Текст книги "Закатное солнце почти не слепило (СИ)"

Автор книги: Артем Губкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Даже слепит, но похоже на название для команды сумоистов.

– Или кендоистов. «Блеск вершин»?

– Неплохо, но слишком пафосно.

– Духи гор?

– Как отряд боевиков афганских. Вот что-нибудь бы похожее на «Горные нимфы».

– А почему афганских? – Спросила Хиз, но, не дождавшись ответа сказала: – Мне нравятся «Горные нимфы», это реально то, что надо! Пошли, доложим.

Вернувшись в комнату, девушки рассказали о новых вариантах, это заметно оживило присутствующих. Нашлись те, кому приглянулся «Блеск вершин» – это имя стало серьезным конкурентом для «Горных нимф». Но, в конце концов, было решено, что если до встречи с вожатыми не возникнет лучших вариантов, то на пилотках будет красоваться название с нимфами.

Все начали расходиться, те, кому было наплевать на имя отряда, выпорхнули из номера первыми. Хиз и Ира пересекали порог, когда их окликнули.

– А вы классные названия придумали и так быстро, – сказала девушка из «странных», как их называла Хиз или «местных», как их называла Ира.

– Ну, мы же пришли почти на всё готовенькое – основное направление для мыслей было проложено вами. – Ответила Ира. Деликатность была у неё в крови.

– В прошлом году мы назывались «Горные тропки», так что, как видите, заготовки у нас довольно старые. – Беседу вела одна из девушек, а остальные просто улыбались и кивали. – Давайте знакомиться, мы – Ольга и три Лены.

Девушки по очереди представлялись, кивая:

– Таня.

– Ира.

– Лена.

– Лена.

– Лена.

– Оля, – завершила круг девушка, похоже, лидер компании.

– Вот мы и знакомы, – подытожила Хиз. На несколько секунд повисло неловкое молчание, его нарушила Ира:

– Вы все с одного города?

– Да, – ответила Оля, а лены закивали. Одна из них уточнила:

– С того берега моря!

Таня и Ира непонимающе уставились на новых знакомых.

– Мы с побережья, но не с этого. – Все четыре довольных лица так и напрашивались: «А угадаете, откуда мы?».

– С Турции что ли? – сказала первое пришедшее на ум Хиз.

– Нет, разве мы на них похожи? – Дала первую подсказку Оля.

– Тогда из Болгарии! – Ира азартно приняла правила игры.

– Нет, но уже теплее.

Ира и Таня напряглись, припоминая соседей по морю, но знания ближайшей географии оказались исчерпаны. Нашлась Хиз:

– Скажите что-нибудь на родном языке!

Лены захлопали восторженно в ладоши, а Оля сказала:

– Чеазыс, фата фрумаза?

Теперь пришла очередь восхищаться Тане и Ире. Таня попросила:

– Расскажите так что-нибудь о своей стране, а мы попробуем угадать. Оля продолжила говорить диковинными словами:

– Авем о тара фрумаза, инсорита, цуисториеглориаса…

– Маиалес Контеле Дракула! – Перебила одна из Лен и все засмеялись.

– Вы из Румынии! – воскликнула Хиз.

– Ну да, Дракулу-то одного все и знают – это стопроцентная подсказка.

– Это же сюда три дня ехать, наверное? – спросила Ира. —

– С ума сойти! – подтвердила Хиз.

– По суше, если поездом или автобусом, – уточнила Оля, – но всего день морем.

– И чем вы приплыли?

– Мы пришли, как говорят настоящие моряки! Нас привозит на яхте отец Лены, – кивок в сторону одной из девушек.

– Уже третий год моя семья начинает свой отпуск с того, что завозит нас всех в этот лагерь, а дальше они оправляются к горам Кавказа, в Турцию, Грецию…

– Прямо в лагерь завозят на яхте? – спросила восхищенная Таня.

– Ну, на пятый этаж мы не заплывали, но папа пришвартовался у набережной «Кристалла». Вы же видели эти огромные буны? – Девочки закивали. – Почти к каждому может пристать небольшое судно. А есть одна буна, самая длинная, к ней запросто пришвартуется настоящий стометровый корабль.

Таня и Хиз сильно удивились, у них была куча вопросов. Румынские девушки охотно рассказали, что для них отдых в «Кристалле» – это всегда событие, приключение и просто экзотика о которой можно долго рассказывать в Румынии. Учатся они в одной школе и живут в приморском городке, по-русски хорошо говорят, потому что родители учились и работали в СССР, а акцент как раз в лагере и исправили… Беспорядочные вопросы и ответы еще бы долго сыпались с двух сторон, но тут щелкнуло радио и жизнерадостный голос Светланы в тихом сопровождении Шопена сообщил, что до общего сбора осталось всего полчаса. Две Лены тут же убежали в свой номер, Хиз и Ира тоже не стали задерживаться, особенно Тане не сиделось на месте, она буквально утащила подругу.

Комната с раскиданными по кроватям и столикам вещами, показалась страшно уютной – своей, девочки плюхнулись на кровати.

– Ты права, – с ходу сказала Таня, – они хоть и классные, но совершенно не странные. Примечательные, конечно, но вовсе не в том зловещем плане, что я имела в виду, и уж тем более не «приведения лагеря».

Ира казалась задумчивой, она ответила не сразу:

– Всё что они рассказали – ты всему поверила?

– Насчет яхты не сразу, но смысл им врать – впечатление произвести? – Хиз снова заметила нелогичное настроение подруги и немного растерялась. – Может тебя Дракула пугает?

– Влад Цепеш давно умер, – глубокомысленно сказала Ира. – Но эти четверо ведут себя как актёры в хорошем фильме: придраться не к чему, картинка – красота, но это как раз и ненатурально.

– Пусть будет так! Мы будем следить за ними! – Без тени серьезности сказала Хиз, спародировав киношный жест с двумя пальцами «я смотрю за тобой».

– Скорее уж они следят за нами. – К Ире возвращалась ее оптимистичная беззаботность, но эта фраза была сказана всё же с умыслом.

– Ты имеешь ввиду, что из всех, они окликнули и познакомились поближе именно с нами.

– Да.

– И что же в нас такого особенного?

– Ключ, например.

– Где он? – Подскочила Хиз и принялась ощупывать шорты.

– Здесь, – сказала Ира и достала из кармана загадочный предмет.

– Что будем с ним делать?

– Пока ничего, скоро идти на сбор к вожатым.

Глава 7

В кронах высоких деревьев гулял тот же ветер, но солнце успело пройти большую часть небосклона – дневной свет неуловимо пожелтел. Еще Рита заметила, что все тени удлинились и сдвинулись в сторону. Её подруги по половинке отряда сбежали с крыльца и устремились в беседку, а девушка, оторопев, осталась стоять – именно тени её поражали больше всего, причем человеческие виделись живыми и объёмными. Рите было хорошо спокойно смотреть сначала на тени других девчонок, потом на тени деревьев, которые оказались не менее интересными: листики на плоскости хоть и прятались друг за друга, но полностью не исчезали, создавая на ярком асфальте многослойный живой узор, текучую мозаику. Мысль о том, как непривычно её гипнотическое оцепенение посетила Риту, спокойно удивила и сделала созерцание еще глубже – у девушки даже стало дрожать дыхание.

Вожатая Маргарита показала коллеге на Риту, Светлана кивнула. Неизвестно сколько бы девушка ещё пробыла в экстазе, когда дверь за ней распахнулась и оттуда вылетели Хиз и Ира. Они буквально сбили Риту с крыльца – та, чтобы удержать равновесие сбежала по ступенькам, оглянулась на девушек и восхищенно сказала: «Ого!». Возглас этот подруги приняли на свой счет, но на самом деле он был адресован резкому выходу из транса.

Вскоре весь отряд был в сборе. Взглянув на вожатых, Таня поняла, чего им не хватало – теперь недостаток был исправлен – на идеальных причёсках Светланы и Маргариты покоились тёмно-серые – в тон костюмам, с тонкими белыми окантовками пилотки. Они были одеты прямо, словно на военных, справа поблескивало серебром: «1-А». Девчонки с восхищением и нелогичной завистью смотрели на головные уборы вожатых. Завтра ведь у всех будут такие же. Но хотелось именно сегодня! А сегодня серые, кажется, бархатные, с рядами маленьких дырочек вдоль бортов, невыносимо стильные головные уборы были только у вожатых и те, обладая ими, находились в перекрещенных лучах софитов всеобщего внимания.

– «1-А», – громко сказала Маргарита, притронувшись к надписи, – эти звуки сейчас для вас ничего не значат, но не пройдет и нескольких дней, как вы станете гордиться ими.

– «1-А», – громко сказала Светлана, – это мы!

– Завтра у вас у всех появятся такие пилотки, – Маргарита прикоснулась к другой стороне убора, – а здесь будет надпись, именно так вас запомнят другие отряды и вы запомните друг друга. Надеемся, вы хорошо продумали названия, через час их уже начнут вышивать.

– А можно посмотреть? – Раздался почти жалобный голосок Риты.

– Нет! – Хором воскликнули вожатые и девочка отдернула уже тянувшиеся руки.

– Пусть это будет для вас завтра сюрпризом, – сказала Светлана.

– Поверьте, они очень хороши, – добавила Маргарита, улыбаясь как чеширский кот.

– Ну, девочки, как будет называться наш маленький южный отряд? – спросила Светлана.

– Небесные ласточки! – выкрикнула Рита, её восторженно и вразнобой поддержали.

– Прекрасное название, – похвалила вожатая, – я с удовольствием его буду носить.

– И мы!.. – заголосили в ответ «ласточки».

– А что придумали мы? – спросила Маргарита.

Обитательницы северной стороны корпуса переглянулись, и за всех ответила рослая Аня:

– Горные нимфы.

Маргарита многозначительно кивнула, словно пробуя на вкус название:

– Очень хорошо. Меня за нимфу никто, конечно, не примет.

– А меня за ласточку…

Вожатые картинно повесили носы и весь отряд зашумел, пытаясь убедить Маргариту и Светлану в том, что они вылитые ласточки-нимфы. Те заулыбались и снова повернули свои гордые и довольные профили кверху. Когда эмоции улеглись, вожатые сообщили, что сейчас они выберут «почтальонов» – тех, кто будет говорить от имени своих отрядов, сообщая что-то вожатым, или в случае обратной коммутации, приносить вести сверху. Вот эту «обратную коммутацию» не все с ходу поняли, и высокая Аня сказала:

– Я приду и скажу всем, что мне скажет вожатая Маргарита.

– Ты совершенно права, Аня, среди Горных нимф быть тебе почтальоном, – Маргарита неожиданно погладила девушку по голове, та вздрогнула, но удивленная не отстранилась.

– Ну, а почтальоном у нас, – сказала Светлана, обводя взглядом свой отряд, – будет Рита!

В ответ Рита поклонилась, словно актриса в театре, а девочки-ласточки захлопали.

– А теперь минутку, мы со Светланой должны немедля отправить наши новые названия отрядов, – сказала Маргарита, достала свой мобильный терминал и принялась ловко нажимать кнопочки.

– По заказу лагеря, на фабрике предстоит вышить полторы тысячи пилоток, мы же хотим свои получить завтра с утра, а не к обеду или вечеру, – пояснила Светлана и тоже уткнулась в терминал.

Отряды негромко заговорили, все ещё плохо были между собой знакомы, а потому оставленные вожатыми, не знали толком, о чем можно общаться. Исключение составляли Полина со своими подружками-клонами, четыре венгерских девушки, Хиз с Ирой и еще пара небольших группок. Один коллектив прямо на глазах формировался вокруг Ани – ее уверенная, возвышающаяся над всеми фигура, притягивала окружающих. Таня ожидала видеть трёх Лен и Олю в лидерах, но венгерские девушки, казалось, при вожатых не хотели слишком высовываться.

Пауза не затянулась, Светлана и Маргарита оторвались от коммутаторов. Их лица были сосредоточены, даже немного хмуры, они внимательно вглядывались в своих подопечных, не спеша и тщательно стирая морщины озабоченности со своих высоких чел: Маргарита вновь стала холодно-снисходительной, а Светлана – радостно-светящейся, но у обоих кое-что всё же осталось от того, что они подсмотрели в своих машинках: готовность, скрытая алертность.

В это время директор лагеря Спартак Петрович, отодвинул клавиатуру, бросил взгляд на экран с картой и мигающим сиреневым пятном, отошел к окну.

«Как часто», – сказал он сам себе, – «второй раз за день. А ведь сначала мы годами ждали. Нужно быть готовыми».

Директор шумно выдохнул и вышел из кабинета.

Полдник!

До ужина ещё далеко, а аппетит не по расписанию зверел от свежего воздуха. Когда вожатые сказали всему отряду, что снова пора в столовую – полдник, половина девочек не поняла о чем идет речь. Многие думали, что полдник обязательно должен быть в полдень. Но тогда зачем он, если есть обед? Другие были уверены, что тот идет сразу после завтрака, как у англичан второй завтрак, и лишь единицы точно знали, где полднику место.

– Кто угадает, что обычно дают на полдник в детском лагере? – спросила Светлана у отряда, который растёкся по вместительной беседке.

– Пирожки с компотом! – выкрикнули одновременно Хиз и Ира.

– Правильно, – подтвердила Маргарита, – это обязательно в первый день. А что будет на полдник во второй день?

Отряд вопросительно посмотрел на подруг, те растерянно пожали плечами.

– Омлет, – раздался уверенный голос высокой Ани.

Вожатые удивленно вскинули брови:

– Редко кто из новичков на этот вопрос отвечает! – сказала Светлана. – Но ведь ты первый раз в нашем лагере.

– Мне бабушка, когда делала омлет, всегда рассказывала о том, что только в советских лагерях умели делать омлеты высотой с ладонь и притом такие, что таяли во рту.

– Мы взяли лучшее от советских лагерей, – сказал незнакомый мужской голос. Все немедленно обернулись – у входа в беседку стоял классический пенсионер, может быть даже ветеран труда. Через руку висел коричневый пиджак, на котором разве что орденов не хватало. – Ну, здравствуйте, дети, я – директор «Кристалла» Спартак Петрович. В моем возрасте и при должности без отчества никак нельзя, а я так и не привык, до сих пор себя просто Спартаком считаю.

– …гладиатором… – кто сказал, было непонятно, тихий голос спрятался за спинами. Директор, услышав это, гордо улыбнулся и стрельнул пронзительными серыми глазами – совсем в этот момент молодыми.

Вожатые вытянулись по струнке. Тот смотрел на них, не как на подчиненных, а как на любимых учеников.

– Здравствуйте, Спартак Петрович! – сказала Светлана.

– Здравствуйте, Солнечные ласточки, – ответил директор.

– Рады вас видеть! – сказала Маргарита.

– И я вас, Горные Нимфы.

– Здравствуйте… – пронесся нерешительный шорох отряда «1-А». Девочки при виде большого начальства оробели, хотя директор вызывал симпатию: он был похож на любого из тех пенсионеров, что любят в солнечный денек посидеть с шахматами в сквере, а не доставать внуков дома.

– Пойдемте полдничать! – пригласил Спартак Петрович и девочки немедля стали выбираться из беседки, кучкуясь за спинами вожатых.

Двести метров до столовой в сопровождении директора не стали неловкими. Спартак Петрович просто шел рядом с отрядом, в то время как вожатые возглавляли его, и разговаривал со школьницами, как добрый классный руководитель.

– Сижу в кабинете, в своей башне. – Когда деревья расступились, директор показал направление, и все смогли увидеть небольшое трехэтажное здание, построенное выше других по склону горы. – Бумаг на столе столько, что можно рыться до конца смены, ну их… Для меня лагерь не начинается, пока детей не увижу.

– А мы первые? – просила Рита.

– Да, самые первые.

– А почему мы? – теперь вопрос задала Аня, ей не надо было тесниться к директору ближе, как Рите – она обратилась поверх голов.

– Очень просто, это моя личная традиция, – директор заулыбался, видно ему очень нравились традиции, – идти к тем, кто первыми пришлет названия отрядов. Спасибо, что это были вы, а то, сразу после «Ласточек» и «Нимф» пришли «Трансформеры» и «Супер-пауки». На минуту позже и пришлось бы идти почти в самый низ восточной части – там младшие мальчики – в этом возрасте всегда веселые, но утомительные, к тому же обратную дорогу вверх я бы сам не осилил. Пришлось бы, едва зайдя за угол, «гольфушку» вызывать. – Спартак Петрович пояснил: – Это старенький электроавтомобильчик, его молодость прошла где-то на гольфовых полях в Голландии – дети из первых смен подарили, когда выросли.

– Жаль фуникулер не подарили, – попыталась сострить Таня Хизер. Ее шутка сильно насмешила директора:

– Это когда здесь дом престарелых будет – обязательно запустим фуникулёр!

Спины вожатых тоже заулыбались, а вот большинство ровесниц Хиз лишь наморщили лбы.

Возле столовой директор попрощался с отрядом:

– Я по скромному, с черного хода – на кухне сюрприз сделаю, лично проверю насколько вкусные пирожки испекли наши повара.

Спартак Петрович свернул за угол здания. Отряд смотрел ему вслед – бодрому и крепкому пенсионеру, который без всяких усилий расположил к себе «1-А».

Солнце клонится к закату – маленькое и яркое, долго не могу оторвать от него взгляда. Зрелище действует успокаивающе, даже не приходится прибегать к навыкам, полученным на последних психотренировках. Мне совершенно безосновательно кажется, что всё будет хорошо. Наверное, так действует этот воздух, пронизанный сладкими и терпкими запахами. Мысли снова возвращаются к одному и тому же, правда, было бы странно, если бы я сейчас думала о другом.

Я – Радость 144-99 знаю, что послужу на благо Государства, чтобы со мной дальше ни случилось.

Кто-то, менее умный и усердный, на моём месте мог бы подумать, что затерян в неизвестности и неведении, как безымянная крыса, унесённая ливнем. Но моя вера в Учителей, Учёных и Военных безгранична, ведь они беззаветно отдают себя Цели. Такой хочу быть и я, суждено мне столкнуться в этом мире с быстрой и бесполезной смертью, или же я смогу бороться, направляя события ближе к тому пути, который приведёт их навстречу с моей Родиной. Обязательно приведёт: при этой моей жизни, в следующей, или через миллион.

Мне ничего не сказали, чтобы я тоже не могла ничего сказать тем, кого встречу. Почему же я тогда решила, что вообще есть какая-то миссия? Может вся задача и состоит в том, чтобы проверить проходимость врат «Кристалл» для человека? Нет, Государство глупых жертв не принимает даже от добровольцев, а уж тем более оно не будет несправедливо к тому, кого вызвали.

Сами по себе встречи с врачами, психологами и специалистами армии в лагере отдыха ничего не значат, ведь талантливых детей стараются выделить как можно раньше и со многими из нас рано или поздно беседуют. Но тот старик с осанкой ровной, как флагшток, который говорил со мной последним, взял мою руку и, глядя в глаза, сказал: «Удачи тебе, Радость». Меня никогда раньше никто не брал за руку просто так. На занятиях по борьбе – показывали приёмы, на уроках медицины – помогали найти пульс. Старик сделал это просто, чтобы ободрить. В его проницательном взгляде была надежда.

Здесь такое высокое и яркое небо, под ним – море. Оно было и до перехода, я его раньше видела и купалась в горьких сиренево-багровых волнах, холодных как растаявший снег. Теперь здесь море синее – такое странное, хотя по-своему красивое – любопытно будет посмотреть на него поближе. Но это потом… а сейчас так хочется есть!

Глава 8

Радостные вопли младших отрядов слышны еще с лестницы, приправленные сладким запахом сдобы с повидлом под смелые звоны ложечек о края чашек с чаями, компотами и какао.

Очередь в столовой получилась смешанной, пришедши первыми, младшие отряды по второму, а может и третьему заходам, шли к раздаче, за ними пристраивались старшие. Девочки продвигались быстро, выхватывали из румяных пирамид текущие с боков повидлом пирожки, проходили мимо пирамид с компотами и устремлялись к свободным местам. Атмосфера праздника и свободы вместе со сладкими запахами витала по столовой, ее разбавлял, усиливая многократно, тугой поток воздуха с балкона – белоснежные полупрозрачные шторы развевались у распахнутых настежь стеклянных дверей.

Хиз с Ирой наложили на подносы по три пирожка: яблоки, вишня, фруктовое повидло и взяли какао и травяной чай. Несмотря на суету, в столовой было предостаточно свободных мест, Ира уже крутила головой в поисках уютного уголка, когда Таню посетила удачная идея:

– Пошли на улицу, на балкон – открыто ведь!

Ира испытывала нерешительность по поводу балкона, но Хиз настояла:

– Если открыто, значит можно.

Девочки, выйдя, оказались перед стеной густой зелени, через которую рваными сантиметрами был виден асфальт внизу, море – на горизонте и небо – вверху. Удобное местечко нашлось в самом углу, подальше от выхода из столовой и поближе к открытому пространству. Глядя на Таню и Хиз, на балкон стали выходить другие девушки, сначала – отряд «1-А», а через пять минут уже и «малышня» забегала. Благо, подоконники, вернее один подоконник, разделённый на равные части колоннами и идущий по периметру, был шириной почти с поднос, а потому с комфортом могли разместиться все желающие.

Сквозь окна светлая столовая была видна, как на ладони, при этом, те, кто был внутри, с нескрываемым интересом смотрели на возникшую снаружи суету, стекло делало из противоположной стороны аквариум.

Находившиеся в углу балкона Таня и Ира могли себе позволить без лишних движений переключать внимание с зарослей деревьев и играющего листьями ветра на броуновское движение в столовой. Хиз теперь пила какао, а Ира дегустировала чай – не крепкий, но ароматный, с горными травами.

«Как хорошо все-таки!», – подумала Таня. Она повернулась в сторону моря и пыталась рассмотреть горизонт сквозь мельтешащие в густой зелени прорези. Ира ее толкнула в бок, на что Хиз возмущенно спросила:

– Ну что?

В ответ подруга показала взглядом куда-то в глубины столовой. Таня посмотрела в ту сторону, но ничего нового там не заметила – та же суета и шум.

– Девочка в униформе, смотри за ней, сейчас подошла к очереди.

Теперь Хиз действительно увидела нечто примечательное. В конец очереди пристроилась девчушка лет двенадцати, которая выделялась на ярком цветном фоне темным пятном. Она прятала лицо, её плечи изо всех сил сутулились, а шаги были напряжены, словно она вышла на лёд без коньков. Девушка изо всех сил старалась быть незаметной, тем не менее, продвигаясь в очереди. Но все её усилия пропадали зря благодаря одежде – униформе, как выразилась Ира. Это был зелено-серый костюм из глухой, застегнутой под самое горло рубашки и прямой, как труба, юбки длиннее колен, черные сбитые ботинки доходили до середины голени. Серая девушка поравнялась с пирожками и стала делать что-то внизу со своей рубашкой. Хиз и Ире было плохо видно, но кажется, та поправила пуговицы над юбкой. Всё, отвернулась спиной. За ней встала Рита с подносом, по позе которой и вздернутому носу легко читалось презрение к безвкусному костюму. Девушка всё стояла перед пирожками, в очереди образовался затор. Наконец, Рита не выдержала и что-то сказала, нетрудно догадаться, что попросила быть расторопней. девчонка отшатнулась от Риты, вынужденная пройти дальше – к компотам.

По ту сторону раздачи стояла тётенька в белом халате и колпаке, застыв с подносом полным стаканов, она смотрела во все глаза на серую девушку. Та почувствовала взгляд, подняла глаза и тут же метнулась в обратную сторону.

– Держи её! – голос у поварихи оказался зычным, как заводской гудок. Мгновенно сцена стала центральной, девушку заметили все, но держать её никто не собирался.

И Рита не собиралась её держать, она оказалась на пути у внезапной беглянки вместе со своим подносом с кофе и булочкой: они взлетели! Взлетел кверху поднос, за ним подбросило ноги в сандалиях. Другие ноги в ботинках пролетели сверху, их обладательница по вытянутой баллистической орбите неслась в сторону неизвестно когда возникшей на этом месте вожатой Светланы, тоже с едой на подносе. В финале номера девушка со всего размаха врезалась головой в живот Светлане, и они обе завались на пол под громкий и звонкий аккомпанемент посуды, приземляющейся на гранит.

Кто-то крикнул: «Ух ты!», кто-то зажмурился, но на секунду повисла пауза. Потом, как по сигналу, все сорвались с мест: посмотреть поближе и помочь подняться участникам катастрофы. Первой на ногах оказалась девушка в сером – её сняли с вожатой, которая теперь сидела и глотала воздух – удар головой пришелся под дых. Сквозь кольцо любопытных и сочувствующих пробилась вожатая Маргарита. Она подошла к своей коллеге, та помотала головой «со мной все в порядке», и вожатая сразу переключилась на девушку в униформе.

– Ты не ушиблась? Тебе не больно? – неподдельная тревога была в голосе Маргариты.

Девушка прижала руки к животу, пытаясь скрыть размазанное красное пятно.

– Что это? Ты поранилась?

В ответ девушка замотала головой. Ответил трубный голос тётеньки из-за раздачи:

– Всю рубашку в повидло испачкала! И зачем было прятать пирожки? Взяла бы сколько хотела.

Девушка, опустив голову, попятилась к выходу.

– И зачем я закричала? Привычка, наверное, всю жизнь такие сорванцы вокруг, – сокрушалась кухарка громко.

– Постой, – сказала Маргарита, видя, что девушка снова собирается удирать. Вожатая сделала шаг за беглянкой и словно о стену ударилась, когда увидела нож, выставленный в свою сторону. Очень маленький ножичек, ручка которого полностью скрывалась в сжатом до бела кулаке, тонкое короткое лезвие на вид было очень острым.

– Не подходите! – закричала девочка, истошный голос выдавал страх и решительность.

Все послушно застыли.

– Умница! – раздался голос директора лагеря. – Браво! Верю даже я!

Ножик упал на пол. За спиной девушки стоял Спартак Петрович, его рука сжимала её плечо. Тут она разревелась.

– Ты замечательно сыграла, я достоверней актрисы не видел, можешь выходить из роли, – директор развернул девушку к себе.

– Драматический кружок «Кристалла» уже начал свою работу, – сказал Спартак Петрович бодрым голосом. – Вы увидели маленькую сценку из будущего спектакля, набор талантливых актеров продолжается, обращайтесь к своим вожатым.

Директор замолчал, и снова повисла тишина, шок, вызванный «сценкой» едва начал отпускать «зрителей».

– Я обязательно запишусь в ваш кружок, – сказала худенькая девушка из отряда Хиз.

– Милости просим! – ответил директор и пошёл из столовой вместе с «актрисой», которая ступала как тряпичная кукла и могла бы безвольно осесть, если бы не поддержка Спартака Петровича. «Вот это играет!», – восхищенно прошептала тётенька за раздачей. «Да, да…», – ответили ей тоже очень тихо, никто пока не решался заговорить в полный голос.

Дети и подростки стали расходиться к своим недопитым компотам, медленно в столовую возвращался беззаботный шум полдника, в нем появилась новая нота – обсуждение бурного происшествия.

– Нам снова навешали лапши на уши, – сказала Хиз, едва только они с Ирой вернулись на балкон – в этом лагере врут напропалую.

– Снова? – спросила Ира.

– Да, первый раз был, когда проплывал дредноут.

– Ты уверенна, что это не киношный корабль был?

– Абсолютно уверена!

– А что же тогда?

– Ну, я не знаю. Может быть, мираж, гость из прошлого, или из параллельного мира, или пришельцы с другой планеты на оригинальном ретро-НЛО. Но он совсем не отсюда. Я видела старинные линкоры только в фильмах, а современные корабли только в теленовостях, но этот дредноут похож на них, как бегемот на лошадь – они даже не родственники хоть и назначение одно: бегать на четырех ногах и есть траву. А вожатые выдали себя с головой сразу же.

– Как? – Ира была внимательна, на ее лице отражался ход мысли, может быть и не такой же, как у Тани, но определенно серьезной.

– Да они должны были первые удивиться, а не сказочки срочно придумывать. А теперь вот эта девушка в униформе и снова какая-то неправдоподобная история для школьников о театре самодеятельности.

– Хорошая мина при плохой игре? – Подсказала Ира.

– Да, при этом шитая белыми нитками! Они нас всех за дураков держат! – Эту фразу Хиз почти выкрикнула – на нее глянули несколько человек.

– Пошли на улице договорим, – предложил Ира. Таня молча согласилась. Подруги встали, взяли подносы, чтобы отнести их к окошку приёма грязной посуды и спустились на первый этаж.

– Наделала ты шума, – вздохнул директор. Он и залитая слезами девочка стояли на улице, за их спинами захлопнулась дверь черного хода. Спартак Петрович достал рацию:

– К первой столовой машину для гольфа, пожалуйста, – сказал он и послушал, как в ответ сквозь шипящие помехи с трудом пробился голос подтверждающий прием. – Помехи-то, какие сильные, это из-за тебя, между прочим. Как зовут?

Девочка сразу не поняла, что от нее хотят, ответила с запинкой:

– Радость 104-99.

– Вот как, – директор удивленно вскинул брови. – У тебя и номер есть? Вместо фамилии что ли?

– Что вы от меня хотите? – Слезы девочки подсыхали, но не от того, что она успокаивалась, наоборот, напряжение, на время отступившее во время эмоционального взрыва, снова вернулось. Несмотря на летнее тепло, её знобило.

– Знать, как к тебе обращаться, откуда ты, почему с номером, как тебе помочь, в конце, концов? Ведь ты же в беде? – Директор говорил негромко, в его голосе была забота, ему хотелось верить.

– Отпустите меня…

– А куда ты пойдешь?

Девочка посмотрела на горы, небо, оглянулась на столовую, внимание ее привлекла и одежда Спартака Петровича.

– Кто вы? – Директор по глазам девочки видел, что ее быстро наполняет паника, еще немного и она станет животной, и тогда несчастная упадет, потеряв сознание, или будет буйствовать, что тоже будет в некотором[A1] роде потерей сознания.

– Я честно хочу тебе помочь, – Спартак Петрович пытался угадать, что может успокоить, хотя бы на время, этого попавшего в невероятное и отчаянное положение подростка. – Знаешь, я здесь главный: в этом месте, где все создано для того чтобы делать детей счастливыми. Тут никто никого не обидит, а любая несправедливость будет обязательно исправлена. Поможет любой, к кому ни обратись.

– У всех есть номер. – Неожиданно проговорила девочка, клацая зубами, ее трясло. Потом закрыв глаза, она собралась с силами и уже более ровным голосом стала декларировать. – Имя и номер даны каждому от рождения, но фамилию гражданин выбирает сам, когда заслужит это право. – Девочка замолчала и открыла глаза, она была намного спокойнее, хоть ещё и вздрагивала, но, по-видимому, произнесенная цитата придала ей сил.

Из-за угла вырулил белый открытый электромобиль, с тканевым тентом от солнца вместо крыши, за рулем сидел дядя Миша, девочка во все глаза смотрела на него и машину. Двуместный кар для гольфа остановился радом с директором. Дядя Миша вышел, сочувственно посмотрел на девочку и сказал: «В холодильнике есть мороженное». Потом он помог директору усадить девочку, та совершенно неуклюже залезла в маленький салон, страх на время оставил её, она с открытым ртом осматривала электромобиль. Когда дядя Миша дал ей в руки брикет запечатанного пломбира, та его чуть не выронила с возгласом: «Холодное!». Директор подхватил мороженное, распечатал его и вручил за палочку номеру 104-99, в его взгляде читалось сострадание:

– Ты не знаешь, что это? Ешь осторожно, кусай маленькими кусочками, держи некоторое время во рту перед тем, как проглотить. Многим нравится больше пирожков. – Он подождал, пока девочка сделает первый осторожный укус, затем нажал одну из двух педалей гольф-мобиля и мягко повел его по аллее. 104-99 замерла, схватилась свободной рукой за подлокотник, директор спокойно вел машинку дальше. – Растает, – директор кивнул на мороженное и девочка послушно сделала следующий осторожный укус. – Ну как? – В ответ 104-99 промычала что-то похожее на «Награда». Спартак Петрович покачал головой. – Невесело у вас там, если мороженное дают только в награду.