Текст книги "Металл дьявола"

Автор книги: Аугусто Сеспедес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

В основе романа современного прозаика Боливии Аугусто Сеспедеса лежит биография боливийского «оловянного короля» Симона Патиньо, выведенного в образе главного героя книги Сенона Омонте. Но роман «Металл дьявола» не просто беллетризованная биография. Это роман в полном смысле слова. Сенон Омонте, нищий метис, одержимый идеей найти богатое месторождение металла, клад, скрытый в горах Потоси, становится в конце концов миллионером, финансовым и промышленным магнатом, захватившим в свои руки мировую торговлю оловом. Его головокружительная карьера полна драматических перипетий.

Для книги Сеспедеса характерны широкий охват и разнообразие жизненного материала: Париж и Нью-Йорк, судьбы индейцев Боливии, величественные картины заоблачных Анд – все это соединяется в выразительную, впечатляющую картину.

На русский язык роман переводится впервые.

«МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА» – ГОРЬКАЯ СТРАНИЦА БОЛИВИЙСКОЙ ИСТОРИИ

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

INFO

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

Аугусто Сеспедес

МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА

_РОМАН

*

AUGUSTO CÉSPEDES

METAL DЕL DIABLO

La Habana, 1965

Перевод с испанского Р. ЛИНЦЕР и Г. СТЕПАНОВА

Предисловие С. МАМОНТОВА

Художник Т. КАФЬЯН

© Издательство «Художественная литература», 1974 г.

«МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА» – ГОРЬКАЯ СТРАНИЦА БОЛИВИЙСКОЙ ИСТОРИИ

Есть старая, широко известная американская сказка о том, как основатель одной из династий современных миллиардеров Генри Форд-старший на заре нашего века, появившись в большом городе с несколькими пенсами в кармане, благодаря своей бережливости и духу предпринимательства сумел за короткий срок стать одним из богатейших людей капиталистического мира. Жизнеописание Форда впечатляет, ибо факты единственной и неповторимой человеческой жизни, умело препарированные литературными прислужниками большого бизнеса, сочетаются в нем с утонченной и опасной демагогией о «расцвете» и «самоутверждении» личности в обществе «неограниченных возможностей». Неслучайно поэтому заметная часть массовой сублитературы Запада, следуя хрестоматийному примеру биографов Форда, обращается к теме «материального успеха», теме постепенного восхождения человека по ступеням буржуазного обогащения с нехитрой целью – взять от жизни все, что она может дать.

Но история американского автомобильного короля меркнет по сравнению с невероятной и малоизвестной у нас историей боливийского оловянного магната Симона Патиньо Первого, в течение десятилетий державшего в своем кармане маленькую южноамериканскую республику. Форд, человек не бог весть с каким образованием, но, по крайней мере, элементарно грамотный, «сделал карьеру» в высоко развитой стране в момент ее бурного промышленного подъема, то есть в условиях, когда предприимчивые нувориши росли, как грибы, и их появление никому не казалось чем-то исключительным. Симон Патиньо Первый, невежественный погонщик, так и не научившийся до конца жизни написать без ошибок ни единой строчки и превзошедший по размаху международных финансовых операций не только Форда, но и еще более крупных представителей мирового капитала, стал одним из богатейших людей своего времени в условиях Боливии, экономически чуть ли не самой отсталой страны Латинской Америки.

Немецкий естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт, совершивший между 1799 и 1804 годами большое путешествие по Южной Америке, назвал Андский массив, значительную часть которого занимает ныне Боливия, «серебряным столом, установленным на золотом постаменте». Сокровища, скрытые в недрах боливийских гор, стали источником многовековых бед и страданий коренного населения этой страны, наследников некогда процветавшей цивилизации древних инков.

Трагедия Боливии началась вскоре после появления в этих краях испанских конкистадоров, в 1545 году, когда, по свидетельству старинных хроник, были открыты залежи серебра в огромной горе Потоси, давшей вспоследствии название одному из самых великолепных и пышных городов испанской колониальной империи в Америке. Рудники Потоси долгое время считались богатейшим серебряным месторождением на земном шаре. В наши дни гигантская гора, недра которой сплошь изъедены бесчисленными шахтами и забоями, представляет собой, как писал один боливийский автор, «пустую, никому не нужную скорлупу». А ведь именно в этой «скорлупе» лишь за время господства испанцев погибли миллионы индейцев, не говоря уже о том, сколько их погибло позднее, в эпоху капиталистического «освоения» минеральных богатств не только, в Потоси, но и во всей Боливии.

В результате хищнической эксплуатации людских и природных ресурсов Верхнего Перу (так в последние годы колониального режима называлась территория нынешней Боливии) население этого района к моменту провозглашения независимости в 1825 году сократилось до одного миллиона человек, а знаменитые серебряные рудники почти не давали металла. Внутриполитическая жизнь новорожденной республики в течение многих десятилетий после ее создания характеризовалась крайней неустойчивостью, бесчисленными переворотами и восстаниями, отражавшими борьбу за власть между отдельными представителями феодально-помещичьей верхушки. Отсутствие экономической и политической организации, безответственность и авантюризм правителей, выдвигавшихся, как правило, из среды военных, привели к тому, что Боливия теряла одну часть своей территории за другой.

Особенно колоритной фигурой боливийской истории XIX века был генерал Мариано Мельгарехо, правивший между 1865 и 1870 годами и превративший президентский дворец в некое подобие казармы и публичного дома. Символом веры этого типичного южноамериканского сатрапа, по словам одного из современников, были «женщины, вино, карты и обжорство». Но, пожалуй, самым худшим последствием хозяйничанья Мельгарехо явилась распродажа им национальных территорий. Стремясь пополнить казну, хронически пустовавшую в результате президентских оргий, Мельгарехо за крупные деньги уступил соседним Чили и Бразилии ряд пограничных боливийских земель. Заключительным аккордом так называемой «эпохи военных» (1825–1884), событием, пагубное влияние которого Боливия ощущает и по сей день, – стала Тихоокеанская война (1879–1884) против Чили в союзе с западным соседом – Перу. В результате войны разгромленная Боливия лишилась важного порта Арика, служившего ей единственным выходом к океану.

С последней четверти XIX века, несмотря на изолированное географическое положение, в Боливию началось усиленное проникновение иностранного, сначала английского, а позднее – североамериканского капитала, направлявшегося главным образом в добывающую промышленность. На территории Боливии появляется респектабельные, одетые по-европейски белокожие господа с чековыми книжками, начавшие новую, теперь уже империалистическую, конкисту этого района…

К концу столетия, по мере истощения рудников, добыча серебра в экономике Боливии отходит на задний план, и главным объектом империалистических вожделений на короткий период становится каучук, а со времен первой мировой войны – олово и нефть. Формируется беспринципная и продажная местная буржуазия, тесно связанная с иностранными монополиями и не желающая делить власть О дискредитировавшей себя военной кастой, У кормила правления вместо своенравных генералов и полковников все чаще и чаще появляются благообразные «доктора» и пронырливые адвокаты, за спиной которых всегда стоят крупные боливийские дельцы и соперничающие группировки большого международного бизнеса. Наступает так называемая «эпоха горнопромышленников».

Боливийская история этого периода, то есть периода, охватывающего конец XIX и первую половину XX века, настолько пестра и богата драматическими событиями, что напоминает приключенческий фильм. В условиях, когда организованная борьба сельского и шахтерского пролетариата нарастала сравнительно медленно (Компартия Боливии была создана лишь в 1950 году), к многочисленным дворцовым переворотам прошлого века прибавилось еще несколько десятков мятежей, многие из которых сопровождались зверскими расправами и «загадочными» убийствами видных политических деятелей. В первой половине нашего века Боливия успела проиграть две войны: одну – против Бразилии за богатую каучуком область Акре (1900); другую – против Парагвая за нефтеносный район Чако-Бореаль (1932–1935). Эти войны, особенно вторая, стоили стране огромных человеческих жертв и потери значительных территорий.

Не следует думать, однако, что затянувшаяся трагедия, которая вершилась на боливийской политической сцене, не имела скрытых сценаристов и режиссеров. Сценарии готовились в штаб-квартирах крупнейших монополий Нью-Йорка, Лондона и Парижа, а декорация и освещение обеспечивались на месте хорошо слаженной командой продажных политиканов, военных и журналистов. Были и местные режиссеры, о главном из которых и пойдет речь в предлагаемом сегодня советскому читателю романе Аугусто Сеспедеса «Металл дьявола».

В начале нашего столетия в горнорудной промышленности Боливии, переориентированной на добычу важнейшего стратегического сырья – олова, сформировалась могущественная группа местных предпринимателей, фактически державших в руках всю страну. Фамилии этих людей – Патиньо, Арамайо и Хохшильда, – особенно первого из них, звучали на протяжении почти полувека куда более внушительно, чем фамилии бесчисленных, сменявшихся, как в калейдоскопе, президентов и министров. Народ выразительно называл их «оловянными баронами» или труднопереводимым словом «rosea», что примерно означает «команда игроков». Самым удачливым и безжалостным игроком в этой «команде», наживавшейся на рабском труде боливийских рудокопов, был Симон Патиньо, некогда полунищий метис, ставший хозяином несметных богатств. В 1940 году личное состояние Патиньо по приблизительным подсчетам составляло около миллиарда долларов, а после второй мировой войны достигло уже трех миллиардов, в несколько раз превысив годовой национальный доход его ограбленной родины.

Финансовое могущество Патиньо в условиях Боливии – одной из беднейших стран Латинской Америки, средний доход населения которой составлял не более ста долларов в год (что почти в три раза ниже среднего дохода населения по континенту в целом), привело к сосредоточению в его руках, цепких руках прожженного дельца и закулисного манипулятора, всех нитей тогдашней боливийской политики. В тот период формально независимая республика превратилась в подлинный театр марионеток. Необходимое большинство депутатов конгресса, «нужные» министры и крупные чиновники оптом и в розницу покупались доверенными людьми «его величества» Симона Патиньо Первого и ежемесячно получали от него дифференцированную зарплату, намного превышавшую их государственные оклады. «Сколько нам будет стоить это правительство?» – спрашивает герой Сеспедеса – Сенон Омойте (его прототипом служит Патиньо) у циничного политикана доктора Давалоса. Следует конкретный ответ, и все дела Ассоциации горнопромышленников улаживаются в их пользу самым «законным» и «конституционным» образом.

В таких условиях борьба партий, политических групп, отдельных «независимых» деятелей, создававшая иллюзию буржуазного парламентаризма, в конечном счете Подчинялась интересам «оловянных баронов» и главного из них – Симона Патиньо. «Хотя Патиньо и фигурировал иногда в качестве сторонника либералов, – пишет Аугусто Сеспедес, – ему было наплевать, кто одержит победу на выборах, ибо и либеральная и республиканская партии представляли собой не более чем выгодную для него фикцию, в том смысле, что их соперничество отвлекало внимание страны от происходившего разграбления ее природных богатств»^[1].

Конец «эре Патиньо» и его младших собратьев по грабежу наступил в апрельские дни 1952 года, когда боливийский народ – рабочие-горняки, крестьяне-индейцы, прогрессивно настроенная интеллигенция, широкие слои мелкой буржуазии – с оружием в руках выступил против олигархии и в ходе победоносного восстания, наголову. разгромив армию и полицию, сверг проимпериалистическую диктатуру помещиков и крупных шахтовладельцев. Политическое руководство восстанием принадлежало прогрессивной в то время левобуржуазной партии МНР – «Национально-революционное движение», которая после победы и оказалась у власти. Первыми мероприятиями нового правительства, выполнявшего требования вооруженных рабочих и крестьян, стали национализация собственности крупнейших оловянных компаний и аграрная реформа. Декретом от 31 октября 1952 года оловянные рудники, принадлежавшие компании Патиньо, а также компаниям Хохшильда и Арамайо, были конфискованы, и их собственность передана в ведение специально созданной государственной компании «Комибол». И хотя впоследствии, под сильнейшим нажимом правящих кругов США и Англии, боливийское правительство согласилось выплатить большую компенсацию бывшим владельцам рудников, народное восстание 1952 года в Боливии явилось одним из провозвестников того нового этапа национально-освободительной борьбы народов Латинской Америки, который нашел свое наиболее яркое воплощение в кубинской революции.

Среди ведущих деятелей партии МНР находился уже тогда известный молодой писатель Аугусто Сеспедес, автор нашумевшего антиолигархического романа «Металл дьявола», изданного в 1946 году в Буэнос-Айресе и посвященного жизнеописанию Симона Патиньо.

Аугусто Сеспедес родился 6 февраля 1904 года в городе Кочабамбе, важнейшем сельскохозяйственном и культурном центре Боливии. Там же он закончил один из лучших колледжей – «Сукре» и вскоре переехал в столицу страны Ла-Пас для продолжения учебы на юридическом факультете местного университета «Сан-Андрес». Отец будущего писателя – дон Пабло Сеспедес – был в то время довольно популярным журналистом либерального толка, и Аугусто с детских лет жил и воспитывался в атмосфере политического «вольнодумства» близких к семье людей, выступавших против бесчисленных, сменявшихся у власти политиканов, которые обманывали народ и служили антиболивийским, империалистическим интересам. Летом 1930 года, после окончания университета и получения степени доктора права, молодой Сеспедес, ставший к тому времени активным борцом за демократизацию страны, подвергается преследованиям очередного и недолговечного диктатора – генерала Бланко Галиндо.

В начале 30-х годов, в разгар мирового экономического кризиса – период, полный драматизма не только в истории Боливии, но и всей Латинской Америки, – родина Сеспедеса оказывается втянутой в кровопролитную войну с соседним Парагваем. Война в Чако, начатая Боливией, фактически была развязана нефтяными монополиями США и Англии, стоявшими за спиной воюющих республик; эта война стала суровой школой жизни и политического прозрения Для многих честных представителей боливийской интеллигенции, среди которых находился и Сеспедес. Вскоре его призвали и отправили на фронт, где он, в чине младшего лейтенанта, храбро сражался до конца военных действий. Впоследствии писатель и его литературные сверстники, на себе испытавшие ужас бессмысленной бойни и горечь поражения, – Аугусто Гусман, Оскар Серруто, Луис Торо Рамальо, Хесус Лара и другие, – вошли в историю боливийской литературы под именем «поколения Чакской войны». Своими учителями они считали выдающихся мастеров антивоенной европейской прозы. – Барбюса и Ремарка и создали большое число реалистических произведений, в которых разоблачался «креольский милитаризм». Однако лучшей антивоенной книгой этого периода, по признанию латиноамериканской и национальной критики, стал сборник рассказов Аугусто Сеспедеса – «Кровь метисов» (1936), выдвинувший его автора в число ведущих литераторов страны.

Сокрушительный разгром в Чакской войне ярким светом озарил для многих боливийцев скрытые причины этого национального позора. Кровь, пролитая на пустынных равнинах Чако-Бореаль, оказалась не напрасной. Не только бывшие фронтовики-ветераны, но и широкие слои трудящихся и интеллигенции стали понимать, что истинными виновниками недавней драмы были крупные иностранные компании, орудующие в Боливии, и их прислужники из числа местной помещичье-финансовой олигархии. В стране складывается мощное антиолигархическое и антиамериканское движение, одним из видных деятелей которого становится Аугусто Сеспедес. В рядах уже известной нам партии МНР, созданной в начале 40-х годов, Сеспедес, выбранный незадолго до этого (1938) депутатом Национального конвента от департамента Кочабамбы, со страниц популярной газеты «Ла Калье» («Улица»), которую он издавал в Ла-Пасе, ведет последовательную компанию за национализацию боливийских природных богатств. Ранее при его непосредственном участии создается «Союз защиты нефти», добившийся впервые в латиноамериканской истории конфискации собственности рокфеллеровского треста «Стандард ойл» в Боливии (1937).

С головой окунувшись в политическую борьбу тех лет, Сеспедес способствовал приходу к власти двух боливийских президентов, которые безуспешно и с трагическим для них результатом пытались противостоять давлению североамериканских монополий: сначала – Германа Буша (1937–1939), затем – Гуальберто Вильярроэля (1943–1946). Буш, ровесник и непосредственный фронтовой начальник Сеспедеса, был одним из офицеров, наиболее отличившихся в Чакской войне. Придя к власти и используя диктаторские методы правления, он хотел установить государственный контроль над горнорудной промышленностью страны, сосредоточенной в руках «оловянных баронов», прислужников англо-американского капитала. Конец президента-полковника был загадочен и таил угрозу для тех, кто хотел бы последовать его примеру: Буш «покончил самоубийством» при весьма туманных обстоятельствах… В романе «Металл дьявола», описывая секретное заседание представителей крупных промышленных компаний, Сеспедес с большой художественной силой восстанавливает гипотетическую картину вынесения смертного приговора «строптивому» боливийскому каудильо, в образе которого нетрудно угадать Германа Буша. Позднее историю жизни Буша и всей боливийской политики 20—30-х годов Сеспедес живо воспроизведет в разоблачительном романе-хронике «Диктатор-самоубийца» (1956).

Во время президентства Вильярроэля, поставленного у власти с помощью партии МНР, писатель некоторое время занимает высокий пост секретаря правительственной хунты, однако под давлением правых вскоре уходит в отставку. Свободный от государственных дел и связанный лишь журналистской работой в газете «Ла Калье», Сеспедес приступает к написанию своего главного произведения – «Металл дьявола».

В поисках материала для романа, который с самого начала был задуман как книга резко разоблачительная и политически заостренная, будущий автор, поселившись среди рудокопов, «в прямом и переносном смысле спустился в сокровенные глубины земли и человеческого существования… Борьба против несправедливости, страданий и эксплуатации, которые он увидел, стала делом его жизни»^[2]. Повседневно общаясь с рудокопами, Сеспедес становится их профсоюзным руководителем. Искренность, умение подойти к рабочим завоевали ему неподдельные симпатии простых людей. Он был одним из организаторов Профсоюзной федерации трудящихся-горняков Боливии, а в 1944 году его избирают первым в истории боливийского парламентаризма рабочим депутатом от горнопромышленного округа Бустилъо.

Тем временем «оловянные бароны», напуганные «либерализмом» правительства Вильярроэля и его намерениями национализировать рудники и провести аграрную реформу, готовили очередной заговор. В июле 1946 года столица страны стала свидетельницей нового государственного переворота, в результате которого Вильярроэлъ был зверски убит толпой наемников, а его обезображенный труп в течение нескольких дней висел вниз головой на фонарном столбе под окнами президентского дворца. По всему городу начались поиски и физическое истребление сторонников свергнутого президента, среди которых одним из первых числился Сеспедес. К счастью, в это время он был уже далеко: его назначили послом в Парагвай, и писатель оказался политическим эмигрантом. Лишь через 20 лет, в 1966 году, Сеспедес расскажет об этих событиях в автобиографическом романе-хронике «Повешенный президент».

С 1946 по 1952 год Аугусто Сеспедес, как один из руководителей партии МНР, запрещенной в Боливии, находился на положении политэмигранта в Аргентине и много делал для развития подпольной борьбы у себя на родине. Несмотря на высокий престиж политического борца и создателя одной из популярнейших книг, способствовавшей буржуазно-демократической революции 1952 года, Сеспедес после победы своей партии не вышел на авансцену, по мере того как МНР утрачивала революционные позиции и постепенно шла на уступки империализму, Сеспедес стал отходить от активной политической деятельности, целиком отдавшись журналистике и литературе. В 50—60-х годах он был послом в ряде европейских стран, а в 1968 году закончил и опубликовал свой последний бытовой роман «Влюбленный тропик», действие которого развертывается в наиболее живописных городах Боливии – Кочабамбе и Санта-Крус.

В 1971 году по приглашению Союза советских писателей Аугусто Сеспедес впервые посетил СССР. В беседе с автором этих строк боливийский прозаик вспоминал историю создания своего наиболее популярного произведения «Металл дьявола» и поделился творческими планами. Дальнейшая судьба вырождающейся семьи Патиньо, одной из богатейших семей капиталистического мира, в течение полувека грабившей недра Боливии, по замыслу писателя, должна стать темой его будущей книги.

Роман «Металл дьявола», проблематика и образы которого до сих пор не утратили актуальности ни для Боливии, ни для других стран Латинской Америки, продолжающих оставаться объектом империалистического грабежа, – произведение сложное и многоплановое. Довольно трудно определить его конкретную жанровую разновидность: прежде всего, как уже отмечалось, это – роман биографический, то есть относящийся к распространенному теперь жанру «беллетризированной биографии». Внешняя канва жизни и головокружительной карьеры боливийского миллиардера воспроизведена его современником и идейным противником Сеспедесом с большой точностью и обстоятельностью, на основе личных впечатлений, документов и материалов прессы, публиковавшей в свое время не только статистические данные о добыче олова и подлинные тексты циркуляров компании Патиньо, но и сообщения телеграфных агенств о многочисленных эротических похождениях «оловянного короля» и его ближайших родственников вроде авантюриста герцога де Сальватьерра, его сестры Милагрос и детей магната – Туки и Арнольдо. Однако назвать «Металл дьявола» лишь «беллетризированной биографией» значило бы сказать очень мало, несмотря на то что некоторые латиноамериканские издания и имеют подзаголовок «Жизнеописание короля олова». Будучи «жизнеописанием» конкретного лица, этот роман является одновременно произведением историческим и политическим.

Историзм романа Сеспедеса заключается не только в том, что он связывает воедино драматическое настоящее Боливии с ее не менее драматическим прошлым, предпосылая многим главам в качестве эпиграфа отрывки из старинной хроники XVIII века «Анналы жизни Имперского города Потоси»; и не только в том, что книга в живых картинах, авторских отступлениях, косвенных упоминаниях документирует действительные события боливийской истории первой половины XX века (либеральная «революция» Пандо, война в Чако, расстрел рудокопов в Оруро и Катави, заговор олигархии против президента Буша и т. д.); «Металл дьявола» глубоко историчен прежде всего потому, что в качестве основной силы, определяющей развитие сюжета и судьбы многочисленных действующих лиц, выступает хотя и «дьявольский», но с научной точки зрения вполне реальный фактор – фактор капиталистической заинтересованности в эксплуатации природных богатств Боливии. Это она – «августейшая Прибавочная Стоимость», жившая в воображении испанских конкистадоров как легендарная «торная богиня», с грудью из серебра, золотыми сосками, боками из меди и животом из олова, по ходу повествования формирует героев сеспедесского романа, как бы играет с ними и в конце концов безжалостно уничтожает.

Гибнут не только тысячи «маленьких людей», таких, как темный и забитый индеец Уачипондо, обман и ограбление которого положили начало сказочному богатству Омойте, но и такие «сильные» личности, как горный мастер Харашич, управляющий рудником Эстрада, не говоря уже о многих конкурентах и политических противниках могущественного оловянного магната.

Очень важным моментом в творчестве Сеспедеса-историка, помимо правильного показа экономических пружин общественного развития, является то внимание, которое писатель уделяет рабочему классу Боливии, переживавшему в первой половине нашего века процесс организованного становления и еще не имевшему марксистско-ленинского руководства коммунистической партии.

Построенный в виде биографии, с широким привлечением исторических источников, роман Сеспедеса явился действенным оружием в борьбе левого буржуазного либерализма против сил олигархии и иностранного капитала. Важно и то, какие акценты расставляет автор, рисуя два противоположных мира – мир эксплуататоров и мир эксплуатируемых. Излюбленные приемы романиста, отражающие его демократическое кредо, – это сознательно подчеркнутый и проходящий через всю книгу показ социальных контрастов и сатирическое, доходящее до гротеска, изображение того замкнутого и зловещего универсума, центром которого является «человекообразная обезьяна в клетке газетных строк» – всесильный Симон Патиньо Первый.

Вот как, используя принцип контрастов, описывает Сеспедес два бракосочетания: одно – дочери магната – Туки с потомком Мюрата маркизом Джованни Карло Стефаничи; другое – забойщика-индейца Кучальо с шахтерской вдовой Марией Ниной: «Омонте заплатил парижскому муниципалитету неустойку за временное прекращение движения перед его дворцом на авеню Фош, фасад которого был сплошь украшен белыми розами, доставленными по такому случаю из Италии… С мебели были сняты чехлы и демонтированы деревянные щиты, закрывавшие гобелены стоимостью в два миллиона франков. На витрине был выставлен свадебный подарок Омонте – чек на миллион франков и перевязанная шелковой ленточкой дарственная на замок в Руане. Мать подарила бриллиант «Рекс», некогда принадлежавший австрийской императрице». А вот начало семейной жизни Кучальо, одного из тех, кровью и потом которых оплачено богатство Омонте: «Кучальо… балкой спустился вниз, к группе каменных домишек… В этот момент из пещеры вышла женщина в черной накидке. Она держала на руках ребенка, второй цеплялся за юбку. – Боже мой, а куда же я теперь денусь? – спросила она на кечуа… – Ее муж умер… в больнице, и комендант поселка приказал ей убираться… – Кучальо лукаво улыбнулся и, обращаясь к женщине… спросил: – А где я буду спать? Там, где спал покойный? – Рабочие растянули в улыбке свои землисто-черные рты. Кучальо подхватил узелок, пригнувшись, вошел в пещеру, постелил постель рядом с постелью женщины, улегся и закурил сигарету. Мария Нина присела рядом».

Если при изображении простых тружеников – Уачипондо, Хуана де Дьос, Тахуары, Кучальо и многих других, представляющих многоликую народную массу – Сеспедес остается на позициях объективного, реалистического письма, неизменно согретого симпатией и состраданием, то его художественная трактовка главного героя – Сенона Омонте и его ближайшего окружения явно несет карикатурно-иронический оттенок. При этом ирония автора, по мере восхождения Омонте по общественной лестнице, постепенно вырастает до обличительной сатиры. В первой половине романа он – ничем не выделяющийся, хотя уже тогда довольно беспринципный, расчетливый, нечистый на руку молодой человек. На закате жизни – до смешного мнительный, капризный, патологически скупой старик, терзаемый бесчисленными родственниками и мимолетными «подругами» и уносимый в небытие когда-то захватившим его долларовым ураганом. Не менее отвратителен и физический облик доживающего свою жизнь магната: «…уши плотно прижаты к тяжелой, крупной голове с изрядно поредевшими седыми волосами; резко выступающие скулы, нависшие, лишенные ресниц веки, из-под которых выглядывают недовольные выпуклые, крохотные глазки неопределенного цвета, почти без белков; толстая, набухшая верхняя губа прикрывает широкий, жабий рот; кожа на щеках обвисла, образуя бычий, двойной подбородок».

Карикатурны, порой гротескны, члены семьи Омонте и его ближайшие приспешники. Здесь – и донья Антония, с веснушчатым лицом, орлиным носом и «непрерывно работающим языком», вознесенная на капиталистический Олимп и неумело строящая из себя светскую даму; и ее сыновья – Арнольдо, рябой пропойца-дипломат, глаза которого «на его маленькой мордочке казались еще двумя рябинами»; и Тино, вконец испорченный мальчишка, больной наследственным сифилисом, «как рахитичное привидение» «с обезьяньими ужимками» преследующий молоденьких служанок. А вот – «интеллектуально-чиновное» окружение боливийского магната: специалист по юридическим вопросам, лично разносящий «нужным людям» взятки Омонте – «зябкий, с черной, как чашечка кофе, маленькой головой» доктор Лоса^[3]; финансовый «эксперт» и крупный спекулянт, «напоминающий старую обезьяну», с глазами «цвета мутного болота» доктор Давалос; советник по парламентским делам, краснобай и демагог доктор Гуаман, пухлое лицо которого, украшенное «свиными глазками», «сливается с лысиной»; и, наконец, «представитель интеллигенции», «человек вне политики», «апостол нейтралитета», этакий боливийский Киса Воробьянинов – доктор Куэльяр, «с почтительно согбенной спиной и постоянно вытянутым по ветру «конусообразным носом».

Ненависть Сеспедеса к «оловянным баронам», страстность, с которой он стремится поставить свое перо на службу политической борьбе, желание быть предельно злободневным в рамках определенного исторического периода – все это придает роману «Металл дьявола» волнующую, почти мемуарную, достоверность, но в то же время приводит автора к некоторым, чисто художественным, просчетам. Ведь злободневность, столь характерная для творческой манеры Сеспедеса вообще, – далеко не всегда синоним художественности. Если гротеск, карикатурность, продиктованные ожесточением политической борьбы и личной неприязнью автора к изображаемым героям, – прием оправданный и вполне достаточный, когда речь идет о действительно ничтожном окружении Омонте, то фигура самого миллиардера– в реальной жизни гораздо более масштабная и зловещая – заслуживает иных красок и иного, более глубокого освещения. Это необходимо еще и потому, что образ Омонте – Патиньо является б романе центральным и властно господствует над другими, далеко не заурядными персонажами, представляющими мировой капиталистический бизнес.