Текст книги "Гражданская война в России: Черноморский флот"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Последствия ранения оказались тяжелыми, и А. В. Немитца пришлось эвакуировать в Москву. 27 октября приказом Реввоенсовета Республики № 290 Александр Васильевич [279] Немитц за этот переход был награжден орденом Красного Знамени{30}.

В конце 1919 – начале 1920 годов Красная армия окончательно добила Деникина на Юге и Колчака в Сибири, и лишь небольшой группе белых во главе с Врангелем удалось укрепиться в Крыму. Советская страна получила передышку, которую нужно было использовать для подготовки к разгрому последнего похода Антанты.

6 февраля 1920 года на заседании политбюро ЦК РКП(б) с участием В. И. Ленина принимается решение о назначении «адмирала А. В. Немитца командующим Морскими силами Республики». Это был третий командующий Морскими силами (коморси) после В. М. Альтфатера и Е. А. Беренса. Коморси являлся одновременно членом Реввоенсовета Республики. Многогранной была деятельность Немитца в эти годы. Нужно было создавать военно-морские силы на Юге страны, координировать действия сил Днепровской флотилии с войсками Юго-Западного фронта, организовывать оборону северо-западной части Черного моря, содействовать войскам Красной армии в окончательном разгроме мусаватистско-белогвардейских частей на юге Каспийского моря. Сложной продолжала оставаться обстановка на Балтике и на Севере России. Особую озабоченность у Совета Труда и Обороны вызывала нехватка топлива в стране. Доставке бакинской нефти мешали разбойничьи действия флота английских интервентов и белогвардейцев на Каспии, укрывшихся в персидском порту Энзели. Чтобы уничтожить флот, нужно было ликвидировать его базу. Задача, следовательно, сводилась к тому, чтобы нанести удар по флоту в нейтральных водах и в порту Персии, с которой страна не воевала.

О значении, которое придавалось Энзелийской операции, свидетельствует то, что решение на операцию обсуждалось на совместном заседании главкома С. С. Каменева, командующего Морскими силами Республики А. В. Немитца, наркома иностранных дел Г. В. Чичерина и дважды представлялось на утверждение В. И. Ленину. [280]

1 мая 1920 года А. В. Немитц подписал директиву на проведение операции, в которой, в частности, указывалось:

«Очищение Каспия от белогвардейского флота должно быть выполнено, во что бы то ни стало. Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть совершен вами… Вы известите при этом ближайшие персидские власти о том, что десант предпринят военным командованием исключительно для выполнения боевого задания, которое возникло только потому, что Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда в своей гавани, и что персидская территория остается для нас неприкосновенной и будет очищена немедленно по выполнении боевого задания».

Вся ответственность за последствия в результате ответных действий Персии или Англии (с которой Россия тоже не воевала) возлагалась полностью на А. В. Немитца.

Замыслом высшего командования порт Энзели предполагалось взять внезапным десантом с моря при поддержке небольшого отряда сухопутных войск со стороны Ленкорани. План операции разрабатывался штабом Волжско-Каспийской флотилии. Утром 18 мая 1920 года отряд кораблей флотилии подошел к Энзели. Противник не оказал сильного противодействия: огневые точки на берегу были быстро подавлены, а одиночная атака торпедного катера отражена. Английские интервенты приняли условия капитуляции, а остатки белогвардейцев на море были разгромлены.

На этом закончилась боевая деятельность Волжско-Каспийской флотилии. За проявленное мужество в борьбе за освобождение Каспийского моря от интервентов и белогвардейцев флотилия была удостоена Почетного Красного Знамени ВЦИК РСФСР и Почетного Знамени Ревкома и Совнаркома Азербайджанской ССР. Отмечая эту победу, командующий Морскими силами Республики писал:

«Поздравляю с победоносным окончанием военной кампании на Каспийском море. Доблестный Красный флот блестяще выполнил возложенную на него Советской Республикой боевую задачу первостепенной важности. 21 мая 1920 г. Коморси Немитц. Комиссар Гайлис». [281]

Несмотря на непродолжительность по времени и ограниченный масштаб, операция имела стратегическое значение. В результате операции война на этом направлении была прекращена, на Каспийском море установлено полное господство Красного флота, страна получила возможность свободно вывозить нефть из Баку, значительно укрепились позиции советской власти в Закавказье.

Выполняя указания В. И. Ленина, требовавшего направить «все усилия… в частности приготовить морские средства» на Юге страны для борьбы с флотом французских интервентов и Врангеля, командующим Морскими силами Республики спешно создавались морские силы на Черном и Азовском морях. Сложность этой задачи заключалась в том, что все основные базы и порты были разрушены, корабли и суда захвачены или повреждены белогвардейцами. Основное внимание было обращено на создание обороны северо-западного побережья Черного моря. Так, в границах от Днестра до Херсона был организован Северо-Западный укрепленный район, в Одессе сформирована военно-морская база, для обороны нижнего течения Днестра и Днепро-Бугского лимана была создана Усть-Днепровская военная флотилия. Принятыми мерами удалось локализовать, а на ряде участков нанести поражение морским силам противника при наступлении Врангеля в Северной Таврии. Одновременно для содействия войскам Юго-Западного и Кавказского фронтов были созданы Морские силы Черного и Азовского морей со штабом в Мариуполе и с непосредственным подчинением коморси А. В. Немитцу. Для усиления морских сил распоряжением А. В. Немитца в их состав на Азовское море были направлены вооружение, техника и личный состав с Балтики, Онежской, Северодвинской и Волжско-Каспийской флотилий. В короткие сроки было вооружено около 40 кораблей и судов, создан воздушный дивизион из 18 морских и сухопутных самолетов, организована и сформирована морская экспедиционная дивизия в 4600 штыков и сабель.

Потерпев поражение в Северной Таврии, белогвардейцы решили продолжить борьбу против Советской республики на Дону и Кубани, рассчитывая на поддержку [282] казачества. 14-17 августа на восточном берегу Азовского моря в районе станицы Приморско-Ахтырская высадился основной врангелевский десант генерала С. Г. Улагая. Десант имел целью развернуть военные действия на Кубани.

В это же время для обеспечения действий сил флотилии в Азовском море командующий Морскими силами Республики А. В. Немитц принял решение поставить мины в Керченском проливе. Так, в ночь на 14 августа отряд кораблей под командованием А. В. Немитца выставил минное заграждение на выходе из Керченского пролива в Азовское море. В тылу у флота противника было выставлено 266 мин. Для борьбы непосредственно с десантом С. Г. Улагая А. В. Немитц принимает решение блокировать минами район Приморско-Ахтарской и высадить у станицы Камышеватская контрдесант в составе морской экспедиционной дивизии. Высадка контрдесанта явилась неожиданной для противника и поставила его в безвыходное положение: вражеский десант оказался окруженным со всех сторон. В результате последующих совместных действий Кубанской армии, морской экспедиционной дивизии и Азовской флотилии белогвардейцы были разгромлены, а остатки улагаевского десанта были сброшены в море.

Боевые действия Азовской флотилии, в которых непосредственно принимал участие А. В. Немитц, сыграли большую роль в борьбе с силами контрреволюции на юге страны летом и осенью 1920 года. Особенно большое значение имела помощь флотилии войскам Кавказского и Юго-Западного фронтов в их боевых действиях против вражеских десантов.

Впервые в истории военно-морского искусства современных флотов была произведена высадка контрдесанта. Эта операция поучительна тем, что был хорошо разработан план ее проведения, умело организовано управление силами, продумано оперативное обеспечение. Это был блестящий образец применения А. В. Немитцем своей теории принятия решения, изложенной в «Прикладной стратегии» на практике. Используя свой личный опыт минно-заградительных и артиллерийских действий в районе Босфора в Первой Мировой войне, А. В. Немитц умело [283] организовал борьбу флотилии с технически превосходящими морскими силами П. Н. Врангеля на Азовском море. Азовское море было очищено от Белого флота.

С учетом полезного опыта прошлого и на основе творческой инициативы большого отряда красных командиров молодого Красного флота рождалось и совершенствовалось советское военно-морское искусство. В ходе Гражданской войны советское военно-морское искусство обогатилось опытом поддержки приморских флангов войск Красной армии, обороны с моря важных промышленных и экономических центров страны, противодействия противнику в создании новых фронтов при помощи вторжения с моря, обеспечения народнохозяйственных и воинских перевозок по морским, озерным и речным коммуникациям, маневра силами и средствами флота с одного театра на другой по внутренним водным путям и железным дорогам, организации взаимодействия флота с сухопутными войсками и авиацией. Содействие сухопутным войскам явилось главным содержанием деятельности флота в Гражданской войне. Артиллерийская поддержка, высадка десантов, создание минно-артиллерийских оборонительных позиций для прикрытия приморского фланга сухопутных войск, обеспечение войсковых перевозок и осуществление переправ через водные преграды – в этом главным образом выражалось содействие флота войскам фронтов. Во всей этой сложной для того времени и многообразной работе немалая доля участия принадлежит Александру Васильевичу Немитцу. Нужно учесть, что к тому же после Южного похода 1919 года он оставался еще больным. Зимой 1920 года, когда войска М. В. Фрунзе прорывались через Перекоп, А. В. Немитц выходил по льду через Керченский пролив на Крымский полуостров. Он шел во главе отряда моряков через полыньи и торосы, опираясь на палочку, так как на ногу еще ступить было нельзя.

В. И. Ленин знал о ранении А. В. Немитца. 14 февраля 1921 года:

«Ленин читает письмо командующего Морскими силами Республики А. В. Немитца от 13 февраля 1921 года с просьбой оставить в его распоряжении машину и отменить решение особой тройки Совета Труда и [284] Обороны по перераспределению автомобилей, пишет на обороте письма поручение управделами СНК Н. П. Горбунову узнать, в чем дело, и вернуть машину. Ленин подписывает распоряжение об оставлении автомашины «Роллс-Ройс» № 2425 в пользование Немитца».

25 марта 1921 года В. И. Ленин пишет записку Э. М. Склянскому:

«… товарищу Склянскому. Мною обнаружено, что товарищ Немитц вынужден был ждать 3,5 часа в Совете Обороны и понапрасну, ибо его вопрос не слушали. Нахожу это несправедливым и предлагаю впредь установить телефонными и секретарскими средствами Военного ведомства и Совета Обороны такую связь, чтобы господин Немитц был извещаем за несколько минут и приезжал (ввиду его болезни) на автомобиле. Председатель СТО В. Ульянов (Ленин)».

По итогам Гражданской войны имя А. В. Немитца стоит в ряду таких военачальников, пришедших из старой армии и флота и вставших на сторону революции, как С. С. Каменев, М. Н. Тухачевский, Б. М. Шапошников, М. Д. Бонч-Бруевич, А. И. Егоров, Д. М. Карбышев, Ф. Ф. Новицкий, В. М. Альтфатер, А. П. Зеленой, Е. А. Беренс, Л. М. Галлер, И. С. Исаков. Это имена известных всей стране полководцев и флотоводцев. Не случайно отмечая, прежде всего, флотоводческие заслуги А. В. Немитца перед Вооруженными силами страны, советская историческая литература назвала его «первым красным адмиралом».

Еще не закончилась Гражданская война, а партия была озабочена восстановлением народного хозяйства, укреплением боеготовности и боеспособности армии и флота. В 1920-1921 годах под председательством В. И. Ленина Совет Труда и Обороны принял ряд решений об укреплении флота, создании необходимой материальной базы. 23 октября 1920 года после рассмотрения в Совете Труда и Обороны проекта постановления об организации специальной комиссии для восстановления Балтийского флота В. И. Ленин собственноручно написал решение: «Поручить Петроградскому Совдепу и специально комитету обороны Петрограда обратить особое внимание на ускорение работ по восстановлению Балтфлота и согласование [285] всех учреждений, способных помочь делу, с устранением всякой волокиты и с установлением реального надзора за быстротой и успешностью работы». С этого началось восстановление и возрождение флота.

Огромное значение для строительства армии и флота имели решения X съезда РКП (б) в марте 1921 года, который, вводя новую экономическую политику, в то же время постановил: «… в соответствии с общими положениями и материальными ресурсами Советской Республики принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота».

У истоков этих резолюций и решений в борьбе за возрождение флота в «борьбе за сохранение преемственности жизни морской силы страны» стоял и коморси А. В. Немитц. Но что-то случилось, и в декабре 1921 года, по собственной просьбе, считая, что дальнейшая работа в должности коморси – «беспартийному не по силам», А. В. Немитц переходит на преподавательскую работу первоначально в Академию военно-воздушных сил, а затем и в Военно-морскую академию. При этом он не прекращает своей активной деятельности по участию в строительстве и укреплении Военно-Морского Флота.

С 1922 по 1924 год А. В. Немитц выполняет особые поручения при Реввоенсовете СССР, а приказом председателя РВС СССР К. Е. Ворошилова от 17 декабря 1929 года № 719 «Преподаватель Военно-морской академии Немитц А. В. назначается для особо важных поручений при народном комиссаре по Военным и морским делам и председателе РВС СССР с 15 декабря 1929 года». По заданию РВС СССР в 1924 году им написан «Стратегический обзор Первой Мировой войны на море» и «Служба штаба во флоте» для Академии военно-воздушных сил.

В 1929 году А. В. Немитц проводит большую работу в качестве председателя Правительственной комиссии по обороне берегов Черного моря и делает по результатам этой работы доклад нарком-военмору.

Тяжелое ранение и контузия, большие моральные и физические перегрузки в Гражданской войне не прошли бесследно, и в 1930 году А. В. Немитц на несколько лет [286] выбывает из строя из-за тяжелой болезни. В результате болезни Александр Васильевич полностью теряет слух, но все же «искалеченным, глухим» он возвращается к работе.

В 1938 году он по заданию Главного морского штаба пишет книгу «Работа Морского Генерального штаба», которая из-за начавшейся войны так и не вышла из печати. Также по неизвестным причинам были не доработаны и не изданы мемуары А. В. Немитца «Недавнее прошлое русского флота по личным воспоминаниям». Чудом уцелевший полуистлевший экземпляр проспекта этих мемуаров был обнаружен в музее «Панорама обороны Севастополя». Это как раз та самая рукопись, которую читал И. С. Исаков перед началом войны.

В 1941 году советское правительство присваивает А. В. Немитцу воинское звание вице-адмирала. Деятельность Александра Васильевича во время Великой Отечественной войны была связана с работой профессором кафедры стратегии и тактики Военно-морской академии. После войны он написал в своем анкетном листе: «Принимал участие в боевых действиях и в Отечественной войне – в Азовской военной флотилии». Очевидно, его боевой опыт на Азовском море пригодился и для Азовской, и в последующем для Дунайской флотилии. Во время войны он, со свойственной ему скрупулезностью, написал «Военно-географическое описание театра военных действий нижнего Дуная» и «Водный путь Дуная». Хочется думать, что эти работы А. В. Немитца пригодились нашим морякам Дунайской флотилии в Ясско-Кишиневской операции и в последующих боевых действиях на Дунае.

В 1947 году, отслужив во флоте 54 года, Александр Васильевич, увольняется в запас. Он переехал в Севастополь и поселился на улице Луначарского, 42. Несмотря на преклонный возраст, адмирал не мог сидеть сложа руки, и он поступает на работу в картографическо-корректорское отделение отдела Гидрографической службы Черноморского флота. Вот что вспоминает об этом периоде жизни А. В. Немитца капитан 2 ранга в отставке В. Н. Локтев: «Мне посчастливилось близко общаться и работать с ним в одной комнате почти четыре года. Начиная с 1947 года и в пятидесятые [287] годы, будучи в отставке, он работал в отделении отдела Гидрографической службы Черноморского флота старшим корректором, которым я руководил. За это время, по моей просьбе, им много было рассказано о его службе, научной деятельности и личной жизни. Любая из сторон его жизни и деятельности явились примером беззаветной преданности Родине, честности, добропорядочности и высокой ответственности за порученное дело.

Вспоминая годы работы начальником Морских сил Республики (коморси), Александр Васильевич часто и с особым желанием делился с офицерами флота на многочисленных официальных встречах в Доме офицеров, с матросами в матросском клубе, на собраниях в гидрографии флота, в печати, с сотрудниками по работе».

Я считаю необходимым остановиться на том, как он работал, как жил последние годы.

Многие видели, как по улице А. В. Суворова в сторону Гидрографии каждое утро, не торопясь, шел в адмиральской форме, с желтым потертым портфелем худенький, чуть согнутый старичок.

Дежурный в отделе командовал при его появлении: «Смирно!», – но он не слышал. Не обращая внимания, он поднимался на третий этаж в свою рабочую комнату. Со всеми сотрудниками он здоровался однозначно – «Здравия желаю!» – это, безусловно, многолетняя привычка военного. Не торопясь, он садился за рабочий стол и начинал писать. Писал он простым карандашом, имея под рукой резинку. Он писал труд по заданию военно-морского министра (главкома) адмирала флота Н. Г. Кузнецова. Тема его труда «Особенности ведения боевых операций на Морском театре военных действий в современных условиях». Работал он сосредоточенно, не отвлекаясь, часами не поднимаясь с рабочего места.

Затем наступало время перекура (в то время он курил, курил по времени – через каждые два часа). Прежде чем закурить, открывал окно, отодвигал от себя бумаги, посвободнее усаживался и закуривал. Его перекур напоминал какой-то ритуал. Он мне говорил, что мы курим без оглядки – одну папиросу за другой. А он курил всю жизнь по времени, не более восьми папирос в сутки. Бросалась в [288] глаза его большая работоспособность и серьезность в работе. К 1952 году он закончил писать свой обширный, объемистый труд. Суть его научного труда сводилась к тому, что поскольку наш вероятный противник – мощная морская держава, то надо строить комплексный Военно-Морской Флот. В нем было много таблиц и расчетов. После его печатания и переплета Александр Васильевич выехал с докладом в Москву. Дней через пять он приехал с приподнятым настроением, с восхищением отзывался о Н. Г. Кузнецове как о моряке, большом руководителе, человеке. Нарком Н. Г. Кузнецов якобы одобрил груд А. В. Немитца. Но вскоре наступила иная пора. Новым руководством была выработана иная военно-морская политика. Надводные корабли, включая крейсера, ставились на слом, их новое строительство было прекращено. А. В. Немитц старался доказать, что и надводные, особенно авианосные, корабли, будут нужны. Но доказывать было некому, Н. Г. Кузнецов был снят с должности, а новое руководство не стало слушать А. В. Немитца. Здесь следует сказать, что Н. Г. Кузнецов очень уважал Александра Васильевича. Я об этом сужу по двум случаям. Ко мне на квартиру в вечернее время было два запроса по телефону. Звонил офицер по поручению главкома Кузнецова А. Г. Гагарин. Задавался один и тот же вопрос: как чувствует себя Александр Васильевич и не следует ли ему в чем-либо помочь. В ответ он всегда благодарил и решительно заявлял, что ему ничего не надо. Его скромность доходила до крайности. Порученец Н. Г. Кузнецова А. Г. Гагарин дважды передавал просьбу главкома о необходимости переназначения А. В. Немитцу пенсии. Дело в том, что, уходя в отставку, он получил максимальную пенсию 1200 рублей. С выпуском новых денежных знаков он стал получать 120 рублей. В связи с новым законом о назначении пенсий военнослужащим, уходящим в запас и отставку, пенсионное назначение было значительно увеличено. А. В. Немитц должен был получать как вице-адмирал. Однако от написания заявления с просьбой пересмотреть ему пенсионное назначение он категорически отказался. После ухода Н. Г. Кузнецова с поста главкома, больше звонков не было. Так А. В. Немитц до конца своей жизни довольствовался [289] пенсией 120 рублей в месяц. Он неоднократно говорил, что все заработанные средства он тратил на то, чтобы лечить дочь, проживающую в Ялте. На себя он тратил гроши. Всегда ходил в военной форме, которая носилась десятки лет.

В 1953– 1954 годах Александр Васильевич стал жаловаться на боли в области сердца. Он говорил все бы ничего, но «мотор» работает с перебоями, по ночам стал плохо спать, чувствует физическую слабость. К врачам он обращался очень редко. Мы просили врачей из военной поликлиники и госпиталя осуществлять контроль и лечение Александра Васильевича. Однако он настаивал, чтобы врачи не приезжали и не беспокоили его. Последние 7-8 лет он жил постоянно в Ялте, у старшей дочери Варвары Александровны. Мы -работники гидрографии периодически – навещали его в Ялте. Однако годы брали свое, 1 октября 1967 года, от сердечной недостаточности, Александр Васильевич Немитц скончался. Похоронили его со всеми почестями, на центральной аллее кладбища Коммунаров в Севастополе. На его могиле, на средства Министерства обороны, сооружен мраморный памятник. Его образ увековечен в мраморе в адмиральской форме. Военные моряки, граждане Севастополя и гости города-героя, читая надгробную надпись склоняют головы перед могилой, отдавая дань почтения верному сыну нашей Родины, отдавшему всю свою жизнь борьбе с ее врагами, укреплению нашего могучего Военно-Морского Флота.

Кто бы ни вспоминал о своих встречах с Александром Васильевичем, все, начиная от дочери бывшей горничной Немитцев в Одессе в 1918 году и до каждого его сослуживца, с благодарностью вспоминают об этом замечательном человеке. Как военный, он без сомнения обладал талантом руководителя, мужеством флотоводца, отвагой офицера. Его военная служба и труд были отмечены орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, медалями, русскими орденами и медалями дореволюционного времени, георгиевским оружием за храбрость, иностранными орденами.

В. Г. Лебедько.

Вступление

Яне принадлежу к числу тех людей, мемуары которых издаются вследствие интереса общества к их авторам. Назначение этой книги другое. Мне пришлось быть близким свидетелем крупных событий, особенно близким – во флоте; событий той трагической и переломной эпохи, которую мы пережили и переживаем (1900-1940 годах). История этой эпохи богата содержанием, значительным и поучительным, но ее еще только начинают разрабатывать. Показания живых участников событий при разработке истории имеют ту же ценность, как и документы архивов, без которых ее нельзя писать. Сжатые мои свидетельства, заключенные в этой книге, идут навстречу этой потребности в отношений многих, довольно значительных, военно-морских явлений недавнего прошлого нашей страны. [291]

Глава 1.

Флотский офицер до русско-японской войны 1904-1905 годов

а) Подбор будущих офицеров царского флота.

Происхождение – из потомственных дворян. Тесные родственные связи (по материнской линии) с Черноморским флотом: адмиралы Кузнецов, Перелешин – севастопольские герои и др. Отроческие впечатления, привязанности и традиции, отсюда – избрание военно-морской профессии и поступление в Морской корпус. Среди его питомцев: такого же происхождения и несколько других. Характеристика этой школы. Хорошие военно-морские традиции; армейская строевая муштра; перегруженная математическими и техническими теориями учебная программа; хорошо образованные преподаватели, техники и математики, и никуда не годная, почти исключительно лекционная, система преподавания; очень плохая система воспитания: оторванность от строевого флота, бюрократически-бездушное, не авторитетное школьное начальство; полезные, но много меньше, чем могли бы быть, учебные плавания: парусный уклон практики, недостаточная практика в овладении оружием, полное отсутствие в ней тактики.

Каким в итоге выходил молодой офицер флота того времени: характеристика живыми чертами фактов пережитого в этой школе (1893-1899 годы).

б) На Черноморском флоте, до русско-японской войны молодым офицером (1900-1902 годы)

Русский флот того времени в упадке. Плохие типы боевых судов, очень плохое судостроение; опустившийся, теряющий добрые боевые традиции, проникнутый мирными житейскими традициями, командный состав полуневежественный в технике флота, почти невежественный в военных дисциплинах, неавторитетный среди подчиненных. Видимые мне причины этого. Состав эскадр и отрядов флота. Плавания в море, стрельбы, другие практические занятия. [292]

Маневры. Оперативные игры подготовки флота. Отрицательные и положительные черты подготовки флота в то время.

Отсутствие в то время во флоте и в Морском министерстве систематической работы над планом войны и отсутствие специального оперативного органа для того «Генерального штаба флота»{31}.

Характеристика тогдашнего высшего командования флотом и центрального морского управления: то командование, которое обнаружилось для всех явно в Цусиме, то управление, которое заслужило кличку «цусимского ведомства». Кратко об исторических причинах.

Положительные исключения из этого безотрадного общего: С. О. Макаров, Ф. В. Дубасов, Н. В. Копытов и некоторые другие люди, вышедшие из боевого опыта Русско-турецкой войны (1878 года); особенно жизнь, деятельность, личность первого из них С. О. Макарова. Однако отрицательные свойства – среда и центральное руководство – подавляли (имя адмирала Ф. В. Дубасова я упоминаю объективности ради, отвлекаясь от его последующей контрреволюционной роли).

Глава 2.

Приобретение военно-технической квалификации в Офицерском артиллерийском классе и в ближайшее время последнего на флоте (1902-1903 годы)

Набор офицеров в Артиллерийский и другие офицерские классы. Характеристика этой школы того времени: слишком ограниченное время, одна зима и три летних месяца на практику стрельбы; крайняя перегруженность учебной программы; недостаток поэтому практических занятий, хотя они все же были, полезные, хорошие преподаватели и знавшие, и любившие свое дело, разумная свобода в занятиях слушателей. В общем, школа дала многое, ввела в артиллерийское дело, оставила дорогое воспоминание; не забывали в ней и о тактике, хотя она была в ней в младенческом состоянии. [293]

Мешала хорошей выучке чрезмерная ограниченность времени, связывая и преподавателей, и слушателей. Приобщившись в ней к артиллерийскому делу, лучшие офицеры вырабатывались в удовлетворительных и хороших артиллеристов флота уже самодеятельно, на строевых судах и особенно в артиллерийских отрядах.

Характеристика артиллерийского отряда Балтийского моря. Большая и напряженная работа, которая ими производилась по обучению комендоров, артиллерийских унтер-офицеров и артиллерийских офицеров флота.

Удовлетворительность ее в отношении первых двух категорий, неудовлетворительность в отношении офицерской категории: примитивные приемы управления артиллерийским огнем кораблей. Находились они в связи и с ошибочными тактическими представлениями: о действительности артиллерийского огня в морском бою, о его действительных дистанциях и пр. Ошибки эти, однако, не были специальными недостатками русского флота; они были свойственны более или менее всем флотам того времени: техника кораблей и их оружие после предыдущих крупных морских войн совершенно переменились, а достаточного боевого опыта не было.

Японский флот вступил в войну 1904-1905 годов в этом отношении подготовленным не лучше русского, но он обогнал своего противника далеко в течение войны. Соответственные фактические данные (кратко).

Работа в ближайшие годы после Офицерских артиллерийских классов: старшим артиллеристом на кораблях и преподавателем в школе комендоров и в школе гальванеров.

Исключительная своеобразность этих последних школ.

Вчерашние крестьяне, только лишь грамотные (такие отбирались), обучались в течение одного года в комендоры и гальванеры, в течение двух – в унтер-офицеры этих специальностей; также – всех других; в необычайно короткий срок тяжелой и точной артиллерийской технике, ответственному уходу за ее материальной частью и ее применению в бою, стрельбе и всему остальному; никогда не видевшие никаких машин люди постигали в этот срок электротехнику постоянного тока, динамомашин, двигателей, [294] сложных башенных орудийных установок и пр. и хорошо всем этим овладевали. На военных судах русского флота на них главным образом держались уход и применение огромной, многообразной, сложной техники; и они были очень удовлетворительны.

Я с отрочества любил русский народ, но в эти годы обучение технике людей непосредственно из деревни (большинство было крестьян) оставили на всю жизнь впечатление его поразительных способностей, самообладания, в то же время необычайной простоты и скромности в отношении себя лично.

Глава 3.

Во время русско-японской войны и революции 1905-1906 годов

Мне не пришлось быть участником русско-японской войны. Я был во время ее старшим артиллеристом на кораблях «Ростислав», потом «Три Святителя» и одновременно продолжал преподавать в школе гальванеров. Корабли, на которых я был, готовились сами войти в состав эскадры адмирала{32} Рожественского при проходе ее части Средиземным морем. В школе я занимался с гальванерами в то время двойное число часов в сутки и делал ускоренные выпуска.

Ход русско-японской войны, основные факты и их отражение в Черном море и в России вообще. Революционное движение на Черноморском флоте, на корабле «Потемкин Таврический», на эскадре, в армейских полках; основные факты.

В роте учеников-гальванеров (она же и класс гальванеров) были убежденные революционеры и принадлежавшие к революционным партиям. Я был единственным офицером в роте и единственным офицером преподавателем этого класса.

Отношения между мной и учениками, подчиненными, были очень хорошими; я пользовался их доверием. Оно не поколебалось во время революционных восстаний во [295] флоте. По ходу усиленных занятий я почти не разлучался со своей ротой. В самые бурные дни класс гальванеров, рота, сохраняла полную дисциплину. Проявлялось это, между прочим, в караулах и нарядах в обходах (уличных), в которых она участвовала. У начальства создалось наполовину неправильное представление о действительном умонастроении ее людей.