Текст книги "Поднять на смех!"

Автор книги: авторов Коллектив

УТРЕННЯЯ ПЕСНЯ БРАЖНИКОВ

 
Всю ночь гулял я, удалец,
Пел песни среди ночи.
Теперь в башке моей свинец,
Подняться нету мочи.
 
 
Ох! Все нутро мое в огне,
День белый черен цветом.
Я глянул в зеркало, и мне
Явился черт при этом.
 
 
Ох! Клялся, что не буду пьян,
Но поступил оплошно.
Веселье славил мой стакан,
Ох, что ж теперь так тошно?
 
 
«За женщин пьем! До дна! До дна!» —
Гремело среди ночи.
Пришел – и встретила жена,
В слезах чьи были очи.
 
 
Хоть пил во здравие наш круг,
Не ведавший печали,
Но вдруг напал на нас недуг —
И мы валиться стали.
 
 
Был пробок взлет, как взлет ракет,
Которые, как видно,
Доставить могут на тот свет,
Но умирать обидно.
 
 
Ох! Знал обычай тамада,
И тосты раздавались.
Я пил за дружбу, но куда
Дружки мои девались?
 
 
– Ответь, Омар,
Ты жив иль нет?
А что, скажи, с Гасаном?
Домой доставлен Магомет
Живым иль бездыханным?
 

Автографы

НАДПИСЬ НА КНИГЕ ПОЭТА, КОТОРЫЙ В ДЕТСТВЕ БЫЛ БАРАБАНЩИКОМ

 
Вспоминаешь о том, как ты был
Барабанщиком в детстве и рьяно
В белокожую грудь барабана,
Бодрый мальчик, без устали бил.
 
 
Над ущельем клубится туман,
Я открыл твою книгу и снова
Слышу – праздно гремит барабан,
Заглушая и чувство и слово.
 

НАДПИСЬ НА КНИГЕ, ГДЕ В ФОРМЕ СТИХОВ ПРЕПОДНЕСЕНЫ ПРОПИСНЫЕ ИСТИНЫ

 
На целый зал навел тоску докладчик,
И у собранья на уме одно:
«Когда ж ты кончишь, времени растратчик,
Чтоб наконец-то началось кино?»
 
 
Открыл стихи, и вижу – тот же случай.
– Почтенный автор, так писать грешно.
Кончай доклад. Читателей не мучай.
Давно пора крутить уже кино!
 

НАДПИСЬ НА КНИГЕ ОДНОГО ПОЭТА

 
В твоих стихах, пришедший в изумленье,
Нашел я строки золоту сродни,
Да вот беда: до твоего рожденья
Поэтами написаны они.
 

ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ

 
Что не бывает в наши лета?
И я поныне не забыл,
Как враждовали два поэта
И как их третий примирил.
 
 
Былые схватки позабылись,
И оба, эка благодать,
Они в борьбе объединились
И стали… с третьим враждовать.
 

АВТОРУ СКУЧНОГО РОМАНА В СТИХАХ

 
Читал роман твой, это, брат, не «Мцыри»,
Какой охват людского бытия!
Мне стало ясно, что в подлунном мире
Есть два несчастных: это ты и я.
 
 
Какое совпаденье роковое!
Мы словно угодили под обвал:
Несчастен ты, что написал такое,
Несчастен я, что это прочитал.
 

Перевод с аварского Я. Козловского.

ПРОЩАЙ, ВИНО!

 
Прощай, вино! Мы ровно тридцать лет
Дружили крепко – не разлить водою!
Дай силы мне теперь, когда я сед,
С твоей расстаться влагой молодою!
 
 
Твой вдохновенный разливал я хмель,
Друзей от жажды огненной спасая.
Прощай, вино! Я вынужден теперь
С тобой расстаться, губы в кровь кусая!
 
 
Мне не в чем упрекнуть тебя, мой друг, —
Боюсь твоих упреков справедливых…
Я твой огонь не выпускал из рук
В толпе несчастных дней и дней счастливых.
 
 
Ну нет, не повернется мой язык
Тебя порочить, как другие могут!
Прощай! С тобою вместе я привык
Друзей встречать и провожать в дорогу.
 
 
Я знаю цену твоему огню!
Боржом с нарзаном не согреют взора…
Но ты не знаешь, сколько раз на дню
Из-за тебя пылала в доме ссора!
 
 
Прощай вино! Сменять тебя на чай!
Пить не вино, а сладкий чай из кружки —
Как молодой жене сказать «прощай!»
И без любви уйти в мужья к старушке!
 
 
Я обожал тебя, я проникал
В твои оттенки, ароматы, речи,
Я знал, в какой руке, какой бокал,
Какую песню запоет при встрече!
 
 
Умел я твой серебряный платок
На лебедином горлышке стеклянном
Раскутывать любовно, как знаток,
И быть в кругу друзей от счастья пьяным!
 
 
Но кончен бал! Прощай, не помни зла!
Прощай, вино, тебя любил я пылко.
Как жаль, что я внутри не из стекла —
Ведь от спиртного не болит бутылка!
 
 
Прощай, вино! На днях я услыхал,
Что, вознесенный в небеса тобою,
Грубил я добрым людям, как нахал,
И – что ужасней – глуп бывал порою!
 
 
Как пели мы прекрасно в час ночной!
Но день кошмарной пыткой становился:
И за грехи, свершенные вчера,
Не смочь сполна сегодня расплатиться!
 
 
Вот почему тебя, любимец мой,
Мы – плоть моя и совесть – очень просим:
Поскольку возраст наш пропах зимой, —
Прощай, вино! Давай друг друга бросим!
 
 
Ох, без тебя тоскливо жизнь начать,
Ох, без тебя так скучно петь метелям!
Но лучше с чистой совестью скучать,
Чем щеголять бессовестным весельем!
 
 
Опять снега дремучие встают
Сугробами в окне передо мною,
Поэты молодые пристают:
– Пойдем-ка с нами пить вино хмельное!
 
 
Сам удивляясь избранной судьбе,
«Нет!» говорю им с грустным выраженьем:
– Прошу вас, относитесь с уваженьем
К вину, мои родные, и к себе!..
 

БУНТ

 
Ты с утра не сказала ни слова!
Говори – что я сделал такого?
Обокрал я кого-то, убил
Или, хуже того, оскорбил?
О, за что я так строго наказан?!
Хватит, женщина, мучить беднягу,
Человека, который ни разу
Даже камня не бросил в дворнягу!
Извини, но сегодня мне кажется,
Что совсем не такой
Грешный я и плохой,
Как сегодня тебе это кажется.
 
 
У меня недостатков навалом!
Но тебе я всю правду открою:
Их ведь меньше, чем ты называла,
Вдвое меньше, а может, и втрое!
А теперь посмотри беспристрастно:
Ты не так, дорогая, прекрасна,
Как – сегодня и вечно! – мне кажется.
И совсем не такой
Грешный я и плохой,
Как сегодня тебе это кажется.
 
 
Так и знай – не со мною совсем,
А с другими, другими как раз
Ты воюешь сейчас! А меж тем
Невидимки есть в каждом из нас!
И они – не такие вредители,
И у них были тоже родители,
Мамы были у них дорогие —
Да, не хуже твоей и моей!
Стань, о женщина, сердцем добрей!
В каждом вечно таятся другие,
И для них мы ведь тоже – другие.
И они – не такие ужасные,
Не такие, как нам это кажется,
И ведь мы – не такие прекрасные,
Не такие, как нам это кажется.
 
 
Говори – что я сделал такого?
Если я совершил преступленье,
Пусть меня покарают сурово,
Пусть назначат за грех искупленье!
Где же судьи и где прокуроры?
Я согласен их сам привести, —
Лучше смертные их приговоры,
Чем твои молчаливые ссоры,
Эти взоры и эти укоры, —
Лучше мне головы не снести!
Я не скрытен, не злобен,
И я не способен
Мысли, страсти держать взаперти!
Нет, тебе я всю правду открою:
Ты – как я! Ты прекрасна порою
И, конечно, порою ужасна!..
А теперь посмотри беспристрастно:
Ты не так, дорогая, прекрасна,
Как – сегодня и вечно – мне кажется.
И совсем не такой
Грешный я и плохой,
Как сегодня тебе это кажется!
 

Перевод Юнны Мориц.

АГИШ ГИРФАНОВ

ИНСПЕКТОР – МНЕ ДРУГ

Встретил я как-то в субботу своего друга Фазыла из «Рыбнадзора». Обветренный, загорелый, он обозрел меня с макушки до пят, иронически покачал головой и заговорил:

– Такой толстый и такой бледный? Как это можно допускать в твои-то годы! Впрочем, есть верное средство стать молодцом…

– Лыжи? Я и так каждое воскресенье…

– Рыбалка – вот что может спасти тебя от ожирения, – перебил он меня. – Надо на весь день уйти в объятия матушки-природы. Идешь, например, на озеро, долбишь лунку. И тут рыба сама вешается тебе на блесну. Замор у нее сейчас.

Весьма соблазнительным показался мне совет друга, я и клюнул на эту «наживку». Не профан же советует, а знаток – инспектор «Рыбнадзора»! Он же разъяснил мне, что при заморе, то есть когда рыбе кислорода не хватает, она, теряя голову, устремляется в любую лунку. Указал даже место, где должен быть великолепнейший клев. Но и строго предупредил:

– Только никому ни слова!..

Я подумал: «Коли сам инспектор шепчет по секрету – значит, быть настоящей ухе». И стремглав бросился домой, чтобы с вечера приготовить все для завтрашней рыбалки.

Откуда ни возьмись – навстречу мне Галяу, мой друг по службе. Спрашивает:

– Куда бежишь?

– Секрет.

Может, не скажи я «секрет», прошел бы друг мимо. А так – пристал. Скажи ему, да и все. Надоели мне эти расспросы, я все и выложил. И, конечно, строго предупредил:

– Чтоб никому ни гугу! Молчок!

Ну, а как же быть с шурином? Нельзя же и его лишать такого воскресного удовольствия! Позвонил ему из автомата. Условились выехать вместе.

Весь вечер убил на сборы – готовился, словно на китовый промысел. А жена смеется:

– Лучше захвати побольше денег. Хоть на базаре купишь…

Всю ночь мне снились огромные рыбы, которые, пробивая лед, сами выпрыгивали мне под ноги, а я лишь складывал их в рюкзак.

Чуть свет мы с шурином были уже на озере. Ни одна рыбацкая нога еще не ступала на его белоснежную целину. Это радовало. А подо льдом нас ждали окуни, щуки, лещи, голавли, сорожки. Все будут нашими – никуда им не деться без кислорода!

Ломом принялись долбить лед. Продолбили с полметра, а воды все не видно. Сняли с себя пальто, сбросили пиджаки. Тем временем началось нашествие рыбаков на наше озеро. Кто с пешней, кто с ледорубом. Но мы, делая вид, что не замечаем их, усердно продолжали долбить дальше.

Наконец добрались до воды, размотали удочки. Но рыба почему-то не торопилась клевать. Тут еще шурин неудачно сострил.

– Что застыл? – усмехнулся он. – Вычерпывай рыбу!

– Погоди, – говорю, стараясь не замечать его издевки. – Сейчас.

Но рыбы, как назло, нет и нет.

– Не огорчайся, – успокаиваю шурина, а вернее, себя, – другим тоже не везет.

После долгого безуспешного ожидания клева решили попытать счастье на соседнем озере. Но и там не повезло. Рыбаков и лунок – на каждом шагу, а рыбы – ни одной.

Под вечер, злые и усталые, мы молча поплелись на станцию. Наши шутники тоже были хмуры и неразговорчивы.

А женины деньги пришлись очень кстати. На базаре «выудили» замечательных лещей и язей. Шурину моему уха очень понравилась. Была уже полночь, когда он, весело насвистывая рыбацкую песенку, бодро зашагал домой.

Если бы дело закончилось этим, я даже не стал бы утруждать вас своим рассказом. Что тут особенного?

Вскоре мне по делу пришлось заглянуть в «Рыбнадзор». А там шло какое-то шумное совещание. Стою в коридоре и невольно прислушиваюсь к тому, что говорят за дверью.

– Некоторые инспектора тут, ссылаясь на различного рода объективные и прочие причины, – доносится чей-то начальственный бас, – говорят, что, мол, трудно поднять рыбаков-любителей на борьбу с замором. Все эти разговоры, извините меня, ерунда. Как поется в одной песенке, во всем нужна сноровка!.. А ну, товарищ Аглиуллин, расскажи-ка нам о своем опыте.

«Это же он к моему другу обращается», – смекнул я.

– Да какая там смекалка, – начинает мой друг Фазыл. – Все очень просто. Есть у меня один болтливый друг. И вот в прошлую субботу как раз и представился случай проучить его. Я посоветовал, чтобы он порыбачил на тех озерах, на которых мне поручено спасти рыбу от замора. Предупредил: «Никому не болтай!» Вот и результат – на озерах побывало восемьдесят семь человек. Если по лунке на человека, и то восемьдесят семь лунок. И рыба спасена!

Меня словно электрическим током пронзило. Молниеносно выскочил я на улицу. Убегая, услышал за собой одобрительный хохот и слова обладателя баса: «Молодец, Аглиуллин! Премировать его за это надо и благодарность в приказе объявить!»

Вот так друг!..

Перевод с башкирского С. Сафиуллина.

ХУСЕЙ ДЖАУБАЕВ

НЕВЕСТА

 
Всем в ауле девица известна.
– Эй, глядите! Идет Секинат!
– Всем взяла!
– Хороша!
– Да, невеста! —
Поутру пересуды звенят.
 
 
– Что за взгляд!
– Что за стан!
– Что за косы!
– Да, красна той невесте цена!
– Женихи, знать, останутся с носом… —
Пересуды и в полдень звучат.
 
 
– Видно, ждет городского…
– Красавца!
– Красота красоте не в укор…
– Не сыскала бы только мерзавца! —
И под вечер кипит разговор.
 
 
Женихов привлекательных – масса.
Тот красив,
Тот умелец,
Тот смел…
Но кому сердце гордое сдастся?
Кто из них
У нее
На уме?
 
 
Только всех Секинат поразила:
Вышла замуж…
За старика.
Видно, трижды магнитная сила
Притаилась на дне… кошелька.
 

АМАНТИШ

 
У Амантиша зверь был, а не пес.
С любой цепи срывался
На прохожих.
Штанин с десяток он в зубах унес,
А пиджаков попортил, правый боже!..
 
 
Вздыхал хозяин для отвода глаз,
И пса ругал,
И извинялся всюду,
Но… целым оставлял в заборе лаз:
«Кусай, кусай —
Пореже шляться будут!»
 

ЗНАХАРКА

 
Знахарки нынче держат марку…
В аул мой дедовский Карчи
Вкатила знатная знахарка
На «Волге»,
                   сея блеск парчи.
 
 
Прическа – только из салона,
На веках – тени…
Блеск и шик!
Следили женщины влюбленно —
Есть свой у зависти язык.
 
 
В знахарку верили заочно.
Кружились головы слегка:
Та похудеть решила срочно,
Та тщилась пополнеть слегка;
 
 
Ту словно бес какой-то кружит,
Та потеряла аппетит,
А эту – при живом-то муже! —
Чужих мужей пленяет вид.
 
 
Смотрели на знахарку рабски:
В ней избавление от бед.
А та писала по-арабски
Универсальнейший совет:
 
 
«Попариться три раза в бане.
Да натощак, в недельный срок.
А улучшенья не настанет —
Еще три раза на полок.
 
 
Рецепт мой с водкой выпить в бане,
Пренепременно разжевать…»
– И до свиданья, до свиданья.
Пора мне, девы, уезжать!
 
 
Вот в пухлый чемодан знахарки
За рецептуру потекли
Прибереженные подарки,
Десятки, трешки и рубли.
 
 
Вот «Волга» скрылась в пыльной дали,
Потом и пыльный шлейф исчез…
С сердечным замираньем ждали
В ауле чуда из чудес.
 
 
Бесплодная не «тяжелела»,
Толстуха не стройнела, нет;
Прелюбодейку то и дело
Зло поколачивал сосед.
 
 
Толпа густела на пороге
У бани. А в двери – замок…
О, ужас! Женщины в тревоге:
Ведь у рецепта выйдет срок?!
 
 
Прознали про рецепт мужчины
И хохотать:
– Ну и дела!
Знахарка подложила мину —
Про баню ловко приплела!
 

СОЛЧУ И ГОЛЧУ

 
В глухом ауле проживали, —
В каком, смолчу, —
Но, видно, обхожденье знали
Солчу с Голчу.
 
 
Умаслить вовремя начальство, —
Кого, смолчу, —
Сумело ловкое канальство —
Солчу с Голчу.
 
 
Зам – по барашку сильным мира, —
Кому, смолчу, —
Зав защищает честь мундира
Солчу с Голчу.
 
 
Кем создана заготконтора, —
И где смолчу, —
Но зам и зав – дельцы и воры,
Солчу с Голчу.
 
 
Все тащат по домам, как в норы,
Солчу с Голчу.
Не избежать им приговора —
Я не смолчу!
 

НАСЕДСТВО

 
Слаба хохлатка и глупа,
Самовлюбленна
                         даже с виду!
Но пусть глупа
И пусть слаба,
Цыплят своих не даст в обиду!
 
 
Хохлатка за собой ведет
Везде
Цыплят шумливых свиту:
Случись беда —
                          дитя найдет
Под маминым крылом
Защиту.
 
 
А вдруг мамаше повезет —
Найдет она червя, козявку! —
Сама не съест —
                          всех созовет!
Пусть над козявкой будет давка,
Пусть потеряют червяка,
Зароют, как в стогу иголку,
Хохлатка
               смотрит
                            свысока:
Родства не растеряли б только!
И рать свою она с утра
Выводит,
Словно вождь могучий
Выводит войско,
                         со двора
К навозной куче.
 
 
Но пусть хотя б один солдат
От дружной рати оторвется,
Над кучей тотчас
                           «Куд-куда?!» —
Ее тревожное несется.
 
 
Инстинкт…
Природа-мать сама
Наседку сметкой наградила.
И кой-кому еще
Весьма
Куриной сметкой угодила.
 
 
Порой несется «Куд-куда?!»
Из главка,
Базы,
Из конторы.
Коль шеф – наседка,
То беда.
Родня пропишется там скоро.
 

КАЛАМГЕРИЙ

 
Идет в совхоз: «Буренке бы сенца…»
К врачам: «Пересмотрите инвалидность!»
В собесе он хлопочет без конца,
Что пенсия его мала обидно.
 
 
Он требовать давным-давно
Привык.
Просить – его призванье и работа.
Проси – ведь не отвалится язык,
Проси – авось и выцыганишь что-то…
 
 
У дома – почтальонов хоровод:
По переписке бьет земляк рекорды.
А между тем
                   в сарае
                               блеет скот
И рыбкою в гараж
                             скользнула «Волга»…
 
 
Клещом-присоской
                             в общество он врос,
А жалобы строчит,
Строчит наветы,
Хоть мучает его один вопрос:
«Где раздобыть бесплатные конверты?»
 

КУНАК

 
Чонай явился к кунаку.
Был стол —
                  не надо рая.
– Для старта
                     примем коньяку? —
Спросил кунак Чоная.
 
 
Был выпит под шашлык коньяк.
Тост следовал за тостом.
– Теперь и водочки, кунак? —
Хозяин обнял гостя.
 
 
Потом шампанским угощал
Радушный друг
                        Чоная.
Пир гостя вовсе не смущал:
Плясал он, припевая:
 
 
«Не имей сто рублей —
Проиграешь в кости,
А имей сто друзей
Да ходи в гости!»
 
 
А на столе – всего гора!
Арбузы и гранаты…
Шашлык на ребрышке… Икра…
Кинза… Сыры… Цыплята…
 
 
Всему Чонай отдал почет:
И ел, и пил на славу.
Не думал, где кунак берет.
Под рюмку все по нраву!
 
 
В постель уложен, словно хан.
Храпел – не повернулся.
Где там услышать петуха?
К обеду лишь проснулся.
 
 
Налил хозяин «посошок»
И обнял крепко гостя:
«Эх, не спешил бы…»
«Видит бог,
Передохнули кости…»
 
 
«Дорогу к нам не забывай!
Заглядывай с супругой…»
Всплакнул от жалости Чонай,
Что расстается с другом:
 
 
«Да, попроведать бы еще
Радушного умельца:
Прикинуть все.
Все взять в расчет —
И кончить разом дельце.
 
 
Ох, славно ты, кунак, живешь!
Как пух твоя перинка…»
…И слезы жалости, как дождь,
Смочили… анонимку.
 

СОЛМАН

 
Солман на работе,
В делах – чехарда:
Приказ за приказом строчит.
Ну, ладно бы с толком.
Да в том и беда —
Один приказной аппетит!
 
 
Солман – на досуге
Поэт шашлыка,
Застолья великий знаток.
Он спец по барашку,
Ценитель вина
И тостов шикарнейших бог!
 
 
Певец и шутник,
Кавалер удалой,
Лихой тамада за столом…
Не нудный начальник —
Орел молодой
Толпу осеняет крылом!
 
 
И все – по обычаю,
Все – по уму:
Он отдых умеет ценить…
 
 
И вот я подумал:
А что бы ему
Портфель на поднос
Не сменить?!
 

КАЛАБЕК

 
Колхозный скот крал Калабек.
Подвел его нелепый случай:
Чихнул не вовремя абрек —
И на него собаки тучей.
 
 
«Спаси, аллах, в последний раз!» —
Он лесом мчал и бога славил,
И в спешке
Вышиб веткой глаз —
Навек отметину оставил.
 
 
Наказано примерно зло.
Народу – смех,
Абреку – слезы.
Прощай, лихое ремесло!
Абрек зачислен
В водовозы.
 
 
Ах, как его стеклянный глаз
Подвел над бочкою железной!
Бульк в воду – и ищите нас,
Абрек – за ним,
Но бесполезно
 
 
Нырял туда за разом раз…
Я завершаю эту повесть.
Вот если б в бочке той,
Как глаз,
Искал тот жулик свою совесть!
 

НЮХ

 
Не нос, а чудодей у Мустафы.
Поистине не хуже, чем собачий.
Все распознает:
Запахи травы,
Зверья и птиц,
А выпивки – тем паче…
 
 
Кто с чем идет,
Узнает за версту.
И если с топором шагаешь к бору,
Оставь, приятель, эту маету —
О рубке дров не будет разговору.
 
 
Захватишь шкалик —
                                 топай веселей!
Нюх не подводит лесника, не бойся.
Ставь угощенье – и руби смелей,
Руби и ни о чем не беспокойся.
 
 
Нет, впрочем, выбери для Мустафы пенек,
Чтоб на буфетную слегка похож был стойку.
Ведь не последний раз придешь сюда, дружок,
А нюх у лесника
                         завидно стойкий.
 

БУДТО ДОМ НАСРЕДДИНА

 
Дом без задней стены обходился:
В холод – стыл,
В зной – потел,
В дождик – мок.
А хозяин тем домом
Гордился.
Сам уйдет —
Дверь украсит замок.
 
 
Но на свете так жил
Лишь один —
И мудрец, и шутник
Насреддин.
 
 
Продавец был в ауле – умелец.
Видно, смысл он
Из сказки
Извлек.
И порою по целой неделе
На дверях магазина —
Замок.
 
 
Чудеса представали народу
С бесконтрольной
Контроля руки:
Как домой,
Только с черного хода,
В магазин тот
Ныряли дружки.
 
 
Насреддиновы шутки седые
Против наших чудес —
Пустяки.
В магазин все ныряли
Худые,
Выходили… одни толстяки.
 

Перевод с карачаевского Л. Ханбекова.

МУЗАФЕР ДЗАСОХОВ

НЕМОТА

 
Ты только на словах любить привык,
Струится речь, а чувство пересохло…
Уж лучше бы немым стал твой язык,
Чем сердце онемело и оглохло!
 

СТАРЫЙ ЖУЛИК

 
Ты ловким был пройдохой и пролазой.
А нынче – грусть в глазах и в пальцах дрожь…
Ты в свой карман залезть не можешь сразу,
А как в чужой карман ты попадешь?
 

ОПЕЧАТКА

 
Поэт – так в скобках написали под
Фамилией твоею на страничке…
Ошиблись! Как редактор не поймет,
Что здесь нужны не скобки, а кавычки!
 

СПЕКУЛЯНТ ПАМЯТНИКАМИ

 
На деле позорном попался,
Надгробия перекупал.
На ямах чужих наживался,
Но сам себе яму копал.
 

ПОЭТУ, НАПИСАВШЕМУ, ЧТО ОН НАЧАЛ БОЯТЬСЯ ЧИСТОГО ЛИСТА БУМАГИ

 
О добрые люди, простите беднягу,
За то, что он нам беспардонно соврал —
Когда б он боялся обидеть бумагу,
Тогда ежедневно ее не марал!
 

ЗА ЧЕЙ СЧЕТ?

 
– Какая хворь тебя так беспокоит,
Когда встаешь с похмелья, хмур, небрит?
– Пью на свои – тоскливо сердце ноет.
Пью на чужие – голова трещит…
 

ДУМЫ СТАРОГО ЖЕНИХА

 
Хорошо жениться! Но мою натуру,
В женихах заждавшуюся, это не прельстит:
Если кто не женится смолоду да сдуру,
В старости да в мудрости так не наглупит,
 

СИЛЬНЫЙ

 
– В выпивке никто со мною не сравнится мощью!
Больше лошади намного выпить я сумею!
– Да, сильней коня ты в этом. Но еще сильнее
Тот, кто пьяного тебя домой дотащит ночью!
 

ПАПАХА И ПЛАТОК

 
На моду изменчивых дней
Ты зря ворчишь беспричинно:
Сто женщин в папахах милей,
Чем в бабьем платке мужчина.
 

ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

 
– Где кабинет, в котором трудится Гогко?
– На ваш вопрос ответить, право, нелегко…
Где трудится – такого места нет,
А где сидит – известен кабинет.
 

ЕЩЕ ТРУДНЕЙ

 
О, не стони так жалобно и нудно,
Не причитай, чем дальше, тем сильней.
Ты говоришь: «Писать мне очень трудно»,
А нам читать тебя еще трудней.
 

Перевод с осетинского Л. Шерешевского.

ХАЗБИ ДЖИОЕВ

КОМАРЫ-КОМАРИКИ

Скажите, имею я право как следует отдубасить кого-нибудь? Отлупить так, чтобы он две ночи ворочался в своей постели без сна? Нет, ответите вы, конечно же, нет. Такие самовольные действия законом не поощряются.

Ну, а если тот, кого я хочу побить, полностью заслужил это? Если он завидует всем на свете, если он любого готов оболгать, оклеветать?

Вы уже догадались, что я имею в виду соседушку моего, Нафи? Что ж, догадаться нетрудно. Другого такого в нашем селе не сыскать.

Если кто-то в селе новый дом построит, или купит что-нибудь значительное, или просто у человека все хорошо, дом полон, дети здоровы, во всем удача сопутствует, – Нафи от зависти изведется. Он и тощий-то от этого – желчь растолстеть не дает, хотя ест он больше, чем два буйвола, вместе взятые. Но еда ему впрок не идет. Кожа да кости, да и только!

Он поправился бы сразу, если бы все вокруг бедствовали. Да только не бывать этому, пусть даже Нафи все силы приложит, чтобы напакостить ближнему.

Что плохого, например, можно сказать о Дженагко? Работящий, старательный мужик, один из лучших наших механизаторов. Депутат райсовета. Беспокойной души человек, с утра до ночи в поле пропадает.

Зарабатывает Дженагко неплохо – вот и решил кирпичный дом себе поставить.

На здоровье! Что же в этом плохого?

А Нафи тут же накатал в ОБХСС анонимку: мол, вы там чешетесь, а у вас под носом хоромы возводят из краденых стройматериалов. Всполошилась милиция, нагрянула с проверкой к Дженагко. Ну, и чем кончилось? Он им предъявил все накладные, а они ему принесли извинения…

А помните, Туган «Жигули» купил? Все мы поздравляли его, радовались вместе с ним. Знали, что Туган такой парень, что всегда поможет. Всякий может заболеть – и никогда Туган не откажется отвезти человека в больницу. Но как же злился Нафи! Он разослал ворох анонимок: Туган, дескать, превратил свою машину в такси. Калымит на дорогах, развозит пассажиров, да деньжищи горстями загребает.

Мы-то знаем, что это клевета. Если Туган кого и подбросит в ближайшее село к родственникам или в город – ни копейки не возьмет.

Снова милиция нагрянула, и снова зря…

А Урузмагу что этот завистник подстроил! Когда Урузмаг поступил в университет, Нафи тут же написал ректору, что парень дал экзаменаторам крупную взятку… Тоже шум был, и расследование, и комиссии разные. Только, конечно, ничего не подтвердилось.

Вы спросите: откуда же мы знаем, что все это проделывал Нафи? Письма-то анонимные?

Да знаем уж. Во-первых, больше некому. Во-вторых, Бечмырза как-то сам признался, что писал эти анонимки под диктовку Нафи. Самому-то Нафи с его трехклассным образованием трудновато было бы писать.

Мы из Бечмырзы тогда чуть душу не вытрясли – что же ты, пособник гадюки! Ну, он поклялся, что впредь и на порог к себе Нафи не пустит.

А что толку, если ему приспичит, так он и в город съездит, там найдет себе писаря.

Вот и чешутся руки отволтузить его как полагается… А нельзя!

Помню, как-то вечером я шел с поля, остановился у дома Васила – покурить, поболтать с соседом…

И этот Нафи тут же, как назло. Сел рядом на лавочку и сидит. Ну, сиди, черт с тобой, может, не просидишь места-то.

Сумерки. Скотину гонят с пастбища. Люди с работы идут.

И началось. Вот прошел Батырбек, возчик из нашей бригады, поздоровался. И не успел за углом скрыться, тут же заскрипел этот проклятый кляузник:

– Ишь, Батырбек. Нос задрал. Ходит, как князь. А работает простым возчиком. Впрочем, ему повезло: теперь все домой тащит, что плохо лежит. Я сам видел, как он целую бричку огурцов к себе во двор привез. На то и возчик, чтобы возить.

Мы с Василом молчим, А что тут скажешь? Мы-то не видели этого.

Бесо прошел – плотник из строительной бригады. Нафи словно дожидался его:

– Ужас, сколько колхозного тесу сплавляет налево. Ему жена на штаны по два дополнительных кармана пришивает, иначе деньги не помещаются.

Я знаю – уйду первым, он тут же Василу про меня такого наговорит! А Васил уйдет, так мне про Васила… Ему все равно. Вот и сидим, покуриваем.

Наконец Нафи перебрал всех односельчан и остановился на себе. Жаловаться стал:

– Плох я совсем нынче. Здоровье не берегу, совсем ревматизм замучил.

Васил говорит:

– А ты поезжай в Брагуны, на горячие ванны.

– Э, поезжай! А работать кто будет? Я ведь не ворую, у меня лишних денег не водится.

– Дело твое, – равнодушно отвечает Васил, – а только какая работа при ревматизме?

– Это ты верно…

– А Брагуны – просто земной рай, а не курорт. Отличнейшее место! Да вон Угалука спроси. Ты тоже вроде бы там недавно был, а, Угалук?

– Был, – говорю, – две недели назад был.

– Ну и как? – повернулся Нафи ко мне. – Что, действительно так уж здорово?

Тут я вспомнил о комарах. Комаров в этих Брагунах – тьма! Сплошная мука. Дай-ка, думаю, припугну его, пусть сидит дома со своим ревматизмом.

А потом подумал: а что, если…

– Чего ж ты молчишь? – пристает Нафи. – Расскажи, как там, в Брагунах.

– Хорошо там, – сказал я, – просто замечательно. Мне, например, ванны очень помогли. У меня левая нога совсем отнималась. Уже и не нога вроде, а какая-то култышка безжизненная. Еле ходил. А сейчас – хочешь, спляшу?

– Сколько же ты там пробыл? – спросил Васил.

– Десять дней.

Васил изумился:

– И за десять дней ногу вылечил? Так быстро?

– А комары на что, – сказал я.

– Какие комары? – заинтересовался Нафи.

– Обыкновенные, брагунские.

– А, комары! – воскликнул Васил. – Да уж, насчет комаров там не скажешь, что не хватает их. Попили они моей кровушки! Мы сначала сняли комнату в низинке, так просто взвыли от этих тварей! Ну, а потом переехали в другой дом, повыше, там еще терпеть можно было.

– Ну и зря переехали, – сказал я.

– Как это зря? Что же, по-твоему, отдавать себя на растерзание?

– Да нет, я вас не виню, – сказал я. – Вы же не знали, что комары излечивают ревматизм.

– Комары? Да ты что?

– Ничего. Да-да, вот именно, комары. Мне врач рассказал. Понимаешь, брагунские минеральные воды почему ценятся?. Особый химический элемент в них есть, вот почему. А чтобы как следует проникнуть в организм человека, этому химическому элементу путь нужен. Ну, грубо говоря, чем больше комары наделают дырок в твоей коже, тем легче проникнет через них в тебя целебная сила. И мне тот врач так и сказал: терпи, сколько сил есть, зато выздоровеешь навсегда и моментально. Куда деваться? Я и терпел. Зато теперь как кузнечик прыгаю, и все мне нипочем. Здоровый я стал!

– Да-а, – сказал задумчиво Васил, – я и не знал. Я бы тоже потерпел. Кто бы мог подумать? Комары, а? Про пчел вот я слыхал, что их укусы помогают.

– А много в Брагунах комаров-то? – спросил Нафи.

– Нормально, – сказал я, – только надо торопиться, в конце июля их поубавится. Будешь за каждым комариком бегать, чтобы он укусил тебя.

– А мы-то, дураки, их выгоняли, – пригорюнился Васил. – Убивали даже.

– Готовится указ, – сказал я сурово, – убийство комара будет приравниваться к браконьерству. Большой штраф будут брать. А если кто несколько комаров убьет, то и посадить могут.

…Нафи поехал в Брагуны на следующий же день. И прихватил с собой Бексолтана, соседа.

Я уже предполагал, как развернутся события, и поэтому жалел Бексолтана. Действительно, дней через пять тот вернулся, проклиная курорт, Нафи и комарье.

Он рассказал вот что:

– Как только мы приехали, навстречу нам высыпали женщины с предложениями насчет жилья.

– А комаров у вас много? – спросил Нафи.

– Да какие там комары! – запротестовали женщины. – Считайте, совсем их нет, комаров этих.

– Тогда не подходит. Нам нужно с комарами, – твердо заявил Нафи.

Женщины изумленно переглянулись, замолчали. И только одна, самая бойкая, решилась:

– Давайте ко мне. У меня комаров хватит.

Остановились мы у нее. Ну, правда – как стемнело, комары налетели – кошмар! Хозяйка просит свет погасить, чтобы их не привлекать, а Нафи – ни в какую! Свет оставил, а окна зато распахнул как можно шире.

Я не выдержал, ругаться с ним стал. Тут он мне и рассказал – по секрету – о пользе комаров, которые совокупно с минеральными ваннами излечивают ревматизм.

…Это был ад. Ни на секунду я не сомкнул глаз ночью. А Нафи только радовался, что попал на такое удачное комариное место.

Утром я еле поднялся, а Нафи говорит:

– Ага, ты заметно ослаб, это хорошо. Значит, болезнь из тебя выходит.

Выходит или не выходит, только на третий день я не вынес такого лечения и перешел на другую квартиру. Нафи уговаривал меня остаться, но не смог уговорить. Нет уж, спасибо! Тогда он взял с меня слово, что никому не скажу о секрете комариного лечения. То ли боялся, что комаров на всех не хватит, то ли просто не желал добра людям, не знаю…

Ну, еще день прошел. Вижу – Нафи не появился на ваннах. Что такое? Я пошел навестить его. Бог ты мой! Лежит в кровати, трясет его озноб, тело все красное, лицо опухло. Но радостно говорит:

– Не комары здесь, а золото. Видишь, вся болезнь наружу выходит.

Я помчался за врачом. Пришел врач, смерил ему температуру. Почти сорок на градуснике. Медперсонал всполошился, срочно увезли в больницу.

Перед отъездом я его навестил. Ему полегчало. Только все врачей ругал, что не пускают в палату комаров.

Бексолтан кончил свое повествование. Помолчали. Я тихо сказал:

– Надо бы, чтобы комары ему язык искусали.

– Почему язык? – удивился Бексолтан. – На ревматизм он жаловался.

– Ревматизм – ерунда. Главный его недуг в языке. И комары искусали его только из-за языка.

– Что-то не пойму, – сказал Бексолтан.

Я не стал ему обо всем рассказывать. А Васил, узнав об истории с Нафи, сокрушенно сказал:

– Жадный он. Меры не знает. Всех комаров захотел использовать. Вот и слег в больницу. И понятно: любое лекарство пойдет во вред, если его принимать лошадиными дозами. Нет, вот я на будущее лето поеду в Брагуны, так начну понемножку. Скажем, час буду кормить комаров, а час – отдыхать от них. Это будет разумно.

Я подумал: Василу-то за что мучиться? Надо ему сказать правду. Но если он случайно проговорится Нафи, мне несдобровать…

А впрочем, до будущего лета еще целый год. Скажу, что врачи после инцидента с Нафи решили временно отказаться от лечения комарами. Решили более тщательно проверить этот метод.

А все-таки спасибо комарам, дай им бог здоровья. Проучили они этого завистника, анонимщика, клеветника.

И комары приносят пользу людям.

Перевод с осетинского С. Сергеева.