Текст книги "Героика. Сага о не очень хороших людях (СИ)"

Автор книги: Арсений Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Это еще что за новости? – удивленно пробормотал Хиггинс, отступив назад.

– Похоже на невидимый барьер! – воскликнула Дана. – Магия!

Угрюмо нахмурившись, коротышка снова пошел вперед. Стихнувший было ветер ожил, устремившись ему навстречу. С каждым шагом напор нарастал, плавно переходя от легкого бриза к миниатюрной буре. Вода вокруг забурлила и покрылась волнами. Упругий воздушный поток бил Хиггинса в грудь и лицо, отталкивая назад и задувая волосы на затылок, словно неизведанная сила отчаянно не желала пускать его в свои владения. Мгновение спустя с трудом переставлявший ноги коротышка двигался супротив крошечного шторма, как будто созданного персонально для него.

Откуда-то издалека доносился голос Даны. Слова были неразличимы на фоне свистящего в ушах ветра. Прижав сазана к груди, Хиггинс упрямо отвоевывал ярд за ярдом. Глубина под его ногами медленно уменьшалась. Сперва над водой показался пояс, затем колени. Мышцы горели от натуги. Двигаясь вперед изо всех сил, Хиггинс в какой-то момент осознал, что в его ботинках хлюпает вода, ибо ступает он теперь по суше.

– Что за?.. – удивленно пробормотал коротышка.

Докончить фразу он не успел. Раздался громкий «чпок», и бушующий шторм мгновенно стих. Сопротивление воздуха исчезло. Утратив равновесие, Хиггинс полетел вперед и как следует ударился лбом о твердь земную.

***

Добравшись до могилы, Очкарик позволил себе передышку, дабы насладиться близостью триумфа. Каменный гроб возвышался прямо перед ним. Пол вокруг был застелен ковром из белых цветов.

Воздух здесь был свеж и влажен. Чуть поодаль шумел водопад. Закрыв глаза, Очкарик замер, вслушиваясь в его рокот.

Минуту спустя он глубоко вздохнул и вышел из транса. Снова открыв глаза, он достал волшебную палочку и принялся за неоконченное дело.

Укрывавшая саркофаг плита была сдвинута заклинанием левитации. Дождавшись, когда рассеется пыль, Очкарик заглянул внутрь гроба.

В глубине, на грудах утащенных в могилу богатств, покоились мумифицированные останки. Обтянутые пергаментной кожей, они казались даже меньше, чем были. Тело покойника покрывали ветхие лохмотья, некогда являвшиеся роскошной черной мантией. Мертвое лицо скрывала золотая маска. Ее гладкую, лишенную черт поверхность усеивали выгравированные строки. Смотрелось это так, будто усопший носил на себе выпуклую страницу книги.

Взявшись за края маски руками, Очкарик бережно убрал ее в сторонку. Его взору предстал деформированный череп. Лицевой отдел украшала страшная вмятина, словно кости неправильно срослись после чудовищного удара.

Стащив с плеча дорожную сумку, Очкарик начал рыться в ее содержимом. Один за другим на каменную плиту были выложены:

орлиное перо

клок шерсти черного кота

сушеный глаз мутанта

кусочек поющей соли

ноготь мертворожденного младенца

пучок специально-отобранных трав

небольшой корень мандрагоры

Достав последними ступку и пестик, он растолок и смешал все эти дорогие и местами запрещенные законом ингредиенты. Получившийся в результате порошок Очкарик щедро засыпал мертвецу в рот и в пустующие глазницы.

Куском цветного мела он изобразил на крышке саркофага печать воскрешения. Установив в ее центре черную свечу, он поджег ее, чиркнув спичкой. Обойдя гроб несколько раз по кругу, нараспев произнес слова длинного заклинания.

Вынув из сумки кисточку, тушь и полоску белой ткани, он написал на ней истинное имя мертвеца, а затем обернул вокруг иссохшегося запястья. В качестве финального штриха подле горящей свечи был водружен метроном. Убрав защитную крышку и скобы, Очкарик завел его крошечным ключом, а затем толкнул маятник пальцем.

Монотонное тиканье зазвучало рядом с головой усопшего. Четкое и звучное, оно заглушало даже шум водопада.

Отойдя от гроба, Очкарик уселся на пол. Порывшись в сумке, он достал кинжал в потертых ножнах. Обнажив клинок, студент осмотрел его вдоль и поперек. Короткое лезвие раздваивалось от острия до середины. Его металл выглядел некачественным и дешевым. В хлипкую рукоятку был вставлен тусклый самоцвет, похожий на обыкновенную стекляшку. Довольный увиденным, Очкарик убрал оружие в ножны и принялся ждать.

Глава 2.7

Чернокнижник, чернокнижник,

В голову летит булыжник...

Вего голове раздавались детские голоса. Несмотря на игривый настрой, звучали они чересчур мрачно и загробно, будто скандировавшие считалку дети были давным-давно мертвы.

Вьется к небу костра пламя,

Скоро ты не будешь с нами.

– Отвалите... – не открывая глаз, прорычал Хиггинс.

Голоса не унимались:

Чернокнижник, чернокнижник;

Злобных темных дел подвижник.

Власть и роскошь, горы злата

Не спасут тебя от Ада.

Стылый ветер неприятно заползал коротышке под мокрые штаны и куртку.

– Пошли вы знаете куда! – гаркнул тот и недовольно заворочался на месте. Веки его дрогнули, и он проснулся.

Хиггинс лежал верхом на сазане, уткнувшись носом в грязный песок. Все его тело ныло, словно на утро после хорошей драки. Воняющий рыбой мешок придавливал своего хозяина к земле.

Помянув бранными словами всех, кого только знал, уделив особое внимание всяким магиням, коротышка с кряхтением поднялся на ноги.

Магический шторм исчез, сменившись холодным бризом. Хиггинс стоял на суше, возникнувшей из ниоткуда. Справа и слева простирался серый пляж. Он убегал от береговой линии на несколько сотен ярдов и упирался там в горную возвышенность.

Обернувшись назад, Хиггинс озадаченно поскреб затылок. Недалеко от суши посреди воды возвышалась полупрозрачная стена. Словно отлитая из запотевшего стекла, она тянулась вдоль берега, подпирая своим верхним краем небо. Пейзаж по другую сторону был искривлен. В его искаженных формах с трудом угадывались поверхность озера Ферн и дальний берег, поросший хвойным лесом.

Небо внутри барьера было затянуто плотными облаками несмотря на то, что по другую сторону по-прежнему стояла ясная погода. Здесь было холоднее, чем снаружи, словно за одно мгновение Хиггинс переместился в конец осени из ее начала. Со стороны стены дул холодный ветер, и редкие пучки желтеющей травы на пляже колыхались в такт его порывам.

Подойдя ближе, он подозрительно огляделся. Волны накатывали на берег вслед за бризом, оставляя после себя белую пену. Вода внутри барьера была лазурной – не похожей на темно-синюю воду озера Ферн. Присев на корточки, Хиггинс попробовал ее на вкус.

– Соленая... – обескураженно пробормотал он себе под нос и тотчас же осознал, что именно скреблось у него на душе с момента пробуждения.

Песчаный берег вокруг был мертв. Редкая трава выглядела сухой и ломкой, как солома. В небе над головой не перекликались и не парили чайки. Не было заметно следов животных или крабов. Отыскав под камнем витую раковину моллюска, Хиггинс поднял ее с земли и убедился, что она пуста.

Чуть поодаль темнело обложенное камнями кострище. Угли в его середине давным-давно угасли и ныне были припорошены песком. Вокруг сидели три статуи мужчин в грубой рыбацкой одежде и соломенных шляпах. Похожие друг на друга, как вишни на ветке, они жарили над потухшим костром каменную форель, нанизанную на прутик.

Вновь прозвучал уже знакомый «чпок», и посреди стены образовалась темная воронка. Быстро увеличившись до размеров человеческой фигуры, она выпустила из своих глубин сдавленный женский крик. Мгновение спустя на песчаный берег вылетела Дана.

Выскочив наружу, словно пробка, девушка каким-то чудом умудрилась приземлиться на ноги. Пробежав по инерции несколько шагов, она потеряла равновесие и отчаянно замахала в воздухе руками.

Пару секунд Хиггинс с нескрываемым удовольствием наблюдал за борьбой силы воли с силой гравитации. Наконец последняя взяла верх, и леди Лодж шлепнулась лицом в песок с грациозностью пьяного тюленя. Следом за ней воронка выплюнула на пляж мятую корзинку. Закончив свое дело, переход закрылся, и барьер вновь стал незыблемой стеной.

В хмурых небесах пророкотал удар грома, предвещая близящуюся грозу. Дана лежала, уткнувшись носом в пляж, с видом великосветской леди, застигнутой ураганом посреди свинарника. Изящная прическа окончательно погибла, и каштановые волосы свисали теперь запутанными лохмами. Некогда белое платье стало пестрым от грязи, сажи и озерной тины. Его подол был непристойно задран вверх, скандально демонстрируя ноги в длинных панталонах.

Издав протяжный стон, девушка подняла голову. Первым, что она увидела, была ухмыляющаяся рожа Хиггинса.

– С приземлением, Ваша Светлость! – заржал коротышка.

– Вались в задницу, хам! – огрызнулась Дана.

Встав на ноги и поправив платье, она с недовольным видом огляделась.

– Ну и куда нас занесло – по твоей милости? – проворчала девушка, буравя Хиггинса испепеляющим взглядом.

– По моей милости?! – удивился тот. – Если бы не я, ты бы так и торчала сейчас посреди озера! Потому что кое-кто из нас в свои тридцать лет так и не научился плавать!

– В свои двадцать девять! – рявкнула Дана и в негодовании отвернулась.

Чуть поостыв, она сказала примирительно:

– Ладно, раз уж мы уже заварили эту кашу, то давай подумаем, как из нее выбираться. Кстати, что это за место?

– Таинственный остров за магической стеной, – отозвался Хиггинс, поправляя лямки рюкзака. – Причем судя по воде, быть он должен посреди соленого моря, а не пресного озера.

– Но как это возможно? – удивилась Дана. – Озеро Ферн не настолько большое, чтобы вместить в себя сушу таких размеров. Тем более, как ты сказал, остров занимает не всю его поверхность, а только самый центр!

– В верном направлении мыслишь, Твоя Светлость. Здесь явно не обошлось без магии. Причем по оттенку – явно не светлой.

Забросив сазана на плечо, коротышка с недоверием взглянул вверх. В преддверии грозы густые облака внутри барьера обрели лавандовый оттенок. Время от времени в их глубинах сверкали зеленые молнии. Небо за стеной, откуда они пришли, все так же было голубым и ясным.

– Словно кто-то вырвал кусочек мира из отдаленной его части, – задумчиво произнес Хиггинс, – и спрятал его здесь, предварительно уменьшив в размерах. Готов поспорить, внутри это место гораздо больше, чем снаружи.

Очередной громовой раскат оборвал его на полуслове. Небесный звук звучал здесь как-то по-иному, как будто в вышине раздавался хохот тысячелетнего безумца.

– Ну на хрен! Я иду обратно! – коротышка решительно отправился в сторону барьера.

Неожиданно воздух наполнился сухим зернистым треском. По полупрозрачной стене пробежали синие разряды. Морская вода у берега угрожающе загудела. Уже собиравшийся ступить в нее Хиггинс вовремя одернул ногу.

– Кажется, обратно выпускать нас не собираются, – констатировала наблюдавшая со стороны Дана. – Поздравляю! Мы в ловушке!

Озадаченно почесав затылок, Хиггинс повернулся к барьеру спиной и зашагал в сторону чернеющей вдали возвышенности.

– Стой, ты куда?! – встрепенулась Дана. Подхватив корзинку, она бегом нагнала коротышку.

– Раз уж мы застряли здесь, магиня, то лучше как можно быстрее отыскать укрытие, – ответил тот, зыркнув в сторону каменных рыбаков-близняшек. – Не хочу оказаться снаружи, когда польется дождь.

Девушка открыла было рот, но поглядела вверх и благоразумно промолчала. Вдвоем они пошли через пляж. Угрюмый скалистый утес вздымался вдали на фоне лавандового неба. Его темную гранитную шкуру покрывали рыжие пятна мха и лишайника. У самой земли, словно разинутая пасть, зиял залитый мраком вход в пещеру.

На плоской вершине росли деревья и угадывались очертания каменных развалин. В какой-то момент посреди них мелькнул едва заметный отблеск света. Вспыхнув, он тотчас же погас, будто пугливый маленький зверек, укрывшись от чужого взгляда.

***

Останки древней сторожевой башни возвышались на скале обломанным зубом. Некогда круглая и с мерлонами на вершине, ныне она была сточена ветрами и непогодой. Многие годы назад камень обветшал, и башня обвалилась внутрь под тяжестью собственного веса.

Ветер гулял среди руин, завывая в пустующих углах и на уцелевших лестницах. С течением лет вокруг развалин выросла лиственная роща. На небольшой лужайке перед входом цвели цветы и высилась упругая трава. Ничто веками не нарушало покой этого места. Вплоть до сегодняшнего дня.

Раздался пронзительный свист, подобный тому, что испускает снаряд, выпущенный из баллисты. Едва он стих, как в воздухе из ниоткуда появился черный шар. Изначально не больше головки сыра, он принялся стремительно увеличиваться в размерах, покуда не раздулся до объема небольшой комнаты.

Повиснув над землей в нескольких футах, шар выждал мгновение и звонко лопнул. Заточенные внутри него убийцы с криками полетели во все стороны.

– А-а-а!

– Ай!

Все так же держа в руках лук, Густав с кошачьей грацией приземлился на ноги. Сделав кувырок вперед, он припал к земле на одно колено.

– Клятая магия, – процедил лучник сквозь зубы.

– Уй! Больно-то как! – раздался позади него голос Бегонии.

Сапоги девушки торчали из кустов, сливаясь с их листвой подобно коже хамелеона. Шурша ветвями, Бегония тяжело встала.

– Кажется, я отбила себе копчик, – пожаловалась она, потирая задницу.

– А мне нормально, – отозвался валяющийся неподалеку Маурисио, – я упал на что-то мягкое.

– О-ох! – донесся из-под него голос Элендила.

– Остроухий! – неандерталец с изумлением поднялся на ноги.

Расплющенный эльф обнаружился внизу. Он лежал на земле спиной к небу, распластавшись в форме морской звезды.

– Ненавижу тебя... Тупой, жирный ублюдок! – простонал Элендил голосом более тонким, чем обычно.

– Я-то все думал, куда ты подевался, – беззлобно засмеялся громила. Схватив Элендила за шиворот, он рывком привел его в вертикальное положение. Лицо эльфа скорчилось от боли.

– Никогда не доверяй всяким магическим кровям, свиткам и прочей дури, – с философским видом изрек Маурисио. – Так ведь, хиляк?!

Он дружески хлопнул лапой по спине Элендила. Еле-еле стоявший на ногах эльф чудом не упал снова.

– Кровь! – в ужасе воскликнула Бегония.

Нырнув обратно в кусты, она принялась яростно шебуршать среди ветвей и листьев.

– Ага! – минуту спустя рука девушки победоносно высунулась из зарослей. В своем кулаке Бегония сжимала черный цилиндр.

– Профессор Пампкинс убьет меня, если я его потеряю, – сказал она, выбираясь наружу. – Впрочем, мы и не сумеем вернуться без этой штуки.

– Значит, осталось выяснить, что произошло с Очкариком, и мы сможет наконец поехать домой? – угрюмо пробормотал Элендил.

– Думаю, я тебя сейчас обрадую, – сказал Густав, замерший в просвете меж деревьями.

Откинув капюшон для лучшей видимости, лучник внимательно разглядывал пляж, простирающийся внизу под утесом.

– Кажется, мы на этом острове не одни.

Глава 2.8

Он спал много лет. Может быть, сотни. Может быть, десятки тысяч. Он не мог сказать, сколько именно, даже если бы захотел. Время здесь не имело какую-либо ценность.

Все его существование превратилось в черное забвение без сновидений. Колыбелью ему служила сама Пустота. Безбрежный космос без созвездий и планет. Один лишь первозданный мрак окутывал его, как океанские глубины.

Он спал безмятежно, как младенец – в кромешной темноте, лишенной света и звука. Он не помнил ни свое прошлое, ни свое имя. Все это давным-давно утратило значение в этом месте.

Затем – впервые за все это время – его сон потревожил легкий дискомфорт.

***

– Судя по всему, это наши лодочники, – с удовлетворенным видом произнесла Бегония.

Устроившись среди камней у края обрыва, она разглядывала берег через складную подзорную трубу. Ветер трепал полы ее балахона. Хамелеоновая ткань посерела и покрылась пятнами рыжего мха в тон окружению.

Команда убийц залегла на вершине скалы возле сторожевой башни. Царила гроза без дождя. Высоко в небесах бесновались молнии, подсвечивая облака изумрудным светом. Яростно рычал гром, похожий на смех, вырывающийся из сумасшедшей глотки.

Далеко внизу пролегал пляж. Голубые волны набегали на серый берег и затем отступали назад к мерцающему призрачном барьеру. Две крошечные фигурки двигались по песку в сторону утеса.

– Один мужчина и одна женщина, – добавил Густав, расположившийся по ее левую руку. Зоркие глаза позволяли ему смотреть вдаль без приспособлений.

– На студентов Университета не похожи, – задумчиво сказала Бегония, протягивая трубу Элендилу.

– Может быть, простые рыбаки? – спросил эльф. Приняв инструмент, он равнодушно повертел его в руках и, не глядя, сунул Маурисио.

– Чушь. Местные давно обходят озеро Ферн за милю, – усмехнулась девушка. – Каждый оборванец в Козеле знает, что на нем лежит «проклятие».

– Стало быть, – задумчиво поскреб подбородок Густав, – они в сговоре с Очкариком?

– Кем бы они ни были, – скучающе фыркнул эльф, – предлагаю по-быстрому кончить всех троих и убраться поскорее из этого места.

Зябко поежившись, он боязливо посмотрел вверх на лавандовые тучи.

– Мерзкий остров наводит на меня дрожь! Не к добру все это!

– Впервые слышу от тебя здравую идею, – кивнула Бегония. – Густав, ты можешь снять этих двоих из лука?

– Не отсюда, – покачал головой стрелок, – слишком далеко.

– Значит, нам придется идти вниз. Пампкинс предупреждал, что это место полным-полно ловушек. Поэтому смотрите по сторонам и не хлопайте ушами. И самое главное – ведите себя как можно тише...

– САЗАН! – прогремел над головой Бегонии дикий рев Маурисио.

Вскочив на ноги, здоровяк с восторгом уставился в подзорную трубу.

– ВОТ ЭТО Я ПОНИМАЮ – САЗАНИЩЕ! ЭТО СКОЛЬКО ЖЕ УХИ ИЗ НЕГО ПОЛУЧИТСЯ!

Бледная как полотно Бегония стрелой метнулась вверх. Подбежав к неандертальцу, девушка выхватила трубу из его лап.

– Не ори, придурок! – яростно зашипела она. – Они тебя услышат!

– Скажи мне, Маурисио: как болвана, вроде тебя, умудрились принять на наш славный факультет? – издевательски захихикал Элендил. – Уверен, ты будешь единственным из нас, кто погибнет на этой миссии.

– Так же, как и всех вас. Я перебил остальных абитуриентов, претендовавших на место. Разрубил сразу троих на девять частей одним ударом.

– На сколько? – удивился Густав. – На девять?

– Ага. Декан Могильяни тогда сказал, что я настолько силен, что могу позволить себе быть тупым. Папаша был так горд, когда меня взяли. Радовался, что теперь хоть кто-то в нашей семье будет не просто крошить людей дубиной, а делать это с дипломом о высшем образовании.

– Господи! – простонала Бегония.

Хлопнув себя перчаткой по лицу, она удрученно покачала головой.

– Вы все – некомпетентные обормоты. За исключением разве что Густава и... Грача. Так ведь, Грач?

Задав вопрос, она огляделась по сторонам с озадаченным видом. Фигурки на пляже стали немного больше, одолев часть пути за время их перепалки.

– Куда подевался этот чертов Грач?!

***

– Ну и темень. Хоть глаз выколи, – проворчал коротышка. Сазан разглядывал магиню выпученными глазами, свисая с его плеча.

Зубы девушки отбивали дробь, покуда их хозяйка промерзала на холодном ветру. Зябко обхватив себя за плечи, она переминалась с ноги на ногу. Плетеная корзинка висела на сгибе ее руки.

Они перешли через пляж и добрались до скалистого утеса, где, словно зияющая пасть, чернел вход в пещеру. Стоя снаружи, Дана и Хиггинс опасливо заглядывали внутрь, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешной темноте и так и не решаясь шагнуть дальше.

– Твоя Светлость! – обернулся Хиггинс. – Время извлечь хоть какую-то пользу из твоей «золотой» медали!

Словно в подтверждение его словам в небе прогремел раскат грома. Сверкнула яркая молния, озарив окрестности зеленоватым светом. Неистовый смешок прокатился по берегу, заставив девушку от неожиданности вздрогнуть.

– Хорошо! – злобно фыркнула Дана.

Поставив корзинку на песок, она сложила пальцы обеих рук в «треугольник».

– ILLUMINI!

Между ладонями девушки зажглась крошечная звезда. Яркая белая вспышка полыхнула, подобно сверхновой, а затем быстро уменьшилась до размеров спелого яблока. Осторожно удерживая его двумя руками, Дана подкинула шарик вверх. Взмыв в воздух, тот не упал и вместо этого завис над головой хозяйки, освещая пространство нежным жемчужным светом.

– Вперед! – скомандовала Дана.

Услышав ее слова, мерцающий шар залетел в брюхо пещеры. Мгновение спустя воздух содрогнулся от оглушительного писка. Раздался хлопот множества перепончатых крыльев, и стая летучих мышей вырвалась наружу, яростно возмущаясь бесцеремонному вторжению.

– Отлично! – довольно потер руки Хиггинс. Вид у него был такой, словно коротышка сам только что сотворил заклинание. Дана саркастично закатила глаза, но промолчала.

Зайдя внутрь пещеры, они оказались в длинном коридоре. Воздух здесь был сырым и затхлым, наполненным кислыми ароматами плесени и мышиных экскрементов. Высокий потолок украшали гроздья каменных сосулек. С их кончиков капала вода, образуя на полу минеральные наросты. Внутри было теплее, чем снаружи, во многом благодаря отсутствию ветра. Скрываясь в темноте за освещенной зоной, тоннель тянулся глубоко под гору, уводя в неизведанные дали.

Пройдя чуть дальше, Дана и Хиггинс в замешательстве остановились. Внутри пещеры расположилась очередная статуя. Скульптура изображала бородатого мужчину в кольчуге. Упираясь спиной о сталагмит, тот сидел, вросший в пол под их ногами. На его коленях лежал каменный шлем-топфхельм. В одной руке был сжат короткий меч, а на другой – висел треугольный щит. Лицо статуи было перекошено от ужаса. Некогда прямой нос был сломан, а бородатый рот – распахнут в немом крике.

Девушка щелкнула пальцами, и магический шар подлетел ближе. Белое сияние озарило статую. Сверху и донизу мужчину покрывали надписи, выцарапанные острыми предметами. От более-менее четких до почти неразличимых, они отличались друг от друга глубиной и почерком, словно были сделаны в разные времена и разными людьми.

– «Берегись тумана после дождя», – перевела Дана случайную фразу на знакомом ей языке. Выведенная на щите, та чудом сохранилась спустя многие годы. – Это, кстати, написано на лютине.

– А вот и на нашем, – сказал Хиггинс. Встав сбоку от статуи, он разглядывал ее шлем. – «Здесь был сэр Родерик из Ордена Грифона».

Обойдя рыцаря с другой стороны, Дана осмотрела его меч. На обнаженном лезвии крупными буквами было выцарапано одно-единственное слово.

– «Чернокнижник», – произнесла она его вслух.

– Кто?! – встрепенулся Хиггинс.

В его памяти невольно всплыл зловещий детский хор, скандирующий нехороший стишок.

– Чернокнижник, чернокнижник, в голову летит булыжник... – сам того не ведая, пробормотал коротышка.

– Ого! – изумилась Дана. – Это что сейчас было?

– Да так... – пожал плечами Хиггинс. – Я слышал эти слова во сне, когда валялся без сознания на пляже.

– Странно, но я тоже знаю эти строки. Они из детской сказки про злого колдуна, который сотни лет назад сжигал людей на кострах. Тетушка Агата пугала нас им в детстве. Говорила, что если мы с сестрами не будем есть овсянку, то придет злой Чернокнижник и подпалит нам пятки.

– Что-то такое припоминаю... – поскреб подбородок коротышка. – Но что мог сказочный персонаж забыть на этом острове?

– Может быть, не такой уж он и сказочный? – предположила Дана.

Некоторое время они стояли в тишине, усердно обдумывая увиденное. Затем, вспомнив о чем-то приятном, Хиггинс расплылся в довольной ухмылке. Закинув на плечо начинающего протухать сазана, он двинулся в темноту пещеры.

– Пойдем, миледи, – бросил коротышка небрежно. – Есть лишь один способ выяснить, что здесь происходит.

– Постой! – всполошилась Дана. – Ты куда?! Тебе не кажется, что соваться дальше в эту нору – весьма опрометчивое решение?!

– Вспомни, о чем говорилось в том стишке! – алчно промурлыкал Хиггинс. – «Власть и роскошь, горы злата не спасут тебя от Ада». Роскошь и горы злата! Чувствуешь, чем здесь пахнет? Это запах большой наживы!

– Это запах несвежего сазана, – зажав нос, пробубнила Дана. – Ты как-то чересчур беспечно относишься к строчке про Ад.

– Это просто метафора.

– Да что ты говоришь? – каркнула магиня. – В любом случае я не сделаю ни шагу с этого места. Можешь идти и искать свои несметные сокровища. Но без меня, а значит, и без света.

Упрямо сложив руки на груди, девушка села на ближайший плоский камень. Недовольно обернувшись, коротышка с досадой посмотрел вверх. Мерцающая сфера парила рядом с потолком, зависнув над головой у Даны.

С непоколебимый видом та извлекла из корзинки поваренную книгу. Не обращая внимания на прожигающего ее свирепым взглядом Хиггинса, она открыла гримуар и начала перелистывать страницы.

– Как скажешь, Твоя Светлость, – наконец сдался коротышка. Бросив сазана на пол, он стащил рюкзак и уселся рядом. – Останемся здесь, раз ты так боишься.

Прислонившись затылком к камню, он беззаботно засвистел. Дана безразлично хмыкнула, с трудом подавив самодовольную улыбку.

Минуты потекли одна за другой. Магический шар сиял, окружая их двоих пятном белого света. Дана листала просохшие страницы, проверяя, не размылись ли чернила на бумаге. Насвистывая себе под нос, Хиггинс мысленно считал висящие над головой «сосульки». Досчитав до ста, он замолчал и почесал затылок.

– Кстати, Твоя Светлость, – как бы невзначай сказал коротышка, – ты помнишь, что по правилам Золотоносного Хоббит-банка, ежемесячную выплату по кредиту надлежит вносить до первой субботы месяца?

Внутри пещеры резко похолодело. Рука со страницей замерла в воздухе. Медленно подняв голову, девушка вперила в Хиггинса тяжелый, как наковальня, взгляд. Коротышка посмотрел в ответ с видом простодушного и наивного человека, не способного замышлять какие-либо козни и желающего всем вокруг только добра.

– В противном случае будет штраф, – добавил он, словно сама непорочность, – пять процентов от общей суммы задолженности и побивание палками. По две палки за каждый день просрочки.

Сказав это, Хиггинс вновь уставился в потолок и засвистел, не обращая ни малейшего внимания на хмурую, как туча, Дану.

– Как же ты меня достал! – прорычала наконец магиня.

Злобно захлопнув книгу, она рывком встала. Сунув гримуар в корзинку, Дана гневно протопала мимо хихикающего коротышки. Сияющая сфера сорвалась с места и полетела следом за хозяйкой.

– Ты идешь, или нет?! – рявкнула девушка, бочком обходя сидящую статую.

– Уже бегу, Ваша Светлость! – довольный Хиггинс продел руки в лямки рюкзака. Подхватив сазана, коротышка устремился по пятам своей товарки.

Круг белого света удалялся вглубь пещеры, сопровождаемый руганью и взаимными обвинениями. Спускаясь все ниже и ниже, он наконец пропал, оставив после себя лишь эхо голосов, затихающих с каждым мгновением.

Тоннель погрузился в первозданный мрак. Вскоре отзвуки стихли, и снова воцарила тишина, прерываемая лишь капанием воды, стекающей со сталактитов в лужи.

Некоторое время спустя в пещеру вошел человек с головой птицы. Легко ориентируясь в кромешной темноте, он на мгновение застыл у каменной скульптуры. Встав на одно колено, Грач поднял с пола белую нитку, упавшую с женского платья. Повертев ее перед окулярами маски, убийца выпустил находку из пальцев и бесшумно устремился вглубь тоннеля.