Текст книги "Кронштадтский тупик (СИ)"

Автор книги: Белла Лестранж

Соавторы: Анастасия Калько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Найти скелет в ее шкафу и припугнуть его вытряхиванием? – деловито осведомилась Белла. – Можно. Но это займет какое-то время.

Зазвонил ее телефон.

– Измайлова слушает. Да, Алеша, что у тебя? Что?! Что?!! Как?!!! Ах, авадакедавра!!! – заорала Белла так, что парень, кативший к машине тележку, чуть не опрокинул в снег все покупки. – Хорошо! Уже едем! То есть, ничего хорошего, конечно!

– Что такое? – обеспокоилась Наташа.

– Василису увезла "скорая помощь", – Белла быстро скользила пальцем по экрану телефона, – Строков говорит, что на нее было совершено покушение. Алло, добрый день! Нужна машина до госпиталя Семашко. Мы в "Котлине" в 19-м квартале, у главного входа. Два человека. Нет, ни детей, ни животных, ни багажа. Спасибо. Блинннн! – Белла заметалась по площадке. – Что же это такое?!

Прохожие опасливо косились на Измайлову и быстро прошмыгивали мимо.

Беспокойство передалось и Наташе. Улучив момент, она поймала Беллу за рукав:

– Что с Василисой?

– Алеша сказал: не по телефону... – Белла снова схватила пискнувший телефон. – Ну давай же, серебристый "хюндай", кати быстрее, мы тебя ждем с нетерпением!

Зазвонил телефон Наташи.

– Я тебе уже третий час не могу дозвониться, – сказал Уланов, – что случилось?

Увидев приближающуюся к ним серебристую машину, Белла замахала руками водителю.

– Извини, некогда, потом поговорим, – сказала Наташа мужу.

– Подожди, но...

Наташа сбросила вызов. Натянув на нос маски, они скользнули в теплый салон автомобиля. Телефон Наташи зазвонил снова, но Навицкая на этот раз вырубила аппарат. "Не до этого!"

Машина развернулась и покатила к городу. За окном снова промелькнули высотки 16-го квартала. Увидев в окно притулившийся у автобусной остановки заметенный снегом ларек "Фрукты, овощи", Наташа подумала: не здесь ли в юности трудилась нынешняя владелица "Райзинга"? И решила, что насчет Анатолия Ковалева нужно запрашивать Адлер. Похоже, здесь о пропавшем подростке они мало что узнают. Пока Белла пытается расшевелить Ярослава, Наташа попробует по своим каналам добыть информацию о том, что случилось на юге. "Уланову сейчас не до того. У него первая любовь объявилась, да еще и с сыном..." – Наташа болезненно поморщилась.

***

В вестибюле больницы Алеша Строков эмоционально беседовал со следователем Минским. Тихий и робкий парнишка преобразился: он наскакивал на оторопевшего следователя, как заправский боец. Да и внешне Алеша уже не выглядел таким аккуратным примерным мальчиком, как утром. На скуле адвоката красовалась ссадина, куртка порвана, брюки в грязи.

– Куда?! – остановила вбежавших Наташу и Беллу дежурная. – Температуру мерить, бахилы надеть, пальто в гардероб! И руки обработайте!

К ним подошел Андрей Корин – в маске, перчатках и бахилах и без предисловий сказал:

– Да, атаманша, похоже, что ты разворошила осиное гнездо. Знаешь, что случилось?

– Скажешь – буду знать, – Белла усиленно растирала по ладоням пахучий антисептик.

– На Степанову напали, когда она шла от автобусной остановки в свой частный сектор через поле. Сзади за шарф схватили, начали душить. Она стала отбиваться, – Корин проводил девушек к диванчику в отдалении. – Одного так приложила, что он в сугробе прикорнул. А второй выхватил нож и ударил ее в бок. Хотел контрольный удар сделать, а тут ваш молодец подоспел. Они вместе ехали, потом Степанова вышла, а Строков увидел, что она варежки свои обронила, попросил водителя остановиться, вышел и побежал ее догонять, хотел отдать "потеряшку".

По словам Андрея, Алеша издалека увидел, как на Василису напали двое здоровенных детин, и один из них душит ее шарфом. Парень со всех ног бросился к девушке на выручку. Тихий, интеллигентный, никогда не дравшийся Строков не думал о том, как справиться с двумя крепкими противниками, превосходящими его по всем параметрам. А когда Василиса застонала и повалилась в снег, зажимая ладонями бок и из-под пальцев девушки потекла кровь, Алеша с воплем прыгнул на бандита и выбил у него нож, порезав себе пальцы. Бандит выругался и изо всех сил ударил Строкова по лицу. Шлепнувшись в сугроб, Алеша инстинктивно выбросил перед собой руки, чтобы уберечь лицо, и нащупал под снегом толстый сук. Замерзшее дерево с хрустом сломалось, и в руках Строкова оказалась внушительная дубинка. Адвокат вскочил и огрел головореза раз, другой. От третьего удара верзила потерял равновесие и растянулся в снегу. Пытаясь встать, он нашарил свой нож... Но тут подъехала патрульная машина. Соседка Василисы, остроглазая бойкая пенсионерка, увидела в окно нападение на Степанову и драку и позвонила в отделение.

На вопль в матюгальник "Брось оружие!" бандит отреагировал бестолково. Он заметался туда-сюда, размахивая ножом и заполошно матерясь. Когда он метнулся в сторону выскочивших из машины сержантов, они среагировали автоматически и открыли огонь на поражение в мчащегося на них с ножом навскидку звероподобного громилу.

Тем временем очухался его товарищ, которого оглушила боевым приемом Василиса, вскочил и попытался дать стрекача. Но Алеша догнал его: "Ты куда?!" и начал волтузить. Удивительное дело, но невысокий щуплый Строков в два счета подмял под себя двухметрового парня и колошматил его так, что, когда подоспели полицейские, бандит заорал: "Сдаюсь, сдаюсь! Уберите этого долбанутого!" Алеша яростно тыкал его физиономией в снег, и сержантам пришлось вдвоем отрывать его от поверженного головореза.

– Что с Василисой? – спросила Белла.

– Ее спасло то, что сейчас зима и что мы не в Испании живем, где Новый год в ветровке можно встречать, – ответил Андрей. – Дубленка и свитер задержали нож. Врачи говорят: еще бы два-три сантиметра – и не спасли бы. Но она потеряла много крови, нужно переливание.

– Какая группа? – спросила Наташа. – Я могу сдать.

– Спросите у врача.

– Коржик, – тихо сказала Белла, – я не думаю, что на Василису напали обычные гопники, которым хотелось ограбить прохожего или затащить девушку под кустик. Не успела она дать показания на суде, как оказалась в больнице... Ты не находишь...

– Может, и совпало, – неуверенно сказал Андрей.

– Маловероятное совпадение. Ты же сам начинал сыскарем, Андрюша, и понимаешь, что такие случайности внушают сомнение. В общем, Василису в больнице нужно круглосуточно охранять. Муха пролететь не должна. Сможешь устроить?

– Запросто, – Корин спешно набирал сообщение на телефоне. – Второй участник нападения задержан, его допрашивают, но он твердит, что его товарищ просто попросил его помочь, а сам он был не в курсе, за что его друг хочет "поучить жизни бабу". Ммммм... А у убитого нашли телефон, открытый на страничке исходящих звонков. За пару минут до нападения на Степанову он звонил Елизавете Архиповой. В памяти телефона она записана как "Лизочек".

– Картина "приплыли", – резюмировала Наташа, – а откуда у вас номер Архиповой?

– Фото на аватаре, – пояснил Корин. – Я ее узнаю из тысячи, видел сегодня в суде...

– А как же твое итоговое совещание? – спросила Белла.

– Не поверишь, Атаманша: как только по сводке прошло, что было совершено нападение на Степанову и ее адвоката, я обо всем забыл. Думал, что это ты. Узнал, в какую больницу их отвезли, и примчался, перепоручил совещание заму...

– Польщена твоим вниманием, Андрюша, – зарделась Белла. – А от Строкова я такой прыти не ожидала. Мне-то он говорил, что даже в школе не дрался.

– И на Минского ты посмотри, как наскакивает, – заметила Наташа. – Так вы приставите охрану к палате Василисы?

– Приставим, – повторил Корин. – Если честно, мне такое совпадение тоже не нравится.

Еле вырвавшись от разъяренного Алексея, следователь Минский тут же налетел на Беллу.

– Хоть вы сбавьте обороты, – взмолился он, – ваш коллега сейчас так развоевался, что из меня котлету сделал! Мне уже все ясно, я отправил людей к Архиповой. Видно, она решила за своего любимого отомстить и послала к Степановой своего дружка. То есть, пока Гусев был в Петербурге, Архипова тут тоже не скучала. "Лизочек", это надо же, – брезгливо поморщился следователь. – Вот задержим ее, опросим и посмотрим...

– Вы думаете, Дмитрий Иванович, что это Елизавета подослала своих приятелей напасть на Степанову? – навострила уши подошедшая следом Наташа.

– Не сомневаюсь. Вас на суде не было, и вы не видели, как девицы друг друга взглядами испепеляли. Особенно Архипова... Надеюсь, Белла Генриховна, – Минский опасливо посмотрел на Измайлову, – вы хоть Архипову защищать не будете? Если честно, вы меня уже замордовали!

– Даже за деньги не возьмусь, – отрезала Белла, – у меня и так дел в производстве хватает. Да и эта малоприятная особа заслужила того, чтобы Новый год встретить в КПЗ!

– Из-за личного оскорбления? – спросил следователь.

– Из-за того, что считала поступок Гусева "просто шуткой" и вообще за то, что так обожала его, зная, ЧТО он сделал с другой девушкой! – сверкнула глазами Белла. – Холодец ему, авадакедавра, готовила к празднику и собиралась Новый год встречать без трусов! Вам самому не мерзко от этого, Дмитрий Иванович?

– Мерзко, – кивнул Минский. – И не удивлюсь, если так все и было: она подослала одного из своих местных дружкой к Степановой в отместку за гибель Гусева и показания на суде.

– А как же ее "бездонная любовь" к Богдану Даниловичу? – удивилась Наташа. – Какие еще дружки?

– Ну, есть лебеди-однолюбы, – сквозь зубы сказала Белла, – а есть, как говорит Фима, сударыни песьей породы. И пока ее любимый работал в Весёлом поселке, не пропуская, как я предполагаю, тамошних лизочков, Елизавета тоже скрашивала одиночество с местными гавриками...

– И как такую в детском саду держат! – покачала головой Наташа. – Я бы не хотела, чтобы у моего сына была такая нянечка...

– На работе могли и не знать о ее легком нраве, – вступился за начальство детского сада Минский, – хотя сейчас, как я знаю, -а моральным обликом тех, кто работает с детьми, следят очень строго. Вспомните скандал из-за отпускных фотографий одной учительницы...

– А другую, – нервно рассмеялась Белла, – уволили за то, что ученики увидели, как она покупает в магазине, простите, неглиже. Я бы хотела спросить тех, кто это кадил раздул: а где учителям брать белье? Ходить без трусов, или самим себе их шить, задернув шторы?

– Не иначе, – хмыкнул следователь.

Алеша Строков повторил девушкам рассказ Корина. о том, как побежал за Василисой, чтобы отдать ей забытые варежки и увидел нападение. "Сам себя не узнаю, – развел забинтованными руками юный адвокат, – даже не думал, что их двое и у одного нож – кинулся, очертя голову. Даже не думал, что умею так драться!" "Да уж, – сказала Белла, – мне сказали, как тебя от одного из этих расшибак еле вдвоем оттащили! Да ты прямо Рэмбо, а я и не знала!"

– Откуда что взялось, – смутился Алеша, краснея до ушей. – Я просто глазам не поверил. Как же это низко: вдвоем, с ножом, напасть на женщину!

– Тебе медаль надо дать, – серьезно сказала Наташа. – Ты спас Василису и помог задержать одного из бандитов.

Алеша потупил взгляд.

– За что медаль? – тихо сказал он, – любой на моем месте...

– Не любой, – невесело констатировала Белла, – большинство людей постаралось бы побыстрее мимо прошмыгнуть, чтобы не попасть под раздачу.

За врачом им пришлось побегать по всей немаленькой территории госпиталя. Зимний день, скользкие дороги, преддверие праздника – всегда горячая пора для медиков. Когда девушки наконец-то его поймали, он им сообщил, что состояние пациентки Степановой стабилизировалось, но налицо большая кровопотеря и нужно срочное переливание. Группа крови Наташи подходила идеально. Кроме нее донором стать вызвался Алеша Строков.

Наташа в армии не раз сдавала кровь и перенесла процедуру легко. А Алеша, вставая, так побледнел и покачнулся, что его тут же уложили обратно.

– В первый раз сдаешь? – спросила Наташа.

– Да.

– Гематоген купи. И попей гранатового сока. Поможет быстрее восстановиться.

– Спасибо, Наталья Викторовна.

На телефоне обнаружилось множество звонков от Уланова и дюжина СМС: "Ты где? Чем занимаешься? Что случилось? Почему молчишь?" Наташа бегло просмотрела их. И нажала на кнопку "Стереть все".

***

Сейчас Наташе в самом деле было не до того, чтобы выяснять отношения с Улановым. Нужно было узнать, что произошло с Анатолием Ковалевым в Адлере. Это ведь совсем недалеко от границы. И именно из тех краев возвращалась Василиса, когда у нее в рюкзаке нашли "груз".

Наташа вспомнила, что у нее есть один знакомый, который может помочь ей найти ответы на интересующие вопросы. Следователь из Джамете Максим Аверин, который в прошлом году вел дело об убийстве в пансионате, где Наташа и Ефим пережидали шторм. Он был очень благодарен петербуржцам за помощь и на прощание сказал: "Я ваш должник. Если понадобится помощь по моей части – обращайтесь". Может, у Аверина есть какие-то связи с адлерскими коллегами. Ведь Джамете не так уж далеко от Адлера, всего несколько часов в скором поезде...

Аверин отозвался сразу и, судя по энергичным деловитым интонациям, звонок Навицкой застал его на рабочем месте. У хорошего следователя нормированный график – редкое явление.

Максим Петрович сразу узнал ее и обрадованно приветствовал. После обмена поздравлениями с наступающим Наташа изложила свою просьбу.

Аверин немного помолчал.

– Да, – сказал он после паузы, – я даже знаю, к кому обратиться по этому вопросу. Значит, Анатолий Ковалев, 16 лет, из Кронштадта, последнее местонахождение ориентировочно – Адлер?

– Скорее всего, он приехал с группой соучеников из школы актерского мастерства "Райзинг", чтобы играть детский новогодний спектакль, – подсказала Наташа.

– Зафиксировано, – в трубке ручка заскрипела по бумаге. – Будьте на связи, сейчас пробью по своим каналам.

На Наташу налетела Белла.

– Ух ты, Навицкая, ты уже на ногах? Ну, даешь! Я бы дня два в лежку лежала. Минский уехал. Архипову задержали, хотят по горячим следам допросить. Мне тоже надо будет подъехать. Меня это также касается: все-таки Василиса – дочь моего подзащитного и мой наниматель. Я имею право знать, какая сволочь и за что пыталась ее убить. Того второго урода тоже допрашивают в полиции. Он бубнит, что его просто "друган" попросил помочь, а сам он "не в курсах", что товарищ с девушкой не поделил. Нет, ну ты такое слыхала? Друган попросил помочь убить женщину, и он пошел преспокойно! Не в курсах он! Ну, авадакедавра!!!

Проходившая мимо медсестра сделала Белле замечание за шум в больничном коридоре: "Простите, но тут все-таки палаты, тут больные лежат!"

– Извините, – смущенно сбавила тон Белла и перестала размахивать руками. – На Морском заводе вместе работают. Как раз недалеко от улицы Мануильского, где эта, – Белла проглотила грубое ругательство, – Архипова живет. Пока удалось выяснить, что убитый – ее одноклассник, в одном дворе выросли, может, даже в одной подворотне пиво пили и обжимались...

– А я займусь исчезновением Анатолия, – сказала Наташа. – Что-то мне не нравится эта история. И то, что его брат сначала бросался на Фурштадтскую с кастетом и кричал "Пусть скажет, где мой брат", а потом испугался и забормотал, что это он "просто сдуру" – тоже. Парень явно понял, что сгоряча перегнул палку, и очень боится последствий.

– Я тоже приму участие в его судьбе, когда разберёмся с Архиповой. Предложу Ярославу помощь. Сдается мне, он не из тех людей, которые откажутся от халявы: скажем, три бутылки спиртного по цене двух; из автобуса сигануть в заднюю дверь и удрать, не заплатив; стопроцентная скидка на услуги дорогого адвоката...

Девушки вышли из больницы. Недолгий декабрьский день уже клонился к закату. Госпитальный сад под густым снегом выглядел идиллически – не дать, не взять, иллюстрация к "Двенадцати месяцам" или "Морозко".

На улице Наташа и Белла из зимней сказки вернулись в обычный мир предновогоднего Кронштадта, с его аппликациями, цветными лампочками, новогодними мелодиями и горожанами, скупающими елки, подарки и продукты к праздничному столу. Но настроение у девушек праздничным не было.

– Через парк пошли, – предложила Белла, – срежем угол.

– Пошли, – согласилась Наташа.

***

Убедившись, что ее сварливый визг, оглушительная скороговорка и показные всхлипывания бесполезны, Елизавета Архипова понуро начала давать показания.

Убитый, механик Морского завода Геннадий Бобров, был ее одноклассником с пятого класса, где просидел два года. Также они были соседями по двору. Хитрая Архипова решила, что неплохо охмурить такого крутого парня, который всех во дворе построил и кому угодно морду набить может. Все девчонки будут завидовать и никто на Лизу вякнуть не посмеет, побоятся Генкиных кулаков.

Жили они тогда в двухэтажном доме неподалеку от хлебозавода, где работали родители Лизы и мать Боброва, разбитная хохотушка Роза. В свободное время она, разведенка, активно искала себе нового мужа и дома почти не бывала. Гена был предоставлен самому себе и пользовался свободой на всю катушку, собрав возле себя ватагу таких же бесшабашных пацанов.

Когда соседи жаловались Розе Бобровой на ее сына, молодая женщина упирала кулаки в крутые бока и разражалась гневным воплем на тему: "что вы хотите, это же ребенок, ему скучно, он просто играет, своих воспитывайте, а со своим я сама разберусь, как же вы детей ненавидите, и вообще идите на..., пока не прилетело", и не желала никого слушать. Гена радовался, что "маманька за него любому глотку перегрызет" и чувствовал полную свою безнаказанность. Довольно рано он начал курить, отведал пива, потом – вино и водку, и это ему понравилось. Но полюбившиеся ему напитки стоили недешево, и Гена, крепко почесав затылок, придумал способ их зарабатывать. Они с друзьями обложили данью младших школьников и, приходя утром в школу, малыши отдавали деньги, выданные им на обед, "смотрящему" из Генкиной компании, боясь побоев за неуплату.

Елизавете не составило труда окрутить Гену. При своей внешней брутальности в вопросах взаимоотношений полов он был полным недотепой. А Лиза вдоволь начиталась мамкиного любимого "глянца" и украдкой посмотрела все кассеты и диски, которые батяня ныкал от мамашки под половицей (детский сад прямо, умора!) и была теоретически неплохо подкована.

Вскоре Гена ходил за Лизой, как привязанный, и готов был сделать котлету из любого, кто приблизится к его пассии. Она же не пылала к нему ответной любовью, просто понимала свою выгоду: хорошо быть подругой самого авторитетного парня во дворе, тогда сама тоже считаешься в авторитете, и никто на тебя даже зыркнуть косо не осмелится.

В 17 лет Гена с товарищами загремел под суд за кражу со взломом. Узнав, что на почту завезли деньги для выплаты пенсий, парни ночью влезли в отделение связи и как раз, потея, кряхтя и матерясь, вскрывали сейф. И тут на них упал луч милицейского фонарика и клацнул затвор "ПМ". "Вы бы хоть разведали, есть ли тут сигнализация, дурни", – в голосе здоровенного патрульного прозвучало даже сочувствие.

Бобров, как вожак компании и зачинщик грабежа, получил пять лет лишения свободы. Его товарищи отделались тремя и двумя годами, а четвертый, стоявший на стреме, и подавно был осужден условно.

После освобождения Геннадий притих и больше в игры с Уголовным кодексом не вступал. Когда судимость сняли, он устроился на завод. В колонии ему пришлось работать в мастерской, и Гена вышел уже с профессией механика. Жизнь налаживалась. Вот только Лиза в одном из писем в колонию предложила остаться друзьями: она вышла замуж. К освобождению Гены она уже развелась, но дала понять, что ее предложение дружить остается в силе. Она любит другого человека.

К тому времени Архипову уже исключили из "Райзинга", девушка с перерывами дотянула до диплома и устроилась нянечкой в близлежащий детский сад. Работа ей не очень нравилась; капризные дети раздражали Архипову, а тут целый день носись с ними, как курица с яйцом: одевай, раздевай, сажай на горшок, спать укладывай, сопли им вытирай, штаны застегивай, уговаривай кашку скушать и прикрикнуть на них не моги. Ей бы за такие капризы мать живо бы ремня по заднице надавала, а этим в ножки кланяйся, а от мамашки отбитые весь мозг вынесут. Чуть что – являются к начальству и верещат: "Мы вам деньги платим, вы за это должны нам пятки целовать и нашим детям попки языком мыть, а не хотите – так буду жаловаться, в суд пойду, вы у меня попляшете".

И Лиза каждый раз мысленно нахлобучивала ночной горшок со всем его содержимым на голову очередной растопырившей пальцы дуры. Если бы в школе для артистов нормальный директор был, а не крыса Лорка, разве работала бы Лиза сейчас в этом отстойнике? Может, сейчас эти куры, которые чуть что, скандалят и жалуются, смотрели бы на нее в новом сериале, разинув рот, и автограф выпрашивали бы! А все Лорка. Сама в юности картохой гнилой торговала и в торговый порт шлялась, а теперь пальцы растопырила, королева, да и только, думает, все про ее прошлое забыли...

Время от времени Гена видел Лизу с красными глазами; рыдающую над бутылкой в забегаловке и пару раз даже с "фонарем" под глазом. Он пытался выяснить, кто обижает его "Лизочка". Но обычно говорливая Архипова отказывалась выдавать своего обидчика.

Потом она снова вышла замуж, снова развелась, устроив размен жилплощади – и поселилась в "однушке" на улице Мануильского, недалеко от своего прежнего местожительства. Там Гена однажды и увидел, как к Лизе заходит этот здоровенный ментяра. "Это он тебя, что ли?" – спросил Бобров, увидев очередное фиолетовое "украшение" на лице подруги. "Да это он так, сдуру, ваще-то он хороший", – заступилась за жиробаса Лиза, спешно замазывая тональным кремом синяк. "Хороший, убей его калошей, – сплюнул Гена, – хочешь, мы с пацанами его вечерком повстречаем, погутарим?" "Не надо, – испуганно вскинулась Лиза, – я... он... в общем, сами разберемся, лучше в своей жизни порядок наведи, а не в нашу лезь!"

Раздосадованный Гена ушел, в глубине души завидуя Гусеву. Его самого ни одна девка так не любила, как Лизка – этого краснорожего минтона. И чем он Лизон так зацепил?..

Когда Гусева перевели в Веселый поселок, Елизавета стала иногда приглашать Геннадия к себе. Понимая, что ей просто тяжело подолгу обходиться без мужского общества, Бобров тем не менее каждый раз шел к Архиповой. Но он каждый раз готов был заткнуть уши и хлопнуть дверью, когда Лиза начинала разглагольствовать о своей распрекрасном "Дане" и проклинала тех, кто разлучил ее с ним.

Сегодня после суда Лиза была очень обозлена на всех. пришибить бы эту уродину Василиску с ее папашкой! Да заодно адвокатше, цыганке горластой, напинать бы под тощую задницу. И помощничка ее, ботана прилизанного, приложить бы мордой в снег. И судью, долдона, который с самого начала до нее доматывался, а потом штрафанул и из зала выпер, повстречать бы с братвой где-нибудь вечерком... Но Лиза была не так глупа, как о ней думали, и понимала, что за такое она сама реально может загреметь за решетку. И она решила успокоить взвинченные нервы классным сексом. Из всех ее знакомых круче всех по этому делу был Генка. И Лиза прямо в коридоре здания суда позвонила ему и забила стрелку. Гена ответил, что зайдет к ней, вот только дельце одно доделает. Лиза вернулась домой, настрогала бутеров, заморозила бутыльмент, потом нанесла на лицо маску, а на ноги – восковые полоски. Когда в дверь позвонили, Лиза посмотрела на часы и рассердилась: "Договорились же на четыре! Че так рано? Маске теперь пипец – ее надо час держать, а то эффекта не будет. А маска дорогая, триста рубасов пакетик на одну порцию!" Подумав, Архипова решила маску не смывать. "Ничего, потерпит меня с намазанной мордой, раз уж раньше приперся!" – решительно подумала Архипова и распахнула дверь. И увидела на пороге вместо Гены ошарашенных ее внешним видом полицейских...

***

– И вы не знали, какое "дельце" он хочет "доделать"? – поинтересовался следователь Минский, слегка поморщившись от бесхитростного упоминания о маске на лице фигурантки и восковых полосках на ее ногах.

– А он мне че, докладывал? – вопросом на вопрос ответила Архипова и злобно зыркнула на Беллу: "Опять эта чавела тут торчит! Достала!"

– То есть, вы не знали? – повторил вопрос Минский.

– Я реально без понятия. А че он натворил-то?

– Был ли Геннадий знаком с Василисой Егоровной Степановой? – задал следующий вопрос следователь. И еле удержался от язвительного "Или вы и об этом не знали?". Он уже понял, что Елизавета беззастенчиво использовала влюбленного парня так же, как Богдан Гусев использовал ее саму.

– А че ему делать с этой мымрой? – снова вопросом на вопрос ответила Архипова. – Генке столько не выпить, чтобы на Ваську разохотиться!

– Елизавета Аркадьевна, прошу вас, отвечайте на вопросы нормально, – нахмурился Минский, – мы не в Одессе на Привозе!

– А че тут неясного-то? – вытаращила глаза Архипова. – Ну... Фиг его знает. Нет, наверное. Васька же страшная, как Аленка, помните, тот памятник, ну, по телеку показывали, от него все шарахались, его потом быстро сняли...

"Ну да, конечно, ты всех прекрасней, спору нет, – подумала Белла, смерив взглядом золотистые кудри и пухлые розовые губки Архиповой. У висков Елизаветы виднелись остатки чего-то фиолетового. Наверное, та самая не до конца смытая маска за 300 рублей.

– И он никогда не упоминал при вас имена Василисы Егоровны или ее отца? – продолжал допрос Минский.

– Не-а, – помотала головой Елизавета. – Да, по-моему, Васька мужиками не интересуется, накушалась досыта, – она, не сдержавшись, гигикнула. Белла с трудом подавила желание схватить девицу за волосы и хорошенько отвалтузить.

– Наверное, Васька теперь ваще не по этой части, – продолжала Елизавета и поймала гневный взгляд Беллы. – А че вы на меня так зырите? Васька че, и к вам уже подкатывалась, я угадала?

– Нет, – сквозь зубы ответила Белла, колоссальным усилием воли сдерживая рвущийся наружу неукротимый гнев. – А вы бы постыдились иронизировать над тем, что сделал с Василисой ваш возлюбленный. Вы не пробовали представить себя на ее месте?

– Вы мне че, угрожаете? – шмыгнула носом Лиза. – Ваще нормально, в кабинете у следователя! Вы слышали? – обратилась девица к Минскому. – Запишите: она мне угрожает и запугивает, а еще адвокат!

– Вы представили и вам не понравилось? – спросила Белла, игнорируя плаксивую скороговорку Елизаветы. – И ничего потешного не находите?

– Угрозы в словах Беллы Генриховны не было никакой, – поддержал Измайлову Минский, – и я согласен с госпожой Измайловой: то, что произошло с Василисой Степановой в 2014 году – не повод для иронии. Я бы вас попросил соблюдать корректность.

Архипова обиженно поджала губы и замолкла.

– И вы не знали, где находился ваш друг, когда вы звонили ему?

– Ну... Откуда я знала? С мобильника отовсюду можно звонить. У дороги где-то. Я слышала, в трубке машины шумели. А что случилось? – нервно заелозила на стуле Елизавета. – Что Генка натворил-то?!

– Геннадий Бобров был убит при задержании два часа назад, – ответил следователь, – вскоре после вашего последнего разговора.

Елизавета оцепенела с приоткрытым ртом.

– Это произошло на Цитадельском шоссе, в частном секторе неподалеку от Южного Ботардо, – продолжал Минский. – Бобров и его сослуживец Федор Грачев напали на Василису Егоровну, идущую домой через пустырь...

Архипова сдавленно охнула и откинулась на спинку стула.

– Сначала Степанову пытались задушить, а потом нанесли ножевое ранение, – продолжал Минский. – При задержании Геннадий Бобров оказал вооруженное сопротивление работникам полиции и был застрелен. Федор Грачев задержан и уже дал показания, что друг попросил его помочь разобраться со Степановой...

– Так Генку че, тоже замочили?! – завизжала Елизавета. – И снова из-за Васьки этой... – она разразилась залихватской нецензурной тирадой.

– Прекратите сквернословить, – велел следователь. – Елизавета Аркадьевна, вы утверждаете, что Бобров ранее не был знаком с отцом и дочерью Степановыми, не имел с ними никаких разногласий и даже их имен ни разу не упоминал. Вот, записано в протоколе с ваших слов в присутствии юриста. Зато сегодня утром в зале суда я видел, как вы чуть не схватились врукопашную с Василисой Егоровной и на чем свет стоит проклинали ее отца. Потом, когда вас выдворили из зала, вы долго разговаривали по телефону в коридоре. А потом на Василису Степанову совершено покушение...

– Да мне мамашка одна позвонила, – забегали глаза Архиповой, и девица крепко вцепилась в сиденье стула, – по работе, носится со своим Ясей, как курица с яйцом, вечно всем названивает: как поспал, как поел, как на горшок сходил...

– А именно в это время в телефоне Боброва зафиксирован ваш входящий звонок, – сощурился следователь. – По вашему телефону можно одновременно вести два разговора? Я о таком чуде техники пока не слышал...

Белла изумленно посмотрела на Минского: "Ого! А "Ихтиандр" не так прост, как мне показалось поначалу. По-моему, сейчас он ее крепко прихватил!"

– Вы ведь звонили Боброву? – поинтересовался следователь. – Не забывайте, что его телефон у нас, и сотрудники проверяют списки звонков и СМС-портал.

– Ну... – промямлила Елизавета. – У них сегодня типа был короткий день на работе, и мы созвонились, чтобы планы на вечер обсудить, встречу назначить...

– И вы в течение, – Минский заглянул в распечатку, – 18 минут и 43 секунд договаривались о встрече?

– Ну и че из этого? – воззрилась на него Елизавета. – Уже и по телефону потрепаться нельзя? Я же не в зале разговаривала, никому не мешала. Вам-то какое дело до того, сколько я по телефону с парнем болтала?

– А такое дело, – спокойно ответил следователь, – что после вашего разговора Бобров отправился на Цитадельское шоссе, чтобы подкарауливать Василису Степанову. И Грачев утверждает, что именно Бобров попросил его поехать в качестве подмоги...

– Вот Федьку и прижмите, – снова заверещала Елизавета, – брешет, небось, сам с Васькой разобраться хотел, а теперь на Гену все валит, поступков не помнит, сколько раз Генка его выручал, сотняги до получки одалживал, перед мастером прикрывал алкаша! Вот уж точно – не делай добра, не получишь г...! Федьку тряханите, чего он с этой жабой не поделил, дайте ему по почкам, он и расколется!

– И Егора Степанова вы тоже алкашом называли, – не удержалась Белла, – и Василисе приписывали любовь к спиртному. Что-то вы повторяетесь, Елизавета Аркадьевна.

– Да правда, бухал Федька, – клятвенно заверила Елизавета, – сколько раз на работу никакой после вчерашнего приходил, втык от мастера получал. И баб у него – со всего Котлина. Как обутылится, так ему любая страшила хороша, даже такая, как Васька.