Текст книги "Извращенная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

35

ГЛЕБ

– Нам действительно нужно отправляться в путь, – настаиваю я, чувствуя напряжение в теле, пока засовываю наличные в папку для чеков в маленьком ресторанчике, где мы остановились на обед.

Мэл только что вернулась из туалета вместе с Габби, и она кивает, чувствуя мое беспокойство.

– Мы готовы.

Схватив огромную сумку Мэл, набитую всеми вещами, которые могут понадобиться малышу, я перекидываю ее через плечо и веду обратно к машине. Я держу голову на пульсе, так как моя интуиция подсказывает мне, что мы и так задержались слишком долго.

Мы достаточно хорошо и спокойно покинули Бостон, но это мало способствовало успокоению моих нервов. Я хочу, чтобы между нами и этим сумасшедшим ирландцем было как можно больше пространства. И хотя Мэл не жалуется, как и Габби, нам пришлось делать больше перерывов на туалет, чем я бы предпочел, ради недавно приученной к горшку девочки.

Я знаю, что малышка старается изо всех сил, и, честно говоря, она гораздо более согласна на долгую поездку, чем я мог предположить. Похоже, Габби далеко не так разговорчива, как предполагает ее тезка. Весь первый час она ехала молча, довольствуясь игрой с чучелом кролика, которое мама передала ей с переднего сиденья. Но по мере того, как часы приближались к часу дня, я понял, что без перерыва мы не вернемся в Нью-Йорк. Поэтому мы сделали небольшую остановку на окраине Нью-Хейвена. Перекусить в закусочной на стоянке грузовиков показалось мне самым быстрым решением на тот момент.

Хотя, возможно, недостаточно быстрым.

Открыв заднюю дверь внедорожника, чтобы Мэл могла посадить Габби внутрь, я осматриваю тихую парковку на предмет возможных неприятностей. Мой взгляд падает на двух мужчин в костюмах, почти заслоняющих своими громоздкими формами одного из посетителей стоянки, которые стоят перед водителем большой машины, держа в руках фотографию.

Блядь. Один из них точно мой брат.

– Залезай, – шиплю я, ловя Мэл за локоть и затаскивая ее на заднее сиденье, прежде чем она успевает пристегнуть Габби к своему автокреслу.

– Что…? – Глаза Мел расширяются, когда она ловит мой взгляд, и она безропотно подчиняется.

Я закрываю за ней дверь так тихо, как только могу, отворачивая голову, чтобы наблюдать за ними в периферии, не привлекая внимания к своему лицу. Тем не менее они улавливают звук и оборачиваются. Мико узнает меня, его брови опускаются в хмурую гримасу.

Затем они направляются к нам.

Винни, должно быть, проснулся и тут же натравил на нас своих псов, потому что они не отставали от нас и на сорок пять минут.

Обойдя машину спереди, я ускоряю шаг, прыгаю за руль и завожу машину еще до того, как закрылась моя дверь.

– Пристегнитесь, – командую я, заметив Мэл в зеркале заднего вида.

Она все еще работает над автокреслом Габби.

– Я знаю, знаю, – бормочет она, ее голос дрожит от нервов.

Выехав на главную дорогу, я делаю вид, что направляюсь к I-95, и, как только наши преследователи скрываются из виду, резко сворачиваю на боковую улицу, ведущую к CT-15. Это узкая, извилистая дорога, которая прекрасно довезет нас до Нью-Йорка. А если они решат, что мы свернули на шоссе, то, возможно, нам удастся выбраться из этого места без лишних проблем.

– Господи, Глеб, – говорит Мэл с заднего сиденья, и когда я снова смотрю на нее в зеркало заднего вида, она цепляется за ручку двери, чтобы не упасть на пол.

– Извини, – ворчу я. – А теперь пристегнись сама, – повторяю я, нажимая на газ.

Мгновение спустя я слышу щелчок ее ремня безопасности.

До Нью-Йорка больше никаких остановок. Это уж точно. Если Габби понадобится сходить, ей придется воспользоваться одним из запасных подгузников, которые я видел в сумке Мэл.

– Думаешь, они нас видели? – Спрашивает Мэл после нескольких минут молчания.

– Я знаю, что видели. Надеюсь, они верят, что я выехал на межштатную дорогу, – говорю я, не отрывая глаз от зеркала заднего вида.

Мой желудок опускается, когда серый "Хаммер" с пулеметным стволом огибает угол позади нас.

– Блядь.

Этот план провалился, мне нужно посмотреть, смогу ли я его стряхнуть. В городе для этого больше возможностей, но, по крайней мере, на узкой дороге у него будет меньше шансов обойти меня, чтобы загнать на обочину.

Словно прочитав мои мысли, Мико выезжает на встречную полосу, приближаясь. Свернув за осевую линию, я блокирую ему проезд, и ему приходится проверять тормоза, а "Хаммер" с визгом бьет резиной по асфальту. Возвращаясь на свою полосу, когда мы огибаем поворот, я едва не сталкиваюсь с автомобилем лоб в лоб.

Он пытается снова, вынуждая меня выехать в центр, чтобы заблокировать его. И на этот раз я сворачиваю влево, чтобы объехать машину, которая едет впереди меня с предельной скоростью. Мико следует за мной мгновение спустя. Мой поворот приближается быстро, и я замедляюсь ровно настолько, чтобы войти в него, не бросив машину в крен. Но Мико это не нравится. Он врезается в мою заднюю часть, разворачивая машину вперед, а девочки кричат. А когда он пытается объехать меня за мгновение, необходимое для того, чтобы прийти в себя, я едва успеваю заблокировать его. Сцепив зубы, я не свожу глаз с дороги впереди и "Хаммера" позади.

Сигнал встречной машины предупреждает меня о неодобрении водителя. Через секунду раздается треск, свидетельствующий о том, что зеркало бокового вида водителя отрывается от его машины, когда оно сталкивается с зеркалом "Хаммера". Но Мико выглядит невозмутимым, продолжая преследовать мой хвост.

Я направляюсь к другому выезду, и снова он заставляет меня проехать мимо него.

Быстро это никуда не приведет, и мне не нравится, что Мэл и Габби получают удар хлыстом при каждом столкновении с "Хаммером".

Накрыв его, я оставляю Мико в пыли, изо всех сил разгоняя машину по извилистым поворотам. Деревья проносятся мимо в темно-зеленой мгле, и мне удается перепрыгнуть через три машины между поворотами, чтобы оставить между нами немного пространства.

Затем, с четвертой попытки, я уже почти наполовину проскочил мимо машины, когда за углом появился грузовик, несущийся прямо на нас. Шины взвизгивают, он сигналит, и я резко торможу, успевая лишь вернуться на свою сторону дороги. Внезапно преимущество, которое мне удалось вырвать, исчезает. И на этот раз, когда Мико врезается в нас, его правое крыло сталкивается с левой стороной бампера нашей машины.

Руль выкручивается в моей хватке, и мы уходим в занос, ударяясь о обочину под углом. А скорость в сочетании с ударом "Хаммера" о бок "Эскалейда" приводит к тому, что нас заносит.

Крики, доносящиеся с заднего сиденья, разрывают мое нутро, когда мир кружится вокруг меня. И я инстинктивно поднимаю руки вверх, чтобы закрыть лицо. От удара меня отбрасывает в сторону, и подушки безопасности срабатывают. Стекло разлетается вдребезги, звук оглушительный, прохладные осколки каскадом сыплются вокруг меня, обжигая лицо.

Мы резко останавливаемся, когда пассажирская сторона наталкивается на дерево, и я, задыхаясь, повисаю вниз головой, подвешенный за ремень безопасности. Застонав, я упираюсь в крышу машины, оценивая, насколько плоха наша ситуация.

– Девочки, вы в порядке? – Спрашиваю я, чувствуя, как сердце разрывается от криков Габби.

И когда Мэл не отвечает, у меня сводит живот. Повернув голову и туловище как можно лучше, я обнаруживаю, что Мэл безвольно висит на ремне безопасности, а ее темные волосы водопадом рассыпаются по голове. Струйка крови на виске говорит о том, что она ударилась головой. И, должно быть, сильно.

– Мама! – Габби всхлипывает, ее маленькие ручки тянутся к болтающейся руке Мэл.

Повернув голову в другую сторону, я выглядываю в разбитое окно и вижу, что "Хаммер" остановился, как и машина, которую я пытался объехать. Пожилой мужчина поднимается с водительского сиденья, его движения скованы. Но выражение глубокой озабоченности омрачает его морщинистое лицо, когда он подходит к нашей машине.

– Убирайся отсюда, старик, – предупреждаю я, роясь в кармане в поисках ножа.

У меня очень мало времени, чтобы освободить себя и девочек и убежать, поэтому я лишь наполовину слежу за ситуацией, разворачивающейся снаружи, и избавляюсь от ремня безопасности. Я с грохотом падаю на потолок, когда нейлон отпускает меня. Я переползаю на заднее сиденье, чтобы помочь Габби выбраться из автокресла.

Краем глаза я наблюдаю, как Мико перехватывает старика, и, хотя я не слышу, о чем они говорят, знаю, что он приказывает парню вернуться в машину и ехать дальше.

Осторожно усадив Габби, я бормочу:

– Оставайся здесь, пока я приведу твою маму.

Она кивает, а ее круглые щечки покрыты слезами.

С помощью моего ножа я освобождаю Мэл от ремня безопасности всего за несколько секунд, и я с ворчанием опускаю ее на крышу, превратившуюся в пол.

Раздается выстрел, заставляющий Габби вскрикнуть, и я прижимаю ее к груди, когда старик рушится на землю перед Мико. Мико и его напарник начинают спорить, напарник указывает то на старика, то на нас. Очевидно, он недоволен тем, что им придется убирать еще одно тело, пока они пытаются нас выследить.

У меня нет ни секунды на то, чтобы беспокоиться о том, что они решат сделать. Вместо этого я использую возможность перекинуть руки Мэл через плечи и взвалить ее на спину, как рюкзак. Я знаю, что не должен двигать ее, если она ранена, но если она мертва, то не имеет особого значения, в каком состоянии находится ее шея.

– Пойдем, Габби, – бормочу я, протягивая ей руку, и, к моему облегчению, она берет ее без вопросов.

Пригнувшись, я протискиваюсь наружу через разбитое окно, стараясь как можно меньше компрометировать Мэл. Габби выходит следом за мной, и я выглядываю из-за угла машины, чтобы посмотреть, что происходит.

Мико и его напарник держат старика за руки и за ноги и несут его к багажнику "Хаммера". Ни один из них не смотрит в нашу сторону. Поэтому, пригнувшись, я крепче вцепился в руки Мэл и потянул Габби к укрытию в лесу позади нас.

Дочь Мэл, держа палец во рту, спотыкается за мной, изо всех сил стараясь не отстать. Мы не останавливаемся, пока полностью не скрываемся из виду. Я знаю, что у нас нет времени медлить, но мне нужно убедиться, что ни одной из девочек не требуется немедленная медицинская помощь.

Опустив Мэл на землю, я осматриваю порез на ее виске, а затем быстро осматриваю ее на предмет дальнейшего кровотечения.

– Ты ранена, Габби? – спрашиваю я, переключая свое внимание на нее, как только убеждаюсь, что Мэл сможет продержаться, пока мы не доберемся до больницы.

Габби качает головой, ее большие глаза следят за тем, как я ее осматриваю.

– Хорошая девочка, – бормочу я. – Я хочу, чтобы ты оставалась рядом и не шумела, хорошо?

Она кивает, сильнее посасывая большой палец. Затем она напрягается, и ее глаза устремляются в лес позади меня при звуке шуршащих шагов. Они пришли после нас. Это значит, что они, должно быть, покинули машину старика, чтобы найти нас.

Сменив стратегию, я велю Габби забраться ко мне на спину, и как только она оказывается на мне, а ее крошечные ручки прижимаются к моему адамову яблоку, я подхватываю обмякшее тело Мэл на руки. Лишний вес мешает быть незаметным, но далеко идти не придется.

Повернув назад, я подхожу к месту аварии под другим углом, прислушиваясь, не догонят ли Мико и его напарник. Остановившись у дороги, я осматриваю местность, чтобы убедиться, что она действительно заброшена.

"Эскалейд" все еще дымится там, где лежит вверх дном. У "Хаммера", похоже, повреждено правое крыло и разбита фара. А с трупом на заднем сиденье я не хочу рисковать и везти его в город, чтобы посмотреть, что на это скажут власти. Поэтому я быстрым шагом направляюсь к крошечному золотистому седану. Ключи все еще в замке зажигания, а дверь со стороны водителя открыта. Остановившись, я позволяю Габби спуститься, а сам открываю дверь со стороны пассажира.

– Залезай.

Как только она оказывается внутри, я закрываю за ней дверь. Затем я открываю заднюю дверь и осторожно опускаю Мэл на сиденье. Скользнув на водительское сиденье, я наклоняюсь через консоль, чтобы пристегнуть Габби. Затем я вставляю ключ в замок зажигания и выезжаю на дорогу.

36

МЭЛ

Звук радостного хихиканья Габби выводит меня из глубокого сна, и меня охватывает необъяснимая волна облегчения. Несмотря на пульсацию в висках, я не могу не улыбнуться. Мне нравится этот звук. Возможно, это одна из самых приятных вещей на свете.

Открыв глаза, я не сразу понимаю, что меня окружает. Судя по стерильно белым стенам и флуоресцентному освещению, я определенно нахожусь не в нашей комнате в пансионе Киери. А резкий запах антисептика подтверждает, что я, должно быть, нахожусь даже в больнице. Я вглядываюсь в пищащий монитор и больничную койку, в хорды, прикрепленные к моим рукам, и все мои болячки словно оживают. Я чувствую себя так, будто меня переехал автобус.

Что случилось?

Я пытаюсь сесть, и когда мой взгляд падает на стройную фигуру, сидящую со скрещенными ногами на полу рядом с моей дочерью, все возвращается ко мне. Мы были в бегах. Люди Винни преследовали нас на своей машине, и мы начали кувыркаться… Должно быть, я потеряла сознание, потому что это последнее, что я помню. Но даже когда беспокойство за дочь захлестывает мое тело, вид ее счастливой игры с Глебом успокаивает меня. Я смотрю на них вместе, и у меня наворачиваются слезы на глаза от того, как нежно Глеб общается с Габби. Мягкость его выражения лица, это то, чего я никогда раньше не видела.

Он всегда казался мне яростным защитником, если не сказать опасным, всегда серьезным и задумчивым. Но с нашей дочерью у него появилась нежная сторона, которая согревает мое сердце. У меня перехватывает дыхание. И моей девочке так комфортно с ним, она полностью доверяет ему, улыбаясь и хихикая во время их тихой игры.

Словно почувствовав мой взгляд, Глеб поднимает голову, и его умные зеленые глаза встречаются с моими с такой силой, что у меня сводит живот.

– Мэл.

Это единственное слово заставляет Габби повернуться, и когда моя дочь видит, что я проснулась, она вскакивает с пола и бросается ко мне.

– Привет, булочка, – бормочу я, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться вместе со мной на больничную койку. Но хорды, прикрепленные к моим рукам, коротко дергают меня, и я шиплю, когда иглы вонзаются в кожу.

На милом лице Габби появляется беспокойство, но, когда она колеблется, Глеб поднимает ее с пола и осторожно усаживает на перила моей кровати. Габби обхватывает меня за шею, крепко обнимая, отчего у меня пульсирует голова и бьется в висках пульс. Но мне так приятно, что она рядом, что я обхватываю ее крошечное тело и прижимаю к себе.

– Привет, моя милая девочка. Тебе больно? – Пробормотала я.

– Я в порядке. – Габби отстраняется и пристально изучает мое лицо. – Мама ранена?

– Теперь я в порядке, булочка, – заверяю я, проводя пальцем по ее мягкой щеке и изгибу подбородка. Затем мой взгляд переключается на Глеба, когда Габби прижимается к моему горлу. – Как долго я здесь?

– Три дня. Ты сильно ударилась головой. Док сказал, что ты впала в кому.

– Это объясняет, почему она пульсирует, – говорю я, прикладывая ладонь к больному месту и обнаруживая квадратный бинт, приклеенный на место. Я шиплю сквозь зубы, когда давление посылает колющую боль в мой висок.

– Я схожу за доктором, – говорит Глеб и поворачивается к двери.

– Нет, подожди, – настаиваю я, пульс учащается. Монитор выдает меня, и Глеб смотрит в его сторону, когда звуковые сигналы становятся все настойчивее.

– Хорошо. Я здесь, – заверяет он, подходя ближе и берясь за перила моей кровати.

– Ты заботился о Габби все это время? – Спрашиваю я, мой голос начинает дрожать, когда я думаю обо всем, что он для меня сделал.

– Конечно, – заверяет он меня. – В больнице для нее привезли кроватку, чтобы мы могли быть здесь, когда ты проснешься. Я… не хотел оставлять тебя одну на случай, если люди Винни придут за тобой.

У меня на глаза наворачиваются слезы от осознания того, что Глеб не только спас меня в очередной раз, но и так хорошо позаботился о нашем ребенке, когда я не смогла. Несмотря на то, как ужасно я рассталась с ним в последний раз, он бросил все, чтобы приехать и помочь мне.

Он рисковал своей жизнью, чтобы уберечь нас.

Я потрясена его самоотверженностью.

Потянувшись, я кладу свою руку поверх его, и его глаза опускаются вниз от прикосновения.

По моим щекам разливается тепло, и я думаю, не слишком ли интимный жест, но сейчас я так благодарна ему за это, что просто не могу сдержаться.

– Спасибо, – бормочу я.

Свободная рука Глеба накрывает мою, его глаза становятся мягкими.

– Ты не должна меня благодарить, – говорит он.

– Нет, должна. Ты не должен был приходить, но ты пришел. Ты помог нам обеим выбраться из ужасной ситуации, и я не думаю, что смогла бы сделать это без тебя.

Намек на улыбку загибает уголок его губ.

– Я уверен, что смогла бы. – Его взгляд переходит на Габби, показывая, что он и без слов знает, что я готова на все ради своей маленькой девочки.

Я прижимаю ее к себе чуть крепче под его многозначительным взглядом, и, когда она сжимается в ответ, в моих висках вспыхивает боль. Я закрываю глаза, с трудом сглатывая, чтобы побороть боль, а когда снова открываю глаза, Глеб смотрит на меня с безмолвным пониманием.

– Мне действительно стоит сходить к врачу. Он сможет помочь облегчить боль.

Облизывая губы, я киваю и делаю глубокий вдох, чтобы сдержать волнение.

– Я ненадолго, – добавляет он, словно чувствуя мое напряжение.

– Спасибо.

Глеб слегка сжимает мои пальцы, а затем тихонько выходит из комнаты. Я смотрю ему вслед, и сердце замирает, когда я остаюсь наедине с Габби, чтобы обдумать ситуацию, в которой мы оказались. Одно дело держать правду о нашей дочери в секрете от Глеба, когда я не думала, что он будет в нашей жизни. Но теперь он из кожи вон лезет, чтобы помочь нам, чтобы вернуть нас в Нью-Йорк вместе с собой. И я начинаю задумываться, не стоит ли довериться ему, рассказать, что он отец Габби. Он заслуживает того, чтобы знать. И после того, как я увидела их вместе, я не могу отрицать, что он будет хорошо относиться к ней.

Она заслуживает этого.

И он тоже.

Но тогда мне придется признаться, что я все это время держала все в секрете, а я не знаю, в каком положении мы с Глебом сейчас находимся. Вполне возможно, что он захочет сохранить между нами больше пространства после всего, что произошло.

А что, если он узнает и не захочет Габи? Он может бросить нас на полпути к безопасности, если эта идея его так напугает. Возможно, лучше подождать и посмотреть, как все сложится. На данный момент я не думаю, что ожидание повредит кому-то. Но если выпустить кота из мешка слишком рано, это может все испортить и даже навредить Габби.

А этого я хочу меньше всего.

– Ты хорошо провела время с Глебом? – Спрашиваю я Габби, поглаживая ее по мягким волосам.

Габби кивает.

– Он забавный, – говорит она.

Это впервые.

Я бы описала Глеба по-разному, но слово "забавный" не пришло бы мне на ум. Он всегда казался таким серьезным и… ну, смертельно опасным – это единственный способ описать ауру, которая его окружает.

Но моя маленькая девочка считает его забавным? Это заставляет меня улыбаться.

– Не хочешь рассказать мне о том, что произошло, пока я… спала? – Спрашиваю я. Теперь, когда я уверена, что физически она в порядке, на первый план выходит беспокойство о душевной травме, которую могла получить Габби.

Габби садится и пожимает плечами, как будто не совсем понимает, о чем я спрашиваю.

– Тебе было страшно, когда наша машина разбилась? – Мягко спрашиваю я.

Она серьезно кивает, засовывая большой палец в рот. И поскольку она через многое прошла, я позволяю ей оставить это.

– Ты пострадала?

Она качает головой:

– Нет. Слишком сильно кружилась, – описывает она вокруг своего большого пальца.

Я киваю.

– А что случилось, когда вращение прекратилось?

– Геб отпустил меня на свободу, а потом отнес тебя и меня к деревьям. – Габби хмурится и вынимает большой палец изо рта, вытирая слюну о рубашку. Затем она снова укладывается под мой подбородок, похоже, устав от моей линии вопросов.

И поскольку я не хочу заводить ее слишком далеко, я прижимаю ее к себе и глажу по спине. Мне нравится, как она пытается произнести имя Глеба, но у нее пока не получается.

– Ты моя храбрая девочка, – бормочу я и целую ее в макушку.

Тихий стук в дверь притягивает мой взгляд к ней, и через мгновение доктор входит, а за ним и Глеб. Зеленые глаза встречаются с моими, заставляя сердце учащенно забиться, и я снова обращаю внимание на белый лабораторный халат, чтобы не вывести из себя кардиомонитор.

Блондину около тридцати лет, у него квадратные очки в проволочной оправе, которые придают ему книжный вид. То, как он уложил волосы средней длины на бок и зачесал их назад с помощью средства, придает ему профессиональный, если не сказать нервный, стиль, и он любезно улыбается мне, когда наши глаза встречаются.

– Мисс О'Мара, меня зовут доктор Хайнц. Я рад видеть, что вы проснулись. Как вы себя сегодня чувствуете?

– Прекрасно, – отвечаю я. Но, когда Глеб бросает на меня суровый взгляд, я добавляю: – У меня немного болит голова.

Кивнув, доктор Хайнц достает из кармана фонарик и подходит к кровати.

– Давайте посмотрим, хорошо?

Кивнув, я стараюсь не моргать, пока он приподнимает одно веко, затем другое и светит фонариком в мои зрачки. Затем он переходит к проверке моих жизненных показателей.

– Что ж, мисс О'Мара, похоже, вы хорошо поправляетесь, – констатирует он, закончив осмотр. – У вас было довольно сильное сотрясение мозга, когда вы ударились головой. – Он указывает на марлевую повязку на моем виске. – Не удивляйтесь, если в ближайшие сутки вы почувствуете легкое головокружение или замешательство.

Я киваю, потом морщусь, когда голова начинает болеть.

– Я предписываю вам побольше отдыхать и расслабляться. Спите столько, сколько подсказывает вам ваше тело. Швы должны рассосаться естественным путем в течение нескольких недель, а если вы будете регулярно смазывать их антибиотиками, то шрамы останутся минимальными.

– Значит ли это, что я могу идти домой? – Спрашиваю я, испытывая облегчение, когда мой взгляд переключается на Глеба в поисках подтверждения. Сердце учащенно забилось, когда я увидела, что его зеленые глаза пристально смотрят на меня, и я оглянулась на доктора, прежде чем кардиомонитор заработал как бешеный.

– С вашим уровнем улучшения все должно быть в порядке. Если голова продолжит болеть, вы можете принять еще одну дозу ацетаминофена – не ибупрофена – через каждые четыре часа.

– Хорошо.

– Но, если симптомы ухудшатся, вам нужно немедленно обратиться за медицинской помощью. Ваш муж говорит, что вы ехали домой в Нью-Йорк, когда попали в аварию?

Слово "муж" выбило дух из моих легких, и я на мгновение вытаращилась на доктора, прежде чем поняла, что это только привлечет ненужное внимание. Пытаясь быстро прийти в себя, я растягиваю губы в улыбку и отвечаю:

– Угу.

Но из-за жара, бурлящего в моем животе, я не слышу происходящего. Я едва слышу следующие указания врача, пока в голове крутится мысль о том, что я буду замужем за Глебом. Это вызывает неожиданную волну головокружения, запускающего бабочек в животе. Сердечный монитор становится все настойчивее, но, к счастью, доктор, похоже, не замечает этого, заканчивая свои инструкции.

– В таком случае, если вам необходимо обратиться к местному специалисту, это совершенно нормально, но делайте это, если симптомы сотрясения мозга – головная боль, тошнота, головокружение, спутанность сознания – продолжаются дольше недели. Возможно, вам потребуется дополнительное обследование. – Доктор Хайнц заканчивает свое объяснение, делая пометки в моей карте. Затем он кивает каждому из нас. – Медсестра скоро придет, чтобы дать вам дозу ацетаминофена и помочь отправиться в путь.

– Спасибо, доктор, – говорит Глеб и поднимается, чтобы пожать ему руку, прежде чем доктор Хайнц уйдет.