Текст книги "Ко(с)мическая опера"
Автор книги: Асия Уэно
Соавторы: Рональд Уэно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– До конца квартала, там меня машина ждет.
Чемоданы и выглядели увесисто, и оказались таковыми при близком знакомстве. Но делать нечего: я подхватил груз и поплелся в указанном направлении. Мой попутчик молчал всю дорогу, тяжело дыша где-то за спиной. Больной, наверное, и слабенький, если самому было не справиться.
Когда до неприметного «ровера» осталось не больше десятка шагов, хлюпик приказал:
– Поставь чемоданы!
– Куда?
– На землю!
– Испачкаются же... Жалко.
В мою поясницу ткнулось что-то твердое с прямоугольным сечением.
– Я же сказал, без глупостей! Поставь и убирайся восвояси!
– Кто-то обещал подкинуть монет.
Хриплый смешок:
– Точно обкуренный! Шлепай отсюда и радуйся, что жив!
– Эй, ты обещал...
– Проваливай!
Занятный мужичок. По темноте, с тяжелыми чемоданами, со стволом... Типичный мирный горожанин. Куда он намылился, интересно? Не на пикник, во всяком случае. Можно, конечно, выполнить все указания и пойти прочь, но... Так он меня и отпустит! Я хоть и наивен не в меру, но детективы читаю и знаю главное правило: «Свидетелей в живых не оставляют». А это значит, что...
Поворачиваюсь вокруг своей оси, поднимая руки. Вместе с чемоданами. То ли я двигаюсь слишком быстро, то ли дядя не ожидал такой прыти от нарка, но до выстрела дело не доходит, потому что один чемодан выбивает из руки ночного путешественника оружие, а второй... Второй плавно и грузно врезается в лысоватую голову. Дядя охает и падает на газон.
Уф-ф! Ай да я! Одним махом... ну не семерых, конечно, а одного, зато – надежно. Постойте-ка! Кинув чемоданы, наклоняюсь над неподвижным телом. Он что, не дышит? Не может быть... Я же несильно.
– Стоять на месте! Руки за спину! – приказывает профессионально поставленный голос, а свет прожектора режет глаза, когда я поднимаю взгляд.
Стою. С полицией лучше не спорить: себе дороже выходит.
– Что тут у нас?
Второй из полицейского наряда подходит к лежащему на газоне дяде, присаживается на корточки и отработанным движением прикладывает портативный анализатор к виску «потерпевшего».
– Клиническая смерть!
– Да ну? Врешь! – Первый не верит. – Покушение на убийство? И почему именно в нашу смену?
На моих запястьях защелкиваются браслеты.
– И за что ты его так? – участливо интересуется второй офицер, после того как принимает меры по срочной реанимации. – Хотел ограбить, да?
– Вам-то что за дело? – огрызаюсь, за что получаю предупредительный тычок под ребра:
– Не хамить! Документы есть?
– В кармане... – Осекаюсь, потому что вспоминаю, где находится упомянутый карман. В пиджаке. А пиджак висит в ванной комнате. В квартире Джея, адрес и номер которой я не запомнил. Равно как не запомнил еще номер комма своего свежеиспеченного напарника.
– Не вижу ничего похожего, – ухмыляется полицейский. – Так и запишем: личность не установлена. Нападение с целью ограбления. Нанесение увечий. А что в чемоданах?
– Сам заглядывай.
Офицеры почти четверть минуты смотрят на содержимое чемоданов и на меня. Поочередно. Потом один из них тянет:
– Ну, дела...
Районная КПЗ, март 2103 г., вторник, 5 часов утра.
КПЗ близлежащего полицейского участка оказалась очень даже уютной. По крайней мере, в отсеке я обретался один, и поэтому в моем полном распоряжении оказалось одеяло, которым и пришлось спешно накрыться, потому что на сыром воздухе весенней ночи меня основательно продуло.
Местная айдишка не работала по причине сбоя районного сервера, поэтому опознание моей личности отложили до лучших времен. Конкретно – до утра, так как устранять неполадки посреди ночи не будет ни один здравомыслящий техник. Впрочем, меня это обстоятельство вполне устраивало, потому что освобождало от необходимости делить личное пространство с неоднозначно ориентированным напарником и выслушивать очередные наставления от...
– Подъем!
От горячо любимой тетушки.
Натягиваю одеяло на голову, в робкой надежде прикинуться трупом.
– Кому говорю? – Чего-чего, а стали, в ее голосе хватает.
– Я сплю, – буркаю в одеяло, но Барбара ухитряется все расслышать:
– Ну да, разумеется! С чистой совестью, конечно же! Сделал дело – гуляй смело, да?
Интересно, я смогу где-нибудь найти покой? Наверное, только на кладбище.
Сажусь на койке, протирая глаза. Вот ведь мерзавка, даже задремать не дала.
– У меня может быть хоть чуть-чуть свободного времени?
– Свободного от чего? – ехидно щурится тетушка. – От избиения законопослушных граждан?
– Никого я не избивал.
– Ну, если сотрясение мозга и обширное кровоизлияние туда же – не считаются... Действительно, никого.
– Он первый начал...
– М-да? Кто бы мог подумать!
– Он наставил на меня ствол!
– Неужели? – смеются синие глаза. – Ты его видел? Ствол этот?
– Э... – В самом деле, не видел. Только чувствовал прикосновение чего-то очень похожего.
– Не было никакого оружия! Он тебя напугать хотел, и только!
Упс. Значит, я приложил человека ни за что ни про что... Стыдно.
– И... что теперь будет?
– Полагаю, благодарность и внеочередной отгул за блестяще и своевременно проведенное задержание.
– Что?!
– Дяденька, которого ты... слегка помял, за полчаса до встречи с тобой тиснул из лаборатории, в которой работал, образцы нового синтетического препарата. Еще не запатентованного, в чем вся прелесть. И поскольку похищение было совершено в самом конце рабочего дня, уже после дежурного осмотра рабочих мест, то пропажи хватились бы лишь утром. А дяденька к тому времени уже оказался бы за «карантинным периметром», так что, сам понимаешь, доставать его оттуда было бы затруднительно. Очень. Но фармацевтическому концерну неуказанно повезло: вор наткнулся на тебя. В дальнейшем можно даже не сомневаться: его удача рассыпалась прахом при столкновении с твоей... удачей.
– Э...
– Мне даже странно, что ты в кои-то веки действовал просто и эффективно... – задумчиво тронула пальцами подбородок Барбара. – Ну-ка признавайся, что произошло ДО?
– До чего?
– До того, как ты решил заняться рукоприкладством!
– М-м-м... Мы были у Паркера.
– Это еще зачем? – Тетушка удивленно нахмурилась.
– Капитан Сэна подарил лейтенанту Паркеру котенка.
Идиотский рассказ, не находите?
– И?
– Что? – недоуменно пялюсь на поощрительную улыбку Барбары.
– Дальше-то что происходило?
– Они... э... начали друг с другом...
– Так. Понятно. – Тетушка милостиво избавила меня от мучений. – Ты стал свидетелем отношений, выходящих за рамки служебных, да?
– Вроде того...
– И тебя эти самые отношения расстроили?
– С какой стати? – оскорбился я.
Рот Барбары растянулся до ушей.
– С той самой. Ах, какая неожиданная удача! А я-то голову ломала, какие способы придумать, чтобы...
– Чтобы доводить меня до ручки?
– Именно! А все оказалось чертовски просто и естественно!
– Я не буду работать с извращенцами!
– Собственно, никто тебя и не спрашивает, – отрезала Барбара и направилась к двери, напевая: – Ах, как все чудесно, ах, как все хорошо...
Только шагнув в коридор, тетушка обнаружила, что я все еще сижу в обнимку с одеялом, и мои уши заложил грозный рык:
– Встать! Шагом марш домой – принять душ, переодеться, и к восьми утра, чтобы был в моем кабинете!
– Да, мэм!
Эпизод 4
ХИЩНИК – ЖЕРТВА, ИЛИ СУГУБО НЕУСТАВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Амано Сэна.
Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, март 2103 г., вторник, 17.30.
– А что, если... – Интимный шепот прямо в ухо.
– Замолчи, Паркер! Я думаю.
– Мне, право, ужасно жаль.
Извиняющийся Джей – это что-то! На эту мерзкую, гнусную, подлую личность совершенно невозможно долго обижаться. Казалось бы, такую жирную свинью подложил, испортил отношения с новым сотрудником, да так испортил, что «заново перезагрузиться» хочется, а не пытаться что-то объяснять!
Да и вообще, почему я должен оправдываться? Перед кем? Перед человеком, который ни в чем не разобрался – ни в чем, – но уже поторопился составить о вас впечатление, да к тому же нелицеприятное? Ничего себе напарничек – бросил на растерзание! Я на него всерьез рассчитываю, отваживаюсь, можно сказать, спуститься в ров со львами (ну, пусть только одним, зато каким!), надеясь, что мне прикроют спину... и все остальное, а он в бега! «Не надо ничего объяснять!» Предатель. Нет. Придурок! Наверняка даже не допер, зачем я его с собой притащил. Чурбан! Надо же быть внимательнее к людям, чутче! Я ему едва ли не кричу: «Спасите, помогите!» – а он удочки сматывает. Я что, должен был провести с ним предварительное собеседование на тему «Нетрадиционные отношения типа хищник—жертва»? Рассказать, как я на самом деле отношусь к, извиняюсь, ухаживаниям Джея Паркера? Это же просто смешно... и так очевидно! Всем, кроме Джея, а теперь еще одного кретина, свалившегося на мою голову. Хотя Джей ведь тоже не дурак на самом деле и все понимает. Иногда мне кажется, что он всего лишь пытается получить свою законную долю аморального удовлетворения, раз никакое иное в наших отношениях ему недоступно, и попросту надо мной издевается. Не хочешь со мной дружить, так изволь от меня бегать. Не знаю только, взаправду он такую игру придумал, или это во мне говорят остатки былой наивности.
А вообще, я сам дурак. Не следует играться подобными вещами. Иначе вещи поиграются тобой. Решил, понимаешь, убить нескольких зайцев: пристроить кота, пошутить над величайшим (после Барбары, разумеется) извращенцем Отдела, ввести Моргана в наш маленький безумный коллективчик... И каковы результаты? Кот обрел хозяина, вычеркиваем. Джей сам над всеми пошутил. Морган... в тяжелом клиническом шоке. Так сказать, система упала без возможности восстановления. Причем что характерно, сия аналогия небеспочвенна: в настоящий момент я как раз имею счастье наблюдать своего напарника, чертыхающегося над намертво повисшим браузером Galanet Explorer. Уже вечер рабочего дня – и ни слова с этой стороны. Интересно, сколько он еще будет копаться?
Решаю, наконец, осведомиться:
– А помочь попросить слабо?
Ответом служит лишь угрюмое сопение. Я щиплю за локоть Джея, уже давно потеснившего мой монитор и теперь лениво возлежащего на моем же столе. Для того чтобы пошептаться, разумеется. О том, как он виноват и что же теперь делать. В этом весь Джей – настоящая машина усугубления всего и вся.
– Паркер, разберись, наконец, с техникой!
Может, я излишне резко себя веду, но кто у нас системщик, в конце-то концов?
– Ну, раз ты про-о-осишь...
– Не надо! – Ну, наконец-то голос у парня прорезался. – Я сам.
– Не будь карапузиком! – да, я злопамятный! И про салочки, «догонялочки» и прочие ясельки помню прекрасно. И Моргану тоже припомню. Не раз. – Детский сад, вторая группа... Мой горшок, сломаю сам? Дай человеку исполнить свой трудовой долг!
– Человеку явно неплохо там, где он находится.
– Ну, надо же – два дня знакомы, а уже ревнует...
Это, конечно, Джей. Ну гад, ты у меня...
– Паркер, вон из комнаты! С тобой я потом поговорю! Я так с тобой поговорю!..
Наверно, на лице моем отразилась не очень сложная смесь сугубо негативных эмоций. Во всяком случае, блондина как ветром сдуло. Даже истинный виновник моего отвратительного настроения несколько съежился. Фу-х, давно пора выдохнуть и снова вдохнуть.
– Морган. Надо поговорить.
– Кому надо?
– Мне. – Интересно, удалась мне твердость в голосе или нет? – И тебе. Только ты об этом еще не знаешь, – вкрадчиво добавляю, пресекая несогласие на стадии зарождения.
– Как хочешь. Говори. Но вообще-то меня эти ваши игры, я считаю, касаться не должны.
– Разумеется, нет! Какие игры... Впрочем, сейчас ты обо всем узнаешь. Пойдем.
– Куда это еще?
– Уже без десяти шесть. Первая заповедь госслужащего: не задерживаться на работе.
– Значит, у нас еще десять минут. Если дело нельзя изложить за пять, то его не рассказать и за час, а столько времени я этой вашей ерунде уделять не собираюсь. У меня и своих проблем хватает.
– Каких же?
– Своих.
Фу-ты ну-ты, боже мой! Ох, и сложно с тобой, друг мой ситцевый...
– Морган. Я не хочу говорить здесь. И тебе не советую. Хотя бы потому, что техника в своей миниатюризации достигла истинных чудес! Или ты хочешь, чтобы мое скорбное признание транслировалось потом по всем отделам? А под трек умельцы еще и клипы ваяли?
Минутное замешательство.
– Но зачем?
– Вообще-то по правилам полагается. Представь, расследуем мы какое-то дело, тихо, сами по себе, а в один прекрасный день дружно не выходим на работу по причине безвременной кончины из-за тактильного знакомства с экскаватором. Должен же кто-нибудь потом определить, до чего конкретно мы могли докопаться, и тэ дэ.
– Ага. А некоторые, полагаю, используют записи в личных целях?
– Естественно. И знал бы ты, милый мой, как много этих некоторых... – вздыхаю я. Знал бы он к тому же, кому среди этих папарацци принадлежит пальма первенства... Ни за что бы не поверил. Нет, не мне, что вы! Даже не скажу кому. – Так мы идем?
– Ладно. Только недалеко и ненадолго.
– Хай, хай. – С энтузиазмом киваю. – Ближе всего, правда, только кафе-мороженое, а я его не люблю, но...
– Зато я люблю!
Ну и ну! А Кейн-то не дурак повредничать!
– Эх, жизнь моя, жестянка... И на что не пойдешь из любви к напарнику! Ладно, тебе мороженое, мне – Джем из-под него. Бартер?
– А я сегодня с джемом не хочу! Хочу шоколадное! – ехидно мурлыкает он, интонациями до боли напоминая Барбару.
– Тогда мне шоколад из-под него, только не говори, что не ешь мороженое с присыпкой сверху! Пойдем уже, капризуля!
Строго наказав до сих пор ошивающемуся поблизости Паркеру выключить глючную машину по-человечески, а затем не забыть закрыть вверенное помещение, я повел свое «сокровище» на освоение новых охотничьих территорий. Заказав пару сортов шоколадного мороженого (две порици, и обе не себе), я наслаждался видом райского блаженства на кошачьей физиономии, пока...
– И не думай, что этим широким жестом ты завоюешь к себе симпатию, извращенец!
Кто? Я?! Фу! Ну ладно! Все равно сейчас все объяснится, могу же я пока получить минутку реванша? Ну, самую малость!
– Ах, что ты, парень?! Ну, зачем мне твоя симпатия? Посуди сам: если б я пытался тебя соблазнить, я бы...
Ложка с остатками мороженого перекочевывает из онемевшей руки напарника, только что отнявшего ее ото рта, в мою. Терпеть не могу это лакомство, особенно шоколадную разновидность! По-моему, шоколад хорош отдельно, незачем его портить разбавлением в каком-то сомнительном молочном продукте и замораживанием. Людям потом это есть, между прочим, такое холодное! Бр-р-р. Но нравится же отдельным личностям... Например, вот этому, замершему напротив и застывшими глазами взирающему на меня, тщательно вылизывающего столовый прибор. Как зверек на удава. Не знаю, эротично или комично получилось – со стороны виднее, но, судя по всему, определенный эффект возымело! Упс, кажется, и на всех прочих посетителей тоже. А если учесть, сколько среди этих любителей сладкого мелькает знакомых лиц... н-да! А с той блондиночкой в кудряшках мы так мило флиртовали на днях, кажется... Теперь уже не судьба. Возможно, ни с кем уже не судьба. Амано, ты попал.
– Морган, я пошутил, – лихорадочно пытаюсь оправдаться. Похоже, мой напарник в полной отключке. За спиной слышатся смешки. Взгляд Кейна обретает около двух процентов своей осмысленности, следует в соответствующем направлении, зрачки сужаются, затем расширяются, и...
– Морган, сматываемся отсюда! – понимаю, что нельзя терять ни мгновения. Иначе... – Быстро!
Хватаю его за локоть и волоку – да, именно волоку, по-другому и не скажешь, к выходу. Как хорошо, что я сильнее! Не то чтобы он сопротивлялся, но и передвижению не способствовал. Да уж, перестарался я, однозначно. Тем не менее, примерно полквартала мы преодолели сравнительно благополучно, потом к моему соратнику по несчастью, судя по всему, решил вернуться разум.
– Отвали, маньяк сексуальный!
– Да подожди ты! Дай объяснить!
– Ты все уже объяснил!!!
– Я и не начинал! Вон сквер, скамейки. Давай сядем.
– Может, еще и на колени присесть предложишь? По привычке?
– Не предложу! Размечтался!
Кажется, и я начинаю вскипать. Ну, сколько можно! Что за выпускник факультета благородных девиц?
– Ах, ну почему же?! Я был бы так польщен! – А напарника, похоже, вообще несет.
– Ты не в моем вкусе!
С ближайших от входа в дворик скамеек начинают разбегаться старушки.
– Я просто счастлив! Потому что я тебя не-на-ви-жу!
– И это чувство вза-им-но! – И почему нас обоих так переклинило?
– Ну, так пошел вон!
Допрыгались. Дошутились. В коляске у пробегающей мимо темнокожей девушки залился плачем ребенок. Вот ведь мы сволочи! Кейн тоже, наверно, начинает осознавать, чего наговорил, и пытается скрыть неловкость, в упор уставившись на коляску.
– Морган. Послушай, – уже тихо говорю я. – Всего лишь минутку...
Сквер по проспекту Целестианского Союза, 18.15.
– Ну и кто во всем виноват?
– Паркер? – с надеждой вопрошаю я. – Вечно напрыгивает без предупреждения.
– Ты, Амано!
– Но кто мог знать, что ты так болезненно воспринимаешь...
– А как я должен воспринимать? Открываю ваши с ним анкеты, читаю: один – чистокровный гей...
– Абсолютно неверно! Такое по наследству не передается! И... минуточку, как к тебе попали его данные?
– Не придирайся! Один – гей, второй – би.
– Это не так! – Ах, ну да, ты же не знаешь... – Понимаешь ли, я столбики эти заполнял лет восемь назад. Мне было всего двадцать.
– Двадцать? Тебе же двадцать девять!
– По сути, скорее, двадцать восемь. Но это к делу не относится, поверь. Так вот, я, как человек науки, уже тогда прекрасно знал, что восемьдесят процентов народа – бисексуалы. Это дает некоторые эволюционные преимущества... впрочем, опять-таки сейчас это неважно. Ну и логично предположил, что едва ли отношусь к остальным двадцати процентам (а реально, наверно, эта доля еще ниже). Чисто статистически. Да и какая разница – написал и написал. Да и вообще, кто может знать такое наверняка: люди-то меняются. Как говорится, до смерти не будешь уверен. Ты-то сам тоже... чего написал в этой графе?
– Я? Я ее не заполнял! Зачем?
– Как – зачем? Это очень важная информация о человеке и детективе! Тебя могут отправить такое дело расследовать... а если ты в обморок при виде двух целующихся девушек падаешь, то лучше об этом заранее знать, разве нет? У каждого свои слабости. И вообще, чего ты стесняешься: я же тоже читал на тебя досье – не далее как вчера вечером, только от Джея избавился. Так что я знаком с тем, что там написано, все нормально.
– Что там написано?!
Да что это с ним опять? Нервного напарника мне присобачили, ей-богу!
– Э-э-э... Морган Кейн, тридцать лет, профилирующая специальность – аналитическая статистика, попал в Управление четыре года назад, переведен на настоящую службу благодаря адекватным оперативным навыкам, не женат, не был, не состоял...
– Адекватным... Амано, не выводи меня... Ты знаешь, о чем я спрашиваю!
– Неопределенная.
– Чего?!
– В графе «сексуальная ориентация» стоит отметка, «неопределенная». Эй, разве не ты сам это написал? Морган, Морган, ты чего?! Очнись, приятель! Я не собираюсь тащить тебя домой на руках! Хватит нам уже созданного ажиотажа...
Следственное Управление Федерации, Третий Корпус, 1 апреля 2103 г., среда, 16.10.
А шеф-то у нас с юмором! Я бы даже сказал, с настоящим юморищем! Мало того, что коллекционирует записи и снимки, компрометирующие сотрудников (о чем я никогда не сообщу Моргану – это разобьет ему сердце!), так еще и это. Как говорится, ради красного словца не пожалеет и племянника. А у кого еще есть Доступ кроме партнеров к анкетам друг друга? Конечно, с разрешения начальства. Вот то-то же!
Мы с Морганом договорились спустить выходку Барбары на тормозах: не к стенке ж ее прижимать за это? Кстати, данные на Джея моему напарнику тоже она предоставила наверняка. Но... Ее прижмешь, как же! Проходя по коридору сегодня утром, только поздоровалась и сухо информировала, чтобы мы не забыли ознакомиться с обстоятельствами нового дела. Да-да, прямо на сервере, в нашей папке.
Алиса Ласье, 5 месяцев. Киднеппинг. Обожаю! Всегда куча информации относительно самого похищенного. Даже зачастую известна личность похитителя, обстоятельства кражи. И никогда не знаешь главного – где. Слишком часто раскрытие подобных дел зависит от чистой удачи. Заметил кто-то или не заметил. Запомнил или не запомнил. А еще – когда в расследовании замешаны дети и убитые горем родители, это всегда мерзко. Хотя, а что – приятно? Кошек по канализации ловить и то...
Потираю костяшками пальцев левый висок. Голова с утра чего-то пошаливает, Джей с утра какой-то не такой, невеселый, Барбара тоже... Вы не замечали за собой странную черту: когда у людей, которые нас раздражают, что-то нехорошее случается, это совсем не радует? Радует только то, что в данном случае у нас есть подозреваемый, причем с высокой долей вероятности.
– Мо, выведи на экран данные на эту сбежавшую няню.
– Иди сюда, я уже.
Зависаю над креслом напарника. Ка-а-ами! Да это же... Хотя, может, они мне все на одно лицо?
– Снимков младенца много?
– Родители передали все, что было.
В четыре руки зарываемся в ворох целлографий. Ага, вот мелькнула нужная. Выхватываю из-под носа у Моргана:
– Опиши мне коляску у той девочки, которую мы вчера спугнули в сквере!
– Коляску?
– Да! Ты в нее тогда тупо уставился. Когда мы ссорились.
– Если я уставился тупо, – язвит он, – то как я мог ее запомнить? Кажется, оранжевая. Морковного цвета, с каким-то синим Чебурашкой на боку.
– Вечно все нашего Чу-Чу не признают... Народный герой Страны восходящего солнца, между прочим!
– Еще помню, что с закрытым верхом. И дите орало громко!
– Ну последнее – чрезвычайно ценная информация! Впрочем, поздравляю! – Переворачиваю фото. Боков коляски, конечно, не видно, потому как снимали отнюдь не средство передвижения, а то, что в нем лежит. Но цвет уж точно совпадает. Надо, конечно, уточнить остальное у родителей, но... – Эх, Мо, какие ж мы молодцы! Если б мы не оказались в нужное время в нужном месте... Ребенок-то уже почти два дня как в розыске! Вряд ли похитительница выгуливала ее далеко от места, где затаилась.
– Зачем она ее вообще на улицу вывозила? Да еще в той же коляске?
– Это и внушает надежды. Может, дура, тогда легко найдем и поймаем. А может... Знаешь, приятель, люди далеко не всегда воруют детей корысти ради. У некоторых вот так извращенно родительский инстинкт проявляется. Особенно у женщин. Вот она и выгуливает ребенка, несмотря ни на что. Или оставить не с кем. Впрочем, созвонись-ка с мамашей, пусть точно опишет коляску!
Через полчаса мы уже стояли у входа во вчерашний скверик, примериваясь на одну из скамеек. Мой напарник – с обязательным стаканчиком мороженого какого-то странного ядовитого оттенка зеленого. Снова без джема. Впрочем, сейчас ни на что претендовать не могу: он мне еще прошлый случай наверняка простить не может. Вон как косится! Вспоминает. Да уж, я с ним вовек за этот идиотизм не расплачусь, никаким мороженым, даже если каждый божий день только им кормить и буду.
– Ах, вот вы где? Какая идиллия!
На лавочку рядом с нами плюхается наш дорогой, горячо любимый Джей Паркер. И какого дьявола этот тихий уголок насквозь просматривается со стороны проспекта?
– Паркер, мы на задании.
– Как романтично! Я вам помогу! Эй, Кейн, дай откусить мороженого!
Судя по выражению лица моей второй половины, блондинчику готовы дать откусить разве что кусок каменной плиты. Благо под ногами как раз отколотый валяется.
– Не приставай к ребенку! – покровительственно приобнимаю Мо за плечи. Тотчас же краем глаза ловлю взгляд, свидетельствующий о том, что судьба каменного осколка скорее быть обрушенным мне на черепушку. – Не видишь: он ку-у-ушает...
– Так и я хочу! Амано, не угостите ли де... мнэ-э-э-э... юношу мороженым?
– Да какой ты юноша! Под тридцать, а ума не нажил!– огрызаюсь я.
– Ха, – мой напарник оживляется, – так я тут самый взрослый? Дети, песочница там!
– Вот-вот, – делано всхлипывает Джей. – И зачем он тебе нужен, такой старый... Я все про вас знаю.
– Да ну? – удивляемся мы. Светлые ками[5]5
Божества в синтоизме. Подробнее смотри комментарии на страницах с примечаниями (с. 1—999). Как – нету? Почему нету?! Ну да, это ж замаяться писать столько... Тогда смотри какую-нибудь энциклопедию!
[Закрыть], да кто не знает-то, после проклятого инцидента в кафе?
– Ну да! Называете друг друга милыми. Отправляетесь под ручку есть мороженое. – А вот здесь ошибка, мы под ручку выходили уже после мороженого! – Ему-то ты готов купить хоть две порции!
– Все, дальше можешь не продолжать, – вздыхаю я.
– Девушка, – в отчаянии я поднимаюсь навстречу тоненькой фигурке со свертком в руках, спешащей через дворик в лучах заходящего солнца, – можно с вами познакомиться?
Краем глаза вижу, как челюсть Паркера падает. Равно как и сверток девушки, который я успеваю, впрочем, подхватить. Что-то мягкое начинает трепыхаться и визжать. Я поднимаю глаза вверх, в темное, безумно испуганное лицо. А может, просто безумное.
– Иначе... я буду вынужден вас задержать!
Самое смешное, лишь, когда подозреваемая была доставлена в Управление, Паркер понял, что происходящее не было репетицией первоапрельской шутки. И когда он сие осознал... Настроение не улучшилось, как ни странно.
