Текст книги "Новая жизнь для Лизы (СИ)"

Автор книги: Аврора Давыдова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

– Ты чего это накатываешь, днём? – Алик как всегда беспардонно вваливается в мой так называемый кабинет.

– А ты, какого х*ра припёрся? – отвечаю тем же дерзким тоном.

– Привёз свою к твоей, – гоготнул Лёха. – у них внеочередные замутки.

– Женщины. Лёх, а почему вы с Янкой второго не родили. – друг немного опешил, и даже посмотрел на меня как на дурака, но ответил.

– У Янки вторичное бесплодие, мы же много раз пытались, помнишь, в Германию ездили, на ЭКО, нашим не доверяли. Только эмбрионы не прижились, или чё там. Короче, она много плакала, расстраивалась, и я сказал забить. Ну, на крайняк твоих дождёмся, понянчимся.

– Долго ждать придётся.

– Долго не равно никогда. – мой телефон вибрирует входящим, я кошусь на экран и поворачиваю его к Алику. Мирзоев.

– Здравствуй дорогой. – слышится его радостное, я включаю громкую связь.

– Здравствуй, Аслан Юсуфыч. Чем обязан.

– Да так, мил человек, хотел узнать, как дела, как настроение. Слышал, ваше противостояние с Виктором вышло на новый уровень.

– Как есть. – отвечаю не грубо, но даю понять, что в этом вопросе, если он хочет меня вразумить, ничего ловить.

– Не думай, дорогой друг, я без нравоучений. Разбирайтесь сами, раз уж так пошло. Я скорее с благодарностью. Мои никелевые рудники, зависели от завода Борского, а в свете последних событий заводик отошёл мне. Так что вот тебе моя благодарность. У тебя крыса сидит, причём в самом близком окружении, я бы даже Алексея не исключал. – мы с другом переглянулись. – Борский, что-то готовит против тебя, что-то очень крупное, собирая последние силы. Конкретнее не скажу, не знаю.

– Я услышал тебя, Аслан Юсуфыч, спасибо.

– Я рассчитываю на твой успех, Демьян, и на скорое падение Виктора. Удачи, дорогой.

Сука, падальщики. Стоило «дорогому другу» оступиться, и оказался он не такой уж «дорогой». Впрочем, я так и думал, сейчас от «Борскиндастриз» ничего не останется. Я бы советовал, выводить в офшор всё, что можно, и прятать, очень основательно прятать.

– Про крысу мы и без него знали, почти всех проверили. Склады сменили, доступ к ним ограничен. Поставки пока приостановили. Здесь мы прикрыты. – Лёха выжидающе смотрит на меня. – Куда он может ударить?

– Очень по-крупному. – скривился. – Если бы я знал. Что можно сделать, организовать покушение, нанять киллера, взорвёт экстрим-базу, салон, дом.

Едва я успел поставить бокал с коньяком на стол, как раздался оглушительный хлопок, сотрясший дом. Пол колыхнулся, уходя из-под ног. Алик подпрыгнул в кресле.

– Землетрясение?

– Не думаю.

– Очень по-крупному.

– Возможно. Эпицентр?

– Взрыв на цокольном.

– Цм, – цыкнул я. – Поражающая была бы сильней.

– Тогда тоннель.

– С*ка. – зло бью обеими руками о поверхность стола.

– Лё-ёшик. – истошный крик Янки. Мы выскакиваем в гостиную, на топот женских ножек.

– Что это было? – Лиза, с огромными, напуганными глазами, кидается ко мне.

– Пока не знаю. Мы с Аликом спустимся проверить, а вы останьтесь здесь.

– Нет, – твёрдо заявила малышка, вцепившись в моё предплечье, не отцепить. Её нижняя губа задрожала. – я с тобой.

– Чёрт вас женщин раздери. Пошлите.

Она так и не разомкнула руки, впиваясь маленькими ноготочками в кожу, дрожала, но шла за мной. Там внизу, где располагался спортзал и бассейн, была ещё одна неприметная дверь. Тоннель, ведущий до небольшого домика в лесочке неподалёку. Судя по клубам пыли, мы с Аликом не ошиблись. Дверь даже открывать не стали.

– Что это? – шептала малышка.

– Это кто-то отрезает нам путь к отступлению. – прижимаю её головку к своей груди, стараясь прикрыть ушки. Алик отзеркалил мои действия, прикрывая уши Янке. – Как думаешь, сколько у нас есть времени, чтобы уйти?

– Не больше… – друг не успевает договорить, как с улицы раздаются автоматные очереди. – Времени нет.

– Десять бойцов на смене, я думаю, красный код уже прошёл. Надо спрятать девочек.

– Только куда… – Алика прерывает звонок.– Чёрный, лёгок, с*ка. Алло… – Лёха включает громкую.

– Алик, Боя убили.

– Какого… – взвываю я.

– Я у него на хате, тут менты. И он труп, три пулевых, два в грудь и контрольный.

– С*ка, с*ка, с*ка… вот наша крыса. Убрали.

– Чёрный рывками к Медведю, хватай всех и тяни сюда. Здесь намечается бойня. – шумно выдыхает Лёха, косясь на девочек.

Во всеобщем хаосе трудно соображать. Но больше оглушает новость, что крыса Бой, на него я был готов думать в последнюю очередь. Мы рывками поднимаемся обратно в гостиную. Рядом с дверью скрытая панель, с кодами защиты. Я опускаю стальные жалюзи на все окна и двери. Это остановить, но не удержит. Смотрю на малышку Лизу, с большими перепуганными глазами, но будто совершенно спокойную.

– Что будем делать? У нас есть план? Как будем защищаться? – малышка моя, какой тебе защищаться, тебя надо беречь, как любую маленькую, хрупкую девочку.

– Да, у нас есть план. – отвечаю ей, пройдясь пальцами по нежной щеке. – Сейчас ты поднимешься к нам в комнату и заберёшь свой рюкзак с деньгами и документами. Давай, малышка, бегом.

Подкрепляю свою просьбу шлепком по попке. Лиза быстренько бежит по лестнице вверх, не думая даже спрашивать, зачем мне это.

– Что ты задумал? – подаёт голос Алик.

– Ты отвезёшь Лизу в аэропорт и отправишь к Елтаеву.

– Что,.. что ты задумал? – Янка вцепляется в мою футболку, в бессильной попытке встряхнуть меня.

– То, что должен был сделать уже давно. Прячу её.

– Кого прячем? – Лиза легонько сбегает вниз по ступенькам, останавливаясь возле меня.

– Лиз, тебе нужно уехать.

– Он хочет отослать тебя. – перебивает Янка. Зло зыркаю на сестру.

– Куда отослать? Мы не сможем выбраться.

– Лиз. Малышка. Ты должна улететь на время. В Астану. К моим друзьям.

– Как улететь, сейчас. Но…

– Сейчас. Алик отвезёт тебя в аэропорт и посадит на любой ближайший самолёт до Астаны. – оборачиваюсь на друга, тот смотрит на меня недовольно, и видно, как раздуваются его ноздри. – Как посадишь её, набери Алихану. Пусть встретят, он или Айнель.

– Я не полечу никуда! Ты хочешь остаться здесь один! Да нам отсюда даже не выбраться! Ты слышишь, что творится снаружи.

Я всё прекрасно слышал, выстрелы приближались, значит, группа ликвидации уже во дворе. Времени на эвакуации немного, и я бы сам лично запихнул Янку в машину, если бы Алик засомневался в подобной ситуации. Но сейчас, как дурак, смотрю на свою девочку, и не могу пошевелиться в сторону её недовольства. Сначала успокоить, потом отпустить.

– Малышка моя, так надо, услышь меня, пожалуйста. Я не знаю, чем тут всё может закончиться, но твоей жизнью я не рискну. Это ненадолго, обещаю. Ты была хоть раз в Казахстане. – она отрицательно качает головой. – О-о, казахи удивительный народ, самый гостеприимный, который я знал. Айнель, чудесная девушка, она покажет тебе столицу, а потом ещё и к родственникам в Актау увезёт. Там море и пальмы, и невероятно красиво. Давай, хорошая моя, послушайся. Я не смогу трезво соображать, зная, что ты в опасности.

Срабатывает, каким-то невъеб*нным чудом, но срабатывает. Лиза крепко прижимается ко мне и целует. Алик всё ещё молчит, хотя на морде написано, многое мне хочет сказать. В гараже не нахожу ни единого броника на размер девочек. Поэтому хватаю свою кожанку, натягивая на хрупкие плечики. Стягиваю с ласточки тент, проверяя бак. Полный. Алик находит брелок, открывая тачку.

– Я останусь. – начинает друг, уставший молчать. – Ты один не вывезешь.

– Вывезу, брат. У меня нет выбора. – хлопаю друга по плечу.

– Как только откроется гараж, они пройдут внутрь. Шансы стремятся к нулю. – очевидная вещь, но спорная.

– Главное правильно занять позицию. Ты же знаешь, у меня «Калаш» и «маслята»* в трёхлитровой банке, я положу их раньше, чем они смогут подойти ко мне.

– Я все равно останусь, буду прикрывать. Янка справиться.

– Нет, Алик. У тебя плечо, правое, твоя ведущая. Как ты собрался стрелять. – Я, хватаю друга за шею, и прижимаюсь к его лбу своим лбом. – Давай, брат, сделай это для меня, спаси мою женщину.

Лиза нервно дышит, часто облизывает губы, теребит в руках рюкзак. Янка приободряюще гладит подруге плечо. Алик падает за руль, торопя девочек.

– У тебя будет минута, чтобы уйти, и найти укрытие. – предупреждает друг.

– Как мы сможем уехать, едва машина покинет гараж, её расстреляют. – беспокоится малышка, она явно не хочет уезжать, соглашается, но не хочет.

– Это абсолютно бронированный автомобиль, с покрытием «Фантом!. Единственный в своём роде. Подарок партнёров-японцев. В нем ты как в капсуле. Его повредить сможет разве что базука. Будем надеяться, что у них, её нет.

Лиза кивает, прижимаясь ко мне тесней. Алик недовольно шипит. Выстрелы попадают по гаражным воротам, отскакивая или застревая в стальных дверях. Как капельки разошедшегося дождя. Последний поцелуй, и я, сажаю малышку в машину.

– Обещай мне, что останешься живым. Обещаешь? – мертвая хватка на предплечье, и ведь не выпустит, пока не пообещаю.

– Обещаю, малышка.

Выдёргиваю руку, резко захлопывая дверь. Стучу по крыше, обозначая Алику трогать. Сам рывками бегу к двери.

– У тебя минута, брат. – слышу за спиной грозный рык Лёхи.

Минута. Такое многообещающее слово. Взбегаю вверх по лестнице, где единственный полутораметровый пролёт, ведёт в сторону моей комнаты. Толкаю к нему антикварную пое*ень, именуемую комодом, втуханную мне дизайнером.

– Тяжёлый, падла. Точно красное дерево. Не обманул.

Придвигаю его ближе к перилам, оставляя для себя небольшую щель. Вот и моё укрытие. В спальне нахожу свой «Калаш» и только три рожка с патронами. Очень мало. Проверяю «грача», та же хр*нь. Почти разряжаюсь хохотом.

– Сапожник без сапог.

А ведь в гараже должна лежать «плётка», хотя на кой она мне на таком расстоянии. Собираю все «маслята», даже «дымовуху»* прихватил. Едва успеваю занять позицию, вижу первую цель. Одиночка. Выстрел. Труп. Следом второй. И попытка отстрела. Нет, ребятки, так вы меня не достанете. Я в выгодной позиции.

Пикающие сигналы, и система открывает двери и окна, пытаясь освободить от искорёженного пулями железа. Звук разбивающего стекла, и теперь уже ответка по мне из оконного проёма. С*ка. Переключаю на очередь и отстреливаюсь. Меняю последний рожок, быстро соображая, где ещё на втором у меня могли быть запасы «маслят». Кидаю «дымовуху» и лечу в комнату Алика и Янки, у друга должны быть запасы на экстренный случай.

– Бл*ть. Куча стволов, толку кот насрал.

У Алика в шкафу почти все пистолеты, которыми мы банчим, и в каждом по полмагазина. Сколько времени у меня есть до того момента, когда меня обнаружат, и где, бл*ть, носит моих. Оглядываю спальню, ища выгодную позицию для отстрела. Дышу через раз, прислушиваясь к подозрительной тишине.

Они успели уйти. Она уже далеко. Ласточку хер остановишь. Лиза в безопасности. Сейчас она поднимется по трапу, и улетит. Это я себя сейчас так успокаиваю. Я должен был давно её отправить куда-нибудь подальше, как всегда отсылали Янку и Егора. Но эгоистично жаждал оставить малышку возле себя. Доигрался. Сколько раз стебался над Лёхой, а сам не смог, не смог её отпустить. А главное, не смог обеспечить, то, что обещал, её безопасность.

– Медведь!!! – что за… – Медведь, выходи!!! Да, где ты, бл*ть, мы уже обыскались.

– Лис, Сучара. – прячу пару найденных стволов за ремень джинсов, «грача» держу наготове.

*«маслята» – патроны к стрелковому оружию

*«дымовуху» – дымовая граната

Глава 22

Лис с костылём, хромая, пытается подняться по моей лестнице. Пробегаю быстрым взглядом по стенам. Решето. Надо будет позвонить тому же дизайнеру, пусть как-то поправит ситуацию. Лиза очень испугается такой картины, надо всё устряпать до её возвращения.

– Ты оглох, Медведь. – слышу почти рычание, вперемешку с болезненным нытьём Лиса.

–Где все? – почему он один, и кого вообще здесь делает, хромой.

– Зачищают. – отвечает Лис, и, как читая мои мысли, продолжает. – Я вообще к тебе ехал, узнать, как оно, сказать, что начал малёх передвигаться, а тут у вас такая движуха.

– Ты когда в последний раз видел Боя?

– Да шут его знает. Он поначалу приезжал, а потом только позвонил пару раз, и пропал. А друг был.

– Почему был. – подхожу к панели и отключаю систему защиты окон и дверей. Противный писк, сопровождавшийся невозможностью убрать стальные жалюзи, порядком давил на перепонки. Да, звук выстрелов поинтересней.

– Да, какой он друг после этого, я ему писал, а меня в бан! С*ка!

Хруст, и тяжелый шаг армейских берцов. Двое как минимум. Плавно поворачиваюсь. Лис. Тварь продажная.

– Что, Медведь, не страшно? – скалится бывший соратник.

– А должно быть? – ухмыляюсь. Медленно поднимаю руки, бросая «грача» на пол.

– Должно, ещё как должно. – продолжает скалиться этот шакал. – Виктор тебя на куски порежет, а я на это с удовольствием посмотрю.

– Что он тебе обещал? Не поделишься будущим кушем?

– Твоё место. – даже так. Как интересно.

– Как интересно, а куда Алика?

– Не переживай, скоро и он к тебе присоединится. В аду. – его хрюкающий смех разносится по раздолбаной комнате. Поросячий. Вдруг вспомнилась, как Лиза назвала этого уё*ка.

– Ад – это хорошо. Все там будем. Одной компанией.

– Конечно, – согласился Лис. – кто-то раньше, – махнул рукой на меня. – кто-то позже.

– Только после тебя. – выхватываю спрятанный за пояс, сзади ствол, и одним четким выстрелом в голову укладываю убл*дка.

– А-ш-ш-ш. – шиплю от боли в предплечье. Смотрю на кровоточащую рану. Только ведь поправил татухи.

– Оружие на пол! – орут стоящие до этого тихонько товарищи. – Всё оружие.

– Не бойтесь, ребятки, это только между мной и Лисом.

Скидываю всё, что осталось от боеприпасов. Один хрен сейчас шмонать начнут, а раз не убили на месте, значит, был приказ доставить к Борскому живым. Медленно кладу руки на шею. Один прохлопывает меня, второй держит на прицеле.

– Вязать будем? – спрашивает, тот, что стоит ко мне лицом.

– Да, на х*й надо. Он же буйный. – и чувствую смачный «поцелуй» приклада с затылком. Темно, с*ка. Хорошо, что моя малышка далеко. Уже должна быть очень далеко.

Лиза

Едва гаражные ворота открылись, мы буквально вылетели во двор, кажется, сбив пару человек. Это плохо, если я порадовалась, что их стало меньше. Сбивчивый мат Алика. Я прикрыла глаза. Были слышны дробные звуки рикошетивших от кузова пуль, но они стихли спустя минуту. Лишь когда машина набрала скорость, я оглянулась. Мы ехали колоссально быстро, уже не было видно дома, мы выезжали на шоссе. Мы в безопасности, мы далеко, а он там, один. Почему он остался там, почему не сел к нам в машину? Почему?

– Алик! – сама не заметила, как сильно и надрывно крикнула. – Мы должны вернуться. Немедленно. Сейчас же разворачивай машину.

– Ага, сейчас. Разбежался. – рычал Янкин муж.

– Он там один, Алик, он один и… может не справиться. – последнее почти шепчу, чувствуя на глазах предательские слёзы.

– То-то я не знаю. Там бойня, наших почти всех положили. С*ка.

Янка молча косится на мужа, поджимая губы. Может, она тоже не согласна с решением, но подчиняется, так положено, для безопасности.

– Алик, пожалуйста. – умоляю, хватая мужчину за плечо.

– Лёш. – Янкино жалобное, справа от мужа.

– Да, бл*ть, угомонитесь вы обе! Что мы можем сделать, что? Вернуться обратно, и чтоб Дёмыч ни о чём думать не мог. Он сейчас спокоен и хладнокровен, только потому, что знает, что ты, Лиза, в относительно безопасности. Мы вернёмся, и он подставится, вы этого хотите, этого?! – Лёша кричит, и матерится.

Я сжимаюсь в комочек. Я хочу исчезнуть. Я хочу никогда не встречать Демьяна. Я хочу, чтобы он не влезал в мои проблемы. Я хочу, чтобы он не знал меня, чтобы тогда отпустит. Я виновата, я кругом виновата. Из-за меня умер Мотя, из-за меня может пострадать Демьян. Всё это из-за меня. Лучше б я вообще никогда не родилась.

– Лиз, Лиза. – Янкин тонкий голосок, зовёт из самобичевания и страданий. – Приехали.

Безвольно беру рюкзак, и плетусь за друзьями. Мне уже всё равно. Меня не пустят к нему. Слышу, как Алик, матами и угрозами достаёт мне билет, на рейс, улетающий через два с половиной часа. Мне хоть сообщать, как он. Позвонят чудесной девушке, имя которой не вспомню, и скажут, что с ним всё хорошо. Или он сам позвонит. Он же позвонит.

– Чёрный, не части, ни хр*на не понять. – едва различив знакомое имя, выныриваю из глубины своих размышлений. – С*ка. Тв*рь. Я понял. Ждите. Скоро буду.

– Что? Что там, Алик!? – повышаю тон, когда понимаю, мужчина отвечать мне не собирается. – Я не полечу, пока ты мне не ответишь.

– Правда, Лёш, ну кого ты. Посмотри на неё, на ней же лица нет. – Янка, ластится к мужу, пытаясь хоть как-то мне помочь выудить информацию.

– Думаешь, если я ей всё скажу, на ней появиться лицо. – сейчас я прощаю друзьям даже тот факт, что они говорят обо мне в третьем лице.

– Скажи мне, Алик. Скажи. Пожалуйста, прошу.

– Лиз. – мужчина покачал опущенной головой. – Его взяли. Люди Борского повязали его и увезли. Наши не успели. Считанные секунды.

Когда мне сообщали о смерти любимого мужа, я умирала вместе с ним. Кусочек моей души умер в тот же день. Отрицание, гнев, депрессия, принятие. Я осталась одна. Я приняла себя одинокой, я не хотела даже думать о других мужчинах. Первый год не допускала даже мысли строить отношения, не хотела, боялась вновь остаться одной. Тогда у меня не было торга, не было чувства вины, я о нём не знала. Зато могу поторговаться сейчас.

– Дай мне ключи от машины, Алик. – говорю спокойно и даже холодно. Смотрю мужчине в глаза. – Давай.

Протягиваю руку, не отводя взгляда. Им не удержать меня, не дадут машину, так найду, на чём уехать.

– Не глупи, Лиз. Лети. Мы разберёмся, клянусь, я вытащу его.

– Дай мне ключи, Алик.

– Что ты сможешь сделать? Маленькая девочка. Борский только этого и ждёт.

– Значит, Виктор получит, то, что хочет. Я обменяю себя на Демьяна.

– Ха-ха. Очень смешно. Да, Борский скорее положит вас рядом, чем отпустит кого-то из вас.

– Пусть так. – прикусываю сильней губу, борясь с подступающими слезами. – Только второй раз я такой боли просто не переживу.

– Лиз, – тихо шепчет подруга. – ты уверена?

– Да-а, более чем. – она подбадривающе мне улыбается, она принимает моё решение. В отличие от её мужа.

– Лёшик, отдай ей ключи. – уверенно произносит подруга, превратившись в маленького воина, моего соратника.

– Вы еба*улись в край!? Алло!? Янка, что она сможет сделать против Борского. Это верная смерть, им обоим.

– Я смогу выиграть время. – говорю уверенно, пока у меня флешка, я смогу торговаться. – Алик, милый, пожалуйста, я знаю, что делаю. Просто доверься мне. Я понимаю, что Виктор не отпустит Демьяна, даже если я приду к нему сама, но у вас будет время подготовиться к ответной атаке. – подхожу к другу и сжимаю ему плечо. – Просто вытащите нас оттуда.

– Ты сумасшедшая. – Алик по-братски, притягивает меня к себе здоровой рукой, похлопывает по спине и целует в макушку. – Надеюсь, Дёмыч, не кокнет меня, когда выберется из этого дерьма. Давай, девочка, действуй.

Хватая протянутые мне ключи, и бегу обратно к автомобилю. Последнее, что слышу, обрывки разговора Алика и Чёрного. Сажусь за руль и перевожу дыхание. Я никогда не ездила на подобных машинах, я даже не могу понять, какой марки этот автомобиль. Три педали, механика, кнопка запуска двигателя. Всё, что нужно знать, руль есть, дальше разберёмся.

Провожу рукой по шее, сжимаю кулон. Спасение Демьяна, и моё возможно. План в моей голове уже чётко сформировался. Не отдам бумаги, пока не отпустят Демьяна. Плавно выезжаю с парковки, собираю резервные силы для последнего боя. Я знаю, куда ехать, я этот ненавистный адрес знаю наизусть. Мы часто с Мотей бывали в гостях у Виктора.

Вот он, высокий забор, огромные ворота, камеры, охрана, сейчас явно усилена. Торможу и изо всех сил жму на клаксон, ещё и ещё раз, давлю до тех пор, пока ворота не приоткрываются, выпуская в мою сторону вооруженных мужчин. Они стучат в лобовое стекло, пытаясь привлечь моё внимание. Нет, с вами, шакалы, я разговаривать не буду, зовите главного или впустите меня. После неудачных попыток открыть водительскую дверь, приходит приказ пропустить автомобиль.

Едва оказавшись на территории, меня окружили бойцы с автоматами. Да, уж, как главного диверсанта, матёрого рецидивиста, а не маленькую, хрупкую девушку. Из дома, по ступенькам роскошного крыльца, быстро сбегает Глеб, торопясь в нашу сторону. Он останавливается у капота, что-то говорит своим людям, те отступают назад. Он пристально смотрит на меня, злым, почти бешеным взглядом, желваки играют на его лице, глаза сужены. Осуждает. За мой глупый и опрометчивый поступок. Я сама себя осуждаю, но имеем, что имеем.

Последний раз оглядываю салон автомобиля, здесь комфортно и безопасно. Оглядываюсь назад, ворота закрыты, но при желании я могу надавить на газ, резко развернуться и снести надёжную конструкцию, умчавшись, прочь. Моя маленькая капсула безопасности. И я покидаю её, нажав на кнопку блокировки и открывая дверь.

– Ты чокнулась, Лиза. За каким дьяволом ты сюда явилась. – зло шепчет Глеб, хватая меня за локоть, едва я покидаю машину.

– За твоим хозяином. – улыбаюсь в ответ ехидной улыбкой.

– Столько людей полегло за тебя, а ты сама себя ему принесла на блюдечке. – слова больно режут мою совесть. Да, полегло, очень много людей, но за меня ли, или из-за ваших тёмных делишек, ради которых вы готовы убивать.

– Вот я и пришла, чтобы раз и навсегда решить это, чтобы больше никто…

– Ты больная, сумасшедшая. – перебивает меня Глеб.

– Пусть так. Только сегодня, это всё должно кончиться, раз и навсегда.

– Идём, Дура. – друг, бывший ли, или ещё настоящий, подталкивает меня к крыльцу, заводя в огромный холл.

Там тихо, никого нет, а я-то думала, меня будут встречать как дорогого гостя. Судорожно вдыхаю, и шумно выдыхаю, повторяя так несколько раз, успокаиваю, усмиряю накативший страх. Я в логове чудовища, пришла сюда добровольно и жду своей участи, моля всех богов остаться хотя бы живой. Я делаю это для тебя, мой Медведь, мой большой и сильный мужчина, для тебя. Я спасу, я приложу все силы, но спасу тебя.

Вот как, значит, любить. Умереть вместе с ним, умереть за него. Творить безумие с его именем на губах. В радости и в горе. Только бы с ним, только для него. Матвей. Он так же любил меня, так же безумно, и так же глупо отдал жизнь, за меня. А я полюбила другого. Прости. Прости меня, моя любовь. Я отпускаю тебя и принимаю новую себя. Я не потеряю память о тебе, я навсегда сохраню в своём сердце эту память и эту первую любовь.

Слёзы кататся по моим щекам, от творящегося в голове помешательства. Мысли, как запертые в коробке светлячки, вспыхивают, путаются, бьются. Размазываю по щекам мокрое отчаянье. За спиной чувствуя тяжёлый взгляд Глеба. Он благоразумно молчит, ждет хозяина вместе со мной.

Перевожу взгляд на огромную картину, висящую над каминной полкой. На ней изображена счастливая пара с годовалым карапузом на руках, на фоне старой церквушки. Матвей рассказывал, это первая жена Виктора, которую он любил. Она умерла через пару лет после рождения сына. Рак. Тогда-то Виктор так озлобился. А здесь, на этом портрете, и не скажешь, что этот улыбчивый мужчина, так заботливо обнимающий свою семью, дьявольское чудовище, искалечившее не одну жизнь.