Текст книги "Противостояние лучших (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– У них возникли другие предположения, – ответил его собеседник. – Во-первых, никакой видимой связи между ними не существует. А во-вторых, на гильзе от пистолета Верлена есть отпечаток пальцев Лили.

Лукасу потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что происходит.

– И что они говорят? Она нашла пистолет на квартире Питта и сохранила его на будущее? А потом проникла в квартиру Верлена, убила его и представила дело так, словно это самоубийство? – предположил он.

– Именно.

– Но это же смешно!

– Отдел внутренних расследований так не думает, – сказала Амелия. – Все дело в том, что они не могут придумать, как еще отпечаток пальца Лили мог оказаться на патроне. Она не прикасалась к пистолету в квартире Верлена.

– Но зачем ей это? Зачем убивать Верлена? После того, как я там побывал, мы знали, что он у нас в руках! – ничего не понимал Дэвенпорт.

– Однако у нас не было прямых улик, а остальное отдел внутренних расследований не интересует. Так вчера доложила сама Лили, – объяснил Райм. – Мы не могли им сообщить, что у нас имелись прямые улики, потому что нам пришлось бы рассказать, что ты нелегально побывал в студии Верлена. В результате у них появилась следующая версия: мы знали, что Верлен – убийца, но не могли его арестовать, и тогда Лили убила его, чтобы остановить преступления.

– Но это же не так! – вспыхнул Лукас.

– Есть и еще один аспект, – снова заговорила Сакс. – Лили – человек действия. Она доводит дела до конца, но при этом может наступить кому-нибудь на мозоль. Пока ее защищают на самом верху, все в порядке. Однако сейчас почти сразу кто-то допустил утечку результатов работы лаборатории. Вероятно, кто-то из ее старых врагов. Сейчас на всех телевизионных каналах требуют суда над Лили.

– Ты ему еще не все рассказала, – добавил Линкольн.

– О да! – Амелия вытащила сотовый телефон и посмотрела на время. – Отдел внутренних расследований интересует, имеем ли мы отношение к убийству Верлена. Сюда едет пара полицейских из убойного отдела. Они хотят с нами побеседовать. Я их знаю. Это упрямые парни.

Дэвенпорт пожал плечами:

– Мы не станем сообщать о моем вторжении и сборе улик утром, а все остальное расскажем. И еще мы заявим, что их держат за дураков: Лили не могла этого сделать и кто-то хочет их подставить.

– Можно не сомневаться, что это их разозлит, – заметила Сакс.

– Вот и хорошо, – сказал Лукас. – Мы хотим, чтобы они перешли к обороне, оставили нас в покое и дали нам возможность разобраться, что произошло на самом деле. Так мы им и скажем. Вопрос лишь в том, – продолжил он, – кто подставил Лили?

Линкольн согласился. Это был единственный вопрос. Все трое не сомневались, что их коллега невиновна.

Каким бы мерзавцем ни был Джим Боб Верлен, какие бы ужасные убийства он ни совершал – и какой бы крутой ни была Лили Ротенберг, – она не могла его убить.

Теперь Лили с ними не было: ее так и не отпустили.

И ее отсутствие все ощущали очень остро.

– Итак, кто может за этим стоять? – вздохнул Лукас.

– Тот, кто ее ненавидел? – предположила Амелия.

– Вполне возможно, – кивнул Дэвенпорт. – У нее немало врагов. Или какой-то ублюдок хочет поставить под сомнение расследование, которое она ведет…

– А что насчет Верлена? – спросила Сакс. – Убивал ли он женщин? Или его подставили? И что тогда стоит за всем этим?

У Райма было своеобразное отношение к вопросу «почему и кто?». Он всегда считал, что важнее понять «как и что?» – иными словами, верил уликам.

– Зачем тратить время на бессмысленные предположения? – проворчал он. – Посмотрим на факты.

– У тебя бывает хорошее настроение, Линкольн? – спросил Лукас.

Хозяин дома что-то проворчал в ответ – очевидно, «нет».

Однако Дэвенпорт принял к сведению его довод.

– Как мы можем доказать, что самоубийство инсценировано? – начал он размышлять вслух.

– Ожоги и следы от дула показывают, что выстрел сделан практически в упор, – заметил присоединившийся к их совещанию Мел Купер, оторвав взгляд от фотографий тела Верлена, сделанных Амелией.

Лукас тоже посмотрел на фотографии:

– Ткани, кровь и кости на пистолете это подтверждают. Однако выстрел сделан в висок, а это редкий случай при самоубийстве. Обычно несчастный ублюдок берет ствол в рот.

– Из чего следует, что кто-то мог вытащить оружие, когда Верлен отвернулся, подойти к нему сзади или сбоку и выстрелить. Возможно, Верлен знал убийцу.

– Однако у него на руках есть следы пороха, – сказал Купер.

При стрельбе из любого пистолета и большинства ружей частицы сгоревшего пороха и газов остаются на руке, державшей оружие.

– Проклятье, это же совсем просто! – пробормотал Лукас. – Он стрелял дважды.

– Верно! – оживился Линкольн. – Хорошо. Верлен впустил преступника. Тот – или та – встал у него за спиной и вышиб ему мозги. Потом преступник вложил пистолет в руку Верлена и снова нажал на курок. Бум… Отпечатки Верлена остались на пистолете, а следы пороха – на руке. Преступник забрал вторую гильзу и оставил пистолет на полу.

– Где же тогда вторая пуля? – спросил Купер.

– Господи, да вы взгляните на фотографии, сделанные в студии! – воскликнул Дэвенпорт, возмущенный тем, что его подругу подставили. – Она похожа на тир – кругом полно кусочков металла. Половину произведений «искусства» вполне могла создать обезьяна с молотком. Никто не обратит внимания на валяющуюся на полу пулю.

– Хорошо, это может сработать, – сказала Амелия. – Но нам нужно найти ответ на главный вопрос: как отпечаток пальца Лили попал на гильзу? Как преступник умудрился это провернуть? – Она отбросила длинные рыжие волосы на спину.

Линкольн обратил внимание, что Лукас не отрывает от нее глаз.

«Можно быть верным мужем, но из этого не следует, что ты слепой», – подумал инвалид.

– Отдел внутренних расследований утверждает, что Лили взяла пистолет на месте преступления – там, где она застрелила Левона Питта, когда спасала его сына… как его звали?

– Мальчика? – спросил Мел, – переворачивая страницы папки с тем давним делом. – Энди.

Лукас щелкнул пальцами:

– Подождите! Что-то здесь не так. Пистолет Левона Питта, предположительно, заряжен патронами Питта. Зачем Лили перезаряжать его своими? Бессмыслица какая-то. Она бы не стала никого убивать, но если б до этого дошло, ей хватило бы ума не совершать подобную глупость.

– Кто-то украл один из ее патронов и снарядил им обойму.

– И сделал это в перчатках.

– Или использовал костяшки пальцев, – сказал Дэвенпорт, сообразив, что пистолет можно зарядить, не касаясь его кончиками пальцев. – Нашему другу Марковитцу не слишком нравится, что к нашему делу имеют отношение ребята из отдела по борьбе с наркотиками. Но вслух он ничего не говорит.

– Отдел внутренних расследований не станет нас слушать, – вмешался Купер. – Как мы докажем, что кто-то украл патрон у Лили?

И тут Линкольну пришла в голову новая идея:

– Позвоните баллистикам. Пусть они проведут тест с пулями из нижней части обоймы пистолета, найденного в студии Верлена. Я хочу получить трехмерные изображения гильз, чтобы сравнить их с той, на которой отпечаток Лили. Немедленно.

– Будет сделано! – хором ответили все трое его собеседников.

Сделать все немедленно было невозможно, но уже через полчаса изображения гильз появились перед детективами на большом мониторе.

Райм посмотрел на Лукаса и Амелию:

– Вы оба – знатоки стрельбы. Что думаете?

Им не пришлось долго размышлять. Они кивнули друг другу.

– Гильза с отпечатком Лили обработана, чтобы ее можно было вставить в ствол пистолета Питта, – уверенно заявил Дэвенпорт. – Настоящий преступник взял один из ее патронов и потрудился над ним, после чего вставил в обойму.

– Верно, – согласилась Амелия. – И это провернул человек, умеющий работать по металлу и знающий оружие. Он сделал все мастерски, качество допусков высокое.

– Что ж, теперь у нас есть доказательства: Лили подставили. Но мы по-прежнему не знаем кто, – сказал Купер.

Все довольно долго молчали.

– Возможно, все-таки знаем, – наконец снова заговорил Лукас. – Амелия, ты знакома с кем-нибудь из отдела, где хранятся улики?

– Знаю ли я там кого-нибудь? – рассмеялась женщина. – Да это мой второй дом!

Стэн Марковитц стоял на подиуме рядом с комиссаром полиции, каким-то чиновником из офиса мэра и двумя офицерами из отдела по связям с общественностью. Все они собрались в зале для пресс-конференций департамента полиции Нью-Йорка.

Микрофоны, камеры и сотовые телефоны, работающие в режиме съемки, ощетинились, точно дула пулеметов, и были направлены на официальных лиц, но складывалось впечатление, что их главной целью являлся Марковитц: именно он чаще всего оказывался в перекрестье прицелов.

– Не думаю, что у босса сегодня выдался хороший день, – сказал Линкольн Амелии.

Они сидели рядом и смотрели большой телевизор, установленный в углу гостиной.

Лукас в это время находился в другом месте и готовился.

– Выглядит он не очень. А как иначе? – задумчиво сказала Сакс. – Пресс-конференцию смотрит полгорода!

– Полстраны, – уточнил ее друг. – В последнее время в новостях не было ни одного настоящего серийного убийцы. Все акулы пера стараются откусить хотя бы кусочек.

Казалось, на конференцию собрались представители всех средств массовой информации, за исключением телевизионного канала, который в это время показывал заседание Конгресса США, и «Телемундо»[36]36
  Вторая по величине испаноязычная телекоммуникационная компания США, является дочерней компанией Эн-би-си.


[Закрыть].

– Леди и джентльмены, – начал Марковитц довольно спокойно, однако его тон не оставлял сомнений в том, что он считает своих слушателей настоящими акулами.

В следующее мгновение его захлестнул поток вопросов, которые начали выкрикивать репортеры:

– С какой целью преступник пытал своих жертв? Имел ли значение тот факт, что они принадлежали к меньшинствам? Существуют ли связь между этим делом и делом Беккера, которым занимается Лукас Дэвенпорт? Вы можете рассказать нам о сексуальной жизни Верлена?

Настоящее безумство.

Стэн явно оказался в подобной ситуации не в первый раз и поэтому начал говорить очень тихо – старый трюк. Журналисты внезапно осознали, что ничего не услышат, если будут одновременно что-то орать, и замолчали.

Марковитц сделал небольшую паузу и продолжил:

– Как вам, вероятно, известно, тщательное изучение улик и поведенческого профиля привело следователей к уверенности, что живущий на Манхэттене Джеймс Роберт Верлен является преступником, который в последнее время убивал женщин. У нас сложилось впечатление, что мистер Верлен покончил с собой, узнав о расследовании. Ряд улик подтвердил это предположение.

– Как я рад, что в Академии до сих пор учат использовать десять слов там, где достаточно одного, – пробормотал Линкольн.

Амелия рассмеялась и поцеловала его в шею.

– Вероятно, вы также слышали, что детектив полицейского департамента Нью-Йорка застрелил мистера Верлена и попытался скрыть убийство, представив его как самоубийство, – рассказывал тем временем Стэн. – Дальнейшее расследование показало, что детектив Лили Ротенберг не причастна к смерти мистера Верлена. Кто-то другой – один человек или несколько – сознательно подтасовал улики, чтобы детектива обвинили в убийстве. Сейчас она полностью оправдана. В данный момент стало очевидно, что мистер Верлен не убивал женщин. Детектив Ротенберг снова возглавляет группу, проводящую расследование. Мы полагаем, что подозреваемый вскоре будет арестован. На данный момент комментариев больше нет.

– Следует ли из ваших слов, что Верлен также убит подозреваемым?

На экране возник логотип еще одного канала: к трансляции присоединился «Телемундо».

– Вы не могли бы нам рассказать, над какими версиями сейчас работает детектив Ротенберг?.. Вы можете заверить жителей Нью-Йорка, что больше никому не угрожает опасность?

Марковитц изучающе посмотрел на акул пера, и Линкольн подумал, что сейчас он скажет: «Какими же идиотами нужно быть, чтобы не понять простых слов: «На данный момент комментариев больше нет».

Однако полицейский лишь заявил:

– Благодарю вас.

Затем он повернулся и покинул подиум.

Амелия позвонила на несколько телестудий, изображая рассерженного полицейского, и сказала журналистам, что Лили находится в доме Линкольна.

– Она виновна, это она совершила убийство, вам следует до нее добраться! – крикнула она напоследок.

Не прошло и часа, как на тротуаре перед домом Райма собралось шесть съемочных групп и с полсотни зевак. Один из них не выдержал, подошел к двери и постучал, Сакс приоткрыла дверь и спросила, чего они хотят.

Они хотели Лили.

После некоторой торговли Ротенберг вышла на крыльцо и сказала, что готова сделать заявление, но, кроме него, ничего говорить не будет.

– У меня есть вполне определенные идеи о том, как все могло произойти, – начала она.

– Вы виновны? – выкрикнул кто-то.

– Конечно, нет, – отозвалась Лили. – Я ни в чем не виновна, если не считать того, что старалась выследить серийного убийцу, пытавшего своих жертв. Однако сейчас возможностей осталось совсем немного – возможностей, при которых соблюдается логика. Я рассмотрю их последовательно, и, когда закончу, мы поймаем безумца. В течение одного или двух дней. Я в этом совершенно уверена.

Пресс-конференция продолжалась еще две или три минуты, а потом Ротенберг заявила, что больше ничего не скажет, и ушла в дом. Репортеры разошлись, за исключением одного радиожурналиста. Ушли по своим делам и зеваки.

Через час Лукас выглянул наружу.

– Если вы ждете Лили, то она ушла полчаса назад через заднюю дверь, – сказал он радийщику.

В тот же вечер, в десять часов, Дэвенпорт и Ротенберг направились в сторону Тридцатых улиц, к западу от Девятой авеню. За ними следовали две полицейские машины: в каждой сидели по два полицейских, среди которых была и Амелия.

Лили поговорила по сотовому телефону.

– Он уже в пути, – сказала она Лукасу. – Выйдет на Пенсильванском вокзале и дальше пойдет пешком, если только не направляется в другое место.

– Что-то мне неспокойно, – ответил ее спутник. – Он безумец. Если он нападет на тебя, то может просто…

– Он работает в больнице и вряд ли носит с собой пистолет. А ножом он мой бронежилет не пробьет.

– Ну, от клинка нет защиты, – возразил Лукас. – Нам не следует спешить.

– Я не согласна, – покачала головой Лили. – Сейчас он встревожен и внимательно отслеживает все вокруг. Если у него будет время спокойно обдумать ситуацию, он может начать заметать следы. И если он хорошенько поразмыслит, то поймет, что я не подойду к нему одна. Нам нельзя позволять ему думать.

Квартира Энди Питта находилась в темном доме из бурого песчаника, пережившем пару обновлений, где могло поместиться никак не меньше пятидесяти «яппи». Полицейские сидели в машинах в квартале от дома, и несколько человек на тротуарах постарались оказаться подальше от них, когда поняли, что в припаркованных автомобилях находятся люди. Мимо прошла парочка, а потом веселый парнишка с белой собакой…

Лили получила сообщение по полицейской рации:

– Он идет сюда.

– У тебя надежная прослушка, – сказал Лукас.

Поверх бронежилета у Лили шел провод, из-за чего она выглядела немного толстой. Но лучше так, чем оставаться беззащитной!

Им позвонила Амелия, которая пряталась в компании с тремя другими полицейскими на противоположной стороне улицы, спустившись по ступенькам к двери подвала.

– Мы рядом, – сообщила она.

Спустя минуту Ротенберг услышала:

– Он идет по Девятой. У него в руках сумка с покупками.

Еще через две минуты – следующее сообщение:

– Он в двух кварталах.

– Вперед, – сказала Лили.

Она подошла к крыльцу, ведущему к входу в квартиру. Дверь была заперта, но отмычка позволила открыть ее очень быстро, и Лукас оказался в прихожей. Внутри горела слабая одинокая лампочка, и он поднял руку и вывернул ее. Делать это пришлось в несколько приемов – она была горячей. Когда лампочка погасла, Дэвенпорт вытащил пистолет, снял его с предохранителя и прислонился к стене. Лили смотрела на него через стекло, находясь на расстоянии в пять дюймов, и он слышал ее рацию.

– Он свернет за угол через десять секунд. Девять. Восемь… – начала отсчет Сакс.

Лили распахнула дверь, выключила рацию и протянула ее Лукасу. Теперь они вместе считали про себя. Семь. Шесть. Пять. Четыре…

Энди повернул за угол. Дэвенпорт смотрел мимо головы своей коллеги.

– Он тебя увидел, – тихо сказал он. – Стучи в дверь.

Ротенберг принялась стучать.

– Он подходит, – сказал Лукас. – Осталось сто футов.

Лили отвернулась от двери, словно сдаваясь, но тут увидела Энди Питта и его сумку. Питт остановился под единственным горящим фонарем. Лили спустилась по ступенькам и сказала:

– Полиция. Это ты, Энди? Подожди меня.

Если он побежит, им придется придумать что-то другое.

Но он не побежал.

– Ты полицейская, которая убила моего отца, – узнал он гостью.

– Точно. У меня к тебе несколько вопросов. Мы пытаемся выяснить, как гильза от девятимиллиметрового патрона попала в пистолет, засветившийся во время еще одного убийства. Возможно, ты о нем слышал. Я немного подумала, Энди, и поняла, что возможность только одна, верно? Ты забрал ее тогда. Мы сразу огородили место убийства, но ты ведь находился в самом центре, рядом с отцом. Что ты сделал? Наступил на нее? Или встал на нее коленом? Ты ведь стоял на коленях рядом с ним…

Лукас наблюдал через окно и увидел, как Энди шевельнул левой свободной рукой: он опустил ее в карман пиджака. Со своего места Дэвенпорт не мог разглядеть подробностей, но Лили вела себя спокойно. Впрочем, она могла не заметить этого движения. Так или иначе, но она продолжала провоцировать Питта:

– Мы нашли след ДНК, которого не должно было быть на месте убийства. Не слишком много, всего несколько частичек кожи, но для нас достаточно. Так что у меня имеется ордер. Нам нужен образец твоей ДНК. Тебе не будет больно. Я прихватила с собой все необходимое, достаточно провести ваткой по твоим деснам.

– Я встал на нее коленями, – сказал Энди.

– Что?

– Я опустился на колени. И закрыл ими гильзу. Не специально. Случайно. А когда понял, что это такое, то положил ее в карман.

– А потом ты вставил в нее новый заряд.

– Конечно. Мы с папой всегда так поступали. Когда много стреляешь, не хочется терять столько меди. Мы экономили больше половины, но стрелять приходилось много, очень много.

– Кто убивал женщин? Ты или Верлен?

– Не Верлен. – Энди рассмеялся и бросил сумку с продуктами на тротуар. – У нас были схожие интересы, но у него не хватало духу сделать что-то настоящее. Он любил приводить к себе девушек, ставил их в позы рабынь, делал свои скульптуры, а потом ходил по садомазохистским клубам и хвастался. Но у него имелся подвал, где он хранил законченные работы – за большой стальной дверью, потому что воры забирали бронзу и расплавляли ее – просто идеальный вариант. Я приводил туда девушек и делал с ними все, что хотел. То, о чем он только мечтал. У тебя когда-нибудь был раб? С этим ничто не сравнится!

– Почему ты его убил?

– Из-за тебя. Я и не представлял, как ты близка к тому, чтобы до него добраться, несмотря на улики, которые я тебе подбрасывал. Например, стружку. Но у меня была гильза, а гильзы нельзя терять. Ты убила моего папу. Я подумал, что ты загремишь в тюрьму и у тебя будет время подумать об этом.

– Почему ты выбирал именно этих женщин, Энди?

Питт не ответил. Он сделал шаг вперед и вынул руку из кармана.

Лукас выскочил из-за двери с пистолетом и закричал:

– У него что-то в руке!

Лили отскочила назад, но Энди оказался рядом, схватил ее за воротник и дернул к себе, озираясь по сторонам.

– Не подходите, не подходите! – завопил он. – У меня скальпель, я порежу ей лицо!

Амелия и остальные полицейские выскочили из засады и окружили Питта и его заложницу.

– Уходите, уходите, или я ее убью! – продолжал вопить Энди. – Клянусь Богом, я перережу ее проклятое горло!!!

Он рванул Лили к себе, и она крикнула Лукасу:

– Мне не достать пистолет! Он застрял под броней, когда он меня дернул назад!

– Ты можешь упасть? – спросил Дэвенпорт.

– Может быть!..

– Не пытайся что-то сделать, – велел ей Питт. – Я просто хочу уйти. Мы пройдем до конца квартала, и я…

Лили двумя руками схватила его за запястье той руки, в которой он сжимал нож, и отодвинула его на дюйм от собственного горла. Одновременно она подогнула ноги и упала. Амелия и Лукас выстрелили одновременно, и голова Энди словно взорвалась.

Ротенберг упала и откатилась в сторону от рухнувшего рядом тела. Скальпель выпал на землю в нескольких футах от убитого.

– Не самый лучший вариант, – сказала детектив, поднимаясь на ноги и поворачиваясь, чтобы взглянуть на мертвого Питта-младшего.

Все остальное было уже рутиной: проверка записи, вызов криминалистов… Энди Питт получил два ранения в голову – одна пуля вошла в лоб и вышла через затылок, а другая пробила левый висок и вышла через правый.

Когда место преступления оцепили полицейские, Лукас подошел к Амелии:

– Ты как?

– Я нормально, а ты? – откликнулась она.

– У меня все отлично, – ответил Дэвенпорт и посмотрел на нее. – А ты знаешь, что на твоих губах появилась улыбка, когда ты спускала курок?

Они сидели в кабинете шефа: Райм в своем кресле, остальные – на стульях.

Лукас, Лили, Амелия и Линкольн. Они собрались на вскрытие, как пошутил Райм. Может быть, эта шутка страдала от недостатка вкуса, но никто из них не переживал из-за того, что тело Энди Питта лежало в морге.

Марковитц разговаривал по телефону, бессознательно кивая, из чего Линкольн сделал вывод, что он беседует со своим боссом, комиссаром. Райм огляделся и решил, что кабинет ему нравится. Большой, аккуратный, с отличным видом, хотя виды инвалида не интересовали. Окна его собственного дома, к примеру, выходили на Центральный парк, но он неизменно просил Тома задернуть шторы.

Чтобы не отвлекаться.

Наконец Стэн повесил трубку.

– Должен сказать, – начал он, – что наверху все счастливы. Я беспокоился. И они тоже беспокоились, поскольку то, что вы предлагали, было немного слишком радикальным. Но у вас получилось.

Линкольн пожал плечами – один из немногих жестов, на которые он был способен, – и слегка развернул свое кресло к Марковитцу.

– План был логичным, а приведение приговора в исполнение – компетентным, – сказал он.

Высшая форма похвалы из его уст.

Гипотезу о том, кто убил Верлена и подставил Лили, придумал Лукас.

Амелия, ты знакома с кем-нибудь из отдела, где хранятся улики?

Он предложил место, где можно было бы получить гильзу с отпечатком пальца Лили: там, где она прикончила Левона Питта. Оказалось, что криминалисты нашли там три пули и только две гильзы. Получалось, что кто-то забрал третью.

– Итак, пистолет, найденный рядом с телом Верлена, принадлежал Левону Питту. Гильза из студии Верлена – та, что осталась после того, как Лили стреляла в Левона Питта, – заметил Лукас, когда они получили эти сведения. – Как они могут быть связаны? Только через одного человека, имевшего отношение к обоим. Через Энди Питта, сына Левона, которого, как все думали, отец взял в заложники.

Но что, если, предположил Лукас, он не был заложником? Что, если отец и сын являлись сообщниками в серии убийств? Естественно, младший Питт пришел в ярость, когда Лили застрелила его отца!

Все сходится, согласился Линкольн и добавил, что Энди мог познакомиться с Верленом на свалке отца, где скульптор собирал металл для своих произведений.

Они выяснили, где живет Энди Питт, и установили за ним наблюдение.

Однако у них не было улик, которые указывали бы на его причастность к преступлению. Вот почему им ничего не оставалось, как спровоцировать его на решительные действия.

И тогда Райм придумал план, в котором детективу Ротенберг досталась роль наживки. Они доказали Марковитцу, что она невиновна и попросили сделать соответствующее заявление для прессы. Затем Амелия пригласила других репортеров в дом Линкольна. И Лили выступила перед ними. Теперь Энди был вынужден сделать свой ход.

– Я не знаю, как вас отблагодарить, – сказал Стэн. – Ты, Лукас, вообще приехал из Миннеаполиса! Это совсем не входило в твои обязанности.

– Рад помочь, – откликнулся Дэвенпорт.

– Ну а теперь пора возвращаться к работе. – Внимание Марковитца переместилось на заметки, которые он делал в блокноте, когда разговаривал с комиссаром. Их там было довольно много.

Однако никто не вставал. Линкольн посмотрел на Лили, которая являлась старшим офицером среди них.

– Стэн, мы все подумали еще об одной вещи, – сказала она. – И нам осталось развязать один узелок.

– Один узелок? – все еще рассеянно пробормотал ее начальник.

Он что-то зачеркивал в своем блокноте.

– Знаете, что нам пришло в голову? Помните, мы решили, что кто-то использует Верлена, чтобы убивать женщин? А что, если они использовали не Верлена, а Энди Питта?

– Что? Я не понимаю.

– Конечно, у него был мотив поквитаться со мной, – продолжала Ротенберг. – Но из этого не следует, что кто-то не принудил или не нанял его убить женщин и Верлена.

– Кто-то из Четвертого отдела, – вмешалась Амелия. – Энди Питт так и не сказал нам, как он выбирал своих жертв. Почему? Может быть, те женщины могли выдать интересную информацию о торговле наркотиками в городе. И поэтому кто-то из детективов Четвертого отдела завербовал Энди.

– И вот еще о чем мы подумали, – добавил Райм. – Кто делал все, чтобы защитить Четвертый отдел? Кто настаивал, что убийства – это дело рук психопата, не имеющего ничего общего с полицейскими?

– Речь о вас, Стэн, – сказала Лили.

И если ее слова не привлекли полного внимания Марковитца, то «глок», который она вытащила и направила на него, дал требуемый результат.

– Проклятье! – вздохнул шеф.

– Выкладывайте, Стэн, – холодно заявила Амелия, закинув волосы на спину.

Лукас снова посмотрел на нее.

Наступило долгое молчание.

– Ладно, – пробормотал Марковитц. – Я действительно подергал за ниточки, чтобы наркотики не связывали с этим делом.

– Позвольте мне угадать, – сказала Лили. – Женщин пытали и убивали для того, чтобы получить информацию на продавцов наркотиков, и тогда Четвертый отдел стал бы звездой департамента.

– Попробуй угадать снова, детектив, – гортанно рассмеялся Стэн. – Тебе не кажется, что могут быть и другие причины хорошей работы Четвертого отдела – и дело не в психопате, который пытает и убивает наркоманок?

Никто не ответил.

– А как тебе такая версия: Богом проклятый глава Четвертого отдела берет взятки? – продолжил Марковитц.

– Марти Гловер? – уточнила Ротенберг.

– Да, именно. Мы подозревали это уже шесть месяцев. Конечно, поставщиков и производителей метамфетамина арестовывали по всему городу – за исключением одного места. Мощная операция «Красный крючок» по распространению героина в Бруклине. – Стэн постучал по лежавшей на его столе папке. – Они платили Гловеру и использовали Четвертый отдел, чтобы избавиться от конкурентов. Остальные полицейские ничего не знали. Им лишь известно, что у Гловера хорошие информаторы.

Марковитц махнул рукой на пистолет Лили так, словно это оружие превратилось в надоедливое насекомое:

– Не могла бы ты… убрать это?

Лили засунула «глок» в кобуру, но по-прежнему держала руку рядом с рукоятью.

– Однако операции отдела внутренних расследований против Гловера не имели ничего общего с Верленом или Питтом, а также с пытками и убийствами. То, что женщины были наркоманками, оказалось простым совпадением. Но потом вы стали искать связи. Марти разволновался. Я подумал, что он испугается, уйдет в подполье и начнет уничтожать улики, поэтому и предложил вам отступить. Вот и вся история, – объяснил шеф.

– Что произошло с Гловером? – спросил Лукас.

– Я не хотел форсировать события, но у меня не оставалось выбора. Я позвонил Кэнди Престон из Четвертого отдела, и мы устроили для Марти западню. Я попросил ее использовать одного из своих информаторов, чтобы он предложил ему взятку. Пятьдесят тысяч. Я опасался, что он не согласится, но парень не сумел удержаться от искушения. Мы засняли на камеру, как он берет деньги. Не самое лучшее задержание – я хотел бы взять и часть мерзавцев из «Красного крючка». Но прокурор раскрутит Гловера. Тот назовет все имена, если мы пообещаем ему снижение срока.

Линкольн отметил, что Марковитц говорил вполне убедительно, однако все-таки у него остались сомнения.

Очевидно, похожие мысли возникли и у Дэвенпорта.

– Хорошая история, Стэн, – заявил он. – Но нам бы хотелось получить подтверждение. С кем бы мы могли поговорить и кто мог бы за тебя поручиться?

– Ну, один человек с самого начала был в курсе операции «Красный крючок».

– И кто же?

– Мэр.

Райм посмотрел на Лукаса:

– Меня это устроит.

Они покинули департамент полиции и направились к поджидавшему их фургону, за рулем которого сидел Том. Увидев всю компанию, он нажал кнопку, открывающую двери, спустил пандус и вышел из фургона.

Линкольн подъехал к фургону, затормозил и развернул свое кресло.

– Кто хочет заехать ко мне и выпить аперитив? Приближается час коктейлей.

– Немного рановато, – заметил его помощник.

Настоящая наседка!

– Том, наши гости пережили очень тяжелые моменты, – возразил Райм. – В том числе похищение, ножи у горла и стрельбу. Если кому и нужно немного расслабиться, то это им.

– Я бы с удовольствием, – ответил Лукас. – Но мне пора возвращаться к семье. Мой самолет улетает через час.

– А я намерена проследить, чтобы он добрался до аэропорта, – добавила Лили. – И благополучно поднялся на борт.

Детективы пожали друг другу руки и расцеловались. Линкольн заехал по пандусу в фургон, а его помощник зафиксировал ремни безопасности.

– Неплохо было бы еще раз поработать вместе, Дэвенпорт, – сказал Линкольн напоследок.

Том приподнял бровь.

– Он обращается к вам по фамилии, значит, вы ему понравились, – объяснил он Лукасу. – А ему мало кто нравится.

– Я никогда не говорил, что мне кто-то нравится, – проворчал Райм. – Откуда взялся такой подтекст? Просто я хотел сказать, что это расследование не превратилось в катастрофу, а такое вполне могло случиться.

– Едва ли я окажусь здесь в ближайшее время, – сказал Дэвенпорт, склонив голову набок. – А вы бываете в Миннесоте?

– Раньше бывал довольно часто.

– В самом деле? – удивилась Амелия.

– Конечно, я ведь вырос на Среднем Западе, помнишь? – нетерпеливо ответил Линкольн. – Я ловил щук-маскинонг и просто щук в Суон-Лейк и Миннетонке.

– Вы ловили рыбу? – пораженно спросил Том.

– И бывал в Хиббинге. Путешествие в честь Боба Дилана[37]37
  Выдающийся американский фолк-рок-музыкант и поэт Боб Дилан в детстве и юношестве жил в г. Хиббинг, шт. Миннесота.


[Закрыть].

– Самый крупный открытый железный рудник в мире, – сказал Лукас.

Инвалид кивнул:

– Замечательное место, чтобы избавляться от трупов, – вот первая мысль, которая у меня возникла, когда я его увидел.

– Я подумал о том же, – улыбнулся Дэвенпорт.

– Тогда договорились, – пробормотал Райм. – Если тебе попадется какое-нибудь интересное дело, что-то по-настоящему сложное, позвони мне.