Текст книги "Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

С самого начала следствия Лотц старался придерживаться легенды, которую разработало для него руководство Моссад. По этой легенде он был немцем, родился в Мангейме, учился в Германии. Во время войны служил в немецкой армии и воевал в Африканском корпусе Роммеля. Именно в Африке, по словам Лотца, он научился обращаться с лошадьми. После окончания войны переехал в Австралию, где прожил одиннадцать лет. Затем возвратился в ФРГ. Там, используя свой опыт и знание лошадей, устроился тренером в скаковой клуб в Берлине, в котором проработал несколько месяцев. В этом клубе Лотц получил весьма заманчивое предложение. Один из преуспевающих членов клуба Элиас Гордон посоветовал ему основать собственное предприятие по разведению арабских скакунов. Лотц с радостью принял предложение: ведь это было его мечтой с тех пор, как он побывал в Африке и поездил там на этих замечательных лошадях.

Гордон свел Лотца со своим другом, бизнесменом и любителем лошадей Руби Бернштейном. При встрече Бернштейн и Гордон сказали, что будущее коневодческое предприятие будет располагаться в Египте. Лот-цу оплатят поездку на место, чтобы найти подходящее помещение. По словам Вольфганга, ему нравится легкая жизнь, и он с радостью согласился поехать в Египет. Предложенные условия устраивали Лотца. К тому же, по его мнению, возможность открыть конный завод была весьма перспективной.

«Я и не предполагал тогда, что попаду в такой переплет», – пожаловался он египетским контрразведчикам. Он рассказал, что не так давно, когда он был в Германии, его посетили два «партнера», которые представили третьего – Жозефа. «Этот Жозеф был высоким худощавым мужчиной. Говорил на плохом немецком языке. Он мне прямо сказал, что возглавляет израильских разведчиков, действующих на территории Европы. Элиас и Руби – его агенты. Понятно, что это не настоящие имена. Я был буквально убит – я-то считал их своими друзьями. Я попал в трудное положение. Меня, бывшего офицера немецкой армии, вербовали для работы на израильскую разведку в Египте. Но они дали мне возможность заняться разведением лошадей. Я долго мечтал об этом. Теперь наступило время платить по долгам. Я должен был передавать информацию Израилю. Я слабый человек и поэтому легко согласился с их предложением. Я даже не колебался. В то же время я боялся за свою жизнь и жизнь моей жены. Все евреи безжалостны, поэтому я посчитал, что лучше уж я приму их предложение».

Позже Лотц рассказал египтянам о задании, данном ему руководством Моссад. Они все время требовали от Вольфганга все больше секретных сведений. Его научили фотографировать военные объекты, посылать посылки, начиненные бомбами, немецким ученым. И ко всему прочему он регулярно отправлял радиограммы в Тель-Авив.

«Они были подобно Шейлоку из пьесы Шекспира, которую мы читали на уроках английского в школе, – пожаловался Лотц. – Они требовали платить сторицей. Я ничего не мог с ними поделать».

Лотц был очень убедителен в роли доверчивого, тупого солдата, его поведение не вызывало у следователей подозрений. Для этого у них были веские причины. С одной стороны, в интересах правительства Египта нужно было постараться не испортить отношения с ФРГ. Египтяне знали, что этому будет способствовать мягкое обращение с немецким шпионом. Тем более что как раз в это время арабская печать была заполнена рассказами о том, как Эли Коген внедрился в высшие эшелоны правительства Сирии. По всему арабскому миру ходила история «об агенте Моссад, который едва не стал министром обороны Сирии».

Отношения между Сирией и Египтом были разорваны после упразднения в 1961 году Объединенной Арабской Республики. С тех пор две страны находились в состоянии вражды. И Насеру не хотелось услышать от сирийцев: «Вы ничем не лучше нас! У вас тоже есть шпион Моссад!» Однако если Лотц действительно тот, за кого он себя выдает, – немец, завербованный Моссад, то это еще полбеды. Вот почему египтяне хотели верить в его историю.

Но следователи, занимавшиеся делом Лотца, настаивали на унизительной проверке: подвергался ли он обряду обрезания. Для этого был приглашен врач. Лотца попросили раздеться. Процедура проверки длилась несколько минут. В эти минуты Лотц горячо благодарил своих родителей за то, что они не были слишком религиозны, ведь от того, прошел он обряд обрезания или нет, зависела его жизнь. Лотц старался держать голову прямо, а глаза широко раскрытыми, несмотря на то что две мощные лампы буквально ослепляли его.

Наконец доктор закончил свое дело. Он дружески похлопал Лотца по плечу, как бы желая сказать: «Не беспокойтесь! Вы не еврей!», и подошел к сотрудникам контрразведки. Наклонившись, доктор прошептал что-то одному из них, лысому человеку среднего возраста. Лотц сразу признал в нем Салаха Насра, шефа египетской службы безопасности и контрразведки. Он решил лично допросить Лотца. На хорошем английском языке Наср обратился к нему: «Вы можете одеться, Лотц». При этом его голос звучал мягко.

Лампы были погашены, и, после того как Вольфганг оделся, ему позволили сесть. «Не хотите ли сигарету, господин Лотц? Или, может, чашечку кофе? Давайте не будем терять время. Извините, что мы подвергли вас столь унизительной процедуре. Но для нас было очень важно, еврей вы или нет на самом деле. Вы понимаете, что мы не могли принять на веру ваши слова о том, что вы не прошли обряд обрезания и являетесь чистокровным арийцем».

На лице Салаха Насра появилась легкая улыбка, когда он посмотрел на Абдула Хакима, одного из высших офицеров разведки. Мягкое обращение со шпионом не встретило одобрения у Хакима: «Какая разница, немец он или еврей? Отдайте мне его на два часа, и он у меня запоет!» Салах Наср резко возразил Хакиму: «У вас мозги осла! Вы ничего не смыслите в политике». Повернувшись к Лотцу, который притворился, что не понимает, о чем они говорят, он сказал: «Господин Лотц, мы не собираемся вас вешать. Это не в наших интересах. Как-никак ваша карьера шпиона окончена. Я прошу вас верить мне. Я даю вам слово, что позабочусь о вас, если вы будете с нами сотрудничать. Я хочу знать правду о ваших связях в Египте, имена ваших агентов. Нам интересно, как вы готовились к работе и кто вас учил. Мне нужны точные сведения о руководителях, которые послали вас на задание. Все, что вы скажете, господин Хаким, который присутствует здесь, тщательно зафиксирует и проверит потом. Помните, Лотц, что от вашего поведения зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших близких».

Слова Насра были как нож в сердце Лотца. Незадолго до этого допроса Вольфганг слышал душераздирающие крики женщины, которую пытали в соседней камере. Эти крики все еще стояли в его ушах. По тому, как тюремщики относились к заключенным, можно было понять, что в случае отказа Лотца от сотрудничества с египетской разведкой Вальтрауд и ее родителей ждут пытки и смерть.

Лотц знал, что ему надо четко придерживаться выбранной линии поведения. Через несколько дней ему удалось убедить своих следователей в невиновности родителей Вальтрауд, и вскоре они были освобождены.

Сделать то же самое по отношению к самой Вальтрауд ему не удалось. Египетские власти вполне справедливо не верили, что жена Лотца не могла не заметить, что ее муж по ночам передает сообщения по миниатюрному радиопередатчику, и не понять, чем он занимается в действительности.

Лотц, его жена Вальтрауд, как и их друг Франц Киесов, были преданы суду сразу по десяти статьям преступлений против египетского народа.

Для Моссад наступили черные дни: сразу два лучших агента были схвачены во враждебных Израилю странах, обоих ждали пытки и смерть. Как раз в это время Эли Когена пытали в тюрьме Дамаска. О причинах задержания Лотца в Моссад никто ничего не знал.

Если Вольфганга выдал предатель, то у того есть доказательства, при помощи которых Лотца могут отправить на виселицу.

Но Лотцу повезло. Египетские власти не хотели убивать его. Дело в том, что казнь Эли Когена была необходима руководителям Сирии из-за политических распрей в стране. В Египте ситуация была другая. Более того, Лотцу удалось договориться о сотрудничестве с египетскими властями так, что это устраивало и его, и Израиль. Логика его поведения была следующей: делая вид, что честно сотрудничает с египтянами, он сможет давать Израилю и какую-то долю достоверных данных. В конце концов, умело используя правдивую информацию, Лотцу удалось скрыть главное и никого не скомпрометировать.

Перед началом судебного процесса Лотц согласился обратиться по телевидению к своим соотечественникам. Сидя перед кинокамерой вместе с Вальтрауд, он прямо и спокойно заявил: «Я занимался шпионской деятельностью против Египта в пользу Израиля с 1961 года. Я передавал израильтянам чертежи советских ракет, размещенных в районе Суэцкого канала, и выполнял другие разведывательные задания». После того как он это сказал, камера показала Вальтрауд, которая жалобно плакала. Лотц продолжал: «Я очень сожалею о содеянном мною. Только теперь я понимаю, что из-за денег нанес Египту большой ущерб. Египтяне хорошо обращаются со мной в тюрьме». Последние его слова были абсолютно справедливы.

«Если в будущем Израиль захочет послать своих шпионов в Египет, то пускай для этого он использует своих собственных граждан, а не вербует честных немцев. Я очень советую всем немцам, к которым обратились с таким предложением, решительно отказаться».

Египтяне были в восторге от поведения своего раскаявшегося узника, который был теперь их лучшим пропагандистом. Однако телевизионное обращение Лотца с не меньшим удовлетворением смотрели и в Моссад. Для них стало ясно, что египтяне пока еще верят легенде Вольфганга и он в безопасности.

Судебный процесс открылся в июле 1965 года. Он транслировался по египетскому телевидению. Это был преднамеренный выпад против сирийцев, которые судили Эли Когена тайно и показывали по телевидению лишь отрывки процесса. Лотцу и Вальтрауд назначили адвоката. Кроме того, на процессе было разрешено присутствовать наблюдателю от ФРГ. По сравнению с процессом над Когеном в Сирии суд в Египте проходил по всем правилам.

В ходе процесса выявилось стремление египетских властей не только продемонстрировать, насколько гуманен их суд, но и подтвердить версию Лотца о его немецком происхождении. А Лотц мастерски подыгрывал им, прекрасно сочетая истину и ложь в своих показаниях. Например, он потратил много времени, чтобы выпутаться из нелегкого положения, когда ему надо было объяснить, как он избавился от своего первого радиопередатчика, который не смог сам починить.

Лотц сказал, что он разбил его на части, а затем якобы поехал на пикник на берег Нила. Взяв напрокат лодку, он выехал на середину реки и бросил сломанный передатчик в воду. Вольфганг заявил, что готов точно указать следователям это место: «Оно находится напротив группы из пяти пальм вниз по реке…» Затем он долго перечислял массу других деталей. Присутствующие в суде и телевизионная аудитория приняли его слова на веру.

Вновь и вновь Лотц настаивал в своих показаниях на том, что жена совершенно не причастна к его деятельности: «Я случайно встретил ее в поезде. Она знала, что я передаю радиосообщения из нашей спальни, и наблюдала за моей работой. Но жена полагала, что я делаю это в интересах стран НАТО».

Одетая в элегантное белое платье, Вальтрауд полностью завоевала симпатии как судей, так и телевизионной аудитории, заявив: «Я была буквально ошеломлена, когда узнала, чем в действительности занимается мой муж, но считаю своей обязанностью поддержать его в тяжелую минуту. Пусть это покажется вам странным, но сейчас я даже больше люблю своего мужа, чем прежде. Его судьба в ваших руках, и я прошу вас не быть к нему слишком жестокими».

Обращаясь к делу Вальтрауд, ее защитник сказал: «Совершенно очевидно, что на скамью подсудимых миссис Вальтрауд привела ее любовь к мужу. Она знала, что он занимается шпионской деятельностью, но полагала, что он делает это в интересах НАТО. Он никогда не говорил Вальтрауд об истинных целях своей работы. Для нее Вольфганг был антисемитом и ненавидел Израиль».

В ходе судебного процесса стало ясно: Лотцы убедили всех, что говорят правду. Конечно, говорили представители египетских властей, Лотц – шпион, но, по крайней мере, он и его очаровательная жена были немцами, а не евреями. Без сомнения, они должны понести наказание, но справедливое.

Р. Шилоах – первый директор Моссад

И. Харел – директор Моссад в 1952–1963 годах

Адольф Эйхман

Место, где содержался Эйхман после похищения

Эйхман в израильской тюрьме

Нахман Штарк

Ида Шумахер с сыном Иосселе после возвращения в Израиль

Освобождение израильскими коммандос заложников в Энтеббе

Эли Коген

Альфред Фраункнехт

Вольфганг Лотц (в центре) с женой Вальтрауд

Марсель Ниньо в Каирской тюрьме

Свадьба Марсель Ниньо (слева премьер-министр Израиля Голда Меир)

Меир Амит – единственный человек, который возглавлял военную разведку (1962–1963) и Моссад (1963–1968)

Мордехай Лимон – организатор похищения катеров из Шербура

Египетские войска форсируют Суэцкий канал

Руководитель разведки ФРГ Р. Гелен

Команда Моссад при ликвидации «палестинских террористов» в Норвегии (следственный эксперимент)

Премьер-министр Израиля И. Шамир

Президент Израиля X. Герцог

Если египетское общество прислушивалось к каждому слову, которое произносилось в зале суда, то в штаб-квартире Моссад были еще более внимательны. Каждый кусочек информации, каждое слово признания очень тщательно изучались. А самое главное, что же египтяне действительно знали о «Глазе Тель-Авива в Каире»?

Трагический момент наступил для Лотцев, когда в конце судебного процесса было получено письмо из Германии. Его послал юрист из Мюнхена Альфред Сейдл, защищавший интересы родственников тех немцев, которые стали жертвами начиненных взрывчаткой посылок. Сейдл проинформировал суд, что Лотц в действительности является гражданином Израиля. Он точно указал в своем письме дату отъезда Лотца в Израиль и заявил, что его мать была еврейкой.

В письме также указывались факты о службе Вольфганга как офицера израильской армии. Кроме того, сообщалось, что Моссад послал своих сотрудников в Германию, чтобы они арестовали Сейдла и не допустили предания гласности этих фактов. Когда письмо показали Лотцу, мужество покинуло его. Но он взял себя в руки и ответил: «Таким образом люди, которые представляют интересы немецких ученых, работавших над созданием ракет для Египта, пытаются отомстить мне».

На закрытом заседании суда Лотц поклялся в том, что его показания правдивы и что его мать была протестанткой, которая погибла во время налета авиации союзников на Берлин в 1944 году.

21 августа 1965 г. каирский суд вынес приговор по делу Вольфганга и Вальтрауд Лотцев. Вольфганг был приговорен к пожизненному тюремному заключению с принудительными работами и штрафу в 32 тысячи 539 египетских фунтов. Его жена Вальтрауд приговорена к трем годам лишения свободы и штрафу в тысячу египетских фунтов. Франц Киесов был освобожден. В результате разоблачения шпионской деятельности Лотца из египтян пострадал только один – генерал Гахураб, которого разжаловали и посадили в тюрьму.

Заключенный Вольфганг Лотц ни разу не был на принудительных работах. Он не только имел привилегии в тюрьме, ему также были время от времени позволены свидания с женой. Вольфганг заказывал еду в каирском ресторане, камеру убирали заключенные.

В тюрьме Тура Лотц встретил других заключенных евреев. В их числе находился и Виктор Леви, друг Эли Когена, приговоренный к пожизненному тюремному заключению за террористическую деятельность в Египте. Хотя он был еще сравнительно молод, его голова была седой. Леви провел в египетской тюрьме одиннадцать лет.

Вместе с ним сидели задержанные в то же время Филипп Натансон и Роберт Дасса. Работавшая с ними Марсель Ниньо отбывала свой пятнадцатилетний срок в женской тюрьме, там же находилась и Валь-трауд.

Лотца тепло встретили его «коллеги-шпионы», хотя первое время они думали, что он немец. Наконец Вольфганг открыл им правду и, к удивлению Виктора Леви, заговорил на иврите. После этого они еще больше сдружились.

Эта группа вместе с другими заключенными относилась к категории «политических» и размещалась на верхнем этаже тюрьмы Тура. Хотя жизнь для Виктора Леви и других осужденных за шпионаж была нелегкой, поскольку все они были приговорены к работам в каменном карьере в первые три года отбывания своего срока, эта группа была сплоченной. Подкупив стражу сигаретами, заключенные получили возможность сами готовить себе пищу в камерах и даже провели от главного кабеля электричество, так что могли читать по ночам.

Прошло более двух лет заключения Вольфганга, когда началась шестидневная война 1967 года. Положение изменилось не только для этой группы, но и для всех других осужденных шпионов. Они были переведены в особые камеры и с ужасом ждали, что погибнут либо от рук разгневанных египтян, либо под бомбами израильских самолетов. Однако ничего не произошло. Война закончилась, и заключенные вернулись в свои старые камеры.

Наступило Рождество 1967 года. Прошло восемь месяцев после окончания войны. Время для Вольфганга тянулось медленно: пожизненное заключение по египетским законам означало двадцать пять лет тюрьмы – ему оставалось еще двадцать два года. Его моральный дух поддерживало то, что он знал: главным принципом Моссад было содействовать освобождению своих провалившихся агентов, а в случае их смерти – возвращать на родину останки. Но Лотц также знал, что Моссад не всесилен: израильские разведчики не смогли спасти от виселицы Эли Когена. Подтверждением этого являлось присутствие в тюрьме Тура Виктора Леви и его коллег. Несмотря на настойчивые усилия, все попытки вызволить их были безрезультатны.

Однако Лотц не знал, что в это самое время между Египтом и Израилем ведутся невероятно сложные переговоры под наблюдением генерального секретаря ООН У Тана и его личного представителя на Ближнем Востоке Гунара Ярринга. Уже были достигнуты первые результаты. В обмен на пять тысяч египетских солдат, захваченных в ходе войны 1967 года, Израиль потребовал освобождения группы водолазов и летчиков, находившихся в Каире. У Израиля было еще одно предложение: в израильских лагерях для военнопленных содержалось девять генералов и несчетное количество высших офицеров египетской армии. В обмен на них Израиль потребовал от Египта освободить десять израильских шпионов, которые содержались в этой стране.

Первыми в списке стояли имена Вольфганга и Вальтрауд Лотцев. Израильтяне были вынуждены признать и официально заявить, что «немец», содержащийся в тюрьме Тура, в действительности является евреем.

На переговоры с неуступчивым Насером ушло восемь месяцев. Египет не должен потерять свой авторитет в арабском мире. Все должно быть сделано в условиях строжайшей секретности, в газетах не должно появиться ни одного слова об освобождении израильских шпионов. Наконец Насеру было отправлено письмо, в котором всячески превозносились его гуманистические взгляды и говорилось, что израильтяне готовы поверить данному им слову чести. В знак доверия Израиль освободил нескольких египетских генералов еще до того, как был освобожден первый израильский шпион.

Насер сдержал свое слово. Всех шпионов признали больными «неизлечимыми болезнями» и всем выдали медицинские свидетельства. Вскоре без всякой огласки их освободили и отправили в Израиль[39]39
  В обмен на Лотца и содержавшихся с ним израильских шпионов Израиль передал Египту 500 военнослужащих египтян, включая 9 генералов.


[Закрыть]. 4 февраля 1968 г. семью Лотца отвезли в аэропорт Каира. Здесь их посадили на самолет «Люфтганза», следующий в Мюнхен через Афины. В Греции они пересели на другой самолет, следующий в Лондон, а спустя 48 часов чета Лотцев прибыла в Тель-Авив.

Некоторое время Вольфганг и Вальтрауд жили в современном доме недалеко от Тель-Авива. Их часто навещали Отто и Клара Науман, родители Вальтрауд, которые проживали в своем родном городе Хейлб-роне в ФРГ.

Вольфганг, прозванный своими соседями «Сус» (на иврите – «лошадь»), открыл небольшую школу верховой езды. Вальтрауд изучила иврит и стала правоверной израильтянкой. Несколько лет спустя Вальтра-уд внезапно заболела и умерла. Товарищи Вольфганга по тюрьме Тура Марсель Ниньо, Виктор Леви и Филипп Натансон часто приходили, чтобы утешить его. Лотца мучила мысль о том, что здоровье его жены было подорвано двумя годами тюрьмы в Египте.

Школа Лотца «прогорела». Он выехал в Соединенные Штаты, чтобы «заработать немного денег». «В Израиле мало таких богачей, каких я встречал в Египте и Германии», – говорил он.

Поначалу Лотц поселился в Лос-Анджелесе, затем переехал в Сиэтл, где с новой женой, израильтянкой по имени Наоми, поселился в девятикомнатной квартире.

Вместе со своим партнером Лотц открыл частное детективное агентство. Он говорил: «Я кое-что смыслю в этом».

Предприятие лопнуло, когда жена партнера Вольфганга сбежала, забрав все деньги компании.

Вскоре после этого Лотц с тысячью долларами в кармане приехал в ФРГ. В одном из универсальных магазинов Мюнхена он нашел место в отделе продажи рыболовных принадлежностей. Он говорил: «Я ухлопал все свои деньги и компенсацию, полученную от Моссад, на школу верховой езды в Израиле. Но все потерял. Сейчас получаю от них лишь 200 долларов пенсии ежемесячно. Я не думаю, что это очень великодушно».

После визита президента Садата в Иерусалим, когда мир между Израилем и Египтом мог стать реальностью, Лотц обдумывал, как он говорил, «блестящую идею». «Возможно, они позволят мне вернуться в Египет, – сказал он тогда. – Я хотел бы основать школу верховой езды на берегу Нила». Но, подумав, добавил: «Скорее всего, ничего не выйдет… Я так одурачил их тогда, что вряд ли они когда-либо простят меня».