Текст книги "На переломе. Философские дискуссии 20-х годов"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Философия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 54 страниц)
философию за борт
Почему же мы до сих пор путаемся в трех соснах (религия, философия, наука), как, например, в «Теории исторического материализма» Бухарина: «Он (пролетариат) имеет свою философию, которая есть философия действия и борьбы, научного познания и революционной практики» (С. 215), или как в журнале «Под знаменем марксизма», когда договариваемся опять до какой-то «философии современного естествознания» (№ 3. С. 125) и даже до «философии истории» (?!) (№ 1,3).
Оборудуя и достраивая наш научный корабль, позаботимся в первую очередь с капитанского мостика вслед за религией без остатка вышвырнуть за борт и философию.
Под знаменем марксизма. 1922. № 5–6.
С. 122–127
В. Румий[146]146
В. Румий– псевдоним В. А. Ваганяна (Тер-Ваганяна).
[Закрыть]
Философию за борт?
Имеет ли пролетариат свою философию?
Может ли быть вообще пролетарская философия?
Нет ли в этом сочетании слов непримиримого противоречия? На эти грустные размышления навел наш журнал кое-кого из товарищей, которые, обдумав эти вопросы, решили «философию выбросить за борт!» и оставить пролетариату лишь науку.
Мы хотим в нескольких словах ответить этим товарищам.
Возиться с «философией марксизма», – говорит один из них, тов. Минин, – это все равно, что возиться с «религией пролетариата»: на известной стадии это (возня с философией марксизма. – В. Р.) гораздо вреднее и опаснее, ибо если «рабочий средник» прекрасно справляется с религией во всех ее формах, то с философией ему будет трудней.
Существуют три способа понимания мира: религия, философия и наука. «Помещики – рабовладельцы, феодалы, крепостники – пользовались оружием религии.
Буржуазия воевала при помощи философии.
Пролетариат же опирается в борьбе исключительно на науку».
Так, схематически-упрощенно представляется тов. Минину идеологическое отражение борьбы классов.
«Духовным оружием» буржуазии является философия, – какая философия! Вот попробуйте поискать теперь такого буржуазного философа, который проповедовал бы материализм (пусть даже метафизический!). Лет сто двадцать тому назад буржуазия, действительно, сражалась против помещичьего феодального строя мыслей – против религии – философией, но это была философия материалистическая и революционная. Тов. Минин называет этот материализм презрительным прозвищем «метафизический материализм»! Не спорим. Материализм XVIII века страдал этим грехом. Но даже этот недостаток не уменьшил его революционную силу. Какова же должна быть мощь материализма, обогащенного диалектикой и головокружительными достижениями современной науки, которая каждодневно приносит все больше и больше материалов для подтверждения его выводов?
Тов. Минин находит, что религия – это «духовное оружие помещиков и феодалов». Это прямо неверно. Религия возникла задолго до образования класса землевладельцев, до феодализма. И помещики, и крепостники, и рабовладельцы прекрасно умели пользоваться религией как одним из орудий угнетения. Но разве буржуазия отстает от вышеперечисленных своих коллег? Разве буржуазия сегодня менее пользуется религией для угнетения трудящихся – рабочих и крестьян, чем ее ранние предшественники, господствовавшие до нее? В том-то и все дело, что, вопреки желанию тов. Минина, буржуазия теперь гораздо настойчивей, чем ее предшественники, добивается господства церкви, распространения и пропаганды религии, и делает это гораздо более искусно и умеючи, чем какой бы то ни было другой до нее господствовавший класс.
Неверно, что «религией пользовались, как оружием, помещики», – ею пользовались и пользуются все классы-эксплуататоры, все классы, которым выгодно порабощение трудящегося большинства. Религия, как и идеалистическая философия, которую никак нельзя отделить с такой категоричностью от религии, поскольку и та и другая в конечном итоге сводятся на Бога, являются прекрасным «духовным оружием» в руках всех эксплуататоров и могут быть уничтожены лишь с уничтожением классов и эксплуатации человека человеком. «Пролетариат же опирается в борьбе исключительно на науку» – это продукт ребяческой путаницы понятий. Конечно, пролетариат опирается на науку, все его мировоззрение насквозь научно, но разве это исключает то, что пролетариат имеет свою философию, которая тоже отличается от философии буржуазии именно своей научностью? Ведь отличительная особенность материализма в том именно и состоит, что его выводы не противоречат выводам науки. Наука, в свою очередь, лишь укрепляет философский материализм каждодневно своими головокружительными успехами.
«Религия по своему монистична (какая религия! есть религии далеко не монистичные, да и христианство, самая монистическая и самая совершенная из всех религий, не отличается особо стройным монизмом. – В. Р.). Наука монистична безусловно. Философия – это дуализм или, еще хуже, эклектика». Тут просто игра словами и спор о словах. Если тов. Минину угодно материализм Маркса и Энгельса, который отличается несомненным монизмом и носит название «философии марксизма» или «пролетарской философии», назвать наукой и противопоставить ее философии, т. е. фактически идеалистической философии, то, конечно, его никто за эту шаловливую игру не высечет, но и хвалить никто не станет, ибо ни Маркс, ни Энгельс так скоро не уступали своим противникам своих предшественников и учителей. На самом деле, отбросить за борт французских материалистов на том основании, что они «философы» и не придерживались или не знали диалектики Гегеля (жившего и писавшего уже в XIX в.), – это значит в лучшем случае уподобиться Ивану не помнящему родства. Мировоззрение Маркса и Энгельса многим обязано не только французским материалистам XVIII в., но и Спинозе, не говоря уже о Гегеле и Фейербахе, непосредственными учениками коих они были. Но эти философии целыми кусками вошли, как составные части, в то мировоззрение Маркса, которое тов. Минин хочет всемерно перекрестить в «науку». Как вы, тов. Минин, ни старайтесь, ваша монистическая «наука» на три четверти состоит из «философии» таких презренных «дуалистов», как Спиноза, материалисты XVIII в., Гегель, Фейербах…
Марксистское мировоззрение предполагает, как неизменную, необходимую составную часть, материализм, причем материализм диалектический.
А что такое материализм, как не философия?
Когда наш журнал употребляет термин «философия марксизма», он и должен быть гонят как синоним диалектическому материализму.
Тов. Минин сердится не только на наш журнал: он не доволен также Г. В. Плехановым и В. И. Лениным. Они тоже, оказывается, не раз употребляют этот «немарксистский термин». Хорошо быть в такой кампании даже тогда, когда тебя обвиняют в пристрастии к немарксистским терминам. Но мы оказываемся все трое в еще более высокой кампании, в кампании Ф. Энгельса и К. Маркса. Они тоже не раз говорили о своей философии, но, кроме того, они отличались от тов. Минина тем, что по консервативности характера своего никак не хотели выбросить «за борт философию!». Наоборот, они старательно изучали «философов» XVIII в. и идеалистов, а первый из этих «немарксистских» стариков – Ф. Энгельс в 1874 году писал о том, что если во Франции сознательные рабочие не живут и не мыслят как материалисты, то «всего проще было бы помочь делу (т. е. привлечь внимание сознательных рабочих к материализму) – массовым распространением между французскими рабочими великолепной французской материалистической литературы прошлого (т. е. XVIII.—В. Р.) века; той литературы, в которой французский ум достиг самого высшего своего выражения и по содержанию и по форме, и которая, принимая в соображение тогдашнее состояние науки, по своему содержанию до сих пор стоит бесконечно высоко, а по форме остается несравненной». Ф. Энгельс советует всемерно заинтересовать французских рабочих материалистической философией, которую он не без резона считает необходимым для сознательных рабочих, тов. Минин советует нам «выбросить за борт философию», – мы предпочитаем слушаться советов Энгельса и слыть «немарксистами». Мы будем и впредь в нашем журнале настойчиво советовать всем сознательным рабочим читать философские творения материалистов XVIII в. (т. е. заниматься философией), памятуя советы нашего великого учителя, что это вернейшее средство широко распространить материализм современный (т. е. диалектический) среди пролетариата.
Тов. Минин советует прислушаться к врагам: «это полезно. Враги лучше вас понимают, что такое философия, как таковая»… И в качестве врагов, к мнению которых следует нам прислушаться и которые лучше нас и т. д., он указывает на… Радлова(!) и Дебольского(!?), которые написали статьи в Энц. словаре «Брог. «Ефр.» (ай, ай, ай, тов. Минин. Не нашли более компетентных лиц и более свежего аргумента). По правде сказать, я не хотел выдавать эту вашу тайну, тов. Минин, но ничего не поделаешь, в назидание другим следует-таки показать, у кого вы сами учитесь и к чьему голосу советуете прислушаться нам. Радлов говорит, что философия старается соединить «в одно разумное целое данные, добытые наукой, и религиозные представления», а проф. Карсавин утверждает, что «всякая более или менее продуманная и глубокая философская система приводит нас к идее абсолютного бытия или Бога», – и, прочитав эту идеалистическую чепуху, тов. Минин счел для себя возможным не только согласиться с ними, но и предложить нам с вами, читатель, согласиться с этими заядлыми буржуазными мракобесами. «Враги правы. Философия не наше дело» – победоносно умозаключает тов. Минин, но в том-то все и дело, что враги не правы, или, скорее, правы лишь наполовину.
Когда Карсавин говорит – «всякая более или менее продуманная и глубокая философская система», – он имеет в виду идеалистические философские системы, ибо материализм, по его мнению, ни в какой степени не может гордиться ни глубиной, ни продуманностью. Карсавин прав по отношению ко всяким идеалистическим системам. Они не могут не приводить к идее Бога. Но из этого совсем не следует, что мы должны согласиться с ним в оценке материализма как системы «не продуманной и не глубокой». А раз мы не согласимся с Карсавиным в этом, то нам нет никакого резона отчаиваться и выбросить за борт философию на том основании, что враги наши выбросили нашу философию из числа философских систем. На то они и враги!
Выбросить за борт философию – значит выбросить за борт материализм. А сделать это – значит поднять руку против самого себя, против собственного мировоззрения, основным столбом которого и является материализм.
К. Маркс писал: «Материализм, пополненный теперь тем, что было добыто самой спекуляцией, и совпадающий с гуманизмом, навсегда покончит с метафизикой. Подобно тому, как Фейербах в теории, французский и немецкий социализм и коммунизм является на практике материализмом, совпадающим с гуманизмом». По мнению Маркса, еще французский материализм приводил своих последователей прямехонько к социализму и коммунизму. Современный материализм является непосредственно фундаментом коммунизма.
Кто выбросит материализм за борт, тот выбросит за борт и коммунизм, тот скорехонько вслед за этим скатится к оппортунизму.
Что скажете о ссылке тов. Минина на А. Деборина? Это результат какого-то совершенно необъяснимого недоразумения; стоит только немного напрячь внимание, чтобы понять, что А. Деборин говорит там как раз о том, что исключает и с чем борется диалектический материализм. Мы не имеем возможности теперь останавливаться на этом вопросе, но нашему читателю будет стоить очень мало трудов открыть кишу тов. Деборина (по первому изданию С. 232) и прочесть это место в контексте. Тов. Минин просто невнимательно прочел эту главу VII – вот наилучшее для него предположение, которое сделает читатель, познакомившись с текстом тов. Деборина.
Не меньше конфуза и с цитатами из Ф Энгельса.
Первая из приведенных цитат констатирует, что Возрождение и философия с XV в. были плодом развития буржуазии. Это несомненно. Но разве это доказывает, что Энгельс против своей собственной философии? Этот отрывок тов. Минин озаглавил: «Философия – плод буржуазии». Не всякая философия. Философия родилась гораздо ранее эпохи Возрождения. Цитате второй предшествуют следующие строки: «Раз мы поняли… что требовать от философии разрешения всех противоречий, значит требовать, чтобы один философ сделал такое дело, какое в состоянии выполнить только все человечество в его поступательном развитии, – раз мы поняли это, философии, в старом смысле слова, приходит конец». Прочтите теперь внимательно цитату полностью, и вы убедитесь, что Энгельс ничуть не боялся слова «философия», что он хоронил лишь мертвецов («философию в старом смысле слова») и совсем не намеревался с водою выплеснуть и ребенка. В цитате третьей даже в том виде, в каком она приведена у тов. Минина, ясно видно, что Энгельс говорит все о той же «философии в старом смысле слова» («выдававшей себя за некую науку наук»…).
В других цитатах… но воздержимся от разбора всех цитат – мы местом ограничены. Пусть читатель сам попробует найти указанные тов. Мининым места и прочтет – мы там не нашли ни единого места, где бы Энгельс или Маркс высказались против «философии в новом смысле слова», – а ведь это и нужно было доказать тов. Минину, ибо кому неизвестно, что Энгельс и Маркс высказывались не раз (число таких цитат можно было увеличить намного) против «философии в старом смысле слова».
Мы кончаем. Тов. Минин сражается против врага призрачного, некоторые его формулировки показывают, что он не очень дорожит «философией в новом смысле слова», т. е. марксовой философией.
Напрасно. Повторяем: такой путь прямехонько приведет к оппортунизму.
Под знаменем марксизма. 1922. № 5–6.
С. 127–130
В. В. Адоратский
Об идеологии[147]147
Представленная в данной статье точка зрения В. В. Адоратского на идеологию содержится и в других его работах 1922–1923 гг.: «Маркс и Энгельс. Письма» (1922), «Программа по основным вопросам марксизма» (1922) и т. п. В полемике с ним отстаивался противоположный, ныне принятый среди марксистов подход к идеологии (см., например: Румий В. Аз-Буки-Веди//Под знаменем марксизма. 1922. № 11–12).
Нужно отметить, что и сам В. В. Адоратский вскоре изменил свой взгляд на идеологию (см. его статью «Ленин как философ» в органе Одесского губкома КП (б) У «Коммунист» (1924. № 35) и «Программу по основным вопросам марксизма» (4-е изд. 1924).
[Закрыть]
Словом «идеология» обозначают обычно всю совокупность мышления людей. Это, так сказать, идеология в самом широком смысле. У Маркса и Энгельса это слово употребляется в несколько ином смысле. Они называют идеологией лишь более узкий круг мышления – именно те мысли, которые оторвались от связи с материальной действительностью, утеряли сознание этой связи, отражают эту действительность неправильно, в перевернутом виде и не отдают себе отчета в этой неправильности. С идеологией Маркс и Энгельс воюют, их метод диалектического материализма является как раз тем орудием, которое производит радикальную революцию в мышлении и разрушает «идеологическую» точку зрения.
В письме к Конраду Шмидту от 27 октября 1890 г. Энгельс пишет: «Отражение экономических отношений в виде правовых принципов необходимо является стоящим вверх ногами. Это отражение совершается так, что этот процесс не доходит до сознания действующего Юрист воображает, что действует с априорными положениями, а это всего лишь экономические отражения. Таким образом, все стоит на голове. А что это извращение создающее, пока еще они не открыто[148]148
Подчервания в цитатах сделаны мной. – В. А.
[Закрыть], то, что мы называем идеологическим воззрением, в свою очередь, оказывает обратное действие на экономическую основу и может ее в известных пределах изменить, – это мне кажется само собой разумеющимся».
«Идеология, – пишет Энгельс в письме к Мерингу от 14 июля 1893 г., – это процесс, который проделывает так называемый мыслящий человек, хотя и с сознанием, но с сознанием неверным. Истинные двигательные силы, которые приводят его мысли в движение, остаются ему неизвестными, в противном случае это не было бы идеологическим процессом».
Опять, как мы видим, отмечается безотчетность этого процесса, и эта безотчетность, это отсутствие критического сознания связи и зависимости мышления от материальной действительности выставляется существенным моментом для определения того, что Маркс и Энгельс называют идеологией.
В «Людвиге Фейербахе» Энгельс определяет идеологию так: «Раз возникнув, всякая идеология развивается в связи со всей совокупностью существующих представлений и подвергает ее дальнейшей переработке. Иначе она не была бы идеологией, то есть не имела бы дела с мыслями как с независимыми сущностями, которые самостоятельно развиваются из самих себя и подчиняются своим собственным законам. Что материальные условия жизни людей, в головах которых совершается данный процесс мышления, определяют его собою, этого, конечно, не сознают эти люди, потому что иначе всякой идеологии пришел бы конец».
Когда приходит идеологии конец, то открывается возможность ясного теоретического мышления, сознательно относящегося к изучаемому объекту, помнящего о том, что мысль – лишь отражение этого объекта, и задача науки в том, чтобы это отражение возможно точнее соответствовало объекту. Мы видим, таким образом, что «идеология» противопоставляется научному, теоретическому мышлению.
В предисловии к своему «Людвигу Фейербаху» Энгельс писал, что в 1845 г. он и Маркс «занялись разработкой своих взглядов, – т. е. найденного Марксом материалистического объяснения истории, – в противоположность идеологическим взглядам немецкой философии».
В работе «Немецкая идеология», в которой упомянутая разработка происходила, Маркс и Энгельс писали об идеологии следующее:
«Если в каждой идеологии люди и их отношения представляются перевернутыми вверх ногами, как в камере-обскуре, так это является таким же следствием их исторического жизненного процесса, как и перевернутое положение всех предметов на сетчатой оболочке их глаза, являющееся непосредственным последствием их физического процесса. Исходным пунктом идеологов является то, что сами люди говорили, думали, воображали, представляли. Только через рассказанного, выдуманного, воображенного, представленного человека доходили они до человека телесного. Они отыскивали землю, исходя из неба. Но не правильнее ли было бы обратное. Подлинная, положительная наука начинается именно там, где прекращается умозрение, – около действительной жизни. Надо исходить от действительного, действующего человека и постараться понять, каким образом из действительного жизненного процесса развиваются идеологические отражения и отзвуки этого процесса. Отвлеченные туманные представления в мозгу людей являются неизбежными продуктами возгонки[149]149
В немецком тексте употребляется слово sublimate. Процесс сублимации, возгонки основан на том, что многие твердые тела при нагревании их начинают улетучиваться и их частицы осаждаются на положенном сверху стекле, или, как говорят, сублимируются. М; же пользуется этим образом, взятым им из химии, для изображения теологического отражения в мозгу людей– их общественных отношении. Си происходит так же закономерно, как и данный процесс природы.
[Закрыть] их жизненного процесса материального и связанного с материальными предпосылками.
Таким образом, нравственность, религия, метафизика теряют всякую видимость самостоятельности и претензии на какую-то особую историю, на какое-то независимое развитие, потому что люди, развивая свое материальное производство и свое материальное общение, вместе с изменением этой стороны своей – жизни меняют также и свое мышление и продукты своего мышления. Если же мы пришли к выводу, что действительная положительная наука должна исходить из изучения только действительной жизни, тогда ясно, что философия не может служить изображением действительности. Место философии может в лучшем случае занять сведение воедино общих результатов, которые можно вывести из исследования исторического развития человека».
Мы видим, таким образом, что в этой последней своей работе, в которой Маркс и Энгельс произвели окончательный расчет со своей философском совестью и достигли полнейшей ясности в вопросе об основных точках зрения, в этой работе они определенно говорят о том, что такое идеология и откуда она происходит. Приблизительно то же з основных чертах писал Энгельс в 1890 г…
Идеология – это своеобразная аберрация ума, отражающего действительность извращенно, в перевернутом виде. Продукты своего мышления, своя идеи человек принимает за самостоятельные сущности. Ему кажется, что эти порождения ума определяют собой всю действительность, тогда как на самом деле они являются бессознательно неправильными отражениями действительно существующих отношений…
Итак, идеологию можно определить как оторвавшееся от действительности сознан те, потерявшее сознательную связь с этой действительностью и отражающее последнюю неправильно, в перевернутом виде. Марксизм – враг идеологии.
Теперь остановимся на вопросе о причине возникновения этого «идеологического воззрения». Почему образовалось идеологическое мышление.
В сознании людей получает свое отражение окружающий их мир – природа и их общественные отношения. Производительная деятельность людей, их воздействие на природу в целях переработки ее и приспособления ее для их целей – эта сторона деятельности людей является прочной основой теоретического научного познания объекта, потому что без правильного познания, без представлений, которые в общем правильно отражают действительность, невозможна плодотворная производительная деятельность. На этой почве развивается познание природы, познаются законы естествознания. Это твердая почва, на которой покоятся материалистические взгляды.
Что отражение объекта в головах людей в общем правильно, что слишком уже больших нелепостей в их воззрениях нет, – лучшим доказательством этого является то, что человеческий род существует. Прежде чем размышлять – человек действовал. В той цепи явлений, которая связана с бытием людей, их мысли играют известную, весьма существенную роль. Правильность, предметность этих отражений доказывается практикой.
Итак, материальная производительная деятельность, в которой люди воздействуют на природу, сообразно воспринятым от нее впечатлениям, переделывают ее и снова подвергаются ее воздействиям, – вот прочная основа познания объекта, основа правильного мышления.
Но круг этой деятельности неодинаков, объем власти человека над природой был в различные эпохи различен. Вся природа в целом воздействовала на человека, но как он воспринимал эти воздействия своим сознанием и как он сам обратно воздействовал на природу – это менялось.
Сравнительно узкий круг власти первобытных людей над природой не мешал тому, что люди существовали. Но низкий уровень экономического развития не позволял еще тому, чтобы познание природы и ее законов было глубоким…
Недостатки познания природы, ошибки и бессмыслицы в понимании причинности имели свои основания.
Узкий круг власти человека над природой ставил препятствия свободному движению человека, его распространению по земле и т. д. Но эти ошибки и нелепости в мышлении не так уже сильно мешали людям в их борьбе за жизнь, чтобы погубить всех. Эти первобытные взгляды в лучшем случае только не мешали продуктивно-материальной деятельности, а в худшем прямо-таки препятствовали, являлись помехой для нее, мешали развитию производительных сил и могли являться причиной гибели массы людей. Но необходимость борьбы с природой выправляла все ошибки и заблуждения ума и заставляла людей совершать правильные поступки. Таков был естественный ход развития познания. Основа познания лежит в активной деятельности человека. Весь объект в целом, вся природа во всей своей многосложности воздействует на человека, являющегося частью природы, но человек в своей деятельности активно захватывает лишь ничтожную ее часть. Находящийся за пределами этого круга объект еще не познан человеком, но круг этот расширяется, и вместе с тем расширяется и познание. Пределов этому расширению нет.
Человеческие общества существовали, занимались производством, производительные силы человеческого общества росли, и последствия всех этих обстоятельств только после их наступления познавались людьми, только post factum[150]150
«после факта», т. е. задним числом, с запозданием. Ред.
[Закрыть] человек отдавал себе отчет в том, что происходит, отдавал себе отчет в своих собственных действиях.
С развитием производительных сил установилось разделение труда, образовалась частная собственность и возникли отношения эксплуатации. С образованием классов, когда средства производства и прибавочный продукт стали скопляться в руках определенных, относительно говоря, немногочисленных групп, тогда получалась возможность для известных групп заняться только мышлением. Разделение труда отделило умственный труд от физического. Это стало неизбежным и необходимым. Для развития мышления это явилось большим плюсом, но это повлекло за собой и особые неправильности и извращения в мышлении. Это-то и развило и укрепило так называемое «идеологическое воззрение». Мышление стало воображать, что его произведения имеют такую же реальность, как материальная действительность. Более того, оно вообразило, что эти порождения мысли являются первопричиной всего, что «духовная» субстанция является причиной возникновения материального мира.
Мышление, став монополией эксплуататоров, получило отпечаток и дух эксплуататорской группы. «Тот, кто располагает средствами материального производства, располагает также и средствами производства духовного» (из рукописи «Немецкая идеология»). Господствующими идеями какого-нибудь времени были всегда лишь идеи господствующего класса (Коммунистический манифест).
В рукописи «Немецкая идеология» Маркс и Энгельс писали:
«Только тогда, когда произошло разделение между трудом материальным и духовным, сознание смогло освободиться от существующей практики и вообразить себе, что оно действительно что-то представляет, не представляя в сущности ничего действительного. С разделением труда, отделившим потребление от производства, смогли вступить в противоречие друг с другом три момента: производительная сила, общественный строй и сознание. Разделение труда породило противоречие интересов отдельных лиц, отдельных семейств, с одной стороны – и общих интересов людей, находящихся в общении, с другой. Оно обусловило господство одного класса над другим».
Идеологическое сознание – порождение строя, основанного на эксплуатации. Оно и выработалось у эксплуататоров, получивших в свои руки монополию на разработку мышления. Мышление стало выдвигаться на первый план.
В общей экономии всего общежития все проистекающие отсюда извращения и ошибки мысли не мешали людям в своей практике быть материалистами. Но все эти глупости в лучшем случае только не мешали. Несмотря на них, вопреки им, люди в общем поступали правильно. Вся сумма отрицательного, вызываемого этими ошибками, в общем была все же меньше суммы положительных, трезвых действий, требовавшихся для поддержания материального существования.
Хотя могли появляться секты скопцов, уродовавших себя, но все человечество себя не оскопило.
Заслуга Маркса состояла в том, что он обратил внимание не на одно мышление, а и на другую сторону деятельности людей – на материальное производство – и оценил все ее истинное значение.
В своей статье «Роль труда в процессе развития обезьяны в человека» Энгельс пишет:
«Из племени развились нации и государства. Развились право и политика, а вместе с ними то фантастическое отражение человеческого бытия в человеческой голове, которое представляет собой религия. Перед всеми этими образованиями, которые представлялись сначала продуктами головы, господствующими над обществом, отступали на задний план более скромные произведения человеческой руки, тем более, что голова, имевшая задачу составлять планы для трудовых операций, уже на очень ранней ступени развития (например: уже в первобытной семье) имела возможность заставить чужие руки заняться практическим выполнением своих предначертаний».
Мышление, оторвавшееся от действительности, стало извращенно представлять все отношения действительности. Оно стало объяснять все, исходя из головы. Но даже мысли, и те нё являются самостоятельными продуктами головы, но сознание своеобразно отражает действительность и перерабатывает эти отражения под влиянием множества обстоятельств, которые все надо принять во внимание, для того чтобы до конца и исчерпывающе понять человеческое мышление и его идеологические извращения.
В идеологическом процессе мышление оторвалось от своего основания. Но на известной ступени развития общества это идеологическое мышление само внутри себя подготовило все для своего собственного отрицания.
После выделения группы людей, специализировавшихся на мышлении, мысль оторвалась от непосредственной практики. Специализация принесла свою пользу, но вместе с тем породила также и свойственный специализации соответственный идиотизм. На известной ступени развития общества этот разрыв мышления от материальной практической деятельности может быть отменен.
Под влиянием роста производительных сил общественные отношения изменились настолько, что возникло так называемое буржуазное общество.
Мышление, развивавшееся как будто самостоятельно, под влиянием внутренней логики, на самом деле отражало в себе, конечно, все изменения общественных отношений. Оторванное от Действительности мышление, не желавшее ничего знать об этой грубой, материальной действительности, оно имело все же дело ведь исключительно с отражениями действительности. Оно никуда не могло от этой действительности деваться и не могло стать от нее совершенно свободным.
Оперируя только с мыслями, только с этими отражениями действительности, мышление, не отдавая себе в этом отчета, все же подвергалось влиянию со стороны этой действительности, ею определялось. Развитие классической немецкой философии подготовило все для отрицания идеологичности мышления. В диалектике Гегеля оставалась лишь одна непоследовательность – ее идеалистичность. Диалектический метод отразил действительность более совершенно, чем это было доступно прежним формам мышления. Это мышление было результатом и плодом специализации. Но в нем отразились перемены, происходившие в обществе, где подготовлялись и созревали условия, при которых эта специализация мышления, этот отрыв мысли от непосредственной материальной практики – должны были быть отменены. Не случайность – то обстоятельство, что вместе с созреванием буржуазных отношений и идеологическое мышление дошло до своей отмены.
Гегель довел философское мышление до такого состояния, что оставалось сделать лишь один шаг для превращения идеологического мышления в последовательное научное, теоретическое. Этот шаг состоял в переходе на материалистическую точку зрения. Его сделал Фейербах, затем следом за ним Маркс и Энгельс.
Метод диалектического материализма, открытый и так блестяще примененный Марксом, ликвидирует идеологическое воззрение, идеологичности мышления окончательно и без остатка. Он означает радикальнейшую революцию в области мышления.
В Манифесте Маркс и Энгельс писали, что, какую бы форму классовые противоположности ни принимали, – эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. «Поэтому нет ничего удивительного, что, несмотря на все разнообразия и все различия, общественное сознание всех столетий вращается в определенных общих формах[151]151
в идеологических формах. – В. А.
[Закрыть], в формах сознания, которые вполне уничтожаются лишь с окончательным исчезновением классовых противоположностей.
