Текст книги "Новая жизнь для Лизы (СИ)"
Автор книги: Аврора Давыдова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9
Демьян
«Помоги ей, Дёмка, помоги», – тараторила Янка. А мне хотелось, чтобы эти бледные, чуть припухшие губки, от вечного их покусывания, сами разомкнулись и попросили о помощи. Зелёные глаза смотрят с мольбой, но малышка молчит. Такая стойкая, сильная малышка. Понимает, что находится в полной жопе, и всё равно несгибаема. В этих больших, кукольных глазах, я уже вижу готовый план, она уже выработала его и приняла решение. Ей для выполнения этого плана нужна помощь, и поэтому она так смотрит, выжидающе. Я могу сказать, одно своё, «Да». И Лиза выдохнет с облегчением, но нет, ей придется попросить. Эгоистично, но я хочу увидеть её зависимость от меня.
«Могу я обнаглеть, и попросить об одолжении?», так искренне, будто точно знала, что ей не откажут. Я даже не стал скрывать своего удивления, если не восхищения, маленькой отчаянной женщиной, спокойно разговаривающей с человеком, как минимум сильней её.
«Унеси меня, пожалуйста, в дом», – держу в руках мягкие полушария, а девичьи губы в миллиметре от моих, и это мольба, в огромных напуганных глазах.
Понимаю, что меня так цепляет в этой малышке Лизе, кроме того, что это и так большая шкатулка секретов. Это – её слабость. Конечно, я видел много женщин, нуждающихся в помощи, и просящих эту помощь, слабых и зависимых. Но Лиза, смелая и отчаянная малышка, всё может сделать сама, умна, быстро соображает. Не боится остаться одна, может и сумеет себя спасти. И от этого хочется, сделать такую самодовлеющую женщину слабой, подвластной, не для всех, только для себя.
Это идиотское желание, злит. А вместе с ним и злит её взгляд, которым она на меня смотрит. Она просит и принимает мою помощь, но смотрит настороженно и опасливо. Как маленький хищный зверёк, знает, что не справиться с медведем, но готов вступить с ним в сражения.
– Первая партия, ушла. – перебивает мои мысли Алик.
– Вот и отлично. Что по второй.
– Ждём только «граники»* и отпускаем. «Лапти»* на подходе.
– Не слишком всё гладко? – задаю резонный вопрос, как-то мало проблем при такой партии.
– Тебе мало сложностей, косяк-то нехилый нарисовался. – Лёха, как всегда, спокоен. При моём взрывном характере, его из себя могла вывести только Янка.
– Что Фельдман?
– Уверяет, что стар и давно отошёл от дел.
– С*ка, это он, я уверен. – ну, давай я с тобой поговорю, старый хр*н.
– Да, да. – слышится на том конце трубки.
– Леви Натаныч, добрый день. Не узнал?
–Как не узнать, Демьянка, узнал, конечно. Чем могу, как говориться.
– Ну что вы сразу о делах, как ваше здоровье?
– Вашими молитвами, жив пока старик.
– Натаныч, мне нужны документы, которые Серебряков заказывал для своей жены. И не обманывай, ты же сам учил, лгать не хорошо. – старик сопит мне в трубку. – Они у тебя, Серебряков мог обратиться с такой просьбой только к тебе. – всё равно молчит. Ну, мы-то знаем, что может тебя привлечь, старая св*лоч. – Плачу двойную цену, за то же паспорт. И хочу получить его сегодня.
– Сегодня никак не поучиться, сынок. – сынок, вот уже как заговорили. – Время вышло вчера, документов нет. Новые готовить надо. Дня три, не раньше.
– Тройная цена.
– Ай-ай, мальчик, умеешь ты уговаривать. Завтра вечером, приезжай, всё будет.
– Место.
– Я, знаешь ли, люблю прогуляться по парку, в вечернее время, таки перед сном полезно в моём возрасте. И погода, опять же.
– Буду. – отключаюсь. Вот и решилась твоя проблема, малышка, ты моя гостья ещё до завтра.
– Как ты думаешь, почему Серебряков решил уйти от Борского, и почему таким образом.– спрашиваю у Алика, хотя скорее озвучиваю свои мысли вслух.
– Устал, не захотел больше мараться. – накидывал ответы Лёха. – Борский бы не отпустил просто так, Серебряков слишком много знал.
– Он не просто слишком много знал, он ещё и прихватил с собой компромат на Борского, и хозяин узнал об этом до того, как Серебряков с женой успели уйти.
– Думаешь, тогда почему, он целый год не трогал девчонку.
– Не знаю, но малышка Лиза, или владеет этим компроматом лично, или знает, где он находится.
– Фельдман, не даст дёру в последний момент.
– Я об этом тоже сейчас думаю. Усиль охрану, всех на повышенную боевую готовность. Нас ждёт война, Лёха, и это уже не кажется. – друг хмыкает в излюбленной манере, и смотрит на экран своего телефона.
– «Лапти» прибыли, идём встречать.
Домой возвращаюсь поздно вечером, и неосознанно, в ворота закатываю на глушенном движке. Окна спальни, где поселилась малышка, выходят на подъездную дорожку. Не хочу будить Лизу, резонно рассудив, что так поздно девушка уже спит. Слезаю с мотоцикла, стягивая с головы, шлем, чувствуя прицельный взгляд, уже не ищу неведомого снайпера, знаю, откуда идет прицел на меня. Поднимаю голову, на окна Лизы, занавеска дёргается. Маленькая любительница подглядывать. Усмехаюсь, прохожу в дом.
– Демьян, вы поздно. Ужинать будете.
– Возможно, позже. Как наша гостья.
– Лизонька, покушала и отправилась спать. Нога её, почти совсем хорошо. Завтра, послезавтра и будет как огурчик. – вот и здесь Лизонька, хорошая девочка, успела завести друзей.
– Спасибо, Алевтина Степановна, можете идти к себе.
Поднимаюсь на второй, торможу на последней ступеньке. Моя комната налево, её первая направо. Оттуда не доносится и звука. Притихла мышка.
Сбрасываю одежду в корзину, но в душ не иду. Настроения спать, всё равно нет, а лучший способ убить время, это потягать железо. Нагрузить тело, разгрузить мозг. Завтра подкатит новая партия «Япошек»*, на наш легальный бизнес, с ними придет «начинка»* по предзаказам. Но главное, завтра мне нужно забрать паспорт малышки, и, пожалуй, придётся взять с собой Лизу.
– Чёрный, – в трубке слышна возня и женский разочарованный стон.
– Что, что… бл*ть. – сдерживаю смех, по звукам слышно, Артёмка грохнулся, в чём-то запутавшись. – Что за шухер.
– Спокойно, Чёрный, мне нужен броник на завтра, самый маленький размер.
– Медведь, бл*ть! – вопит так, что приходится убрать от уха трубу.
– Бл*ть это та, что сейчас под тобой лежит! – усмиряю пыл друга.
– Алик с утра усиление ввёл, я думал «код красный». А тебе нужен броник.
– Да, Артёмушка, – прям вижу, как его передёргивает. – мне завтра нужен самый маленький бронежилет, можно к обеду.
– Спасибо, хоть не шесть утра.
– Пожалуйста, родной, всё для тебя. Отбой.
Спускаюсь в зал, и опять торможу у её двери. Сейчас-то уже точно спит. Что ей делать в такое время. Сбегаю со ступенек подальше от этой двери, и этой малышки. Сам привёл в дом нех*ровый такой раздражитель. Сам вписался в её проблемы, и хожу сам на взводе.
Хочу посмотреть на неё, рывок перекладины, и груз в сотку бьётся о металлические пластины противовеса. Хочу взглянуть в эти кукольно-зелёные глаза, рывок, и снова характерный звук удара. Хочу, увидеть покусанные губки, ещё рывок, и резкий металлический лязг. Хочу перестать об этом думать. Бросаю к чёрту турник, вытирая вспотевшее лицо полотенцем. А когда отнимаю его от лица, вижу её.
Хотел посмотреть – смотри. Вот она стоит всё в той же моей футболке, только в моей футболке, с большим полотенцем в руках, жуёт свою многострадальную губу, с широко распахнутыми глазами, взгляд которых хаотично мечется по моему телу. Могу поклясться, в этом взгляде нет страха, только искреннее женское любопытство и интерес.
Лиза
Расчёсываю волосы и плету себе две косы. Мои вещи, Алевтина Степановна принесла ещё в обед, а я по-прежнему хожу в его майке. Она так вкусно пахнет. Я мучаю сама себя этим ароматом. Зная, что этот запах не принадлежит Моти, он другой, похож, но отдалённо, и с каждым новым вдохом, понимаю это отчётливее, но мучаю себя.
Это ложное чувство безопасности, похожее на то, которое я испытывала, рядом с мужем. Я проецирую это чувство на другого мужчину, с похожим запахом. Мне хочется вновь испытать давно забытое, заботу и нежность, ласковый взгляд и прикосновения, быть самой желанной и единственной.
Я видела, как он приехал, слышала шаги, прижавшись к дверному полотну, едва дыша. Ждала? Возможно. Во всех этих событиях, перевернувших мою жизнь, столько неясности. Но одно желание – укутаться в горячие объятья, затихнуть, вдыхая родной запах.
Мне всё равно не уснуть. Хватаю большое полотенце, и спускаюсь на цокольный этаж, где размещается тренажёрный зал и бассейн. Немного поплаваю и усну. Едва ступаю с последней ступеньки, в узкий коридор, как слышу глухие удары железа. Это не может быть кто-то другой, Алевтина Степановна говорила, охрана не заходить в дом без надобности. Пропускаю нужную дверь, крадусь в конец небольшого коридорчика, к приоткрытой двери. Через маленькую щёлку ничего не видно, полная странной решимости, толкаю дверь, открывая для себя больший обзор, и замираю.
Бессовестно пялюсь на чужого мужчину, красивого мужчину, и совершенно забываю, что делаю и зачем пришла. Бугристые мышцы рук сокращаются при каждом жиме перекладины, заставляя, напрягаться рельефные мышцы спины. Они перекатываются под смуглой кожей, забитой чёрными рисунками. Оголённый торс и низко спущенная резинка спортивок, позволяет полностью разглядеть большую татуировку на огромной спине. Там изображён медведь, он стоит на двух лапах, спиной к своим нечаянным зрителям, передние лапы с огромными когтями опущены вниз, а голова повёрнута в пол оборота. Он спокоен, но это напускное спокойствие, он чувствует твой взгляд, чувствует опасность и готов броситься. Об этом говорят и готовые сжаться в кулаки медвежьи пальцы, и большие клыки, видневшиеся из закрытой пасти. Он огромный, невероятно сильный и смертельно опасный, как и его хозяин.
Увлечённая бесцеремонным разглядыванием, не сразу замечаю, как объект моих смотрелок, встаёт со скамьи, подхватывает полотенце и разворачивается ко мне лицом. Попалась. Напряжённо жую нижнюю губу. Мне бы бежать, извиниться за вторжение, развернуться и покинуть зал. Но я просто не могу отвести взгляд от нового ракурса. Полотенце, кочующее в его руках, не даёт мне полностью разглядеть мощное тело, расписанное замысловатыми узорами, так ладно огибающими прокаченное тело.
Даже представить не могу, как смешно я сейчас выгляжу, стою с открытым ртом, дышу им же, уперев язык в нижнюю губу. Всё потому, что пытаюсь понять, куда уходит и чем заканчивается кабалистический узор на косых мышцах живота, идущий от рёбер и прячущийся под широкой резинкой штанов.
Поднимаю глаза на лицо мужчины и захлопываю рот. Как же чертовски сложно хоть что-то прочитать в его тёмных глазах. Пробегаю языком по пересохшим губам и нёбу, несколько раз шумно сглатываю, пытаясь прочистить такое же сухое горло. Полотенце уже висит на толстой шее, за края которого он держится обеими руками. Подбородок вздёрнут, голова наклонена в бок, а одна из бровей выгнута дугой.
– Я…
– Хотела позаниматься? – одновременно произносим мы.
– Да, нет. – глупо звучит. – Я хотела поплавать. Вы не против? – чёрт, ВЫ, глупо, глупо, глупо. Более неловкую ситуацию и представить сложно.
– Мы не против. – поддразнивает меня мужчина.
Прикрываю глаза, а когда открываю их вновь, он стоит так близко. Протягивает руку и заправляет за ухо, выбившуюся из косы прядь, но не спешит отнимать её. Чувствую, как мужские пальцы почти невесомо проходятся по моей шее, скользят к ключице и ложатся в ярёмную ямку, где ощущается сбитое, частое дыхание.
Мне приходится вскинуть голову, чтобы заглянуть в его глаза, которые сейчас сделались ещё темнее. Тёмные и блестящие, пронизывают, и я опускаю ресницы, стараясь защититься от этого взгляда. А когда приподнимаю веки, уже не спешу взглянуть в эту чёрную бездну, смотрю на угловатый подбородок и тонкие губы. «Почему я не узнала, как целуется Медведь», всплывает в голове моя же мысль. Губы горят и чешутся. Разве можно хотеть поцеловать «такие» губы. Они совсем мужские, две тонкие, почти ровные полоски, у Моти были другие. Сердце набирает разгон, и я делаю глубокий вдох, расправляя плечи, делаясь выше, неосознанно тянусь к запретным губам. Ещё чуть-чуть, замираю.
– Завтра вечером у нас встреча. – медведь, делает шаг назад и обходит меня. – Твой новый паспорт будет готов, и ты сможешь улететь.
– Хорошо, – судорожный выдох, глаза горят огнём. – спасибо.
Так и продолжая стоять, с опущенными по швам руками, к нему спиной, слушая отдаляющиеся шаги. Глупая, глупая, глупая. Что хотела? Зачем? Мои мысли должны быть о спасении, а не о человеке, которого я вижу последние часы. Завтра, я сяду в самолёт и забуду обо всём, и даже о нём.
Разворачиваюсь и медленно бреду в свою комнату, стараясь избежать ещё одной нечаянной встречи с хозяином дома. Ложусь на кровать и укутываюсь в огромное одеяло как в кокон, оставив лишь нос. Так хорошо, так безопасно и спокойно.
Я хотела поцеловать его, большого и страшного Медведя. Я смотрела на его губы и хотела поцеловать. Даже воспоминания об умершем и горячо любимом муже, в тот момент, не заставили меня устыдиться или усомниться. Весь прошедший год, даже мысли о другом мужчине не допускались, верная лишь одному, я хотела быть для него такой всегда. Горюющее сердце покрылось толстой коркой льда, не желая чувствовать или вновь полюбить. Я не сопротивлялась. Единственная, для одного, навсегда. Сейчас оно ожило, болит и жжётся, мучительно трепыхаясь в грудной клетке, пытаясь сорвать ледяные оковы. Разум, что так долго преобладавший над чувствами, потихоньку уступает своё место. Надо чуть продержаться, до завтра, завтра всё закончится. Новое имя, новая страна, новая жизнь.
– Завтра… – шепчу сама себе, вдыхая горячий воздух. – всё кончится. Завтра…
*«граник» – гранатомёт
*«лапти» – снаряды и бомбы крупного калибра
*«япошки» – мотоциклы производства Японии
*«начинка» – запчасти для транспорта
Глава 10
Утром, выбравшись из своего убежища, первым делом снимаю и бросаю в стирку его, чужую футболку. Хватит. Хватит выдавать желаемое за действительное, хватит мучиться и мечтать. Переодеваюсь в свою одежду, и спускаюсь к завтраку.
– Доброе утро, Алевтина Степановна. – здороваясь с женщиной, а сама оглядываю кухню и стол.
– Доброе, Лизонька. Завтракать будешь. Есть чудесная кашка, и пышки, только из духовки.
– А где... – справившую и сама себя одёргиваю. Нет, мне нет до него дела.
– Демьян-то, – предугадывает мои слова женщина. – уехал, как час назад.
Нехотя жую кашу и пышку с яблоком. Уговариваю себя лишь тем, что мне нужно хорошо поесть перед трудным делом. Жую и визуализирую, как сяду в самолёт в Москве, а выйду уже в Эль-Фаро. Другая жизнь, новая. Пока обустроюсь, обживусь, у меня даже одежды нет. Найду себе интересное дело. С такими деньгами можно себе позволить что-то своё…
– Лизка, очнись. – встряхиваюсь и вижу перед собой Янку, довольно улыбающуюся.
– Ты как тут… а работа? – шокированная её присутствием, спрашиваю я.
– Сегодня «японцев» привезли, мальчики в экстазе. Егорку теперь не оторвать от них. Ещё и тест-драйв. Так что у них сегодня день отца с сыном. – пританцовывая выдаёт подруга. – А у нас с тобой день релакса. Я понимаю, нам выходить нельзя. Но…
– Ну давай, удиви меня. – уже и я расплываюсь в радостной улыбке.
– Я пригласила к нам массажистов,… мальчиков.
– У-у-у, а что скажет муж?
– Скажет, что «японцы» невероятно хороши. – хохочет Янка. – Так что сейчас мы переоденемся в купальники, понежимся у бассейна, а потом нам помнут косточки два молодых и симпатичных мальчика.
– Спасибо. – шепчу лучшей подруге.
Янка смешно морщит кукольный нос, и тащит меня в свою комнату, где быстро находит подходящий купальник. А уже через полчаса мы, болтая обо всём на свете, валяемся на шезлонгах, потягивая слабоалкогольные коктейли. Лучшего последнего дня на родине мне и представить было трудно.
Яна стоит в одном полотенце, поверх купальника, впрочем, как и я, когда расплачивается с массажистами. Смазливые на вид мальчики, отлично знают своё дело, а чём говорит моё довольное и расслабленное тело. Они выходят за дверь, а в неё входят Медведь и Алик. Последний с недоумением провожает взглядом молодых мужчин, а переведя этот взгляд на жену, громогласно выдаёт:
– Не понял! Это что за ху*ня происходит, Яна. Это кто? – машет рукой в направлении уходящих парней.
– Ну, какого ражна так рано припёрлись? – спрашивает шёпотом меня или себя подруга.
Я смотрю на хмурого Медведя, и, вспоминая, какого. У нас незаконченное дело, тяжело выдыхаю.
– Кто это, Яна! – громче повторяет Алексей.
– Эскортники, кто ж ещё. – я зажмуриваюсь, выпившая Янка это то ещё зрелище.
– ДОМОЙ! ЖИВО!
Подруга крепко меня обнимает, отвечаю ей тем же. Мы всё понимаем, как понимали тогда у ворот детского дома. Мы расстаёмся на неопределённый срок. Но мы расстаёмся.
– Тебя ребёнок в машине ждёт, пьянчушка. – более милостиво отзывается Алик.
Последний поцелуй в щёку.
– До встречи.
– До встречи. – её подбадривающая улыбка, и подруга наигранно весело идёт в сторону мужа, а потом и машины. Но всё же задерживается у открытой двери, притворство слетает, напрягая её лицо, она вытягивает в мою сторону руку с раскрытой ладонью. Закусываю губу и зеркалю её жест. Яну отвлекает сидящий в машине ребёнок, дверца хлопает, и автомобиль покидает территорию, выезжая за высокие ворота. Всё.
– Оденься и спускайся вниз, я тебя жду. – басит за спиной Медведь, о котором я уже и забыла.
Вздрагиваю и молча иду наверх. Медлю на последней ступеньке, поворачиваюсь к мужчине, что пристально за мной наблюдает.
– Мне нужно что-то с собой брать? Мои вещи?
– Пока ничего. Только, хм, одеться.
Киваю в согласии, внутренне морщусь от его хмыканья. Мой рюкзак давно собран, натягиваю на себя всё те же шорты и футболку, тороплюсь к Медведю.
– Подойди. – командует мужчина, едва я спускаюсь вниз.
Только сейчас замечаю в его руках увесистый предмет. Мышление понимает и даёт неизвестной вещи и название, и предназначение. Бронежилет. Тяжёлые лямки опускаются на мои плечи, тянут. Развожу в стороны руки, принимая помощь, позволяя Медведю застегнуть на мне средство спасения. На мужчине надет такой же, это я тоже замечаю лишь сейчас.
– Поедем на байке. – разворачивается и выходит за дверь.
На подъездной дорожке и правда стоит его мотоцикл, с двумя шлемами, висящими на руле. Всё так же молча, Медведь берёт один, водрузив мне на голову. То ли меня уже раздражает эта нескончаемая ситуация, то ли во мне играет алкоголь. Но я не реагирую на молчаливый жест мужчины, сесть на мотоцикл сзади него, я даже пропускаю мимо его хмуро сдвинутые брови.
– Ты всегда такой немногословный, или это касается только меня? – опять молчит, только уже не хмурится, а склоняет голову на бок и вопросительно выгибает бровь. – Ты издеваешься. – нет, это всё же алкоголь. – Ты можешь со мной поговорить, хоть немножко.
– Спрашивай.– он точно издевается.
– Куда мы едем?
– За твоими документами.
– Куда именно?
– Тебе назвать адрес?
– Было бы не плохо. – мужчина устало вздыхает.
– Это ни к чему. Я знаю, этого достаточно. Ты должна доверять мне, малышка Лиза, я же обещал помочь.
– Да, доверяю тебе, почти как… – запинаюсь, потому что чуть не ляпнула, как себе. – Янке.
– Тогда в чём дело. Поехали.
– Нет. – вот это чисто женское упрямство. Я даже удивляюсь, как он меня ещё не послал. – А это зачем? – прижимаю к своей груди две раскрытые ладони.
– Это базовая безопасность, малышка Лиза. Тебя пасут, пасли у дома, нашли на нашей базе, бог знает, вычислили ли они, где ты сейчас, или нет. Уж лучше пока нет, но это вопрос времени, и это неизбежно. Нам нужна эта фора, чтобы посадить тебя на самолёт. И если нам уж придётся столкнуться с чем-то неизбежным, я хочу быть к этому готов. Моя основная задача – сохранить тебя живой и невредимой, достать документы и отправить из этой страны. Я знаю, как это сделать, ты нет. Так о каких разговорах идёт речь. Я говорю, ты делаешь, что должна, для достижения своей цели. Без разговоров.
Он говорит твёрдо и непоколебимо, а главное, правильно. Прикусываю щёку с внутренней стороны и, перекинув ногу, забираюсь на железного монстра. Мотор рокочет, мы неспешно, выезжаем за ворота. Я обнимаю сидящего впереди мужчину, уткнувшись, лбом, шлемом, в его спину. Ветер, гул мотоцикла, моё колотящееся сердце, и внезапно накрывающий покой. За широкой спиной, чужого мужчины.
Мотоцикл паркуется у небольшого сквера. Я скептически смотрю на своего спутника. Это точно то место, куда нам надо? Мы вот прям так, средь бела дня под взглядом стольких глаз будем забирать поддельные документы? Несмотря на свои внутренние сомнения, я хвостиком, быстро семеню за Медведем, не сумев подстроиться под его широкие шаги. Притормаживаем мы недалеко от фонтана, где отдыхающие кормят голубей, влюблённые пары в обнимку, сидят на гранитном бордюре.
– Тебе не кажется, что мы не вписываемся в окружающую среду? – произношу то, что меня беспокоит.
– А что не так. – я широко распахиваю глаза от удивления.
– Всё, даже наш внешний вид. Не говоря уже о нашем поведении, стоим здесь… как два тополя, на нас уже косятся.
– Его нет, придётся подождать.
– Я думала, на такие встречи не принято опаздывать?
– Не принято, но имеем, что имеем. – разводит Медведь руками, что-то матерное бормоча себе под нос.
– Пойдём хоть на скамейку сядем, сольёмся с окружением. – предлагаю я, заметив, как на нас косится компания старушек. – Обними меня за талию. – шепчу мужчине, подойдя ближе. – Обними. – шиплю, косясь на наших зрителей.
– Это цирк, какой-то. – мужчина вроде и возмущается, но прижимает меня к своему боку так крепко и так нежно одновременно.
Рука ложится мне на бедро, и я чувствую жар от его большой ладони, даже через тонкую ткань шорт. Меня слегка парализует от такой близости, чувствую себя деревянной куклой. И только пялящиеся на нас старушки не дают окончательно поплыть. Медведь же ведёт себя, как ни в чём не бывало, как будто мы и впрямь пара, гуляющая тут каждый день. Наконец он усаживается на скамью, и я, как приклеенная, рядом с ним.
– Хочешь мороженое? – неожиданно спрашивает мужчина. – В горле пересохло.
– Не отказалась бы. – сипло отвечаю ему.
С трудом разжимаю задеревенелую руку, понимая, что, оказывается, успела схватить его за запястья. Он отходит от меня на пару минут, даже не покидая моего поля зрения. Возвращаясь с двумя стаканчиками. Один протягивает мне.
– Крем-брюле? – Медведь кивает в согласии. – А у тебя?
– Такое же. – мужчина откусывает холодный десерт большими кусками, быстро жуёт и глотает.
Я едва приступаю к поеданию своей порции, как у этого зверюги нет уже и половины.
– Ты быстро ешь. – констатирую увиденное, и присасываюсь губами к сладкой макушке.
Медведь поворачивает голову в мою сторону и замирает с мороженым у рта. Я вижу, как дёргается его кадык, а тёмные глаза делаются ещё темнее, в них появляется блеск, или это лучи заходящего солнца играют на цветной радужке. С интересом разглядываю суровое лицо, не отвлекаясь от своего занятия. Посасываю подтаявшее лакомство, провожу языком по кромке вафельного стаканчика, затем отнимаю ото рта и облизываю перепачканные губы.
– Сосать и облизывать – удел женщин. – в его голосе больше хрипоты, чем обычно, и двоякость произнесённой фразы лишь усиливает это.
– Считаешь, мужчина не может сосать и лизать? – моя реплика не менее провокационна.
– Удел мужчин – кусать. – в подтверждение своим словам он откусывает большой кусок и почти не жуя глотает его.
– Но ведь если кусать, может быть больно? – слизываю остатки сладости с уголка губ.
– Может. Быть больно. А может быть превосходно. – после этих слов он смачно облизал свое чуть подтаявшее мороженое и закинул остаток стаканчика в рот.
Мои щеки вспыхнули, от секундной дерзости не осталось и капли. Я прикусила губу и отвернулась. Мороженого мне больше не хотелось. Половина моего десерта полетела в мусорку.
– Пойдём, здесь нам больше ловить нечего. – он встаёт и протягивает мне руку, в которую я безоговорочно вкладываю свою. – Если этот старый хр*н решил, что может кинуть меня на бабки, то он глубоко заблуждается.
Мы опять почти бежим, уже на выход из сквера. Размашистый шаг мужчины, был таким быстрым, что мне приходилось буквально за ним бежать. Шли мы, правда, недалеко, уже за поворотом, в двух сотнях метров, Медведь поволок меня в подъезд близ стоящего дома. На третьем этаже мужчина принялся колотить в железную дверь.
– Нет его, нет! – из щелки соседней двери, показалось раскрасневшееся лицо соседки. – Ходют тут, ходют, ироды. Топчут.
– Уважаемая, – басит грозным рыком Медведь. – а когда ушёл Леви Натаныч, не подскажите.
– Что я тут слежу за ним, чёль. – бабка явно врала, она не просто следила, даже получала от этой слежки нескончаемое удовольствие.
Медведь пошарил в карманах своих джинсов, выудив оттуда крупную купюру. Глаза «Мисс Марпл» расширились, и даже слюни потекли от увиденной бумажки. А уж когда, мужчина протянул ей купюру в щелку двери, та схватила её на подобии голодной собаки.
– В обед ещё, милок. – затараторила старушка. – В обед к нему приходил паренёк, стучал громко, прямо как ты. Натаныч, через минут двадцать с чемоданчиком-то и убёг.
– С*ка! – громко выразился мужчина. А бабка поспешно закрыла дверь. – Тварь!
Я всё поняла без вопросов. Моих документов нет, о перелёте в Испанию можно было забыть. Медведь в последний раз яростно пнул дверь и повернулся ко мне. Не знаю, что он увидел на моём лице, сейчас для меня почти кончилась жизнь, ушла последняя надежда на спасение.
– Иди ко мне. – он притянул меня ближе, впечатал в своё большое тело. Я прижалась к нему как к единственному оплоту. – Не переживай, малышка, я тебе обещал, я тебя вытащу из этого дерьма.
Часто-часто, по-детски киваю головой, не отрываясь от него. Уже не спеша, мы покидаем подъезд. Медведь, с кем-то говорит по телефону, но разговор почти не различим. Чуть тормознув у подъезда, мужчина вдруг резко вскидывает голову, а затем, стремительно прижав меня вплотную к себе, враз разворачивает нас лицом к подъездной двери. Я чувствую, как несколько раз дёргается массивное тело, слышу сдавленное шипение, и отборный мат. Меня буквально приподымают над землёй и бегут. Не понимаю, я тоже бегу или только перебираю ногами в воздухе. Нет, твёрдость земли мне удаётся почувствовать только когда, наша пара оказывается за гаражами. Дышу так часто и тяжело, как будто это я бежала с человеком на руках. Медведь ещё морщится и ведёт широкими плечами.
– Что… это… было… – я всё понимаю, мне нужно лишь подтверждение моих догадок.
– Нас нашли, малышка, вернее нашли тебя, ну а с тобой и меня. – он говорит ровно, почти не запыхавшись, ещё раз доказывая, какая он машина.
– И что… теперь…
– А теперь я хочу знать, насколько быстро ты умеешь бегать.
Несколько раз, глубоко вздыхая, и кивая.
– Мой байк, вон там, видишь. – указывает пальцем на стоянку неподалёку. Я снова киваю. – Тебе надо добежать туда как можно быстрей, и надеть шлем. Ты спрашивала, зачем это всё, так вот тебе ответ. За этим. – мужчина разводит руками. – Твоё тело защищает броник. Шлем защитит голову, но до него необходимо добраться. – он приподымает штанину джинс, и достаёт из прикреплённой к ноге кобуры пистолет. – Твоя задача бежать, не оглядываясь, периметр моя забота, я буду тебя прикрывать. Ты всё поняла.
Я всё так же киваю, губы, рот, и горло неимоверно пересохли. Я вдруг с тоской вспомнила выброшенное мороженое. Самое время, Лиза.
– Беги! – яростный рык.
Последнее, что вижу, прежде чем припустить, это как Медведь выходит из нашего укрытия спиной по моему направлению и делает несколько выстрелов. Секунды, и я возле стального монстра, еще пара, и шлем уже на моей голове. Шум, крики, выстрелы, бешеный стук моего сердца. Меня закидывают на мотоцикл, и мы стремительно срываемся с места. Ноги опаляет жар корпусного металла, и почему-то неприятно щиплет левую. Я вцепилась в мужчину так крепко, зажмуриваюсь и молюсь, чтобы это всё поскорей кончилось.
