Текст книги "Юность, 1974-8"

Автор книги: авторов Коллектив

Считают, что метод «стерильных самцов» весьма перспективен и в борьбе с оливковой мухой – опасным вредителем маслин, – с плодожоркой, паразитирующей на яблонях и сливах. А на одном из научных съездов, проведенных в последние годы, обсуждались возможности метода лучевой стерилизации в борьбе с клещами, саранчой, точильщиками, мухой цеце, москитами…

Если метод «стерильных самцов» удивляет необычностью подходов к решению практически важной задачи, то метод «лучевой консервации» отличают простота, ясность решения, экспериментальное мастерство.

Идея консервирования продуктов пришла в голову человеку тысячелетия тому назад. Продукты консервировали древние египтяне и инки. Наверное, самый древний способ сохранения продуктов – это высушивание их на солнце. Со временем менялись подходы к проблеме консервирования и их масштабы. Сегодня бытовой холодильник имеется практически в любой городской квартире. Но один из самых современных способов сохранения пищевых продуктов – это консервирование с помощью проникающих излучений.

Вот показательные опыты. Если облучать свежее мясо гамма-лучами в дозе 100 000 рентген, то срок его хранения на складе удлиняется в пять раз. При температуре около нуля градусов это облученное мясо можно спокойно хранить в течение нескольких месяцев. И при этом не отмечается никаких изменений питательных и вкусовых качеств. Большие перспективы открываются и при использовании радиации для удлинения сроков хранения свежей рыбы. Облученная свежая рыба, не теряя вкусовых качеств, может свободно храниться в рефрижераторах до 35 дней, а без лучевой обработки при тех же условиях хранения – только 7—10 дней.

Интенсивные исследования ведутся сейчас в поисках возможностей гамма-облучения для консервирования таких нежных и ценных продуктов, как икра, молоко, крабы, устрицы, креветки…

Удивительные результаты наблюдались при облучении ягод и фруктов. Облученная клубника, хранившаяся в рефрижераторе при температуре 4 градуса, длительное время не теряла ни свежести, ни аромата. Даже опытные дегустаторы и эксперты не могли отгадать, какие из ягод были облучены в «консервирующих» дозах. А грибы шампиньоны? Они обладают прекрасными вкусовыми качествами. Их можно выращивать искусственно в течение всего года. Но при хранении грибы быстро теряют свежесть и вкус, быстро сохнут, и шляпка их разворачивается, как у старых грибов. Облученные же шампиньоны в течение длительного хранения выглядели так, будто их только что принесли из парника: старение грибов резко затормаживалось, шляпки были круто закручены, как у молодых грибов.

Совсем недавно в печати появилось сообщение о лучевом консервировании цветов. Знаменитые голландские тюльпаны, облученные в определенной дозе и помещенные в пакет, надутый углекислым газом, оказались удобными в транспортировке и могли храниться длительный срок. Казалось, что они только что сорваны с грядки, настолько свежими выглядели их лепестки.

Важные свойства радиации можно с успехом использовать при хранении картофеля.

Наш общий друг – картофель – имеет один серьезный недостаток: при хранении он прорастает, клубни сморщиваются и теряют свои вкусовые качества. Над проблемой лучевой консервации начали работать многие ученые. В Институте биохимии Академии наук СССР, в Институте питания Академии медицинских наук СССР, в ряде других научно-исследовательских институтов республик Советского Союза проведена в больших масштабах разработка условий увеличения сроков хранения овощей с помощью ионизирующей радиации. Было показано: облучение клубней в дозе порядка 10 ООО рентген резко тормозило или прекращало весеннее прорастание картофеля, не понижало его сопротивляемости к заболеваниям и не уменьшало его вкусовых качеств. И очень важное наблюдение – десятилетние опыты показали: каких-либо изменений в облученном картофеле как продукте питания не обнаруживалось. Самые опытные дегустаторы не улавливали никаких изменений во вкусовых качествах блюд, приготовленных из такого картофеля. Лучевой метод с честью выдержал испытание. А его большие экономические выгоды очевидны. Сроки хранения увеличиваются, снижаются потери питательных веществ, содержащихся в корнеплодах, отпадает необходимость в затратах на труд по переборке прорастающих клубней. Проблема лучевой консервации сегодня интенсивно разрабатывается во всем мире. И это закономерно. Слишком очевидные экономические выгоды она несет. Некоторые методы лучевого консервирования уже разрешены для практического использования. Другие еще не вышли из стен лабораторий.

На растениях в некотором смысле легче экспериментировать, чем на животных. Во всяком случае, экспериментируя с облучением семян, можно ставить опыты сразу на многих тысячах биологических объектов. При этом ученому начинает особенно заметно помогать статистика. Да и экономически такой опыт куда более дешев.

А использовалась ли ионизирующая радиация для практических целей в животноводстве? И если использовалась, то где и в каких дозах? Ведь организм животных значительно более чувствителен к действию проникающей радиации, чем растения.

На одной из современных птицефабрик в Советском Союзе был поставлен такой опыт. В процессе инкубации куриные яйца облучали в течение нескольких часов в дозе всего 1–2 рентгена. Было доказано, что такие незначительные дозы ионизирующей радиации оказывают стимулирующее действие. Количество вылупившихся цыплят увеличивалось. А куры из облученных яиц обладали большей яйценоскостью.

Закономерен вопрос: стимулирующее действие малых доз ионизирующей радиации – это общая закономерность или «повезло» только курам?

Наверное, тут таятся и общие закономерности. Во всяком случае, врачи всего мира давно признают целебное действие радоновых ванн для человека…

Итак, ионизирующая радиация изотопов может разумно использоваться человеком и в сельском хозяйстве. Но любознательный читатель, наверное, уже заметил, что речь шла о внешних источниках проникающих лучей, как правило, о гамма-лучах, испускаемых радиоактивным кобальтом. А ведь существует огромное количество радиоактивных изотопов, которые испускают, например, «мягкие» бета-лучи, энергия которых невелика. Радиоактивный углерод С¹⁴ и радиоактивная сера S³⁵, которые являются одними из наиболее биологически важных элементов, обладают именно таким «мягким» излучением. Энергия проникающего излучения другого биологически важного изотопа – радиоактивного фосфора Р³² – значительно выше, но и она «мягче» «жестких» гамма-лучей кобальта Co⁶⁰.

Каким же образом можно использовать эти биологически важные изотопы для нужд сельского хозяйства? Возможности здесь безграничны. И это не преувеличение.

Чтобы успешно бороться с опасными вредителями сельского хозяйства, с вредными насекомыми, надо знать об их жизни как можно больше. Ученые метили радиоактивным фосфором таких опасных насекомых, как саранча и малярийный комар. Этим способом определили скорость перелета саранчи и дальность ее распространения из главных очагов выведения; выяснили протяженность перелетов малярийных комаров. Такое насекомое, как фруктовая муха, оказалось относительным домоседом. Ее метили радиоактивным фосфором и выпускали в апельсиновой роще. Оказалось, что при благоприятных условиях фруктовые мухи не удаляются от места обитания больше чем на несколько сот метров. Все это позволяло более продуманно наметить расположение заградительных зон и разработать систему обороны и борьбы с вредителями.

Если в инсектициды – яды для насекомых – ввести радиоактивную метку, индикатор позволит ответить на ряд важных вопросов. Как ведут себя эти соединения в организме насекомых, почему они ядовиты для них? Как сделать их избирательными по действию: не вредными для человека, растений и полезных насекомых? Не попадают ли они в сельскохозяйственные продукты? Когда они теряют свою токсичность?

А теперь о полезных насекомых. На наших древнейших друзьях-пчелах были поставлены изящные опыты. Например, кормили радиоактивным фосфором одну-единственную рабочую пчелу, н она становилась меченой. А в улей помещали счетчик радиоактивных частиц. Удалось установить, сколько раз в день вылетает на работу рабочая пчела, каков ее рабочий день и какова скорость полета. Или поступали по-другому. Подслащенные сахаром растворы с подмешанным к ним радиоактивным фосфором помещали на какое-нибудь поле. Прилетающие на него пчелы, естественно, метились. При этом можно было точно определить, какие поля пользуются у пчел наибольшей «популярностью», что пчелы любят больше. А отсюда и практические решения: так можно поднять «производительность труда» и увеличить продукцию пчел.

Это, конечно, только один из многочисленных примеров применения метода меченых атомов для изучения жизни полезных насекомых. Практически радиоактивные изотопы используются во всех фундаментальных исследованиях по биохимии и физиологии насекомых Ведь изучив, например, деятельность гормонов и ферментов, управляющих развитием и поведением насекомых, можно научиться управлять ими.

Ученые были поражены, узнав, с какой скоростью протекают некоторые биохимические процессы в растениях.

В коробочку из плексигласа поместили несколько листьев здорового растения, впустили туда определенное количество радиоактивной углекислоты и оставили растение на солнечном свету. В результате процессов фотосинтеза углекислота усвоилась, перешла в состав органических веществ и транспортировалась в организм. Через равные интервалы времени из различных точек роста плодов и стебля брали образцы и измеряли их радиоактивность. Оказалось, что скорость передвижения вновь синтезированных соединений с восходящим током весьма значительна: днем на солнечном свету – 50—100 сантиметров в минуту! И самое удивительное: раньше считали, что весь углерод растений в органических веществах образуется из углекислоты воздуха, хотя его там сотые доли процента, а теперь удалось доказать, что растениями интенсивно – используются углекислота и соли угольной кислоты, содержащиеся в почве. Они активно транспортируются из корней в листья. Там в результате фотосинтеза из них образуются углеводы и идет синтез органических веществ. Отсюда следовал практически важный вывод: для повышения урожайности необходимо вносить соли угольной кислоты в почву, обогащать почву углекислотой. Можно вносить в почву и так называемые зеленые удобрения, например, запахивать многолетние травы; примерно через 0—30 дней начинается выделение углекислоты, которое продолжается практически все лето.

Таким образом удавалось, например, увеличивать урожайность хлопка на 5 центнеров с гектара.

…Использование метода радиоактивных индикаторов оказалось чрезвычайно полезным для науки об удобрениях растений.

Чем и как выгоднее подкармливать растения? В какие сроки? В какой форме вносить удобрения? Как на них влияют климатические условия? Как они транспортируются в растениях и где усваиваются?

Меченый по фосфору суперфосфат, гидроксилапатит и другие удобрения вносили в почву. И вот кукуруза через 2,5 месяца после посадки больше всего усваивала фосфор из трехкальциевого фосфата, меньше – из суперфосфата и еще меньше – из гидрокси-лапатита. Обнаружилось, что хлопчатник дважды особенно нуждается в подкормке фосфором: первый раз в возрасте 10–20 дней, второй раз во время цветения.

Уникальными оказались опыты по определению роли микроэлементов – кобальта, марганца, цинка, меди – в жизни растений. Достаточно, например, было внести в почву 1–3 килограмма бора на гектар пашни, и урожайность клевера резко возрастала. Марганец повышал урожайность сахарной свеклы, медный купорос – урожай зерновых на торфяных почвах.

Как-то одна студентка-первокурсница вполне серьезно сетовала, что в наше время невозможны чудеса. «Обидно, – сказала она, – что нет волшебников. Была какая-то надежда на маленькие чудеса, когда в печати появились сообщения о существовании «снежного человека» или о том, что на самом деле на Землю упал не тунгусский метеорит, а прилетал космический корабль с неведомых планет. Так нет тебе! Дотошные ученые быстро доказали, что этого быть не может».

Но разве это не маленькое чудо, когда ученые обнаружили, что отдельные деревья в лесу могут обмениваться между собой питательными веществами через сросшиеся корни? Во всяком случае, было доказано: в дубовой роще радиоактивный бромистый калий, введенный в дерево, через три дня обнаруживался у пяти рядом расположенных дубов.

Особенно часто используются химические соединения, меченные радиоактивным углеродом, фосфором, серой, калием, натрием, железом… Пользуясь радиоактивным углеродом, можно узнать, какие условия питания необходимы для достижения максимальной продуктивности пли как осуществляется усвоение питательных кормов, что нужно ввести в рацион коров, чтобы увеличить удои молока.

Не бывает хорошей практики без хорошей теории. Они должны идти рука об руку. И тогда достижения каждой из них будут наибольшими.

Возможности метода радиоактивных изотопов для решения самых сложных теоретических вопросов биохимии, физиологии, биофизики безграничны и необозримы. Современный ученый в течение одного рабочего дня не успеет прочитать даже одни заголовки статей и исследований, в которых для различных биологических целей использовались радиоактивные изотопы! Специалистов нередко удивляют те результаты исследований, которые получают, используя меченые атомы. Иногда сложные биологические задачи решаются удивительно просто. Иногда, наоборот, казалось бы, простое биологическое явление расшифровывается долгие годы.

Вот, например, для ответа на вопрос, из каких составных простейших частей образуется коровье молоко и в каких точно тканях, потребовались усилия многих десятков ученых в течение многих лет. С помощью меченых атомов обнаружили, что жиры молока синтезируются в основном в молочных железах из низкомолекулярных жирных кислот, а те, в свою очередь, образуются за счет жизнедеятельности микрофлоры желудочно-кишечного тракта и так называемого рубца коров. Другая составная часть жира – фосфолипиды – синтезируется в печени, а основной белок молока – казеин – образуется из аминокислот, которые частично сами образуются из глюкозы.

Волшебная цепочка! Теперь, когда звенья этой цепочки прослежены, когда прояснились биохимические механизмы, легче искать подходы к повышению жирности молока.

Почему крупный рогатый скот нередко заболевает сухоткой? Ответ на этот вопрос тоже дали ученые с помощью меченых атомов. Причиной заболевания оказался недостаток в почве такого микроэлемента, как кобальт.

Вы любите свежую рыбу? Например, карпа? А вот чем, как и при каких условиях лучше. подкармливать рыбу, как повысить продуктивность водоема? Радиоактивные углерод, фосфор, сера помогли оценить биологическую продуктивность водоемов – тот набор питательных веществ, которые необходимы для лучшего развития рыбы.

Три четверти века назад о существовании радиоактивных изотопов знало всего несколько человек. Сегодня «полезная радиация» стала достоянием миллионов людей, о процессах радиоактивного распада знает каждый старшеклассник. И все полновеснее звучат мудрые слова Альберта Эйнштейна: «Явление радиоактивности – самая революционная сила технического прогресса за все время с тех пор, как доисторический человек открыл огонь».

Юрий Смирнов

 
Менялы, коллекционеры
Мальчишки горьких лет войны,
Родительские полумеры
Над страстью вашей не вольны.
С утре вы, словно на прополке,
Ходили собирать осколки,
Что ночью сыпались с небес.
Со знаньем дела их меняли,
Клеймо искали на металле,
На глаз прикинув и на вес.
И объясняли терпеливо
Своим усталым матерям,
Что нечего бояться взрыва,
А сами поскорей к дверям.
…Скелет полуторки в кювете.
Гулял на пепелище ветер.
Без света вечера длинны.
Худая свекла в огороде.
А у мальчишек в обиходе
Игрушки страшные войны.
 

* * *

 
 Должно быть, мало витаминов,
Весенний на душе разброд.
Дела обычные закинув,
Пс талым водам чуть не вброд
Я не спеша пройдусь по Бронной
И выйду на бульвар Тверской,
Под свод его серо-зеленый.
Что полон влажною тоской.
 
 
Вот и Никитские ворота.
Где Тимирязев водружен.
Он в ночь воздушного налета
Волной взрывною был сражен.
Дурманит запах свежих булок
Из магазина за углом.
Сверну в Столовый переулок,
Увижу старый серый дом.
Щиты и копья на фасаде
И морды греческих коней,
Припомню школьные тетради
И радости голодных дней.
 

Сергей Бобков

Вечный огонь

 
Бой кончен… И жизнь впереди…
Спокойно в Отечестве нашем.
Забвения плуг не запашет
Всех павших, кто смерть победил.
 

* * *

 
Красноперые дни
Пролетели вдоль окон забитых.
Куда ветром ни ткни —
Расставаний избыток.
Расстаются поля
С тишиной, как рассвет, голосистой;
И дорога, пыля,
Отдает вдруг бензинной канистрой.
По ночам небосклон
Тяжелеет от звезд, точно бредень,
И простился перрон
С электричкой последней…
 

* * *

 
 От свидания к свиданью
«До свидания» петит.
Облачною светлой тканью
Беглый месяц полускрыт.
Жизнь двоится, распадаясь
На житье и житие,
На миру – наедине —
В привокзальной толкотне
Мы, не помня, что черта есть,
В кои веки повстречались,
Да и то – как в полусне…
 

У моря

 
День зарождается, как прежде,
В избытке солнечных примет,
И море мира тем безбрежней,
Чем неизбежнее рассвет.
 

 
Подснежник в золотых веснушках детства
вцепился в землю лапкой меховой
и чтоб на небо вдоволь наглядеться
уже раскрыл свой купол голубой.
Шумит кипяще лес вечнозеленый,
как будто просит тишины и сна.
И свет в ветвях взметается соломой.
Медвежьей шерстью вздыбилась сосна.
Среди сухой хвои белесо-рыжей
пучками нервов старая трава
цела, один зеленый цвет не выжил.
Посмертная трава, что кружева.
Как луковицы срез, слезой сочится,
подснежник болен свежестью весны.
Он не успеет лету научиться
среди святой и ломкой седины
травы, прожившей зиму всю под снегом,
где клубнями земля в сетях корней.
Подснежник катится клубочком неба,
а ниточка то ярче, то бледней.
Здесь по горам, по склонам солнце греет
и близится волненье высоты.
Как будто птицы, и кружа и рея,
когда-то были здесь и я и ты.
 

* * *

 
 Под сердцем жажда жить комочком
проросла,
там лето и ручей, и в памяти, не скрою,
там девочка моя зародышем тепла
толкалась в сердце пяточной босою.
Дыханием моим потрясена листва,
и кажется, что вслед за медленным
шуршаньем
вдруг выдохнет сейчас она мои слова.
И солнце на ветвях играет бликом ржавым.
Сосна молчит, темнея тучей грозовой,
а доченька бежит и грядку поливает
с анютиными глазками и резедой,
и ей цветы качают важно головами.
 

Александр Шумский
и пришлось президенту сбрить усы

Фото А. ФЕДОРОВА.

Знаешь, – сказал я Рудману, – мы уже три года знакомы, а я у тебя ни разу не брал интервью.

– Да, это непорядок, – улыбнулся он. Мы познакомились в Таллине в декабре 1971 года. Там чемпион Европы Давид Рудман выступал на всесоюзном турнире по дзю-до. Тогда еще не было отдельной федерации дзю-до, и самбисты боролись на два фронта: в куртках на ковре и в кимоно на татами. И у них это неплохо получалось – у самбо много общего с дзю-до.

За окнами спортзала крутился Старый Тоомас на пронзительном ветру. Но в зале было тепло и тихо. Кончался первый день турнира. Рудман уже отборолся, а я уже передал отчет в «Московский комсомолец». Сто строк в номер.

Нас только что представили друг другу. И теперь мы считали по пальцам общих знакомых. Они нашлись среди самбистов, хотя я был второразрядником, а Давид пятикратным чемпионом страны по самбо. Кстати, он совсем не похож на борца в традиционном понятии: квадратный человек, весь в мускулах и медалях, с атласной лентой через плечо… Рудман – худой, высокий, метр восемьдесят, наверное.

Я читал в газетах и слышал от знакомых, что Рудман организовал у себя в Черемушках клуб для мальчишек «Самбо-70». Мне давно хотелось заскочить туда, сделать репортаж, а заодно и потренироваться. Интересно все-таки, чему научил ребят чемпион страны, король болевых приемов. Уже тогда о мальчишках из клуба ходили легенды: об их мужестве, благородстве и мушкетерской верности. И я напросился в гости.

– Двери нашего клуба открыты для вас всегда, – сказал Рудман.

– А душ там есть? – спросил я нахально.

– Будет, – уверенно ответил Давид и погладил для строгости свои черные гусарские усы…

Через два дня мы вместе возвращались в Москву. И в поезде Рудман рассказал мне про последний чемпионат Европы по дзю-до в Берлине. У каждого спортсмена есть своя история. Но эта была непохожа на другие, и я ее записал.

– В Берлине было тяжело, – рассказывал Давид. – Три года подряд наша сборная проигрывала командное первенство Европы. Меня тогда только избрали комсоргом. Мы собрались с ребятами и решили отобрать пять человек для командной борьбы. Эти люди по нашему плану должны были забыть о своих личных победах и медалях и думать только о команде. Кто хоть раз выходил на ковер, знает, как это трудно – одному отвечать за всех.

Отобрали пять человек по весовым категориям: Суслин – 63, Рудман – 70, Бондаренко – 80, Покатаев – 93, Онашвили – тяжелый вес. Установка была такая: первые двое выигрывают, остальным достаточно взять одно очко.

Пошла командная борьба. И тут по очкам финальную схватку проигрывает Сережа Суслин. Теперь моя очередь.

Давид РУДМАН:

– Я приехал домой, сбрил один ус. Показался жене. Она говорит: «Сбривай второй».

Но мы же не договаривались, что я сбриваю усы навсегда…

Я был в хорошей форме Перед Берлином, на турнире в Австрии, сделал девять схваток чисто. Но здесь борьба с первого дня была уже не та. Нервная, напряженная. Да еще я потянул межреберную мышцу, когда в полуфинале встретился с французом.

А в финале вышел против меня голландец – Ван дер Пол. В 69 году я легко его обыграл: передняя подножка, болевой – и все.

С первой минуты он полез вперед. Попытался сделать удержание. Я стал уходить. И вдруг услышал треск – как дерево ломают. Боли не было. Просто не мог дышать. Впечатление такое, будто нож в боку. Надо же так: пятнадцать лет боролся и никогда ничего не ломал, а тут…

Взял тайм-аут. Доктор заморозил ребро хлорэтилом. И я пошел на татами. Ребята говорят: «Стой, Давид, Пусть он сам лезет. Он же тебя боится…»

Ну, и я начал толкаться. С «ножом» в боку. Но в то же время появились какие-то силы, бог знает откуда.

Потом еще два раза брал тайм-аут. И все думал; посижу в защите, а за 40 секунд до конца сделаю бросок через спину. Почему именно за 40 секунд, я сам не понимал. Но ребятам сказал, чтоб предупредили меня.

Хожу по татами как в маске: дышать не могу. Тут слышу, ребята кричат: «Сорок секунд!» Я ввернулся под него – и опять треск, как дерево ломают. Я сел…

Опять меня стали лечить. И последние 40 секунд отборолся уже «на зубах». Я еще тешил себя надеждой: а вдруг объявят хики-ваки, то есть ничью.

Но объявили ему победу. И я ушел. Ну, как ушел? Унесли меня в раздевалку. И Юра, массажист, сделал семь уколов. В боку сразу как будто камень вырос. Кирпич.

Счет стал 0:2. Еще одно поражение – и привет. Дальше можно не бороться. Голландцам достаточно сделать три победы из пяти возможных – и они золотые…

В раздевалке я вспомнил: на соседнем татами метался Толя Бондаренко. Пока я там ломался с Ван дер Полом, Бондарь настраивался. Все знали, и он, конечно, тоже, что противник сильнее: раньше Толя ему проигрывал. Это был Ян Снайдерс, многократный призер Европы.

Что же сейчас будет?.. И тут слышу: судья объявляет: «Иппон!» Чистая победа! Толя сделал заднюю подножку.

А потом Володя Покатаев уложил брата Яна Снайдерса – Петера. Теперь все зависело от Гиви Онашвили.

Последний финал: Онашвили – Рюска. Вим Рюска, 120 килограммов. Чемпион мира и Олимпийских игр. Голубоглазый красавец, высокий и плотный. Работает вышибалой в баре. В Мексике, на Олимпиаде, бросил в бассейн какую-то кинозвезду вместе с мамашей и креслом. Говорят, для рекламы.

Гиви упирался. Ему нужна была иичья: которая через минуту станет победой сборной СССР. Все видели, как Гиви боролся. И никто не сомневался, что судьи дадут ничью. И они дали.

Теперь и у нас и у голландцев было по две победы. Но у нас – одна чистая. Значит, мы чемпионы!

А я заплакал. Все как-то собралось в одно – и боль от перелома, и нервы, и радость. Никогда такого не было, чтобы я плакал.

Ну, потом вручили нам набор ложек…

Давид живет на восьмом этаже, на самом краю московских Черемушек. В ясную погоду отсюда видно, как взлетают самолеты: Внуково рядом. А прямо под домом лес.

Мы стояли на балконе.

– Зачем тебе клуб? – спросил я Давида.

– Не мне, а им. – Он показал вниз. Там на майской траве неуклюжие акселераты играли с длинными акселератками в волейбол. – Я-то найду, куда пойти вечером. Чем старше человек, тем больше у него друзей.

– Вообще, мне сложно об этом говорить, – продолжал Давид. – Понятие «клуб» затаскано и опошлено. Этим словом уже называют подвалы в жэках с телевизорами и шашками. А человек должен приходить в клуб с уверенностью, что обязательно встретит там людей, с которыми ему легко и интересно…

Давид посмотрел на часы:

– Пойдем к ребятам. Они меня уже ждут: в семь часов Совет комиссаров.

На больших окнах клуба боролись нарисованные самбисты. А внутри, за стеклами – живые.

– Это со мной, – сказал Рудман дежурному у входа.

– Хорошо, – серьезно кивнул дежурный 1962 года рождения.

Я заглянул в зал. Там занималась старшая группа: чемпионы и призеры первенства Москвы.

– Можешь раздеться и потренироваться, – предложил Давид.

– Спасибо. Я пока посмотрю.

Я видел, как разминались ребята из старшей группы. Три года назад они ничего этого не умели. Три года назад, 28 сентября, они пришли в школу № 113 по объявлению. Они хотели заниматься самбо. Рудман прочел им короткую лекцию о том, что такое самозащита без оружия. И в конце сказал, что самбист прежде всего должен уметь падать. И профессионально упал на пол. Это произвело на ребят большое впечатление.

Давид любит вспоминать начало:

– Вот там была жизнь, в 113-й школе! Через месяц я открыл еще одну группу – на 25 человек. Ковер в зале был старый, нам дали его в «Динамо».

Под Новый год мы сотворили маскарад. Я заклеил усы и приклеил бороду. На сцене устроили показательные драки с пиратами. Прекрасное было время. Все у нас получалось. Так всегда бывает, когда сам от себя зависишь. Преподавателей в клубе не было, и старшие ребята тренировали новичков. Они сразу почувствовали себя взрослыми. А это для них очень важно.

Потом мы получили новый зал. И начались годы организационных битв. Битва первая – за то, чтобы не выгнали. Противник был многочисленный и сильный: пенсионеры жэка. Они писали письма в десяти экземплярах. Бегали по инстанциям, требуя вернуть помещение, потому что им негде проводить собрания. Но больше всего их возмущало то, что дети не вышивают крестом и даже не выпиливают, а борются, играют на гитарах и танцуют. Но мы победили.

Тогда я был фактически один. Это потом появились тренеры, завуч, помощники. Но чувствую, что от меня до сих пор многое зависит…

– Давид Львович, вас к телефону! – крикнул дежурный.

Рудман поговорил и вернулся хмурый.

– Я очень расстроен. Последнее время занимаюсь одними хозяйственными делами. Хозяйственник я, понимаешь? Открыл наконец спортшколу по самбо, думал, с ребятами буду работать. А сам вот стекла достаю, гвозди для клуба. Тебе скрепки не нужны?..

– Нет, спасибо.

– Все у меня есть, – грустно сказал Давид, – только единомышленников мало.

Последнее время он часто менял тренеров. Многие не понимали, что ему надо. Они обучают детей борьбе свои двадцать часов в неделю и получают за это дёньги. А он играет с мальчишками в игру, которую придумал сам. И хочет непременно, чтобы тренеры, взрослые люди, играли со всеми вместе. Даже в члены клуба тренеров принимает Совет комиссаров за какие-то особые заслуги. Кандидатский стаж как у всех – три года. И даже когда на базе клуба Рудман открыл детско-юношескую школу по самбо на 500 человек, он, как и прежде, не записывает в разрядные книжки ребят официальные победы в первенстве клуба и школы. И делает это из этических соображений: чтобы мальчишки не начинали спортивную карьеру за счет своих друзей.

И что уж совсем тренерам непонятно: Рудман не отчисляет из клуба «неперспективных» борцов. Они, как и все, занимаются фото, делают стенгазету, играют в ансамбле и продолжают бороться. И даже входят в Совет комиссаров.

Президент считает, что законы большого спорта слишком жестки и поэтому не должны касаться детей. Он знает по себе, что значит быть списанным.

Да и потом самбо в клубе не самоцель, а просто дело, вокруг которого ребята собрались, чтобы быть вместе. Им это очень нужно – быть вместе: они ведь сейчас растут…

Ты говоришь, они взрослые. – Давид показал в сторону зала. – Абсолютные дети. И, как все дети, требуют к себе внимания. А пока я не могу уделить им все свое время. И вижу, как мальчишки потихоньку от меня отходят. Для новичков я уже просто директор. Это обидно. Но ничего, – сказал он уже веселей. – Скоро снова поедем в лагерь. Тренироваться будем каждый день. Загорим, поплаваем.

– Это точно, – сказал я уверенно, потому что был там прошлым летом.

Станция Виноградове – под Воскресенском. Лагерь от станции километрах в трех. Идти надо до моста по ходу поезда. Слева рельсы, справа лес. У моста, над речкой: стоят армейские палатки и длинный деревянный дом – столовая.

Порядок здесь тоже армейский: подъем в семь и кросс по солнцу и росе. А солнце еще не жаркое, а роса уже не холодная. И ты бежишь вдоль речки и видишь, как рыба делает круги по воде.

После кросса зарядка и плавание. Бег – дело добровольное. Самбисту бегать по утрам, в общем, не обязательно. Но члены клуба «Самбо-70» должны иметь золотой значок ГТО. Не меньше. Да и кто откажется от кросса, если в нем участвует чемпион Европы и Советского Союза?

Наверное, Давиду легко было завоевать авторитет у мальчишек: дети тоже уважают силу. Но ему с самого начала не нужен был такой легкий авторитет. Рудман старается воспитать в ребятах верность данному слову. Он никогда их не обманывает. В клубе все общее: куртки, радости, огорчения. И когда было плохо президенту, ребятам тоже было плохо.

Летом 1971 года во Дворце тяжелой атлетики ЦСКА проходило первенство страны по самбо. И пятикратный чемпион страны, король болевых приемов, Давид Рудман проиграл в финале девятнадцатилетнему Владимиру Невзорову из Майкопа. Схватка была занудной, борьба у Рудмана шла вяло. Он пропустил одну атаку, сам не ответил ни одной.

Перед награждением они стояли за кулисами: ждали медалей. Невзоров – золотой, Рудман – серебряной. Мокрые волосы прилипли у него ко лбу, как парик. Пот стекал по щекам, они казались небритыми. Давиду не было тогда тридцати, но на вид вполне можно было дать лет сорок. А Невзоров улыбался до ушей и на Рудмана старался не смотреть. Он понимал, что в такой ситуации радоваться неприлично.