Текст книги "Прежде чем нас разлучат (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Сейчас выезжаю из города.

– Встретимся там.

– Я займусь этим и завтра все тебе расскажу.

– Встретимся там.

Я отключаюсь, прежде чем он успевает повторить свое предыдущее заявление, затем убираю телефон в карман и возвращаюсь в зал, чтобы из вежливости сообщить Наоми, что ухожу. Обычно я всегда так делаю, но сейчас мне этого не хочется.

Ужин подошел к концу, на танцполе многолюдно, и музыка наполняет огромный зал. Я осматриваюсь в поисках Наоми, но мой взгляд останавливается на жене Боуи, сидящей в одиночестве за своим столиком и смотрящей через комнату. Даже по выражению ее лица, лишенному эмоций, я с первого взгляда могу сказать, что она прилагает все силы, чтобы держать себя в руках. Проследив за ее взглядом, обнаруживаю Наоми и Боуи, прижавшихся друг к другу ближе, чем должны быть мужчина и женщина, состоящие в браке с другими людьми.

Обернувшись туда, где сидит жена Боуи, уже не нахожу ее за столом, но мельком вижу ее прямо перед тем, как она исчезает за стеклянными дверями в левой части зала.

Я знаю, что не должен следовать за ней.

Я знаю, что должен просто позволить ей побыть в одиночестве.

Но мои ноги все равно несут меня в ее сторону. Точно так же, как они сделали ранее этим вечером, прежде чем я даже понял, кто она такая.

Когда я толкаю дверь, через которую она прошла, то понимаю, что они ведут в крытое патио с шезлонгами и стульями, расставленными вокруг газовых каминов. Осмотревшись в тусклом свете, нахожу ее, прислонившуюся к стеклянным перилам, откуда открывается вид на город. Она словно актриса из старого фильма: фигуристое тело, обтянутое зеленым шелком, полные красные губы и дымчатый взгляд, устремленный в никуда, длинные волосы падают на спину золотистыми волнами. Достав из кармана пачку сигарет, я вытаскиваю одну и, прикурив, направляюсь к ней.

– Курить вредно, – бормочет она, поворачивая голову в мою сторону, и я выпускаю клуб дыма.

– Знаю. – Я прислоняюсь к перилам рядом с ней.

– Они даже не скрывают этого, – шепчет она, нарушая молчание после продолжительной паузы.

– Я тоже это заметил.

– Может, мне просто сказать ему, что я знаю, и покончить с этим.

– Что будет, если ты это сделаешь?

– Не знаю. – Она поджимает губы и трет их друг о друга. – Я думала, он запаникует и создаст мне трудности, но теперь, мне кажется… – она качает головой. – Мне кажется, он испытает облегчение, узнав, что тайна открылась.

– Ты уже втянула нас обоих в эту поездку, детка. Думаю, тебе нужно следовать своей изначальной интуиции и разобраться со своими проблемами, прежде чем противостоять ему.

– Миранда.

– Что?

– Меня зовут Миранда, а не «детка».

– Ясно. – Я улыбаюсь.

Господи, мне не следует сейчас улыбаться. Не с ней.

– Может, ты прав. – Она вздыхает. – Я просто… Боже… я просто хочу содрать с него эту дурацкую маску и сказать в лицо, каким мудаком я его считаю.

– У тебя еще будет шанс сделать это.

– Конечно. – Ее глаза встречаются с моим взглядом, и ее голос смягчается до шепота. – Прости.

– Ты извиняешься за то, что твой муж трахнул мою жену?

– Нет. – Она издает глухой смешок. – Прости, что ты не можешь противостоять ей или… ну, знаешь, сделать то, что собираешься.

– У меня тоже есть проблемы, с которыми стоит разобраться. Дополнительное время сыграет мне только на руку.

– У вас есть дети?

– Нет.

Облегчение и опустошение кружатся внутри меня. Эта мечта рухнула и сгорела после выкидыша, после того, как я узнал, что мой брак распался, но до того, как я действительно был готов сдаться.

– Слава Богу. – Она вздрагивает, и я бросаю недокуренную сигарету в стоящую в нескольких футах от меня пепельницу.

– Зайди внутрь. Здесь холодно.

– Наверное, ты прав. – Она отходит от перил и направляется к дверям. Но, не дойдя до них, останавливается и оглядывается на меня через плечо. – Удачи, Такер. Надеюсь, у тебя все получится.

– Да, и у тебя тоже, детка.

Я наблюдаю, как она исчезает внутри, и выжидаю пару минут, прежде чем последовать за ней. Ни Наоми, ни Боуи я не вижу, но замечаю Миранду, разговаривающую с женщиной возле бара, поэтому направляюсь к парковщику и жду, пока он подгонит мой внедорожник. Выбросив этот вечер из головы, я сосредотачиваюсь на работе – единственной стабильности в моей жизни.

Глава 5

Такер

Когда следующим утром солнце только начинает касаться неба, я стою на крыльце дома матери Кристен и смотрю, как бледнеет лицо Барбары Стейбл, когда она открывает нам дверь. Материнская ли это интуиция или шестое чувство, но она знает причину нашего визита еще до того, как мы с Майлзом произносим хотя бы слово.

– Миссис Стейбл, – здороваюсь я, кивая. – Вы не возражаете, если мы зайдем и поговорим с вами несколько минут?

Не говоря ни слова, она придерживает дверь, пропуская нас внутрь, и ее худощавое тело, выглядящее еще более хрупким с того момента, как я ее увидел, дрожит, пока она ведет нас на кухню-столовую.

– Хотите кофе? – Она оглядывается, будто только сейчас понимает, где находится.

– Нет, спасибо, мэм.

Майлз выдвигает для нее стул и ждет, пока она сядет. После этого сам садится напротив и берет ее за руки, и все силы, за которые она цеплялась, чтобы сдержать слезы, улетучиваются в одно мгновение.

– Пожалуйста, не говорите мне, что она мертва, – шепот мольбы едва слышен из-за резкой боли в голосе.

– Нам очень жаль, – тихо говорю я, ненавидя это гребаное слово.

Четырем буквам не охватить сочувствия, печали или гнева, которые я испытываю из-за ее потери. Да и как они могут? Но тогда, что же сказать страдающему человеку? Никаких слов не будет достаточно, чтобы успокоить боль, не в подобной ситуации. Не тогда, когда мать потеряла свою семнадцатилетнюю дочь из-за монстра, которого не должно было существовать.

– Как?

Она переводит взгляд между нами, и я слушаю, как Майлз объясняет кое-что из того, что нам стало известно сегодня утром. Каждая подробность открывает раны, которые никогда не заживут по-настоящему, только не для Барбары, и в такие моменты я ненавижу свою работу. В такие моменты я бы не хотел быть наделенным властью восстанавливать справедливость, чтобы не испытывать ту же гребаную боль, что и другой человек.

Бесполезная попытка с моей стороны.

Всегда есть еще одна жертва, всегда остается еще одна семья, которая чувствует себя беспомощной после трагической потери любимого человека.

Прошлой ночью, когда я добрался до округа Мэдисон, коронер уже был на месте. И еще до восхода солнца, мы с Майлзом присоединились к нему, пока он заканчивал вскрытие девушки, найденной в лесу. Он подтвердил то, что мы уже знали.

Девушкой была Кристен Стейбл. Чего мы не знали, так это того, как она умерла, но к тому времени, когда мы вышли из его офиса сегодня утром, у нас имелась и эта информация. Она подверглась жестокому насилию, которого не должны испытать ни одна женщина, а затем ее задушили, скорее всего, ремнем. Ее смерть не была безболезненной и быстрой. Она страдала, борясь за свою жизнь, но ее сила в последние минуты вселяет в меня надежду найти человека, который сделал это с ней.

Она умерла, забрав с собой частички нападавшего – под ногтями, между ног и на одежде. Убийца не был профессионалом. Он оставил улики, скорее всего, полагая, что если на тело когда и наткнутся, время и естественный цикл разложения скроют следы его преступления.

Он понятия не имел, что участок земли, на котором он бросил Кристен, принадлежал семье с тремя маленькими мальчиками, которые использовали каждый ее дюйм как игровую площадку. Когда вчера днем один из них нашел тело Кристен, он побежал домой и рассказал об этом старшему брату, тот поехал на квадроцикле, чтобы проверить, правду ли говорит ребенок. И после подтверждения того, что его брат не лгал, он позвонил в 911.

К счастью, у шерифа, который до переезда в Теннесси работал в Чикаго, хватило сообразительности проверить заявления о пропавших без вести не только в своем округе, но и в ближайших округах. Увидев фото Кристен и ее все еще открытое дело, он позвонил Майлзу.

– Понимаю, утром вы захотите уделить время оповещению друзей и семьи, но я был бы признателен, если бы вы вспомнили, с кем Кристен проводила время, возможно, кто-то проявлял к ней особый интерес, – говорит Майлз, вырывая меня из моих мыслей, и я сосредотачиваюсь на заплаканном лице Барбары.

– Думаете, это кто-то, кого она знала? – Она качает головой, затем обхватывает себя руками за талию. – Ее все любили. Никто из ее знакомых не причинил бы ей такой боли.

Черт, хотел бы я, чтобы это было правдой, но в девяти случаях из десяти это не так.

– Мы понимаем, – тихо вставил я, – тяжело думать, что тот, кому она доверяла, может ее предать. Но есть ли кто-нибудь… кто угодно, о ком вы еще не рассказывали нам? Учитель, родитель друга, кто-то, о ком она вам рассказывала, и кто заставлял ее чувствовать себя некомфортно?

– Нет.

Она даже не раздумывает над вопросом, потому что никто не хочет над ним раздумывать. Одно дело представлять монстра, прячущегося под твоей кроватью ночью. Другое дело знать, что монстры реальны и что они не скрываются в темноте, а живут и дышат, как и все мы, и не редко могут оказаться нашими друзьями.

– Хорошо, – мягко говорит Майлз, зная, как и я, что сегодня мы от нее большего не добьемся, не тогда, когда рана так свежа. – Если хотите, мы можем подождать с вами, пока к вам не приедет друг?

– Нет, – шепчет она, затем ее взгляд останавливается на Майлзе, а потом она переводит его на меня. – Найдите его. – Она сглатывает, глядя то на меня, то на Майлза. – Пообещайте, что найдете того, кто причинил моей девочке боль.

– Мы сделаем все возможное, чтобы добиться справедливости для Кристен, – отвечает Майлз, и мои руки сжимаются в кулаки.

Мы с Майлзом много лет назад поняли, что нельзя давать обещаний, которые мы не сможем сдержать, ни семье, ни самому себе. Это дерьмо разъедает вас и делает жить невыносимой.

В любом случае, спокойной жизни мне не видать. Каждое нераскрытое дело, лежащее на моем столе, преследует меня каждый божий день, занимая место в моей голове и сводя с ума, как головоломка с отсутствующей деталью.

Пообещав ей быть на связи, мы оставляем ее на маленькой кухне набирать первый телефонный номер и выходим на улицу.

Забравшись на пассажирское сиденье грузовика Майлза, я провожу ладонями по лицу, измотанный не только физически, но и морально.

– Ты в порядке? – спрашивает Майлз, и я перевожу взгляд на него.

– В полном. А ты?

– Не ври. Что происходит с Наоми? – спрашивает он, зная о ее романе, так как во время того звонка несколько дней назад он был со мной.

– Вчера вечером я встретил жену Боуи.

– Черт, я даже и не подумал, что она может там быть.

– Она понятия не имела, что я в курсе романа.

– Как так? – Он останавливается на красный свет и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. – Она ведь сама сказала тебе о нем.

– Как выяснилось, мне позвонила ее подруга, без ее ведома.

– Охренеть.

– Вчера, при виде меня и Наоми, она убежала, словно увидела привидение. Она понятия не имела, что я буду там. Я даже не думаю, что она знала, что с Боуи работаем вместе.

– Ты говорил с ней?

– Ага.

На этом я останавливаюсь. Ни за что не скажу ему, что прошлым вечером я последовал за ней не один, а два раза. Не тогда, когда я даже не понимаю, почему так поступил.

– Ты звонил тому адвокату, о котором тебе говорил Дейтон? – спрашивает он, имея в виду нашего брата Дейтона, который работает адвокатом в Колорадо, но имеет связи по всей территории США.

– Она собирает документы. И с уликами, которые я смог достать на Наоми, она утверждает, что проблем с выплатой алиментов у меня не возникнет.

– Спасибо, бл*ть.

– Можешь повторить это еще раз, – бормочу я. – Потому что я не дал бы ей ни цента, даже если бы это означало пойти против решения суда.

Он согласно хмыкает, не добавляя больше ни слова. Да и что тут скажешь. Он знает, что за эти годы я заплатил больше, чем положено. Я заботился о ней в браке, давал все, что она хотела, и даже больше, чем ей было нужно. А спустя четыре года остался с носом, потратив впустую время на попытки наладить наши отношения.

Глава 6

Миранда

Заслышав шаги, я отвожу взгляд от Кингстона, танцующего в гостиной под видео, которое идет по телевизору, и смотрю, как Боуи направляется с кипой бумаг в руке, к тому месту, где я сижу у кухонного островка.

– Что это за х*йня? – спрашивает он, и мое сердце сжимается, когда я понимаю, что он нашел договор аренды на снятую мною квартиру и документы, которые я получила от адвоката неделю назад.

Как он их нашел?

Я спрятала их на дне ящика с пижамами – туда он никогда не заглядывает.

– А? – Он швыряет бумаги на столешницу, и я вздрагиваю, так что кофе в моей руке выплескивается через край чашки.

– Я-я…

– Ты хочешь развода? – перебивает он, и я смотрю на него, пытаясь привести мысли в порядок.

Я разработала целый план того, как пойдет этот разговор. Бесчисленное множество раз прокручивала в голове все, что хотела сказать, но этот разговор я не планировала вести, по крайней мере, еще несколько дней. И точно не в присутствии Кингстона.

– Ты мне ответишь или как? – он повышает голос, и я напрягаюсь.

– Говори тише, – шиплю я, поглядывая на Кингстона, чтобы убедиться, что он все еще отвлечен.

– Не проси меня говорить тише. Что это за х*йня? – Он хватает бумаги и машет ими перед моим лицом.

– Я знаю, – тихо говорю я, чувствуя, как весь сдерживаемый гнев начинает подниматься на поверхность.

– Что знаешь?

– О Наоми, – шепчу я, и он отшатывается.

Удивлен? Шокирован? Не знаю, что это за реакция, но очевидно, он думал, что хорошо скрывает свою интрижку.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Не надо. Не лги. Я знаю о ней больше двух недель, Боуи, и знаю, что ты спишь с ней гораздо дольше.

– Ты выжила из ума.

– Боже, – выдыхаю я, глядя на него снизу вверх. – Ты держишь меня за дуру.

– В данный момент, да.

– Ладно. – Я ставлю чашку, слезаю с табурета, иду к кухонному столу, где стоит его ноутбук, и беру его.

– Что ты делаешь?

– Увидишь.

Я поднимаю крышку, нажимаю на приложение «Сообщения» на нижней панели, затем на имя «Ник», потому что он был достаточно умен, чтобы понимать, что если я увижу на его телефоне сообщение от какого-то незнакомого чувака по имени Ник, то ничего не заподозрю.

– Ну, вот. – Я протягиваю ему ноутбук, и он бледнеет от осознания того, на что смотрит.

Боже, он действительно понятия не имел, что эти сообщения там появляются.

– Это не…

– Нет… не говори, что это не то, что я думаю.

– Миранда… – Он возвращает ноутбук на стол. – Я…

– Я не хочу, чтобы все становилось уродливым, – перебиваю я с дико колотящимся сердцем. – Я не хочу ругаться с тобой. Я просто хочу, чтобы мы вместе придумали, как растить нашего сына.

– Она ничего не значит. Это ничего не значило. – Он идет ко мне, и я поднимаю руки, останавливая его.

– Мне все равно. – Я качаю головой. – Когда мы стали встречаться, я говорила тебе, что предпочла бы, чтобы ты бросил меня, чем изменил, и я не шутила.

– Я люблю тебя, – шепчет он, сжимая кулаки по бокам.

– Нет, не любишь, – шепчу я в ответ. – Не так, как тебе следовало бы.

– Ты была такой чертовски отстраненной, Миранда. Когда мы в последний раз занимались сексом? Когда в последний раз проводили время вместе?

Мое горло горит.

– Боже, было бы так легко взять на себя вину, сказать, что ты прав, что я была отстраненной, что у нас нет сексуальной жизни, потому что я уставала. Что когда у меня появляется минутка для себя, последнее, чего я хочу, – это проводить время с тобой или кем-то еще. – Мои глаза заволакивают слезы. – Все это правда, но как мой муж ты мог бы помогать мне больше, давать передышку, когда ты дома, чтобы я не всегда чувствовала себя такой подавленной.

Я делаю прерывистый вдох.

– Но я напортачила. Делала слишком много, ничего от тебя не просив. Ставила на первое место тебя, потому что ты работал, чтобы заботиться о нашей семье, и я ценила эту жертву. Но ты никогда не понимал, что я тоже иду на жертвы.

– Милая…

– Нет. – Рукавом свитера я вытираю со щек слезы. – Я не виновата в том, что ты мне изменяешь, Боуи, и я отказываюсь винить в этом себя.

– Ты права. – Он с трудом сглатывает. – Ты абсолютно права. Я облажался.

Я киваю, потому что так и есть, и мне больше нечего добавить.

– Но я люблю тебя и нашу семью. Хочу, чтобы у нас все наладилось.

– У меня нет на это сил. – Я пожимаю плечами. – Мне очень жаль, но я не смогу простить тебя. Не смогу жить дальше, как ни в чем не бывало. Я затаю на тебя обиду, и это несправедливо ни к тебе, ни ко мне, ни к Кингстону.

– Значит, это конец? Мы закончили, потому что ты чертовски напугана, чтобы дать мне второй шанс?

– Вчера ты был с ней. Не возвращался домой почти до часу ночи. До этого момента у тебя не было никаких сожалений или сомнений о твоих поступках. Пока не узнал, что я знаю о ней.

– Я люблю тебя! – кричит он, и я смотрю на Кингстона, который теперь обратил внимание на нас.

– Я не обставила арендованную квартиру, так что мне понадобится несколько дней, чтобы разобраться с этим, – спокойно говорю я, посылая Кингстону ободряющую улыбку, прежде чем снова сосредоточиться на его отце. – И я знаю, что нам с тобой предстоит во многом разобраться, но я не думаю, что сейчас самое время пытаться это сделать.

– Ты не заберешь у меня сына.

– Конечно, нет. Ты его отец. Он любит тебя. И наше расставание этого не изменит.

– Не может быть, что это, бл*ть, происходит. Ты не можешь просто решить, что уезжаешь и бросаешь меня.

– Понимаю, какое-то время будет тяжело, но потом ты поймешь, что это к лучшему.

– Значит, ты просто сдаешься, да? Просто уезжаешь и сдаешься, даже не попытавшись?

– Я записала Кингстона в детский сад рядом с салоном. Цена немного высока, но я подумала, что вдвоем мы справимся, – продолжаю я, не обращая внимания на его слова, потому что бесполезно перефразировать одно и то же снова и снова.

– А ты не думала спросить об этом меня? – От его вопроса во мне закипать гнев.

– А ты думал обо мне? – выпаливаю я в ответ, и его челюсть сжимается. – Я знаю, что вечером ты работаешь. Может, подыщешь место на пару дней, где перекантоваться, пока я не обустрою свою квартиру и не съеду.

– Это мой гребаный дом. Я не буду спать где-то еще.

– Ладно, – соглашаюсь я, потому что спорить с ним бесполезно, по крайней мере, когда он зол.

– Лед, – шепчет он через мгновение, и у меня сдавливает грудь.

Я знаю, он говорит, что я холодная как лед, что у меня нет чувств. За время нашего брака я иногда слышала это от него в свой адрес, когда не давала ему той реакции, которую он хотел. Я ненавидела это тогда, а сейчас ненавижу еще больше. Я начинаю обходить его, но он хватает меня за руку, останавливая.

– Ты меня не бросишь.

– Разве ты не видишь? – Я смотрю ему в глаза, которые раньше были моими любимыми, пока их не унаследовал наш сын, заняв первое место в моей жизни. – Я уже это сделала.

– Папочка! – зовет Кингстон, и Боуи переводит взгляд на него, его грудь расширяется от глубокого вдоха, прежде чем он отпускает меня.

– Что такое, приятель? – Он идет к Кингстону, и у меня сердце обливается кровью, когда он поднимает его и целует в щеку.

Мысленно я могла бы подготовиться бросить Боуи, когда узнала о Наоми, но мне никогда не подготовиться к этому. Я знаю, что он любит нашего сына, и знаю, что даже если я не буду препятствовать их общению, их отношения изменятся, и это невыносимо больно.

Когда Боуи смотрит на меня со слезами на глазах, я впервые в жизни понимаю, почему моей маме было так тяжело уйти от моего отца, когда она узнавала о его многочисленных изменах. Его сожаление и боль почти заставляют меня усомниться в моем решении расстаться.

Но я знаю две вещи. Во-первых, ничего уже никогда не будет прежним. Я знаю, что не способна пережить его предательство. А во-вторых, если я останусь, обида будет разъедать меня понемногу каждый день, пока от меня ничего не останется.

Глава 7

Миранда

Когда в дверь звонят, я открываю глаза и смотрю на все еще спящего Кингстона, свернувшегося у моего живота, и целую его в затылок. Я знаю, что готовлю себя к катастрофе, спя с ним последние пару недель, от этой привычки будет трудно избавиться, но этот мост мы перейдем, когда доберемся до нашей новой квартиры. Осторожно поднявшись, укрываю его до плеч одеялом и бреду по ковру, хватая по пути к двери радионяню и свой халат.

Проходя мимо главной спальни, нахожу ее все в том же виде, в каком оставила прошлой ночью: заправленная кровать, сложенные вдоль стены коробки, и мои открытые переполненные одеждой чемоданы, валяющиеся на полу у изножья кровати. Боуи не сказал мне ни слова, кроме «пока», когда вчера уходил на работу, а прошлой ночью после смены явно не вернулся домой.

Не знаю, пошел ли он к Наоми или решил переночевать у друга. Своими планами он со мной не поделился, а я не отправила ему смс, чтобы спросить. Я также не проверяла его ноутбук на наличие новых сообщений между ним и Наоми. Эту банку с червями я отказываюсь открывать. Все и так стало достаточно скверно.

Когда я спускаюсь вниз, то вздыхаю, различая сквозь затемненное стекло сбоку от входной двери, знакомый силуэт Пэтти, мамы Боуи. Должно быть, он позвонил ей вчера, а поскольку она живет в Кентукки, – недалеко, но и не близко, – уверена, она подумала о необходимости ее присутствия здесь, и решила совершить трехчасовую поездку. Не удивительно. Познакомившись с ней, я мгновенно в нее влюбилась. Она одна из самых добрых женщин, которых я знаю, и безмерно любит своих детей, как и любая мать. А еще она – мастер улаживать проблемы.

Вот только эту проблему уже не уладить, а если ее план заключался именно в этом, она напрасно сюда приехала.

Завязав пояс халата вокруг талии, открываю дверь и вижу, как она выдавливает из себя неловкую улыбку.

– Привет, дорогуша.

– Привет, Пэтти. – Я обнимаю ее одной рукой, и она обнимает меня в ответ, затем я отступаю и придерживаю дверь, пока она берется за ручку своего чемодана. Да, Боуи позвонил ей. – Боуи здесь нет.

– Я знаю.

Она снимает тонкую куртку, и вешает ее на перила.

– Он говорил, что его не будет дома до позднего утра. – Она оглядывается. – Кингстон еще спит?

– Да, – бросаю я через плечо, направляясь на кухню. – Уверена, он скоро встанет. Хочешь кофе?

– Да, спасибо.

Она следует за мной, и когда входит на кухню, я ловлю ее взгляд на коробках, которые я начала упаковывать прошлым вечером.

– Боуи рассказал мне, что произошло. – Я смотрю в ее сторону, чтобы дать понять, что я ее услышала. – Он чувствует себя ужасно.

Она переминается с ноги на ногу.

– Я понимаю, почему ты хочешь уйти от него. Как мама и женщина, я понимаю, Миранда, но…

– Пожалуйста, не надо, – перебиваю я, не резко, но твердо, и она замолкает. – Если ты приехала, потому что думаешь, что сможешь убедить меня дать ему второй шанс, Пэтти, то скажу тебе сразу: ты напрасно тратишь время. Я люблю тебя. Ценю, что ты любишь своего сына. Но я не смогу вот так просто забыть его поступок и жить дальше. Как я сказала Боуи, нам всем какое-то время придется трудно, но я надеюсь, что со временем мы все сможем понять, как лучше всего поступить для Кингстона, поскольку в этой ситуации он действительно единственно важный человек.

– Я знала, что ты это скажешь. – Она делает долгий вдох. – Я сказала ему, что ты ни за что не передумаешь, и уж точно не я заставлю тебя сделать это. Но попробовать не помешает, верно?

– Верно, – соглашаюсь я мягко.

– Я… надеюсь, ты знаешь, что я люблю тебя.

У меня сжимается сердце, и, будь я проклята, если не ненавижу Боуи еще чуть сильнее, потому что, хотя Пэтти и говорит, что любит меня, я знаю, что между нами все изменится, как только я уеду из этого дома и разведусь с ее сыном. В конце концов, Боуи найдет себе кого-нибудь, и у нее появится новая невестка и, возможно, еще внуки. Я стану бывшей женой, о которой говорят на празднике или семейном мероприятии только в отсутствии Кингстон, потому что в это время я буду с ним.

– Знаю, и это чувство взаимно.

– Мама! – доносится крик Кингстона из радионяни, стоящей на прилавке, и сверху лестницы, где, я уверена, он ждет у заграждения для детей.

– Хочешь сделать ему сюрприз? Он будет рад тебя видеть, – говорю я, и она кивает, прежде чем оставить меня на кухне доваривать кофе.

Услышав хихиканье Кингстона, явно счастливого видеть свою бабушку, я улыбаюсь и беру свой мобильный, когда тот начинает звонить.

– Привет, как дела? – отвечаю я, увидев на экране имя Эммы.

После продолжительного разговора о границах и их нарушении, мы с Эммой, к счастью, смогли уладить ситуацию с ее звонком Такеру.

– Ну, я только что купила почти всю нужную тебе мебель.

– Что? – шепчу я.

– В моем доме скоро будет ремонт, и владельцы продают все, включая мебель из квартир, которые они сдают в аренду. Я взяла тебе обеденный стол, диван, стулья, большую двуспальную кровать, пару настольных ламп и кое-какие картины. Матраса не было, но я не думаю, что тебе захочется спать на подержанном.

– Эмма, я не могу себе этого позволить, – тихо говорю я.

Жестокая правда заключается в том, что какое-то время мне придется вести сражение со своими расходами, пока не удастся восстановить список клиентов в салоне.

– Предоставь это мне, и серьезно, я получила все за бесценок. Ты пришла бы в шок от суммы, которую я заплатила.

– Эмма. – Я вздыхаю.

– Не произноси так мое имя. Просто скажи: «спасибо».

– Хорошо, спасибо.

– Пожалуйста. Когда Элай закончит работу, они с другом погрузят все и отвезут на твою новую квартиру.

– Ему не обязательно это делать. Уверена, что смогу…

– Он сам предложил, – перебивает она. – А у тебя и так дел полно.

– Поблагодари его от моего имени.

– Обязательно, – говорит она, а затем тихо спрашивает: – Боуи дома?

– Нет, но совсем недавно приехала Пэтти.

– Ого. И как у вас дела?

– Все хорошо, – быстро уверяю я, заслышав шаги на лестнице.

– Тогда, ладно.

– Мне пора. У Кингстона сегодня первый день во временном детском саду, так что я приготовлю ему что-нибудь поесть, а потом отвезу туда.

– Завтра у тебя обучение?

Она имеет в виду мастер-класс по стрижке и окрашиванию, который проводит салон – мне нужно освежить знания, прежде чем я приступлю к своим обязанностям на следующей неделе. Даже если я делала прически кое-кому из друзей, включая Эмму, я все еще чувствую себя не в своей тарелке.

– Да.

– Отлично, дай знать, если захочешь, чтобы я пришла сегодня вечером, чтобы помочь тебе со сборами. Так у тебя получится переехать в эти выходные.

– Я дам тебе знать. – Я улыбаюсь Кингстону, когда он вбегает на кухню впереди Пэтти.

– Хорошо, люблю тебя.

– Тоже люблю тебя.

Я вешаю трубку и кладу телефон.

– Привет, милый. – Я поднимаю Кингстона на руки, и он обнимает меня за шею. – Ты рад, что бабушка приехала?

– Да.

Он зарывается лицом мне в шею, и я глажу его по спинке.

– Еще не проснулся? – шепчу ему на ушко.

– Нет.

– Голодный?

– Да.

– Хорошо, давай приготовим тебе что-нибудь, а потом соберем в садик.

Я несу его к столу и усаживаю на детский стул, пока Пэтти наливает себе кофе в чашку.

– Блинчики или овсянку? – Я убираю с его лица растрепанные волосы.

– Блинчики. – Он зевает, и я беру его планшет и передаю ему перед тем, как пойти в кладовую.

– Он сегодня идет в садик? – спрашивает Пэтти, когда я подхожу к плите.

– Да, на следующей неделе я возвращаюсь на работу в салон и хочу, чтобы он привык к садику.

– Я могла бы посидеть с ним. Я планирую задержаться на какое-то время.

– Это мило с твоей стороны, и ему бы это понравилось, но я считаю, что пришло время начать приучать его к общению с другими детьми, так как этой осенью он должен пойти на подготовительные курсы.

– Уже?

– В начале августа ему исполнится четыре, – напоминаю я.

– Куда бежит время?

Она поворачивается на звук открывающейся входной двери и выглядывает из кухни, и, зная, что это Боуи, меня волной захлестывает тревога.

– Привет, милый, – приветствует она сына, когда тот заходит на кухню, а я с головой погружаюсь в приготовление блинов для Кингстона.

– Мама. – Он целует ее в щеку, потом идет к Кингстону и целует его в макушку.

Когда наши глаза встречаются, мне очень хочется перемотать вперед эту часть нашей размолвки. Неловкость настолько осязаема, что ее можно резать ножом, и я не думаю, что в данный момент и при данных обстоятельствах кто-то из нас понимает, как уживаться рядом друг с другом.

– Уже собираешь вещи? – спрашивает он, глядя на коробки у стены.

– Да, в субботу мы с Эммой арендуем грузовик и перевезем вещи в мою новую квартиру.

– В субботу и воскресенье я работаю в ночь.

– Хорошо, я прослежу, чтобы все вещи спустили вниз. Так мы тебя не побеспокоим.

– Меня это не волнует, Миранда. Я хочу знать, где будет жить мой сын.

– Я дам тебе адрес, чтобы ты мог навещать Кингстона, а в понедельник можешь приехать после того, как я заберу его из детского сада, если только сам не хочешь его забрать.

Я снимаю блины со сковороды и перекладываю их на тарелку, добавляю немного сиропа и нарезаю.

– Я заберу его, – легко соглашается он, и напряжение, сковывавшее мои мышцы с тех пор, как он вернулся домой, немного ослабевает.

Возможно, только возможно, мы все-таки сможем пройти через этот период.

Глава 8

Миранда

Мне казалось, я знакома с усталостью, но когда я бреду по дорожке к парадной двери своей новой квартиры, то понимаю, что ошибалась.

Я забыла, каково это быть на ногах весь день, делая прически клиенту за клиентом, и я никогда не работала полный рабочий день, будучи родителем, так что эта неделя прошла в утомительной адаптации.

Хорошая новость заключалась в том, что у Боуи завтра выходной, и он попросил оставить Кингстон, чтобы он и его мама утром свозили его в зоопарк, а это означало, что я впервые в жизни проведу ночь в одиночестве. В мои планы не входит ничего, кроме горячего душа, бокала вина и кровати. Даже коробки, которые мне еще предстоит разобрать и распаковать, не входят в мой список дел на этот вечер. Я возьмусь за них завтра, когда отдохну.

Добравшись до ниши, где находится дверь моей квартиры, я замечаю, что дверь напротив открыта, в холле перемещают коробки, а изнутри доносятся голоса.

Когда клиентка Эммы, Эйприл, нашла для меня это место, агент по аренде показала ей и мне две свободные квартиры, но я выбрала свою, так как вторая спальня побольше и в ней есть отдельная ванная. Роскошь, без которой я могла бы обойтись, но поскольку это обойдется мне всего лишь в двадцать долларов в месяц, я подумала: почему бы нет.

Достав ключ, слишком уставшая, чтобы даже думать о том, чтобы представиться новым соседям, я вхожу в свою квартиру и запираю за собой дверь. Сбросив туфли, оставляю их там, где они приземлились, затем кидаю сумочку на гору коробок и снимаю пальто. Повесив его в шкаф в прихожей, иду в гостиную, которая выходит на кухню, и включаю свет.