Текст книги "Ко(с)мическая опера"
Автор книги: Асия Уэно
Соавторы: Рональд Уэно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Эпизод 15
КАНУН РОЖДЕСТВА
Морган Кейн.
Центр города, 23 декабря 2103 г., обеденный перерыв.
Пожевав кредитную карту еще раз, банковский автомат вынес неутешительный вердикт: «На Вашем счете осталось сто двадцать семь единиц». Что ж, этого вполне должно хватить на все праздники и даже на потом. Надо купить подарки. Вообще, неплохо было бы начать с себя: пух в зимней куртке свалялся до того неприличного состояния, когда уже не греет, а только упирается твердыми кулачками комков в ребра. Кажется, я видел вполне симпатичного кандидата на роль обновки, вот только где? А, в любом случае отправлюсь по магазинам только в самый канун Рождества – время повальных скидок на все и вся. Раньше не получится: работы по самое... Собственно, и сейчас я урвал четверть часа законного обеденного перерыва, чтобы без лишних глаз выполнить свои финансовые обязательства. Амано конечно же покрутил пальцем у виска (моего, кстати: до столь вольного обращения с собственным телом мой напарник не опускается), когда я, поглубже надвинув капюшон, выскочил на пронизывающий ветер. Удобно жить на берегу моря. Летом. А вот зимой... Вечная сырость, забирающаяся даже под самые шикарные меха и самую теплую синтетику, о которой в рекламе поют, что способна противостоять «ледяному дыханию Космоса». Врут, конечно: нет ничего теплее обыкновенной дубленки из козьей шкуры. У меня была такая в юности – можно было даже в двадцатиградусный мороз поддевать только тоненький свитер или одну рубашку... Я ее так любил. Дубленку. Но, как и всякая вещь, она не вынесла битвы со временем и была благополучно утилизирована.
В общем, за несколько минут продрогнув до костей, я ввалился в первый же попавшийся магазин. То есть аптеку. Хотя в наше время даже в этом сугубо специализированном на первый взгляд заведении можно разжиться и свежим журналом не слишком пристойного содержания, и готовым обедом. Проигнорировав призывный взгляд скучающей за прилавком продавщицы, я уединился в том углу торгового зала, который был оборудован банковским автоматом. В век кредитно-карточных отношений эти механизмы осуществляли практически мгновенную связь клиента с банковским счетом, а чтобы получить наличные, например, мне пришлось бы переться в головное отделение «Империал Аструм». Слава богу, пока не надо...
В последний раз, взглянув на свежепоступившую зарплату (только сегодня утром перевели), я вздохнул и вызвал меню «Операции». В списке адресатов значилось всего несколько позиций, и на самом первом месте, конечно же, располагались реквизиты... Ох, знал бы кто, со смеху бы умер. Морган Кейн оплачивает грехи юности – представляю, какой фурор произвело бы это открытие в Отделе! Да и не только в Отделе... Вам смешно? Искренне рад. А мне вот... не очень. И добро бы, грехи были какие-нибудь интригующие, так нет, простая и грустная проза жизни. Не буду перечислять всего, что случилось со зданием колледжа, преподавательским составом и учениками, скажу только одно: за наводнение я закончил расплачиваться только в прошлом году. То есть, чтобы покрыть ущерб, нанесенный моей рассеянностью, только от одного происшествия (не считая мелких брызг компенсации моральных ущербов), мне понадобилось... сколько же? Дайте сосчитать... Около восьми лет. Что ж, к пенсии имею шанс расплатиться со своими долгами целиком и полностью. И со спокойной совестью умереть. Если, конечно, остатка денег хватит на урну и место в колумбарии. Архив хотя бы оставлял возможность подхалтурить в рабочее время, а теперь... Спасибо тетушке: никогда не знаешь, где проведешь свой выходной день.
Отец, кстати, был непреклонен: сам натворил, сам и расплачивайся. Я и не думал протестовать – совершенно бессмысленное занятие, если речь идет о Ричарде Кейне, – но не сразу сообразил, чем мне грозит такой поворот событий. Хорошо, что у меня не было повода взрастить любовь к роскоши и иным «жизненным удовольствиям» – просто времени, чтобы над этим задумываться, не оставалось. Иначе тяжко бы мне пришлось! А так... ничего, привык. Конечно, тоскливо каждый сезон подсчитывать, хватит денег на пару ботинок или придется походить еще год в старых... Тоскливо. Но от этого люди не умирают, верно? Труднее было не замечать насмешливые реплики, касающиеся моего внешнего вида, но я просто дождался, пока все остальные... привыкли. Ну, окрестили меня «дурачком» – зато никого не удивляют потертые брюки.
Все поутихли, даже Амано, наш самый модный модник. Перестал замечать. И на том спасибо...
Ладно, в этом месяце благодаря премии, на которую расщедрилась Барбара, у меня остается еще достаточно средств, для того чтобы...
Пискнул комм.
– Я слушаю.
– Привет, Мо!
Маргарет. Слегка растрепанная, но счастливая.
– Пару сек, Мэгги! Только переведу разговор на стационар...
Подключив мобильный комм к аптечному автомату, я смог наблюдать лицо сестры не на экране размером с ладошку, а почти «в полный рост». Действительно, растрепанная... Где это она? Похоже на номер отеля.
– С тобой все в порядке?
– Ну конечно! Я... ты не представляешь, как я счастлива!
– По поводу?
– Я вышла замуж!
– К-как это? – Я даже начал заикаться от столь неожиданной новости.
– Так же как это обычно делают все, – охотно пояснила Мэг. – Да ты его знаешь! Рауль из нашего «отражения».
Ах Рауль... Да, припоминаю: изящный брюнет жгучей южной внешности и не менее жгучего темперамента. Заарканил, значит, мою «снежную принцессу».
– Рад за тебя. Когда можно будет поздравить?
– Ой, даже не знаю... – Она нахмурилась, вспоминая свои планы. – Сразу после праздников мы уходим в «поиск» на несколько месяцев, а сейчас я заскочить не смогу. Отложим поздравления до лета, ладно?
– Отложим.
– Какой-то ты мрачный... Ну не дуйся! Подумаешь один раз повеселишься без меня! Не скучай!
Экран погас. Я вернул комм на запястье, но вот душевное равновесие... Исчезло вместе с Мэг.
«Один раз»... Как же! Могу по пальцам перечислить те праздники, когда наша семья собиралась в полном составе. Рук хватит, не то, что ног. А в это Рождество. В это Рождество я буду совсем один. Отец опять погряз в дипломатических играх: только вчера отзвонился и обещал привезти сувенирчик... Тьфу! Мало того, что не привезет, потому что вечно вспоминает об этом в последнюю минуту, когда трап уже убран, так если и привезет, то что-нибудь совершенно ненужное. Лиона... Ну, ей после знакомства с Рэнди стало не до меня. Однозначно. Кажется, они уже усвистали на рождественскую неделю в горы. Маленькая, уютная хижина, весело потрескивающий камин и... Надеюсь, им будет хорошо друг с другом. Теперь и Мэг отпала. Все разбежались, разлетелись, один я не у дел.
И зачем, спрашивается, старался всеми правдами и неправдами откреститься от дежурства под Рождество? Знаю зачем: чтобы Амано не подводить. Его бы обязательно назначили вместе со мной. Может, переиграть? Посижу один в Отделе... Нет, не позволят. Чем же заняться-то? Жечь свечи в пустой квартире?
В пустой квартире... За которую тоже нужно платить! Совсем забыл. И ведь никто из родственников деньги заранее не переведет. Зачем? Мо все заплатит! Тьфу, еще раз.
С другой стороны, в каждой неприятной ситуации есть светлая сторона. Если ближайшие полгода, кроме меня, в квартире никто жить не собирается...
Ул. Строителей, дом 12, вечер этого же дня.
Я еще раз сверился с адресом, записанным на клочке бумажки. Да, это здесь. Район, конечно, не из престижных. Прямо скажем, рабочий. Крохотные квартирки, слепленные в неказистые дома. Толпы детей, играющих во дворе в снежки. Уж не знаю, кто вырастет из этих сорванцов, но как минимум двое могут уже сейчас записываться в снайперы: попасть с расстояния полсотни метров точно между лопатками сможет не каждый, особенно если учесть, что цель не стоит на месте, а довольно неуверенно пробирается между сугробами к одному из подъездов... Спина все еще ноет. Гад малолетний.
Собрав в сумку нехитрые пожитки и настроив перевод домашних вызовов на свой личный комм, я поставил квартиру на консервацию: и мне спокойнее, и плата почти никакая – не дороже чем порция мороженого. Новое место жительства было выбрано в колонке объявлений практически наугад. Впрочем, вру. Мне понравилось коротенькое: «Хотите сэкономить на карманные расходы? Снимем квартиру вместе». Далее шел нехитрый адрес (не смутивший меня даже номером квартиры – 13) и – вместо подписи – просто «Элль». Собственно, вопрос половой принадлежности обеспокоил меня уже у самой двери, когда в памяти всплыл светлый образ Паркера, вызвавший судорогу всех конечностей разом. Утешиться можно было лишь тем, что если этот Элль принадлежит к «братьям» Джея, то я вряд ли ему понравлюсь, потому как...
– Тебе чего?
В проеме открывшейся после моего звонка двери стояла... девушка! Уф-ф-ф, какое облегчение!
– Я... по объявлению. О съеме квартиры. Вы Элль?
– Да. А ты?
– Мо. Вы писали... – Только тут до меня дошло: на кой черт ей соседство с парнем? Тем более совершенно незнакомым и не слишком привлекательным. Я умолк, не зная, как продолжить разговор, ведущий в никуда, но девушка кивнула:
– Заходи.
– Зачем?
– Ты же пришел по поводу квартиры? Или я чего-то не понимаю?
– Но ведь вы...
– С тобой все в порядке? – Золотисто-карие глаза настороженно сощурились.
– Да. Я просто подумал, что вы же девушка, а я... Как мы будем жить?
Она рассмеялась:
– Я же не предлагаю тебе одну постель на двоих! У каждого вполне нормальная комната. Удобства общие, уж извини. А личная жизнь отдельно. Идет?
Я кивнул, все еще не веря своей удаче. Какой, спросите? Знаете, жить под одной крышей с девушкой куда приятнее, чем с парнем. Во-первых, она не будет раскидывать везде грязные шмотки. Во-вторых, не будет приходить в середине ночи в состоянии подпития. В-третьих... Много причин, в общем.
– Ну, ты согласен или как?
Распределив процентное участие в квартплате и очередность уборки общих мест пользования, Элль предложила мне кофе. Вообще-то я не люблю этот напиток – даже на работе больше проливается, чем попадает мне в рот, – но из вежливости отказываться не стал. Как выяснилось, совершенно правильно сделал, потому что кофе был сварен отменно. И цвет его получился таким же нежно-шоколадным, как кожа моей новой соседки.
Закинув ногу на ногу, Элль поинтересовалась:
– Ты работаешь или учишься?
– Я похож на студента?
– На чучело ты похож. – Эта фраза в устах мулатки прозвучала так беззлобно и спокойно, что я даже не обиделся. – Так учишься?
– Нет, работаю. А что?
– Ничего. Просто у студентов деньги обычно заканчиваются не начавшись, по себе знаю. А где работаешь?
– Госслужащий.
– С бумажками возишься?
– Чаще всего да.
– А не «чаще»?
– Иногда приходится ездить в командировки.
– Надолго?
– Ну... от пары дней до пары недель.
– Это плохо.
– Почему?
– Ну, тебя же в это время в квартире не будет, так что...
– О плате не беспокойся: по ней ты моего отсутствия не заметишь!
– Честно? – Серьезный взгляд из-под мелированной медово-золотым челки.
– Честно.
– Ты меня удивляешь... – Элль задумчиво откинулась на спинку стула.
– Это хорошо или плохо?
– А кто знает? Я бы на твоем месте постаралась избежать лишних расходов.
– Ничего, такие деньги я потяну!
– Смотри не передумай! На носу Рождество, и мне еще подарки покупать, а я не хочу, чтобы меня выставили из квартиры в следующем месяце за то, что сосед умотал в командировку.
– Я могу внести плату сегодня за месяц вперед. Каким образом, не подскажешь?
– На первом этаже, у консьержа. Скажешь номер квартиры и свое имя – для регистрации.
– Тогда спущусь прямо сейчас.
Объяснив дядьке необъятных размеров, оккупировавшему служебную комнату, кто я такой и в какой квартире буду жить, я подписал договор о найме жилья (шедевр лаконичности на полстранички) и перевел с кредитки еще тридцать единиц. Если учесть, что за квартиру на Рассветной Аллее в месяц нужно было платить двести тридцать, экономия получалась внушительная: может, и до пенсии удастся пожить на широкую ногу.
Возвращаясь, я столкнулся на лестнице с плачущей девочкой лет шести. Зареванная мордашка мне категорически не понравилась, потому заслужила строгий вопрос:
– Кто тебя обидел, маленькая?
Прозрачно-серые глаза уставились на меня как на что-то несуществующее в природе. Я опустился на корточки, чтобы оказаться примерно такого же роста, как печальный ангел, и спросил еще раз:
– Так кто тебя обидел?
– Да никто ее не обижал! – донесся ответ со следующей лестничной площадки. – Родители ее опять... ругаются.
– Ругаются?
Я прислушался к странным звукам на втором этаже.
– Они вечно так, – сверху пояснил парнишка, жующий печенье. – То ссорятся, то мирятся. Не обращай внимания.
Я бы и не обратил, но тут до моего слуха донесся крик, который свидетельствовал о том, что кому-то сделали больно.
– Какая квартира? – спросил я у парня.
– Шестая. Ты чего, собрался разнимать? Ну, ты даешь, баклан!
Оставив без ответа нелестный комментарий, касающийся моей персоны, я толкнул дверь указанной квартиры. Под ногами сразу захрустело битое стекло. Наверное, целый сервиз укокошили. Во второй из трех загроможденных мебелью и детьми комнат я нашел чету родителей плачущей девочки. Мускулистый, но уже заметно погрузневший мужчина угрожающе навис над женщиной, неловко пытающейся встать с пола, куда ее – судя по начинающему вспухать лицу – отправил кулак мужа. Но подняться не получалось: то ли из-за путающихся под ногами комков одежды, то ли из-за обломков мебели, то ли... Да она же беременная! Ну что за люди?!
– Оставьте жену в покое!
Он обернулся, представив моему вниманию лишенное разума полупьяное лицо.
– Это что еще за прыщ? Уйди от греха подальше!
– Вашей жене нужна медицинская помощь!
– Ты чего, врач? Нет? Ну и дуй отсюда!
– Вызови такси, – велел я парню, который поплелся за мной в квартиру. Наверное, хотел посмотреть, как быстро меня убьют. – Живо!
– Такси? – Искра осмысленности в маленьких красных глазах. – Это еще зачем?
– Отвезти вашу жену в больницу.
– Она никуда не поедет!
– Не вам решать.
– Ах ты...
Он занес кулак, намереваясь одним ударом отделаться от надоедливого насекомого в моем лице, но... Справедливо рассудив, что некоторые части тела – по причине огромного количества уже имеющихся наследников – не представляют для этого грубияна ценности, я заехал ногой прямо пониже начинающего обвисать живота. Мужик охнул, но пришлось добавить еще один удар – в челюсть, чтобы грузная махина обрушилась на пол.
– С ним все будет... хорошо? – робко спросила женщина.
– Когда проспится – да. А вам нужно срочно показаться врачу. Вы можете идти сами?
Через два часа, в тех же декорациях.
К счастью, ребенок, которого носила фру Свенсон, не пострадал, и доктор клятвенно заверил всех присутствующих (саму Хильду, одну из ее дочерей, меня, парнишку, вызвавшего такси, и Элль), что мальчик появится на свет вовремя и совершенно здоровым. В общем, все разрешилось вполне благополучно. За исключением того, что мой банковский счет уменьшился на сумму, которую надо было заплатить за обследование и процедуры. Когда я увидел, что у меня на все про все осталось только двадцать пять единиц, захотелось выть в полный голос, Какие уж тут подарки! Самому бы ноги не протянуть до следующей зарплаты. Все, перехожу на быстрорастворимые макароны и прочую гадость: пусть невкусно, зато желудок делает вид, что доволен.
– О чем задумался? – оторвал меня от грустных размышлений голос Элль, посасывающей через соломинку лимонад, пока мы поднимались по лестнице на свой четвертый этаж.
– Да так... О празднике. И праздничных тратах.
– А! У тебя денег много?
– Не особенно... Почему ты спрашиваешь?
– Странный ты. В такую дыру жить переехал, а только что потратил сумму, которой с лихвой хватило бы на более роскошные апартаменты. На голову больной, что ли?
– То есть?
Я даже остановился, чтобы не упасть, запутавшись в ступеньках.
– Ну, приехали. Зачем ты в больнице счета оплатил?
Вопрос не в бровь, а в глаз.
– Но ведь кто-то должен был...
– Кто-то... Почему ты?
– Я же мог.
– Только не говори, что эти деньги были лишними! – хмыкнула девушка. – С такими шмотками, как у тебя, любой грош на счету.
– Они такие плохие?
Ну вот, кажется, начинаю обижаться.
– Они никакие! – устало пояснила Элль. – Большего уродства я за всю жизнь не видела!
– Ну и не смотри, если не нравится!
– Ладно, замнем. Кстати, ты завтра дома?
– А что?
– Я тоже никуда не собираюсь. Посидим вместе?
– Почему бы и нет? А разве у тебя нет родных?
– Есть. – Несколько мрачный ответ.
– Они сейчас в городе?
– Где ж им еще быть? – огрызнулась Элль. Непорядок.
– Ну, мои, например, бывают дома только месяц в году. Если год выдастся урожайный.
– Правда? Значит, ты все время живешь один?
– Ну да. Поэтому сюда и переехал. Чтобы хоть за стенкой голоса слышать.
– Ну, здесь точно голосов много! – Невеселая улыбка, но уже нескорбная.
– Так почему ты не хочешь встречать Рождество с родственниками?
– Не сошлись характерами.
– Как это?
– А вот так! Мои взгляды на жизнь не соответствуют их взглядам. И вместо того чтобы надрывать глотку в спорах, я ушла.
– Бесповоротно? А они? Не делали попыток помириться?
– Делали, – со вздохом признала девушка. – Сейчас вот тоже... Приглашение прислали.
– Но ты решила не ходить?
– А зачем? Еще раз убедиться, что ничего не изменилось?
– Ну почему же. Я бы сходил. По двум причинам. Во-первых, если на самом деле ничего не изменилось, можно смело гордиться занятой позицией. А во-вторых, если все же изменилось, ты не простишь себе, если этого не узнаешь. На самом деле.
– Да? – Она задумчиво склонила голову набок. – Может быть. Я подумаю.
– Подумай. Мне, конечно, было бы веселее встретить Рождество с тобой, но ради возможного налаживания твоих отношений с родными готов пожертвовать своим счастьем!
– Странный ты, – очередное, становящееся уже надоедливым, замечание, – но милый в общем-то. Если на одежду не смотреть.
Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, 24 декабря 2103 г., вторая половина рабочего дня.
Не дожидаясь начала обеденного перерыва, я поднялся в кабинет начальства, чтобы оповестить оное о том, что покидаю рабочее место. Тем более что в комнате я все равно был один: Паркер вообще не появился, а Амано заскочил с утра – поставить подпись на отчет – и тут же умчался восвояси, даже не дав мне времени сообщить о смене места жительства. Ну и ладно, потом скажу. Хотя на кой черт? Если надо, по комму найдут.
– Можно?
Барбара подняла голову. В тумане тетушкиного взгляда уже вовсю мерцали огни рождественской вечеринки.
– А? Это ты... Заходи.
– Собственно, я на минутку. Сказать, что пошел домой. Ты не против?
– С чего бы мне быть против? Все давно разбежались. Как ты думаешь, какое платье мне надеть – синее или красное?
– Куда?
– На тело! – съязвила Барбара, но тут же продолжила серьезно. – На праздник, имею в виду. Какой цвет мне больше подойдет?
– Проводишь социологический опрос?
– А как ты догадался? – Ехидный прищур.
– Ну, спрашивать меня об одежде – совершенно бесполезное занятие из-за полного отсутствия вкуса.
– Положим, вкус у тебя есть. А вот почему ты не пользуешься им в отношении самого себя, это вопрос.
– На который я не буду отвечать, ладно?
– Ладно. Тогда ответь про платье! Какое?
– Зависит от твоих личных целей.
– А именно? – с заметным интересом спросила тетушка.
– Если ты желаешь быть неприступной и остаться нетронутой, выбирай синее. Но если тебе видятся страстные объятия по окончании вечеринки... Надень красное. Все очень просто.
– В самом деле. – Барбара расцвела в улыбке, – Аналитик ты мой! Знала, что тебя нужно спросить!
– Я пойду?
– Иди-иди! Эй, подарок-то возьми!
В мою сторону полетела маленькая коробочка, которую я исхитрился поймать и удержать в руках:
– Спасибо.
– Иди развлекайся. Если хочешь, загляни ко мне вечерком.
– Я уже нашел компанию.
– Ну и славненько! В понедельник можешь явиться на работу попозже, – подмигнула Барбара. – Потому что, если все будет так, как ты напророчил... я сама до обеда не приду.
– Что я напророчил?
– Насчет красного. Ты еще здесь? Марш домой!
В лифте я полюбопытствовал, чем меня решила одарить на Рождество тетя. Запонки. Оч-чень нужный подарок! Только надо было и рубашку к нему приложить. Красивые ведь, заразы. И дорогие, наверное. Что у нас на этикетке? «Тиффани». Расщедрилась Барбара. Не иначе влюбилась. Ну и хорошо: будет меньше времени тратить на придирки к своим сотрудникам.
Ул. Строителей, дом 12, квартира 13.
Ставя в холодильник бутылку пива, я наткнулся взглядом на коротенькую записку.
«Я решила последовать твоему совету. Извини, что не составлю компанию. Элль».
Значит, подумала. Умница девочка! Хоть у кого-то будет нормальный праздник.
Я сел за стол и уставился в окно. Скоро стемнеет. Снег пошел. Красивое выдалось Рождество. Только грустное. Как обычно. Не везет мне с этим праздником: ни одного радостного или хотя бы приятного воспоминания. Первое, задержавшееся в памяти, вообще такое, что хоть плачь, хоть удавись.
Сколько мне лет было? Семь? Точно. Ближе к восьми, конечно, поскольку день рождения я праздную весной. Если только это мой настоящий день рождения, а не первая попавшаяся дата, которую записали в метрике, когда счастливые родители сдавали меня на воспитание в интернат. Впрочем, интернатом это место трудно было назвать: так, закуток в недрах военной базы, где под присмотром «списанных на берег» вояк оставляли детей на неопределенное время кадровые офицеры. Кажется, иногда у меня появлялись товарищи по несчастью. Слишком плохо помню первые годы своей жизни. Но то Рождество... Его я запомнил навсегда.
Елки не было. Да и откуда хвойному дереву взяться посреди Космоса? Не в служебной оранжерее же выращивать – и так места в обрез! Игрушек соответственно тоже. Ни в качестве украшения, ни в качестве подарков. А перед глазами все равно стоит сияние... Сияние хромированного каркаса койки в медотсеке. Пустой койки. Опустевшей.
Какая-то глупая авария произошла, несчастный случай или боестолкновение, не знаю. Мне не сказали. Позволили только на одну минуту подойти к телу, опутанному щупальцами датчиков, капельниц, зондов.
Она сказала: «Ты уже взрослый мальчик, Морган... Позаботься о своих сестрах и об отце. Обещаешь?» И я ответил: «Да, мэм». Кажется, раздался вздох. Или стон? Только много позже я догадался, что, прощаясь с матерью, ранил ее сильнее, чем все оружие Вселенной, вместе взятое. Возможно, именно мои слова и добили женщину, которую я никогда по-настоящему и не знал. Я не назвал ее «мамой». Просто не умел так говорить: в моем тогдашнем мире все взрослые именовались «сэр» и «мэм», и никак иначе. Кстати, отучиться было трудно: даже много лет спустя – разговаривая с преподавателями колледжа, продавцами в магазине или просто прохожими – я вынужден был делать над собой усилие и менять обращение на более штатское. Из-за чего все и всегда считали меня заторможенным. Но ведь они не так уж неправы, верно?
Черт! Я совсем не помню ее лица! Помню бескровные пальцы на белой простыне, помню голос – тихий и безжизненный, но только не лицо. Наверное, это вполне нормально: мне было так мало лет – и все же... Подозреваю, что причина кроется в другом. В неисчислимых травмах головы. Сами посудите: только за последний месяц целых две. Съездил, называется, на курорт! Отдохнул! Ванда вообще настоятельно рекомендовала мне взять отпуск. По болезни. Я бы и взял, но тогда пришлось бы объясняться с Барбарой на предмет происхождения «множественных повреждений головы». А заодно поведать обо всем, что происходило во время отдыха. Ага, разбежался! Ни за что и никогда. Стыда-то сколько...
Ну, бог с ними, с этими драгоценностями: не очень и хотелось предотвращать их похищение, но вот Амано... По-моему, я скоро окончательно сойду с ума. Особенно если попытаюсь понять причины поступков моего напарника: то одно, то другое, без малейшей тени последовательности. Зачем он потащил меня на Юму? Загорать? Купаться? Шляться по приемам? Мне это не было нужно. Мне вообще ничего не было нужно после мимолетного знакомства с мисс Манчини. Впрочем, вру. Было. И сейчас нужно. Чтобы кто-то посидел рядом всего минуту. Молча. Ничего не требуя и не пытаясь сделать. Просто посидел, чтобы можно было почувствовать, что в воздухе остаются следы не только твоего дыхания. Наверное, я хочу слишком многого. Или хочу не с той стороны, откуда могу получить. Но одно знаю совершенно точно: бегать за Амано, как собачонка на привязи, не мечтаю.
Приказ выполню. Любой. Даже самый странный и глупый, потому что есть такая вещь, как дисциплина. На службе. А те жалкие остатки времени, которые должны бы стирать различия между чинами, уж позвольте тратить, как посчитаю нужным!
И почему меня так задела его фраза насчет старшего по званию? Наверное, потому, что несколько безобидных слов мгновенно разрушили иллюзию дружеских отношений. Дружеских... А с чего я, собственно, взял, что они таковыми были? Не знаю. Но чертовски хотелось верить – именно дружескими. И вдруг такое. Удивляюсь, что сразу не закатал ему в лицо: надо было так и сделать – во-первых, напряжение бы снял мигом, а во-вторых, разрушения были бы минимальны. Мой сломанный нос, не более, – ведь я вряд ли сподобился бы потом дать сдачи. А так натворили дел...
При всей общей замечательности у Амано есть один серьезный недостаток: не пьет. Если бы в том баре он приложился к бутылке, все было бы иначе. Совсем иначе. Я сначала и решил, что мой начальничек заливает выпивкой свое плохое настроение. Даже поговорить хотел. Извиниться. Но когда увидел его глаза. Глаза, в которых помимо абсолютной и непререкаемой трезвости можно было прочитать: «Какой же ты мерзавец, Морган Кейн»... Вот тогда я и не удержался. Ударил. Потому что откуда-то знал: первым он не начнет, хотя и может, и должен.
И почему все считают странным меня, когда рядом ходит некто куда более в этом смысле примечательный?..
Кстати о выпивке. Наряду с рекомендацией отдохнуть я получил от доктора Полански предписание, обязательное к исполнению. Рецепт, так сказать. Пятьдесят граммов коньяку ежевечерне. Не скажу, что отнесся к этому без энтузиазма, но здравый смысл во мне ухитрился взять верх и предположить, что такие «методы лечения» приведут к тому, что я банально сопьюсь. На что Ванда совершенно серьезно заметила: от тромбов в сосудах головного мозга умирают гораздо чаще, чем от пьянства. В общем, напугала меня основательно. Вот только как мне следовать ее советам? Денег даже на самый дрянной коньяк у меня никогда не появится, да и не будет это выходом, потому что я должен потреблять хороший напиток, в идеале – с Земли. И как, скажите, доставать сие сокровище? Попросить помощи у Рэнди? Он, конечно, не откажет старшему брату своей будущей жены, но... Цена напитка ниже от этого не станет, а требовать каждый месяц бутылку в подарок – это уж слишком. Придется заводить связи среди контрабандистов. А что? Достаточно одного намека, что Морган Кейн появится в составе группы таможенного досмотра, чтобы самый умелый и опытный торговец запрещенным товаром забился в истерике, потому что я сдуру могу найти то, что он и сам не помнит, где припрятал. И все-таки жаль, что Амано не пьет.
