Текст книги "Молоко и мёд (СИ)"

Автор книги: Артем Рудик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Твоя взяла. Я и правда оказалась недостаточно сильна. Теперь ты доминирующая самка, а я сдаюсь на твою милость. Можешь казнить меня и сделать из моего черепа чашу, козочка. Я больше не буду сопротивляться.

– О, нет, Хамсин. Нам это точно ни к чему, – сказала Памперо, – Лучше отпусти ка Феликса из этого своего кровавого транса и скажи, на чьей ты стороне.

Тут же бедный лис выронил винтовку из рук, рухнул обессиленный на четвереньки и сблевал на пол. Я подошла к нему и похлопала его по плечу, помогая подняться. Он еле стоял на ногах и явно был обессилен из-за порабощения гиеной. Хамсин вопросительно посмотрела на Памперо:

– Теперь на твоей стороне, очевидно. Я признаю власть более сильной самки. С кем бы ты там сейчас не сражалась.

– То есть ты поддержишь нас в войне с Венегом и поимкой Мауи? – спросила я.

– Вы про всю эту заварушку после смерти Мартина? Я и так была не в восторге от того, что какой-то мужчина хочет обустроить мир по своему усмотрению. С чего вы взяли, что я могла бы его поддержать?

– Будто бы для этого было мало причин. – напомнила Памперо, – Ты на нас напала, захватила в плен Феликса и пыталась убить.

– Вы вторглись на мою территорию. Я думала, вы решили перелопатить власть в пользу Либеччо и отхватить мой законный кусок. Если это всё же не так, можно было и не прилетая ко мне сообщить о том, что вам нужна помощь с зарвавшимися ублюдками.

– У тебя ни телефона, ни факса, – заметила я, – Так что прилететь и лично убедиться в том, кого ты поддерживаешь было быстрее всего так.

– Ну, вот и цена вашей скорости – моё унижение. – сказала Хамсин, – Но теперь я в любом случае пойду туда, куда скажет Памперо. Так что я с вами в любом случае. К слову, а куда вы направитесь дальше? В Каир, скрутить длинную морду трубкозуба в калачик?

– Нет, – сказала Памперо, – Дальше нас ждёт Макаронезия. Поедем к Трамонтане.

Печать шестая – Зефир – Укрощение гиены Фаэтона

Горы Дакии, Военный лагерь Общества, немногим позднее первой Гиперрасовой войны

Когда мы с Австером прибыли в наш оперативный штаб по вылавливанию последних партизан-гиен, прячущихся в землях гетов и даков, я сразу узрел довольно печальную картину: сотни раненных и убитых солдат Трамонтаны валялись повсюду, как использованный мусор; сама правительница Юга Европы с перевязанной рукой едва живая... Но хуже всего досталось Таянне.

От неё осталось только рука, да голова. Впрочем, она не особо испытывала от этого трудности и смешливо заметила, когда мы проходили мимо:

– Вы как раз вовремя! У нас тут только самое веселье закончилось...

– Дай угадаю, – произнёс тилацин, – Снова не смогли её поймать?

– Мне кажется, что это она на нас охотилась... – сказала Таянна, – Я ей, кажется, особо приглянулась. Каждый раз она разламывает меня как-то по-особенному.

Вскоре к пуме прибежал встрёпанный Либеччо со стаканом воды. Он аккуратно и бережно поил свою благоверную, хотя вода всё равно выливалась в никуда из-под обрубка её плеч. Она гладила его оставшейся рукой и говорила нежно:

– Что бы я без тебя делала, милый Либи... Принесёшь мамочке ещё воды? Пока моё кровоснабжение не восстановиться, мне нужно будет много воды.

Он поцеловал её руку и нежно сказал:

– Конечно, любимая, я всё для тебя сделаю! – и удалился.

Тилацин сказал:

– Я так понимаю, что без нас тут совсем худо? Ох, боже, мы же уже и так сделали всю основную работу, а теперь ещё и с вашими задачами дело иметь, да, Зефирка? – он ткнул меня в бок.

Я кивнул. Австер продолжил:

– Ну ничего, ваши спасители прибыли, Тайя! В разборках мы уж будем полезнее Трамонтаны и Тлибека.

– Не надо так, – сказала серьёзно пума, – Либи очень полезный. Я бы без него сошла с ума здесь. Люблю его... – она протяжно и томно выдохнула.

– Это пока что, – Австер покачал головой, – Он конечно верный как пёс, но однажды тебе именно это и надоест.

– Не правда! Наша любовь никогда не стихнет.

– Даже через тысячи лет?

– Даже через тысячи лет.

– Очень... Наивный взгляд на вещи, Тайя. Особенно учитывая, что любви не существует. Несуществующими ориентирами, знаешь, сложно прокладывать себе путь через грядущую вечность!

– Какой ты зануда.

– Просто раздражают ваши бессмысленные лобзания.

– Прямо как Памперо... – Таянна отвела взгляд.

– Это поэтому её сейчас днём с огнём не сыскать? Вы довели бедную козочку демонстрацией телячьих нежностей?

– Не совсем так. Просто случилось нам серьёзно повздорить на тему рациональности и чувств...

– И теперь вы без неё получаете по лицу от кровожадной гиены?

– У меня были причины с ней поругаться! Она начала нравиться Тлибеку...

– И ты из-за ревности повздорила с единственной подругой?

– Не только из-за неё. – ей будто бы стало стыдно за собственные поступки.

– Чёрт, Памперо и так нелюдима, а ты ей ещё и руку кусаешь... – Австер недовольно пригрозил пальцем, – Помирись с ней, как мы разберёмся с вампиршей. Она конечно заслуживает лучшего, чем ты, но раз уж из всех нас она доверяла только тебе, не стоит так с ней... Знаешь, такие как мы с Памперо, очень глубоко обижаемся.

– Я подумаю над этим.

– Ты это сделаешь. – Австер вдруг стал серьёзен, – Другое дело, если она тебя не простит. Я бы и сам не простил если бы Зефир на кого-то меня променял. Но ведь твои заблуждения однажды пройдут, а Памперо останется. И будет великодушна, когда твой мир начнёт трещать по швам. Помяни моё слово.

Мы пошли дальше. С Трамонтаной даже не стали разговаривать. Мы прекрасно знали, почему именно на её землях гиена бушевала особенно сильно. И особого восторга от этого не питали. В этом мире всё должно быть по чести, даже у таких бесславных ублюдков, как мы.

Вместо этого мы направились сразу к оружейной палатке. План у нас уже был. И, при этом, довольно простой: снаряжаемся, выслеживаем и убиваем гиену-партизанку. После пьём заккумов сок и танцуем. Для кого-то вроде меня или Австера план исключительно прозаический. Таких у нас не было давно, но учитывая как просто мы справились с целой планетой гиен, не возникало и сомнений, что справимся и с одной.

Тут нам даже не придётся в последние секунды сматываться на звездолёте неизвестной конструкции с коллапсирующей планеты, уклоняясь от астероидов и ошмётков флота вторжения. Уже, считай, лёгкая прогулка. Тем не менее, нельзя сказать, что мы обойдёмся совсем без хитростей. Всё же наш противник чрезвычайно силён.

Грубой силой её не взять. А вот ловкостью и скоростью – вполне. Кроме того, мы будем сражаться не совсем честно. Если я начну проигрывать, Австер нанесёт решительный удар в спину. Для этого он готовиться быть в засаде: берёт копьё, лёгкие доспехи и наручный арбалет с зажигательными болтами. Стреляет тилацин ужасно, но на крайний случай, если и он будет прижат, возможно, это спасёт нам жизнь.

Я же беру хорошо сбалансированный боевой топор. Его одного вполне хватит для быстрого и манёвренного боя. Не то чтобы я был невероятным фехтовальщиком, мне больше нравилось стрелять, но с топорами я обращался очень хорошо. Особенно когда дело доходило до парирования или метания. Кроме того, это идеальное оружие для того, чтобы с минимумом сил нанести максимум повреждений.

В общем, я очень любил топоры. На этот, конкретный, было нанесено серебряное напыление и немного активаторов клеточного распада. И то, и другое, согласно моим прикидкам, должно было отлично сработать против кровососущей твари. По крайней мере, против её сородичей это работало отлично. У них у всех была острая аллергия на серебро, а быстрая регенерация никак не могла справиться с самоуничтожением клеток под влиянием специфических гормонов.

Уже вскоре мы были готовы к охоте. Дальше дело оставалось за малым – выманить нашу противницу к открытому бою. Это не так сложно, ведь чуйка на кровь у этих тварей что надо. Так что, отправившись на последнее поле битвы, где валялись сотни иссушенных трупов, я порезал себе ладонь, чтобы пустить кровь, а затем побрёл куда глядят глаза по тёмному горному дакийскому лесу.

Австер был в некотором отдалении от меня и, конечно, кровью не истекал. Его появление должно быть неожиданным для нашей гиены.

Спустя час бесцельных блужданий, неподалёку от меня, на небольшой лесной полянке, с грохотом приземлилась на землю огромная туша. Воительница в цельнометаллическом доспехе, вооружённая громадной глефой, абсолютно бесстрашно вышла ко мне во всей красе. Сняв шлем и отбросив его в сторону, она сказала:

– Ты кажется заблудился, малыш! По таким лесам не стоит слоняться одному, здесь водятся хищники, знаешь ли! – она ухмыльнулась и облизнула губы.

– Хамсин, – я направил в её сторону свой топор, – Я пришёл тебя убить.

– Я не бью самцов, шугар. Вы слишком быстро разваливаетесь от настоящей битвы... – она сжала свой стальной кулак, демонстрируя его размер, – Что ты можешь противопоставить мне с этим хлипким телом? – гиена осмотрела меня с ног до головы и вновь облизнулась, – Хотя знаешь, ты в моём вкусе! Если положишь своё игрушечное оружие, может быть я тебя и не убью. Не сочти меня какой-то ксенофилкой, но самец ведь есть самец, верно? И в военных походах бывает так одиноко...

– Я думал, что ты любишь драться, а не болтать!

– Я даю тебе время подумать. Не хотелось бы тебя сломать. Раньше времени. Но если ты так хочешь, – она наконец выставила глефу вперёд в призывном жесте, – Мы потанцуем.

Она рванула в мою сторону исключительно молниеносно. Но я был к этому готов. Аккуратное лавирование – залог победы. Каждый её мощный выпад был слишком размашист, его легко предугадать. И когда она снова нанесла широкий удар по воздуху, я уклонился не от, а к ней, пронырнув под её глефой. Я метил топором в лицо, но лишь высек искры о защиту шеи.

Оказавшись за спиной, я нанёс ещё несколько мощных ударов, но сталь её доспеха даже не помялась. Интересно, что это за металл такой? Хамсин попыталась нанести удар с разворота, но я и тут уклонился. Ещё несколько её выпадов и я снова пошёл в контратаку. Снова лишь высек искры. С топором я был ловок, но недостаточно, чтобы попадать куда необходимо.

Гиена даже особо не уклонялась, её тактика была простой и разрушительной, словно бы она всё ещё не считала меня за достойного соперника. В очередной её смертоносно-безрассудный рывок я решил действовать исключительно рискованно. Использовав топор как шест для прыжков, я пролетел прямо над её замахом, весь вес сосредоточив в ударе ногой по лицу.

От такого удара, даже такая крупная воительница пошатнулась, она явно не ожидала, что я могу быть тем ещё акробатом. И, пока она была ошеломлена и растерянно стирала лапой кровь, пошедшую из носа, я кинул в неё топор. Лезвие остановилось в миллиметре от её щеки. Гиена успела поймать такой отличный бросок.

Взвесив в руке мой топор, как пушинку, она лизнула его лезвие:

– М, серебро и... какой-то яд, да? Вроде некротоксина? Ха, неплохая попытка! Но большие кошечки-вожаки, вроде меня, натренированы не боятся таких коварных способов убийства.

– Значит у тебя иммунитет, – заключил я.

– Ещё какой! Знаешь главное правило честной дуэли у моего народа? Не позволяй сопернику жульничать и на месте убивай подлецов. Но, мне нравится как ты двигаешься, шугар. У тебя есть боевой стиль. Большая редкость для самцов! Знаешь... – она нажала на кнопку, где-то в районе загривка, её броня с грохотом и шипением разом снялась, оставляя дородную гиену обнажённой и обдавая меня очень специфическим запахом, – Мне это очень нравится. Я бы даже позволила тебе взобраться на себя. Но сначала мы дотанцуем как следует!

Она бросила топор обратно мне, а сама расправила огромные крылья и обнажила клыки:

– Покажешь, чего стоишь в настоящей битве?

Она стала сыпать молниеносными ударами с самых разных направлений, попутно раскручивая своё оружие. Это превращалось в настоящий стальной ливень, но я уверенно и упорно блокировал каждый удар и старался держать дистанцию. Я и сам вспотел как проклятый. Удар – блок. Удар – блок. Удар – блок. Напор гиены не ослабевал.

В один момент я смог зацепом остановить и увести в сторону древко её глефы. Следом за этим я саданул ей по лицу утяжелённым втоком. Это уже вторая рана, которую я смог её нанести. Хотя эту она, кажется и вовсе не заметила, тут же ударив по мне в ответ огромным кулаком. От такого удара я отлетел на несколько метров и только чудом смог приземлиться на лапы.

Теперь кровь носом пошла и у меня. Оставалось надеяться, что там ещё есть что чинить и он не сломан окончательно. Стараясь об этом не думать, я рванул в бой, стараясь перехватить инициативу. Двигался я не настолько быстро и мощно как она, за то выигрывал в точности: пара моих ударов почти достигли цели и оставили крошечные неглубокие раны на теле воительницы.

Ещё бы немного и я смог бы её сколь-нибудь серьёзно ранить, но тут она резко схватила моё оружие за древко, выдернула его из моих рук с такой силой, что я пролетел вперёд, ударился лицом о её живот и рухнул к её ногам. Бросив мой топор и свою глефу в стороны, она подняла меня одной рукой на уровень своего лица, как новорождённого котёнка. Её морду украшала победный хищный оскал:

– Ну всё, я натанцевалась. Знаешь ли, шугар, у меня всегда была слабость к самцам, умеющим сражаться... Да простит за этот маленький грешок свою верную воительницу великая богиня... А ты, – она провела пальцем по моей челюсти, – Ты теперь будешь мой.

С этими словами она прильнула ко мне губами и настойчиво вторглась своим шершавым языком в мой рот. Сопротивляться этому я бы не смог. Да и не надо было. Такого подарка судьбы ещё нужно было поискать, ибо всё, что мне теперь оставалось сделать, так это выработать необходимый гормон и со слюной передать ей. Сама того не ведая, она нарвалась на мою способность.

Проклятие сработало как надо. Гиена дрогнула, пошатнулась и упала на траву, дёргаясь и трясясь. Я тоже упал на землю, встал и отряхнулся. Её запах стал ещё сильнее, практически невыносимым. От этого меня чуть было не вырвало.

Тут же вышел на поляну и Австер:

– И всё-таки ловко ты её! – тилацин улыбался, смотря на дёргавшуюся Хамсин.

– Где ты чёрт возьми был?!

– Завороженно смотрел за боем очень вонючей гиены и моего дорого опоссума! Когда бы ещё я мог на такое посмотреть? – его обворожительная улыбка просто обезоруживала и не позволяла злиться.

– Мог бы хотя бы под конец помочь.

– Ты вроде прекрасно справился и сам, – Австер кивнул в сторону моей соперницы, – К слову, что именно ты сделал?

– Перегрузил её нейромедиаторами. Ей сейчас хорошо так, что она едва ли чувствует своё тело. Наступил нейроэкстаз. В общем, на ближайшие пару часов она обезврежена.

– Добьём её? – мой друг очевидно предлагал это не всерьёз, просто спрашивал моего мнения, – Но было бы жаль если бы такая сила пропала...

– Мне кажется она вполне договороспособна, – я обратился к ней, – Не хочешь к нам присоединиться? Нам бы такой зверь не помешал.

В ответ она прорычала что-то нечленораздельное.

– Полагаю это да, – сказал Австер, – Видишь, друг, я же говорил, что ты прирождённый лидер.

– Сейчас то это как проявилось?

– Ну, ты очаровал нашу гостью с другой планеты. А ещё, мне думается, что ты сможешь её уговорить, когда она придёт в себя. А ещё ты хладнокровно и в одиночку провернул всю операцию...

– В одиночку, да...

– Ну-ну, я не хочу забирать твои лавры! Мне лавры вообще не нужны. Достаточно того, что я приложил лапу к очередному великому свершению, бесконечно талантливого Зефира. – он похлопал меня по плечу, – Настоящее величие, друг, оно в сладостном даровании возможности другим быть великими. Чего стоят достижения, если ты стоишь на вершине один?

– Ничего, – согласился я с очередной мудростью Австера, которые он любил даже больше эффектных шоу.

– Вот, надеюсь этому мы с тобой научим и нашу неукротимую воительницу...

Печать шестая – Зефир – Дракон, который проглотит солнце

Японское государство, близ Саппоро, район Теинеканаяма, 1 февраля 1968 года

В устройстве Общества куда больше символизма, чем может показаться. Если присмотреться поближе, то становиться очевидно, что всё внутри нашей организации двойственно. И мне ли об этом не знать лучше всех?

У каждого есть своё отражение, которое одновременно похоже и в то же время абсолютно отлично: у Борея это Нот; у Памперо Австер; у Санта-Анны Либеччо; у Венега Хамсин; у Трамонтаны Суховей; у Вань-Шеня Пиники. Лишь я и Феликс, в силу очевидных причин оказались без своего "отрожения". Не то чтобы эта двойственность к чему-то обязывала, кроме Санта-Анны и Либеччо, попавших в общество в одно время, "все из двойников" были к друг другу исключительно безразличны.

Но если взглянуть на них со стороны, сразу становиться очевидным, что и их проклятия, и их методы, и их характеры, часто были одной природы. Они схоже морально разлагались и находили схожие способы скоротать вечность. По большому счёту, вместе "двойники" могли бы сворачивать горы. Но, к счастью, больше всего человек ненавидит самого себя. А потому и того, кто на него похож настолько обычно не переносит на дух.

И это, как ни странно, способствует балансу. Вселенскому балансу. Реши однажды, ну например, Австер и Памперо объединиться в своей исключительной тяге к хаосу, они бы уничтожили нас очень быстро. Куда быстрее, чем Мауи. Да, сохранение баланса это очень тонкое искусство. Здесь вражда и "гонка вооружений" принесут куда больше стабильности и порядка, чем когда кто-то будет очевидно силён и сможет диктовать волю другим.

Это вообще демонстрирует всю ироничность нашего положения. Мы, тайные правители мира, сами по себе живём по тем же правилам, которые устанавливаем простым смертным. Наша суть – вечная Холодная война. Чем она холоднее и дольше, тем спокойнее всем её участникам.

Здесь, в Саппоро, в так называемой "Снежной стране", пока мы с Либеччо оказались вынуждены ждать дракона в уединённом горном чайном домике, я особенно много возвращался к мыслям о балансе и порядке, о войне и мире, о хаосе и анархии. Это место, затенённое, прохладное, маленькое и скудное в своей обстановке, казалось, было создано для размышлений о вечном.

Среди запахов чая и благовоний ни о чём другом и не думалось. Тем более, что и мой спутник всё время молчал. Очевидно также как и я думал о том, как и где его жизнь повернула не туда.

На стене домика висела старая гравюра, на ней в технике укиё-э изображался человек-дракон в самурайском доспехе. Среди заснеженных пейзажей холмов острова Эдзо он отражал атаку дикого тигра. Очевидно, что эта картина отсылала к истории самого Вань-Шеня. Правда, исключительно приукрашенной.

Я и сам был сторонним наблюдателем в событиях того, как дракон присоединился к Обществу, ведь в тот момент уже в нём состоял. Сам он любит рассказывать следующую версию:

"Когда-то владыка Востока был всего лишь сыном бедного землепашца. Варлорд их земли был жесток и угнетал несчастных крестьян. Вань-Шень всегда ратовал за справедливость, а потому организовал восстание. Но восставшие никак не могли справиться с армией диктатора.

Тогда юноша отправился к седому мудрецу, что жил вдали от людей. Тот, с помощью панцирей черепах, предсказал ему, что власть достанется тому, кто одолеет в битве бога-тигра. На обратном пути он и его верный друг действительно встретили огромного и злого зверя, что терроризировал местные сёла и убил уже сотни крестьян.

Тигр тут же на них напал. Но они его одолели, правда, не без потерь. Товарищ дракона оказался сражён в бою. Принеся голову зверя крестьянам Вань-Шень, прослыл среди них героем, а также побудил их всех подняться с ним на борьбу. Так он и сверг тирана и сам стал местным варлордом. Потом организовал первое в Азии государство, был принят в Общество и бла-бла-бла..."

Вань-Шень всегда умалчивал о нюансах, в целом рассказывая действительную историю, но абсолютно неправильными словами. На самом деле дракон горел скорее не справедливостью, а жаждой наживы, и организовал не восстание, а банду, грабившую царские конвои. Однажды они с его другом убили и ограбили мудреца, в чьих записях и узнали про пророчество.

Возвращаясь с добычей в свой лагерь, на них и правда напал тигр-убийца. Только вот Вань-Шень сбежал с поля боя, а тигра убил его друг. Зная про пророчество, дракон подло убил товарища, когда тот отдыхал после тяжёлой драки, чтобы выдать победу за свою.

Он и правда сверг тирана. Но сам стал тираном ничуть не меньшим, подавая свою власть как волю самого Неба. С того момента он купался в роскоши и разврате, выдавая своё желание красивой жизни за высшую миссию. А свой проклятый приапизм за источник своей мужской силы.

Да, Вань-Шень имел очень своеобразное проклятие... И использовал его тоже исключительно своеобразно. Вполне в духе легенд о Приапе.

Я был очень удивлён, что он, вечно страдающий от собственной "мужской силы" явился к нам хорошо одетый, не навеселе и не растрёпанный:

– Простите, что заставил вас ждать. Эти студенческие протесты сводят меня с ума. Надо было обсудить с Мисимой-доси его инициативу по решению этой ПРОБЛЕМЫ. – он сделал акцент на последнем слове и возмущённо покосился на Либеччо,

– А мы думали, что ты придёшь к нам из бардака... – уколол в ответ волк.

Но дракон не обратил на этот укол особого внимания и невозмутимо заметил:

– Я умею заниматься важными делами. Кроме того, в борделе я уже был утром, так что я уже настроен на серьёзную работу. И, надеюсь, что вы пришли поговорить со мной именно о том, как можно решить мои проблемы.

– В каком-то роде... – сказал я.

– Я понял. Сейчас вы втяните меня в какую-то авантюру? Сразу скажу... я за. Люблю авантюры.

– Это хорошо, что ты согласился сразу, – заметил Либеччо, – Потому что мы хотели попросить тебя присоединиться к нам на разговоре с Пиники. Надо убедить её не поддерживать Мауи.

– Да... – Вань-Шень явно оказался не рад, что согласился, – Значит поедем общаться с этой сумасшедшей в жаркий и скучный край пуританства и морализаторства?

– Ну в Иране сейчас всё не настолько плохо. – сказал я, – Там даже очень славно.

– Не для меня, очевидно. – произнёс дракон, грузно выдыхая, – Но да ладно, если для того, чтобы меня следующие сотню-другую лет не отвлекали от веселья, надо немного поскучать. Полетели. Быстрее начнём, быстрее же и закончим.