уже справилась с собой и тихо спросила:

– Как же так? Гоша ведь сроду мухи не обидит...

– Мы были тогда в парке, когда это произошло, – ответила Наташа, – и видели, что это была трагическая случайность. Они спорили, Степанов ударил Гусева по руке, тот шагнул назад и попал на скользкое место...

– Да что же это творится? – обессиленно уронила руки на колени Анна Даниловна. – Гоша же с Богданом кораблики пускал, на плечах его по всему двору катал... Лорка его, что ли, опять с панталыку сбила? Она же, дрянь такая, всегда так: сама хочет чистой быть, а других подзуживает.

Белла и Наташа переглянулись. Это подтверждало Наташину версию о том, что Амелина-Фурштадтская занимается криминальными делишками, умело манипулируя честолюбивыми учениками, неплохо на этом зарабатывает, а "отработанный материал" сбрасывает без жалости и колебаний, чтобы на нее не пало ни тени подозрений.

– По телевизору ее недавно показывали, – продолжала Анна, – школа у нее актерская, со всеми она за руку здоровается, со знаменитостями чаи гоняет... Жаль, я не кляузница, а то порассказала бы о ней много интересного. В перестройку люди без зарплаты сидели, на барахолке трусами и трениками китайскими поторговывали, чтобы прокормиться, а эта цаца в нарядах от Кардена расхаживала да по ресторанам посиживала... Мать зимой в дырявых сапожонках ходила потому, что новые не за что и негде купить было, из простуд не вылезала, а Лорка ей от своих щедрот даже пару обуви не справила, все себе, любимой. Да я как зарабатывать стала, всегда матери помогаю... А кто вас нанял? – наметанный взгляд гостиничного администратора мгновенно оценил стоимость пуховика, свитера, джинсов и сапожек Беллы. – Вы же, наверное, дорого берете. А откуда у Гоши с Васей деньги?..

– Новогодняя акция, – пояснила Белла, – перед праздником я могу сделать одному из клиентов на выбор подарок – 100%-я скидка.

– Ишь ты, – покачала головой Кравцова, – впервые о таком слышу. Обычно ваш брат за так и не чихнет даже... А как Вася?

– Работает на автобазе, – Наташа решила не добивать потрясенную женщину известием о покушении на Василису, – живет все там же, за городом.

– В отца уродилась, – кивнула Анна Даниловна. – Гоша с детства любил в машинах ковыряться, и дочке передалось. А еще Вася хотела артисткой стать. У нее и талант к этому был.

"Был и есть. Но "благодаря" Богдану и Фурштадтской она теперь о сцене или экране и думать не хочет. Лора Яковлевна ее использовала, как одну из "обезьян, таскающих каштаны из огня", а Гусев изломал и втоптал в грязь, а потом еще бахвалился этим и острил..."

– Она ушла из актерской школы, – не вдаваясь в подробности, сказала Белла, – может, расхотелось или не было возможности оплачивать обучение.

– Может и хорошо, что ушла, – воскликнула Анна Даниловна, – а то слышала я, будто детей там заставляют за хорошие оценки да за пристройство всякие гадости делать. Кто много платить не может, тех и эксплуатируют. А детям куда деваться? Учиться-то хочется, их приманили красивыми картинками о том, как хорошо живут некоторые выпускники: тот в большом кино играет, эта в сериалах лицом светит, те в клипах да в рекламе востребованы... Им и хочется так же прогреметь. Вот и соглашаются на все, а их порой в такой криминал втягивают! И случись что – бросают, ничего, мол, не знаем. Задним числом приказ об отчислении пишут, и выбирайся сам, как знаешь.

– Это серьезное обвинение, Анна Даниловна, – слегка охрипшим от волнения голосом сказала Белла, – и без доказательств не стоило бы...

– Да это я пересказываю, что от брата слышала. Он иногда приезжал ко мне с девушкой... Даня ведь так и не женился, все подружек менял, а одна у него была постоянно. Так вот, она сама раньше в Лоркиной школе училась...

"Архипова", – догадалась Белла.

– Они мне и рассказывали, что в "Райзинге" творится. Уж не знаю, правда ли. Но говорят, страшные вещи!

"Похоже на правду. Вот только Богдан, сражаясь с негодяйкой, сам не заметил, как стал таким же. Если не хуже!"

– Гоша-то, – тихо сказала Анна Даниловна на прощание. – Как теперь жить-то будет? Еще и судить будут. Вася, бедная, набегается с торбами по тюрьмам...

"Уж от суда и тюрем я попытаюсь их избавить. А вот как ваш брат жил после того, что сделал с Василисой, – Белла с отвращением вспомнила глумливый рассказ Богдана – "Максимуса Милосердного" – в ленте комментариев. – Очень даже спокойно жил. И был уверен, что это очень остроумно!"

***

За воротами гостевого дома Белла и Наташа остановились и закурили. Предпоследний день уходящего года преподнес к полудню сюрприз: снегопад стих, тучи разошлись, и небо радовало взгляд синевой и солнцем. В его лучах зимний лес сверкал и переливался всеми красками.

– Какие они все-таки разные, – сказала Белла, стряхивая пепел в заснеженную урну-пепельницу у тротуарчика. – Анна Кравцова – такая бесхитростная, а братец у нее...

– А Лора-то хороша, – поморщилась Наташа, – с юности мерзавка.

– Слушай, – озарило Беллу, – я вот о чем подумала. А что, если Гусев потому и с Архиповой завел отношения – зная, что она раньше училась в "Райзинге" и имеет огромный зуб на школу? Он рассчитывал получить от нее какой-нибудь компромат, который можно будет использовать против ненавистной Амелиной-Фурштадтской. А потом ему понравилось, что Елизавета смотрит на него с восторгом, хлопочет вокруг него и не знает, как угодить. Таким, как он, нравится, когда ими восторгаются и готовы им ноги мыть и воду пить.

– А ей нравилось, что бойфренд разделяет ее неприязнь к владелице "Райзинга", – кивнула Наташа, – и Лиза надеялась, что Богдан действительно сможет свалить ненавистную "Лорку". Может, поэтому она и обожала "Даника" до потери остатков разума.

– Оба они друг друга стоят, – ответила Белла и припечатала окурок в урну; он моментально ушел под снег. – Что Гусев, что Фурштадтская. Схлестнулись два гада. Вот только плохо, что у нас пока нет ни одного прямого доказательства. От того, что мы имеем, мадам отопрется за пять минут. А я хочу ее придавить и вывести на чистую воду ее поганую школу, где учеников используют, как "шестерок"...

– Или заставляют учениц ублажать почетных гостей.

От резкого звонка Беллиного телефона заполошно метнулась на дерево и оттуда сердито залопотала потревоженная белка.

– Белла Генриховна, – сказал следователь Минский, – я выяснил, кто подал заявление на Ивана Рыбина, сына медсестры из Семашко, – в трубке зашелестела бумага. – Итак, Августа Федяева, 17 лет, учащаяся средней школы №..., студентка второго курса школы актерского мастерства "Райзинг", проживает по адресу: улица Аммермана, дом...

"Опять улица Аммермана, – тоскливо подумала Наташа, выслушав рассказ Беллы, – что-то все время меня на нее сворачивает. Два раза я там блуждала в трех соснах; там я догоняла Егора Степанова, и вот опять эта улица возникла в деле. И если мы не найдем, на чем прихватить Фурштадтскую, то упремся носом в глухой тупик – вроде того, которым заканчивается улица Аммермана... Символично!"

Тут зазвонил и ее телефон.

– Барышня, Смольный, – прокомментировала Белла, – не успели за Дамбу выехать, и уже всем нужны!

– Наталья Викторовна, это Василиса, – произнесла хрипловатым, тихим, но твердым голосом дочь Егора Степанова. – Я попросила Алешин аппарат, чтобы позвонить вам. Вы с Беллой Генриховной спасли мне жизнь и пытаетесь помочь отцу...

– Медсестру Рыбину задержал Алеша, – скромно уточнила Наташа.

– Мне рассказали, что вы сдали для меня кровь, а Белла Генриховна попросила доктора из МЧС охранять меня в госпитале. Мне впервые так бескорыстно помогают. Вы столько для нас сделали, и делаете. И я... Мы с папой... Я с Алешей... В общем, не могли бы вы приехать? Я должна кое-что рассказать вам и Белле Генриховне по делу.

– Прямо сейчас?

– Да. Это очень важно, – решительно сказала Василиса.

– Автобус будет через 5 минут, – встрепенулась Белла, проследив движение маленькой желтой точки на карте приложения "Транспорт", – бежим на остановку!

Увязая в снегу и сшибая снежные "лапы" с веток, молодые женщины заторопились к остановке, к которой уже подползал на малой скорости 101-й автобус из Петербурга. Он был полупустым (редкое везение), и водитель любезно задержался, поджидая бегущих к машине девушек. Белла и Наташа влетели в салон, не сбавляя скорости.

– Насквозь-то автобус не проскочите, – добродушно улыбнулся под маской кондуктор, – личики прикрываем, барышни.

– Ну что вы! Как можно проламывать такой красивый автобус, – Белла спешно надернула маску. Наташа последовала ее примеру.

– С наступающим, барышни, – кондуктор выбил два билета, отсчитал сдачу.

– И вас тоже! – девушки вскарабкались на заднее сиденье.

***

На конечной остановке Белла и Наташа с трудом пробились через толпу людей, заждавшихся петербургского автобуса, и зашли в торговый центр, чтобы выпить кофе.

– Мда, "а город подумал – ученья идут", – сказала Белла, – все как ни в чем не бывало суетятся, готовясь к празднику и не ведают, какая каша рядом с ними заварилась!

– Как ты думаешь, эта Августа – тоже одна из "обезьянок"? – Наташа помешала корицу в своем эспрессо. – С ней может быть трудно при разговоре. Подростки сейчас грамотные, свои права знают назубок, и не каждый решится сделать им замечание: могут и педофилом выставить, и иди-доказывай, что ты не верблюд.

– У меня эта особочка заговорит – не переслушаешь, – решительно сказала Белла, – не забывай, что я все законы и правовые нормы знаю еще лучше! И до того, как стать юристом, десять лет была педагогом старших классов.

Проходя мимо Тихвинской часовни, Наташа вспомнила, как несколько лет назад они заходили сюда по дороге на набережную Оккервиль, чтобы помолиться об удаче. И тогда их молитвы были услышаны... Наташа перекрестилась на купол: "Господи, помоги нам и сейчас, сделай так, чтобы мы смогли остановить эту паучиху, которая раскинула свои сети уже по всему городу, а может, и за его пределами и заманивает в них доверчивых подростков, мечтающих о мировой славе, Голливуде и миллионах..."

Минский уже ждал их. Как только ему с проходной доложили о приезде Навицкой и Измайловой, он тут же велел выписать пропуска.

– Я тоже собираюсь навестить госпожу Кравцову, – сказал он, услышав о поездке в Ольгино, – вот только, – Минский помрачнел, – не знаю, как рассказать ей о том, что натворил ее младший брат. Видно, я плохой следователь: не умею недрогнувшим голосом обрушивать на людей ТАКУЮ правду о близких людях...

– И я тоже пока не могу так поступать, – вздохнула Белла.

– Я еще кое-что узнал о Федяевой, – продолжал Минский. – Учится на одном курсе с Иваном Рыбиным. Ездила в Адлер в составе той самой актерской труппы, когда пропал Анатолий Ковалев... В спектакле играла Падчерицу. Вчера утром обратилась в районное отделение полиции с жалобой на своего ровесника, Рыбина И. Н., который, якобы, накануне вечером в состоянии алкогольного и наркотического опьянения совершил по отношению к ней развратные действия насильственного характера, – выборочно прочитал текст из бумаги с печатью Минский.

Побарабанив пальцами по клавиатуре лэптопа, он развернул экран к посетительницам. Загрузилось фото из личного дела ученицы "Райзинга", запечатлевшее ее во весь рост. Федяева оказалась длинноногой девицей с локонами всех цветов радужного спектра. Взгляд – не по возрасту прожженный и жесткий. Нахальное выражение лица, умелый экстравагантный макияж. Сапожки, сумочка и кокетливо расстегнутое пальтецо куплены явно не в дешевом магазине. Короткое алое платье в обтяжку Белла узнала. "Ого! Вивьен Вествуд! Помнится, на Невском оно стоило весьма и весьма..."

– Это в ее отношении совершили развратные действия? – хмыкнула Наташа, взглянув на порочное личико красотки. – Не наоборот ли?

– И чем такую можно смутить! – Белла тоже отметила стервозный взгляд Федяевой.

– Может, и наоборот, – буркнул Минский, – только барышня утверждает, будто на вечеринке у однокурсников Иван оскорбил ее нравственность и девичью честь... На его счастье, он уехал с друзьями куда-то на отдаленные форты, и найти его не представляется возможным. А то загремел бы парень в КПЗ... Я уже побеседовал с сотрудниками – который принимал заявление и который беседовал с матерью Рыбина, вымогал у нее деньги за закрытие дела. Я их поприжал, но они пока держатся, не колются. Ладно, объясню им, что они могут схлопотать, выгораживая "кукловода" – быстро языки развяжутся.

– А мы с Коржиком... С Андреем Кориным, – поправилась Белла, – попробуем подобраться к этой, блин, Августе.

– И через полчаса нас ждет Василиса Степанова, – добавила Наташа, посмотрев на часы, – в больнице посещения пациентов разрешены с 15-ти до 18-ти часов. Строков нас уже записал.

– Строков ваш молодец, – скуповато похвалил Минский, – смышленый парень, и деловая хватка прорезалась. Правильно. А то интеллигентным тихоням в его профессии делать нечего...

– Моя школа, – ухмыльнулась Белла.

***

Наташе удалось выяснить, куда так спешил в тот вечер Егор Степанов. В доме, который официально числился заброшенным, в конце улицы проживал его друг с детства. "Ребята с нашего двора, – пропел в трубку Коган, – обижаешь, Наташка, это задачка для салабонов, а не для профи моего уровня. Мне это на один перекур!".

Дом снаружи выглядел так, словно вот-вот развалится. Но изнутри он оказался добротным и благоустроенным. И им единолично владел Григорий Сотников, седоусый великан с красным лицом и могучими кулаками.

– Может, Егорка хотел отсидеться у меня в тихом месте, – говорил Сотников, наливая Наташе чай в большую толстостенную кружку, – или скрыться... Вы не из органов, поэтому могу сказать: я иногда переправляю людей через границу. У нас есть одно "окно" со шведами и два – с турмалаями. Понимал, поди, что с него за этого мента голову снимут, не поверят, что несчастный случай, если вспомнят про Васену... А я его понимаю, даже если и не случайно нелюдя этого об постамент припечатал, – Григорий сжал кулак. – С моей бы дочкой такое сделали, давно бы уже в живых не числились! И Егору я бы помог.

За окном огромной комнаты на ветхом проводе раскачивались связанные шнурками кроссовки, изрядно потрепанные ветрами и непогодой и давно утратившие первоначальный цвет. Яростный северный ветер немилосердно ударял в них, пытаясь сбросить, но кроссовки только еще крепче заплетались шнурками.

Увидев, что Наташа поглядывает в окно на столь необычную деталь пейзажа, Сотников пояснил:

– Это торговцы так "нычку" обозначают, куда покупатель, значит, может за заказом прийти. Только я их уже давно со своего двора шуганул. У них свой бизнес, у меня – свой, и нечего нам в одном дворе задами толкаться. Дворов на Котлине много, а мне такого соседства не нужно. А вот значок свой снять позабыли, – гулко расхохотался гигант, – да и мне все недосуг. Может, как-то оптику свою возьму, да сшибу, чтобы не болтались под окном.

И тут, словно в ответ на его слова, во двор, согнувшись под натиском мощного студеного ветра, шмыгнула тоненькая фигурка в узких джинсах и длинной куртке с капюшоном, свисающим на лицо, как у средневекового монаха. Одной рукой придерживая капюшон, человек стал слоняться по двору туда-сюда. Несколько раз он приостановился – у груды битого кирпича у ограды, рядом с остовом ржавой машины, присел на корточки у скамейки. Когда фигурка завозилась у поребрика, Сотников понял, что происходит.

– Опять, что ли, закладки делают?! – у него даже усы встали дыбом от возмущения. – Ну, это, наверное, кто-то из новых, из беспредельщиков. Тех, кого я прошлый раз шуганул, давно уже накрыли. Явно из борзых кто-то, или не знают, что дом хоть и заброшен, но не совсем!

Стукнула дверь парадного. Фигурка достала баллончик с краской и быстро нанесла на ограду какой-то узор. Потом обошла все места, возле которых останавливалась, и пометила краской и их. Достала телефон, стянула с одной руки перчатку и завозюкала тоненькими белыми пальчиками по экрану. Новый порыв ветра рванул капюшон...

– Ну, ща перехвачу эту борзотину, потолкуем, как на чужую территорию лезть без уговора! – вскочил Сотников.

– Подождите, Григорий Никифорович, – удержала его Наташа, увидев разметавшиеся по ветру разноцветные локоны и красивое даже без макияжа стервозное личико Августы Федяевой. – Это как раз то, что мне нужно... В моей машине стоит видеорегистратор, он заснял все ее телодвижения во дворе, а теперь есть и ее лицо... Мы давно ищем выход на человека, который дал ей поручение распространить товар. Какое счастье, что, привезя партию из Адлера, курьерша поленилась далеко ходить и решила разместить его поближе к дому. Девушка умна, но ее слабое место – в том, что она всех остальных считает дураками, которых она может водить за нос как угодно, и никто ее за руку не схватит!

Федяева намолотила еще несколько сообщений, подтянула капюшон, еще раз воровато огляделась и шмыгнула со двора, мгновенно скрывшись в метели.

– Покупателям, значит, координаты сбросила, где товар забирать, – пояснил Сотников, – сейчас поползут искать... Заразы, в прошлый раз по почтовым ящикам распихали, так дверь в парадном сломали, то-то я их и попросил не промышлять в моем доме, на их покупателей дверей не напасешься... И ведь сколько времени все спокойно было – и вот снова-здорово!

Наташа уже звонила Корину, чтобы сообщить о сделанных у нее на глазах "закладках". Скорее всего, именно этот товар Августа привезла с гастролей в Адлере.