Текст книги "Хрустальная башня"

Автор книги: Артемис Мантикор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

4. Меж двух миров

Самый лучший напарник для лекаря – какое-нибудь сильное могучее существо, способное прикрыть в бою. Этакий зверь-танк, прущий напролом.

Прежде мой предшественник уже доказал ценность его набора способностей. Не подведи же и в этот раз!

Из колодца выпрыгнули юркие серые силуэты. Крысы. Они действительно пришли по мою душу. Причём на этот раз это были не просто животные – по мою душу пришли монстры в несколько раз больше обычной крысы. Несколько тварей в метр с лишним ростом, со злобными маленькими глазками.

Призыв фамильяра!

Перед метровыми крысами на полу в клубах дыма появился… маленький серый котёнок. Ну или скорее – молодая кошечка. Но в любом случае на боевого зверя фамильяр никак не тянул. На первый взгляд вообще было не понятно, какую пользу может принести в этом мире обыкновенная дворовая кошка.

Искролапка – значилось у неё над головой.

Зверь испуганно дёрнулся, развернулся и бросился бежать, прячась у меня за спиной.

Ну офигеть теперь! С таким-то защитником мне никто не страшен.

Я приготовился для атаки, но замер. Одна из крыс вынула откуда-то горящую масляную лампу и в помещении стало заметно светлее. В этом свете я наконец рассмотрел незваных гостей как следует.

– Гошподин.. вы гневаетешь? Пощадите, прошу, гошподин, – пропищала центральная крыса, становясь на две лапы.

На теле двуногой крысы в метр ростом было какое-то подобие набедренной повязки, а с плеч свисало нечто вроде халата. Крысиная лапка неуклюже держала слишком большой для крысы светильник, совершенно не нужный им самим.

– Вы кто, нахрен, такие? – спросил я, когда первые секунды охреневания сошли на нет.

– Нежуми, гошподин. Магиштр Танатош прикажал нас убратьша в вашей комнате.

Вот значит, как? «Крысы вас разбудят»? А у него забавное у него чувство юмора.

– И часто вы так.. убираетесь? – полюбопытствовал я.

– Каждый день, гошподин. Раньше в этих покоях никто не жил, но теперь убиратьша надо.

– Надо-надо, – поддакнул второй крысёныш.

– Окей, пока что убирать ничего здесь не нужно. Да и вообще, справлюсь как-нибудь с этим сам.

– Но.. гошподин.. мы живём, штобы шлужить! Лашмуш будет рад быть полежный для гошподин! Лашмуш чем-то провинилша?

Мда. Странности продолжаются. Они здесь что, вроде домовых эльфов в Хогвартсе? Может, подарить этому Лушму носок, чтобы он отстал?

– Хорошо, ты можешь мне помочь, если ответишь на вопросы, – предложил я. – Как на счёт просто поговорить?

Незуми переглянулись, замялись и промолчали. Расовая эмпатия подсказывала, что двуногие крысы в замешательстве. Похоже, общением со зверьками никто здесь себя не утруждал. Я же счёл их молчание за знак продолжить.

– Ты знаешь, кто такой Ректор?

Крысы задрожали и опустили лысые хвосты к полу. Мокрые носики заходили ходуном, но вот Лашмуш решился:

– Ректор – великий владетель академии, города и наших жижней. Мы шивём, чтобы шлавить его и вошхвалять, и шлушить его ущеникам и.. шлушить вшем. Народ нежу – друг.

– Хорошо, я понял. Как его найти?

– Найти? Великий шам приходит, когда нужно. Но мы шмиренные не имеем права видеть шветлый лик его.

Ясно, здесь каши не сваришь.

– Танатос. Что вы знаете о нём?

В ответ на мой вопрос крайняя крыса излилась на каменный пол недержанием.

Красноречивый ответ, ничего не скажешь.

– Магиштр Танатош великий защитник города и академии, мудрый, шильный, шправедливый… – начал из себя с заметным старанием выдавливать Лашмуш. На сей раз выдавать хвалебную оду «доброму и справедливому магистру Смерти» было сложнее, чем славить абстратного Ректора, который крыс даже не видел.

– Так-так, стоп. – остановил я крысу. Здесь тоже глухо. Не пытать же мне их, в самом деле. Мои расспросы для них уже и так та ещё пытка.

– Окей. А об академии и городе можете рассказать? Это-то хоть не запретная тема?

– Великая академия вежде вокруг наш. Я не жнаю, что говорить о ней, – заявил разговорчивый крыс.

– Зачем она нужна? Чему в ней учат?

– Шиле, чтобы бить монстров и мудро править народом нежуми, – ответил за Лашмуша другой крыс.

Я призвал инфо, чтобы увидеть имена и уровни странных существ, но был разочарован. Уровни от сорока до шестидесяти, а вместо имён у всех, кроме лидера, было просто «Незуми-слуга».

– И много вас таких?

– Много-много. Мы верхние, чиштим, убираем, готовим, шлужим. Нижние шлужат городу ижнутри, чтобы тот работал и жил. Это великая Шудьба!

– Ладно, хрен с вами, свободны, – со вздохом махнул я зверькам, чтоб те проваливали. Крысиный запах с вонью немытой шерсти, а после разговора – и гнилых зубов, уже и так забил собой все иные запахи этого места.

Едва мои слова слетели с губ, как вся шестёрка, перегоняя друг дружку, ринулась в дыру в полу. Мда, спать здесь мне расхотелось ещё больше. Кто станет спать там, где в любой момент может появиться непонятная немытая крыса, сделать что угодно и свалить незамеченной?

Но другого места у меня не будет. А значит, нужно подумать, что с этим делать.

Сделать тут чуть теплее, предположим, не сложно с моими способностями. Но надо бы подумать, как перекрыть нафиг эту дыру в полу. И дверь тоже стоило бы заменить.

Рядышком мяукнул мой боевой фамильяр. Белая грудка, серая спина, пятнышко на лапке и полосатый хвост. Таких «фамильяров» в прежнем мире можно было встретить где угодно. Один в один кот беспородный приверженец вольной жизни. Жаль крысы таких размеров этому домашнему хищнику точно не по зубам.

Я призвал пар и ударил в то место, где крыс оставил свой страх в жидкой форме.

Сначала просто отправил, как боевое заклинание, а потом вдруг осознал, что могу поддерживать его и дольше. Уменьшить температуру, увеличить площадь… идеальный способ влажной уборки безо всяких крыс. Заодно и в помещении стало не так холодно.

Повышен навык: контроль. Текущий уровень – 16.

Внезапно.

Выскочившая перед глазами надпись многое объясняла. Прокачка навыков своими силами без сражений тоже возможна. Приятная новость.

Я попробовал сформировать на руке паровой шарик и отправить его в дальнюю стену, сосредоточившись на том, что необходимо вымести из комнаты мусор и пыль.

Шар быстро собрался у меня над ладонью и задрожал, выражая готовность. Вышло не сложно, только запасы маны начали медленно ползти вниз.

Вот и главный подводный камень – чтобы как следует вымыть всю комнату маны потребуется немеряно. Иди придётся делать работу в несколько заходов. Что ж, заодно и потренируемся.

Пробежавшись ещё раз по списку доступной магии, я призвал туман. Он выглядел наиболее масштабной магией. На этот раз магия собиралась чуть дольше, но уже через минуту я едва мог разглядеть собственную руку, не то, что стены комнаты.

А теперь попробуем сильно-сильно пожелать этому туману стать тёплым и подчиняться моей воле.

Туман стал оседать, повинуясь моим желаниям, собираться в небольшие тёплые лужи, и вымывать в дыру пыль, грязь и мелкие камушки. Стало заметно теплее, а затем – погас свет. Совсем забыл о факелах, которые не выдержали сырости и в одно время погасли.

Тяжело вздохнув, я на время прервал свои эксперименты с управлением водой, открыл дверь и вышел наружу. Огня среди моих сил не нашлось, так что зажечь свет я смогу только лишь по старинке, от пламени факел в коридоре.

– Ой..

По ту сторону я нос к носу столкнулся с Лаской. Девушка сразу же опустила глаза и отпрянула от меня. Причём не как нормальный человек, а коротким рывком в тёмной энергии.

– Ласка! Здорово, что ты тут. Есть время поговорить?

– Да, я… услышала твою птицу. Зачем ты хотел меня видеть?

– Мне кажется, или ты меня.. опасаешься, что-ли? – спросил я.

– Не.. не совсем, – запнулась она. – Ты не поймёшь, прости, – опустила голову девушка ещё ниже.

– А ты попробуй объяснить, – ободряюще улыбнулся я.

– Ну.. Меня здесь не очень любят. Если ты будешь со мной общаться, у тебя будут проблемы. Я не хочу тебе мешать.

– Со своими проблемами я как-нибудь разберусь. Заходи уже. Здесь холодно. Только возьми с собой факел.

Ласка обернулась, словно впервые оказалась в коридоре, метнулась навыком к ближайшему факелу метрах в пяти, выхватила и так же способностью перешла ко мне.

Вот только факел таких манипуляций не пережил. Огонёк погас, едва девушка вышла из короткого портала у меня перед носом.

На бледном лице тени появился смущённый румянец.

– Позволь мне, – направившись ко второму факелу, хмыкнул я. – Так почему тебя здесь не любят, если не секрет?

– Я пустотник. – ответила она, будто это слово само по себе всё обьясняло.

– Что ещё за пустотник? – слово казалось смутно знакомым.

– Я проклята. Это сила, что пожирает душу и превращает людей в чудовищ. Я чудовище, Сион. Со мной опасно общаться.

– Синаэль вообще-то. Хотя лучше давай просто Син, – вздохнул я.

Девушка снова покраснела:

– Прости. Я.. это само как-то вырвалось. Син.

– Так звали твоего друга?

– У меня нет друзей, Син. Я опасна для окружающих. Просто оговорилась.

– Бывает. В любом случае, пока что ты на чудовище не очень похожа. Скорее наоборот – как по мне, ты довольно милая.

Слова сами как-то естественно слетели с губ, но на девушку это сработало, как окаменение. Она застыла, казалось, даже дышать перестала, а глаза расширились от удивления.

Мне захотелось как-то исправить ситуацию, хоть и не совсем понятно, чем именно я вызвал такую странную реакцию. Вот даже и не знаю.

Я ещё раз посмотрел на опущенное лицо Ласки, где из-за длинной чёлки выглядывал аккуратный милый и чуть вздёрнутый носик. Интересно, почему в мире, где одним заклинанием можно вернуть отрубленную ногу, эта девушка носит шрамы на треть лица?

– Заходи, – повторил я, впуская девушку в комнату. – Нет смысла говорить на пороге.

Зажечь факелы в комнате удалось не сразу. Сначала пришлось тем же контролем убрать из помещения влагу и лишь после этого снова стало светло.

Ласка всё это время молча смотрела за моими манипуляциями, будто чего-то ждала, и наконец, когда я вновь обернулся к ней, выпалила:

– Ты мне снился. До нашей встречи снился, – затараторила девушка, будто боялась, что если сделает паузу, то больше не сможет выдавить из себя ни слова. Она вновь засмущалась, а мои брови медленно поползли вверх.

– Может, мы были прежде знакомы? – предположил я, хотя был уверен, что в той жизни таких знакомств не водил.

Все мои контакты сводились к семье и налаживать общение с кем-то за пределами работы было попросту некогда. Чтобы поддержать семью, я брался за любую работу и уже несколько лет даже на игры времени не находилось. Разве что книги в дороге читал. Но ни о каких знакомствах и речи не шло.

А тех, кого я знал и любил, и ради кого жил все последние годы, в живых больше нет…

Ласка молчала, потупившись в пол.

– Сион.. Меня так звали во сне? – подтолкнул я девушку.

– Я не помню. Может быть. А может, я не так услышала. Не знаю. Мне трижды стирали память.

– Трижды?! – ухватился я за неожиданную информацию. Неужели и нас всех это ждёт? – Это нормально, по-твоему?!

– Я его орудие, – отозвалась девушка. – А у орудия не должно быть эмоций. Не должно быть памяти. Если мастер решил, что так нужно, не мне с ним спорить.

– Что-то мне твой магистр нравится всё меньше и меньше, – скривился я.

С такими подчинёнными, как Танатос, возникают сомнения, что мой благодетель вообще собирается выполнять то, что обещал. Но тогда зачем я ему вообще? В слова магистра о том, что мы призваны сюда валить каких-то там монстров, верилось слабо. Зачем для этого нужны попаданцы вроде меня? Или призывали бы каких-нибудь солдат и боевиков.

А война с миром-темницей.. пф! Это и вовсе даже звучит смешно!

– Не говори так, Син. Он защищает город от зла снаружи, – тихо возразила Ласка.

– А что там за зло такое? Монстры?

– Монстры, – подтвердила Ласка и повторила слова Танатоса. – Мы созданы для войны с ними и с пленниками мира-темницы.

Всё веселее и веселее. Таинственный помощник ничего не говорил о том, что собирается воевать с моим прежним миром.

Мир-темница. Мрачное название пошло от первых пользователей вирт-капсул. Дескать, в игре можно раскрываться на полную, любить, дружить, враждовать, и очень многие не хотели покидать свои капсулы вообще никогда. Но так или иначе, мы все привязаны к реальным телам и реальному миру, где по-прежнему нужно есть и ходить на работу, чтобы оплачивать счета.

Отсюда и пошло это название. Темница, в которую мы вынуждены возвращаться.

Глобальный проект «подлунных миров» со временем перерос в несколько планет-серверов, с полноценной инфраструктурой внутри. Фактически, разработчики создали полностью автономные миры с собственной экосистемой и экономическим устройством.

Была продумана система, в которой каждый будет особенным, каждый ищущий избранность становится избранным. Героем гаремника? Пожалуйста. Великим магом? Все возможности. Принц на белом единороге? Уздечку в руки и вперёд. Мир общий, но нейросети делают под каждого свой уникальный путь в нём.

И люди пошли. Десятками, сотнями, тысячами, миллионами. Миллиардами. Даже сами разработчики не ожидали такого ажиотажа. Оказалось, что помимо стандартных путей развития с фармом мобов и поднятием уровней, многие рады просто жить здесь обычной жизнью.

Спешно были созданы миллионы дополнительных неписей под запрос целевой аудитории, и по всем вирт-мирам расцвели романтические истории и социальная жизнь людей, которые щедро несли свои мизерные деньги на решение бытовых вопросов искусственного мирка.

Для многих виртуал стал домом. Уставшие от безнадёжности люди были рады перенести свою жизнь из безысходной рутины реальности в красочные вирт-миры.

Тесные комнаты, ненавистная работа, зачастую принудительная изоляция из-за очередной эпидемии или экологической катастрофы. Бедность и бесправие перед властью правительств и корпораций. Истощённые, напичканные химией слабые тела, тянущиеся к серым пищевым брикетам…

Но вот ты шагнул в капсулу, твоё тело погрузилось в искусственный сон, и ты сильный, здоровый, красивый. Можешь стать великим воином, душой компании, огородником, выращивающим любимый сад, рыбаком, путешественником, скалолазом, моряком, духовным искателем, можешь каждый день менять подружек и устраивать оргии, или жениться на любимой женщине и растить детей.

В общем, всё то, что в «мире-темнице» давно стало уделом избранных. В виртуале ведь нет ни эпидемий, ни экологических катастроф, ни пристальной слежки правительства. Живи себе в идеализированной версии любимой эпохи от ранней античности до стимпанка. Смотря что по вкусу. Разве что для космических приключений и футуризма «подлунные миры» пока не открыли ни единого сервера.

И вот у тебя здесь семья и дети. Друзья среди неписей, приключения. Целый огромный светлый мир, полный радости и смысла. Но каждый день ты вынужден возвращаться в ту самую жилую ячейку, к одиночеству и безысходности и кормить тело дешёвыми пищевыми брикетами.

Мир-темница – очень точный термин. Не зря он прижился настолько, что даже игровые персонажи переняли это словечко.

И вот теперь говорится о войне с этим миром. Если это игровой сервер Мельхиор, то сама идея такой войны пахнет шизофренией. Достаточно обесточить сервер, и воевать будет некому.

Но место, где я нахожусь, напоминает игру лишь наличием интерфейса.

Никогда не видел виртуальности, в которой настолько чёткая картинка и настолько точное отображение всех.. физиологических аспектов. Я слышу, как у меня стучит сердце, как булькает в животе. А если я перестану дышать, инстинкт самосохранения даст мне по башке. Как вирт-дизайнер я знаю сотни мелочей о том, как сравнить реальность и вымысел. И технологий, способных создать всё, что меня окружает, попросту нет.

Я внимательно посмотрел на Ласку. Её глаза были странными и немного пугали. Зрачок и радужка были чёрными, будто уголь, и сливались в один большой чёрный круг, размером чуть больше обычного человеческого.

Грудь её вздымалась от дыхания. Волосы были немного растрёпаны, а из-под чернильной чёлки выглядывал уголок шрама. Будто от ожога, по которому сверху когтями провёл дикий зверь.

– Ты ведь тоже один из них. Пленник, – сформулировал я все свои мысли в одной простой фразе.

Реакция была странной. Девушка поджала губы, сворачивая их в тонкую полоску. Отвела взгляд. Опустила голову в пол и вжала поглубже в плечи. Девушка сжалась, будто я дал её пощёчину, а теперь собираюсь ещё и наорать.

– Об этом не говорят, – тихо произнесла она. – Дурное это. Недоброе. Очень.

Наверное, я сейчас делаю ошибку, но:

– Почему? Если тебя это мучает, можешь не отвечать. Я просто пытаюсь понять всё. Но может, если ты поделишься с кем-то, тебе станет легче?

– Я.. помню своё прошлое, Син. Даже после стирания памяти всё равно многое помню. Даже то, что очень хочу забыть, – она подсознательно схватилась за изуродованную часть лица, взъерошив волосы. Затем бросила быстрый взгляд на меня и отшатнулась, поняв, что я успел её рассматриваю.

Сердце забилось чаще.

А ведь если б не шрам и попытка всеми силами скрывать лицо, она была бы нереально красивой.

Тонкие изогнутые брови, правильные черты лица, необычные глаза, смущённо поджатые губы, милый чуть вздёрнутый нос... Мне вдруг захотелось крепко её обнять, прижать к себе и сказать, что теперь всё будет хорошо.

Не до конца отдавая отчёт своим действиям, я потянул руку к Ласке и осторожно коснулся копны угольно-чёрных волос.

– Тебе не стоит прятаться, – тихо сказал я. – Ты правда очень милая. Хочешь, я исцелю твой шрам?

Вопреки моим ожиданиям, она не отшатнулась.

– Его нельзя исцелить. Он пришёл со мной оттуда. Чтобы я помнила. – произнесла она.

– Зачем? Если ты так боишься мира-темницы, то зачем хочешь сохранить его печать на своём лице?

– Чтобы помнить, – повторила она. – Когда меня будут бить, проклинать и ненавидеть, я буду улыбаться, потому что помню – это мой рай. А настоящий ад я уже прошла. Знаю, это прозвучит странно, но я люблю Мельхиор, мастера Тана и сражения с монстрами. Это лучше, чем быть частью мира темницы. Лучше пусть всё будет, как есть.

– Нет, – покачал я головой и ободряюще улыбнулся. – Теперь в этом мире есть я. И я никому не позволю тебя обидеть.

Интерлюдия. Шестирукая смерть

Танатос с ухмылкой отошёл от зеркала. Картины боя с нежитью поблекли, и громадное окно в иной мир вновь стало отражать две фигуры – высокого седовласого волшебника с длинной бородой и темноволосого мужчины в чёрной робе с одетой поверх неё зелёной бронёй.

– Что скажешь, мой ученик? – спросил великий Ректор. – Всё ещё думаешь, что мой эксперимент был ошибкой?

– Пока что Терми и Фхайрен меня не очень впечатлили, – ответил магистр. – Сайрис интересен, признаю. Он быстро сориентировался. Два дня до этого он пытался быть лидером, но это не его роль. Ворон слишком эгоистичная птица. Скорее всего, он будет серым кардиналом этой группы.

– Я бы на твоём месте не списывал со счетов единственного в академии дракона. Но.. ты не сказал главного. Синаэль. Что скажешь о нём? – на лице у Ректора появилась добрая отеческая улыбка с самой капелькой насмешки.

– Вы ведь сами знаете, что я скажу, учитель. Хотите услышать, что опять были правы? – хмыкнул Танатос.

– Да, Тан, потешь старика. Помнишь себя в первые дни?

– Его с самого начала занимало лишь выживание группы. Это не просто командный игрок. Син – прирождённый лидер. Он сразу просчитал ситуацию, мгновенно перестроился под неудобного противника и умудрился сохранить группу. С первой же проверки. Пока что сказывается малый опыт и непонимание собственных возможностей, но зато он учёл все возможности окружения. А ведь его потенциал – слабейший из пятёрки. Это.. впечатляет. Кем он был раньше?

– Если так интересно, простым винтиком системы. Но это не важно. Мир-темница не ценит кадры – там их переизбыток. Им не нужны лидеры и стратеги. Именно поэтому однажды они падут. Они слишком недооценивают простых людей.

– Ну, предположим, этого лекаря я бы «простым» не назвал, – возразил Танатос.

– И тем не менее в том мире это было так, мой ученик. Ему просто не дали себя проявить. Как и многим другим, его потенциал заглушили. Системе не нужны новые лидеры, ей нужны исполнители.

– Кстати, наставник. Он вспоминал вас. Говорил, что вы ему что-то обещали, и с его настойчивостью он явно будет это искать. Похоже, вы были правы, и после второго стирания памяти к нему вернулась часть воспоминаний ещё до первого.

– Хм. А вот это уже нехорошо. Но пока не критично, – нахмурился старец.

– Так может, стереть его снова? – предложил Тан.

Старик надолго задумался. Минуты на полторы, не меньше. За это время он отошёл от своего ученика, прошёлся вдоль заваленных свитками столов с непонятными устройствами, задумчиво покрутил средним пальцем глобус с узкой полоской обитаемых земель Надземья, и лишь затем ответил своему ученику:

– Нет, Тан. Нельзя. Кто знает, что всплывёт в памяти в следующий раз, и не пробудит ли он раньше срока то, что мы запечатали в телах твоей пятёрки. Сильные потрясения вредны для сдерживающей печати. Нет, – повторил старик, – пока что пусть всё будет так, как есть. Стереть память мы всегда успеем.