Текст книги "В тени Алтополиса (СИ)"

Автор книги: Артем Углов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– Да? И какое?

– Лёшка я… Алексей Чижов.

– Алексей, – задумчиво повторила девушка, – что же, приятно познакомится, Алексей Чижов.

– А твое имя какое? Я знаю про Мари, но оно же не настоящее?

На щеках девушки проступил легкий румянец, словно речь зашла о чем-то очень личном. Я сто раз успел пожалеть о том, что спросил, когда услышал в ответ очень тихое:

– Меня Ариной зовут.

Мы два часа просидели, болтая о всяком. В основном говорил я, а Мари…точнее Арина спрашивала: про детство, про мать, про деда Пахома с бабушкой Лизаветой и про то, как меня угораздило очутиться на улице.

Желудок к тому времени успел освободиться. Девушка долила в вазочку абрикосового варения, и я прикончил вторую порцию оладий. А когда вскипел чайник, зашел разговор про настоящее.

– Мадам Камилла сегодня сама не своя. Собрала всех девочек и во всеуслышание объявила, что тебе запрещено появляться в заведении. Нельзя пускать, нельзя подкармливать, нельзя разговаривать, а любого, кто посмеет нарушить запрет, будут нещадно наказывать. Ты бы видел её – голос срывается, руки трясутся. Пришлось маме Розе налить рюмочку успокоительной настойки… Может объяснишь, в чем дело?

Передо мною сидела одна из немногих, кому еще мог доверять, потому и выложил все без остатка. Весь наш разговор с мадам Камиллой.

– Назвал старой каргой? – не поверила девушка. – Теперь понятно, почему хозяйка взбеленилась. Она терпеть не может, когда указывают на её возраст.

– Но она же старая?

– И это повод оскорблять? А если я через слово стану называть тебя мелким, понравится?

– Я не мелкий! Мне четырнадцать в этом году исполнится.

– А мне девятнадцать, поэтому для меня ты мелочь пузатая.

Я попытался сыскать ответ – такой, чтобы одновременно достойным и остроумным вышел. Но увы, с фактами не поспоришь.

– Надо же додуматься – оскорбить хозяйку в личном кабинете. В месте, где она царь и бог, – девушка покачала головой, и светлая прядь непослушных волос упала на глаза.

– А нечего было меня увольнять! – выпалил я зло. Даже не знаю отчего было обиднее: от того, что Арина отказывалась становиться на мою сторону или от того, что заканчивались контраргументы.

– Её можно понять.

– С чего это?! – возмутился я.

– А с того, что Желтые Фонари – рассадник сплетен и слухов. У пьяных мужиков и без того языки развязаны, а если под боком находится женщина готовая слушать и восхищенно кивать… Иногда такое болтают, что уши в трубочку заворачиваются. И про то какие они важные и крутые, и как дела обстряпывают. Прямо не люди – боги Олимпа… Конечно, большая часть из сказанного мусор, но иногда попадается и действительно ценная информация. Вот она и не должна покинуть пределы заведения, иначе быть беде. Стригуны заинтересованы в этом особенно. Ведь бордель располагается на их территории, и именно их ребятки чаще всего появляются в стенах заведения – треплют языком направо и налево. Если случится утечка информации, знаешь куда они первым делом придут? Правильно, к мадам Камилле. Начнут проверять данные о сотрудниках, кто кем работает, какие имеет связи. Вот тут и всплывет фамилия некоего мальчишки, живущего у Лукича. Это я впервые о нем услышала, а стригуны – будь уверен, прекрасно осведомлены, кто он и чем занимается. Как думаешь, что они сделают?

– Поймают меня и изобьют?

Девушка покачала головой

– Убьют?

– Глупостей не говори. С тобой ничего не случится, как и с Лукичем. Вы люди атамана Малажского и находитесь под его защитой, а мы…, – Арина грустно улыбнулась, – мы виноваты во всем. В том что они не умеют пить, а выпив, хвастаются без меры. Что в постели только и способны пердеть. Что в кутеже своем неудержимы, а на утро тычут кошельками в лицо, требуя вернуть деньги. Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…

– … сказал и в темный лес Ягненка поволок, – продолжил я.

– Да, поволок, – девушка грустно улыбнулась. Вытянула руку и потрепала меня за вихры, успевшие отрасти за зиму. – Басня старая, но до чего же верная: у сильного всегда бессильный виноват. Сколько девчонок бесследно исчезло… Может слышал легенду о степных лисицах? Вот то-то и оно. Обижаешься на мадам Камиллу, а она нас защищает.

– Себя она защищает, – не выдержал я, – боится, как бы в заведение не пустили красного петуха.

– И это тоже, – неожиданно легко согласилась девушка, – но мадам остается единственным человеком в поселке, которого хоть как-то заботит наша судьба, поэтому давай не будем… если только не хочешь поругаться.

Ругаться я не хотел и спор затих сам собой. Мы еще маленько посидели, попили остывшего чаю, а потом пришла пора уходить. Но прежде я помог убрать грязную посуду со стола. Попытался помыть тарелки, но легким подзатыльником был изгнан с кухни. Арина долго шуршала пакетами и в качестве гостинца вручила увесистый сверток.

– Держи вкусняшки! И бобыля своего можешь угостить, – произнесла она, смеясь.

Вот уж кто обойдется. Его окромя чефира не интересует ничего.

Распрощавшись с хозяйкой и пообещав почаще заглядывать в гости, я выбежал на улицу. Ночной воздух моментально проник под куртку: попытался ущипнуть – захолодить кожу, но ничего у него не вышло. Прижатый к груди сверток отдавал теплом, и на душе моей было тепло и уютно, впервые за долгое время.

Через неделю пришла весна. Она резко распахнула свои объятия и по улицам поселка заструился теплый воздух, нагоняемый ветром с южных равнин. Природа оживала на глазах: сквозь дорожную грязь проступили побеги сочно-зеленой травы, а на редких деревьях принялись набухать почки.

Созревал и Тоша... Я специально не торопил парня, делая вид, что не было никакого предложения. Плох тот купец, что товар свой нахваливает без меры, да лезет на глаза, не давая проходу. Это и цену сбивает и навивает нехорошие подозрения: а так ли он хорош? Не таится ли здесь какого подвоха?

Я не торопил развитие событий, понимая, что Тоша не утерпит. Запала в пацанскую душу знойная цыганочка. Народ на заправке жаловался, что он все уши прожужжал своей Ясмин. Ясмин то – Ясмин это, будто речь шла о заморской принцессе, а не об элитной проститутке из борделя.

Клиент медленно томился, клиент вызревал… Надо отдать должное, держался он достойно, и даже бровью не повел, когда я вновь показался на заправке. Пожал протянутую руку и принялся смолить, пуская сизые облачка в синеющее над головой небо. Что же, я никуда не спешил, поэтому встал рядом и принялся созерцать близлежащие окрестности.

Южный выезд отличался на редкость унылым пейзажем: сплошные постройки хозяйственно назначения. Они тянулись серой лентой вдоль дороги до самых ворот с облезлой аркой. Когда-то давно на ней красовалось приветствие «boas-vindas», сделанное полвека назад в честь прибытия дорогих заокеанских друзей. Время прошло, друзья стали врагами, а от надписи остались лишь контуры букв, едва различимые в солнечном свете.

Дальше за воротами шли коробки давно разграбленных гаражей, кладовых и даже имелась высокая в два этажа голубятня. Взять внутри при всем желании было нечего, разве что строительный мусор, да пищевые отходы.

Последнего добра здесь было навалом… Предприимчивые дельцы с рынка сбрасывали за воротами испортившийся товар, плодя и без того немалые стаи крыс. Поселковая управа пыталась бороться с нарушителями санитарных норм, да только толку? На то дельцы и предприимчивые, коли узнавали о засадах заранее. Кучи мусора продолжали расти и шириться, достигнув подножия железнодорожной насыпи, а сразу за ней начиналась бесконечная степь.

– Хрен с тобой, уломал, – не выдержал Тоша. – Я с пациками пошептался… короче, будет тебе информация про внедорожник, но при одном условии.

– Каком это? – тут же напрягся я. Подумалось, что сейчас денег начнет просить, но Тоша сумел удивить:

– Нужна фотка… Да не пялься ты так, не пялься – не твоя же. Девчонки в борделе лучшим клиентам дарят профессионально сделанные карточки. Лиц там не видно, зато какие тела – сисечки, писечки. Видел парочку – просто отвал башки. И материал высшего качества: картон, глянец… такого в местном фотоателье не найдёшь. Короче, с тебя фотка.

– И как я её достану?

– Ка́ком и в раскорячку, – ухмыльнулся Тоша, довольный тем, что удалось застигнуть меня врасплох – Ты же будешь общаться с Ясмин? Вот и попроси.

– Я-то спрошу, только с какого перепуга она станет фотками разбрасываться? Сам же сказал – щедрым клиентам.

Тоша с подозрением уставился на меня:

– Чижик, ты случаем пургу не гонишь? Типа с девчонками на короткой ноге, а сам в борделе хуже пса бездомного? Придешь и скажешь: извини, Тоша, обломалась твоя свиданка – давай информацию про внедорожник забесплатно. Так думал сделку провернуть?

Именно так я и хотел, поэтому с гневом отмел выдвинутые обвинения.

– Чё за наезд?! Когда это Чижик пургу гнал?

Тоша зашевелил надбровными дугами, пытаясь припомнить мои прегрешения. Но так ничего и не найдя, зло процедил:

– Короче, мелкий, за фотку получишь информацию про красный внедорожник, а за организованное с Ясмин свидание два целковых сверху накину. Или так, или иди ищи лоха в другом месте.

Прав был Тоша, тут не поспоришь. От хорошей сделки должны выиграть обе стороны, иначе это не сделка получается, а сплошное надувательство.

Фотку достать не проблема. Раньше была не проблема, пока не разругался в пух и прах с хозяйкой борделя. Теперь в квартал Желтых Фонарей лучше не соваться. Мадам Камилла шутить не станет – мигом натравит своих вышибал, а тем плевать кого бить: проштрафившегося клиента или сопляка с улицы. И что же теперь делать… что делать.

– Какие люди?! – удивилась Арина моему визиту. В безразмерных штанах, в широченной футболке на вырост, она ни капельки не напоминала ту роковую красотку из борделя. Да и хлопочущую хозяйку, если честно, тоже. Скорее походила на заспанного сурка, извлеченного из норки ловким охотником.

– Какими судьбами?

– Есть разговор.

– Ну проходи, раз есть… Только оладий сегодня не жди. Могу предложить бутерброд с сыром или кашу на молоке.

От угощения я сразу отказался. Еще не хватало, чтобы приняли за наглеца, любящего на халяву поесть. Я и за стол-то садиться не собирался, но хозяйка настояла, попутно поставив чайник на плиту.

– Ни о каком свидании не может быть и речи, – произнесла она, едва я озвучил свою просьбу. – Мадам Камилла запрещает встречаться на стороне.

– Но были же случаи?

– Были, – не стала отрицать девушка, – весь вопрос в цене. Ради кого рисковать? Ради малолетнего сопляка, у которого толком хотелка не выросла? Что он может предложить такого, чего у Ясмин нет сейчас? Усыпанную лепестками роз кровать в дешевой гостинице? Бутылку вина и пару звонких монет?

На вариант со свиданием я особо не рассчитывал, поэтому сразу перешел ко второй части вопроса.

Услыхав про снимок, Арина задумалась – постучала ложечкой, размешивая пустой без сахара чай.

– Твой друг прав. У каждой девушки есть своего рода портфолио – набор пикантных фотографий. Только нужны они не для устройства на работу, а для поощрения особо важных клиентов. Мадам Камилла не поскупилась на услуги профессиональной фотостудии.

– И как их можно достать?

– Никак.

– И даже купить?

– Карточки не продаются, в этом и заключается их особая ценность, – заметила Арина и взгляд её сделался грустным. – Сама Ясмин продается и даже ценник имеется, а фотография нет… Забавно, не правда ли?

Я не видел в этом ничего забавного, потому схватился за кружку и принялся пить чай. Остывшая жидкость с трудом лезла в глотку, но я продолжал пить и пить, лишь бы не видеть этот взгляд. Взгляд побитой и брошенной собаки у вечно жизнерадостной девушки.

– Хорошо, – после короткой паузы произнесла она, – приходи через два дня. Будет тебе глянец.

Арина не обманула, передав в означенный срок конверт с хранящимся внутри снимком. Я-то думал, это будет небольшой кусок картонки, который обычно вручают в фотоателье, а по итогу вышел целый портрет, по размерам так точно. Такой в карман не спрячешь и за пазуху не засунешь.

– Сколько? – спросил я и тут же ойкнул, получив болезненный щелчок. Умела Арина бить острыми ноготками. – Эй, хорош драться! У меня есть деньги.

Пальцы мелькнули в воздухе, вынуждая ойкнуть в очередной раз.

– Добавки? – поинтересовалась Арина.

– Хватит, – пробурчал я, потирая ушибленный кончик, – просто хотелось как лучше.

– О деньгах больше ни слова.

– Совсем-совсем?

Вместо ответа девушка одарила меня строгим взглядом.

– Ладно, будь по-твоему, – вздохнул я. – Только неправильно это – доброе дело без оплаты оставлять.

Приоткрыл широченный конверт и заглянул внутрь. На глянцевой поверхности снимка обозначился силуэт обнаженного женского тела – изгибы бедра, торчащие груди. Они не выглядели большими плавунами, как у мамы Розы – наоборот, были по девичьи острыми, с аккуратным ареолами вокруг сосков.

– А у тебя есть профессиональные снимки? – спросил и тут же дернулся, уворачиваясь от очередного щелчка по носу. Впрочем, радовался я недолго. Арина ловким движением скинула капюшон с моей головы и отвесила столь смачный подзатыльник, что зашумело в ушах. И ладно бы только это… Хуже всего был разгневанный взгляд девушки.

– Прости, – пробормотал я.

– Иди уже… кавалер.

Фотография произвела неизгладимое впечатление на Тошу. Его можно было понять – красивый глянец демонстрировал все прелести девичьей фигуры. Модель сидела на стуле, поджав одну ногу под себя, другую вытянув на манер танцовщицы, кончиками пальцев едва касаясь пола. Полутени окутывали лицо, но я все же узнал девушку: её острые по-восточному скулы, тонкий с горбинкой нос. Запрокинутая голова была подставлена навстречу дождю – мелким бисеринкам, застывшим в воздухе. Капли сверкали столь ярко, что казалось это не вода, а настоящие алмазы падали с небес. Целая россыпь драгоценных камней, усеявших смуглую кожу чаровницы. Волнистые от влаги волосы струились вниз, к брошенной на полу одежде: нижнему белью и полупрозрачным шароварам, делающим свою обладательницу столь похожей на персидскую принцессу. К красным туфелькам на тонкой шпильке, которые Ясмин отродясь не носила, но которые попали в кадр.

Я тысячу раз видел эту девушку в живую, но ни разу не испытал подобного волнения. Настолько сильного, что всю ночь ворочался, пытаясь заснуть, а на утро вновь взялся за снимок. Игра света и тени, капли дождя на обнаженном девичьем теле – фотография обладала волшебным магнетизмом, раз за разом притягивая взгляд. Пришлось приложить немало усилий, чтобы суметь с ней расстаться.

– Ох ты ж…, – выдал восхищенное Тоша, стоило продемонстрировать товар лицом, точнее торчащими сосками. Они на фотографии были особенно заметны. Видать замерзла Ясмин голой под дождем сидеть.

– Эй, куда грабли свои тянешь, – прикрикнул я на зачарованного парня, – давай выкладывай, что удалось узнать по машине.

Конечно, Тоша мог и набрехать, дело не хитрое… Но он, как и любой другой пацан, выросший на районе, понимал ту тонкую грань, переходить за которую не стоило. Мелкий Чижик не спроста принялся выспрашивать за автомобили. Скрывались за этим интересом куда более серьезные люди, и если им впарить чепуху, то можно и огрести.

Информации оказалось немного. Действительно, повадился ездить один красный Студебекер через Южные ворота. Автомобиль сам по себе примечательный, а тут еще и модель редкая. Внедорожник класса «Аризона» специально разработанный для армейских частей САСШ. Жрал топливо как не в себя, выдерживал пулеметную очередь с десяти метров и был способен перевезти без малого тонну веса. Настоящий железный монстр, предназначенный для боевых действий. Обыкновенно выпускался двух расцветок: пустынного или черного, а вот про красно-бардовый до сей поры слышать не приходилось. Хозяином машины оказался человек экзотической наружности – этакий молодящийся дедок, которому пора было о душе задуматься, а он все на девок заглядывался. Про таких в народе говорили: «седина в бороду – бес в ребро». Вот только седины в выкрашенной бородке отродясь не водилось – аккуратно подстриженной, на козлиный манер. Такую обыкновенно носила богема: поэты или художники – представители бесполезных профессий. Из себя весь ухоженный, с кожей шоколадного цвета – редкий загар для здешних краев. А вот номера оказались местными, как и кружок страховой компании на заднем стекле.

Спрашивается, и чего этакий хлыщ в трущобах забыл? Приехал полюбоваться местными красотами или по делам? Скорее второе, учитывая конечную точку визита. Магазин «Охотник и рыболов» предлагал специфический набор товаров, выходящих далеко за пределы интересов охотников. Если только охочих до кайфа.

– Дед непростой, – подытожил в самом конце Тоша, – оптовик – сразу видать. Для ночных клубов закупается или для богемных салонов.

Я развивать тему не стал. Передал конверт со вложенным снимком и уже хотел бежать, когда Тоша остановил меня.

– Чижик, погодь… есть одна тема, – парень быстро оглянулся и не заметив ничего подозрительного, зашептал: – могу подкинуть пару интересных вариантов: есть «альфач» пижонистый, который под спорткар переделан и кадиллак ограниченной серии. Фаэтон – слыхал про такой?

– Ну?

– Чего ну? – не понял Тоша.

– Ну и к чему мне это рассказываешь?

– Тут такое дело, – парень на мгновенье замялся. – Короче, пацаны видели, как ты возле одной автомастерской крутишься, которая на Блинчикова.

Ага, теперь стали понятны Тошины ужимки, и сказанные шепотом слова. Поселковый рынок автозапчастей был известен на весь мегаполис. Здесь угнанные машины разбирались по винтику, стачивались заводские номера и продавались многочисленным клиентам, не желающим переплачивать двойную, а то и тройную цену в жадных дилерских центрах. Бизнес ширился и рос, как ширился и рос родной автопром, ежегодно отчитывающийся о рекордных продажах.

Обыкновенно трансплантологи от гаечного ключа не заморачивались с выбором авто, принимая в работу любое транспортное средство. Но иногда поступали заказы на редкие машины. И вот тут могли пригодиться глазастые мальчишки, способные навести на нужный объект.

Так вот за кого меня принял Тоша. Поди сейчас жалеет, что продешевил, не потребовав доли в вознаграждении. Солидной, если учитывать стоимость самого внедорожника. Я глянул на парня – но нет… Тоша ни о чем не жалел, обеими руками ухватившись за вожделенный конверт.

– Чижик, ты главное передай, что пацаны надежные и проверенные. Другие на заправке не задерживаются. Ежели что, за парковкой круглосуточный пригляд устроим, и за воротами, – Тоша кивнул в сторону выезда.

Я не стал разубеждать парня в обратном. Пускай считает за наводчика – все лучше клейма информатора, работающего на малажских. Шнырей на районе не любили. Их не где не любили, как не любят вынюхивающих повсюду крыс.

Пообещав, что передам обязательно, я направился дальше. Не побежал, как раньше бывало, разбрызгивая в стороны трущобную грязь, а зашагал, как подобает серьезному человеку. Чижик теперь при делах – паршивых, если честно, только пацанам об этом знать не обязательно. В их глазах я поднялся на ступеньку повыше. Пускай так и остается.

Хотелось как можно быстрее вернуться к бобылю. Отчитаться о проделанной работе, скинув повисшее на шее ярмо. Я прекрасно понимал, что это ненадолго, и что одно ярмо скоро сменится другим. Ну и пускай… Главное, Лукич на время успокоится, перестанет требовать результата по треклятому внедорожнику.

Ноги свернули на соседнюю улицу и сами собой зашагали по известному маршруту. Я настолько сильно углубился в размышления, что не сразу сообразил куда иду. И только когда впереди замаячил знакомый дом, остановился. Внутри аж все закипело от злости. И тут же забылось про красную машину, про бобыля... Гринька – сволочь! Третий месяц дома сидит, боится высунуться наружу. Интересно, на что он рассчитывает? На мою короткую память? Так Лешка Чижов сроду забывчивостью не отличался. Особенно когда дело касалось предательства.

Полный нехороших намерений, я обежал дом приятеля по кругу. В окнах первого этажа горел яркий свет. На шторах мелькали тени, а через приоткрытые форточки доносился гул голосов. Судя по всему, большое семейство только что поужинало, и теперь занималась привычными делами. Женская половина – уборкой и мытьем посуды, а мужская – чтеньем газет или просмотром телевизора. Обыкновенно Гринька в это время выбегал во двор. Он сам признавался, что не мог долго находиться в обществе младших сестер – спокойных днем, и оборачивающихся в бесенят вечером. Девчонки прыгали, скакали, дергали за рукав, требуя повышенного внимания. И чем ближе становилось время ко сну – тем больше активности они проявляли. Может и теперь вынудят сбежать во двор?

Намотав несколько кругов вокруг дома, я спрятался в тени фонаря, не работающего по причине выдранных с корнем проводов. Затаился и принялся наблюдать. Минуты бежали быстро, подогреваемые изнутри глухой злобой. И даже желудок перестал урчать, стоило только представить наглую рыжую морду, как я по ней буду бить. Не пожалею гада, оторвусь по полной программе. Будет знать, как друзей подставлять.

Показалось или на втором этаже мелькнула знакомая фигура? Ах ты ж Гринька, ах ты ж сукин сын! Наклонившись, я схватил крупный камешек. Таким и окно разбить можно, если размахнуться посильнее.

– Его нет, – раздался за спиной спокойный голос.

От неожиданности я выронил снаряд. Обернулся и увидел стоящую в паре метров девушку, с накинутой на голову шалью. Это была старшая из Гринькиных сестер, столь же огненно-рыжая с конопушками, усеявшими лицо вплоть до мочек. Я не помнил её имени, знал только, что учится она в старшей школе, и благодаря способностям считалась одной из главных надежд многочисленного семейства. Оно и не удивительно, с таким-то неумехой братцем.

– Его нет, – повторила девушка. Напрасно, я и в первый раз прекрасно расслышал, просто не счел за нужное отвечать. – Больше не приходи сюда.

– Н-да? –вырвался изо рта то ли звук, то ли вопрос. Тут главное выглядеть понаглее. – И чё, ты мне запрещаешь?

Девушка прореагировала на удивление спокойно: ни страха в глазах, ни дрожания в голосе. Не смутил её и плевок под ноги – известное оружие шпаны, используемое в качестве весомого аргумента

– У меня нет полномочий что-либо запрещать тебе, – произнесла она монотонным голосом, – стой под окнами, сколько душе угодно, но знай – Григорий здесь больше не живет.

– Как не живет… А куда он делся?

– Уехал.

– Куда?

Девушка измерила меня взглядом, словно решая, стоит ли говорить.

– Ты ведь не отступишь?

– Нет.

– Тогда может расскажешь, что приключилось между тобой и братом? Вы же были друзьями.

Друзьями, ага… Таких друзей и врагу не пожелаешь. Может в семействе рыжих и принято было языком трепать, но я-то не из таких. Не имел привычки посторонних в свои проблемы впутывать, потому и процедил:

– Не твое дело.

Думал, рыжая сестрица обидится, начнет спорить или пуще того – развернется и уйдет с гордо поднятой головой, как любил делать ейный братец. Но нет – ничего подобного не случилось. Она лишь попыталась поправить волосы, позабыв об укутавшей голову шали. Рука дернулась по привычки и опустилась ни с чем.

– Родители узнали о вашем визите в лабораторию, – произнесла она после недолгих раздумий. – Отец сильно разгневался – хотел сначала выпороть, но после придумал наказание похлеще. Григорий сам виноват – принялся доказывать, что ничего плохого не делал, а был лишь в качестве сопровождающего. Стоял в уголке и наблюдал.

– Он до жути боится уколов, – вспомнил я трясущегося от страха Гриньку.

Губы рыжей сестрицы дрогнули в улыбке.

– Мне можешь не рассказывать. Он от обыкновенной шпильки шарахается, а уж от кончика иглы и вовсе впадает в панику. Вот отец и решился его проучить, направив на повторное тестирование. Кто же мог подумать, что результат окажется положительным.

– Па… палажи…, – язык мой заплелся от неожиданности.

– Да, представь себе, – помогла рыжая сестрица. – Анализ показал наличие в крови маркеров группы АДЗ. Ну а дальше все по накатанной: контракт, обучение в престижной академии. За последний месяц и не виделись толком. Вход только по спецпропускам, так что если планируешь навестить друга, имей ввиду: заявление нужно подавать заранее.

Глаза сами собой принялись блуждать вдоль грязной улицы, по фасадам домов… Что за несправедливость?! Мне были нужны эти треклятые маркеры – МНЕ!!!, а не Гриньке, у которого и так все хорошо.

Рыжая сестрица давно ушла, я же продолжал пялиться на светящиеся окна, будучи не в силах отвести взгляд. Нет больше Гриньки, всё… Пропитанный злобой корень выдернули из груди, но облегчения не наступило. Лишь невыносимая, тянущая душу пустота.

Какой же ты гад, Гринька…