Текст книги "Ко(с)мическая опера"
Автор книги: Асия Уэно
Соавторы: Рональд Уэно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Эпизод 22
«ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА – ГДЕ ЖЕ ТЫ, ЛЮБОВЬ, СКОТИНА?»
Амано Сэна.
Морена, ресторан «5-я Авеню», 14 февраля 2104 г., 22.00.
Как хорошо, что я не избрал карьеру официанта! Уже спину ломит и ноги отваливаются, а этим трагикам за столом хоть бы что. Разве можно столько жрать? И не им одним. Будь моя воля, я бы всех посетителей этого сомнительного заведения на диету посадил, клянусь! Хотя бы на один день. Сегодняшний. Или перестрелял. Хватит жрать, кому сказано?! Чего мне рукой машешь? Лопнешь ты, толстяк! Вот посмотри на меня: в элегантном костюме, белой манишке с бантиком, через руку перекинуто ослепительно белое полотенце, стройный, как кипарис... Еще бы не быть стройным – в последнее время слишком много в моем календаре попадается дней, подобных этому.
Вообще, денечек тот еще. Сказать, что я был вне себя, когда узнал, с кем соревнуется наш драгоценный подзащитный субъект, это, не сказать ровным счетом ничего. Твою-вашу-их-имповскую дивизию так-растак! Только пригрезилось, понимаешь, что человек проникся нашими партнерскими отношениями, привык, приспособился, научился действовать согласованно, в команде, и вот вам пожалуйста! Ввязывается в политически некорректную ситуацию, напрямую касающуюся доверенного нам задания, – и ни словечка! Как будто я шкаф, стол... Ну, выживем, всыплю я тебе промеж ясных очей, сокол мой стремительный!
Конечно, если меня раньше инфаркт не хватит или что похуже. А что, запросто! Между прочим, по итогам экспертизы моего бывшего термокостюма, сие беспокойство более чем оправданно. Есть у меня один весьма компетентный в этой области знакомый. Сначала-то я, вернувшись с Челесты, разобрал все сам – и ничегошеньки не обнаружил неисправного. Неужели я совсем дурак? К сожалению, полученная от независимого эксперта информация оказалась утешительной для самолюбия, но совершенно губительной для настроения. Я хорош такой, каков я есть, и незачем меня поджаривать или замораживать! А ведь кто-то пытался, только, если можно так выразиться, «недостарался». Отказала лишь автотермокоррекция. Боялись, наверно, сделать вмешательство слишком заметным. И ведь даже не скажешь, когда над ним поколдовали – до проведенных вместе с Рэнди испытаний или после. Мы-то не могли прокатать снаряжение по факту температуры, располагая лишь условиями комфорта родной планеты. Планочками пощелкали, сами бросили себя из горячего пота в холодный и наоборот, и все. Автоматику так не проверишь. Только на Челесте выяснилось, что один костюм неисправен. Только один, заметьте, мой! В каком-то смысле это обнадеживает: личный недоброжелатель, пытающийся истребить кого-то конкретно, всегда предпочтительнее общего врага. Можно не опасаться нейтринного заряда, сброшенного на весь город. Ну, или почти не опасаться. Но дорогу я теперь перехожу только по правилам!
И в свете моей развившейся паранойи плюс загадочные события на юмском курорте, которые, чует мое сердце, как-то с Империей связаны (только мы, боюсь, никогда не узнаем, чьи конкретно планы умудрились нарушить), мой горячо любимый напарник выкидывает подобный фортель. Как он вообще позволил впутать себя в такое?! Ведь не авантюрист, а вот, поди ж ты. Уж с кем бы я после событий двухмесячной давности ни за какие коврижки не пошел на свиданку, так это с подданной Империи. А с подданным и подавно!
Хотя, если подумать, при их имперском матриархате еще неизвестно, кого на свидание приглашать безопаснее. С другой стороны, этот самый матриархат у них очень даже своеобразный. Кстати, предупреждаю: информация, которую я сейчас пытаюсь скомпоновать, собрана по крохам из разных малоизвестных и недоступных простому обывателю источников, нигде не фигурирует в полном виде и разглашению не подлежит.
Не зря я в библиотеках да Сети прописался, как только с Юмы вернулся, весь такой отдохнувший. То, что Империя освоила космос и открыла возможность быстрого сверхсветового перемещения гораздо раньше, чем потомки землян, составившие впоследствии костяк Федерации, известно всем. Этим фактом импы высокомерно помахивают перед нашими физиономиями с момента первого контакта! Тем не менее, на настоящий день территория, «охваченная» Империей, изрядно уступает нашей, а ведь мы вышли на арену всего-то лет двести назад! Никогда не размышляли над данной странностью? Начнете копать, едва ли выкопаете правильный ответ, если только, разумеется, не имеете доступа к тем сведениям, что открыто не найти и с огнем. Да и их, повторяю, придется собирать по крупинкам.
Оговорюсь: правильных ответов несколько. И один, перебивая другого, кричит, что он самый правильный. Объединив же все воедино, получаем следующее: Империя, при всей своей дремучей истории, крайне нестабильна. Нестабильность двойная – импов как расы и самой Империи как политического образования. С чего бы начать... Для начала обратимся к антропологии.
И снова известный факт: импы – раса человеческая. Таковых три: мы, они и аксиане. Но последних крайне мало, столкнулись мы с ними буквально «на днях», и, похоже, скоро Федерация примется за их ассимиляцию. Кстати, зря, но это к делу не относится. С импами же такой финт ушами не пройдет. Хотя бы потому, что они отстоят от нас немного дальше, чем аксиане, и этой разницы хватило для генетической несовместимости. Собственно, подданные Империи – параллельная ветвь развития по отношению к нам, а аксиане вроде кроманьонцев, которых ученые до сих пор считают предками современного человека земного происхождения.
Но вернемся к нестабильности. Сам ломаю голову, как так могло сложиться в процессе их эволюции, но у импов чрезвычайно высокая детская смертность. По моим прикидкам (точных цифр нигде не приводилось), выше пятидесяти процентов, и это в возрасте до года. Как-то связано с иммунитетом, полагаю. Хотя медицина у них на весьма высоком уровне, вот что удивляет! Но в более позднем возрасте такого беспредела уже не наблюдается: уровень смертности к двум годам достигает такового в Федерации. То есть главное для ребенка – пережить тяжкое время первых полутора лет жизни.
А теперь, как говорится, зацените иронию! При подобном положении дел стратегия выживания вида – рожать и еще раз рожать. С этим как раз все в порядке. Но когда я ознакомился с одной их традицией, имеющей весьма непосредственное отношение к высшей, Императорской, власти, я чуть не упал. Как уже говорилось, у наших противников матриархат, и специфический. Используя средневековую земную метафору (правда, европейскую), «наследует» кудель, но правит – меч». То есть, трон наследуется по женской линии, и только так. Уже супруг Императрицы получает реальную власть в свои руки. Еще мне встретилось выражение: «Император – чело, но Императрица – сосцы Империи». В пояснении утверждалось, что этим подчеркивается право передачи власти только по линии Императрицы. Как я подозреваю, Черная Роза, знакомая нам в Федерации как Ожерелье Вилль-Форца, использовалась ранее именно в инаугурационных целях. Логично: при вступлении в права наследования Императрица надевает ожерелье, подчеркивая тем самым грудь, а Император при коронации украшается венцом. Эта часть ритуала вполне закономерна, а все вышеизложенное даже слегка укрепляет Императорский Дом. Женщины вообще носительницы генов стабильности. Зато другая часть местного обычая сводит все на нет.
Мать передает трон дочери, и только дочери перворожденной. В свете того, что я рассказал о детской смертности, традиция эта представляется мне глупой и опасной донельзя. Конечно, в случае кончины первой дочери трон имеют право отдать следующей по счету (я даже прочел про случай выдавания младшей сестры за старшую), но такое наследование считается несчастливым для народа, своего рода зловещим предзнаменованием, и традиционно часто заканчивается дворцовым переворотом и сменой династии. Какое может быть геополитическое постоянство, когда средний срок существования одного Дома – два-три поколения, после чего начинается резня и беспорядки? Вот Империя то внезапно расширяет свою территорию, не давая вздохнуть местному населению завоеванных планет, то, наоборот, резко ее сужает, в моменты политической слабости – своего рода пульсация. Сказать по правде, тому придурку, который внушил своему народу идею «неблагоприятного наследования», мы, федераты, обязаны поставить памятник. Много памятников! На каждой планете, попавшей благодаря этому в наши загребущие руки. И вообще, не препятствуй расширению Империи эта величайшая из глупостей цивилизованного мира, мы могли бы и в Космос не успеть выйти. И смех, и грех, одним словом. Надо будет рассказать Моргану пусть тоже заценит. Когда освободится.
Я стрельнул глазами в сторону сидящей в центре зала парочки. На вид совершенно нормальные люди, пока один из них не улыбнется пошире, а второй... второй – Морган, и тут комментарии излишни. Ох, как я зол! Сидят воркуют как двое влюбленных в свой официальный праздник. Отдыхают, в отличие от некоторых! Счастливый проигравший как раз что-то довольно оживленно излагает несчастному победителю (а сколько визга-то было! «Я не пойду, вы с ума сошли, это неприлично, я это не надену...»). Последний внимает, склонив голову в видимой заинтересованности рассказом или собеседником. Какая идиллия! «Что ж ты, милая, смотришь искоса?..».
Заинтригованный, я решил подойти и послушать. Должно же и мне перепасть хоть немного личного счастья? В конце концов, я их охраняю. Ну да, их. Мо – от лорда, а лорда – от чего угодно, Каков каламбур, а? Только шутить и остается. Салфеток им еще принести, что ли? Так они еще и предыдущие не прожевали. Или воды? Но ее никто не требовал вроде. Ага, тому безразмерному типу, что за соседним столиком, захотелось умереть от несварения желудка. Снова меня подзывает, жиртрест! Оч-чень хорошо! Если что, я тебя сам прооперирую, обещаю! Правда, я никогда не специализировался в хирургии, но это мелочи. Главное – начать. Вон официантом тоже первый раз в жизни заделался, а подносом как ловко манипулирую! И по залу просто летаю. Самое сложное – не попадать в прямую область зрения этого тигренка, как его Морган обозвал.
Чуть не вывалив содержимое подноса на столик, который в любой момент мог стать операционным, я принялся медленно и со вкусом расставлять тарелки, мисочки и вазочки, поправлять салфетки и цветы в невысоком хрустальном бокальчике... Эх, и что я в детстве маму не слушал, когда она меня икебане учила?
Судя по всему, наш сиятельный гость развлекал своего визави забавной историей про какого-то чрезмерно удачливого капитана Тайлора, якобы истинного виновника мира между Империей и Федерацией. Не слышал такой версии событий Аль-Барадского конфликта, честное слово. Да и имени что-то такого не припомню. Лорд же в заключение еще и добавил, что сей легендарный Тайлор, вполне мог быть, цитирую, «недалеким предком уважаемого капитана Кейна». Что значит – недалеким? Я даже слегка обиделся за Моргана. Учить язык надо, вот что, дорогой инопланетный гость!
Интересно, чем его осчастливит в качестве ответной любезности мой напарник? Я хихикнул, вспомнив про злоключения, о которых он поведал нам на Челесте, под давлением 770 атмосфер и общественности. Вот бы тот удивился! Кстати, рассказ Мо и натолкнул меня на идею нынешнего времяпрепровождения.
– Вы слишком хорошего обо мне мнения, господин Дору дай Сеймей[22]22
Абэ но Сеймей – мифический онмедзи. то есть синтоистский волшебник, мастер инь-ян. Совершенно эпическая личность, герой сказок, театральных постановок, книг, аниме и фильмов с живыми актерами. По преданиям, являлся получеловеком, его мать была лисицей-оборотнем (кицунэ).
[Закрыть], – подал голос Морган. Чистый нож, который я уже добрую минуту как пытался передать недоуменному клиенту из рук в руки, едва не вонзился в его пышное тело. Видимо, сей достойный столовый прибор, тоже был за немедленное оперативное вмешательство. Я рассыпался в извинениях, виновато улыбаясь. Предупреждать надо о таких фамилиях! Или это имя? Барбара, отправляя нас на задание, называла его господином Дору. Но для любого моего соотечественника назваться Сеймеем, – все равно, что для европейца представиться Мерлином. Отвисшие челюсти окружающих обеспечены.
– Теперь-то я думаю, что вас сложно переоценить, капитан Кейн, – лорд, профиль которого я исподтишка обозревал все это время, подмигнул и усмехнулся. Готов поспорить: лисы у него в крови тоже фигурировали. Такой же рыжий, и зубки остренькие. И с чего Мо с тигренком его ассоциировал? Типичный лис. Правда, хитрецом не выглядит, это факт. Ну, да и у наших родных лисиц тоже своя специфика, и парень ей соответствует на все сто. Вон как с Морганом любезничает, любо-дорого посмотреть! Соблазнит парня, ей-богу, соблазнит! И увезет в Империю. А мне дадут в напарники Паркера, как и собирались изначально, и... лучше повеситься!
Я печально вздохнул и принялся собирать грязную посуду на поднос. Мир отродясь не видел у официантов таких плавных и неторопливых движений.
– Кстати, – продолжал Сеймей, – зачем мы так официально? Спаситель жизни все равно, что брат, зачем титулы? – Я окончательно насторожился и, в последней надежде удержать занятую позицию еще хоть на миг, принялся поправлять тканую салфетку, заправленную за шиворот многострадального посетителя. – Называйте меня...
К моему глубокому сожалению, мне так и не довелось расслышать, как именно коварный совратитель чужих напарников предлагал его именовать. По запястью скользнула чья-то рука, и я с ужасом поймал на себе недвусмысленный взгляд моего тучного клиента. Что за...
Кажется, большего конфуза я не испытывал никогда! И паники – тоже. Сначала я остолбенел, и, естественно, мой ступор был благосклонно, но ошибочно принят за податливость. Толстые пальцы игриво скользнули под манжет. Я понял, что надо что-то делать, и немедленно. Первое стремление – огреть по голове подносом – я мужественно в себе подавил. Еще не хватало затеять драку в ресторане! Я поступил гуманно: просто наклонился к уху горе-Казановы и с тихой нежностью в голосе объяснил ему, кто он и кто его родственники. Недалекие.
Только по прошествии многих месяцев я осознал, что это был тот самый знаменательный день, когда чаши моего везения и удачи Моргана сравнялись на весах судьбы. А тогда я ожидал от толстяка чего угодно, от ответного хамства до извинений, но только не того, что произошло.
Неуловимо быстрым (и совершенно неожиданным от мужика подобной комплекции) движением толстяк отодвинулся от стола и одним рывком усадил меня к себе на колени. Я недостойно ойкнул, заметив краем глаза, как округлились глаза у Моргана, тоже поглядывавшего на мои манипуляции с подносом и посудой. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах все проблемы, кроме самой насущной, отошли на второй план. Я попытался вскочить, меня попытались удержать – и удержали. Раздались смешки. Я дернулся еще отчаяннее. С тем же исходом. Третьего рывка, добавившегося к нашей совместной массе, не выдержал стул, и мы очутились на полу. Этого уже не выдержал я и двумя четкими ударами припечатал своего оскорбителя к паркету. Оставив отдирание первого от последнего на совести прочего обслуживающего персонала, я забрал поднос и, чуть не спотыкаясь, удалился в служебное помещение, где принялся остервенело мыть бокалы под ледяной струей воды. Включить горячую не оставалось сил. Мои руки тряслись.
– Что это было?
Голос Моргана заставил меня нервно подпрыгнуть.
– Отвали. Иди, присматривай за... этим.
– Надо же! Как, оказывается, легко тебя можно вывести из равновесия. – Мой напарник, похоже, не собирался следовать моей просьбе, и я повторил ее в более грубой форме. Но и это не помогло.
– Теперь осознаёшь, каково мне! – грустно усмехнулся он. – Нет, я не к тому, что меня постоянно, гм, клеят... Как раз наоборот. Но когда все, что бы ни делал, оборачивается к худшему или превращается во что-то дурацкое, возникает стойкое ощущение, что ты вообще не способен действовать правильно... Тебе ведь это незнакомо, правда, Амано?
Я кивнул, начиная потихоньку отходить.
– А у меня такая фигня каждый божий день, – вздохнул Кейн. – Ладно, пойдем уже.
– Через зал? Ни за что! – Меня передернуло.
– Через служебный выход, глупенький. Кстати, этого аксианца в зале тоже уже нет. Унесли.
– Кого?!
Передо мной где-то вдалеке слабо забрезжил свет истины.
– Да того, полного... отморозка. Кстати, что ты ему такое сказал, что он так резво... Ты знаешь аксианский?
– Неважно, – отрезал я. И впрямь, какая разница, что я ему сказал: все равно он меня наверняка не понял. Точнее, понял, но исключительно превратно. Главным было то, как я ему это сказал. В общем, решено! Никакого человеколюбия. В следующий раз вломлю сразу, и так, чтобы гад уже никому больше не досаждал. Хотя, если представить себя на его месте... в общем, как ни крути, а виноват только я один.
– Так мы идем или тебе еще помочь здесь прибраться?
– А вы с лордом?
– Кто-то же должен охранять его по пути на базу! – делано возмутился наш новоявленный дипломат. – Не я же!
– А, по-моему, твои способности в этой области кое-кто уже реабилитировал. – Я благодарно улыбнулся своему другу, и мы поспешили к Дору дай Сеймею, томящемуся в нежелательном одиночестве. Приятный, кстати, человек, то есть лорд, оказался. И ничуть не надменный.
...И все-таки в эту проклятую забегаловку я теперь и под дулом «мармона» не шагну!
Эпизод 23
СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ
Морган Кейн.
Морена, отель «Карлайл», 17 февраля 2104 г., вечер.
– Какая встреча! Ну что, Кейни, нашел вечный двигатель?
Голос, который я и не думал услышать. Никогда больше. Голос, мигом воскресивший в памяти не слишком приятные годы. Годы учебы в колледже. Годы, которые хотелось бы забыть как страшный сон. Забыть все, в том числе и первую красавицу класса Линн Эпплби...
Для обслуживающего персонала и преподавательского состава я был главным врагом (из-за постоянно устраиваемых ЧП), для учеников – любимым посмешищем. Причем, как правило, больше усердствовали в насмешках именно особы женского пола. Сначала – девочки, к окончанию учебы – вполне взрослые и достаточно здравомыслящие девицы. Впрочем, в моем присутствии здравый смысл окружающих имеет свойство испаряться и уступать место предвкушению развлечения. За которое обычно я и расплачиваюсь.
Линн выделялась на общем фоне не только кукольной внешностью, но и нездоровой тягой к шуткам на мой счет. Признаться, весьма удачным шуткам. Сколько лет прошло? Больше десяти. Даже больше двенадцати. И все равно окликнувший меня серебристый голосок заставил вздрогнуть и слегка втянуть голову в плечи. В общем, вновь дать повод для насмешек. Разумеется, от глаз Амано мой нелепый страх не укрылся:
– В чем дело? Ты ее знаешь?
– Угу.
– А что она имела в виду? Насчет «вечного двигателя»?
И тут мне стало хреново. Совсем. И я выпалил, совершенно не отдавая себе отчет в том, что вокруг нас толпа людей:
– А то ты не догадался! Зачем мне искать вечный двигатель? Чтобы применить свои уникальные способности по назначению!
Видимо, звезды сложились в крайне неудачную для меня конфигурацию, потому что Амано моргнул и переспросил:
– Какие способности? По какому назначению?
– ПО ПРЯМОМУ! Потому что я «вечный тормоз»!
Окончание фразы звенело в глубокой тишине, которая начала накрывать холл отеля «Карлайл» еще в самом начале моего «срыва».
Десятки взглядов со всех сторон: удивленные, сочувствующие, надменные, злорадные. И в эпицентре – кристально-серые смеющиеся глаза Линн. Как всегда.
А ведь я не хотел останавливаться в этом чертовом отеле! Очень серьезно просил одуматься и переночевать в каких-нибудь простеньких меблированных комнатах поблизости от вокзала: и через весь город переться не надо, и лишних толков не возникнет. Просил. Видимо, надо было умолять. На коленях. Либо плюнуть, послать Амано подальше и самому устраивать свой ночлег. Сколько раз уже попадал в идиотские ситуации из-за чрезмерной мягкотелости – пальцев не хватит пересчитать! Но, честное слово, иногда лучше согласиться с любым решением напарника, потому что, если настоять на своем, рискуешь неделю кряду наблюдать рядом недовольную физиономию и каждую минуту ожидать, что с надутых губ сорвется очередная «гениальная» колкость в мой адрес. Ну ладно, Управление: там народ привычный к нашим «стычкам», а вот в местах цивильных... Например, в этом отдельно взятом отеле.
Даже коридорные уже косятся, с трудом скрывая улыбку. Ну напарничек, удружил!
– Как живешь, Кейни?
– Как могу, так и живу, – огрызаюсь, не зная, куда отвести взгляд. Нет, придется смотреть прямо на Линн. Тем более смотреть есть на что, и Амано прямо-таки пожирает взглядом изумительную фигуру, упакованную в черно-белый футляр атласного платья.
Мисс Эпплби стала предметом вожделения всех парней колледжа, когда ей исполнилось четырнадцать. То есть когда в нужных местах появились аппетитные округлости, а за высоким лбом начали рождаться мысли, занимающие каждую вторую девицу: как удачно выйти замуж (каждая первая тоже об этом думает, просто тщательнее скрывает свои истинные намерения). При этом Линн очень хорошо училась. Получала исключительно высокие оценки. И хотя некоторые поговаривали, что ей, как дочери директора колледжа, делают всевозможные скидки на экзаменах, даже я прекрасно видел: девушка умна. Достаточно умна, чтобы притворяться дурочкой. Она и притворялась. Я... Был признан дурачком и нещадно осмеян вне зависимости от своего желания. Шутки Линн были особенно чувствительны. Наверное, потому что она мне тоже чуть-чуть нравилась. Нравились ее тяжелые золотистые косы, которые я имел возможность лицезреть на каждом уроке, поскольку сидел через парту от Эпплби...
– Что-то раньше ты не был таким грубым, – насмешливо протянула Линн, с интересом разглядывая моего напарника. Ну да, конечно: она же всегда неровно дышала к красивым парням. Говорят, на самом последнем году обучения встречалась с кем-то, и довольно плотно, если можно так выразиться.
– Раньше и вы не были...
Ну и что сказать? На язык просится: «такой красивой».
В самом деле, она чудно похорошела. Повзрослела, приобрела какое-то внутреннее достоинство, добавившее просто хорошенькой девушке шарм королевы. И тем обиднее сознавать, что я для нее остался все тем же неуклюжим клоуном.
– Язык проглотил, Кейни?
– Мисс Эпплби...
– Я давно уже миссис. Миссис Корт.
Ого. Неужели она жена того самого... Индустрия цветных металлов. Алмазные прииски. Нанотехнологии. Высоко взлетела, директорская дочка. Остается только лужицей растечься у длинных и невероятно красивых ног.
– Извините, я...
– Снова сморозил глупость? Ничего, я даже рада: вспомнила юность. Как сестрички? Выросли или ты по-прежнему с ними нянчишься? Хотя, скорее, они нянчатся с тобой!
Смотрю в серые глаза, лучащиеся смехом. Глаза человека по-настоящему счастливого. Неужели все эти двенадцать лет она только и ждала встречи со мной? Не хватало других шутов для развлечения?
– Как вам будет угодно. – Поворачиваюсь, старательно фокусируя взгляд на чем угодно, только не на лицах людей.
– Эй, Кейни, может, угостишь меня коктейлем? По старой дружбе? Впрочем, судя по твоему костюмчику, и на стакан минералки рассчитывать не приходится. Ладно, возьму расходы на себя! Поболтаем?
– Прошу прощения, миссис Корт. Вам лучше поискать другого собеседника.
Спешу добраться до лифта, но его двери закрываются только после того, как в кабину врывается Амано.
– Что за красотка? Запоминающаяся дама, где-то я ее видел.
– Мы учились вместе.
– Это я уже понял, не дурак.
Наверное, меня основательно перекосило, потому что напарник поспешил сгладить впечатление от своих последних слов:
– Я не то хотел сказать...
– Что хотел, то и сказал.
– Брось, ну что ты, в самом деле? Чем щедрее природа на внешние краски, тем... Есть замечательное хокку, кстати. Любишь поэзию?
– Ненавижу!
– А зря. Так вот, оно звучит примерно так:
Иней на стекле.
Дыхание очага.
Что ближе сердцу?
– Понятно, что имеется в виду?
– Ни капельки!
Да какие, к черту, сейчас стихи? Он что, издевается?
– Красота хороша для удовлетворения органов зрения, а для остального требуется совсем другое. И потом, ну пошутила девушка немного, и что? Не обращай внимания на чужую глупость!
– Немного? Выставила на посмешище перед всем отелем!
– Ну не перед всем, а только перед теми, кто был в холле, – внес разумную поправку Амано.
– Этого мало?! Да мне теперь из номера нос не высунуть!
– Прямо! Забудут через пять минут.
– Забудут? Как бы не так! Уж что-что, а такие моменты из памяти не стираются!
– Вообще, ты сам виноват, – заключил Сэна. – Мог же отшутиться в ответ? Мог. Так нет, опять впал в свой любимый ступор.
– Никуда я не впадал!
– Ага. Стоял столбом и старательно делал вид дурнее, чем обычно. И как назвать такое поведение? Дурак дураком.
– Сам дурак!
– Главное – взрослый же человек, и не такое видевший и слышавший, а ведешь себя, как мальчишка.
– Спасибо, хоть с девчонкой не сравниваешь!
– Ой, не нравится мне твое настроение, – шутливо сдвинул брови Амано. – Тебе надо пойти баиньки: утро вечера мудренее.
– И пойду! Слава богу, у нас хоть номера в разных концах коридора!
– А что?
– А то! Шел бы вместе с Линн: вы составили бы чудную пару! И у вас была бы бесконечная тема для беседы – я!
– Да что ты взвился? Из-за такой ерунды...
– Ты не понимаешь!
– Чего?
– Ничего!
Лифт наконец-то остановился и распахнул двери. Я вывалился на этаж, в расстроенных чувствах задевая все, начиная от стен и заканчивая предметами интерьера. Кажется, напольная ваза моего дурного настроения не пережила. Ничего, впишут в счет. Как обычно. Уж к этому-то я привык.
Амано покачал головой и отправился восвояси. В ближайший бар, по всей видимости, – нежиться в лучах восхищенных женских взглядов. Хорошо ему. Нет, не бару, а моему напарнику. Над ним-то в детстве и юности никто не смеялся. Никто не считал тупым уродом. И главное – никто не орал об этом у него над ухом с утра до вечера.
Сил хватило только на то, чтобы войти в номер и закрыть за собой дверь. А потом я просто рухнул пятой точкой на пол. Прямо у входа. Прислонился спиной к стене.
Опять все плохо, плохо, плохо... Складывается впечатление, что мне противопоказано появляться в людных местах. Абсолютно противопоказано. Надо искать работу где-нибудь в пустыне, далеко-далеко от цивилизации. Там, где меня не будут поджидать за каждым углом тени прошлого.
Стук в дверь. Это еще кто? Амано? Не нашел девицу по своему вкусу и решил скоротать время со мной? Ну, сейчас я ему все скажу... И даже покажу!
Наверное, мое раздражение передалось механизму открытия двери, потому что створка рванулась в сторону с непривычно большой скоростью: меня качнуло вперед и...
– Ну, ты и слон!
Упс. Изумрудные пятна на белом атласе. Прямо на груди. Высокой и крупной груди. У Амано такая за несколько минут вырасти не могла...
– Все платье испортил! А я еще хотела его угостить!
Линн огорченно рассматривала два полупустых бокала в руках.
– Простите.
– И что мне теперь делать? Хоть бы пригласил даму в номер. Салфетки у тебя есть или уже все израсходовал?
– Я...
– Так пустишь к себе или нет?
– Конечно... Проходите... Я сейчас поищу полотенце.
Линн буквально втолкнула меня внутрь.
– Ну, ты и тормоз! Совершенно не изменился. Я попробую почистить платье, а ты... Организуй хоть пару стаканов сока на балконе. Если сумеешь, конечно.
Пока Линн плескалась в ванной, я уныло любовался расстилающейся внизу панорамой Морены. Да, двести метров над уровнем города – это не шутка: голова кружится не переставая. Если бы перила балкона не были усилены для надежности гравитационным леером, ни за что не решился бы подойти к краю.
– Красиво?
– А? Да. Наверное...
Убрать с платья пятна до конца не удалось, но, похоже, Линн совершенно не волновало возвращение девственной чистоты наряда. Миссис Корт была серьезна и собранна: такой бывшую соученицу я видел впервые.
– У нас мало времени, Кейни.
– Времени? На что?
– На то, чтобы поговорить.
– Мы должны говорить? О чем?
Горестный вздох.
– Ну хоть сейчас не строй из себя идиота! Думаю, умственно отсталого человека ни за что не взяли бы в Службу Безопасности.
– Вы... Откуда вы знаете?
– Я все о тебе знаю, Кейни. Наводила справки.
– Но зачем?
– Мне не к кому больше обратиться. Меня скоро убьют, Кейни. И я должна успеть сказать тебе...
– Имя убийцы?
– Не смешно, – скривила губы Линн. – Исполнителя вряд ли поймают. И даже если поймают, он не сдаст моего мужа.
– Вас хочет убить собственный муж?
– Это тебя удивляет?
– Э-э-э... Немного.
– Он никогда меня не любил. – Тонкие пальцы легли на перила. – Он вынудил меня выйти замуж. Угрозами. Обещанием расправиться с моим возлюбленным. И я уступила. Хотя совершенно зря: Клиффа все равно убили. Но у меня осталась память о нем... И муж не простил. Особенно когда узнал, что ребенок не мертвым родился, как записано в документах.
– Ребенок?
– Дочь. Сейчас ей одиннадцать. И она никогда не видела своих родителей.
– Но почему?
– Я не могу ее признать: в тот момент, когда я это сделаю, девочка будет обречена на смерть.
– Но как вам удавалось прятать ее все эти годы?
– Она живет в провинции. С добрыми и заботливыми людьми. Под чужой фамилией. Собственно, поэтому я и пришла.
– Поэтому?
– Обещай присмотреть за ней, Кейни. Я знаю, у тебя получится! Ты же вырастил двух сестер, вырастишь еще одну!
Я отшатнулся, и Линн оказалась между мной и перилами.
– Да с какой стати?
– В свидетельстве о рождении она записана твоей дочерью. Запомни, Даллес, улица Роз, дом господ Руни. Она хорошая девочка, тебе понравится.
И вот тут меня посетило стойкое желание прыгнуть вниз. Что угодно, лишь бы оказаться подальше от сумасшедшей, в мгновение ока сделавшей меня... отцом!
Вот только получилось наоборот.
В смысле кое-кто прыгнул. Но вовсе не я.
Воздух вдруг стал таким плотным, что перехватило дыхание. Хорошо, что это ощущение длилось доли секунды, иначе проблем стало бы на одну больше. Хотя то, что произошло, было больше чем проблемой. Оно было убийством.
Край g-импульса задел мое плечо, толкнул, на миг моя рука коснулась гладкой ткани платья, но выстрел был предназначен не мне, а миссис Корт. Куда и направился. Прямо в грудь, сминая ребра. Толкая на перила.
Мраморная доска не была приспособлена для того, чтобы за нее держаться. Да и зачем? Есть ведь еще и леер. Есть. Если только...
О нет!
Это длилось несколько мгновений, а мне казалось: время тянется как резина. Всплеск атласа над перилами. Движение воздуха. Бело-черная изломанная кукла летит к земле. Долго-долго... Но все же долетает. И раздается вой сирены. А может быть, она выла еще до полета? Не знаю. Я думаю совсем о других вещах. Например, о том, где находился стрелок, который подвел итог жизни Линн Эпплби. О простите: миссис Корт. Судя по направлению перемещения импульса... Три этажа над нами как минимум. Или четыре? Нет, все же три. Что там находится? Служебные помещения, если не ошибаюсь. Да-да, именно там.
