Текст книги "Наследие древнего (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

Соавторы: Александр Четвертнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

– Назад, – скомандовал я своим бойцам, – назад, быстро.

Парни подчинились мгновенно. Лишних вопросов не задавали. Наш отряд из шести, считая меня, человек, отшагнул к линии живой ограды. К обугленному пролому, через который пришли.

– Бейте по ним эфиром и энергиями, – на ходу я продолжил давать инструкции бойцам.

– Чем? – удивился Василий.

– Энергиями? – вторил ему Николай.

Оба, как и бойцы Шальной и Бестужева, они уже открыли огонь из автоматов. Пули засвистели со всех сторон. Они вязли в щитах Огонь-Догоновского и неизвестного мне мужика. Выбивали крошево из стен дома и ступенек крыльца. Разбивали стекла окон. Но проходили сквозь тварей.

Не мудрено. Они же духи.

– Тартар Вас поглоти, – выругался я, когда в воздухе замелькали заклинания.

Огненные шары и сосульки. Водные хлысты и каменные глыбы. Бойцы Бестужева выделывали акробатические трюки, махали руками, топали ногами. Совершали танцевальные па. Десятки, сотни магических снарядов вонзились в тварей. Вернее в одну, самую первую.

– Да что б вас минотавр полюбил. Бейте эфиром и энергиями! – взревел я, а потом догадался включить рацию, но было уже поздно.

Тварь пропустила заклинания сквозь себя. Собрала из них силы стихий. Дико завизжала. Десятка два других кинулись к ней и мы, за долю секунды, стали свидетелями жутких метаморфоз. Из крылатого черепа на теле глисты тварь, как адский конструктор, собралась в циклопоподобного гиганта. Только зенок было больше десятка.

Толстенная рука вмазала по ближайшему воину, который, как с пулемёта, обстреливал её каменными заклинаниями. Последний булыжник сорвался, ушёл в землю, а вместо бойца осталась кровавая лужа.

– Этот материализовался! – крикнул я. – Гасите его боевыми заклинаниями, а остальных лечите!

– Да его и пули берут, – бросил Василий, и я заметил, как из тушки монстра выбиваются кровавые фонтанчики. Но толку от этого было мало.

– Мы не умеем лечить, – тут же пришёл ответ от Николая и остальных моих бойцов.

Я не успел выдохнуть от злости, как по рации раздался голос Бестужева:

– Целительство работает, рассредоточиться на малые отряды. Один лекарь и пять боевиков. Отступаем в сад.

Команда подоспела вовремя. Перед крыльцом уже появился десяток огромных тварей. Они скрежетали когтями по асфальту, рвались к людям. Сверху пикировали крылатые черепа. На открытом пространстве, да большим отрядом, нам бы пришёл конец.

Мы с ребятами, наконец, оказались за изгородью. Перед нами мелькнула крылатая тварь. Коля интуитивно вскинул автомат, выстрелил, а я выхватил клык Тифона и рубанул им. Тварь разлетелась туманными клочками.

– Назад, там был фонтан, – скомандовал я, краем глаза замечая, как на дорожке лабиринта появляется Шальная и её люди.

Изольда хотела что-то крикнуть, но я не стал ждать. Надо было скорее отступать, если я хотел победить.

Стены из кустов заслонили весь обзор. Никого не было видно. Только крылатые твари, словно адские мессеры из прошлого, кружили над нами, пикировали. Я отмахивался от них клыком, да слышал, как ревели глотки огромных монстров. Снова зазвучали взрывы. Буквально со всех сторон. Бои шли везде.

– Едрён макарон, – выругался Василий, спрыгивая с плеч Николая, – они до сих пор прут из воронки. Да сколько же их там?

– Не важно, – бросил я, быстрым шагом направляясь к нужному месту, – наш шанс только в скорости.

– Господин, но Вы же можете…

– Не могу, – я взглянул на Колю, – сейчас не могу, нужен фонтан.

Я не стал объяснять дальше, а Николай не успел уточнить, мы пришли на место.

Фонтан пережил наш марш-бросок через сад-лабиринт. Кусты вокруг выгорели. На траве чернела сажа. Земля была изъедена воронками от заклинаний, а фонтан стоял, будто ничего и не было.

Круглое основание, как гигантская чаша, вобрало в себя литры воды, а из центра били вверх прозрачные струи.

– Держи, – я сунул в руки Василию клык тифона, – ни одна тварь не должна прорваться ко мне.

Василий не успел ответить, а я уже взял за плечо Николая, и потянул его к земле.

– Ты хорошо послужил мне, я рад, что нашел такого верного слугу.

– Я умру? – Коля посмотрел на меня серьёзным взглядом.

– Можешь, – кивнул я, и перешагнул ограждение фонтана, прошёл в его центр.

– Главное, сестрёнка жива и здорова, – спокойно ответил Коля, – что мне делать?

– Закрой глаза и лежи, – я сам тоже прикрыл веки и уселся прямо в воду, – никто не должен прервать моей медитации.

Темнота навалилась вместе с тишиной. Я моментально ушёл в себя. Можно было бы отступить. Бросить Шальную и Бестужева, а самому уйти. Магии нет, каналы не готовы, что я могу противопоставить духам? Сейчас ничего. Потому вариант с бегством был наилучшим.

Уйти, а через час или завтра вернуться и разнести здесь всё на крошево. Это было логично. Правильно. Всё же, как не вовремя Бестужев выбрал время атаки. Но я не отступаю. Никогда.

А значит, пусть выиграют мне время. Тем более я уже дал им подсказки.

Перед внутренним взором открылось переплетение моих магических каналов. Они переплелись, скрутились, опутали резервы стихий и энергий, и я принялся их распутывать.

Первый, второй, третий из тысячи. Дело шло медленно, слишком медленно. Магию, чтобы просто видеть свою ауру, я черпал из Коли. Слуга уже через несколько секунд, даже при большом желании, не мог шевелиться и говорить. Я забирал из него всё, что когда-то дал ему. И, если придётся, заберу всё до капли, иначе здесь погибнут все. Хотя, мы и так можем погибнуть. Слишком медленно всё распутывается.

В глазах уже рябило от светящихся нитей каналов. Я не понимал, сколько времени прошло в медитации. Не понимал, но не пытался вернуться обратно. Сделана только половина. Ровно половину каналов я распутал, разгладил, убрал зажимы. Надо было сделать это дома, но, кто же знал⁈

Силы от Коли приходило всё меньше. Мне осталась где-то треть, но запасов слуги могло не хватить. Жаль, хороший слуга. Не самый лучший, какой у меня был за века жизни, но и не худший. Забавный. Ничего, позабочусь о его сестре. Думаю, он будет рад такому концу. Тихо, спокойно, а, главное, смысл его жизни исполнен. Надя исцелена, у неё будет будущее.

Осталось всего шесть каналов. Самые важные, самые главные. Расправлю их и всё, сделано дело. Вот, первый, встаёт на землю. Вот второй, подключается к воде, третий, к жизни.

Внезапно у меня открывается магическое зрение. Вижу, как вокруг фонтана носится Василий, машет клыком. Как что-то кричит Шальная, вокруг которой столпились её бойцы. А над всеми нами парят десятки крылатых тварей.

Вот четвёртая нить включает огонь, живая изгородь разлетается и к фонтану рвутся две гориллоподобные твари. В них вонзаются заклинания. Отбрасывают их в стороны. Сверху пикируют черепа.

Пятая нить ставится на воздух. У меня почти нет сил. Запас Воли уже кончается. Энергии Коли не хватает, осталась капля. Нет, пофиг, горгону мне в жены, а Геру в тёщи, я никогда не сдаюсь. Я Великий маг! Повелитель Молний! Моя Воля НЕПОБЕДИМА!

Василий метает клык в тварь, что мчится ко мне по воздуху. Она разлетается на дымные клочки, но, внезапно, с тыла выскакивает гигант. Прыгает в фонтан…

Капля сил Николая кончилась. Он умер. Шестой канал встал на движение. Аура расправилась. Заставила зажмуриться всех на поляне. Отшатнуться. Эфир хлынул пьянящим потоком. Словно бочку с пивом прорвали и оно стало залетать в меня через гигантскую воронку. Каналы распрямились.

Тварь в фонтане сгорела одновременно с первым вдохом Николая. Энергии смешались с эфиром и летающие твари над поляной испарились.

Усилием мысли я вырвал из рук Василия клык тифона. Подпрыгнул вверх и пронёсся к крыльцу усадьбы. Полные резервы просили выхода всё время. Теперь у них были здоровые каналы, и сила лилась из меня, как лава из жерла вулкана. Сила Архимага, это я уверен, даже больше.

– Фас его, Фас! – закричал Огонь-Догоновский, он всё ещё стоял на крыльце, только теперь его лицо исказилось ненавистью и удивлением. Потому что увидело меня, а затем, потому что голова слетела с плеч и покатилась в сторону. Воздушное лезвие пробило его защиту и снесло её напрочь.

Волна эфира с энергиями вспышкой прокатилась по всей усадьбе и саду. Твари исчезли, воронка свернулась. Я занёс руку с клыком над вторым мужиком. Он сжался, закрылся ладонями.

– Кирилл, оставь его живым! – разнёсся сзади голос Бестужева, – он нужен мне.

Живым, так живым. Кто бы он ни был.

Я пожал плечами, пнул мужика ногой, от чего он распластался на мраморе, и повернулся к союзникам.

Только теперь я заметил, что вокруг моих кулаков светится белым заревом энергия жизни, а по телу и плащу пробегают сотни маленьких молний.

Упс. Увлёкся. Дорвался до силы и увлёкся. Я перевёл взгляд на Бестужева и Шальную. На их вытянутые от удивления лица.

– Дедушка показал пару родовых приёмов, – развёл я руками, убирая магию, отходя от горячки боя. – Прошу в усадьбу, – я сделал приглашающий жест, – она ваша.

* * *

Дым медленно рассеивался над разрушенной усадьбой. Я стоял на мраморных ступенях парадного входа, оглядывая последствия штурма. Колонны были изрешечены пулями, витражи выбиты, а дорогая лепнина осыпалась на землю белой крошкой.

Бой закончился, но запах пороха всё ещё висел в воздухе. Бестужев с Шальной куда-то подевались, они не ломанулись в усадьбу, как я предполагал, а стали проверять своих людей. Потому моё внимание переключилось на детали, до которых мне не было дела во время боя.

– Господин, – Василий подошёл ко мне, стряхивая с плеча осколки стекла. – Периметр зачищен. Потери минимальные.

Я кивнул, не отрывая взгляда от пробоин в стенах. Огонь-Догоновский построил себе настоящий дворец – четыре этажа, парк с лабиринтом, искусственное озеро. Теперь всё это напоминало поле битвы после артобстрела.

– Где Бестужев? – спросил я, поднимаясь по ступеням.

– Допрашивает пленных в саду, – ответил Василий. – Сказал, что вам нужно обыскать дом.

Я остановился перед массивной дубовой дверью. На ней красовался герб Огонь-Догоновских – золотой феникс в языках пламени. Пули проделали в гербе несколько дыр, превратив гордую птицу в решето.

– Документы, – ответил я коротко. – Всё, что поможет понять масштаб заговора.

Дверь поддалась с первого толчка. Замок был разбит ещё при штурме. Я шагнул в холл и замер.

Мраморный пол расстилался подо мной зеркальной гладью. Хрустальная люстра размером с карету висела под расписным потолком. На стенах – портреты предков в золочёных рамах. Их строгие лица смотрели на разгром с укором.

Повсюду валялись обломки – осколки ваз, куски мебели, разорванные книги. Штурмовики не церемонились с интерьером.

– Коля, бери троих и осматривай первый этаж, – скомандовал я. – Ищите сейфы, тайники, всё подозрительное.

Николай уже отошёл от второй смерти. Кивнул и увёл группу в правое крыло. Я направился к парадной лестнице, ведущей на второй этаж.

Ступени были широкими, мраморными, с резными перилами. Каждая деталь кричала о богатстве хозяина. Огонь-Догановский не экономил на роскоши – видимо, предательство хорошо оплачивалось.

На втором этаже располагались жилые покои. Длинный коридор с высокими окнами тянулся в обе стороны. Портреты на стенах были меньше, но не менее претенциозные. Один особенно привлёк внимание – сам Василий Сергеевич в парадном мундире, с орденами на груди.

Самовлюблённый ублюдок даже себя увековечил.

Первые комнаты оказались гостевыми. Мебель под чехлами, окна зашторены. Дальше по коридору начинались личные покои. Кабинет с массивным столом из красного дерева. Библиотека с полками до потолка. Курительная с кожаными креслами и столиком для карт.

Схватил одного из спрятавших слуг.

– Пленник в подвале! – тут же выпалил он.

Я спустился на первый этаж и нашёл служебную лестницу. Узкие каменные ступени вели вниз. Холодный воздух тянул снизу, неся запахи сырости и чего-то ещё. Чего-то неприятного.

Рядом нашёлся небольшой фонарик. Луч света выхватил из тьмы стены из грубого камня. Сводчатый потолок нависал над головой. Средневековая атмосфера – словно попал в замок времён инквизиции.

Коридор разветвлялся в трёх направлениях. Я выбрал средний – оттуда доносились слабые звуки. Что-то вроде стонов или всхлипов.

Первая дверь оказалась заперта. Тяжёлый засов не поддавался с первого раза. Пришлось налечь всем весом. Металл заскрежетал, и дверь распахнулась.

Камера. Небольшая, сырая, с соломой на полу. В углу – деревянная скамья и цепи на стенах. Но пуста. Кто бы здесь ни содержался, его уже увели.

Вторая дверь. Третья. Все пустые. Но следы пребывания людей были повсюду – царапины на стенах, пятна крови на полу, обрывки одежды.

Огонь-Догановский явно не ограничивался политическими интригами.

Четвёртая камера была больше остальных. И не пуста.

В дальнем углу, привалившись спиной к стене, сидел молодой человек. Рубашка разорвана, лицо избито, но он был жив. И знаком.

– Георгий? – я шагнул вперёд, направляя луч фонарика на его лицо.

Брат Лидии поднял голову. Левый глаз заплыл, губа рассечена, но взгляд оставался ясным. Он щурился от света, пытаясь разглядеть меня.

– Кирилл? – хрипло произнёс он. – Орлов? Это действительно ты?

– Я, – присел рядом с ним, оценивая повреждения.

Георгий попытался выпрямиться, но тут же поморщился от боли. Рёбра, скорее всего. Или внутренние органы.

– Меня били, – пробормотал он. – Хотели, чтобы я подписал какие-то бумаги. Отказ на наследство, кажется.

Я помог ему встать. Парень держался на ногах с трудом, но гордость не позволяла показать слабость.

– Лида? – с тревогой спросил он. – Где моя сестра?

– Не знаю, – честно ответил я. – А что она здесь?

Лицо Георгия исказилось болью.

– Этот ублюдок… – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Он собирался жениться на ней. Силой. Говорил, что отец согласится на что угодно, лишь бы дети остались живы.

– Где она? – жёстко спросил я.

– Наверху, – Георгий оперся на мою руку. – В его спальне. Кирилл, если он её тронул…

– Не тронул, – я помог ему дойти до выхода из камеры.

Мы медленно поднялись по лестнице. Георгий шёл, стиснув зубы от боли, но не жаловался.

На первом этаже я передал его Василию.

– В нашу клинику его потом нужно отвести, – коротко приказал я.

Василий кивнул и увёл Георгия в одну из гостиных. Я же поднялся на второй этаж, направляясь к спальням хозяев.

Спальня Огонь-Догановского располагалась в конце коридора. Массивная дверь из тёмного дерева с медными накладками. На ручке висел замок – современный, электронный.

Интересно. Зачем запирать спальню изнутри?

Я приложил ухо к двери. Тишина. Никаких звуков, никакого движения.

Замок поддался не сразу. Электроника требовала более тонкого подхода, чем простые засовы. Но через пару минут механизм щёлкнул, и дверь открылась.

Роскошь ударила в глаза. Огромная кровать под балдахином стояла в центре комнаты. Персидские ковры покрывали пол. Зеркала в золочёных рамах отражали свет хрустальных бра.

И на кровати, свернувшись калачиком, лежала Лидия.

Она была в одном белье – тонкой сорочке, которая почти ничего не скрывала. Тёмные волосы растрепались по подушке. Плечи дрожали – то ли от холода, то ли от страха.

– Лидия? – тихо позвал я.

Она резко обернулась. Лицо было заплаканным, глаза красными от слёз. Но главное – в них читался ужас. Тот самый ужас, который убивает гордость и ломает волю.

– Кирилл? – её голос дрожал. – Ты здесь?

Она попыталась встать, но ноги не слушались. Упала обратно на кровать, и по щекам потекли новые слёзы.

Гордая, надменная Лидия Чернышёва-Круглякова плакала как ребёнок.

– Не подходи, – всхлипнула она. – Не смотри на меня. Я… я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

Но я уже шагнул к кровати. Снял с кресла тяжёлый халат – шёлковый, с вышивкой – и накинул на её плечи.

– Он с тобой?.. – спросил я, садясь на край кровати.

Лидия затянула халат потуже, скрывая тело. Но слёзы не прекращались.

– Ничего, – прошептала она. – То есть… почти ничего. Он хотел, но… но не успел.

Она замолчала, уткнувшись лицом в ладони. Плечи тряслись от беззвучных рыданий.

– Он говорил, что я стану его женой, – продолжила она сквозь слёзы. – Что отец согласится на всё, лишь бы мы с Жорой остались живы. А потом… потом он начал меня раздевать.

– Но он не тронул тебя? – уточнил я.

– Нет, – она подняла заплаканное лицо. – Пришёл какой-то слуга, сказал, что на усадьбу напали. Он выбежал, а меня заперли здесь.

Лидия попыталась улыбнуться, но получилось жалко.

– Видишь? Даже в такой ситуации мне повезло. Твоё нападение спасло мне честь.

Но улыбка тут же сменилась новыми слезами.

– Только почему я плачу? – всхлипнула она. – Я же сильная. Я же не такая. Я не должна плакать.

– Должна, – я положил руку ей на плечо. – После такого любой бы плакал.

– Но я не любой, – она вытирала слёзы, но новые тут же заменяли старые. – Я Чернышёва-Круглякова. Мы не показываем слабость.

– Лидия, – я развернул её лицом к себе. – Ты человек. И имеешь право на слабость.

Она посмотрела на меня – долго, изучающе. Словно видела впервые.

– Знаешь, что самое страшное? – прошептала она. – Не то, что он хотел меня изнасиловать. А то, что я подумала о согласии. Чтобы он не тронул Жору. Чтобы спасти брата, я готова была…

Она не договорила, но я понял. В этом и заключалась вся трагедия – в том, что гордая аристократка готова была пожертвовать собой ради семьи.

– Это не слабость, – сказал я. – Это сила. Готовность пожертвовать собой – высшая форма мужества.

– Мужества? – она горько усмехнулась. – Какое мужество? Я была готова расстаться со всем, во что верила, ради брата.

– Именно поэтому это и мужество, – я встал с кровати. – Одевайся. Пора отсюда уходить.

В шкафу нашлось простое платье – тёмное, строгое. Лидия взяла его и скрылась за ширмой. Я отвернулся к окну, давая ей возможность переодеться в одиночестве.

Снаружи догорали последние очаги пожаров. Дым поднимался к серому небу тонкими струйками. Бойцы патрулировали территорию, собирая трофеи и документы.

– Готово, – тихо сказала Лидия.

Я обернулся. В строгом платье она выглядела почти как прежде. Почти – если не считать красных глаз и дрожащих рук.

– Жора жив, – сообщил я. – Избит, но жив.

Лицо Лидии озарилось облегчением. Она шагнула ко мне, и я увидел в её глазах то, чего никогда раньше не замечал. Благодарность. Искреннюю, безграничную благодарность.

– Спасибо, – прошептала она. – За всё. Можешь требовать от меня и брата всё… – Девушка замолчала и вздохнула. – Всё, что ты захочешь.

Я кивнул и направился к двери. Мы спустились на первый этаж. В гостиной Георгий сидел в кресле, прижимая к рёбрам самодельный компресс. Увидев сестру, он попытался встать, но она жестом остановила его.

– Тихо, – она подошла к нему и обняла за голову. – Всё кончилось.

Брат и сестра держались друг за друга, словно боялись, что кошмар вернётся. Я дал им несколько минут, а потом кашлянул.

– Если хотите помочь, то покажите кабинет Огонь-Догановского, – сказал я. – Где он хранил документы.

– Третий этаж, – ответил Георгий. – Он водил меня туда, хвастался коллекциями.

Лифт не работал – видимо, пострадал при штурме. Брать с сестрой пошли за мной.

– Мы хотим помочь! – серьёзно заявила девушка. – Хоть чем-то…

Пожал плечами. Родственники держались за друг друга. Лифт не работал – видимо, пострадал при штурме. Пришлось подниматься пешком. Третий этаж разительно отличался от нижних.

Здесь не было роскоши ради роскоши. Всё было функционально, деловито. Длинный коридор с дверьми по обеим сторонам. Таблички на дверях – «Архив», «Переговорная», «Частные дела».

В конце коридора – двустворчатая дверь без таблички. За ней оказался просторный кабинет.

Массивный стол из чёрного дерева занимал центр комнаты. На стенах – карты, схемы железных дорог, портреты императоров. В углу – сейф размером с небольшой шкаф.

– Он здесь проводил встречи, – пояснила Лидия. – С какими-то людьми в масках. Я подслушивала несколько раз.

– Что обсуждали? – я подошёл к столу, осматривая бумаги.

– Порталы, – она нахмурилась, вспоминая. – Что-то о порталах и существах из других миров. И ещё он упоминал какого-то Черепа.

Я замер, не поверив услышанному.

– Черепа? Ты уверена?

– Да, – кивнула Лидия. – Говорил, что Череп лежит в бункере и ждёт своего часа. Что скоро всё изменится.

Мой старый знакомый. Так вот кто за тобой стоял? Ну ничего скоро и ты ответишь за свои поступки.

На столе лежали обычные деловые бумаги – договоры, счета, переписка. Ничего особенного. Но в ящиках стола могло быть больше.

Первый ящик – канцелярия. Второй – личная переписка. Третий заперт.

Замок был простой, механический. Поддался с третьей попытки. Внутри – папка с документами и небольшой ключ.

Папка содержала копии секретных соглашений. Имена, которые я узнавал – высокопоставленные чиновники, военные, даже несколько аристократов. Все участники заговора.

Но самое интересное было в конце папки. Схема какого-то подземного сооружения. Планы бункера с пометками на полях.

«Объект Череп – статус: активен»

«Дата пробуждения: согласовать дополнительно»

«Координаты: прилагаются отдельно»

– Что это? – Лидия заглянула мне через плечо.

– Кажется, ответ на многие вопросы, – пробормотал я, изучая схему.

Ключ из ящика подошёл к сейфу. Массивная дверца открылась с тяжёлым лязгом. Внутри – стопки наличности, ювелирные изделия и ещё одна папка.

Эта папка была интереснее первой. Фотографии объектов, которые я видел при штурмах. Планы операций. И среди всего этого – координаты бункера.

Но самым интересным оказалось не это. На дне сейфа лежал портативный компьютер. Я включил его – пароля не было.

Экран засветился. На рабочем столе – десятки папок с файлами. Переписка, планы, финансовые документы. Огонь-Догановский был аккуратным человеком – всё систематизировал и архивировал.

– Смотри, – Лидия указала на одну из папок. – «Видеоархив».

Я открыл папку. Внутри – десятки видеофайлов с датами. Выбрал последний по времени.

На экране появилось изображение подземного помещения. Бетонные стены, тусклое освещение, медицинское оборудование. И в центре – стеклянная капсула с мутной жидкостью внутри.

А в жидкости лежало что-то человекоподобное. Но не человек. Кожа была серой, почти металлической. Голова непропорционально большой. И самое жуткое – на месте лица красовалась конструкция, напоминающая череп.

– Боже мой, – выдохнула Лидия. – Что это за монстр?

Я не ответил. В кадре появился человек в белом халате. Он что-то записывал в планшет, периодически поглядывая на капсулу.

«Объект реагирует на внешние раздражители», – говорил он в камеру. – «Мозговая активность повышается. Рекомендуется ускорить процедуру пробуждения».

Видео закончилось. Я открыл следующий файл.

Тот же бункер, но несколько дней назад. Капсула была открыта, жидкость стекала на пол. А существо внутри…

Оно двигалось.

Медленно, неуверенно, но двигалось. Вставало на ноги, делало первые шаги. А учёные вокруг записывали каждое движение.

– Кирилл, – Лидия схватила меня за руку. – Это же не человек. Что они там создают?

– Не создают, – прошептал я, глядя в экран. – Воскрешают.

Последний видеофайл был записан позавчера. Существо уже ходило, поворачивало голову на звуки, реагировало на людей. И самое страшное – его глаза светились разумом.

Оно было живым.

В конце записи существо подошло к камере. Его лицо заполнило весь экран – серая кожа, металлические вставки, пустые глазницы, в которых тлел холодный огонь. И вместо губ – щель, которая вдруг разошлась в подобии улыбки.

– Скоро, – прозвучал голос. Механический, искажённый, но явно разумный. – Очень скоро.

Видео оборвалось.

Я закрыл ноутбук.

– Что это было? – прошептала Лидия.

– Не знаю, – честно ответил я. – Но мне кажется, мы нашли то, что искали.

Файлы с координатами содержали точное местоположение бункера. Не так далеко от города – часа два на машине. Среди лесов, вдали от любопытных глаз.

– Что будешь делать? – спросил Георгий. Он молча наблюдал за нашими поисками, прижимая компресс к рёбрам.

Я посмотрел на экран ноутбука, потом на документы, разложенные по столу. Ответ был очевиден.

– Поеду туда, – сказал я. – Нужно посмотреть, что там происходит.

– Это опасно, – возразила Лидия. – Ты видел эту тварь. Если она действительно жива…

– То её нужно остановить, – перебил я. – Пока не поздно.

Лидия хотела что-то возразить, но в коридоре послышались шаги. Тяжёлые сапоги стучали по паркету, приближаясь к кабинету.

В дверях появился Василий.

– Господин, – доложил он, – во дворе появились какие-то люди. Говорят, что они слуги Огонь-Догановского и хотят сдаться.

Я переглянулся с Лидией. Слуги могли знать дополнительную информацию о бункере. О том, что там происходило.

– Веди их сюда, – распорядился я.

Василий кивнул и удалился. Через несколько минут в кабинет вошли трое мужчин. Всё в тёмных костюмах, с испуганными лицами. Один из них – пожилой, с седыми усами – явно был главным.

– Ваше сиятельство, – он поклонился мне. – Прошу пощады. Мы только выполняли приказы.

– Как звать? – спросил я.

– Пантелей Сысоев, дворецкий, – ответил старик. – А это Фёдор и Никифор, слуги.

Остальные двое тоже поклонились, не поднимая глаз.

– Знаете о бункере? – сразу перешёл я к делу.

Лицо дворецкого дрогнуло. Он быстро взглянул на товарищей, потом снова опустил глаза.

– Знаем, ваше сиятельство, – тихо ответил он. – Хозяин часто туда ездил. Последние недели – почти каждый день.

– Что там происходило?

– Не знаем точно, – Пантелей нервно теребил края жилета. – Но возвращался хозяин всегда взволнованным. Говорил по телефону с кем-то, упоминал скорое пробуждение.

– Пробуждение чего?

– Не знаем, ваше сиятельство. Но позавчера он велел готовить особняк к приёму важного гостя. Говорил, что скоро всё изменится.

Я обменялся взглядами с Лидией. Информация подтверждала то, что мы видели на видео.

– Кто ещё знает о бункере? – продолжил я допрос.

– Несколько учёных, – ответил дворецкий. – Они там работали. И охрана, конечно. Человек десять постоянно.

– Адрес точный знаете?

– Да, ваше сиятельство. Я туда документы возил несколько раз.

Старик назвал адрес, который совпадал с найденными координатами. Значит, информация была достоверной.

– Что ещё можете рассказать? – спросил я.

Дворецкий колебался, явно решая, стоит ли говорить дальше.

– Хозяин получал много звонков последние дни, – наконец произнёс он. – От каких-то людей из-за границы. Говорили на странном языке.

– На каком?

– Не знаю, ваше сиятельство. Но хозяин всегда переходил на немецкий, когда с ними разговаривал.

Немцы. Это объясняло многое. Портальные существа, эксперименты, попытки дестабилизировать страну – всё указывало на иностранное вмешательство.

– Хорошо, – я встал из-за стола.

Включился компьютер. А там видеотрансляция и мой старый знакомый Череп. Ещё один повод поехать в этот бункер.