Текст книги "Сборник.Том 5"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

Глава 2

Гардину приписывают множество эпиграмм и афоризмов, но далеко не все они действительно принадлежат ему. Как бы то ни было, говорят, что однажды он изрек: «Не мешает изредка быть объективным, особенно если вас считают пророком».

Поль Верисов не раз имел возможность последовать этому совету, поскольку вот уже четырнадцать лет он выполнял на Анакреоне обязанности двусмысленного характера. Работа его часто казалась ему чем-то вроде танца босиком на раскаленных углях.

Для народа Анакреона он был верховным священником, представителем Академии, которая была для этих дикарей средоточием тайны и центром религии, созданной (не без помощи Гардина) в последние три десятилетия. Почитание, с которым к нему относились, его угнетало, ибо в душе он глубоко презирал тот ритуал, верховным носителем которого являлся.

А для королей Анакреона – прежнего и его внука, который ныне стоял у власти, он был воплощением силы, которую они боялись и ненавидели.

В общем, работенка не из легких, поэтому он думал о первой за последние три года поездке на Терминус как об отпуске, несмотря на то что вызвана она была случаем весьма неприятным.

Поскольку в обстановке полной секретности путешествовать приходилось не впервые, он вновь воспользовался изречением Гардина об объективности…

Верисов переоделся в цивильное, что само по себе было праздником, и отправился пассажирским звездолётом в салоне второго класса на Терминус. Прибыв туда, первым делом по видеофону связался с Городским Советом.

– Меня зовут Ян Смит, – представился он красивой девушке, появившейся на экране. – Мне назначена аудиенция у мэра.

Девушка хорошо поставленным голосом вызвала кого-то по внутреннему видеофону, обменялась с кем-то несколькими фразами и сухо сообщила Верисову:

– Мэр Гардин ждет вас через полчаса, сэр.

Экран померк.

Затем посол Терминуса на Анакреоне купил в киоске последний номер «Городских Новостей», прогулялся по парку перед зданием Совета, уселся на скамеечку, прочел передовицу, спортивные новости, пробежал глазами комиксы. Полчаса истекли.

Он встал, сунул газету под мышку, вошёл в здание Совета и неузнанным проследовал в кабинет Гардина.

Гардин встретил его с улыбкой:

– Садитесь, закуривайте! Как добрались?

Верисов взял сигару.

– Довольно забавно. В соседнем кресле сидел священник. Он летел сюда на курсы по применению радиоактивного синтеза в онкологии.

– Надеюсь, он не называл это «радиоактивным синтезом».

– Нет, конечно. Он называл это «Святой Пищей».

Мэр кивнул и улыбнулся:

– Продолжайте.

– Он вовлек меня в теологическую дискуссию и изо всех сил старался лишить меня материалистической платформы.

– Что, так и не узнал своего верховного владыку?

– Без алой сутаны? Да он к тому же смирнианец. Однако поговорить было очень интересно. Просто потрясающе, Гардин, до чего глубоко пустила корни наша религия! Я даже написал эссе по этому поводу – для личного пользования, разумеется.

– Да, очень занятно, – согласился Гардин. Закинув руки за голову, он сказал серьёзно:

– А теперь, будьте любезны, о ситуации на Анакреоне.

Посол нахмурился и, вытащив сигарету изо рта, брезгливо положил её в пепельницу.

– Плохо. Очень плохо.

– Понятно. Иначе вы не были бы здесь.

– Естественно. Дела вот какие: главный человек на Анакреоне сейчас – регент Винис, дядя короля Леопольда.

– Знаю. Но в будущем году Леопольд достигнет совершеннолетия. По-моему, шестнадцать ему в феврале?

– Да.

Помолчав немного, Верисов добавил:

– Если доживёт. Его отец погиб при странных обстоятельствах. Игольная пуля попала ему в грудь на охоте. Сказали, что это несчастный случай.

– Хм – м – м… Кажется, я припоминаю Виниса. Я его видел на Анакреоне в те славные денечки, когда мы спровадили их с Терминуса. Ещё до того как вы начали там работу. Ну-ка, ну-ка… Если не ошибаюсь, тогда это был тёмноволосый молодой человек, смуглый, косил на правый глаз. И ещё нос у него крючковатый.

– Он самый. Нос крючком, косоглазый – всё правильно. Только волосы у него уже седые. Он играет в грязные игры, оставаясь, к счастью, самым набитым дураком на планете. Однако дьявольски проницателен и изобретателен, отчего глупость его распространяется довольно успешно.

– Так обычно и бывает.

– Образно говоря, он из тех, кто считает, что для того чтобы разбить яйцо, в него нужно выстрелить из бластера. Вспомните, что сразу же после смерти старого короля именно он пытался ввести налог на имущество Храмов. Помните?

Гардин задумчиво кивнул и улыбнулся:

– Священники тогда взбунтовались.

– Ещё как! На Лукреции было слышно. С тех пор со священниками он стал более осторожен, но кое-какие дела проделывает исключительно жестко. Помимо всего прочего, он потрясающе честолюбив.

– Это, скорее всего, комплекс неполноценности. Как у младших королевских сыновей.

– Да, наверное. Но у него всё сводится к одному. Он просто спит и видит, как бы напасть на Академию. И скрывать этого не пытается. Учитывая запасы оружия, он вполне на это способен. Старый король построил могущественный военный флот, и последние два года Винис настороже. Ведь налог на имущество Храмов первоначально планировалось пустить на дальнейшее вооружение. Когда затея провалилась, он добился того, что налоги с прибыли повысили в два раза.

– Это вызвало недовольство?

– Не настолько серьёзное. В течение нескольких недель после этого темой речей на всех королевских церемониях были дисциплина и повиновение властям.

– Ясно. А что стряслось сейчас?

– Две недели назад торговый корабль анакреонцев подобрал брошенный военный крейсер старого имперского флота. Он, похоже, болтался в пространстве лет тридцать, не меньше.

Глаза Гардина загорелись. Он выпрямился в кресле.

– Да-да. Я слышал об этом. Комиссия по Навигации послала мне петицию с требованием, чтобы я забрал корабль для проведения научных исследований. Похоже, он в хорошем состоянии?

– В отличном, – кивнул Верисов. – Когда на прошлой неделе Винис получил предложение передать корабль Академии, его чуть кондрашка не хватила.

– Кстати, он пока не отвечает.

– И не ответит. Разве что орудийным залпом. Видите ли, он навестил меня в тот день, когда я улетал с Анакреона, и спросил, может ли Академия отремонтировать и вернуть крейсер анакреонскому флоту. По его намеку, ваше послание означает, что Академия вынашивает планы напасть на Анакреон, Он сказал также, что отказ отремонтировать крейсер укрепит его в подозрениях и что он берёт на себя ответственность за оборону Анакреона. Вот его слова: «Беру на себя». Вот почему я здесь.

Гардин расхохотался.

Верисов улыбнулся в ответ и продолжил:

– Понятно, что он ждет повода для немедленного нападения, то есть отказа.

– Ну, чему быть, того не миновать, у нас для размышлений – шесть месяцев. За это время надо привести корабль в полный порядок и передать его Винису с наилучшими пожеланиями. И… знаете что? Его надо переименовать. Назовем его не как-нибудь, а именно «Винис» – в знак уважения и лучших чувств, чёрт бы меня побрал!

Он снова расхохотался.

– Допускаю, что это логично, Гардин, – сказал Верисов, – но я обеспокоен.

– Чем?

– Знаете, что это за корабль? О, тогда умели строить корабли. Это такая громадина! По военной мощности – половина анакреонского флота. Ядерных зарядов, которые он несет, хватит, чтобы взорвать целую планету! Кроме того, он оборудован защитным полем, способным отразить пучок Q – лучей без дополнительных затрат энергии! Он слишком хорош, Гардин.

– Ерунда, Верисов, ерунда… Мы с вами прекрасно знаем, что у Виниса и без того достаточно оружия, чтобы завладеть Терминусом. Что же изменит передача крейсера? Вы-то должны понимать, что настоящей войны не будет никогда!

– Надеюсь, да. Но… – посол поднял глаза к потолку. – Но, Гардин…

– Ну? Что же вы остановились? Продолжайте!

– Это, конечно, не моё дело. Но я читал газету, – сказал он и положил на стол «Городские Новости», указав на первую полосу. – Как это понимать?

Гардин небрежно пробежал взглядом страницу и ответил:

– Группа Советников формирует новую политическую партию.

– Да, там так и написано… – кивнул Верисов. – Конечно, вы лучше разбираетесь во внутренних делах, но… они вас атакуют только разве что не физически! Насколько они сильны?

– Чертовски сильны. Не исключено, что именно они возглавят Совет после следующих выборов.

– А не до? – Верисов украдкой взглянул на мэра. – Существует столько способов захвата власти, не считая выборов.

– Вы меня за Виниса принимаете?

– Нет, конечно. Но ремонт корабля займет несколько месяцев, и после этого нападение на Терминус станет неизбежным. Наша щедрость будет воспринята как капитуляция, признание собственной слабости, а имперский крейсер удвоит мощь анакреонского флота – флота Виниса. Я не я буду, если он не нападет. Зачем испытывать судьбу? Сделайте одно из двух: либо раскройте Совету план кампании, либо начните войну с Анакреоном сейчас.

Гардин нахмурился:

– Сейчас? До начала кризиса? Нет. Это единственное, чего делать категорически нельзя. Существует Гэри Селдон. И План.

Верисов немного растерялся и пробормотал:

– А вы… абсолютно уверены в том, что План существует?

– В этом не может быть никаких сомнений, – твёрдо ответил Гардин. – Я присутствовал в Склепе и видел Селдона своими глазами, то есть не его, конечно, а объёмную видеозапись.

– Я не о том, Гардин. Я просто не понимаю, как можно рассчитать историю на тысячу лет вперёд. Может быть, Селдон переоценивал себя?

Он немного смутился, поскольку на лице Гардина появилась ироническая усмешка, но добавил:

– Я, конечно, не психолог…

– Вот именно. И среди нас нет психологов. Но я в юности всё же получил кое-какие элементарные познания, – достаточные для того, чтобы понять, на что способна психология, кто бы ни воспользовался её возможностями. Сомнений нет – Селдон сделал именно то, о чём говорил. А говорил он, что Академия была создана как научное убежище – средство, с помощью которого наука и культура умирающей Империи могут быть спасены и сохранены на протяжении веков хаоса и мрака, которые уже начались, для того, чтобы их можно было передать во вторую Империю.

Верисов кивнул, но было видно, что Гардин не убедил его.

– Все знают, что так должно быть. Но можем ли мы позволить себе испытывать судьбу? Можем ли мы рисковать настоящим ради туманного будущего?

– Должны. Потому что будущее не туманно. Оно спрогнозировано Селдоном. Каждый кризис в нашей истории нанесен на график, и каждый последующий зависит от того, как закончился предыдущий. Сейчас приближается второй кризис, и одному Богу известно, каковы будут последствия, если ситуация хоть на йоту отклонится…

– Это не более чем предположения!

– Нет! Гэри Селдон сказал тогда, в Склепе, что при каждом кризисе наша свобода действий будет ограничена настолько, что окажется возможным только один выход.

– Чтобы мы шли только прямо и вперёд?

– Чтобы мы не уклонялись от намеченного пути. И наоборот: пока наш выбор выхода не ограничен – значит, кризис ещё не наступил. Мы просто обязаны пустить всё на самотек, и чем дольше так будет продолжаться, тем лучше. Именно этим я и собираюсь заняться.

Верисов молчал. Он покусывал губы и думал… Всего лишь год назад Гардин впервые серьёзно разговаривал с ним, обсуждая важную проблему – проблему военных приготовлений на Анакреоне. И то – только потому, что он, Верисов, высказывался против дальнейшего пацифизма.

Гардин, видимо, догадался, о чём думает его посол.

– Лучше бы я вам тогда ничего не говорил.

– Почему? – удивленно воскликнул Верисов.

– Потому что теперь уже шестеро – вы, я, ещё три посла и Ион Ли точно знают, что ждет нас впереди. А я чертовски опасаюсь, что Селдон рассчитывал, что никто не будет знать.

– Почему?

– Потому что даже фундаментальная психология Селдона имела свои ограничения. Она не могла учесть слишком большое число независимых переменных. Он не мог предусмотреть действия отдельных людей на коротких отрезках времени. Ну представьте себе – как будто вы решили применить теорию газовой кинетики к отдельным молекулам! Он брал в расчёт массы, население целых планет. Причем только слепые массы, которые не ведают, что творят, и, тем более, не видят, к чему приведут их действия.

– Да. Непросто.

– Ничего не поделаешь. Я вынужден объяснять так, как сам понимаю. Но вот что вам нужно иметь к виду Обученных, профессиональных психологов на Терминусе нет, нет и математических пособий по прикладной психологии. Совершенно очевидно, что Селдон не хотел, чтобы кто-нибудь на Терминусе мог предсказать будущее. Он хотел, чтобы мы шли вперёд слепо, что по законам массовой психологии означает – правильно. Как я вам уже когда-то говорил, я и понятия не имел о том, что будет потом, после того, как мы в первый раз отправили анакреонцев восвояси. У меня была цель – сохранить равновесие сил, и не более. Только потом я понял, что в течении событий прослеживается определённая схема. Но я изо всех сил старался действовать так, как будто ничего не понял. Любое вмешательство изменило бы План.

Верисов задумчиво кивнул:

– Сложно. Однако в анакреонских храмах я слыхал споры и посложнее. А как же вы собираетесь определить верный момент для начала действий?

– Это как раз ясно! Вы же сказали: как только мы отремонтируем крейсер, ничто не остановит Виниса, Никаких альтернатив не будет.

– Да.

– Ну вот. Так обстоят наши внешние дела. Признаем затем, что новые выборы дадут жизнь другому, агрессивно настроенному Совету. Тоже – без альтернативы.

– Так.

– А как только исчезнут все альтернативы, значит, – настал кризис. Всё просто, Но я всё равно волнуюсь.

Он замолк. Верисов, не отрываясь, смотрел на него. Медленно, даже лениво, Гардин продолжил:

– У меня появились вот какие соображения… Видимо, внешние и внутренние силы должны войти в резонанс. Если так, то получается разрыв в несколько месяцев, Винис, вероятно, нападет на нас не позднее весны, а до выборов ещё целый год.

– Мне кажется, что это не так важно.

– Не знаю, не знаю… Может быть, это просто результат ошибки при вычислении, а может быть, я слишком много знаю… Я-то старался избегать прогнозирования собственных действий, но что я могу гарантировать? Какими могут быть последствия этого временного разрыва? Но, как бы то ни было, – он поднял глаза к потолку, – кое-что я решил твёрдо.

– Что же?

– Когда кризис начнется, я отправлюсь на Анакреон. Хочу влезть в самое пекло… Ну всё, всё, хватит, Верисов! Уже поздно. Устал как собака. Давайте пойдём куда-нибудь и отпразднуем нашу встречу. Мне нужно немного расслабиться.

– А давайте никуда не пойдём, – предложил Верисов. – Мне нужно остаться инкогнито, а то – вы представляете себе, что будет, если нас увидят вместе ваши драгоценные Советники. Попросите, чтобы нам принесли бренди.

И Гардин попросил принести бутылку бренди.

Глава 3

В славные времена расцвета Империи, когда Анакреон был могущественнейшей и богатейшей из префектур Периферии, не один Император посетил дворец вице-короля. И ни один из них не покинул Анакреон без того, чтобы хоть раз не испытать свою ловкость в обращении с игольным ружьем в охоте на летающую пернатую крепость под названием птица Ньяк.

Слава Анакреона ушла в небытие. Дворец вице-короля превратился в руины – за исключением одного крыла, отреставрированного специалистами из Академии. Ни одного Императора не видели на Анакреоне уже лет двести, не меньше.

Тем не менее охота на Ньяка оставалась королевским видом спорта, а острый глаз и ловкость в обращении с игольным ружьем по-прежнему были обязательными для королей Анакреона.

Леопольд I, король Анакреона, и, как обычно, но совершенно необоснованно добавлялось – Повелитель Заграничных территорий, которому ещё не исполнилось шестнадцати, уже доказал своё незаурядное мастерство в этом хитром деле. Первого Ньяка он прикончил, когда ему не было и тринадцати, десятого – когда пришёл к власти. Только что он вернулся с удачной охоты. Это была его сорок шестая победа.

– К совершеннолетию я доведу свой счёт до пятидесяти! – объявил он свите. – Хотите пари?

Конечно, никто из свиты не рискнул усомниться в способностях юного короля, так что тот отправился в свои покои переодеваться в наилучшем расположении духа.

– Леопольд!

Короля заставил остановиться голос единственного человека, который мог себе это позволить. Леопольд недовольно обернулся. На пороге своей опочивальни стоял Винис.

– Отошли свиту, – нетерпеливо потребовал он. – Пускай убираются, да поскорей.

Леопольд царственно кивнул, и двое придворных, низко поклонившись ему, стали спускаться по лестнице. Король вошёл в покои Виниса.

Тот с явным неудовольствием оглядел охотничий костюм короля.

– Скоро у тебя появятся дела поважнее, чем охота на Ньяка!

Он повернулся и пошёл к столу. Винис был уже стар и с нескрываемым презрением относился к охоте вообще и к охотникам, в частности.

Леопольд обиженно изрек:

– Дядя, ну что вы так сердитесь? Жаль, что вас не было с нами! Мы спугнули здоровенного Ньяка в Самийской чащобе! И началось… Мы гонялись за ним добрых два часа по всему лесу! А потом я один пошёл на восток (он жестикулировал так, как будто у него по-прежнему в руках было ружье) и пополз (это он тоже изобразил). Он взлетел, а я ранил его в левое крыло. Он чуть с ума не сошёл от злости! А я следил за ним. Он полетел над рекой, и я подождал, пока он не свалился в воду. Он, конечно, стал снижаться. И когда он был уже в одном взмахе крыльев от воды, я выстрелил…

– Леопольд!

– Да! Дядя, я подстрелил его!

– Нисколько не сомневаюсь. А теперь – ты можешь меня выслушать?

Обреченно вздохнув, Леопольд уселся за небольшой резной столик и совсем не по-королевски жадно набросился на леранский орех. Дяде в глаза он старался не смотреть.

Винис начал издалека:

– Я был сегодня на корабле.

– На каком корабле?

– Корабль – один. На Корабле! На том, что Академия ремонтирует для нашего флота. На старом имперском крейсере. Понятно?

– А-а – а… На этом… Вот видите, я же говорил вам, что Академия обязательно его починит, если мы попросим. Значит, зря вы выдумывали, будто они собираются на нас напасть. Ну, правда, дядя, если бы они хотели этого, зачем бы они тогда ремонтировали корабль для нас? Это же бессмысленно…

– Леопольд, ты идиот!!

Король, только что выбросивший скорлупу от первого ореха, собираясь приняться за следующий, побагровел…

– Знаете что, дядюшка, – проговорил он срывающимся голосом, – вы не должны так меня называть. Вы… забываетесь. Через два месяца – моё совершеннолетие!

– Вот именно! А твой образ жизни как нельзя хуже соответствует государственной деятельности! Если бы ты отдавал делам королевства хотя бы половину времени, которое тратишь на охоту за Ньяками, я бы с легким сердцем давно передал бы тебе бразды правления!

– Не надо! Это к делу не относится. Хоть вы и правитель, и дядя мой, я всё-таки король! А вы – мой подданный. И вы не имеете никакого права обзывать меня идиотом и сидеть в моём присутствии не имеете права! Вот! Я вам не позволял! Будьте повежливее со мной, а то я возьму и как-нибудь накажу вас!

Винис смерил короля ледяным взглядом.

– Я должен обращаться к тебе – «Ваше Величество»?

– Да!

– Отлично! Ты – идиот, Ваше Величество!!

Тёмные маленькие глазки Виниса злобно косили из-под лохматых бровей. Юный король съежился в кресле. Мгновение на лице регента сохранялась сардоническая усмешка, но она быстро уступила место широкой улыбке. Рука его мягко легла на плечо короля.

– Не обижайся, Леопольд! Пожалуй, я, и правда, был слишком груб. Знаешь, иногда бывает трудно сдержаться, когда так тяжел груз обстоятельств. Понимаешь?

Леопольд неуверенно проговорил:

– Д – да… Государственные дела, конечно, это трудно…

Он безучастно ожидал, не заведёт ли дядя с ним пространную беседу с перечислением нудных подробностей – о годовом объёме торговли со Смирной или о проблемах заброшенных миров Красного Коридора.

– Мальчик мой, – начал Винис, откашлявшись, – я давно собирался поговорить с тобой и, наверное, должен был сделать это раньше. Но я хорошо понимаю, что твоя юная душа противится суете и скуке государственных дел.

Леопольд зевнул.

– Да, то есть нет… Валяйте…

– Как бы то ни было, – продолжал Винис, расхаживая по покоям, – через два месяца – твоё совершеннолетие. Настают тяжелые времена, Леопольд, и тебе придётся включиться в государственные дела. Скоро ты будешь настоящим королем, Леопольд.

Леопольд кивнул, слабо понимая, к чему клонит дядя.

– Будет война, Леопольд!

– Война? Но со Смирной, вроде бы, покончено?

– Не со Смирной, Леопольд. С Академией.

– Но, дядя! Они же согласились отремонтировать корабль! Вы же говорили…

Увидев выражение лица Виниса, он запнулся.

– Леопольд, – сказал тот жестко, – я говорю с тобой как мужчина с мужчиной. Война с Академией должна начаться независимо от того, починят корабль или нет. Тем скорее, чем скорее его починят. Академия – источник силы и могущества. Всё величие Анакреона, все наши корабли и города, весь народ, вся торговля – это объедки, милостиво брошенные нам с барского стола Академией. Я ещё помню времена, когда наши города согревались теплом горящего угля и нефти. Но тебе об этом говорить бесполезно. Ты этого никогда не видел и понять не сумеешь.

– Мне кажется, – осторожно вставил Леопольд, – что мы должны быть благодарны…

– Благодарны? – рявкнул Винис – За что? За то, что они кормят нас отбросами, оставляя себе лакомые кусочки, о вкусе которых мы и не догадываемся? А зачем приберегают, а? Только для одного – они мечтают в один прекрасный день завладеть всей Галактикой!

Ладонь Виниса опустилась на колено племянника. Косые глаза превратились в две чёрные щелочки…

– Леопольд, ты – король Анакреона! Твои наследники и дети твоих детей смогут стать королями Вселенной, если ты обретешь власть, которую Академия прячет от нас!

– А вы правы, дядя, – проговорил Леопольд. Глаза его загорелись, он выпрямился. – В конце концов, какое они имеют право от нас что-то скрывать! Это бесчестно! Анакреону тоже кое-что причитается!

– Вот видишь, ты начинаешь понимать, – улыбнулся Винис, потирая руки. – А теперь, мой мальчик, скажи мне, что будет, если Смирна решит напасть на Академию и прибрать к рукам вес её богатства? Как долго тогда нам удастся продержаться? Как долго ты удержишься на троне?

Леопольд заволновался:

– Чёрт подери, вы правы, дядя! Мы должны нанести первый удар. Да это просто самозащита!

Винис широко улыбнулся:

– Умница, Леопольд! Позволь, я напомню тебе ещё кое-что. В первые годы правления твоего деда Анакреон основал военную базу на планете Терминус, где расположена Академия. Базу, которая нам была действительно необходима для самообороны. Но мы были вынуждены покинуть эту базу из-за происков главного человека в Академии – этого гада, этого ученого сухаря, плебея, в жилах которого нет ни капли аристократической крови! Ты понимаешь, Леопольд? Твой дед был унижен этим плебеем! Я его хорошо помню! Он был не намного старше меня, когда впервые появился на Анакреоне со своей дьявольской улыбочкой. И с дьявольским умом! И с властью над тремя королевствами, которые вступили в предательский союз, объединившись против несчастного Анакреона!

Лицо Леопольда залилось краской. Огонь в глазах вспыхнул с новой силой.

– Ей – богу, дядя, на месте деда я бы тогда начал войну!

– Нет, Леопольд. Тогда мы решили выждать, дождаться более удобного момента. Твой отец всю жизнь, до безвременной кончины, мечтал, что это удастся сделать ему… Он был моим братом… – с напускной трагичностью Винис отвел взгляд в сторону. – Но ты, его сын…

– Да, дядя! Я не посрамлю его! Всё. Я решил! Ради справедливости Анакреон уничтожит это логово злодеев, и немедленно!

– Нет – нет. Не сейчас. Подождем, пока они закончат ремонтировать корабль. Согласие на ремонт, Леопольд, выдаёт их страх. Глупцы! Хотят обмануть нас, но это им не удастся!

– Пока я – король Анакреона, не удастся! – воскликнул Леопольд, вскочив на ноги.

Губы Виниса дрогнули в едва заметной ухмылке:

– Хорошо! Присядь, Леопольд. Есть важное дело. Мы должны дождаться прибытия Сальвора Гардина.

– С – с – сальвора Г – гардина?

Глаза короля округлились.

– Да, Леопольд. Он – глава Академии, и он лично прибудет на Анакреон в твой день рождения – вероятно, для того, чтобы убаюкать нас ласковыми словечками. Но у него ничего не выйдет!

– Сальвор Гардин… – повторил Леопольд, тупо уставившись на вазу с орехами.

Винис нахмурился:

– Почему тебя пугает это имя? Это тот самый Сальвор Гардин, который когда-то сунул нас лицом в грязь! Это он унизил твоего деда. Он! Плебей, подонок, ньячий помет!

– Н – нет. Я не боюсь… То есть не буду бояться! Не буду! Мы ему отплатим, но… но… всё-таки как-то страшновато, дядя. Ну, капельку совсем.

Регент гипнотизировал Леопольда немигающим взором.

– Страшновато? Почему? Чего ты боишься, ты, молодой ид… – и запнулся.

– Понимаете, дяденька, мне кажется, что в нападении на Академию есть что-то вроде… богохульства, Я хочу сказать…

– Ну! Продолжай!

Леопольд жутко смутился, но продолжал:

– Я хочу сказать, что, если Галактический Дух действительно существует, ему это может… не очень понравиться. А вам так не кажется?

– Нет, не кажется! – отрезал Винис. Он сел в кресло и хитро улыбнулся. – Значит, и тебе заморочили голову этим Галактическим Духом? Вот они плоды свободного воспитания… Всё ясно – Верисова наслушался.

– Но… он многое объясняет…

– О Галактическом Духе?

– Да.

– Знаешь, что я тебе скажу, глупое ты дитя… Он верит в эту ерунду не больше, чем я. А я в неё не верю ни капельки. Сколько раз повторять, что всё это – дурацкая болтовня!

– Да-да, я знаю… Но Верисов говорит…

– К чёрту Верисова! Это всё бредни, чушь собачья! Наступила короткая, напряженная пауза, потом Леопольд осторожно сказал:

– Но ведь… все верят, дядя! Все верят в то, что рассказывают о великом пророке Гэри Селдоне и как он основал Академию, чтобы в один прекрасный день снова настал Рай Земной, и что все, кто не повинуются его заповедям, исчезнут навеки. Все верят в это! Я бывал на празднествах, и я… уверен, что это так!

– Они! Они верят, но мы-то – нет! Мы – ты и я! И ты должен радоваться, что мы не верим. Ведь благодаря этому всеобщему помешательству ты – не просто король, а король милостью Божьей! Поэтому нам не грозят никакие бунты и обеспечено беспрекословное подчинение. И поэтому, Леопольд, именно тебе нужно будет объявить войну Академии. Я – всего лишь регент и простой смертный. Ты – король, а для народа – полубог!

– Но… у меня есть подозрение, что на самом деле… это не совсем так, – с опаской глядя на дядю, заметил Леопольд.

– На самом деле – нет, – согласился Винис, улыбаясь. – А для народа – да! Для всех, кроме этих скотов из Академии. Когда они будут стерты с лица Галактики, ты действительно станешь полубогом для всех. И никто не осмелится этого отрицать. Подумай об этом. Подумай хорошенько!

– Тогда мы сможем сами, – восхищенно воскликнул Леопольд, – управлять великими святыми ящиками в Храме и кораблями, которые летают сами по себе, и овладеем Святой Пищей, которая излечивает рак и все другие болезни?! А Верисов говорил, что только просвещенные Галактическим Духом могут…

– Опять Верисов!! Помни. Леопольд, что Верисов вместе с Сальвором Гардином – твои заклятые враги! Держись за меня, мой мальчик, а их не бойся! Вместе с тобой мы воскресим Империю! Не только королевство Анакреон, а всю Империю, в которой миллиарды солнц! Не получше ли это будет, чем пресловутый Рай Земной?

– Д – да…

– Может Верисов обещать больше?

– Н – нет…

– Ну и славно.

В голосе Виниса снова появились командные нотки.

– Значит, решено. Иди к себе, Леопольд, Я спущусь попозже. Да… вот ещё что, Леопольд…

Юный король обернулся с порога. Винис улыбнулся. Но глаза его – нет.

– Будь осторожен на охоте, мой мальчик. Со дня гибели твоего отца меня не покидают дурные предчувствия. Знаешь, когда воздух кишит стрелами, ни за что нельзя ручаться. Я очень надеюсь, что ты будешь осторожен. Насчёт Академии мы договорились?

Леопольд отвел взгляд в сторону.

– Да, конечно…

– Хорошо!

Винис посмотрел племяннику вслед и вернулся к столу.

А Леопольд ушёл к себе в совершенно расстроенных чувствах.

«Может быть, – думал он, – и будет лучше, если мы победим Академию и заполучим власть, о которой говорил дядя. Но потом, когда война закончится, и я воссяду на трон…»

Тут его, как ножом, резанула мысль – ближайшими наследниками престола являются не кто иные, как Винис и двое его взрослых сыновей…

Но пока королем был он, Леопольд. А короли могут отдать приказ казнить кого угодно. Даже дядюшек и кузенов.