Текст книги "Закатное солнце почти не слепило (СИ)"

Автор книги: Артем Губкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

III. Глава 7

Монстр, узрев, добычу, подобрался и, шустро загребая всеми лапами, устремился к ошалевшим людям моторной лодкой, вздымая кильватерные фонтаны брызг.

Гермодверь едва раскрылась на ширину одной из малявок, сотрясая своды непрерывным стоном заржавевших петель.

Вода дошла до пояса высоким вожатым и Ангелле, остальным было уже до пупка. Малявки вскарабкались на спины к мальчишкам. Все начали пятится к медленно растущей щели, странно, но именно присутствие Ангеллы не давало впасть в неконтроллируемую панику, она была тем ещё чудовищем, но на их стороне в какой-то степени.

Блондинка широко открыла рот и издала вой-визг чужого, в этот раз действительно громко, так, что полоснуло по ушам. Рутс остановился, покачиваясь на волнах и вращая на ускользающую добычу бешенными глазами. Немного подумав, он неуверенно продолжил свое движение, забирая немного вбок, чтобы обойти Ангеллу стороной.

– Нифига себе, вы его разозлили. – Удивилась блондинка и нырнула в темную воду, только отростки на поверхности остались. Многоглазый тут же прибавил ходу, но не успел он сделать и пяти метров на крейсерской скорости, как Ангела выскочила на поверхность призраком-русалкой – белые волосы закрыли лицо, с них стекали ручьи воды – и метнула в чудище неправдоподобно огромный ком спутанного кабелями и целофаном мусора. Словно болид, оставляя за собой хвост из брызг, двухсоткилограммовый снаряд врезался в приблизившегося Рутса. Тот успел закрыться большинством лап, но от удара его снесло назад на несколько метров. Восстал он изрядно запутавшимся. Ангелла повторила своё предупреждение на языке лесопилки и теперь монстр остался на месте, не пытаясь возобновить преследования.

– Вообще-то с ними можно договориться, но к этому я бы не стала поворачиваться спиной. – Сказала Ангелла снова приятным девичьим голосом, очередной раз удивляя способностью издавать адские звуки, не сипя потом сорванными связками. «Хотя есть в ней вещи и поудивительнее», подумал Сергей рассматривая порванную на спине футболку с торчащими длинными плетями.

Тонкие пальцы Иры нащупали его пальцы и сжали, пожалуй, слишком крепко для ободряющего жеста. Сергей улыбнулся электрическому теплу, которое заструилось из ледяной руки Иры вверх по его руке, наполняя живот щекочущим холодом. Он такое чувствовал второй раз в жизни, первый был в мае, когда на последнем звонке все вернулись в класс, чтобы побалагурить перед экзаменами и летом с классным руководителем. Все рассаживались за парты, кто как хотел – совсем не так, как на уроках. Сергей растерялся в кутерьме, думая, с кем из приятелей и где ему сесть, когда рядом появилась Ира, взяла за руку так естественно, как если бы делала это каждый день, и они, под удивленные взгляды как минимум двух приятелей Сергея и одной подруги Иры, заняли свою привычную парту – первую в первом ряду. Кроме сбитого дыхания и волнующей щекотки внутри Сергей тогда почувствовал и странное удовлетворение, как от правильного и важного поступка.

Сейчас он с пронзительной остротой осознал, что самым важным и правильным будет выжить.

Вода дошла до груди вожатым и Ангелле и почти до шеи остальным, Радость стояла на ципочках и помогала сохранять себе равновесие руками. Всех, кроме бесчувственных вожатых и двух пришельцев из нижнего слоя – Ангеллы и Радости, била дрожь.

Подъем уровня замедлился, усиливающимся потоком вода изливалась в расширяющийся проход ПР-1, уже достаточный, чтобы пролезть через него боком, но не выдыхая весь воздух.

– Уходим. – Скомандовала блондинка и первой попятилась к пути эвакуации, ведя на поводках Маргариту и Светлану. Рядом с щелью ей стало трудно удерживать равновесие, и она схватилась за проклепанный край гермодвери. – Давайте, в проход, быстро! Я последняя, без меня рутс нападет.

Радость перестала барахтаться, сопротивляясь течению, и её всосало в щель – молча она исчезла в темноте и неизвестности.

– Пошли. – Позвала Таня замешкавшуюся Иру. Та кивнула, но сделала шаг в другую сторону – к панели с торчащими из нее ключами. Двумя руками она схватилась за них, первое мгновение ключи не поддавались, но потом резко выскочили из пазов, как будто их удерживали магниты. Девушка бултыхнулась с головой, но сразу вынырнула, хватая воздух – от неожиданного погружения в холодную воду захватило дух.

Рутс дернулся было в её сторону, но взвизг циркулярки Ангелы осадил чудовище.

Глушащая вибрация исчезла, стало отчетливо слышно плеск воды. Секунда в относительной тишине сменилась новым гулом, похожим на предыдущий, но как будто обратным ему. Гермодверь неспешно стала закрываться, вместе с пребывающей водой не оставляя больше времени на раздумья.

Таня слегка оттолкнулась от дна и ее потащило в щель, где она расперлась спиной, руками и ногами, сопротивляясь мощному течению.

– Давайте вы с малыми сначала. – Сказала она Сергею и Пашке. – Я подстрахую. – Когда подошел Пашка с Иркой на спине, синхронно ожили вожатые и, поддерживая, направились к Тане, которая освобождая проход, аккуратно, чтобы не снесло потоком, пролезла в темноту за дверью. На виду остались только ее побелевшие руки с красными пальцами, вцепившимися в угол двери. По одной исчезли и они. Сквозь шум с трудом донесся ее крик:

– Я за углом, держусь!

Выстроилась цепочка из Светланы, Маргариты и Ангеллы, которая быстро передавала ребят в сужающийся проход. За дверью Хиз схватила Пашку с Иркой и тех не унесло в неизвестность, потом все вместе они удержали Сергея с Танюшей на плечах, следующей группа приняла Иру. По одной к их мокрой компании примкнули вожатые. От прикосновений к их бессознательным, не реагирующим телам ребятам стало не по себе, но, скрепя стучащими зубами, холодных, как и все, но по особому, Светлану и Маргариту, облапили и оттащили вбок. Последней в проход, не испытывая затруднений, вошла Ангелла. Тусклый свет за ней пресёкся тушей рутса, который, не решаясь входить, караулил снаружи.

– Фу, какая мерзость! – Раздался полный отвращения голос Пашки в сгущающейся тьме. Девчонки так и похолодели, если можно было стать еще холоднее, настолько продрогнув. Блондинка-пришелец хихикнула. – Да убери же ты это от моего лица!

– Я не специально! – Слова Ангеллы дрожали от смеха. – В других обстоятельствах тебе это может понравиться.

– Твои щупальца мне понравятся только хорошо прожаренными вместо сосисок в хотдогах!

– Фууу! – Дружно воскликнули все.

– Хочешь попробовать на вкус? – Хохотала Ангелла. – Так я засуну тебе их в рот, дрянной мальчишка!

– Господи, какой трэш, – сказал Сергей, – Паха, помолчи.

– Знязакзосто не зазузаешь! – Не унимался толстяк, только теперь он огрызался сквозь крепко сжатые зубы.

– Пашка, что, уже полный рот сосисок?! – захохотала Таня, она чувствовала, как от смеха согревающие волны разливаются по телу. А может быть в этой зале пещеры было немного теплее, да и вода уже едва достигала колен, уносясь с эхами журчаний в темноту и не успевая пополняться через сузившуюся щель.

– Ай! – Испуганно вскричал Пашка, едва не сбросив с себя Ирку. Она заржала в полный голос:

– Это я тебе пальцы в ухо засунула. – Две малявки прыснули, безмерно довольные своим вкладом в фарс.

– Ребята, ну прекращайте, – умоляюще протянула Ира, хотя ей тоже было весело и от этого становилось теплее. – Мы неизвестно где и вокруг нас неизвестно что, а фонарики промокли. – Она безрезультатно пощелкала своим.

– У меня непромокаемый! – Гордо заявил Пашка и тоже заклацал кнопкой. Без всякого эффекта.

– Ты же его о бомжа разбил, теперь он протекает. – Напомнил Сергей.

– Ах, черт!

– Тсс! Я что-то слышу! – Насторожено прошептала Ангелла, чем мгновенно заставила всех замолчать и напрячься. – Кажется, оно приближается… Очень большое!

Ребята застыли, парализованные накатившим страхом темноты. Дверь за спиной перестала вибрировать, она полностью закрылась, отрезав поток воды и последние кванты света. Тишина и темнота стали ватными, хотелось пощупать руками глаза, чтобы убедиться, что они раскрыты.

– Оно близко! – Не скрываясь заголосила блондинка, чем повергла всех в шок. – БАААМ!!! – Заорала она и ей ответил истошный ор ребят, находящихся на пороге лютой смерти. – Ой, я не могу! – Ангелла ржала и топала ногами по залитому водой полу, она шлепала себя по мокрым коленям. – Я, я… ик! – Она начала икать. – Я вижу в темноте… ик! Здесь никого нет. У вас такие лица!

Она похохотала еще немножко и быстро успокоилась.

– Вы что, обиделись? – Весело спросила Ангелла, но ей никто не ответил. – Обиделись. – Констатировала она. – Кстати, Радость, стой спокойно, ты всё равно крадешься в угол. – Прокричала она так, словно звала с другой стороны пропасти. Ответило ей вполне соизмеримое усилиям эхо. По звуку воображение нарисовало внутренности собора.

Выходка Ангеллы высосала из ребят последние остатки энергии, они стояли в темноте понурые: слепые и беспомощные во власти непредсказуемой маньячки.

– Что за ключи у вас? – Спросила та деловым тоном.

– Нашли в душе. – Ответил Сергей.

– И вы тоже? – Удивилась Ира.

– И вы тоже в душ вдвоем ходите? – Удивилась Таня.

– Не всегда! – поспешно сказал Пашка. – Вообще редко.

– Цыц! – Пресекла балаган блондинка. – Отложим этот животрепещущий вопрос. Хотите, чтобы я поверила, что одинаковые ключи вам на голову свалились в разных душевых?

– Но это правда! – Таня попыталась вложить всю горячность правоты в свои слова. – Выдумать мы бы могли что-нибудь поинтереснее!

– Про душ – куда уж интереснее! – Съязвила Ангелла. – Но вопрос в другом: хотите, чтобы я поверила в эту чушь, не прибегая к пыткам?

– Она хочет заглянуть вам в мозги. – Донесся из темноты далекий голос Радости. – Не соглашайтесь.

– Как будто мне необходимо чье-то согласие, чтобы залезть в голову. – Гордость и высокомерие зазвенели бронзой в красивом голосе.

– Необходимо, если ты хочешь пополнить ряды своих преданных рабов-обожателей, а не сделать еще несколько полуживых идиотов.

– В принципе, – саркастично заговорила Ангелла, – есть из чего выбрать: раб, идиот или пытки. Нужен всего один. Кто?

– Я! – Браво заявил толстяк.

– Пашка! – Удивился Сергей. – Какого хрена такая храбрость?

– Она красивая. – Честно признался Пашка. – Я согласен её обожать.

– Пфф! – Громко фыркнула в темноте Хиз.

– Нет, это буду я. – Заявила Ира.

Танина челюсть с шумом отвалилась:

– У тебя тоже тайная страсть к щупальцам?

– Не совсем. Просто я смогу защититься от посягательств на собственную волю. Я же инопланетянка, помнишь?

– Все время забываю.

– Значит Ира. – Констатировала Ангелла. – Жаль, с толстячком было бы интереснее. Начинаем?

– Давай.

Не успели подростки застыть в напряженном ожидании, как блондинка-тиран сказала:

– Все понятно, действительно, на голову свалился.

– Ты в порядке? – Прошептала Таня Ире.

– В полном. – Ответила та тоже шепотом.

– На что это похоже?

– На яркий сон и сильное дежа-вю.

По плеску воды было слышно, как кто-то уверенно зашагал прочь от ребят. Зрячей была сейчас только Ангела, неужели она собралась просто уйти?

– Эй! – Окликнула её Таня.

– Ты куда? – Растерянно сказал Пашка

– А как же мы? – Жалобно запричитали малявки.

Шаги неумолимо удалялись и удалялись. Но вот раздался далекий щелчок и пространство залил белый свет, выжигая привыкшие к сумеркам, а потом и к полной темноте глаза. Ребята закрыли лица руками.

Зрение ещё не успело адаптироваться, когда все начали, щурясь, осматриваться.

Не пещера, а огромный зал, больше, чем в любом кинотеатре, сопоставимый по размерам с закрытым легкоатлетическим стадионом, на которых Хиз доводилось неоднократно бывать во время соревнований. Стены выложены крупными светло-серо-розоватыми ноздреватыми плитами, выпиленными из известняка с ракушками. Таня вспомнила, что точно такими же оформлен холл столовой в лагере. А в той параллельной столовой, где они встретили Рутса, даже пыли на плитах накопилось столько же. У дальней стены с темным бугристым экраном, или скорее сложным огромным табло, тянулись массивные столы – железные короба, крашенные в кондовый военный зеленый цвет. В центральной части этого «стадиона» было расчерчено что-то похожее на площадку для спортивных игр, только не вытянутую и квадратную, как в баскетболе или футболе, а идеально круглую, со множеством секторов внутри, не только радиальных, но и зональных, образующих сложный рисунок или, скорее, чертеж.

Задняя часть зала была свободна, у стены сгрудились промокшие ребята и смотрели на противоположный конец помещения, где за столами, сбоку от нависающего гигантского табло из пыльных цветных лампочек и трубочек рядом с панелью рубильников стояла довольная Ангелла.

На чисто вымытом потопом бетонном полу последние лужи стекали в узкие решётки, проложенные вдоль двух длинных стен.

И никаких больше дверей, кроме той единственной, что осталась за спиной, запечатанная механизмом и килотоннами воды. Наверное, пещера уже заполнена под потолок. Осознавая это стоять рядом с гермодверью было неуютно и даже страшно. Само пребывание в тупиковой комнате наполнилось тревогой и беспокойством, когда воображение рисует, как тишина разрушается вместе со стеной, а напор холодной воды мгновенно стирает пыль со стен и жизни нескольких человечков, запертых внутри.

Но стена стоит непоколебимо и нелепой кровавой царапиной висит на ней красный багор – длинный и заостренный, с хищным крюком приваренным у пики. Странно, что нет огнетушителя и треугольного ведёрка рядом.

Хиз перевела взгляд с багра на стоящую в другом конце комнаты Ангеллу и попыталась представить, как протыкает её. Сможет? Пожалуй, нет, даже если та будет стоять, задрав на животе футболку и уговаривать сделать это. Таня посмотрела на вожатых, вот они, рядом, с красивыми и неподвижными лицами манекенов. Моргнула Светлана, моргнула Маргарита – и всё, на большее они сами не способны. Таня снова посмотрела на пику, украдкой. Или всё-таки сможет? И каковы шансы против монстра? Смогла же она оглушить её палкой, потому что ходит на кэндо. Может быть справится и с багром, ведь не даром она лучшая в секции на уроках со-дзюцу – в искусстве владения длинным оружием.

Тане на секунду захотелось, чтобы ее родители узнали, в какой кошмар она попала, чтобы сказали: «Доченька, как же мы были неправы, когда хотели запихнуть тебя на английский и заставить ездить на занятия через полгорода! И как же ты оказалась мудра и прозорлива, когда в своем желании отлынить от иностранного, записалась в первый попавшийся кружок на районе». Хиз улыбнулась своим мыслям, стараясь больше не обращать внимания на красный пожарный инструмент. На всякий случай, хотя на самом деле не сможет она его воткнуть в живую Ангеллу – какого бы монстра та из себя ни строила. Даже рану в плече обезболила, а что касается мозгов вожатых: она же сказала, что через пару недель те будут, как новенькие. Через пару недель… Какой невероятный срок, почти абстрактный. Тут второй день в лагере никак не кончится. Или уже кончился? Таня подняла правое запястье с навигатором на ремешке. Бесполезная штука показывала 16 часов и больше ничего, ведь сигналам спутников ни за что не пробиться вглубь горы.

Торчать возле стены было не просто неуютно, а еще и глупо, поэтому ребята направились к Ангелле. Вожатые не шелохнулись. Ира и Сергей взяли их за руки и потянули за собой. С небольшой задержкой, но те послушались и пошли – покорно и слепо.

Таня помедлила, еще раз оглядела комнату, сняла со стены багор и взвесила его в руках – килограмм пять-шесть, легче, чем выглядит, учитывая двухметровую длину. С пожарным инструментом наперевес она пошла за всеми.

Ангела не выказала обеспокоенности, шутливым тоном она спросила:

– Чего это ты удумала?

Таня в ответ молча показала вверх и все, проследив за ее жестом, увидели на боковой стене, на высоте примерно трёх метров, пунктирную линию с выцвевшими трафаретными символами: «ПР-1» – не люк, как могло показаться, а просто рисунок люка.

– Практика показывает, что надо долбить. – Сказала она. – Опять.

– У кого копье, – Ангела могла не знать о настоящем пожарном предназначении инструмента, – тот и долбит.

Таня полезла на последний во втором ряду стол, удобно расположенный как раз под пунктиром прямоугольника, но её остановил Пашка:

– Давай я.

Таня замешкалась, но Сергей поддержал друга:

– Он в качалку ходит, давай ему.

У толстяка покраснели уши, и Таня отдала ему инструмент. Пашка, размазывая мокрой одеждой пыль в грязь, взобрался на стол. Его тактический кроссовок сковырнул из-под пушистого серого слоя, что копился годами, простой тетрадный листок в клеточку, вероятно пожелтевший от времени, но сейчас такой испачканный, что это не определялось. Зато вполне ясно различалась надпись простой шариковой ручкой, кривая, наведенная несколько раз спешащей рукой: «Спасись!».

III. Глава 8

Таня, не отводя глаз от такой актуальной надписи, потянула к ней руку, когда сверху раздался стук и на голову ей просыпался килограмм штукатурки.

– Таня! Не спи! – Отдернула её от стола Ира.

– Извини, – сказал Пашка, благоразумно отклонившийся от падающего мусора, – но тут сыпется. – Он примерился и долбанул багром еще раз. Новый дождь пескоцементной шукатурки с побелкой уже никого не застал врасплох.

Ира попыталась струсить с головы подруги штукатурку, но больше размазала ее по мокрым волосам.

– Я, наверное, то еще чучело? – Спросила Таня. В ответ Ира поспешно замотала головой.

– Первосортное чучело! – Съязвила Ангелла. – Я это с момента нашей встречи заметила. – Она засмеялась собственной шутке и вернулась к наблюдению за Пашкой, который размеренно выбивал проем по пунктиру. Под белой пылью тускло отсвечивала знакомая нержавейка.

– Еще раз извини меня за тот удар палкой. – Таня тут же пожалела о своей обходительности, испугавшись, что выдала свои мысли насчет багра. Но Ангелла больше в её сторону не смотрела, вместо этого из-за плеча блондинки дрессированной змеей выплыло щупальце, неспеша преодолело три метра и зависло перед лицом Хиз. Та оцепенела, как кролик перед удавом, не отрывая глаз от гибкого черного кнута. Оцепенели все, включая Пашку, который сжал тяжеленный багор до белых пальцев.

Щупальце мелькнуло в воздухе, раздался тихий стук.

– Ай! – Вскрикнула Таня, потирая ушибленную макушку. – Больно!

– Теперь мы квиты. – Моной Лизой улыбалась Ангелла, не поворачиваясь к Хиз. Она быстро убрала щупальце, которым щелкнула Таню, во втором сжимая багор, не долетевший тыльным закруглением добрый метр до ее лица. До вытянутой в броске пашкиной руки было намного ближе. Ангела перехватила шанцевый инструмент почти мгновенно.

– Не шали! – Она протянула багор обратно толстяку и тот взял его обеими трясущимися руками. – Продолжай.

– Я думала, мы квиты ещё в том месте, где ты продырявила нам плечи. – Заметила Хиз.

– Это другое! – издевательски рассмеялась блондинка.

Пашка попробовал ударить в стену острием снова, но у него получилось едва дотронуться. После своего безотчетного броска, в попытке защитить Хиз, он чувствовал себя, как желе – таким же мягким, вибрирующим и бессильным. Показалось, что Ангела сейчас воткнет щупальце Тане в голову и все его внутренности провалились в черную яму, когда он швырнул то, что было в руках. А блондинка-монстр снова с ними шутила. Шутила и демонстрировала свою неуязвимость.

– Ты же беспощадная убийца и кровавый тиран в своем мире? – Блеющим голосом спросил Пашка, поставив багор закруглением на стол. Все равно ближайшую минуту от его рук зефирного человечка толку мало.

– Да, это я, – широко улыбаясь ответила Ангелла. За ее плечами медленно прятались черные щупальца.

– Да, это она. – Подала голос Радость, до этого молча изучавшая щиток с рубильниками. – Один из злейших врагов Государства.

– Один из?! – Негодуя переспросила тиран. – Да я самый главный враг! Ни орды чудовищ на границах, ни проникающие в города демоны – никто, только я положу вам конец. Въеду верхом на самом большом монстре во главе своей армии в вашу столицу и выволоку из недр Комитета Верховного Диктатора! – В ее голосе звенящимиобертонами проступили нотки инфернальной твари. Она начала расхаживать под экраном, как генерал на плацу.

– Верховный Диктатор давно ушел!

– Как бы не так. За сто лет правления он стал биомехаником похлеще меня. Уверена, сейчас он полон сил и вообще бессмертен. – Радость втянула голову в плечи и смотрела на Ангеллу, как на мерзкого еретика. – Интересно, – продолжила Ангелла издевательским тоном, – сколько в нем осталось человеческого?

– Я сама его видела в Мавзолее! – Закричала девочка. – Он мёртв!

– Милая, я тоже ездила с классом на экскурсии и видела Его чучело: двухметровый атлет в адмиральской форме, стоит в хрустальном гробу памятником самому себе. А вокруг флаги, барельефы, буквы на мраморе и граните. Впечатляет. После ста лет у кормила он неплохо сохранился.

– Потому что Он был великим человеком!

– Детка, кто спорит, что он великий и что он человек? Как и я. – Пауза, улыбочка. – Радовалась бы, что твой кумир живее всех живых. А почему я так уверена?

Радость презрительно промолчала.

– Моя северная армия, – продолжила без приглашения тиран, – захватила практически целым ваш город-крепость, которого нет на карте Государства…

– Таких много. – Буркнула радость.

– … город-крепость, под улицами и домами которого оказался целый лабиринт биологических лабораторий. Как ни странно, все это не было вывезено, а потом взорвано, сожжено и обрушено, как обычно, при эвакуации. Но основной сюрприз заключался в том, что целёхонькие лаборатории достались мне в комплекте с группой ученых. Перебежчики, Радость ты моя, понимаешь?

Злое молчание в ответ.

– Вся программа трансгенной евгеники Государства досталась мне на серебряном блюде. В этой области вы лишились тридцатилетних наработок. И знаешь, что сказали мне эти седовласые и высоколобые умники – почему они предали?

Показалось, или Радость скрипнула зубами?

– Они сказали, что не хотят, чтобы жители Государства вслед за его правителями, стали такими же чудовищами как я. Они считают, что люди должны оставаться людьми. Особенно элита общества.

– Правильно они сказали. – Процедила Радость.

– А я им: клоуны вы и маразматики, узкие же у вас понятия о человечности!

– Тебе об этом рассуждать?

– Мне! Я считаю себя человеком! И ни один высокомерный засранец с двумя руками и ногами меня в этом не разубедит. А что касается тех стариканов – это предатели и лицемеры, которые просто хотели жить и дальше играться в богов. Продолжай. – Кивнула она Пашке. Тот поспешно возобновил работу.

У Тани голова шла кругом: не от захватывающей истории Ангеллы, но от содержания записки. которую, она несколько раз прочитала тайком, пока пришельцы спорили на гуманистические темы:

«Спасись!

Нас срочно эвакуируют, ПР-1 приказано замуровать – это тупик! Если Невод затопляется, вы обречены! Выход один: открыть врата. Проход в другой мир, но и вход оттуда в наш. Что и кто ждёт на пороге? Может тебе лучше погибнуть здесь? Вместе с Неводом, годами труда советских инженеров и учёных, солдат и строителей, миллиардами народных рублей. Решать тебе. Но если подземная река уже залила базу, половина дела сделана – вода станет током, коридоры – катушкой, а гора – гигантским ферритом. Так и задумывалось, представляешь!? Мы из горы построили трансформатор! Рубильники просто все вверх, остальное я тайком спаял, когда понял, что начальство никогда не запустит проект. Удачи! У всех должен быть шанс!»

Отсутствие подписи не удивило.

Таня тайком передала записку Ире, а сама сделала шаг в сторону рубильников, благо тиран от них отошла. Для неё выбор, якобы предоставляемый неизвестным автором записки, таковым не был: умереть или шагнуть в неизвестность? Пф! Мои пыльные кеды не похожи на белые тапки! А остальное: занятное, но как-то меркнущее бла-бла, о котором можно будет размыслить после спасения из затопленного подземелья.

Ангелла повернулась на движение Хиз. Та сразу выпалила:

– Пашка наверняка хотел спросить что-то еще.

– Да! – С видом человека, который резко вспомнил забытое, толстяк опять поставил багор. – Спросить я на самом деле хотел: если ты такой масштабный тиран там, почему так возишься с нами здесь?

– В смысле? – Переспросила Ангелла. Чем-то ей вопрос не понравился.

– Свернула бы нам шеи, да занялась своими делами без помех. А так ещё и от монстров защищаешь.

– Вы мне пригодились, чтобы уничтожить эту базу – сделать то, зачем я пришла. Кто знает, что будет дальше?

Хиз сделала еще шаг, Ангелла не обратила внимания.

Ира читала записку, это было видно по её поникающим плечам.

– Она подросток. – Заговорила Радость. – У неё сентиментальные чувства к вам. Она воспринимает вас, как ровесников.

– Психоаналитика мне не хватало. – Мрачно произнесла блондинка. – Ты знаешь, что мне – восемьдесят?

– Восемьдесят один с того момента, как ты сбежала из Государства.

Хиз шагнула снова и ей осталось прокрасться всего половину расстояния.

– Я сбежала, или меня выгнали. А что, в школе мою биографию проходят?

– Только два урока. На первом разбирают факторы деформации твоей личности в лоне Государства. На втором – краткая история твоей бесславной борьбы с нами.

– Неплохо для начала. Когда я выиграю войну, будет целый предмет. – Засмеялась Ангелла.

– Мне кажется, два урока – очень мало. – Продолжила Радость и блондинка перестала смеяться. – Я изучала твою биографию факультативно.

– Автограф дать? – Монстр изобразила щупальцем в воздухе витиеватый росчерк.

– Давай, – Радость наконец заулыбалась, – только у меня ручки нет.

– Не проблема, иди сюда.

Девочка подошла, отмеряя каждый шаг. Таня осталась одна у рубильников.

– Дай свой нож на минутку. – Попросила Ангелла и Радость с понурым сожалением протянула ей складной ножик, тут же отступив на шаг.

– Не волнуйся, чтобы кого-нибудь порезать мне не нужны игрушки. – Она достала лезвие и кончиком ногтя медленно стала водить по нему. Завоняло окалиной. – Осторожно, горячий. – Монстр протянула нож обратно, протерев его ладонью. На блестящей поверхности остался черный тонкий узор, в котором с трудом можно было узнать имя Ангеллы. Это была самая красивая и вычурная подпись, которую ребятам когда-либо доводилось видеть. Любой из учителей и даже директор школы, лопнули бы от зависти.

Таня задержала дыхание, сказала про себя «раз-два» и, ударяя по рычажкам снизу сразу двумя ладонями, начала стремительно и шумно включать рубильники: два-четыре-шесть-восемь… Остался последний и правая ладонь Хиз с размаха налетела на холодный и твердый, как сталь, коготь суставчатого отростка Ангеллы, которая уже стояла рядом и любовалась изумлением на лице девчонки, ее круглыми глазами зафиксированными на ладони, которая была насажена на острие крыла падшего ангела в сантиметре от пыльного переключателя.

В изумленной тишине по полу загрохотал багор, который Пашка снова попытался метнуть в Ангеллу, на этот раз острием вперёд. Он не докинул, и красное копьё с крюком, дробно лязгнув, застыло у двух пар стройных ног. Хиз его заметила самым краем сознания, которое заполнила тупая пульсирующая боль и онемение вокруг холодного штыря, раздвинувшего плоть, чтобы оскорбительно противоестественно торчать с противоположной стороны кисти, влажно отблескивая рубиновым. С каждой пульсацией онемение разгоралось, в скором времени обещая стать пламенеющей болью.

Таня, чувствуя, как ее мутит от зрелища собственной раненой руки (кровь еще не пошла, коготь плотно затыкал дырку), с трудом отвела наливающийся темнотой и тошнотой взгляд, чтобы упереться им в безумные глаза Ангеллы: один с расширенным от садистского внимания зрачком, другой – ясный, чистый и полный извиняющихся сожалений: «Ну ты же сама виновата». Хиз увидела, как прояснилось лицо монстра, на котором сочувствие взяло верх, та внесла в ее поле зрения знакомый листок со спешащим подчерком.

– Только враги не предают. – Произнесла Ангелла грустно, Таня не понимала почему, но ей казалось, что слезы готовы покатиться по правильному лицу её мучителя.

– Извини. – Сказала сипло Ира. А вот она плакала, некрасиво кривя губы и подрагивая плечами, пытаясь справиться с собой и не справляясь.

Боль, намного сильнее той, что разгоралась в насаженной на хитин чудовища ладони, пронзила сердце Хиз.

– Проход из их слоя не должен открыться. – Произнесла Ира, давя из себя каждое слово. Пашка и Сергей с непониманием уставились на неё. Радость потемнела лицом. – В их мире плохо! В этом мире не всё в порядке и может стать ещё хуже. А в моем всё хорошо! – Взревела белугой Ира. – Он беззащитен! – Она заплакала в голос. Сергей обнял девушку и та уткнулась ему в плечо.

– На самом деле, – сказала Ангелла, – если бы Ира не отдала мне записку, ты бы включила не больше двух рубильников. А так я знала, что ты делаешь и когда тебя можно остановить. Ведь правда, так интереснее?

Хиз не удостоила ответом монстра, она смотрела той за спину, на ожившую огоньками стену. Там в форме двух скрещенных в трёх измерениях восьмерках переливалась синим и белым схема базы. В месте пересечения углов четырёх вытянутых каплями окружностей, обозначились два прямоугольника помещений: один заполнен синим, а второй, смежный, мигал – красное, черное, красное, черное.

– Портал открылся бы прямо здесь. – Сказала Ангела. – Но у вас не было шансов.

– Ира. – Позвала Хиз подругу. Та подняла голову и посмотрела на Таню. – Всё нормально, не плачь. Я тебя понимаю и прощаю. – Боль, причинённая предательством, туманящая и давящая, растворилась, оставив после себя легкость и радость. Как странно, подумала Хиз и сказала: – Малявки, – те встрепенулись понурыми воробьями, – а откуда вы узнали о ключах? Мы же вам ничего не рассказывали

– Что? – С удивлением Ангелла обернулась на маленьких девочек. Те с невинным видом пожали плечами и проворно отпрыгнули в разные стороны, когда к ним метнулось, порвав футболку на животе, очередное гибкое щупальце монстра. Второе, из спины, захлестнуло запястье целой руки Тани, которую та рискнула протянуть в сторону последнего переключателя.

«Пора», – сказала себе Хиз и что есть силы, с хрустом в разрываемой плоти, надавила снизу ладонью на коготь, по-садистски остановивший её и показательно удерживавший у самой цели.

Никакой тупой боли – только острая, чистая и рафинированная. Вверх брызнул фонтанчик крови, скопившейся в ране и теперь выжатой. Хиз вскрикнула и почувствовала удар багром в спину, но, скорее всего это был не он, а второе «крыло» мятежницы из другого мира. Щелкнул последний выключатель и электрический щиток на стене брызнул в лицо снопами искр и облаком черного дыма. Хиз отшатнулась, но не упала, удерживаемая… она посмотрела вниз, да, так и есть: из футболки с правой стороны торчал черный хитиновый штык, пробивший её, как повелось сегодня, насквозь. Оба крыла-штыка бесцеремонно были выдернуты, Ангелла принялась курочить ими щиток.