Текст книги "Настольная книга по консенсусу"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Следовательно, культура, в которой ценятся свобода и равенство подразумевает не только необходимость встречаться для обсуждения уборки туалетов и утилизации компоста или работы общей прачечной. Чем больше мы будем предпринимать действий, оказывающих серьёзное влияние на жизнь общества, тем более весомой станет необходимость в организации обсуждений между различными группами и индивидами. Возникает необходимость в упреждающем поведении: консультироваться с другими людьми, если то, что вы делаете, может на их повлиять, или если то, чем они занимаются, имеет последствия для вас.

Живые существа, не относящиеся к человеческому роду, также требуют к себе внимания и защиты. Некоторые люди предлагают назначать защитников экосистемы или будущих поколений, которые не могут присутствовать на собраниях. В этом случае возникает проблема, каким образом достигнуть согласия по поводу того, какие живые существа требуют репрезентации и насколько серьёзно нужно воспринимать их потребности. К примеру, общепринято, что выбор продуктов питания является для каждого индивидуальным и не следует в это вмешиваться. Однако поросёнку, который лежит на тарелке нашего соседа, не дали возможности выразить своего согласия на превращение в сало. Безусловно, в обществе найдутся люди, которые захотят встать на защиту этого поросёнка. То же самое можно сказать о противниках абортов, которые защищают ещё не родившегося человека. Эти примеры намеренно провокационные – защитники прав поросёнка не обязательно станут защищать права внутриутробного плода. Кому-то вышеописанные проблемы вообще покажутся несущественными, однако их будет волновать защита деревьев, детей или древних зданий. Желание заставить людей совершать поступки, которые ты считаешь правильными, сдерживается нежеланием делать то, что другие люди считают правильным.

Естественно, подобный моральный конфликт присутствует не только в обществе, соблюдающем принципы консенсуса. На сегодняшний день в Британии действуют законы, запрещающие совершать поступки, которые для некоторых являются желаемыми. Но в то же время существует множество жизненных примеров, где, если мы захотим прекратить чьи-либо неправильные действия, единственное, что мы сможем сделать – это попросить об этом этого человека или людей. Люди с чёткими взглядами на жизнь могут столкнуться с теми же дилеммами, как и в утопическом обществе, – метание между противоречивыми давлением общественной конформности («Не доставляй хлопот, это неприлично»), личной добродетели (с одной стороны, «У людей есть право на свой личный выбор», с другой – «То, что они делают, неправильно») и определением рационального уровня вмешательства в проблемы. В культуре, в которой прямые переговоры – это нормальная реакция на возникновение разногласий, обсуждение может быть более продуктивным, но тем не менее нам придётся мириться с тем, что даже в нашей утопии другие люди будут продолжать делать некоторые вещи, которые мы считаем неприемлемыми, и, возможно, захотят, чтобы мы перестали делать то, что нам кажется вполне разумным. Единственной политической системой, которая бы в полной мере отражала нашу систему ценностей, было бы принятие нас самих в качестве абсолютных диктаторов. В качестве альтернативы мы предлагаем уважительный диалог, даже если мы имеем радикально отличающиеся взгляды. Для каждого индивида этот процесс, скорее всего, обернётся крушением надежд или не совсем идеальным компромиссом. Однако, если мы всё же придём к вежливому диалогу, для общества это станет лучшим ответом грязной реальности.

Что произойдёт, если мы не придём к согласию?

Вышеприведённые примеры показывают, что в случае этических конфликтов может получиться так, что мы не сможем найти синтезированного решения, которое удовлетворит всех, или даже компромисса, на который каждый сможет пойти. Такая ситуация может возникнуть даже при наличии небольших разногласий и несовпадения мнений по практическим вопросам, таким как стандарты гигиены на коммунальной кухне или использование ограниченных запасов воды.

Разделение групп как выход из положения

Мы упоминали разнообразие как один из базовых принципов организации демократического общества. Нам лучше разделиться по явным общим признакам и жить на разных улицах, в разных деревнях и городах, нежели пытаться прийти к согласию со всеми людьми. Этот подход особенно хорошо применим в том случае, если возникшая между нами несовместимость ограничивается определёнными вещами, которыми мы пользуемся вместе. Например, люди, которые не пришли к общему решению вопроса гигиены на кухне, могут стать дружелюбными соседями, если не будут готовить еду в одном месте. Может быть два рабочих коллектива, которые выполняют одну и ту же работу, при этом соблюдая разные стили организации труда – одна работает по гибкому графику с неизбежной спешкой в последние минуты сдачи проекта, вторая группа работает по регулярному и чёткому расписанию. Один город может реагировать на ограничения выбросов парниковых газов посредством развития природосберегающих технологий, в то время как другая группа людей может выбрать стиль жизни, базирующийся на добыче еды и топлива. Возможность выбора сообщества, состоящего из единомышленников, поддерживает социальную стабильность – возникает намного меньше конфликтов, если общество создаёт пространства для людей с различными взглядами и потребностями.

Однако, если дело не в несовместимости взглядов на поведение, а в том, что некоторые люди считают, что какие-то вещи вообще не должны происходить, деление группы не будет лучшим решением. Возвращаясь к вышеописанным примерам, если вы убеждены, что свиней вообще нельзя есть, то, вероятнее всего, для вас нет особой разницы, где их употребляют в пищу, а переезд на место, где вы не будете свидетелями поедания свиней, вряд ли станет выходом из ситуации. Борец за право утробного плода на жизнь, вероятно, думает так обо всех плодах, а не только о зачатых женщинами, проживающих с ним на одной улице. Или, допустим, большинство жителей деревни думают, что вся земля должна быть общей. Группа людей, которая работает на определённом участке земли уже много лет, сильно противится этой идее. После нескольких собраний все переговоры закончились безрезультатно, и меньшинству было предложено покинуть деревню, чтобы позволить принять решение. Это их не успокоит: привязанность к «своей» земле больше, чем определённая модель права собственности на землю, и никакое другое место им не подходит.

Вдобавок ко всему, разделение группы может привести к огромной травме. Мы не должны определять место жительства и работы в соответствии с тем, как люди относятся к собраниям или мытью посуды. Не всегда сообщества будут формироваться по общему признаку – некоторые сообщества скорее образуются органическим путём, общим для истории человечества: кто в кого влюбился, где имеется вода и плодоносная почва или где больше рабочих мест. Раскол группы, который происходит по причине того, что люди не пришли к общему решению по какому-то вопросу, может означать разделение влюблённых участников группы, оставление друзей, оставление места с водой и землёй или с фабрикой, на которой они работали, без всяких гарантий, что их примут где-то ещё.

Различные способы принятия решений

Группы, у которых не получается наладить процесс достижения консенсуса, могут использовать при этом различные способы принятия решений. Например, представьте, что вы пытаетесь прийти к общему согласию в условиях большого города – для некоторых станет нереальным принятие того, что один человек может заблокировать мнение, принятое 999 999 жителями города. Альтернативные варианты могут варьироваться от обычного принятия решения большинством голосов (при согласии более 50 % участников), до голосования сверхквалифицированным большинством голосов и варианта «консенсус минус один», подразумевающего возможность игнорирования мнения одного блокирующего, при этом должно обеспечиваться согласие всех остальных. Некоторые группы могут использовать эти методы постоянно, для других групп они могут стать запасным вариантом. Если на протяжении трёх собраний подряд участникам дискуссии не удалось прийти к консенсусу, они могут использовать метод принятия решения сверхквалифицированным большинством голосов.

Использование методов, отличных от консенсуса, может поспособствовать принятию решения группой в целом и, следовательно, поддержать её функционирование как сообщества. С другой стороны, для людей, которых затрагивает решение, последствия могут быть такими же, как если бы группа раскололась в ответ на неразрешённый конфликт. Несогласное меньшинство, которое было настроено столь решительно, что потребовалось использовать блок, может посчитать уход из группы лучшим выходом, если большинство берёт над ним верх в голосовании. В случае если они останутся, их вклад в сообщество и в процесс принятия решений может уменьшиться. При выборе метода принятия решения сообществу понадобится прийти к балансу между необходимостью прийти к согласию быстро (или вообще!), чтобы двигаться дальше, и необходимостью сохранить доверие и вклад в общее дело каждого вовлечённого участника. Рассуждения об исполнении решений и повышении эффективности служит пищей для размышлений о том, как можно сохранить этот баланс.

Мнение: Консенсус минус один

Причина, которую чаще всего называют сторонники использования метода «консенсус минус один», – это то, что предотвращаются попытки саботажа работы всей группы одним человеком. Не важно, кто этот человек: полицейский осведомитель, душевно нездоровая личность, самоуверенный и не желающий сотрудничать активист, социально неадаптированная личность, неспособная понять идею консенсуса, или просто случайный придурок. Подобный страх саботажа контрпродуктивен сам по себе. Консенсус должен обладать иммунитетом к саботажу более, чем какой-либо другой метод принятия решений.

Не стоит относиться к консенсусу как к формальному процессу. Его работа не обеспечивается эффективными ограничительными законами. Метод консенсуса работает, потому что в этом заинтересована вся группа. Попытка избавиться от страха дисфункции группы при помощи введения правила, существенно ограничивающего права и власть участников группы, – крайне неэффективная реакция на угрозу. Это результат воспитания в авторитарном, легалистском обществе. Все участники должны активно реагировать на сбои в функционировании группы, не должно быть места пассивности по причине того, что «у нас есть правила». Группы, где решения принимаются на основе консенсуса, антиавторитарны. Их принцип – добровольное объединение. Если в рамках некой группы у вас плохо получается взаимодействовать и нет желания это исправить, то нет причины оставаться в группе – ни ради себя, ни ради группы. Если вы этого не понимаете, то другие члены группы должны сказать вам об этом и, в случае необходимости, попросить вас уйти.

Когда группа соглашается с правилом «консенсус минус один», на самом деле происходит отказ от ответственности за разногласия внутри группы, то есть противоречия будут расти и распространяться в результате попустительства, поощряемого таким правилом. В любой ситуации, когда несколько человек в группе приходят к тщательно обдуманному, взвешенному суждению, что определённый член группы является источником серьёзных проблем и срывов в функционировании группы, им следует обсудить варианты действий, возможно, со всеми участниками коллектива, кроме «проблемной» личности. После этого следует поговорить с этим человеком так, как принято в вашем коллективе.

Если на собрания начинает приходить какой-то случайный придурок, и после серьёзного разговора по душам ситуация не меняется, такого человека следует исключить из группы. У каждого есть право быть дураком и жить с последствиями своего выбора. У вашей группы есть право принимать решения в пространстве, свободном от идиотов. Если кто-то просто не способен понять идею консенсуса, предложите ему ваше время, терпение и помощь в том, чтобы разобраться с этим. Если встречных усилий не последует, доведите до сведения такого человека, что ему лучше поискать другую группу единомышленников. То же самое справедливо в отношении упрямых, эгоистичных и самовлюблённых активистов. Позволять подобным людям принимать активное участие в работе группы без попытки повлиять на их поведение и просто обходить неудобные блоки при помощи правила «консенсус минус один» – ужасное решение. Разберитесь с проблемой! Если в группу вступил человек с умственными проблемами (не важно, из-за травмы или болезни), которые заставляют его непреднамеренно срывать дискуссии или саботировать консенсус, игнорирование его «блоков» (и, вне всякого сомнения, игнорирование его высказываний) – снисходительный и нечестный способ решения проблемы. Поговорите с человеком, убедитесь, что ему будет оказана вся необходимая помощь, попытайтесь найти такие виды деятельности, в которые он может быть вовлечён в конструктивном ключе.

В худшем случае, если полицейские агенты-провокаторы проникли в вашу группу и намерены сорвать её работу, «консенсус минус один» – абсолютно бесполезная попытка решить проблему. Нет никаких причин, почему правительство не сможет внедрить более одного агента, если всё, что им нужно, это саботировать принятие решений в вашей группе. Скорее всего, нельзя будет с уверенностью сказать, кто является полицейским провокатором, а кто – нет. Да это и не так важно. Ключевое правило этики безопасности: «Не обязательно быть ментом, чтобы выполнять его работу». Если кто-то является источником проблем, с ним стоит поговорить независимо от того, кажется он вам агентом или нет. Если человек не пойдёт навстречу, исключите его из группы. Эмоционально здоровая группа с нормальным межличностным общением – лучшая защита от тайных агентов. Работу такой группы сложно саботировать, а собрать информацию о её незаконной деятельности вообще невозможно, пока вы не станете обсуждать «что-то такое» с незнакомыми людьми в местах, где возможно прослушивание.

Исполнение решений

Если мы принимаем решения в группе, мы должны верить в то, что они будут выполнены. Допустим, жители нескольких деревень собрались для того, чтобы разработать справедливый способ распределения воды, поступающей в водоканал деревни. Необходимо решить, какой объём воды будет направлен на школы и оздоровительные центры, а сколько воды уйдёт, к примеру, на частные дома. Что случится, если одна группа начнёт брать воды больше, чем было согласовано, для того, чтобы наполнить бассейн? Или, допустим, коллектив по заботе о детях примет решение, что никто не должен бить детей, но кто-нибудь из взрослых начнёт бить ребенка ремнём, чтобы выпустить пар. Теория консенсуса подразумевает, что, если индивид заинтересован в принятии решения, то, скорее всего, его поведение будет соответствовать принятому итоговому решению, поскольку у него была возможность передумать при принятии решения, а если он не сделал этого вовремя, ему придётся смириться с принятой точкой зрения. Если сравнивать с политической системой, в которой сегодня живёт большинство из нас, такой подход воспринимается нами как наиболее справедливый. Люди, которых наше общество называет преступниками, чаще всего являются отвергнутыми, лишёнными ряда прав и подвергнутыми эксплуатации. Некоторые нарушители закона могут и не причисляться к преступникам (к примеру, лица, уклоняющиеся от уплаты налогов), они неприкосновенны и защищены от наказания, благодаря своей власти и богатству. В обществе, где каждый считается равным, люди будут воспринимать друг друга в свете гуманизма, а решения будут честно претворяться в жизнь.

Важно отметить, что причинами преступлений в современном обществе являются социальная несправедливость и отсутствие возможности участия в принятии решений. Это не означает, что можно предполагать, что, если вышеперечисленные проблемы будут устранены, то больше не возникнет других причин, по которым люди станут возвращаться к уже принятому решению. Тот, кто имеет хоть малейший опыт организации группы, скорее всего, знаком с ситуацией «согласились это сделать, но так никогда и не выполнили». Или с ситуацией, когда все соглашаются с вопросом, предложенным одним человеком, просто ради того, чтобы его успокоить, без всякого намерения следовать этой идее. Когда решения влияют на намного большее количество людей, затрудняется участие каждого и повышается риск того, что не все люди будут вовлечены в принятие решения. Многоуровневый совет представителей позволяет вовлекать множество людей, но тем не менее они могут чувствовать себя слишком далёкими от группы, сидящей вместе в одной комнате и тщательно прорабатывающей соглашение. Представьте, что на таком совете было принято решение не добывать уголь из земли. Если люди в одной деревне знают, где уголь лежит близко к поверхности, вполне вероятно, что холодной зимой хотя бы несколько человек выйдут ночью с лопатами и «освободят» немного угля.

Так как же нам следует поступать в таких ситуациях? Если мы просто пожмём плечами и уйдём, если увидим, что принятые решения не соблюдаются, то мы разрушим этим систему доверия, на которой базируется наше общество и процесс принятия решений. Кто будет сидеть на собраниях и пытаться достичь согласия, если знает, что другие всё равно сделают, что захотят, ни с кем не считаясь? Если у участников собрания отсутствует желание придерживаться соглашений, нет смысла принимать решения вместе, а система организованного сотрудничества между равными участниками превращается в систему соревновательного индивидуализма.

Альтернатива, которая предлагается сегодня большинством политических систем, состоит в попытках предотвратить нарушение правил под страхом наказания. Нас могут наказать или лишить свободы (а в некоторых странах казнить), а если мы сопротивляемся, то нас могут ограничивать и запугивать, используя целый ряд средств, начиная от ментовской дубинки, собак и слезоточивого газа, заканчивая применением оружия – зависит от того, кто мы и что мы делаем (пытаемся сделать). Подобная система имеет множество проблем на нескольких уровнях. Во-первых, использование силы в действительности не соответствует принципам свободы и равенства, которые мы приняли за фундамент нашего общества, построенного на принципах консенсуса. На более практичном уровне, когда мы формально позволяем одной группе использовать силу против другой, мы прокладываем дорогу злоупотреблениям и угнетению. И даже если мы верим, что эти риски и этические компромиссы приемлемы, остаётся открытым вопрос о том, настолько ли эффективно наказание, как это заявляется. Страх быть схваченными может остановить людей от кражи в магазинах, но чего они боятся: штрафа или общественного порицания? Неужели только страх наказания останавливает людей от желания совершить более серьёзное преступление, например изнасиловать кого-то? Цифры, которые часто приводятся, к примеру, в Англии и Уэльсе, показывают, что только одно из десяти изнасилований становится известным общественности, и только 6 % случаев заканчиваются арестом насильников. Как видим, риск наказания относительно небольшой. Система консенсуса подразумевает веру в твёрдое желание людей соблюдать принятые решения. Использование наказания в качестве резервного метода может помочь сдержать нескольких индивидуумов, правда, одновременно подорвёт веру и доброжелательность, что способствовали желанию остальных придерживаться правил поведения.

Справедливое распределение ответственности, заложенное как фундаментальный принцип в создании подотчётности и сознательной культуры, станет намного эффективнее. Например, на собраниях можно регулярно проверять, делают ли на самом деле определённые люди то, на что они подписались, и каждый имеет право указывать кому-то на то, что он не отвечает за свои слова. Осознание того, что наши действия подмечаются нашими соратниками, может поспособствовать более сильной ответственности, нежели страх перед наказанием, порождающий позицию «Это можно делать, пока меня не поймали». Естественно, страх общественного порицания – это довольно противоречивый метод управления поведением людей, так же как и формальное наказание. Предложение пересмотреть принятое решение, ввиду наличия людей, не соблюдающих его условия, более почтительно, правда, не всегда возможно на практике. В качестве дополнительного подхода может использоваться приложение всех усилий для создания атмосферы доверия и доброжелательности, что будет способствовать стимулированию людей к соблюдению принятых решений. В конце концов, если люди регулярно нарушают принятые решения, это сигнал того, что условия для достижения консенсуса не соблюдаются. Можно многого достичь, если усовершенствовать процесс фасилитации, критически подходить к вопросу о том, кто должен участвовать в принятии решений, всерьёз взяться за предотвращение нездоровой расстановки сил и конструктивно разрешать конфликты для улучшения истинной вовлечённости участников в принятие решений.

Однако существует большая вероятность того, что всем группам понадобится применять определённые меры, в случае если решение не исполняется, или когда кто-то ведёт себя неприемлемо по мнению группы и отказывается вести себя по-другому. Такая необходимость станет очень актуальной в группе, которая, к примеру, имеет очень ограниченное время на высказывание представителей на совете для ускорения процесса, или же она использовала другие методы принятия решений (голосование большинством голосов). Тем не менее, даже если группа придаёт огромное значение включению в решение проблем, мы допускаем вероятность нарушений принятых решений. Что бы группа ни решила в результате, лучше всего, если решение о том, как обеспечить подотчётность, будет как можно более включающим и локализованным. В этом случае, если члены сообщества решили, что нужно ввести систему санкций, то, если они используют её, тот, кто подвергся наказанию, имел возможность ранее участвовать в создании этой системы. Например, сегодня многие кооперативы работают вместе над созданием процедуры претензий и дисциплинирования, которая обычно включает определение нежелательного поведения (включая «несоблюдение решений кооператива») и создание системы предупреждений, за которыми следует исключение. Конечно, само по себе исключение подходит для одних случаев больше, чем для других. Например, если кто-то систематически применяет насилие и вы думаете, что так и будет продолжаться дальше, исключение такого индивида из сообщества будет равнозначно тому, что вы скажете: «Уходи и дерись в другом месте». Однако идея предварительно согласованного процесса и набора штрафных действий может быть использована с различными последствиями. Менее официальные сообщества могут использовать отдельный подход к каждому случаю, придумывая со всеми вовлечёнными способ избегания определённых ситуаций, который обеспечивает безопасность для всех.

Участие и эффективность

Предыдущая часть предоставляет прагматичный довод в пользу максимального участия каждого в процессе принятия решений: если доля участия каждого члена сообщества равная, у них будет больше интереса в деле, и, вероятнее всего, они будут исполнять принятые решения, что сделает систему намного стабильнее. Описанная нами модель принятия решений способствует увеличению вовлечённости посредством передачи ответственности за принятие решений на максимально локальный уровень. Однако даже внутри этой модели существует потенциальная возможность того, что один человек или целая группа станет накапливать власть и использует её для установления своих интересов выше других. Наши попытки ограничить концентрацию власти могут отнимать много времени и даже лишить нас сил и энергии. Так что же нам делать, чтобы поддерживать баланс?

Давайте представим улицу, на которой только один человек осведомлён о деталях общих финансов, один и тот же человек является представителем на советах и только один человек умеет управляться с электропроводкой. В таком случае человек, ответственный за финансы, может сказать, что идея, которая ему не нравится, требует слишком много затрат, и ему никто не станет противоречить. Необязательно это осознанная манипуляция, иногда человек сам не осознаёт того, что пытается продвинуть свою точку зрения, но в обоих случаях результат будет одним и тем же. Делегат на советах представителей может иметь даже больший потенциал чрезмерного влияния на процесс принятия решений. Часто ли у вас были случаи, когда вы возвращались с собрания и осознавали, что каждый участник понял достигнутое соглашение немножко (или абсолютно) по-другому? Подумайте о возможном искажении коммуникации внутри группы и передачи информации от группы совету и обратно. Теоретически электрик обладает меньшей властью над остальными: он может принимать практические решения о том, где прокладывать провода, а сообщество в целом может определиться с окончательным решением, к примеру, нужно ли подключать каждое здание к солнечной батарее. Однако даже это дело требует доверия и надёжности. Если электрик скажет, что предложенный план «невозможен», как мы узнаем не имел ли он в виду «слишком много работы для меня», например?

Есть вещи, которые позволяют людям, живущим на улице, быть более равными. Можно менять роли и распределять их на несколько человек. Можно делать чёткие записи решений, чтобы обязанности представителя были прозрачны. Тот, кто взял на себя определённую роль, может регулярно отчитываться или вести подробные и доступные записи. Необходимая информация может быть подготовлена заранее к собранию, чтобы каждый мог полноценно участвовать. Однако всё это требует времени. Время на передачу опыта при смене задач. Время на то, чтобы выразить свои особые знания способом, достаточно детальным и при этом ясным и простым для людей, у которых нет таких знаний в данной области. Время на подготовку к собраниям, чтобы каждый мог в них участвовать. Время на то, чтобы записать принятые решения, чтобы все одинаково понимали их суть, и также на то, чтобы проверить, как они исполняются, и чтобы рассказать о решении тем, кто отсутствовал.

Вопрос времени можно отодвинуть на второй план. Например, большинство людей, которые участвуют в слишком долгих собраниях, вероятно, чувствуют некоторое разочарование. Однако рассмотрите одно из таких собраний и сравните необходимое время, потраченное на принятие решения, с временем, которое ушло на отклонения от темы или придирки по мелочам из-за того, что никто не решался назвать настоящую причину конфликта, или затянувшееся принятие решения из-за нехватки информации. Другими словами, вы можете обнаружить, что много разочарований происходит из-за попыток принимать решения коллективно, когда у членов группы нет необходимых навыков, а не потому, что это свойственно собраниям.

Другой способ по-другому взглянуть на вопрос времени – подумать о том времени, которое мы теряем в существующей системе. Многие люди проводят большое количество своего времени на работе, зарабатывая деньги. Некоторая часть этого времени никогда не компенсируется зарплатой – это просто обеспечение прибыли своему работодателю. Огромная часть заработанных денег тратится на дом: не только на необходимый ремонт, но и на обеспечение прибыли владельцу квартиры или землевладельцу, просто потому, что у них есть какая-то бумажка, говорящая о том, что они собирают деньги взамен на то, что вы живёте в здании, которое просто здесь стоит. Также какое-то время мы тратим на зарабатывание денег, которые уходят на уплату налогов. Эти деньги не полностью «потеряны» нами: как общество мы получаем их назад каждый раз, когда нуждаемся в утилизации отходов, или получаем лечение от рака, или берём книгу в библиотеке. Тем не менее в существующей системе мы передали власти практически полный контроль над тем, куда идут эти деньги. В этом случае некоторые часы, которые мы тратим на работу, позволяют государству иметь возможность создавать не только больницы и школы, но также ядерное оружие и финансовую мощь, чтобы прорваться на вершину в международных переговорах. Принудительное присвоение нашего времени стало настолько привычным явлением, что чаще всего мы этого даже не замечаем. Однако в нашем обществе, в котором решения будут приниматься свободными и равными людьми, вряд ли возникнут такие ситуации, в которых кто-либо позволит тратить своё время ради выгоды третьих лиц, как это происходит, когда мы работаем в частной компании или платим за жильё. Мы могли бы ввести свой эквивалент налогам – предложить материальные блага (например, время, деньги или другие единицы обмена) для оплаты коммунальных услуг. Однако, если мы сами решаем, как предоставляются эти услуги, мы не будем испытывать чувство, как будто у нас что-то отбирают. Следовательно (разве что мы будем очень неэффективными на собраниях!), время, которое уходит на принятие решений с вовлечением всех заинтересованных лиц, может быть компенсировано возвратом того времени, которое незаметно отбирается у нас существующей системой.

Однако даже в самой эффективной группе в мире всё равно будет существовать напряжённость между желанием каждого заинтересованного лица быть полностью вовлечённым в процесс принятия решений и его необходимостью или желанием тратить своё время на другие дела. Каждая группа может обозначить для себя приоритетные направления, которые требуют вовлечения как можно большего числа участников сообщества, и такие вопросы, которые позволяют сокращать количество участников. Что касается вышеописанного примера, группа может с большой охотой верить заключениям электрика и не задавать ему никаких вопросов, но, возможно, у неё появится желание, чтобы работа с финансами осуществлялась одним человеком на протяжении не более пяти лет с приложением доступной для каждого документацией и чтобы смена представителей сообщества на советах происходила каждые полгода с тщательной консультацией по каждому вопросу.

Что делать с людьми, которые не хотят принимать участия в процессе принятия решений?

Вероятно, мы всегда будем сталкиваться с людьми, которые не желают приходить на собрания. Такое может происходить по ряду причин, среди которых не только недостаточное участие, но и такие причины, как выгорание, общий стресс или болезнь, или надежда на то, что «правильное» решение будет принято другими участниками собрания. Конечно, нельзя принуждать таких людей к участию, но в то же время им придётся смириться с последствиями любого принятого без их участия решения. В случаях, когда коллективы сталкиваются с людьми, которые не участвуют в собраниях, необходимо хотя бы попытаться убедиться, что каждый, на кого так или иначе повлияет принятое решение, осведомлён о принимаемых решениях. Необходимо разбираться с причинами отказа от участия в собраниях и разрабатывать способы стимулирования и привлечения к участию.