Текст книги "Уроки любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Барбара Картленд
Уроки любви

Глава 1

1890 год

– Мне бы не хотелось, чтобы ты считала, будто я плохо к тебе отношусь,– заявила новоявленная графиня Беррингтон,– но я слишком молода – мне всего тридцать пять – для того, чтобы выводить юную девушку в свет.

При этом она вызывающе взглянула на племянницу мужа: обе знали, что через пару месяцев леди Беррингтон исполнится сорок.

– Не беспокойтесь, тетя Китти,– ответила Мерайза.– У меня нет ни малейшего желания окунаться в жизнь великосветского общества. Однажды я имела несчастье побывать там и с тех пор не могу вспоминать об этом иначе как с содроганием.

– Глупости! – возразила леди Беррингтон.– Уверена, ты была на седьмом небе от счастья, что тебе предоставилась возможность танцевать на балах.

– Я возненавидела тот сезон в Лондоне! – с горячностью воскликнула девушка.– Конечно, кузина Октавия сделала все от нее зависящее. Она таскала меня по балам, возила то в Харлингэм, то в Хэнли, то в Рейнло. Я даже побывала в королевской ложе в Эскоте и была представлена королеве в Букингемском дворце.– Глаза Мерайзы блеснули.– Ее величество окинула меня презрительным взглядом, и я присела в реверансе, да так неуклюже, что плюхнулась на пол у ее ног.

– Тогда тебе было всего семнадцать,– напомнила леди Беррингтон.– Сейчас ты посмотришь на лондонское общество по-другому. Только кого же нам попросить сопровождать тебя?

– Я уже сказала,– возразила Мерайза,– что у меня нет желания ехать в Лондон. Однако мне нужна ваша помощь, тетя Китти.

– Моя помощь? – воскликнула леди Беррингтон, удивленно подняв брови.

Будучи искушенной кокеткой, она прекрасно знала, что удивленное выражение лица, мастерски отработанное за долгие годы, придает ее облику некоторую пикантность и приводит в восторг постоянно толпившихся вокруг нее молодых людей, чье присутствие в доме ее добродушный муж сносил с ангельским терпением.

– Тетя Китти, мне нужна ваша помощь в том, чтобы стать гувернанткой,– объяснила девушка.

– Гувернанткой? – Вряд ли изумление леди Беррингтон было бы сильнее, если бы в комнате неожиданно разорвалась бомба.– Но почему? И зачем?

К ее удивлению, девушка бросила опасливый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что они одни.

– Тетя Китти,– проговорила она,– вы можете поклясться, что не откроете мою тайну никому, даже дяде Джорджу?

– Да, конечно,– ответила леди Беррингтон.– Но мне трудно представить, в чем именно заключается твоя тайна.

– Я пишу книгу,– объявила Мерайза.

– Книгу? – И опять тонкие темные брови изогнулись изящной дугой.– Ты хочешь сказать, что пишешь роман?

– Нет, ничего подобного,– возразила девушка.– Я пишу о скандалах, разразившихся в высшем свете.

– Да ты шутишь, Мерайза! – воскликнула леди Беррингтон.– Я в жизни не слышала подобной глупости.

– Но я говорю совершенно серьезно,– настаивала девушка.– Например, прежде чем стать членом парламента, господин Чарльз Брэдлоу написал памфлет, озаглавленный "Импичмент дому Ганноверов". Папе очень понравилась эта статья, но, по-моему, господин Брэдлоу использовал излишне напыщенный стиль, поэтому его памфлет не был воспринят всерьез.

– Бога ради, объясни, что ты имеешь в виду?– попросила леди Беррингтон.

– Я собираюсь написать скандальную книгу, основанную на сплетнях,– книгу, которую будет интересно читать всем и которая покажет лондонское великосветское общество в его истинном свете.

– И о чем же ты собираешься поведать всему миру? – поинтересовалась леди Беррингтон, озадаченная заявлением племянницы.

– О том, что наша аристократия является рассадником аморальности, расточительности и безответственности.

Графиня закинула голову и рассмеялась, стараясь скрыть охватившую ее неловкость.

– Ты, должно быть, разыгрываешь меня, Мерайза. Я ни на секунду не поверю в то, что ты действительно решишься на нечто столь возмутительное, заранее зная, как расстроишь меня и своего дядю. Я вообще считаю недопустимым обсуждать подобные вещи, не говоря уже о том, чтобы писать о них.

– Но я на самом деле собираюсь сделать это,– сказала Мерайза.– Даю вам честное слово, тетя Китти, ни вас, ни дядю моя книга никак не затронет. Я не буду подписывать ее своим именем.

– Это меня радует,– саркастически заметила леди Беррингтон.– Но все равно, твоя идея кажется мне просто нелепой. Что тебе известно о нашем высшем свете?

– Я с удовольствием расскажу вам, если вас это интересует,– ответила девушка.– Однажды, просматривая семейные архивы, я натолкнулась на дневники тети Августы.

– Кем она была? – осведомилась леди Беррингтон, на этот раз поднимая только одну бровь.

– Она жила сто лет назад, во времена скандально известного принца Уэльского, ставшего впоследствии Георгом Четвертым. Тогда считалось хорошим тоном быть как можно более эксцентричным и расточительным. Роскошь молодых повес, толпившихся в Карлтон Хаусе, резко контрастировала с нищетой большей части населения Лондона.

– А какое отношение к этому имеет тетя Августа? – удивилась леди Беррингтон.

– В своем дневнике она очень красочно описала то, что происходило в высшем свете,– объяснила Мерайза.– Я собираюсь воспользоваться ее дневником, чтобы изобразить не только членов королевской фамилии, но и их окружение: подхалимов и льстецов, так и не изменившихся за целое столетие.

– Но ведь ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит в этих кругах,– резко произнесла леди Беррингтон.

– Вы будете удивлены, когда я покажу вам, как много можно прочитать на страницах "Таймс",– возразила девушка.– Вот, к примеру, то, что происходило в шестидесятые годы. Племянник и наследник графа Уиклоу умер в публичном доме, а его вдова пыталась выдать усыновленного ребенка за его прямого наследника. Папа был знаком, с лордом Уиллоуби д'Эрсби, председателем английской судебной палаты, который, воспользовавшись деньгами своей любовницы-француженки, сбежал с ее горничной!

– Никогда не поверю в это! – сдавленным голосом пробормотала графиня.

– Честное слово, все так и было на самом деле,– принялась убеждать ее Мерайза.– Лорд Юстон, сын и наследник герцога Графтона, женился на женщине очень низкого происхождения. Обнаружив, что она двоемужница, он решил было, что свободен от семейных уз. Однако выяснилось, что их брак законный, потому что первый муж той женщины был двоеженцем.

– Не представляю, где ты набралась таких историй! – воскликнула леди Беррингтон.– Кроме того, все это события давно минувших дней.

– Разве? – усмехнулась девушка.– А как же тогда связь принца Уэльского с госпожой Лили Лангтри? И его письма к леди Эйлесфорд, те самые письма, которые грозился опубликовать лорд Рэндольф Черчилль? А скандал в Танбери-Крофт, из-за которого принцу пришлось давать свидетельские показания? Вы, должно быть, читали о том, как принц обманывал своих партнеров по баккара?

– Не пора ли тебе замолчать...– начала леди Беррингтон.

– Кто лучше вас, тетя Китти, знает,– продолжала Мерайза,– что все вокруг только и сплетничают о том, что его королевское высочество воспылал страстью к очаровательной леди Брук.

– Я больше не желаю слушать! – возмущенно вскричала леди Беррингтон.– Как ты не понимаешь, Мерайза, если хоть одно слово, сказанное в этой комнате, дойдет до Мальборо Хауса, карьеру Джорджа можно будет считать оконченной. Для него навсегда закроются двери тех домов, где сейчас он считается желанным, наверняка привлекут к суду за клевету, и наши имена будет трепать бульварная пресса.

– Уверяю вас, тетя Китти, в моей книге не будет никаких имен,– уговаривала ее девушка.– Вместо них читатели увидят пропуски или многоточия, однако все сразу догадаются, гостем,– немного успокоившись, добавила она.– И принц запретит включать нас в списки гостей на обедах, которые он почтит своим присутствием! Более того, те о ком идет речь. Маловероятно, чтобы кто-нибудь решился выступить с обвинениями в мой адрес, учитывая, что большинство фактов уже давно известны публике.

– Ты сошла с ума! – воскликнула леди Беррингтон.– Я умываю руки! Во всем виноват твой отец. Джордж часто говорил, что его брат, не будь тот графом, обязательно стал бы революционером или анархистом.

Мерайза весело рассмеялась:

– А мы называем себя радикалами! Ведь папа всегда был настроен революционно, он ненавидел великосветское общество.

– Между прочим, по вполне объяснимым причинам,– презрительно заметила леди Беррингтон.

– Если вы имеете в виду маму,– ответила ей девушка,– то, конечно, ее бегство с лордом Джелтсдейлом явилось для него ударом. Однако их взаимоотношения не стали предметом страшного скандала, о них не писали в газетах.

– Но все знали об этом,– напомнила леди Беррингтон,– естественно, всем все было известно! Джордж рассказывал, что сгорал от стыда, когда члены клубов обсуждали это событие. А какие вещи они говорили! Твоя мать устроила семейный скандал, Мерайза, и у меня создается впечатление, что тебе не терпится пойти по ее стопам.

– Короче, я могу пообещать вам одно,– заявила девушка.– Я ни с кем не сбегу. Я вообще не собираюсь замуж, поэтому вам не грозит давать свидетельские показания в суде по делу о моем Непристойном поведении.

– Что значит "не собираешься замуж"? – сердито осведомилась леди Беррингтон.– Да это же лучшее, что можно пожелать для тебя! Выходи замуж, Мерайза, за первого, кто сделает тебе предложение, и забудь о всей этой чепухе с книгой, которая нанесет нам невосполнимый ущерб.

– Вы хотите сказать, невосполнимый ущерб вашему общественному статусу,– холодно заметила девушка.– Итак, если вы согласитесь помочь мне, тетя Китти, я дам вам слово, что проявлю максимум осторожности и сделаю все возможное, чтобы ваше с дядей Джорджем имя никак не упоминалось.

– Так что же ты хочешь от меня? – обеспокоенно спросила леди Беррингтон.

– Я хочу, чтобы вы устроили меня гувернанткой в семью, которая занимает важное положение в обществе. Я хочу своими глазами взглянуть на жизнь аристократии. Я хочу удостовериться, насколько правдивы все рассказанные истории и не преувеличивал ли папа. Вам известно, что он был враждебно настроен ко всему светскому обществу, которое олицетворял для него лорд Джелтсдейл.

– Твой отец просто помешался на своей ненависти,– раздраженно заявила леди Беррингтон.

– Папа не раз говорил,– заметила девушка,– что Гай Фокс совершил огромную ошибку. Вместо того чтобы сжигать здание палаты общин, ему следовало бы разрушить здание палаты лордов.

– Пожалуйста, Мерайза, выбрось из головы эти дурацкие идеи,– взмолилась леди Беррингтон, прилагавшая титанические усилия, чтобы держать себя в руках.– Выкинь дневники тети Августы и живи так, как живут девушки твоего возраста. Я понимаю, тебе всего двадцать один, а в молодости нам всем приходили в голову сумасшедшие идеи.

– Но мне нравится писать! – воскликнула Мерайза.– Сожалею, тетя Китти, что расстроила вас. Возможно, мне не надо было рассказывать вам. Но я действительно нуждаюсь в вашем содействии, чтобы получить место в хорошем доме. Должность гувернантки поможет мне собрать побольше сведений.

– Поможет собрать побольше сведений! – задыхаясь от возмущения, вымолвила леди Беррингтон.– Я едва не теряю сознание от ужаса и отчаяния. Неужели ты не понимаешь, что, если я устрою тебя в дом к своим друзьям, они сразу же догадаются, кто именно пишет о них?

– А почему они должны догадаться? – удивилась девушка.– Я же не настолько глупа, чтобы поступить в гувернантки и назваться настоящим именем. Я уже решила, что возьму себе фамилию Миттон.

– Почему Миттон? – поинтересовалась леди Беррингтон.

– Мне кажется, сочетание "Мерайза Миттон" звучит очень чопорно и в то же время приниженно. Это типичное имя для гувернантки,– объяснила Мерайза.– Ведь вряд ли кто-нибудь согласится нанять леди Мерайзу Беррингтон-Крейси. Это будет выглядеть полным абсурдом.

– Разве это не абсурд – вообще нанимать тебя в гувернантки? – заметила леди Беррингтон.

Она поднялась и нервно зашагала по своей элегантно обставленной гостиной. На небольших столиках были расставлены очаровательные безделушки, на покрытом кружевной салфеткой пианино стояли фотографии в серебряных рамках, тяжелые шторы из дамасского шелка были поддернуты толстыми шнурами с огромными шелковыми кистями.

На леди Беррингтон было черное шелковое платье с широкой юбкой, украшенной бантиками из крепа, которое очень шло ей. Волосы были красиво уложены по моде, введенной принцессой Александрой. Черная крохотная шляпка с тяжелой вуалью дополняла ее туалет.

Графиня не успела переодеться после поездки на автомобиле, потому что ей пришлось принять Мерайзу, заявившую о своем желании поговорить с ней.

– Мне трудно поверить в то, что ты тут рассказала, Мерайза,– сказала леди Беррингтон, стягивая длинные черные автомобильные перчатки.– Ты требуешь от меня невозможного, совершенно невозможного! Кроме того, моя дорогая девочка,– продолжала она, нервно теребя перчатки,– кто согласится нанять тебя в гувернантки? Неужели ты никогда не смотрела на себя в зеркало?– Она поверглась к племяннице и окинула ее пристальным взглядом. Рыжие, с золотистыми искорками, волосы девушки обрамляли утонченное личико и подчеркивали удивительную белизну кожи. Леди Беррингтон без особой радости отметила, что природа наделила Мерайзу длинными темными ресницами. Зеленые глаза казались огромными на нежном личике, а красиво очерченные губы были словно созданы для поцелуя.– Ты очень похожа на свою мать,– пренебрежительно заключила она.– Естественно, я была ребенком, когда впервые увидела ее, но хорошо запомнила такие же, как у тебя, волосы и глаза. Поверь мне, ни одна женщина не захочет, чтобы у ее детей была гувернантка со столь яркой внешностью.

– Но я должна найти себе место,– настаивала девушка.– Как вы не понимаете, тетя Китти, женщине почти не из чего выбирать: она может стать или гувернанткой, или компаньонкой! Если я стану компаньонкой, мне придется похоронить себя в глуши в обществе какой-нибудь старухи! И тогда я ничего не узнаю.– Помолчав, она бросила озорной взгляд из-под ресниц и продолжила:– Конечно, есть еще один вариант, но тогда вам придется вывозить меня в свет хотя бы в течение одного сезона. Уж там я вволю пообщаюсь с вашими знакомыми! – Мерайза заметила, что в глазах леди Беррингтон промелькнуло выражение неподдельного ужаса, и добавила:– Уверена, дядя Джордж поймет меня. Насколько мне известно, в ближайшее время вы с ним собираетесь переехать в Беррингтон-парк, и тогда мне просто негде будет жить.

– Я не желаю вывозить тебя! Я никогда не соглашусь на это, что бы там ни говорил Джордж,– возмущенно заявила леди Беррингтон.– Я слишком молода, Мерайза, чтобы сопровождать юных девушек и сидеть среди пожилых дам. Кроме того, ты, как тебе прекрасно известно, слишком привлекательна!

– Я рада, что похожа на маму,– сказала Мерайза.– Все считали ее очень красивой, хотя госпожа Федерстон-Хо, однажды приехавшая к нам погостить, не раз заявляла, что с того момента, как мама покинула школьную скамью, она превратилась в так называемую femme fatale [1]1
  Роковая женщина (фр.)– (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть].

– Госпожа Федерстон-Хо! – с отвращением вскричала леди Беррингтон.– Я в жизни не видела более злобной старой сплетницы. Она всегда ненавидела меня и пользовалась любой возможностью, чтобы сделать мне гадость. Если ты почерпнула всю эту грязь от нее, то можешь мне поверить, Мерайза, большая часть из этого – сплошные выдумки.

– А мне госпожа Федерстон-Хо показалась чрезвычайно забавной,– улыбнулась девушка.– Каждый раз она привозила с собой целый ворох интереснейших сплетен и пересказывала их папе, а я, естественно, внимательно слушала ее. Полагаю, она была единственной женщиной, за исключением мамы, кто когда-либо вызывал у него интерес. Однако она догадывалась, что его интерес проистекает исключительно из желания получить как можно больше информации.

– Ты должна понять, Мерайза, что отношение твоего отца к высшему свету, ставшее следствием поведения твоей матери, противоестественно,– проговорила леди Беррингтон.– Ты ведь умная девочка. Теперь, когда твой отец скончался, ты можешь забыть о его фанатической ненависти, мешавшей ему в течение многих лет спокойно смотреть на мир.

– Мама сбежала, когда мне было всего пять,– напомнила Мерайза,– поэтому у папы было достаточно времени, чтобы прочно вбить мне в голову свои идеи. Между прочим, тетя Китти, до настоящего момента моя судьба никого не волновала.

– Я всегда считала, что ты счастлива с отцом,– призналась леди Беррингтон, ощутив укол совести.

– Просто вам было удобно так считать,– спокойно, без доли упрека негромко проговорила девушка.

– Пожалуйста, Мерайза, оставь все эти глупости,– взмолилась графиня.– Я попрошу дядю, чтобы он выделил тебе содержание. Ведь если бы твой отец был жив, ты бы не испытывала ни в чем недостатка и жила бы в полном комфорте.– Она набрала в грудь побольше воздуха. – Однако несмотря на все наши финансовые трудности, Джордж согласится выделять тебе деньги на туалеты, а я подумаю над тем, кто из наших родственников и знакомых наилучшим образом подошел бы тебе в качестве компаньонки. Думаю, кузина Элис будет вне себя от счастья, если ты поселишься в ее доме.

– Если вы, тетя Китти,– засмеялась Мерайза,– полагаете, что я соглашусь поселиться в этом склепе и провести всю свою жизнь, выгуливая мопса кузины Элис, то вы сильно ошибаетесь! Нет, я уже приняла решение, и если вы хотите, чтобы я действовала осторожно и не потревожила то изысканное общество, в котором вы вращаетесь, то вам придется помочь мне.

– Это шантаж, Мерайза, иначе это и не назовешь!

– Иногда те, кто пытается добиться своего, вынуждены пойти на нечто подобное,– заметила Мерайза.

– Повторяю тебе, это невозможно,– воскликнула леди Беррингтон.– Неужели ты можешь, представить, что герцогиня Ричмонд, или герцогиня Портланд, или леди Брук согласятся на то, чтобы девушка с такой внешностью, как у тебя, присматривала за их детьми? Тем более что ты еще слишком молода.

– Я буду говорить, что мне двадцать пять,– предложила Мерайза.– А если я выкрашу волосы в черный цвет, то вполне сойду за чопорную гувернантку.– Помолчав, она добавила:– Или осветлить.

– Да прекрати ты нести эту чушь! – возмутилась леди Беррингтон.– Крашеные волосы сделают тебя еще более своеобразной, чем сейчас. Хватит запугивать меня, Мерайза, я уже сказала, что никто, ни один человек...– Внезапно она замолчала.– У меня идея,– сообщила она.– Нет... это невозможно!

– Почему? – удивилась девушка.

– Потому что ты просто не подходишь для роли гувернантки, даже для дочери Валериуса, которая, полагаю, не в своем уме.

– Валериуса! – сдавленно повторила Мерайза. – Вы имеете в виду герцога Милверли?

– Естественно,– подтвердила леди Беррингтон.– Две недели назад, когда мы были в замке Вокс, кто-то сказал мне – я забыла, кто именно,– что девочка просто не поддается ничьему влиянию. Ей восемь или девять, и у нее уже сменилось десяток гувернанток. Никто из них не пожелал остаться с ней.

– А что же случилось с герцогиней? – поинтересовалась Мерайза.

– Она умерла,– ответила графиня.– У нее было какое-то нервное заболевание, и она умерла в родах. Но у них с Валериусом никогда не было шанса на счастливое супружество: они совершенно не подходили друг другу.

– Тогда почему же они поженились? – осведомилась девушка.

– О, это долгая история,– махнула рукой графиня.– Герцог влюбился в красивую и высокомерную графиню де Грей. Он не мог жениться на ней, а она, как рассказывают, жестоко обманула его, завязав роман с другим.

– Естественно, не со своим мужем,– саркастически заметила Мерайза.

– Конечно же, нет! – согласилась леди Беррингтон.– Как я потом узнала, на герцога, который находился в тот момент в расстроенных чувствах, поднажали и вынудили сделать предложение дочери маркиза Дорсета, пустоголовой истеричке, невзлюбившей его не меньше, чем он ее.– Понизив голос, она добавила:– Потом все долго судачили о том, что они часто ссорятся. Она могла позволить себе встать из-за стола во время важного приема и выйти из комнаты только потому, что ей не понравилось какое-то его высказывание. Как бы то ни было, ее смерть стала для всех огромным облегчением. Но вскоре выяснилось, что дочка очень на нее похожа.

– А вы не встречались с девочкой, когда были в Воксе? – спросила Мерайза.

– Валериус ни разу не заговаривал о ней в моем присутствии,– ответила графиня.– К тому же, Мерайза, у меня есть более важные дела, чем интересоваться здоровьем чужих отпрысков. У меня своих проблем по горло!

– Как вы смотрите на то, чтобы порекомендовать меня герцогу в качестве гувернантки для его дочери?

– Мне нет необходимости говорить об этом с ним,– заявила леди Беррингтон.– Всеми делами по дому заправляет некая мисс Уитчэм. Она то ли секретарша герцога, то ли домоправительница и живет в Боксе с незапамятных времен. Ее наняла еще мать герцога.

– Тогда напишите ей,– попросила Мерайза.– Ведь это вас ни к чему не обязывает. Если у них такие проблемы с гувернантками, они с радостью ухватятся за ваше предложение. Разве они откажутся от благоразумной гувернантки для девочки?

– Благоразумной! – воскликнула леди Беррингтон.– Если ты хочешь казаться благоразумной, Мерайза, то должна ничего не видеть, ничего не слышать и всегда молчать! Однако мне все же стоит добиться для тебя этого места, чтобы ты наконец поняла, что это такое: возиться с чужим ребенком да к тому же неуправляемым.

– Вы действительно напишете им рекомендательное письмо? – продолжала настаивать девушка, пропустив слова графини мимо ушей.

– Письмо-то я напишу, только пеняй потом на себя!– резко произнесла леди Беррингтон.

– Тогда сделайте это прямо сейчас,– предложила Мерайза.– А то я боюсь, что вы передумаете, как только за мной закроется дверь.

– Послушай, Мерайза, я в жизни не сталкивалась с более надоедливым созданием, чем ты,– фыркнула леди Беррингтон.– Единственное, на что я надеюсь, что при написании своей книги ты проявишь больше терпимости и понимания, чем в нашей с тобой беседе.– Внезапно графиня устремила на племянницу подозрительный взгляд.– Почему ты с такой язвительностью относишься к светскому обществу? – спросила она.– Отношение твоего отца вполне объяснимо. Кому понравится выглядеть дураком только потому, что твоя жена предпочла тебе более привлекательного мужчину! Но ведь с тобой ничего подобного не произошло, твоя душа свободна от мук неразделенной любви. Поэтому мне не понятно, что заставляет тебя столь предвзято смотреть на мир?

– Сомневаюсь, что вы способны понять меня,– уклончиво проговорила Мерайза.– Пишите письмо, тетя Китти, и, чем быстрее вы напишете его, тем скорее я смогу покинуть этот дом. Мне бы не хотелось, чтобы дядя Джордж застал меня здесь и принялся расспрашивать о том, каковы мои планы на будущее. Если же он все же возьмет на себя труд выяснить, куда я делась – хотя я очень в этом сомневаюсь,– улыбнулась она,– вам проще всего будет сказать ему, что я отправилась к друзьям на север Англии.

– Твой дядя всегда был внимателен к тебе,– без особой убежденности проговорила леди Беррингтон и села за письменный стол.– Что мне перечислить из твоих профессиональных качеств? – осведомилась она.– Полагаю, ты хоть что-то умеешь?

– Я свободно владею французским и итальянским,– ответила девушка.– Умею читать на латыни и играть на пианино.

– Думаю, этого вполне достаточно для того, чтобы обучать девятилетнего ребенка. Я всегда считала, что глупо давать образование девочкам,– заявила леди Беррингтон.– Уверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы моя дочь получила как можно меньше знаний. Мужчины всегда шарахаются от умных женщин.

– А меня это вполне устраивает,– заметила Мерайза.

Графиня взглянула на племянницу. Девушка, одетая в некрасивое платье из дешевого сержа, стояла у окна, и солнечный свет играл в ее волосах, заставляя их вспыхивать золотыми искорками. Белоснежная кожа подчеркивала необычный цвет ее глаз.

Вероятно, леди Беррингтон вновь охватили угрызения совести, потому что она внезапно заявила:

– Раз ты едешь в Вокс, тебе понадобится кое-какая одежда. Ты, конечно, будешь простой гувернанткой, однако тебе придется изредка сопровождать девочку вниз, в гостиную. Я не советую тебе носить черный цвет.

– А мне казалось, что гувернантке больше всего подходят именно черные платья,– ответила Мерайза.– Хотя папа считал, что обычай одеваться в черное во время траура остался от язычества и нам следует как можно скорее отказаться от него.

– Имея такую белую кожу и такие необычные глаза, в черном ты выглядишь слишком ослепительно,– заметила леди Беррингтон.– К сожалению, Джордж будет настаивать, чтобы я носила траур еще, по крайней мере, девять месяцев. Это так обидно, потому что недавно я купила себе несколько очаровательных платьев, а к тому времени, когда я смогу надеть их, они уже выйдут из моды. Лучше я отдам их тебе, Мерайза. У нас с тобой одинаковый размер.

Лицо девушки осветила улыбка.

– Неужели вы серьезно, тетя Китти? О, я вам так благодарна! Мне было противно при мысли, что придется часами стоять на примерке и терпеть, когда в тебя тычут булавками. Тем более что у нас не так много денег, чтобы тратить их на платья.

– Твоя беда, Мерайза, в том,– сказала графиня,– что в тебе слишком мало женственности. Настоящая женщина любит менять туалеты, ей нравится ездить на балы, она стремится выйти замуж, и ей даже в голову не приходит писать книги.

– Горбатого могила исправит,– рассмеялась девушка.– Как бы то ни было, я собираюсь идти своей дорогой, тетя Китти, дорогой, которую проложил для меня мой отец, поэтому родственникам остается винить в этом только себя. Папа умер всего месяц назад, и в течение двух лет до его смерти ни у кого из них не возникло желания даже проведать его.

– И чья же в этом вина? – поинтересовалась леди Беррингтон.– Твой отец либо не отвечал на наши письма, либо осыпал нас оскорблениями в своих посланиях.

– Как бы то ни было,– негромко произнесла Мерайза,– мне кажется, он был очень одинок. Ему хотелось быть ближе со своим братом и чувствовать, что он нужен еще кому-то, кроме меня.

– Теперь поздно говорить об этом,– беспечно заявила леди Беррингтон.– Вот тебе письмо, Мерайза, И да поможет нам Бог, если ты подведешь меня.

– Я не подведу вас, обещаю,– заверила ее девушка.– Почему-то мне кажется, что из меня выйдет отличная гувернантка. Возможно, мне удастся вложить хоть какие-то знания в голову несчастного ребенка, которого все, по-видимому, считают обузой.

– Я этого не утверждала! – с горячностью возразила леди Беррингтон.– Я только сказала, что герцог ни разу не заговаривал о ней в моем присутствии. Вполне возможно, что он души не чает в дочери. Он все свое время проводит в обществе принца, а тот очень любит детей. Как тебе известно, Эмили – крестница его королевского высочества.– Графиня взяла стоявшую на пианино фотографию и протянула ее племяннице.– Вот, взгляни на нее. Она обещает стать красавицей.

Мерайза принялась рассматривать фотографию одетой в очаровательное платьице девочки, испуганно таращившейся в камеру. "Интересно,– спросила она себя,– на самом ли деле малышка похожа на наследника престола – те же продолговатые глаза и пухлые губы – или это только кажется?"

Мерайза вспомнила, как пять лет назад отец с презрением и сарказмом рассказывал о том, что принц Уэльский внезапно воспылал страстью к своей очаровательной свояченице. Девушку всегда удивляло, как отцу, который вел спокойный и уединенный образ жизни в Беррингтон-парке, удавалось быть в курсе событий, происходивших в тесном мирке, окружавшем принца и его привлекательную жену-датчанку.

Но, как известно, для слухов нет преград, и даже до отдаленных уголков страны доходили сведения о том, что принц обратил свой взор на ту или иную красавицу, что королева, постоянно проживавшая в Виндзоре, была шокирована и возмущена поведением тех, кого называли " Повесы из Мальборо Хауса".

Леди Беррингтон запечатала конверт и протянула его Мерайзе.

– Отправь его сама,– сказала она.– Это послужит тебе доказательством, что я сдержала свое слово.

Девушка взглянула на большой белый конверт, адресованный мисс Уитчэм для передачи его светлости герцогу Милверли, замок Вокс, графство Кент.

– Вы дадите мне знать, когда получите ответ?– спросила она.

– Ты возвращаешься в Беррингтон? – поинтересовалась графиня.

– У меня нет желания оставаться в Лондоне,– ответила Мерайза.– Я дождусь, когда придет ответ, и заеду к вам, чтобы собрать платья, которые вы так великодушно предложили мне.

Леди Беррингтон в задумчивости смотрела на племянницу.

– Знаешь, Мерайза,– наконец произнесла она,– если ты бы больше внимания уделяла своей внешности, то имела бы огромный успех. Я отказываюсь выводить тебя в свет вовсе не потому, что плохо отношусь к тебе. Просто внутренний голос подсказывает мне, что этого не следует делать из соображений самосохранения. Ты слишком привлекательна! Уверена, нам не составит труда подыскать тебе богатого и, возможно, титулованного мужа, несмотря на то что у тебя нет приданого.– Помолчав, она добавила:– Выбрось из головы эту дурацкую идею о книге, и я попрошу кого-нибудь из своих знакомых, у которых дочери твоего возраста, за небольшое вознаграждение вывести тебя в свет.

На лице девушки появилась задорная улыбка.

– Вы очень добры, тетя Китти,– сказала она.– Я ценю ваши усилия, но мой ответ – "нет". Я твердо знаю, чего хочу в жизни. Кроме того, на свете нет другого дома, куда мне бы так хотелось попасть.

– Почему? – удивилась леди Беррингтон.

– Я отвечу вам на этот вопрос,– лукаво взглянула на нее Мерайза,– но только после того, как меня примут туда в качестве гувернантки.

Пять дней спустя Мерайза, работавшая в кабинете своего отца в Беррингтон-парке, получила телеграмму.

"Немедленно выезжай Вокс. Будешь проездом Лондоне, забери багаж.

Китти Беррингтон".

Девушка дважды перечитала телеграмму и радостно захлопала в ладоши. Она победила!

С самого начала она не верила в успех своей затеи. Однако ей удалось уговорить, вернее, угрозами заставить свою тетку сделать то, чего она добивалась, и теперь она может ехать в замок Вокс.

Мерайза подошла к окну и взглянула на неухоженную лужайку. Сколько девушка себя помнила, за садом ухаживали из рук вон плохо, потому что в поместье не было хорошего садовника. Ее отец, интересовавшийся только книгами и своими записями, живший ненавистью к правящему классу, оказался совершенно беспомощным в управлении поместьем. Когда подходил срок сбора ренты с арендаторов, он никогда не мог решить, сделать это самому или поручить управляющему.

Все фермы поместья находились в удручающем состоянии, дом обветшал, а управляющий и другие наемные работники без зазрения совести обкрадывали хозяина.