Текст книги "Пыль на губах (СИ)"

Автор книги: Артемий Барабашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

После посланцев лорда пришли слуги с обедом. Но Ланта и им ответила отказом. Её тошнило с самого момента поцелуя, и девушка не могла поверить, что снова сможет проглотить хоть кусочек пищи.

Но тут в дверь постучала та, кого минталента ожидала услышать меньше всего. – Ланточка, открой дверь солнышко, – услышала она голос мамы. – Я хочу поговорить с тобой. Я знаю, тебе тяжело принять решение Совета, но мы должны обсудить это и что-то придумать.

– Я не хочу ни с кем разговаривать! – крикнула в ответ Ланта, стараясь, чтобы мама не услышала ее слез.

Фемия с той стороны двери тяжело вздохнула. – Ты плачешь, доченька? Не надо, солнышко, я защищу тебя. Мы найдем способ избавиться от свадьбы с этим старым извращенцем.

– Не надо обещать, мама, – Ланта всхлипнула, уже не скрывая. – Ты не смогла защитить меня от решения Совета, не смогла защитить от нападок Лахесии. Я уже никому не верю. В этом мире все способны предать меня.

– Только не я, солнышко.

Ланта сжала губы, слезы потоком хлынули по ее красному лицу. – Даже ты, мама.

Фемия беззвучно кивнула. – Я вернусь, солнышко, когда ты будешь готова поговорить.

– Иди, мама, – прошептала Ланта, не уверенная, что астартесса ее услышит.

После ухода Фемии прошла еще минут десять, Ланта, наконец, смогла справиться со слезами и пересела с пола на кровать. Она вытерла лицо подолом платья и уставилась в потолок. Девушка старательно гнала от себя любые мысли, боясь, что перед глазами вновь всплывет лицо Джоль с зажмуренными глазами. "От удовольствия небось зажмурила, тварь! – мысленно сказала минталента. – Я же видела, как ты крутилась вокруг моего Кэля. Эх, жаль, что я не могла быть рядом".

"Зачем ты жалеешь его Ланта? – спросила девушка сама себя. – Это он во всем виноват.

– А может нет? Ты же видела, как он ее от себя оттолкнул. Эта гетера точно сама потянулась к нему губами, я уверена. Как ее там называл друг Кэля – втюрившаяся бестия? Точное определение для нее.

– Ну, конечно, – с насмешкой возразил внутренний голос девушки, – разве может твой идеальный Кэль быть плохим. Ты просто дурочка влюбленная, которая ничего не знает о мужчинах. Он говорил, что любит тебя, а сам посадил на коленки девку, что была поближе.

– Тогда зачем он пошел за мной так далеко? Он любит меня. Эта бестия сама..."

Размышления Ланты прервал стук в дверь.

Ланта сглотнула слюну, пытаясь, чтобы ее голос звучал как обычно. – Я никого не принимаю.

– А когда можно будет прийти? – спросил тихий женский голос.

Ланта вздрогнула. Это была Паента, подруга Данеи. Минталента все еще чувствовала себя виноватой за то, что леди попала в темницу.

– Не знаю, – ответила минталента, – никогда.

Паента несколько секунд помолчала, а потом спросила: – Значит, вы тоже верите, что это я подстроила нападение?

– Нет! – Ланта вскочила с кровати. Её сердце сжалось, когда девушка представила, как леди переживала из-за этого. «Она все еще думает, что я злюсь на нее и считаю виновной. Но это не так!»

– Простите, минталента, что тогда вывела вас в лес, но я клянусь всеми богами, я невиновна. Если бы я знала...

"Бедняжка, – на глаза Ланты вновь навернулись слезы, – надо было поговорить с ней, когда её освободили, объяснить, что не виню её".

Ланта подошла к двери. – Я не считаю, что ты виновата, Паента. Правда.

– Можно тогда я зайду? Мне нужно поговорить с вами, минталента, очень нужно.

– Я сейчас не готова кого-то принимать.

Паента за дверью всхлипнула. – Поймите, госпожа, я не могу спать из-за этого. Стоит мне заснуть, как набрасываются кошмары. Они пытаются убедить меня, убедить, что это сделала я, я все подстроила. И я уже сама начинаю в это верить. Мне так тяжело!

Ланта закрыла глаза. У нее начала кружиться голова. «Может лучше пустить её? Отвлечься от этих мыслей... При ней я смогу сдержать слезы».

Несколько раз минталента глубоко вдохнула и выдохнула, а затем повернула ключ в замке. – Заходи.

Леди заскочила в комнату, и сама закрыла дверь на ключ. На плече у нее была небольшая замшевая сумочка под цвет медно-розового платья.

Ланта кивнула на стул, а сама села на кровать.

Паента потупила голову. – Благодарю, госпожа, что согласились поговорить со мной. Мне очень стыдно за то, что случилось, и не знаю, сможете ли вы меня простить.

Ланте почудилась в ее словах какая-то фальшь, но минталента постаралась дружелюбно улыбнуться. – А я хотела сказать, что не держу на тебя зла. Просто из-за всех этих событий, у меня не нашлось возможности поговорить.

Паента вскинула голову. – Правда? Вы совсем не обижаетесь на меня?

Ланта снова улыбнулась, но теперь уже искренне. – Это ты, скорее, должна была обидеться за то, что попала в темницу.

Леди подбежала к минталенте и упала перед ней на колени, целуя руки. – Благодарю, госпожа, благодарю! Это так важно для меня. Вы просто не представляете, как терзали эти мысли.

Ланта потянула леди за плечи и усадила на кровать возле себя. – Тебе давно надо было зайти ко мне.

– Я боялась, – Паента расстегнула сумочку и достала изящный флакон из золотистого стекла. – Возьмите этот подарок в знак примирения, госпожа.

Ланта улыбнулась, она была в восторге от детской совестливости Паенты, столько времени грызшей себя за то, чего не совершала. На задний план отступили даже тяжелые мысли о предательстве Кэля. – Не стоит. Я же сказала, что не обижаюсь на тебя, не надо задабривать меня подарками.

Паента протянула флакон. – Это от чистого сердца! Прекрасные духи из восточной Санонсии. Вы представьте, сколь долгий путь прошел этот флакон, чтобы потом ублажать ваш нос своими ароматами.

– Санонсия? – Ланта вскинула брови, – неужели оттуда? – Она взяла флакон и стала вертеть в руках. Никаких клейм и надписей минталента не нашла.

Паента быстро закивала. – Да, да, из-за двух морей. У них запах прекрасного солнечного утра в горах, с оттенком душистой хвои и легким налетом саэловых цветов. Это один из самых прекрасных ароматов, которые я смогла найти. Я искала эти духи для сар-минталенты, но подарила вам. Представьте, даже у Данеи их нет!

Ланта вздохнула и протянула флакон обратно. – Данея и так сердится на меня за турнир. Если я отберу еще и её духи... Я все еще надеюсь помириться.

Леди обхватила руку Ланты с флаконом и легонько толкнула обратно к минталенте. – И у вас получится! Данея вспыльчивая, но отходчивая. Пару дней, и она сама придет к вам мириться. А я, если что, помогу.

– Ты хороший человек, Паента. – Ланта улыбнулась и начала откручивать крышку.

Леди поднялась с кровати и подошла к столу. – Вы даже не носите цветок? – она указала на цветок саэлового дерева, который лежал среди хаотично разбросанных книг.

Вполглаза Паента следила за тем, как Ланта наклонилась к флакончику духов и пыталась разобрать аромат.

Ланта вдохнула сладковато-горьковатый запах и подняла голову. Аромат слегка пьянил. «Но ни саэловое дерево, ни хвою я там не чувствую. Ох, уж эти торговцы, что только не придумают, лишь бы задурить голову молоденьким девушкам. Надо потом будет разобрать формулу и как-нибудь попробовать сделать свои духи».

Минталента с шумом выдохнула одурманивающий аромат. – Я не могу носить цветок. Хотела отдать цветок Данеи, но она не приняла. Может у тебя получится?

– Я попробую, – Паента взяла цветок в руки, а затем снова положила на стол. – Но, сначала надо подготовить ее к этому. Как вам духи?

Ланта ответила осторожно, стараясь не обидеть леди. – Интересные. Но, мне кажется, чего-то в них не хватает.

– А вы попробуйте помазать за ухом. Может аромат раскроется, когда станет не таким резким?

Ланта пожала плечами, капнула желтоватой жидкости на палец и провела за левым ухом, а затем мазнула еще и по шее.

Паента улыбнулась. – Раз мы помирились, госпожа, я могу идти? Боюсь, если Данея узнает, что я провожу время с вами, процесс примирения затянется.

Ланта кивнула. Голова стала кружится сильнее. «Не надо было так расстраиваться. Еще и эти вонючие духи. Все моя вежливость, сказала бы, что не нравится и не пришлось бы мазаться. А теперь ходи с этим запахом весь день».

Леди сделала реверанс и выскользнула из комнаты. Ланта встала с кровати, чтобы закрыть за девушкой дверь, когда комната перед глазами покачнулась.

Минталента прикрыла глаза и медленно выдохнула. Когда голова перестала так сильно кружиться, девушка сделала еще несколько шагов и нащупала дверь. Замок щелкнул, и девушка попыталась развернуться. Но ноги переплелись, и она с грохотом упала на пол. «Что это! Что со мной?»

Ланта запаниковала. Воздуха стало не хватать, шею словно кто-то медленно сжимал. Минталента представила огромные руки Мардегора, который навалился на нее всем телом.

Девушку бросило в пот. Она попыталась подняться, но не смогла, будто ее и правда прижал к полу страшный лорд. Тут Ланта уже решила забыть о своих обидах и страхах, и попыталась закричать.

Но вместо громкого крика из ее рта вырвался лишь сиплый свист. Она попыталась привлечь внимание стуком рук по полу, но силы покинули девушку.

Чем дальше, тем тяжелее и тяжелее было дышать. С трудом Ланта перевернулась на спину, потолок плыл перед глазами. «Она отравила меня! Духами! Я... Я умираю? А как же Кэль? Как же наша счастливая жизнь? Как же мои открытия? Как же всё?»

Слезы потекли по стремительно белеющему лицу Ланты. Она уже не могла толком вдохнуть, горло оттекло, девушка не чувствовала рук и ног. Перед глазами почему-то вновь всплыла Джоль, целующаяся с Кэлем. Посеревшие губы Ланты открылись, и она выдохнула: – Больно...

А затем ее глаза закрылись.

***

Когда Кэль шагнул в комнату минталенты, его наполнила радость. «Получилось! Господи, благодарю! Теперь я смогу все объяснить моей Ланточке».

Но через секунду он увидел свою любимую на полу. Она лежала на спине, рыжие волосы разметались в стороны, они ярким пятном выделялись на фоне белой, как дорогая бумага, кожи.

– Ланта! – вскрикнул юноша и бросился на колени около девушки. Она не дышала.

Кэль приоткрыл её серые губы и прижался ухом, тщетно пытаясь разобрать хотя бы малейшее движение воздуха. А затем положил голову на грудь Ланты. Сердце не билось.

Мир перед глазами покачнулся, а все внутри Кэля вспыхнуло. Ему показалось, что он через мгновение потеряет сознание и упадет поверх тела любимой. – Она умерла, – прошептал Кэль, стараясь не верить собственным словам.

– Нет! Не все потеряно!

Кэль вспомнил, как Тирин учил его заводить сердце человека. Он рванул шнурки на платье Ланты, освобождая ее грудь. Затем положил две руки напротив сердца и начал нажимать, периодически прижимаясь губами ко рту Ланты и вдувая в нее воздух.

Это не помогло.

Промучившись так минуты две, Кэль отодвинулся и принялся хаотично вспоминать уроки Алелы. Когда он и Мейт были еще детьми, она рассказывала, как можно завести сердце одним ударом. Она нащупал треугольную косточку в месте, в самом низу ее грудины, положил два пальца, вымеряя расстояние, а затем ударил кулаком. Потом он приложил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.

Его не было.

Кэль ударил еще раз.

Нет пульса.

Юноша покрылся холодным и липким потом. Внизу живота все сжалось. «Господи, умоляю! Помоги! Пусть Ланты будет жить. Пусть я смогу запустить её сердце!»

Кэль ударил еще раз. И еще. Не помогло. Он попытался вернуться к старой тактике, но все равно ничего не изменилось.

Кэль положил тело Ланты себе на колени и обнял девушку. Она уже стала холодной.

– Боже, – прошептал Кэль. – Помоги! Пусть она будет жить. Дай мне тех магических сил, чтобы я мог ей помочь.

Но ничего не произошло, как Кэль не старался высмотреть луч света или что-то почувствовать в себе.

Глаза Кэля защипало. – Ланточка, – всхлипнул он.

«Господи, помоги! Ну почему ты не помогаешь! Разве она не достойна жизни? Забери мою жизнь, только пусть она будет жить. Молю! Я не буду твоим рыцарем, если она не будет жить».

Ланта так и не начала дышать.

Кэль почувствовал страшную слабость. Пересилив себя, он поднялся и переложил Ланту на кровать, а потом вновь встал перед ней на колени. Рукой он поправил её волосы и начал нежно поглаживать холодное лицо. – Я так и не успел перед тобой извиниться, моя минталента. Я люблю тебя и только тебя. Моя минутная слабость все испортила. – Кэль всхлипнул. – Видимо твое сердце не смогло выдержать того, что ты увидела и остановилось. Или ты выпила яд? Получается, это я убил тебя. Я. Прости!

Кэль зарыдал и уткнулся головой в плечо девушки.

Через мгновение юноша почувствовал, как его начинает тянуть назад. За спиной зашелестели листья деревьев, а под руками он почувствовал не холодную кожу Ланты, а нагревшуюся от тепла тела молельную доску. Минталента стала стремительно уменьшаться в размерах. – Прости, – прошептал Кэль.

Мост прервался.

Эпилог. Распутье.

Кэль стоял посреди безжизненной равнины. Серая пыль густым слоем устилала землю, солнце темно-рыжим огненным шаром застыло на бледном пурпурно-голубом небе без облаков.

Юноша сглотнул густую слюну, пытаясь смазать пересохшее горло. Это был мир иссушающей жары и духоты. Жажда стремительно накатывала на юношу, пока его тело, с потом, покидали последние капли воды.

Земля задрожала, по ней побежали трещины. А через мгновение пыль разлетелась в стороны, а юношу накрыл грохот. Из земли вырвался фонтан кипящей воды. Несколько капель упало на руку юноши.

Кэль повернул голову и, с тупым безразличием, стал рассматривать, как краснеет кожа вокруг мутных капель, а затем, как они скатываются вниз, оставляя за собой алые дорожки. Вместо капель на коже начали взбухать волдыри. Только после этого, юноша запрокинул голову и закричал, содрогаясь всем телом.

Через секунду он уже стоял на коленях у котлована и тщетно пытался рассмотреть свое лицо в белом от накипи бурлящем кипятке.

К счастью для него, мутная вода была плохим зеркалом, ведь если бы он увидел свое лицо, то завопил бы от ужаса. Вся левая половина лица опухла и покраснела, а левый глаз покрылся голубоватой мутной пленкой.

Но Кэль мог видеть свою руку. Он взялся пальцами за край собравшейся гармошкой кожи и потянул, срывая её с себя лоскутом и обнажая сваренное мясо...

Кэль вздрогнул и открыл глаза. Он так глубоко погрузился в собственные мысли, что реальность смешалась со сном, и он наяву увидел мир, о котором рассказывал Тирин в далеком детстве. Тогда пугающий рассказ о мертвом мире, полным фонтанирующих источников кипящей воды поразил воображение юноши, ведь старый охотник наполнил его подробностями о слезающей коже и сваренных вживую глазах.

Кэля передернуло, ему и правда казалось, что он только что испытал это на себе.

«Может Господь пытается мне указать, что меня ждет?» – прозвучал в голове юноши немой вопрос.

После смерти Ланты, Кэлю казалось, что он перестал чувствовать себя в полной мере. Он не мог плакать, не мог смеяться, что-то притупило все эмоции. Кэль даже не до конца ощущал пальцы рук, словно они принадлежали чужому человеку. Юноша не чувствовал биение своего сердца, не слышал собственного дыхания. Он видел, как вздымается грудь, но не ощущал холодного воздуха на влажных губах.

«Часть меня умерла, вместе с ней. А теперь стоит убить и оставшуюся часть», – Кэль прищурился, рассматривая острое навершие камня в лесном овраге. Он пришел сюда не по своей воле, ноги привели юношу к этому оврагу, пока он пылал в своем горе. Это был знак.

Мир иссушающей пустыни и кипящей воды, которой нельзя утолить жажду, был создан для тех людей, что посмели наложить на себя руки и нарушить замысел Бога. «Так говорил Тирин. Но он ничегошеньки не знал. Как и я».

Сознание Кэля пронзила боль от того, что он подверг сомнениям авторитет Тирина, в котором никогда не сомневался и на который всегда полагался. «Какой же я был глупец. Верил во все эти сказки только потому, что их рассказывал старый человек, у которого погибли все родные. Я такой же несчастный, как и Тирин. Такой же глупец».

Юноша снова всмотрелся в камень. Допрыгнуть до него можно было только если хорошенько разбежаться. Голова неожиданно закружилась и валун поплыл в глазах.

«Как ты смеешь оскорблять меня? Я отдал жизнь, защищая любимых», – перед глазами Кэля появилась бледная фигура Тирина. Юноша понимал, что это не призрак. Просто его воображение снова разыгралось.

– Почему я должен верить, что все, что ты говоришь, правда? Откуда мне знать, существует ли Бог, о котором ты постоянно твердил? И что россказни о грешниках, варящихся в кипящей воде не то же самое, что и байки о северных богах?

Взгляд воображаемого Тирина стал еще суровее. – Вспомни, ты так же сомневался в существование Ланты.

Упоминание минталенты заставило Кэля сжаться. Ему захотелось уткнуться головой в землю и кричать, кричать, лишь бы не позволить боли вновь возникнуть в сердце. Сейчас он был рад тупому безразличию и не хотел его терять.

– Ты оскорблял Ланту этим и сейчас пытаешься оскорбить Создателя. Мне стыдно видеть тебя таким...

– Таким? – Кэль пробормотал это вслух.

– Слабым. Ты рыцарь Единого, последний кто может выполнить его волю.

– А в чем его воля? Кто мне объяснит?

– Ты поймешь. Когда исполнишь её.

Кэль выпрямился и вновь посмотрел на камень. – Я не хочу ничего исполнять, – сказал он в пустоту, – и не знаю, что хуже: жизнь без Ланты или вечность в кипящей воде.

Юноша снова услышал голос Тирина, хотя уже и не видел его силуэта. – А как же Брет? Ты обещал ему вернуться. Неужели ты снова нарушишь свое обещание?

Последние слова заставили Кэля устыдиться. Он вспомнил плачущего брата и сделал шаг назад от края оврага. Юноша вспомнил, как было тяжело, когда он увидел мертвую Ланту и представил, что его тело нашел Брет. – Тише, тише, – прошептал он сам себе, – это просто секундная слабость, не более. Все будет хорошо.

Неожиданно, Кэль вспомнил, как он отказывался сдаваться на льду, когда тащил за собой клоста и тело отца. Тогда он искренне верил, что сможет спасти отца, но все оказалось напрасно. Как и в этот раз, когда он не смог спасти Ланту.

Кэль снова взглянул в сторону оврага. Руки задрожали, а ноги приготовились помчать тело вперед. – Не вздумай, – прошептал Кэль. – Спаси в этой жизни хоть кого-нибудь. Хотя бы своего брата.

Юноша резко повернулся и быстро зашагал прочь от оврага. «Ты прав, Тирин. Я слабый. Я не хотел смириться с горем ради Брета. Боже, какой я слабак! Я однажды уже обманул моего брата и не могу сделать это вновь. Благослови Создатель твою душу, отец. Ты дал мне цель. Цель ради которой стоит жить».

Кэль с трудом смог найти путь к тому месту, где оставил молельную доску. Оказалось, что он сделал немало кругов по лесу, прежде чем выйти к злополучному оврагу.

Доска, с трещиной посередине, лежала древними символами вниз, а на задней стороне появилось несколько грязных отпечатков сапог. Цветные ленточки валялись рядом, изорванные в клочья.

Кэль прижал ладонь ко рту. – Боже! – пробормотал он сквозь пальцы, – неужели все это сделал я? Как я мог! Великий Создатель, прости меня!

Юноша бросился собирать остатки ленточек. Он не помнил, как в порыве ярости разорвал их и разбросал во все стороны.

Через десять минут поисков Кэль посмотрел на ладони, где среди гнилых листьев и мелкого сора лежали обрывки ленточек, испачканные глиной. Судя по количеству фрагментов разных цветов, все части ленточек ему так и не удалось собрать.

Кэль вытер рукавом доску и прижался губами к ее лицевой стороне. «Прости, Господи. Это... это было безумие. Помешательство. Я... Прости».

Кэль поднял голову. Сквозь жиденькую крону страж-дерева и окружающею его дымку проступало черное небо с еще редкими звездами. Юноша помнил, что убежал из дома Риэтты вечером, но, когда он стоял у оврага был полдень.

– Выходит я проблуждал в лесу целые сутки, – пробормотал Кэль, – наверное, Мейт и Джоль меня потеряли.

"Хотя... Так им и надо! – с неожиданной злостью подумал юноша. – Мейт -глупец, который не может удержаться от этой проклятой пыли. А Джоль... Джоль! Это она виновата! Из-за нее Ланта расстроилась и убежала. Если бы не она, мы с моей минталентой..."

Слезы хлынули из глаз Кэля. Он не почувствовал их, они не сковывали его горло, не заставляли шмыгать носом и судорожно вздыхать. Нет, они просто безудержно текли, словно из уголков глаз выдернули пробки.

Кэль с трудом поднялся с земли. Слабость навалилась на ноги, а в рот вернулась иссушающая жажда, словно он и правда перенесся в Земли кипящей воды. – Пора домой, – пробормотал юноша.

Кэль размышлял про себя: «Но у меня больше нет дома. Я больше не часть клана Торстсайрониум. Плевать! Я заберу Брета и мы уйдем. Но куда?»

Вслух же юноша сказал совсем другое: – Я последний рыцарь Единого. Мое предназначение где-то впереди, а не сзади. Я должен выполнить его, а потом возвращаться за Бретом.

Кэль закрыл глаза. Он не знал как поступить.

«Может стоит вернуться к Мейту и Джоль? Они подскажут как мне быть дальше. Мейт не такой уж плохой. Я и сам проявил слабость, когда поцеловал Джоль. И Риэтта говорила, что исцеление от этой зависимости займет какое-то время. Я сам виноват во всем, что случилось. Я не могу бросить их и уйти. Я был далеко от Ланты и не смог помочь. Я не хочу, чтобы это повторилось с моими единственными друзьями».

Кэль облегченно выдохнул. Он наконец-то принял решение и зашагал к выходу из леса.

Когда юноша добрался до дома Риэтты уже стояла глубокая ночь. Небо покрылось мириадами мельчайших звезд и всю дорогу Кэль рассматривал их, любуясь внеземной красотой. Во время последней беседы, Ланта успела обмолвиться, что любит звезды и занималась их изучением. Поэтому, сейчас, эти холодные огоньки были единственным, что связывало его с приятными воспоминаниями.

Кэль нашарил под ногами камень и кинул в правый столб, надеясь попасть в малозаметную деревянную кнопку. С глухим стуком камень отлетел в сторону. Юноша нашел еще один. Бросок. Дом остался безмолвен. Еще один бросок. Еще. Кэль швырял камни не меньше двадцати раз, но так и не смог попасть.

Совсем обессилив, он просто сел в пыли, стараясь удержаться от желания вырвать собственные волосы. Он вновь вспомнил как тащил клоста по льду, как держал на руках умирающего отца. Только теперь вместо Тирина на руках Кэля была Ланта.

Юноша начал думать, куда заведут эти мысли, но, неожиданно, дом Риэтты содрогнулся и из-под порога выползла лестница. Дверь ушла в сторону и круглый проем осветил улицу желтым трепыхающимся светом. На фоне желтого круга появился темный женский силуэт, пытающийся высмотреть того, кто кидал камни.

Кэль не сказал ни слова. Он просто подошел к лестнице, нависшей над головой, прыгнул, ухватился за нижние ступеньки и подтянулся, оказавшись наверху.

Джоль узнала его и начала что-то быстро говорить, но Кэль её не слышал. Он медленно поднимался, с каким-то остервенелым упорством пересчитывая ступени и боясь сбиться.

Юноша споткнулся об порог, но девушка удержала его и помогла ввалиться внутрь дома. Там уже стоял бледный Мейт, он спиной опирался на стену и держал в руках копье Кэля.

– Тебя долго не было, – сказала Джоль и захлопнула дверь. – Риэтта уже хотела нанять городскую стражу для поисков.

Кэль поморщился. Хотя он уже больше не винил Джоль, говорить с ней юноше не хотелось. Поэтому он просто спросил, глядя в пол: – А где волшебница?

Голос Джоль изменился, вместо привычной заботы в нем появились нотки раздражительности. – Риэтта в лаборатории.

Кэль кивнул, не поворачиваясь к Джоль, пересек коридор и толкнул дверь в лабораторию.

Белокурая волшебница сидела за столом, положив голову щекой на руки. На столе валялись скомканные клочки бумаги и несколько разбитых склянок.

– Я рада, что ты жив, – сказала Риэтта спокойным тоном, который никак не вязался с окружающей обстановкой. – А то я уже думала, что сайроновые выродки вновь начали бродить вокруг Ликен по ночам.

– Что случилось? – Кэль сел напротив волшебницы.

Риэтта с шумом выдохнула. – Я поссорилась с мамой. Лорд Мардегор прислал волшебникам Ликен письмо, в котором призывал провести эксперимент по управлению человеком, в которого был влит сайрон. Ну помнишь, я в вас вливала. Тому, кто добьется успеха, он обещает место личного помощника. А в еще одном письме... Ну ладно. В общем, это же моя мечта! Но, провести эксперимент такого уровня одна я не смогу, поэтому попросила маму помочь. – Риэтта засмеялась. – Видел бы ты, что она вытворяла. Она запретила мне думать об Мардегоре и отбирает этот дом, чтобы я жила под ее присмотром. Поэтому вам придется уходить.

– Я собирался уйти утром, – сказал Кэль.

– Куда? – Джоль зашла в лабораторию, поддерживая Мейта, который опирался на копье.

– На Скалу.

Мейт громко шмыгнул носом. – Зачем?

– Больше нет смысла продолжать мой путь. А там остался Брет.

– Я не вернусь, – громко заявил Мейт, – там нас уже никто не ждет.

– Она еще простит тебя, – прошептала Джоль.

– Нет, – покачал головой Кэль. – Уже не сможет. – После этих слов у него сжало горло, поэтому следующий вопрос Джоль он оставил без ответа.

– Почему? – спросила дочь лекарки.

– А куда вы шли раньше? – заинтересовалась Риэтта. – В Астарию?

Кэль с трудом сглотнул комок в горле и выдавил: – Да.

Волшебница наклонила голову, с интересом рассматривая осунувшееся лицо Кэля. – Может мне пойти с вами? Не очень-то охота терпеть нравоучения мамочки. А лорд Мардегор живет в Астарии. Я попрошусь к нему в ученицы, предоставлю материалы по вливанию магии, и мы вместе с ним откроем секрет управления человеческим разумом через сайрон.

Кэль вспомнил, что Ланте угрожал этот самый Мардегор. Он покачал головой. – Мы не идем туда.

– Идем, – неожиданно вмешалась Джоль. – Я помогу тебе помириться с Лантой.

– Ты уже помогла, – с неожиданной злостью сказал Кэль.

– Кэль, прекрати! – твердым тоном сказал дочь лекарки и села рядом с юношей. – Мы тебе поможем. – Девушка положила руку ему на плечо и Кэль с трудом удержался от желания сбросить её кисть.

– Я тоже не против пойти в Астарию, – сказал Мейт.

– Я туда не пойду, – возразил Кэль.

Риэтта засмеялась. – А если я попрошу? – она посмотрела на него и улыбнулась, как и тогда на рынке.

Кэль моргнул, эта улыбка показалась ему до больного знакомой. В белокурой волшебнице было что-то от Ланты и это растопило сердце юноши. «Может там мое предназначение как рыцаря Единого, не зря же все так уговаривают меня туда идти. И... и я смогу... смогу посетить могилу Ланты. Моя минталента... Прости, Брет. Я должен. И я снова тебя обманул».

Взгляд юноши остановился на шкатулке Риэтты, перевернутой волшебницей в гневе. Из нее высыпались гранулы сайрона, они блестели, отражая свет масляной лампы над столом. Кэль вспомнил слова Мейта: «Пыль помогает забыться. Забыть боль. Забыть утрату. Я потерял маму и из-за этого стал принимать сайрон».

Кэль зажмурился. «Как жаль, что он на меня не действует».

– Хорошо, – юноша кивнул, не открывая глаз. – Пойдем в Астарию.

Черемшан, 2022