Текст книги "Прежде чем нас разлучат (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Ага. – Она отводит глаза, и я снимаю сумку с плеча и сажусь на ступеньку рядом с ней.

– Снова не можешь попасть в квартиру?

– Нет.

Она ерзает, сложив руки на коленях, и мне хочется дотянуться до нее, обнять, сказать, что все будет хорошо. Но не думаю, что она примет это от меня. Кроме того, не думаю, что это мое дело.

– Ты сегодня была в школе? – спрашиваю через пару минут.

– Да.

Я киваю.

– В каком ты классе?

– В одиннадцатом.

– Выпускаешься в следующем году. – Я улыбаюсь.

– Я… на самом деле я выпускаюсь в этом году.

Это шокирует. И я чувствую вину за то, что судила ее по внешности, как, уверена, делают многие.

– Должно быть, ты очень умная, – тихо говорю я, и она пожимает плечами. – Чем собираешься заняться после завершения обучения?

– Найду работу, наверное.

– А как же колледж, или у тебя есть какое-то любимое занятие?

– Папа не может позволить себе оплачивать учебу в колледже.

– Существуют стипендии и множество других способов оплатить учебу, особенно с твоими оценками, раз ты так рано заканчиваешь школу. Ты разговаривала с школьным консультантом?

– Нет. – Она качает головой.

– Ладно, а какой твой любимый предмет, и если бы деньги не были проблемой, кем бы ты хотела стать?

– Программистом.

– Понятия не имею, что это такое, – говорю я, и она хихикает, звук кажется таким юным и невинным, полной противоположностью ее внешности.

– Мне нравится… делать приложения, игры и прочее.

– Как здорово. Значит, ты увлекаешься этим?

– Мне нравится. – Она смотрит на меня.

– У меня есть подруга, она работает в одном из местных колледжей. Я могла бы узнать, сможет ли она поговорить с тобой о зачислении и дать совет по поводу стипендии или финансовой помощи. Никки мне должна. Кроме того, она бы сделала это только потому, что это ей нравится.

– Зачем вам это делать?

– А почему бы и нет?

– Потому что вы меня не знаете.

– Ты права. – Я отвожу от нее глаза и тихо говорю: – В старших классах у меня были ужасные оценки. Не просто плохие, я едва справлялась с уроками. Особенно с математикой. Я совершенно в ней не разбиралась, и из-за таких оценок поступление в колледж мне даже не светило.

Я грустно улыбаюсь, вспоминая те времена, будто они были вчера. Дело не в том, что я была тупой, но из-за того, что творилось дома, а мои родители разбирались в собственной драме, я не получала необходимой поддержки. Даже несмотря на то, что они оба работали в системе школьного образования.

– В то время как все остальные строили грандиозные планы после выпускного, я не имела понятия, что буду делать. Думала пойти в армию, но для этого требовалось пройти тест, поэтому я знала, что даже это невозможно, и лучше всего найти работу.

Я смотрю на нее и вижу, что ее внимание полностью сосредоточено на мне.

– После школы я устроилась в парикмахерскую, подметала полы и отвечала на звонки. Когда владелица заметила мой интерес и талант помогать клиентам выбирать цвета и стрижки, она рассказала мне о школе косметологии, в которую я могла бы пойти, и помогла туда записаться.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– Она не знала меня, но что-то во мне увидела, и мне кажется, то же самое я вижу в тебе. – Я толкаю ее плечом. – Так что, если захочешь поговорить с моей подругой, просто дай мне знать.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, и если захочешь, чтобы я сделала тебе прическу или еще что, обращайся. Все, что тебе нужно сделать, это постучать.

– Правда?

– Конечно.

Я изучаю ее. На самом деле она очень красивая девушка, но ее темные волосы и макияж скрывают это от мира. Уверена, это защитный механизм, который она использует, чтобы люди ее избегали. Я также уверена, что это работает, что плохо, особенно сейчас, когда ей нужна любая поддержка, которую она может получить.

– Хорошо. – Какое-то время она смотрит на меня, затем встает. – Мне пора. Папе скоро вставать на работу, а мне нужно готовить ужин.

– Все в порядке. Было приятно поговорить с тобой, Кэрри.

– Мне тоже.

Она исчезает за углом, и я слышу, как открывается и закрывается дверь в ее квартиру. Глубоко вздохнув, я отталкиваюсь от ступеньки и направляюсь к себе, надеясь, что она примет мое предложение.

Глава 24

Миранда

С роем порхающих бабочек в животе я еду по тускло освещенной улице с железнодорожными путями, с одной стороны огороженной высоким металлическим забором, а с другой – промышленным зданием, судя по всему, еще на стадии строительства.

Подъехав к бордюру между машинами, открываю сообщение от Такера, чтобы убедиться, что ничего не напутала, когда вводила его адрес в приложение GPS. Нет, все верно. Закусив губу, оглядываюсь, задаваясь вопросом: тот ли Такер человек, каким я его считала. Или, может, днем он – детектив, а ночью – серийный убийца, который очаровывает ничего не подозревающих женщин и заманивает их в заброшенные здания, где потом убивает.

Я включаю зажигание, чтобы отъехать от тротуара и позвонить Такеру, но заканчиваю тем, что кричу во всю глотку, будто меня убивают, когда внезапно в мое окно стучат.

– Это всего лишь я, – говорит Такер через стекло, и я с колотящимся сердцем вглядываюсь в его лицо. – Я не хотел тебя пугать.

Он открывает мою дверцу, и я смотрю на здание, потом снова на него.

– Ты живешь здесь?

– По большей части.

– Ты бездомный? – Я хмурюсь, и его губы изгибаются в улыбке.

– Нет.

– Значит, ты живешь в заброшенном доме и ты не бездомный?

– Он не заброшен. Пока Клэя и Уиллоу нет в городе, снаружи ведутся электромонтажные работы. Вот почему здесь темно. – Он тянется через меня и отстегивает ремень безопасности. – Ужин на плите.

– Я… – начинаю я, чувствуя себя как при встрече с серийным убийцей, но вместо этого охаю, когда он тянет меня из машины за руку, затем забирает мою сумочку и глушит мотор.

– Готова?

– Такер…

– У меня не было времени сходить в магазин. – Он захлопывает дверцу машины, прерывая, и кладет руку мне на поясницу, направляя к зданию. – Но в холодильнике хватило продуктов, чтобы приготовить цыпленка в лимонном соусе.

– Ты приготовил цыпленка в лимонном соусе? – глупо отвлекаюсь я, учитывая, что он уводит меня со света заходящего солнца в темноту здания.

– Надень это.

Он передает мне строительную каску, и я делаю, как меня просили, теперь понимая, почему столько женщин умирают в фильмах ужасов. Особенно, когда я оглядываюсь по сторонам и вижу свисающую полиэтиленовую пленку и полуотштукатуренные стены.

– Такер… – пытаюсь я опять, но он снова перебивает.

– Лифт вон там.

Крепко держа за руку, он ведет меня по коридору, и когда мы подходим к металлическим дверям, подносит телефон к боковой панели, и они сразу же открываются. Внутренний интерьер – полная противоположность пыльному, грязному зданию: красная ковровая дорожка и зеркала в золотых рамках.

Я ступаю вперед, когда Такер говорит мне войти, затем подносит свой телефон к внутренней панели, где появляется цифра 4. Когда двери снова открываются, мы оказываемся в длинном коридоре с такой же красной ковровой дорожкой, что и в лифте, и дверью в обоих концах, возле одной стоит детский велосипед, самокат и обувь.

Такер ведет нас к противоположной двери, и как только она открывается, меня встречает запах чего-то вкусного и звуки тихой музыки. Пока я стою у порога и осматриваюсь, он с руганью бросается к плите.

Я снимаю с головы шляпу, затем сумочку с плеча и смотрю на окна, – которые явно принадлежат заброшенному, как я предположила, зданию и занимают большую часть дальней стены, – кирпичную кладку и вентиляционные отверстия наверху, а также открытую планировку между кухней, столовой и гостиной. Ступив на бетонный пол, замечаю кожаный диван, металлический кофейный столик с огромной черной лампой и очень дорогие аксессуары, которые выглядят делом рук профессионального дизайнера.

– Извини за это, – говорит Такер.

Я поворачиваюсь к нему и охаю, когда он обхватывает рукой мой затылок и притягивает к себе для поцелуя. Я таю и приоткрываю рот, когда он прикусывает мою нижнюю губу, отчего хватаюсь за его футболку по бокам, чтобы оставаться в вертикальном положении. Я люблю целовать его, но еще больше мне нравится то, как он берет инициативу на себя и целует меня.

– Ты здесь. – Он отстраняется, пробегая глазами по моему лицу.

– И ты не серийный убийца. – Я смеюсь над растерянным выражением его красивого лица. – Извини, но за пределами этой квартиры ощущалась некая атмосфера серийного убийцы.

– И ты все равно зашла со мной в здание.

– Очевидно, в фильме ужасов я бы умерла первой.

Он смеется, запрокинув голову, а я внимательно наблюдаю, впитывая звук.

– Здесь очень круто, – говорю я, когда Такер снова смотрит на меня.

– Это должна была быть квартира Далтона, но он не уверен, когда будет готов сюда переехать, поэтому, когда я съехал из дома, которым мы с Наоми владели, то остановился здесь. Он подождет, когда будет готова квартира на втором этаже.

– А кто живет на твоем этаже?

– Майлз и Винтер. – Он проводит большим пальцем вверх и вниз по моей шее. – Клэй владеет зданием. Он и Уиллоу живут на верхнем этаже. Его план состоит в том, чтобы сдать остальные квартиры в аренду, когда здание будет достроено.

– Вы с Наоми жили не здесь? – спрашиваю я, когда он берет меня за руку и ведет на кухню.

– Нет, у нас был дом в десяти минутах ходьбы отсюда.

Такер останавливается у плиты, откуда доносится аппетитный запах. Я смотрю на сковороду и вижу, что это не просто цыпленок в лимонном соусе, а цыпленок в лимонном соусе с орзо – одно из моих любимых блюд.

– Она все еще живет там, но если не сможет найти денег, чтобы выкупить мою долю, то выставит дом на продажу в ближайшие несколько месяцев.

– Здорово, что ты так близко живешь с братьями.

– Ты должна как-нибудь привести сюда Кингстона. Наверху, в квартире Клэя, обустроена целая игровая комната для детей. Кингстону бы понравилось.

– У Клэя и Уиллоу есть дети?

– Пока нет. Уверен, они скоро появятся, но комнату он обустроил для Винтер, обычно он забирает ее из школы и остается с ней до возвращения Майлза с работы.

– Где ее мама?

– Она живет в Колорадо. Однажды ты с ней встретишься.

Я встречусь с ней? Это не должно меня так радовать, но все же радует, потому что означает, что он планирует, что я буду рядом какое-то время.

– Значит, они не вместе?

– Нет, они пытались поладить, но ничего не вышло. Они по-прежнему близки, и счастье Винтер – их приоритет.

– Хотелось бы мне того же, – мягко говорю я, и на его лице отражается нежность.

– Надеюсь, со временем у вас получится.

– И я надеюсь. Мне очень не нравится, как обстоят дела сейчас, – шепчу я, прислонившись к стойке, когда Такер подходит к шкафу и достает две тарелки. – Боуи сегодня звонил мне и интересовался, не хочу ли я поужинать с ним и Кингстоном.

– Что ты ответила? – В его тоне нет ни гнева, ни беспокойства, только любопытство.

– Очевидно, отказалась. Но если бы дела обстояли иначе, хотелось бы мне думать, что я бы сказала «да» ради Кингстона. Мне бы хотелось, чтобы он видел, как его родители ладят, потому что он значит больше, чем наши чувства. Я просто не вижу, чтобы такое произошло в ближайшем будущем.

– Это потребует времени.

– Ты прав.

– Что будешь: вино, пиво, воду или чай? – Он открывает холодильник и достает пиво.

– Вино, пожалуйста. – Кивнув, он вынимает из холодильника бутылку белого вина и берет бокал. – Тебе помочь?

– Я справлюсь. – Он протягивает мне наполовину полный бокал, быстро целуя, затем возвращается к плите.

– Ты часто готовишь? – Я наблюдаю, как он раскладывает цыпленка по тарелкам.

– Не очень. Обычно времени не хватает. – Закончив с цыпленком, он смотрит на меня. – Не против поесть в гостиной?

– Конечно.

– Детка, захвати мое пиво.

Взяв бутылку, иду за Такером к дивану и сажусь, а он ставит наши тарелки и включает телевизор. Когда он устраивается поудобнее, я следую его примеру, и мы принимаемся за ужин.

– Кто научил тебя готовить? – спрашиваю я после нескольких кусочков. Все вкусно и определенно больше, чем я ожидала от простой еды.

– Никто, я сам. – Он смотрит на меня. – Когда я учился в колледже, меня тошнило от рамена и еды на вынос, поэтому, как только нам с Майлзом удалось снять квартиру с кухней на втором курсе, я начал искать рецепты и обнаружил, что, если следовать указаниям, в большинстве случаев получалось неплохо.

Я улыбаюсь. Он похож на человека, который будет читать инструкции и следовать правилам.

– Твоя мама не учила тебя?

– У меня нет ни мамы, ни папы, – мягко говорит он, и я чувствую, как мое сердце сжимается.

– Что с ними случилось?

– Наркотики, алкоголь и все, что им сопутствует. Впервые я попал в приют в два года, после этого моя жизнь состояла из того, что меня возвращали к ним только для того, чтобы снова забрать. В конце концов, их признали недееспособными, но к тому времени я был в том возрасте, когда большинство семей не хотят брать к себе такого ребенка.

Боже, при этих словах у меня желудок скручивается в узел.

– В четырнадцать меня взяли к себе Патрики. Они уже воспитывали Арью, Майлза и Далтона. Клэй появился примерно через месяц после того, как я переехал к ним.

– Арья? – Другие имена мне знакомы, но он никогда не упоминал ее.

– Эта история для другого вечера, – мягко говорит он, но в его тоне все же ощущается горечь, которая дает понять, что даже если я спрошу о ней, он не расскажет мне, пока не будет готов.

– Мне жаль.

– Такова жизнь.

– Так не должно быть. – Я беру бокал с вином и тихо спрашиваю: – Ты не был близок с Патриками?

– Они были очень близки со своими родными детьми, и в их пузыре для нас оставалось мало места. – Его взгляд блуждает по моему лицу, и он нежно улыбается. – Они были хорошими людьми, и, в конце концов, подарили мне семью.

Не себя, а Майлза, Клэя и Далтона.

– Твоих братьев? – уточняю я.

– Моих братьев, – ласково подтверждает он.

Я вздыхаю, не зная, что чувствовать. Слушая, как он так небрежно рассказывает о своем прошлом, можно поверить, что у него не осталось никаких эмоций из детства, но как такое могло быть? Это очень много для одного человека. Если только он действительно не благодарен за то, чем все закончилось, поэтому больше не думает об этом.

Услышав стук в дверь, он поворачивает голову и кричит:

– Войдите!

Это вызывает беспокойство, так как здание внизу не достороено, и это может быть кто угодно.

Через секунду дверь открывается, и входит симпатичная темноволосая девочка лет шести-семи с огромной собакой.

– Дядя Так… – она замолкает при виде меня, и ее глаза расширяются. – Кто вы?

– Миранда. – Я улыбаюсь, и она смотрит на своего дядю.

– Что случилось, жучок? – спрашивает он.

– У тебя есть девушка?

– Винтер. – В его тоне звучит предупреждение.

– Я просто спросила. – Она смотрит на собаку и бормочет: – Клянусь, мне никто ничего не рассказывает.

В ответ собака виляет хвостом, а я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться.

– Тебе что-то нужно? – спрашивает Такер, и она проходит в гостиную, не сводя с меня глаз.

– Папа на дежурстве, а Скай нужно погулять.

– Скай нужно погулять, или ты хочешь пойти наверх поиграть?

Она смотрит на Такера и вздергивает подбородок на дюйм.

– Папа сказал, что, если ты не против, я могу поиграть немного, пока Скай гуляет.

Он смотрит на меня, и я чувствую ее взгляд тоже. Судя по всему, решающим фактором в этом вопросе буду я.

– Я закончила.

– Иди, обувайся, – приказывает он.

Девочка со счастливой улыбкой бросается к двери, крича через плечо:

– Сейчас вернусь!

– Она очаровательна, – шепчу я после ее ухода.

– Ее будущему мужу придется попотеть, – хмыкает он, и я ухмыляюсь.

Бьюсь об заклад, что так и будет, но не по тем причинам, о которых он думает. Девочка, которая растет с папой и дядями, которые ее любят и исполняют все ее желания, не согласится на меньшее от любого другого мужчины.

– Ты уверена, что закончила? – Он смотрит на мою тарелку.

– Да, было вкусно. Спасибо.

Черты его лица смягчаются, и он встает, забирая у меня тарелку. Я следую за ним на кухню с его пивом и бокалом вина.

– Готова! – Винтер врывается в дверь, Скай рядом с ней. – Я сказала папе, что ты разрешил мне поиграть.

– Хорошо, жучок. Пойдем.

Такер берет меня за руку, когда мы обходим кухонный островок, и Винтер этого не упускает. Она ничего не говорит, хотя я вижу, что ей хочется.

– У тебя красивая собака, – говорю я, когда мы выходим из квартиры Такера в коридор.

– Она дяди Клэя, – сообщает мне Винтер, а затем добавляет: – Я хочу собаку, но папа говорит, что мне нужно немного повзрослеть, чтобы ее завести.

– Это разумно. Собака – это большая ответственность. – Я глажу Скай по голове, когда она тычется носом мне в пальцы.

– Я ответственная, – уверяет Винтер. – У меня с трех лет была одна и та же рыбка. Я даже реамировала ее!

Слово «реанимировала» произносится восхитительно неправильно.

– Как тебе удалось? – Мы заходим в лифт, и Такер подносит свой телефон к загорающемуся экрану.

– Ларри плавал в аквариуме и не двигался, поэтому я дала ему куриный суп, как мой папа дает мне, когда я болею, и когда я пришла домой из школы, ему стало лучше.

Я смотрю на Такера, чьи губы плотно сжаты.

– Вау, так ты рыбий доктор.

– Возможно. – Она счастливо пожимает плечами и выпрыгивает из лифта, когда двери открываются, Скай следует за ней по пятам.

Выйдя в длинный коридор, мы идем к двери, и в тот момент, когда Такер открывает ее и включает свет, Скай и Уинтер бегут через обширное пространство к двойным дверям и исчезают за ними.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но в тот момент, когда мы с Такером входим в двойные двери, я останавливаюсь как вкопанная. Когда Такер сказал, что Клэй оборудовал для Винтер игровую комнату, я предположила, что он имел в виду типичную игровую комнату – кубики, может быть, пластиковую детскую горку или что-то подобное, и множество игрушек. Я даже не предполагала, что он имел в виду целую детскую зону, за посещение которой платишь деньги.

– Это дом на дереве? – недоверчиво шепчу я, когда Винтер появляется из-за ветвей, прежде чем с визгом соскользнуть с длинной горки.

– Ага.

– Вау. – Я оглядываюсь и замечаю заполненный бар, огромный телевизор и три дивана.

– Майлз и Винтер жили с Клэем до того, как их квартира была закончена, поэтому он построил все это для нее.

– Кингстон сойдет с ума, если увидит это. – Я иду через огромную комнату к игровой площадке с полноразмерными качелями, перекладинами и горкой.

– Когда он возвращается к тебе?

– Послезавтра. Потом он проведет со мной несколько дней.

– Мы приведем его сюда в эти выходные. Винтер хотелось бы иметь кого-то, с кем можно играть и командовать.

Я смеюсь и прислоняюсь к боку Такера, он отпускает мою руку, чтобы обнять за талию, его пальцы скользят вверх под мой свитер, касаясь кожи.

– Подружка дяди Такера, не хотите поиграть со мной? – кричит Винтер с дома на дереве.

– Ее зовут Миранда, жучок.

– Ладно! Миранда, не хотите поиграть со мной? – снова кричит она.

– Безусловно!

Я смеюсь, затем смотрю на Такера, когда он не отпускает меня.

– Что? – спрашиваю я, когда он ничего не говорит.

– Ничего.

Он с нежностью целует меня, и в этом поцелуе есть что-то важное. Хотелось бы мне знать, что именно.

Глава 25

Такер

Телевизор работает на низкой громкости, а Миранда прижимается ко мне на диване, закинув ногу мне на бедро и обнимая рукой за талию. Я опускаю голову, чтобы взглянуть на нее, и обнаруживаю, что ее глаза закрыты, а дыхание прерывистое. Я должен был проводить ее до машины час назад, когда заметил, что она начинает засыпать, но оказалось, что я эгоистичный сукин сын, который хочет проводить с ней как можно больше времени. Даже если это время, когда она спит после приготовленного мною ужина, игр с моей племянницей, звонка ее сыну и поцелуев со мной на диване. Но прежде чем мы увлеклись, я прижал ее лицо к своей шее.

В первый наш раз все произошло стремительно, и как бы горячо это ни было, и как бы я ни хотел это повторить, я также хочу, чтобы она знала, что для меня так же важно узнать ее.

Сосредоточившись на телевизоре, даже не видя его, я теряюсь в мыслях о том, что сегодня узнал о Ливи и Изабель от мамы Кристен. Судя по всему, девочки и Кристен были близки еще со средней школы. Все трое пробовали себя в чирлидерстве и волейболе, и вместе проводили много времени друг у друга дома и в церковной молодежной группе. Затем, в конце десятого класса, что-то изменилось, и Кристен начала отдаляться от подруг и одеваться по-другому. Когда Барбара спрашивала об этом Кристен, она меняла тему или закрывалась, и вскоре после этого подружилась с Кэрри, которую Барбара считала достаточно милой, но странной девушкой.

Подобно Ливи и Изабель, Барбара убедила себя, что Кэрри как-то связана со смертью Кристен или, по крайней мере, у нее есть информация о том, что произошло.

Я же в этом сомневался.

Легко предположить что-то плохое, основываясь на внешности человека, но я арестовывал пасторов, политиков, мужчин и женщин, которые считались светилами своих общин, за растление малолетних, изнасилования и даже убийства. Ни один из этих людей не одевался «готом» и не носил ожерелий с пентаграммой, но все они являли собой зло.

Теперь, когда Барбара слишком сосредоточена на Кэрри и нет новых явных зацепок, даже несмотря на то, что история Кристен попала в новости и социальные сети, мы с Майлзом решили сегодня пересмотреть дело с нуля и вернуться к началу, еще до того, как произошло убийство.

Мы убеждены, что с Кристен что-то случилось, из-за чего она так резко перестала быть девушкой, которой была, когда дружила с Ливи и Изабель, и чутье подсказывает мне, что эти изменения как-то связаны с мотивом убийства.

И я не удивлюсь, если окажется, что девочки знают больше, чем говорят.

Мы с Майлзом должны выяснить, как заставить их открыться.

Звонок мобильного на кофейном столике вырывает меня из мыслей, и Миранда шевелится, поднимая голову с моей груди, когда я тянусь к телефону.

Не узнав номер, провожу пальцем по экрану и подношу сотовый к уху.

– Беккет.

– Детектив Беккет, это офицер Сандерс из центрального полицейского управления. У меня здесь ваша жена. Ее задержали за вождение в нетрезвом виде.

Иисусе.

– Она моя бывшая жена, – говорю я, и в телефоне воцаряется тишина.

– Понятно, – раздраженно бормочет офицер Сандерс.

На его месте я бы тоже разозлился. Уверен, Наоми сказала ему, кто я такой, потому что среди полицейских существует негласное правило, позволяющее вам и вашей семье сорваться с крючка за совершенные вами проступки, даже если этого делать не стоит. И Наоми решила прикрыться моим именем, чтобы избежать штрафа или ночи в тюрьме.

– Я отправлю ее в камеру, если только…

– Делайте, что должны, – обрываю я его.

– Ясно. – Он усмехается и отключается.

– Все в порядке? – спрашивает Миранда, и я бросаю телефон на кофейный столик.

– Наоми задержали за вождение пьяной, и она прикрылась моим именем, либо не подозревая, что мне позвонят, либо думая, что я пожалею ее и выручу.

Миранда морщится.

– Она и раньше так делала?

– Насколько я знаю, она никогда не садилась за руль пьяной, но у нее есть компания подруг, с которыми она довольно часто ходит веселиться. – Я притягиваю ее на себя и, как только мы оказываемся лицом к лицу, обнимаю за талию.

– Стоит ли мне рассказать об этом Боуи? – мягко спрашивает она, выглядя обеспокоенной. – Я не хочу, чтобы она куда-то возила Кингстона, даже если это для нее ненормально.

– Я бы рассказал ему. А еще поговорил бы с адвокатом, поскольку по закону у тебя есть право контролировать ситуацию, когда Кингстон находится со своим отцом.

– Хорошая идея. Позвоню ей завтра. – Она пристально смотрит мне в глаза и со вздохом опускает подбородок мне на грудь. – Не верится, что заснула. Должно быть, я устала больше, чем думала.

– Вся эта беготня с Винтер утомила тебя.

– Девчушка могла бы составить Кингстону конкуренцию, и если бы я проводила один день в неделю с ними обоими, никакой фитнес мне бы не понадобился, – смеется она.

– Тебе ничего не нужно менять. Мне все нравится. – Я опускаю руки на ее пышную задницу и сжимаю.

– Все, значит? – Она садится, оседлав меня и положив руки мне на грудь.

– Да, черт возьми. – Я хватаю ее за бедра, когда мой член начинает твердеть от того, как она раскачивается на мне, затем предупреждаю: – Миранда.

– Такер?

– Господи, ты моя погибель, – стону я, когда на ее губах появляется лукавая улыбка.

– Я ничего не делаю, – лжет она шепотом.

– Ты точно знаешь, что делаешь.

– Хочешь, чтобы я остановилась?

– Сегодня я пытался вести себя как можно лучше.

– Хорошо, продолжай в том же духе.

Она скользит вниз по моему телу, и, будь я проклят, если мои яйца не сжимаются от боли, когда ее лицо нависает над моей промежностью. Она расстегивает пуговицу на джинсах, и я сдерживаю ругательство. Нет смысла бороться с неизбежным, и я бы не смог, даже если бы захотел. Не с ней.

– Ладно, детка. Я дам тебе то, что ты хочешь, но мы сделаем это по-моему.

Я сажусь, а она со смущенным видом откидывается назад.

Как только я встаю, смотрю сверху вниз на нее, сидящую на краю дивана, и стаскиваю с себя футболку, бросая ее на пол. Ее взгляд блуждает по моему торсу. Под ее пристальным вниманием берусь за молнию на джинсах и опускаю ее, а Миранда облизывает губы. Обхватив освобожденный член у основания, двигаю рукой вверх и сжимаю кончик. Миранда поднимает горящий доверием и голодом взгляд к моим глазам. Я наматываю ее волосы на кулак и подношу член к ее губам.

Не колеблясь, она обхватывает головку губами, и я отдаю ей каждый дюйм, проникая так глубоко, как только могу, прежде чем оттянуть ее за волосы. Она кружит языком по кончику, прежде чем я снова притягиваю ее вперед.

Кулак в ее волосах сжимается сильнее, когда она хватает меня за бедро, впиваясь ногтями в мою плоть, а другой рукой накрывает мою на члене. Выйдя из ее рта, я стону, когда она облизывает головку, и резкий звук моего дыхания наполняет воздух при виде того, как она вбирает меня так глубоко, что я чувствую заднюю часть ее горла.

Поглощенный этим зрелищем, я отпускаю член и хватаю ее волосы обеими руками. Со стороны можно подумать, что я здесь все контролирую, но я просто наслаждаюсь поездкой, пока она убивает меня своим ртом, звуками, которые издает, и тем, как продолжает сжимать свои бедра вместе.

На грани того, чтобы потерять контроль и преждевременно кончить, я высвобождаюсь из ее рта и игнорирую ее недовольный стон.

– Я не закончила.

– Единственный способ, которым это могло закончиться – я кончил бы тебе в горло. Ты, черт возьми, закончила.

Взяв ее за руку, поднимаю с дивана, затем наклоняюсь и закидываю ее на плечо. По пути в спальню она смеется, переступив порог, я включаю свет, затем иду к кровати, бросаю ее сверху и стягиваю джинсы и боксеры.

– Разденься, – выдавливаю я, тяжело дыша и испытывая напряжение от взгляда на нее, пока хватаю с тумбочки презерватив и бросаю его на одеяло.

Сглотнув, она становится на колени и стягивает свитер, а затем расстегивает лифчик и позволяет ему упасть вперед. У меня руки чешутся прикоснуться к ней, но я держу их прижатыми к бокам, пока она не оказывается полностью обнаженной и не садится на бедра.

– Ты хоть представляешь, какая ты сейчас чертовски красивая?

Делаю шаг вперед и перекидываю ее спутанные от моих рук волосы через ее плечо, провожу большим пальцем по ее опухшим от минета губам, затем опускаюсь вниз по шее к розовому соску, прислушиваясь к ее резкому вдоху.

Поставив одно колено на кровать, затем другое, я возвышаюсь над ней. Даже будучи женщиной с пышными формами, она все равно изящная, и это еще никогда не осознавалось так явно, как когда она голая и полностью в моей власти. Обхватив ее сзади за шею, целую, прижимая ее спиной к кровати и накрывая своим телом.

Ласкаю руками ее груди, и она закидывает ногу мне на бедро, позволяя почувствовать влажный жар ее киски. Проведя ладонью вниз по ее боку и бедру, чувствую, как ее дыхание прерывается, когда я приближаюсь к развилке между ее бедер, затем она хнычет мне в рот, когда мои пальцы раздвигают ее и касаются клитора. Я толкаюсь бедрами вперед для трения. Она нежная и влажная, и когда я ввожу в нее два пальца, приходят воспоминания о том, какая она горячая, тугая и гладкая.

– О, боже, Такер! – кричит она, прижимая голову к кровати, пока я трахаю ее пальцами и кружу по жесткому, набухшему бугорку.

Двигаясь ртом вниз по ее шее, устраиваюсь между ее ног и зависаю над ее грудью, втягивая в рот одну, а затем другую, прежде чем двинуться дальше и поцеловать ее живот.

Она вцепляется мне в волосы, когда мое лицо оказывается над ее киской, и я почти улыбаюсь от движения ее бедер, приподнимающихся с кровати. Вынув пальцы с ее тугой киски, я раздвигаю ее.

– Ты такая опухшая и мокрая, детка. – Провожу мизинцем по ее клитору.

– Такер, – хнычет она.

– Да? – Снова провожу по бугорку пальцем.

– Пожалуйста. – Миранда поднимает бедра выше, и я смотрю на ее тело. Господи, она потрясающая.

– Прости, что? – мягко спрашиваю я, и она опускает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Коснись меня. – Ее щеки розовеют.

– Я касаюсь тебя. – Целую ее над лобком, и она издает мучительный гортанный стон.

– Ты дразнишь меня.

– Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, чего ты хочешь, Миранда, и я дам тебе это.

Ей требуется больше трех вдохов, чтобы прошептать эти слова, но как только «Заставь меня кончить своим ртом» слетает с ее хорошеньких опухших губ, я опускаю голову и втягиваю клитор в рот, сильно посасывая, одновременно скользя двумя пальцам внутрь и сгибая их.

Она кончает почти мгновенно, настолько возбужденная минетом и моими недавними ласками, что не потребовалось никаких усилий, чтобы ее бедра сжались вокруг моей головы, а ее ноги начали дрожать.

Когда ее киска перестает пульсировать, я целую внутреннюю часть ее бедра, затем встаю на колени и тянусь за презервативом. Располагаюсь между ее ног, она распахивает глаза и наблюдает, как я разрываю обертку презерватива и надеваю его. Когда она тянется ко мне, я качаю головой.

– На живот, детка.

Через мгновение ее поднятая задница оказывается передо мной, и я провожу ладонью по ее округлой ягодице. Прижавшись к ее входу, обхватываю рукой ее бедро и одним толчком глубоко скольжу внутрь, слыша ее вздох.

– О, боже, Такер. – Она подмахивает мне, встречая толчок за толчком.

Думал, что в этой позе смогу продержаться дольше, но очевидно, ошибся. Скользнув рукой по ее животу, подтягиваю ее, пока она не оказывается на коленях, прижатой спиной к моей груди, и одной рукой обхватываю ее грудь, а другой проникаю между ее ног.

Она накрывает мои руки ладонями и шипит:

– Такер.

Повернув голову в мою сторону и уткнувшись лицом мне в шею, она начинает сжиматься вокруг меня.