Текст книги "Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Иосселе

Был конец февраля 1962 года. Прошло почти два года после захватывающей операции по поимке Эйхмана и доставке его в Израиль. Исер Харел выступал с докладом перед руководящим составом израильской разведки. Сейчас Исер ставил перед ними новую задачу. В заключение он сказал: «Несмотря на то что это задание выходит за пределы ваших прямых служебных обязанностей, отнеситесь к нему с особым вниманием, ибо этот случай имеет сложную социальную и религиозную подоплеку. На карту поставлены престиж и авторитет правительства Израиля. И наконец, он касается человеческих судеб».

На этом речь была закончена. В зале воцарилась тишина. Молча сотрудники Исера стали покидать зал заседаний штаб-квартиры Моссад. Они были растеряны, но их нельзя было осуждать за это. Конечно, сотрудники Моссад должны быть готовы к любым опасностям и трудностям, но задача, поставленная перед ними на этот раз, не была похожа ни на одну другую. Лучшим из лучших израильских разведчиков было поручено найти десятилетнего мальчика.

Его звали Иосиф (Иосселе) Шумахер. Сам того не подозревая, он оказался в центре культурной и политической борьбы, которая имела огромное значение для всего Государства Израиль.

Иосселе родился в марте 1953 года в Израиле. Его родителями были Артур и Ида Шумахер. Отец Иды – Нахман Штарк – был старым, глубоко религиозным человеком. Когда-то он жил в Сибири, сосланный туда русским правительством. Там он лишился трех пальцев на ноге и глаза. Один из его сыновей был убит антисемитами, и власти оставили это убийство безнаказанным. Его ненависть к русским была так же сильна, как и его вера.

Именно Нахман убедил своих оставшихся сыновей и дочь уехать после второй мировой войны в Палестину.

Однако вскоре Ида и Артур обнаружили, что жизнь на «земле обетованной» довольно сурова. Израиль все еще терпел лишения после войны. Работы, еды и денег не хватало. Не сумев устроиться по своей специальности портного, Артур Шумахер пошел на фабрику. Ида стала работать в фотостудии. Они очень мало зарабатывали и после рождения дочери были вынуждены отправить ее жить в деревню к евреям-хасидам[22]22
  Хасидизм (от древнееврейского «хасид» – «благочестивый») – религиозно-мистическое течение в иудаизме, возникшее в начале XVIII века среди населения Волыни, Подолии и Галиции. Для хасидов характерны крайний мистицизм, религиозная экзальтация, почитание праведников. Наиболее активные почитатели хасидизма проживают в Государстве Израиль.


[Закрыть].

В 1953 году у них родился второй ребенок – мальчик. Его назвали Иосифом, но известен он стал как Иосселе. Родители отправили сына к старикам в район Меа-Шеарим Иерусалима, где проживали евреи, входящие в ортодоксальные религиозные секты.

Нахман Штарк принадлежал к секте «Наторей Карта»[23]23
  В переводе с иврита «стражи города». С древних времен эта секта охраняла крепостные стены Иерусалима.


[Закрыть]. Секта, объединявшая фанатичных ортодоксов, отказывалась признавать Государство Израиль. Молодые члены секты не служили в армии. Штарк очень любил своего внука и старался воспитать Иосселе в своей ортодоксальной вере.

Ида и Артур Шумахеры в то время больше беспокоились о хлебе насущном. Однажды, когда они в очередной раз посещали Иосселе, Ида сказала, что, возможно, уедет с мужем в Соединенные Штаты. По ее словам, в Израиле очень трудно прожить.

Нахман Штарк был потрясен. «Иосселе никогда не уедет из Израиля», – поклялся он.

Наконец после пяти лет борьбы за существование положение семьи Шумахер стало улучшаться. Они купили квартиру недалеко от Тель-Авива и собирались забрать детей. Ида привезла из деревни Зену, а затем поехала в Иерусалим за Иосселе.

Но у Нахмана Штарка были свои виды на внука.

Ему не нравился образ жизни, который вели Ида и Артур: они уделяли мало времени отправлению религиозных обрядов. Нахман не мог забыть страшные слова Иды: уехать из «земли обетованной». После долгих уговоров он убедил дочь, что для мальчика будет лучше еще ненадолго остаться в Иерусалиме. Некоторое время Иосселе жил с дедушкой и бабушкой. Наконец Ида вновь приехала к отцу и со слезами на глазах стала умолять: «Пожалуйста, папа, отдайте мне ребенка».

Старый Штарк смягчился и с печалью в голосе обещал вернуть Иосселе в следующий выходной. Он хотел провести с этим умным мальчиком, которого так горячо любил, еще несколько дней. Холодным декабрьским днем 1959 года счастливая Ида поцеловала на прощание сына и села в автобус, направлявшийся в Тель-Авив. Всю дорогу она с умилением думала, как будет хорошо, когда вся семья, наконец, соберется вместе.

Однако сына она вновь увидела только через три года.

Нахман Штарк хотел воспитать внука истинным евреем. И если для этого нужно было отобрать его у матери, то он готов был пойти на это. Мальчику лучше жить с раввинами в «Наторей Карта», решил он.

Когда Ида вновь приехала за сыном в Иерусалим, тот просто исчез. Нахман отказался даже сказать, где находится Иосселе. После недели бесплодных препирательств с отцом она обратилась в полицию. Полицейские посетили Нахмана Штрака, но старик отказался что-либо сообщить. «Спасти одну душу – значит спасти весь мир. Я не скажу вам, где мальчик».

Верховный суд Израиля приговорил Штарка к тюремному заключению до тех пор, пока он не скажет, где находится его внук. Однако для старого упрямого еврея пребывание в тюрьме не было тяжелым наказанием, поскольку он восемь лет провел в Сибири. К тому же тюремные власти, хоть и не оправдывали его поступок, но относились к его религиозным воззрениям с уважением и обращались с ним скорее как с почетным гостем, чем с преступником.

Верховный суд, однако, квалифицировал исчезновение Иосселе как тяжкое преступление. Но судебные власти больше ничего не могли сделать для родителей мальчика. Члены «Наторей Карта», поддерживаемые другими религиозными сектами, заняли непримиримую позицию. Полиция в течение нескольких недель прочесывала синагоги и школы по всему Израилю. Они искали везде и всюду. Обращались к кому только можно.

Но все было напрасно. Ни одной зацепки.

Тем временем Ида поведала свою историю журналистам, и скандальная история выплеснулась на страницы газет. Насмешливые карикатуры осуждали бесплодные попытки властей найти мальчика. Всякий раз, когда какой-нибудь полицейский выписывал штраф за стоянку в неположенном месте, ему с насмешкой заявляли: «Вместо того чтобы меня штрафовать, искали бы лучше Иосселе».

На зданиях полицейских участков мелом писали три слова, которые очень возмущали работников правоохранительных органов: «Где находится Иосселе?»

Месяцы упорной работы полиции Израиля не принесли никаких результатов. Казалось, что мальчика уже нет в живых.

Весной 1960 года дело Иосселе приобрело серьезное политическое звучание. Почти с самого основания израильского государства между ортодоксальными евреями и теми израильтянами, которые выступали за превращение Израиля в современное светское государство, возникли серьезные разногласия. Последние хотели избавиться от бремени устаревших законов, которые они считали неприемлемыми в современной жизни. Случай с Иосселе всколыхнул и еще резче обозначил эти разногласия. Одним из первых, кто вмешался в спор, был раввин Шломо Лоуренц, член партии «Агудат Исраэль», религиозной партии, но менее ортодоксальной, чем «Наторей Карта». Руководство партии боялось, что если Иосселе не будет найден, в стране начнется гражданская война.

Раввин Лоуренц разъезжал по стране, встречался с лидерами «Наторей Карта», пытаясь оказать на них давление. Другие религиозные деятели последовали его примеру. Они увещевали, спорили, угрожали. Все было безрезультатно.

Группа духовных лиц посетила раввина Амрама Блау и его брата Моше, которые являлись лидерами «Наторей Карта». Раввины просили братьев быть благоразумными и отдать мальчика. Но ответ был один: «Мы ничего не знаем».

Представители властей, полицейские чины и политики, приходившие к ним, получали аналогичный ответ.

Стало очевидным, что «Наторей Карта» не отступит. Это был один из тех примеров стойкости духа, когда евреи предпочитали быть сожженными, нежели отказаться от своих религиозных взглядов. Они скорее умрут, чем выдадут Иосселе.

Усилия полицейских найти мальчика не увенчались успехом.

Власти тюрьмы, где содержался Нахман Штарк, понимали, что дальше держать его в заключении бесполезно. Весь его облик выражал презрение; он остался несломленным; он не собирался ни в чем признаваться.

В апреле 1961 года после короткого пребывания в тюремной больнице Штарк был отпущен «по состоянию здоровья». В глазах своих сторонников старик стал мучеником. Стены домов в кварталах, где проживали религиозные фанатики, были испещрены надписями, выражавшими ненависть их обитателей: «Правительство Израиля – это фашистское правительство».

А военное руководство страны больше всего было обеспокоено близостью квартала, где находилась секта «Наторей Карта», к иорданской части Иерусалима. В случае войны между Израилем и Иорданией целый квартал города будет захвачен без труда. Это было слабое звено в обороне Израиля.

Прошло полтора года после пропажи Иосселе. Приближались всеобщие выборы. Загадка исчезновения мальчика стала вопросом государственной важности, от решения которого зависело, останется ли партия МАПАЙ[24]24
  МАПАЙ – Рабочая партия Израиля; возникла в 1930 г. Одна из крупнейших сионистских партий, игравших ведущую политическую роль в государстве. С 1948 по 1977 г. эта партия возглавляла все правительства Израиля. В 1968 г. МАПАЙ и «Ахдут гаавода» слились в Партию труда Израиля (МАИ).


[Закрыть], возглавляемая Бен-Гурионом, у власти. Премьер-министр рассчитывал на образование коалиции с небольшими партиями, включая и некоторые религиозные группировки, с тем чтобы остаться у власти. Но их поддержка будет зависеть прежде всего от того, как решится вопрос об Иосселе. Сложилась непростая ситуация.

В конце концов партия МАПАЙ выиграла выборы, но коалиция, возглавляемая Бен-Гурионом, была непрочной. Существенные разногласия по вопросам, возникшим после исчезновения Иосселе – «Кого можно считать евреем?» и «Что такое еврейское государство?», – грозили расколоть страну на противоборствующие лагеря.

Молодые люди, выступавшие за превращение Израиля в светское государство, нападали на детей из секты «Наторей Карта», направлявшихся к святыням в синагоги или к Западной стене («Стене плача»)[25]25
  «Стена плача» – остатки стены предполагаемого древнего иудейского храма; традиционное место паломничества иудеев, является также западной частью мусульманского религиозного комплекса.


[Закрыть]. В ответ фанатики из религиозных организаций забрасывали камнями автомобили, которые в нарушение Субботы ездили по улицам в ночь с пятницы на субботу.

Тысячи людей подписали петиции протеста против «Наторей Карта». Возник общественный комитет за спасение Иосселе. В своей квартире безутешная Ида Шумахер оплакивала сына.

В конце февраля 1962 года Бен-Гурион пришел к выводу, что необходимо принимать решительные меры. Он попросил Харела зайти к нему. Войдя в кабинет Бен-Гуриона, Исер обычно сразу садился напротив него. Они никогда не обменивались рукопожатиями, не делились сплетнями, не интересовались здоровьем друг друга. Даже когда возникали проблемы чрезвычайной важности, решения принимались в течение нескольких минут.

Бен-Гурион глянул на Исера и спросил:

– Где Иосселе?

– Не знаю.

– Ты можешь его найти?

И не ожидая ответа на второй вопрос, премьер-министр снова углубился в бумаги. Исер тихо удалился. Он получил приказ.

Исер очень хорошо понимал всю ответственность возложенной на него задачи. В этот вечер он сказал жене: «Знаешь, о чем я думаю? Мы должны спасти престиж страны». Исер редко был откровенен с Ривкой. Он даже не сказал, что имеет в виду, ей оставалось только догадываться.

Исер получил материалы дела Иосселе, собранные полицией за два года безрезультатных поисков. Он изучил дело от корки до корки и пришел к выводу, что полиция за все это время не узнала ничего нового о местонахождении мальчика.

Задача предстояла трудная, и наверняка она не вызовет восторга среди сотрудников Исера. Они обучались искусству разведки и контрразведки, умению добывать информацию в экстремальных условиях и, если это необходимо, убивать. Иногда методы, которые они использовали, были весьма сомнительны с точки зрения морали (как, впрочем, и у других иностранных спецслужб), но разведчики оправдывали это необходимостью бороться с врагами Израиля.

Но неужели этот мальчик был врагом Израиля? Угрожали ли государству религиозные фанатики, защищавшие его? Даже не очень верующие сотрудники Моссад с уважением относились к тем своим коллегам, кто фанатично отправлял религиозные обряды. Вполне возможно, эти люди чувствовали себя оскорбленными, получив такое задание. Они привыкли иметь дело с нацистами, сотрудниками КГБ, такими же «жесткими» людьми, как и они сами. На этот раз нужно было работать среди мирных евреев, своих собратьев, чтобы найти десятилетнего мальчика.

И сер знал, что его ребятам это дело не по душе. Но он знал и то, что, если им прикажут, они будут искать Иосселе так же тщательно, как они искали Эйхмана.

Исер и его ближайшие помощники определили стратегию поисков, и через несколько дней после получения приказа от Бен-Гуриона его люди были уже в работе. Прежде всего они «обшарили» весь Израиль, не пропуская ни одной религиозной школы, ни одной синагоги.

Лучшие сотрудники Моссад, переодетые в традиционные религиозные одежды, отправились на поиски к Западной стене и смешались там с толпами молящихся людей. Правда, там они столкнулись с непредвиденной проблемой: неверующие, они представления не имели о том, как совершаются молитвы. Увидев это, истинно верующие люди стали осыпать их бранью.

Смущенные и растерянные агенты Моссад вынуждены были уйти.

Несмотря на такого рода неудачи, Исеру очень скоро стало ясно, что мальчика в Израиле нет. План действий был немедленно изменен. Теперь сотрудники Исера развернули поиски по всей Европе. Некоторые забрались даже в Гонконг, Японию, Южную Африку и Латинскую Америку. Повсюду они применяли те же методы слежки, что и при поимке шпионов и террористов. В еврейских центрах, таких как Голден-грин в Лондоне, Бленци в Париже, квартал Вильямсбург в Бруклине, они ходили по улицам, обследовали школы, наводили справки, делали все, что только возможно, и даже больше того.

Однажды три разведчика провели целый день, наблюдая через бинокль за религиозной школой недалеко от Парижа. Они тщательно разглядывали каждого ученика в надежде найти Иосселе. Когда закончились занятия, сотрудники Моссад решили, что того, кого они ищут, здесь нет, и уже были готовы уехать. Но у машины спустило колесо. До ближайшего телефона или гаража было далеко. Стало холодать. В это время дверь школы открылась и оттуда вышел раввин. Приблизившись к машине, он вежливо спросил: «Я вижу, у вас проблема с колесом. Могу я чем-нибудь помочь?»

Оробевшие агенты проследовали за раввином в школу. Они даже не предполагали, что когда-нибудь придется просить помощи у того, кто был объектом их наблюдения. Больше всего разведчики беспокоились о том, чтобы французская полиция не взяла их на подозрение. Они ведь были здесь чужакам#, да еще с фальшивыми документами. Более того, их паспорта были даже не израильские. Один из них позднее признался, что чувствовал себя последним негодяем.

Ничего не подозревавший раввин угостил их кофе и послал в ближайший гараж за помощью. Когда сотрудники Моссад покидали гостеприимного хозяина, тот пригласил их заглянуть к нему еще.

В это время другой разведчик, признанный специалист по убийствам, наблюдал за школой из небольшого лесочка напротив. Позже он писал: «Я чувствовал себя в идиотском положении, находясь в одной компании с совами и мышами. Чем я занимаюсь? Выслеживаю террориста? Нет, всего лишь маленького мальчика!»

В другой раз один сотрудник Моссад «внедрился» в группу евреев-хасидов, направлявшуюся из Швейцарии в Иерусалим, под древними стенами которого они собирались похоронить своего соотечественника. Однако сравнительно быстро незадачливый разведчик был разоблачен.

В Лондоне группа из десяти сотрудников Моссад явилась в синагогу на утреннюю субботнюю службу. Их также разоблачили как мошенников и с позором выдворили. Прихожане следовали за ними по улице, осыпая оскорблениями. Когда ситуация стала угрожающей, раввину пришлось вызвать полицию. Полицейские не сразу смогли найти общий язык с толпой бородатых мужчин в ермолках, неистово орущих, что мошенники, спекулируя на религиозных чувствах, стараются пролезть в их общину. Наконец десять израильских агентов с приклеенными бородами были арестованы. Потребовалось вмешательство Скотленд-Ярда, чтобы освободить их из тюрьмы.

Были случаи, когда в своих стараниях достичь цели агенты Моссад доходили до абсурда или даже жестокости. Один известный раввин-ортодокс, проживавший в Лондоне, получил приглашение от богатой парижской семьи приехать и совершить обряд обрезания. Ему оплатили билет в первом классе самолета и обещали хорошие деньги.

Раввин, поблагодарив за честь, согласился только на возмещение путевых расходов. Ничего не подозревая, он сел в самолет, летевший в Париж. Группа религиозных евреев встретила его в аэропорту и пригласила «на чашечку кофе» в одно «маленькое приятное кафе», чтобы отдохнуть перед совершением обряда. Новые знакомые привезли его на площадь Пигаль, известную своими злачными местами. В кафе к испуганному раввину подошли две особы в коротких юбочках и декольтированных блузках. Одна тут же уселась к нему на колени, а другая обняла за шею. Сотрудники Моссад моментально засняли эту сцену на фотокамеры и продемонстрировали фотографию незадачливому раввину. Ему было заявлено: «Если не укажете место, где спрятали Иосселе, мы отошлем эту фотографию в Лондон и покажем ее вашим прихожанам».

В ужасе раввин стал кричать: «Я ничего не знаю! Я ничего не знаю!» В конце концов он убедил сотрудников Моссад в том, что действительно ничего не знает. Когда обозленные агенты попытались скрыться, бедный раввин бежал за ними и кричал: «А как же обрезание? Вы же приглашали меня для этого!» Он вернулся в Лондон первым же самолетом, но с тех пор потерял к Моссад всякое почтение.

Прошло еще несколько месяцев бесплодных поисков. Боевой дух израильских разведчиков падал. Они прекрасно знали, какая огромная сумма денег из бюджета Моссад расходуется на поиски Иосселе.

Но Исер Харел не собирался бросать начатое дело. Он не мог прийти к Бен-Гуриону с пустыми руками. К счастью, через пять месяцев наступил перелом.

Харел был убежден: мальчик находится за пределами Израиля. Исер обратился к начальнику отдела военной цензуры, который имел право перлюстрировать всю поступающую в страну и исходящую корреспонденцию. Особое внимание он попросил обратить на переписку между религиозными учреждениями, находящимися в Израиле и за его пределами.

Спустя некоторое время одному из военных цензоров попало в руки письмо солдата, писавшего своей матери в Брюссель из военного лагеря в пустыне Негев. В середине письма был вопрос, на первый взгляд безобидный, но совершенно не связанный с содержанием:

«Как поживает малыш?»

Когда Исеру показали это письмо, он сразу почувствовал, что находится на верном пути. Показав копию письма одному из своих помощников, Харел сказал: «Мальчик у этой женщины. Надо поехать к ней и решить, наконец, эту проблему».

Шеф разведки приступил к разработке плана операции по возвращению Иосселе в Израиль. Тем временем группа из двенадцати человек выехала в Брюссель, чтобы установить точное местонахождение женщины. К этому времени она переехала во Францию. Нашли ее без труда на юге страны в городе Эксле-Бен.

Там израильские разведчики установили за ней наблюдение.

Однажды утром женщина пошла на почту и заказала телефонный разговор с Англией. Имя ее абонента звучало, как и ее собственное. Все это зафиксировал разведчик, стоявший позади нее под видом человека, собирающегося заказывать разговор с Парижем. Два других сотрудника уже сидели в кабинках, соседних с той, из которой она собиралась говорить, чтобы слово в слово записать ее разговор.

Когда женщина закончила, она покинула здание почты и села в машину. Дама оказалась к тому же лихим шофером, и разведчикам с большим трудом удавалось незаметно следовать за ней. Наконец к вечеру женщина достигла предместья Парижа. Однако при выезде из длинного туннеля она внезапно исчезла из поля зрения израильских агентов. Неизвестно, заметила ли дама своих преследователей, но она исчезла бесследно.

В это время в Лондоне два других агента Моссад нанесли визит раввину, которому женщина звонила из Франции. Он не только ничего им не сказал, но пригрозил вышвырнуть из дома и позвать полицию. И опять им пришлось уйти ни с чем.

Исер Харел поспешил в Париж, чтобы самому контролировать ситуацию. В самолете он еще раз внимательно просмотрел досье этой женщины. Ее звали Мадлен Фрей. Она родилась в аристократической французской семье, училась в Сорбонне и Тулузском университете. В молодости Мадлен была красавицей и всегда очень дорого и модно одевалась. Она вела бурную светскую жизнь, у нее была масса поклонников.

Так продолжалось до второй мировой войны. Во время войны Фрей воевала с французскими «маки». Там она боролась бок о бок с евреями, завоевав репутацию храброй женщины. Мадлен предпочитала участвовать в самых рискованных акциях по освобождению еврейских детей, находившихся в гетто, спасая их от отправки в немецкие концлагеря. За свои подвиги во время войны она была награждена медалью Французского Сопротивления.

После войны она вышла замуж за католика и родила сына, которого назвали Клод. Вскоре с Мадлен Фрей случилось нечто странное: она решила перейти в иудаизм. Она развелась с мужем и при помощи молодого раввина, который был ее любовником, стала иудейкой. Ее сын уехал в Израиль, куда в скором времени собиралась и сама Мадлен.

По мере того как Исер изучал досье Мадлен Фрей, он все больше и больше тревожился об успехе операции. Харел понимал, что он и его сотрудники ступили на опасный путь. Их методы бь£ли порой жестокими и не всегда честными. Вот и сейчас они посягали на святой принцип международного права, согласно которому каждое государство обязано уважать суверенитет другого государства.

Оправдание этому можно было найти при поимке нацистских преступников, которые несли ответственность за гибель многих людей, но сотрудники Моссад искали всего лишь маленького мальчика…

Тем не менее Харел энергично взялся за дело. Он твердо решил найти Иосселе, и интуиция подсказывала ему, что мальчик находится в Париже. По приезде Исер остановился в небольшом, скромном отеле. Остаток дня и большую часть ночи он провел за изучением материалов дела.

Однажды, когда рано утром Исер вернулся в отель, портье понимающе подмигнул ему: «Как развлеклись, месье? Вы можете приводить подружку сюда». Исер придерживался пуританских взглядов, и слова портье сильно смутили его. Он немедленно переехал в посольство Израиля на улице Ваграм.

Посол Израиля был только рад принять такого высокого гостя и распорядился, чтобы для Харела приготовили лучшую комнату в его собственном доме. К неудовольствию посла, Исер настоял на том, чтобы его поселили в небольшой комнате в посольстве. Примеру своего шефа последовали его сотрудники, которые поселились в самых дешевых номерах отелей.

Теперь группа сотрудников Моссад в Париже насчитывала уже больше сорока человек. Все свое время они посвящали поиску Мадлен Фрей. После того как агенты потеряли ее в туннеле, они так и не смогли напасть на ее след.

Но как-то раз один из сотрудников Моссад, в чьи обязанности входило изучение всех парижских газет, заметил объявление о продаже виллы, которое дала Мадлен Фрей. Вилла находилась недалеко от Парижа. Не прошло и нескольких часов после публикации объявления в газете, как Мадлен позвонили два немца, интересовавшиеся ее виллой. Они просили разрешения осмотреть ее. Довольная тем, что покупатели нашлись так быстро, Мадлен с готовностью согласились. Они встретились по дороге, и Фрей отвезла их на виллу на своей машине.

Войдя в дом и плотно прикрыв за собой дверь, «немцы» тут же представились. Это были сотрудники Исера. В бешенстве от того, что ее так ловко провели, Фрей с криками о помощи бросилась с кулаками на мнимых покупателей. Они быстро привели ее в чувство.

Извинившись, они предупредили женщину, что на время она становится их пленницей.

– Ничего плохого мы вам не сделаем. И пальцем вас не тронем. Сядьте, пожалуйста, и успокойтесь. В конце концов, вы у себя дома. Мы же цивилизованные люди. Однако учтите: пока мы не получим от вас нужную информацию, вы отсюда не выйдете.

Агенты позвонили своему шефу, и Исер немедленно послал им в помощь одного из самых опытных сотрудников, который по праву считался в Моссад лучшим специалистом по ведению допросов. Даже друзья называли его «великий инквизитор». Именно он допрашивал Адольфа Эйхмана, когда его захватили. Внешне неприметный, с монотонным голосом, он за все время работы в разведке «расколол» многих.

Теперь перед ним сидела Мадлен Фрей. В течение многих часов он допрашивал француженку, глядя ей прямо в глаза, используя все средства, имеющиеся в его арсенале, снова и снова возвращаясь к одному и тому же вопросу. За все время Фрей не сделала ни одной ошибки, не дала ни одного неправильного ответа. Не признала она и то, что каким-либо образом связана с делом Иосселе.

На четвертый день «великий инквизитор» готов был уступить. «Я уверен, что мы ошиблись, – сказал он. – Она абсолютно невиновна и ничего не знает о мальчике».

И он, и офицеры, находившиеся в доме, очень беспокоились о том, что держат совершенно невиновную женщину запертой в ее собственном доме. Если к тому же об этом узнает французская полиция, то все может закончиться большим скандалом.

Харел приехал в дом Мадлен Фрей. Он решил не полагаться на мнение своих сотрудников, а выяснить все сам, встретившись с ней лицом к лицу. Мадлен держалась так же непоколебимо, как и прежде. Для нее Исер ничем не отличался от остальных. Он допрашивал ее в течение нескольких часов, снова и снова проверял ее алиби. Мадлен упорно повторяла все сказанное ею ранее.

Исер всегда был абсолютно уверен в том, что, если он захочет, он вынудит признание у кого угодно. Но Мадлен ловко парировала его доводы. Потерпев полное поражение впервые за всю свою жизнь, Харел встал и вышел из комнаты. Он впустую потратил время на допрос Фрей. Его сотрудники, убежденные в ее невиновности, уговаривали его оставить женщину в покое.

Но Исер не сомневался: Мадлен говорит неправду. Она знает, где находится Иосселе, и именно она вывезла его из Израиля. Но как это доказать? Он еще раз стал тщательно просматривать документы Фрей, в том числе и ее паспорт. Харел внимательно изучал его, медленно переворачивая страницы. Вдруг он замер. Затем, позвав одного из своих сотрудников, Харел попросил принести фотографию Иосселе. Получив ее, он поднес фотографию к глазам и стал рассматривать, сравнивая с фотографией девочки в паспорте Фрей.

Вскоре он собрал своих разведчиков.

– Вы видите дочь этой женщины? Я и не знал, что у нее есть дочь. Посмотрите внимательно на фотографию. Представьте, что у нее нет этих белых локонов. Взгляните на ее лицо. А вот лицо Иосселе. Что вы на это скажете?

Сотрудники Харела застыли в изумлении. На обеих фотографиях был запечатлен один и тот же ребенок.

Исер встал. «Она – женщина, – сказал он. – Так что работайте». С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. Скоро он уже был на пути в Париж.

Когда разведчики показали Мадлен обе фотографии, она побледнела. Фрей поняла, что тайна раскрыта, но по-прежнему стояла на своем. «Делайте что хотите, – сказала она. – Но вы никогда не найдете Иосселе. Вы можете убить меня, но никогда не найдете его».

Сотрудники Моссад, уже беспокоившиеся за свою репутацию в глазах шефа, понимали, что должны добиться результатов во что бы то ни стало. Теперь они вынуждены были приступить к реализации плана, разработанного на случай непредвиденных обстоятельств.

В помещении с Мадлен остался только один человек. Он раскрыл ее досье и начал читать вслух. Он читал все, что было известно о Фрей. Подробности, касающиеся ее любовных похождений во время студенческой разгульной жизни в Париже, которые она уже успела забыть.

Закончив чтение, он отложил досье.

– Вы сами видите, у нас достаточно фактов, компрометирующих вас, конечно, это ваше личное дело. Но вашим друзьям из «Наторей Карта» вряд ли это понравится. Они будут очень удивлены, получив такую информацию. А вы прекрасно знаете, как они относятся к этому. Они ведь и раньше сомневались, принимать ли бывшую католичку в свои ряды. Они проклянут вас на веки вечные. Ведь это вы вывезли Иосселе из Иерусалима, перекрасив ему волосы. Скажите только, где он находится, и мы уничтожим эти бумаги.

Мадлен молчала несколько секунд. Потом в гневе выкрикнула:

– Как вам не стыдно! Это грязный шантаж!

– Я знаю, – сказал допрашивающий ее офицер. – Но судьба моей страны зависит от того, найдем ли мы мальчика. На улицах Иерусалима евреи дерутся против евреев. Кроме того, я еще хочу кое-что напомнить вам. Вы мать, и вы поймете, что я имею в виду. У этого мальчика тоже есть мать. Она любит своего сына так же сильно, как и вы своего. Но из-за вас она не видела его почти три года. Подумайте о своем сыне, прежде чем называть меня грязным шантажистом.

Мадлен Фрей была буквально убита. Сотрудник Моссад нашел ее самое уязвимое место. Вскоре она же подробно рассказывала о том, как было организовано и осуществлено похищение Иосселе.

Ее друзья из «Наторей Карта» попросили Мадлен вывезти мальчика из Иерусалима. Она сама разработала план операции. Сначала она прибыла в Хайфу как обычная туристка. Еще на пароходе она сблизилась с семьей иммигрантов – супружеской парой и их восьми летней дочерью. Спускаясь с палубы парохода по прибытии в Израиль, Фрей как бы невзначай взяла девочку за руку. Так они и вошли в помещение контрольного пункта израильской таможни. Сотрудник иммиграционной службы Израиля решил, что француженка прибыла вместе с дочерью, и отметил это в регистрационном журнале. В паспорте Мадлен имя ее сына Клод было исправлено на «Клаудии». Поэтому, когда они вылетали в Цюрих, ни у кого не возникло подозрений относительно «мадам Фрей и ее дочери».

Этой дочерью и был Иосселе. Ему перекрасили волосы и одели как девочку. Все это была игра, в которую он играл со своей новой «тетей».

План был рискованный, даже слишком, но тем не менее он удался. Некоторое время Иосселе проживал в одной религиозной школе в Швейцарии. Потом, когда Моссад начал за ним охоту, Мадлен и «Клаудин» через Брюссель переехали во Францию. Но когда сотрудники израильской разведки стали вести тщательные поиски среди еврейской общины в Париже, Мадлен поняла, что мальчика могут найти. Поэтому она отвезла его в Нью-Йорк, где поручила хлопотам одной хасидской семьи. «Сейчас он у них, – спокойно сказала она. – Я дам вам адрес».

Сентябрь 1962 года. Прошло два года и девять месяцев с тех пор, как исчез Иосселе.

Министру юстиции США Роберту Кеннеди позвонили из штаб-квартиры Моссад. Звонил Исер Харел.

Говорил он с сильным акцентом, поэтому был краток и сразу перешел к делу.

– Мои люди летят в Нью-Йорк. Они приедут, чтобы забрать Иосселе. Мы будем признательны, если вы окажете содействие.