Текст книги "Любовь по соседству (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Отстраняясь от меня, Эш садится в центр кровати, прислонившись спиной к изголовью. Нежно улыбаясь, он протягивает мне руку, и я принимаю ее. Когда я оказываюсь достаточно близко, он поднимает меня и усаживает верхом на себя. Я сижу на его бедрах и легонько двигаюсь так, чтобы головка его члена скользила по моим складочкам. Я трахаю его, и он стонет, оборачивая свои руки вокруг меня. Не закрывая глаз, он захватывает в плен мои губы в глубоком и чувственном поцелуе.

И если до этого у меня прежде были сомнения, я отмахиваюсь от них. Я с уверенностью могу сказать, что влюблена в Ашера Коллинза.

Я никогда раньше не видела эту его сторону. Я сомневаюсь, что хоть кто-то видел.

Эта мысль делает меня счастливой до умопомрачения.

Не в силах больше терпеть этой мнимой дистанции, я поднимаюсь, двигаюсь немного вперед и опускаюсь на него. Оборачивая руки вокруг его шеи, целую его, и, упершись ногами в кровать, поднимаюсь и опускаюсь. Медленно. Настолько медленно, что это почти может считаться пыткой.

Подстраиваясь под ритм, Эш опускает руки на мою попку и сжимает ее. Я держу его лицо в своих руках, исследуя в поисках зацепок, что же он все-таки чувствует. Он мне дает не многое, но я вижу, что смотрит он на меня по-другому. Нежно.

Мне это нравится.

Сменив положение, я наклоняюсь и скольжу вперед-назад на нем. Он стонет и сжимает мою попку сильнее, тепло распространяется в моем животе, и моя плоть сжимается.

Я уже почти на грани.

Я не хочу, чтобы это когда-либо заканчивалось. Чувства, которые разливаются во мне прямо сейчас, настолько сильные и всепоглощающие. Мне нравится то, что мы открываем нечто незнакомое вместе. Я начинаю чувствовать покалывание и шепчу:

– Люблю тебя, Эш, – прежде чем захватить его губы в страстном поцелуе. Он охотно отвечает на мои поцелуи и толкается навстречу мне. Он стонет, когда я начинаю кончать, и входит в меня глубже. Без слов замирает, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня.

На вершине блаженства я утыкаюсь лбом в его плечо и крепко обнимаю. Ашер оборачивает свои руки вокруг меня и целует мое плечо один, второй и третий раз.

– Итак, это и было занятие любовью?

Поднимая голову, я сонно улыбаюсь.

– Да, я полагаю. Я никогда раньше этого не делала. – Рискуя по-крупному, я продолжаю: – Я думаю, это срабатывает, когда два человека любят друг друга.

Его лицо бледнеет, и он хмурится, затем шепчет:

– Ох.

А вот и мой ответ.

Он не любит меня.

Скрывая свою боль, я обнимаю его за шею и крепко закрываю глаза, чтобы не позволить слезам пролиться. Он с нежностью гладит мою спину и говорит:

– Ну, в любом случае, мне это понравилось.

Моя голова покоится на его плече, когда я тихо отвечаю:

– Я рада, сладкий.

Чувствуя себя полнейшей задницей, я почти готова уйти, когда его телефон вибрирует на ночном столике. Присмотревшись, я поднимаю его и читаю написанное на дисплее.

Звонит Грейс.

«Кто такая эта Грейс?»

Передаю телефон Эшу с недовольный лицом, но мое отношение к этому меняется, когда он берет телефон из моих рук, хмурясь, читает написанное на дисплее, а затем со всех сил швыряет телефон. Гаджет ударяется о стену и рассыпается на кусочки. Шокированная и немного встревоженная, начинаю вставать с него, но он крепко держит меня и грубо просит:

– Останься. Еще ненадолго.

В его голосе звучит нотка отчаяния, и я знаю, что его что-то беспокоит. И вот я, обнаженная, все еще верхом на нем, мои руки обернуты вокруг его шеи, а голова покоится на его плече. Я могу чувствовать его учащенное сердцебиение. Я не знаю, что только что произошло, но хочу быть с ним рядом.

Мой не-парень нуждается во мне.

Глава двадцатая
Моя девушка

Никогда не думал, что доживу до того дня, когда на самом деле захотел бы остаться в кровати с девушкой и просто держать ее в своих объятиях. Но это именно то, что я делал сегодняшним утром.

Позволить Нат говорить о том, что она ко мне чувствовала? Тяжело.

Показать Нат нежность, которую я чувствую по отношению к ней и которую никому другому не довелось испытать? Не так уж и трудно.

Когда ее тело прижато к моему, губы на моем плече, и я вдыхаю ее запах, она успокаивает меня. Если бы эта идиотка не позвонила мне утром, все было бы хорошо. Как только я увидел имя на дисплее, я сорвался. Бросить чертов телефон было единственной вещью, которую я мог сделать, чтобы почувствовать облегчение, за исключением того, чтобы быстро и жестко трахнуть Нат, но я не хотел этого. Она показала мне нечто нежное этим утром, и я не хотел испортить это своим дерьмом.

Возможно, это в первый раз в моей жизни, когда кто-то сказал мне «Я тебя люблю», и я не хотел просто отмахнуться от этого. Пугает ли это меня? Ага. Я имею в виду, что мне теперь делать? Есть ли какие-либо руководства или инструкции по ублажению человека, который тебя любит? Я не знаю никаких правил этикета в этой области.

В растерянности потираю лицо рукой и вздыхаю.

Черт бы меня побрал. Все это так сложно.

Я знал, чего Нат от меня хотела. Я мог видеть разочарование в ее великолепных зеленых глазах, но я не смог этого сделать. Я не буду давать ложную надежду человеку, который мне небезразличен. А это так и есть. Она мне небезразлична, даже очень. Больше, чем кто-либо за довольно долгое время. Я хочу делать ее счастливой. Я бы сделал все что угодно, чтобы сделать ее счастливой.

Это и есть любовь?

Я думаю, что если ты задаешься вопросом, то нет, это не она.

Я в этом не силен. Мне нужно поговорить с кем-то об этом, но я не могу говорить с Ником, Максом или же с Ловкачом, не рассказав слишком многого. Я не могу поговорить с девчонками, потому что так они бы поняли, что между нами с Нат что-то происходит. Может Сильвио?

Сильвио... Это что, бл*дь, шутка? Этот парень едва говорит на английском!

Я полагаю, что мне придется разбираться в этом самому.

*** 

Когда я захожу в главный зал «Белого кролика», чтобы направиться к комнате службы безопасности, замечаю Стефана, бармена. Он немного моложе меня и, как мне кажется, приличный парень. Он высокий, у него светлые волосы и карие глаза. Если бы он стоял рядом со мной, то любой бы мог сказать, что мы с ним родственники. Я разговаривал с ним всего несколько раз о проблемах безопасности в клубе, и он показался искренне заинтересованным в том, о чем я говорил. Я знаю, что Ник не нанял бы абы кого для управления баром.

К чему я это все рассказываю?

Возможно, он сможет помочь мне с Нат.

Подходя к нему с улыбкой, которая больше похожа на улыбку психопата, нежели на дружественную, я приветствую его:

– Привет, Шериф. Как дела?

Когда он поворачивается ко мне лицом, у него плохо получается скрыть удивление. Я не виню его. Я тоже чертовски удивлен.

Стефан вытирает барную стойку и выставляет пиво. Он отвечает:

– Привет, Дух. Хорошо, спасибо. Просто отлично. Еще какие-то вопросы, связанные с безопасностью?

Смотря на него, я потираю подбородок и признаюсь:

– Не-а. На самом деле, я надеялся поговорить с тобой кое о чем.

Он сразу же начинает выглядеть обеспокоенным. Широко раскрыв глаза, спрашивает:

– Я уволен?

Рассмеявшись, я отвечаю:

– О, черт, чувак. Я понимаю, почему ты так подумал. – Конечно, он мог подумать, что ребята прислали засранца, чтобы уволить бармена. Выпрямляясь, я признаю: – На самом деле, мне нужен твой совет.

У него отвисает челюсть и, все еще пялясь на меня, тихо говорит:

– Да ну?

Качая головой, я сажусь за барную стойку и говорю ему:

– Это то, о чем я не могу поговорить с кем-либо другим, поэтому я подумал, что ты мне подскажешь что-нибудь стоящее по поводу того, как быть парнем девушки.

Он трясет головой, будто бы пытаясь очистить мозги, и говорит:

– Никогда не видел, чтобы прежде у тебя были проблемы с тем, чтобы заполучить девушку, дружище.

Я киваю в знак согласия и заявляю:

– Проблема не в том, чтобы заполучить их. Как, черт возьми, удержать одну?

Широкая улыбка растягивается на лице Стефана, прежде чем он говорит:

– Ах, это, ладно, не всегда просто. Но если она этого стоит, ты найдешь способ, как это сделать.

Прищурившись, я смотрю на него и выплевываю:

– И это все? Это единственный совет, который у тебя есть?

Все еще расставляя пиво, он смеется.

– Я никогда и не говорил, что я эксперт, дружище. Посмотри на меня. Бл*дь, я все еще холостой.

Вздыхая, я провожу рукой по волосам. Встав, начинаю ходить туда-обратно.

– Она сводит меня с ума! Вся такая взрывная и сложная. Она заставляет меня делать вещи, которые я бы никогда не подумал делать. А затем она говорит, что любит меня, и впервые я не хочу убегать. – Остановившись, я поворачиваюсь к нему и заявляю: – Я хочу сделать ее счастливой! – Ударяя себя в грудь и кивая, говорю ему: – Я! Я хочу быть счастливым! И не хочу, чтобы она была с кем-либо другим. Я сказал ей, что она моя девушка и сейчас не знаю, что делать. Что это вообще значит? Я думаю, что для нее это значит нечто иное, нежели для меня. Я хочу ее и не хочу, чтобы она была с кем-то другим, но не знаю, что с этим всем делать. – Я умоляю: – Помоги мне разобраться, Шериф. Дай мне хотя бы что-то, с чем можно работать.

Стефан качает головой и смеется.

– Да ты влип, чувак. Думаю, что с уверенностью можно сказать, что ты нашел ее.

Я раздраженно вздыхаю.

– Кого?

Встав, он заявляет:

– Единственную. Все, что ты только что описал... звучит так, будто ты нашел ее. – Затем он спрашивает: – Ты любишь ее?

Мой ответ удивляет даже меня самого.

– Я не знаю, что такое любовь.

Стефан наклоняет голову набок и тихо говорит:

– Я не то чтобы эксперт в этом, но звучит так, будто так и есть. И даже если нет, то ты уже близок к этому.

Подойдя к нему, я протягиваю свою руку. Он принимает ее и с улыбкой пожимает. Все еще не убирая руку, я проговариваю:

– Если ты расскажешь кому-нибудь об этом, то я надеру тебе задницу.

Смеясь, он отворачивается и заявляет:

– Да. Так я и думал.

Уходя, я улыбаюсь.

Не-а. Стефан «Шериф» неплохой парень.

*** 

Тина и Лола в магазине, а мы с Мими решили вместе сходить на ланч. Пока это был тихий день, но я знаю, что как только пробьет три часа дня, в «Сафире» наступит хаос из-за первой распродажи по каталогам.

Тина. Моя малышка. Никто никогда не мог обвинить ее в том, что она делает что-то наполовину.

Умная женщина, как она, решила, что эта распродажа привлечет внимание старшеклассников и студентов колледжа. Ранее, на этой неделе, она даже послала нас в местные старшие школы и колледжи для раздачи каталогов. Это вызвало огромный интерес. Поэтому сегодня для Тины этот день будет днем большой выручки. Не то чтобы ей это нужно, но интерес к магазинчику растет, и даже несмотря на то, что она не говорила этого, уверена, что она уже думает об открытии второго бутика.

Мы останавливаем свой выбор на суши и садимся перед конвейером, расположенным у бара. Блюда проезжают мимо нас, и мы выбираем то, что хотим. Как только я открываю рот, чтобы положить туда ролл Калифорния, Мимс заявляет:

– Итак, я ничего не сказала остальным, но знаю, что ты трахаешь его.

Мой рот все еще открыт, я кладу туда роллы и жую. Она изучает мое лицо своими дерзкими голубыми глазами и говорит:

– Это что-то для тебя значит, не так ли?

Я ничего не говорю. Я жую свои роллы так, будто они резиновые, и смотрю на нее таким же взглядом, как у нее. Она шепчет:

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Наконец проглотив, я открываю бутылку с водой, чтобы сделать глоток, и прямо отвечаю:

– Я влюблена в него.

Мимс улыбается своей редкой, искренней улыбкой и тихо говорит:

– Я знаю. – Ковыряясь в своей еде, она заявляет: – Я поддерживаю тебя.

Улыбаясь, я подталкиваю ее в плечо. Я люблю Мими за то, что она заботится обо мне, чтобы сказать мне что-то вроде этого. Я люблю ее за то, что она верит в меня и знает, что это мой выбор.

Это дружба.

*** 

Кровать. Мне нужна моя кровать.

Сегодняшний день был сложным. Распродажа по каталогу в «Сафире» была хитом. С трех до семи мы носились туда-сюда, сломя голову, обслуживали клиентов и оформляли продажи. Вешалки были практически пусты, к тому времени как мы закончили, и нам буквально пришлось выставить за дверь несколько человек, когда мы уже закрывались. Даже несмотря на то, что уставшая, я еще и счастливая. Это что-то значило для Тины. Ник продолжал пытаться помочь, предлагая свою команду маркетологов, но Тина хотела сделать все сама. Все это ее заслуга. И она отказалась от помощи. Я могла видеть, что Ник был впечатлен. Он оставался в магазине вместе с нами на протяжении всей распродажи, потому что хотел быть уверенным, что ничего не выйдет из-под контроля у его маленькой беременной женушки.

«Фу. Они слишком милые».

Эш заходил около шести вечера и осмотрел магазин распахнувшимися от удивления глазами. Там было так много бегающих и болтающих женщин, что он выглядел ошеломленным. Он махнул Нику руками в «я сваливаю отсюда» жесте и ушел, но прежде подмигнул мне.

И от этого, у меня бабочки запорхали в животе.

«Фу, вся эта любовная херня просто отстой».

Плетясь по коридору к своей квартире, я открываю дверь и улыбаюсь, когда вижу Ашера на кухне. Я ощущаю легкость в теле каждый раз, когда вижу его. Он снимает с моих плеч лишний груз. Что-то вкусно пахнет. По-настоящему вкусно. Я бросаю сумку на пол у двери и иду к нему, оборачивая руки вокруг его талии. Из меня вырывается вздох облегчения, и он берет одну из моих рук, чтобы поцеловать ее.

Ладно, ладно. Вся эта любовная херня не так уж и плоха... я полагаю.

Не убирая рук с его талии, я изворачиваюсь так, чтобы обнять его спереди. Улыбаясь ему, я спрашиваю певучим голоском:

– И что ты делаешь?

Немного покраснев, он улыбается и говорит:

– Готовлю ужин. Подумал, что ты будешь уставшей после этой… этой, я даже не знаю, как назвать какого хрена там было, но нога моя больше туда не ступит. Это выглядело как Бермудский треугольник. Ты меня бы больше не нашла.

Тихо рассмеявшись, я прижимаюсь ближе к его груди, зевая.

– Я такая сонная.

Оставив мягкий поцелуй на моих волосах, он говорит:

– Иди, прими душ. Я сделаю так, чтобы ты себя чувствовала получше.

Подняв голову, я с надеждой улыбаюсь и говорю:

– Ты знаешь, что сделает мое самочувствие лучше?

Он смотрит на меня, прищурившись, а я кусаю свою губу, чтобы перестать смеяться.

Он бы никогда на это не пошел.

*** 

– Вставай. Я ухожу.

Прижимаясь к нему спиной, я умоляю:

– Нет! Останься, пожалуйста! Здесь так тепло и весело. – Я заканчиваю фразу, скуля.

Эш говорит как ни в чем не бывало.

– Мало того, что это не забавно, но и нет ни малейшего шанса, что у меня будет стояк с пробкой в моей заднице!

Я откидываю голову назад, упираясь ему в грудь, и прыскаю со смеху. Я говорю сквозь смех:

– Звучит так, будто ты и сейчас носишь анальную пробку!

Он говорит:

– Анальная пробка. Пробка для ванны. Я не хочу, чтобы обе эти вещи были рядом с моей задницей. – Он крутится, и я снова прыскаю со смеху. – Так все! Я ушел.

Смеясь, я извиняюсь:

– Прости меня. Серьезно. Пожалуйста, не уходи. Мне нравится здесь. Мы мокрые, теплые и расслабленные.

Хорошо, возможно, я действительно неверно оценила размеры своей ванны. Это казалось смешным, и мне весело, но весь мой смех происходит за счет Ашера. Бедняжка. Его ноги настолько длинные, что ему пришлось свесить их с бортиков ванны, чтобы мы оба могли там уместиться. Мне так хорошо и тепло, уютно устроившись спиной на его груди, и я уверена, что у него-то ноги замерзли.

Я плохая не-девушка.

Понежившись еще несколько минут, говорю ему:

– Хорошо, давай выбираться. – Как только встаю, я предупреждаю его: – Просто чтобы ты знал, я действительно чертовски устала, поэтому не думай, что тебе сегодня ночью повезет.

Все еще стоя в ванне, я поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза темнеют, когда он смотрит, как капельки воды скользят вниз по моему обнаженному телу. Он бормочет:

– А почему тогда я сейчас чувствую себя везунчиком? – И проводит большим пальцем по моему соску, тем самым вызывая возбуждение в моем животе. Я посмеиваюсь, когда вылезаю из ванны.

– Ну да. Как будто эта фраза хоть раз в твоей жизни срабатывала. Давай уже, я голодная.

Я протягиваю Эшу руку. Он принимает ее, и я помогаю ему выбраться из ванны. Беру большое пушистое полотенце и начинаю вытирать его тело. Он смотрит на меня, нахмурившись, и я краснею.

Ладно. Очевидно, ему это не нравится.

Опустив голову, засмущавшись, я говорю:

– Прости. Вот... – Я двигаюсь, чтобы отдать ему полотенце, но он отталкивает мою руку прочь, оборачивает свои сильные руки вокруг меня, крепко обнимая, и опускает свои мягкие, теплые губы на мои. Целует меня медленно и долго, кажется вечность, и я официально возбуждена. Его язык танцует с моим. Он стонет мне в рот, когда я легко прикусываю его язык. Я придвигаюсь ближе, чтобы углубить поцелуй, но Эш отстраняется от меня, и я почти хмурюсь.

Глядя мне в глаза, он улыбается.

– Пойдем кушать, малышка.

Мы оба одеваемся в свои пижамы, и впервые Эш не надевает футболку. Мне нравится смотреть на него. Я вижу следы от шрамов на его твердом, скульптурном прессе, и мое лоно плачет слезами счастья. Мое сердце сжимается в агонии от мысли, через что он, возможно, прошел, но никто не должен стыдиться своего тела. Уж точно не такого хорошего тела.

В знак молчаливой поддержки, я подхожу к нему, оборачиваю свои руки вокруг него и оставляю нежный, влажный поцелуй на его груди. Эш накладывает пасту, которую приготовил, и она выглядит так же хорошо, как и пахнет.

Мы сидим, и я пробую пасту. И она действительно хороша. Улыбаясь ему, говорю:

– Ты никогда не говорил, что умеешь готовить.

Беря в руки вилку, Эш усмехается.

– Ты никогда не спрашивала, красавица.

Его новенький телефон вибрирует на столешнице, и я без разрешения поднимаю его.

Звонит Грейс.

Я прижимаю телефон ближе к себе и опускаю его. Он вибрирует каждую секунду нашего неловкого молчания. Эш смотрит на телефон пустым взглядом. Я не знаю, кто эта женщина, но она вытаскивает на поверхность эмоции из моего мужчины и делает его одновременно злым и печальным.

«Я прибью эту сучку!»

Телефон прекращает вибрировать, и я отталкиваю его назад, на середину стола.

– Не хотела, чтобы ты разбил еще один, – бормочу я, избегая его пристального взгляда.

Эш снова начинает есть и тихо говорит:

– Спасибо.

Уже не голодная, ковыряюсь в своей еде дольше, чем нужно, прежде чем встать и отнести тарелку в раковину.

«Просто спроси его. Спроси его, кто такая Грейс».

Ашер подходит, становится за мной и оборачивает вокруг меня руки. Опуская свои губы на мою шею, он спрашивает:

– Телевизор или постель?

«Спроси его».

Я отвечаю:

– Постель. – Чувствую его улыбку у своей шеи и повторяю свое ранее сказанное утверждение: – Я все еще не думаю, что тебе повезет сегодня ночью, дружочек.

«Трусиха».

Я взвизгиваю, когда Эш поднимает меня и перекидывает через плечо. Шлепая меня по попке достаточно сильно, что я ощущаю пощипывание, он говорит:

– Я же говорил тебе, девочка. Я счастливчик.

Он бросает меня на кровать, и я хихикаю.

«Стоять. Какого хрена?»

Я ахаю, и Эш смеется. Я шепчу:

– Я что... по-моему, это было... Я не могу поверить, что я только что...

– Я думаю, ты только что хихикала. – Он усмехается, очевидно, забавляясь.

Качая головой, я лгу:

– Нет, это не так. Я не хихикаю. Это были газы.

Эш откидывает голову назад и сильно смеется. Я ничего не могу с собой поделать и смеюсь вместе с ним. Он проводит рукой по своим волосам.

– Только ты могла бы подумать, что хихиканье хуже, чем пустить газы. – Качая головой, он бормочет: – Это, черт побери, слишком мило.

Эш притягивает меня к себе и крепко обнимает. Я оставляю кроткие поцелуи на его груди, шее и подбородке. Чувствуя смелость, тихо спрашиваю:

– Как думаешь, ты будешь когда-нибудь готов рассказать мне, что с тобой произошло?

Вместо того чтобы ответить на вопрос, он сильнее прижимает меня к себе и вздыхает.

– Когда мне было восемь, мой отец потерял работу. И это была хорошая работа. Он был начальником в какой-то кредитной компании, что-то вроде банка. У нас всегда были деньги. Мама и папа, оба были из обеспеченных семей, вот почему было ожидаемо, что так и будет продолжаться. Ну, дерьмо случается. Люди теряют свои работы каждый день, но мой отец начал пить. Сильно. Нет ни одного воспоминания, которое бы ни включало его пьяного, или же лежащего в луже собственной рвоты. Он пил весь день. Это был мой день рождения, и я работал над своим велосипедом в гараже. Отец спустился вниз и...

Эш замолкает, и я знаю, что что-то происходит.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Его брови нахмурены, а взгляд пуст.

Мое сердце бьется быстрее. Неожиданно мне становится страшно.

Приложив руку к его лбу, я тихо спрашиваю:

– Малыш, поговори со мной. Что происходит?

– Он был плохим человеком, – он шепчет, почти как ребенок.

И мое сердце разбивается.