Текст книги "Героика. Сага о не очень хороших людях (СИ)"
Автор книги: Арсений Цой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2.3
Он был в пути, когда на озеро и лес опустилась безоблачная ночь. Небо над головой стало масляно-черным и покрылось россыпью звезд, будто кто-то рассыпал бриллианты по атласной ткани. Неспешно-неторопливо выглянула сонная луна. Похожая на откушенный ломтик сыра, она освещала ему путь, отражаясь в стеклах его очков.
Очкарик крался рядом с береговой линией, стараясь уйти как можно дальше от лагеря. Покачиваясь на ветру, шуршали заросли камыша и осоки. Где-то вдалеке ухал филин. Со стороны воды доносились плеск рыб и назойливый писк комаров.
Обернувшись, он посмотрел на холм. На его вершине среди деревьев теплился крошечный огонек костра. Четыре недоумка разожгли огонь, не понимая, что его свет выдает их расположение за милю.
Вспомнив о них, Очкарик презрительно ухмыльнулся. Его сообщники. Его верная команда. Они считали его своим другом, не понимая, что все это время он не видел в них ничего, кроме инструментов. Их помощь была нужна, чтобы проникнуть в тайное хранилище Музея. После этого он сбросил их, как балласт, оставив со своим кольцом на поляне.
Проклятое кольцо. Тварь с перекрестка не соврала, и ему действительно удалось его снять с ладони. Но за это пришлось заплатить высокую цену. Поморщившись от фантомной боли, Очкарик сжал руку в кулак и нащупал то место, где раньше был безымянный палец.
Ничего. Когда олухи из Университета бросятся в погоню, то сигнал от кольца выведет их на его «друзей». Это выгадает ему немного времени.
Наконец он отыскал удобное место. Достав флакон с кровью, куда заранее добавил немного тертого лягушачьего камня, Очкарик выдул телепортационную сферу. Как только та разрослась до нужного размера, он шагнул в нее, и мир вокруг померк.
Внутри сферы было тесно и жарко. От качки сильно мутило, и он держался изо всех сил, лишь бы не выблевать на себя свой же ужин. Минута текла за минутой, и вот, когда уже он начал ощущать тревогу, раздался звонкий хлопок.
Сфера выпустила Очкарика из своих объятий. Упав на живот, он тотчас же услышал шум прибоя, накатывавшего на берег за спиной. Поднявшись на четвереньки, он ощутил под своими ладонями песок. Дул легкий бриз, овеявший его лицо запахом морской соли.
Здесь было холоднее, чем на озере. Зябко кутаясь в мантию, Очкарик встал на ноги и огляделся. Позади него возвышался барьер. Впереди за пляжем чернела скала, похожая на неприступную стену. Где-то там находился вход в лабиринт.
***
Дорога тянулась вдоль реки, медленно сужаясь до поросшей сорняком тропинки. Чем дальше они шли, тем круче становился берег, и вскоре по их левую руку вырос каменистый обрыв с бурлящим на его дне речным потоком. Зеленые поля сменились густым лесом. Разлапистые хвойные деревья скрыли от глаз далекие городские стены.
– Клянусь Богом, Хиггинс! – прошипела Дана, отдирая репей от подола платья. – Когда-нибудь я превращу тебя в жабу!
– Сперва вычитай в своей книжонке, как это делать, – нахлобучив шляпу по самые уши, коротышка топал вперед с уверенность человека, рожденного с бесстрашным сердцем и уровнем интеллекта чуть ниже среднего.
– Долго нам еще идти до этого озера?
– Я откуда знаю?! Хотя постой... Вслушайся!
Дана остановилась и с недоверием последовала его совету. Уютный осенний полдень наполняли лесные звуки. Шумела и журчала река. С достоинством скрипели на ветру вековые сосны. Мелодично перекликались в ветвях щебечущие птицы. Откуда-то издалека доносился приглушенный гул.
– Это совсем рядом! – радостно гаркнул Хиггинс и зашагал на звук. Пожав плечами, девушка устремилась следом.
Тропа под их ногами становилась менее заметной, плавно сливаясь с густым подлеском. С каждым проделанным шагом благостное настроение Даны портилось все сильнее и сильнее. Ценой недюжинных усилий и множества непозволительных для леди выражений, она едва поспевала за коротышкой, что пер вперед с упорством стенобитного тарана. Буравя мстительным взглядом спину Хиггинса, магиня перебирала в уме все известные ей заклинания, пытаясь отыскать хоть одно, причиняющее физический вред. Загадочный гул нарастал, медленно перетекая в грохот.
– Ага! – торжествующе завопил коротышка, застыв столбом на месте.
Они забрались на вершину холма, где течение Козлины пересекал высокий уступ. Речные воды с шумом обрушивались вниз, создавая головокружительный водопад.
– Ты только погляди на это, Твоя Светлость! – обернулся Хиггинс, стоя у края обрыва.
– Ошеломительно! – радостно прокричала в ответ Дана, мгновенно позабыв про изгаженное утро.
Река бурлила, ревела и сияла, покрытая густой белой пеной. Насыщенный влагой воздух был свеж и прозрачен. В небе над водопадом стояла искрящаяся радуга. На дне обрыва – в круглой, как чаша, долине – томилось большое темно-синее озеро.
– Какая красота! – изумилась Дана. – Кто бы мог подумать, что такое место – и рядом с этой грязной дырой Козелем!
– И что теперь? – спросила она Хиггинса. Стоя у обрыва, она держала на согнутом локте корзинку, придерживая другой рукой свою шляпку.
– Спустимся вниз и найдем уголок потише, – ответил коротышка. – Ох, чует мое нутро! Я наловлю здесь ВОТ ТАКУЩУЮ ГОРУ РЫБЫ!
***
Украшенные орнаментом врата со скрежетом открывались внутрь. Стоя перед ними, Очкарик нетерпеливо ждал. Каменный воин неподалеку угрюмо сжимал в руке длинное копье.
Над головой Очкарика парила магическая сфера. Ее белый свет сливался с зеленым сиянием жаровни. Вокруг простирался необъятный каменный зал. От края и до края он был покрыт темнотой, не считая маленького «пятачка» рядом с вратами.
Наконец створки с грохотом ударились о стены. За ними скрывалась квадратная комната без окон и других дверей. В ее центре на полу что-то лежало.
Не трогаясь с места, Очкарик сунул ладонь в рукав мантии. Исчезнув на мгновение, та вынырнула вновь, сжимая стандартную волшебную палочку, которую выдавали каждому студенту Университета.
Вскинув руку, Очкарик навел свое оружие на предмет и выкрикнул заклинание:
– ELECTRO!
Голубая молния сорвалась с острия палочки и ударила в лежащую цель. Прогремел небольшой взрыв. Когда расселся дым, Очкарик с разочарованием увидел, что предмет ни капельки не пострадал.
– Ясно... – пробормотал он себе под нос. – Обычные заклинания не подходят...
Спрятав оружие, он сунул руку во второй рукав. Появившись вновь, та сжимала новую волшебную палочку. Вырезанная из дерева, срубленного в Разрухе, она разительно отличалась от первой. Как и отличался цвет магии, которую можно было с помощью нее кастовать.
Собравшись с мыслями, Очкарик нацелился на предмет снова. Неожиданно тот подпрыгнул высоко вверх и повис в воздухе над его головой. Тишину разорвало гнусное хихиканье.
Шелестя страницами, будто крыльями, предмет начал порхать из стороны в сторону, не давая Очкарику как следует прицелиться.
– Чтоб тебя! – опустив руку, тот усилием воли подавил нарастающую в его душе волну гнева.
Продолжая хихикать, его цель летала из угла в угол внутри комнаты. Увитый змеей череп издевательски зубоскалил Очкарику с обложки.
Понаблюдав пару минут, тот осознал, как можно ее подловить. Вскинув оружие, он крикнул:
– CAEDES!
Палочка в его ладони едва ощутимо задрожала. Торжествующе гогоча, цель метнулась в сторону, и тотчас же вслед за ней сместилась и рука Очкарика. С кончика палочки сорвался сгусток черной энергии. Секунду спустя раздался громкий хлопок, и в воздух взмыли пылающие обрывки страниц.
***
– Вопреки всему, я рада, что не осталась сегодня дома, – мечтательно произнесла Дана.
Идя вслед за Хиггинсом, она любовалась мерцанием воды в просветах меж камышовыми зарослями.
Спустившись с возвышенности, они шли вдоль края озера, выискивая спокойное местечко. Рокот водопада стихал, вновь превращаясь в едва различимый гул на заднем плане. Узкая тропинка заросла травой, оставив после себя одно название. Справа от Даны возвышался лес. Слева – тянулся низкий берег, покрытый камышами, тростником и осокой.
Озеро было огромным, простираясь вдаль не на одну милю. Яркое полуденное солнце отражалось в его темно-синих водах. Тонко пищали комары, время от времени заглушаемые кваканьем лягушек. Дул легкий бриз, и прибрежные заросли колыхались, будто приветственно кивая нечастым путникам.
Неожиданно Хиггинс застыл как вкопанный, пристально разглядывая нечто в камышах. Глаза его расширились как у кота, увидевшего бочку со сметаной.
– С тобой все нормально? – озадаченно спросила Дана.
Злорадно хихикая, коротышка сорвался с места и с хлюпаньем исчез в прибрежных зарослях. Минуту спустя из камышей высунулась его довольная и наглая рожа.
– Твоя Светлость! – цыкнул он с заговорщическим видом. – Иди скорей сюда! Ты только погляди, что я нашел!
– Господи! Да что же там такое?! – недовольно ворча, Дана подошла к кромке воды.
Среди зарослей, полувытащенная на берег, скучала деревянная лодка-плоскодонка. От ее носа к суше тянулась короткая веревка. Привязанная к колышку, воткнутому в землю, она удерживала судно от сползания в воду. Два длинных весла торчали из-под сидений, будто упрашивая поскорее взять их и отправиться в плаванье.
– Вот это везуха! – от радости коротышка едва не выпрыгивал из штанов. – Теперь нам не надо искать гребаное место! Поплывем на середину озера и будем рыбачить там! Боже! Да это лучший день в моей жизни!
– В смысле «поплывем»? – изумилась Дана. – Это не наша лодка! У нее наверняка есть владелец! Мы не можем ее просто так взять! Это кража!
Внезапно она обнаружила, что разговаривает с пустотой. Откуда-то сбоку раздался громкий всплеск. Обернувшись, Дана увидела Хиггинса, отвязывающего лодку от берега. Его рюкзак и рыболовные снасти чудесным образом успели переместиться внутрь судна.
– Не кража, а безвозмездная аренда, – проверяя весла, назидательно ответил коротышка. – Наловим рыбы и вернем на место.
– Впрочем, можешь оставаться на берегу, Твоя Светлость, – добавил он, сталкивая лодку в воду. – Корми здесь комаров и считай деревья. Благо заняться тебе тут больше нечем.
– Стой! – воскликнула девушка и пошла вперед.
Почва у берега раскисла, и ей пришлось замарать нарядные сапожки и вымочить подол своего платья. Забравшись в лодку с недовольным видом, Дана устроилась на лавке у кормы и положила корзинку на колени.
– Чего расселась! – возмущенно заорал Хиггинс. – Вылезай и помоги мне столкнуть ее в воду!
– Еще чего! – фыркнула девушка. Раскрыв зонтик, она закрылась им от полуденного солнца. – Оставляю это дело тому, у кого хватит на него отваги. То есть мужчине.
Мстительно ворча, коротышка уперся плечом в деревянный нос. Пыхтя от натуги, он окончательно спихнул судно в воду, а затем резво вскарабкался внутрь.
– Благодать! – довольный Хиггинс плюхнулся на лавку с лицом человека, второе имя которого – Успех.
Отчалив от берега, лодка покачивалась на волнах, медленно уносимая вперед тихим ветром. Торчавшая у кормы Дана колыхалась вслед за ней с видом оскорбленного достоинства.
– Кстати, ты такая тяжелая, магиня, – не удержавшись, съязвил коротышка. – Когда я толкал, складывалось такое ощущение, будто в лодке корова.
– Может быть, это ты слишком слабый? – незамедлительно парировала Дана. – Готова спорить, наш крошечный Хиггинс не сможет удержать девушку на своих ручонках, чтобы она не упала на него сверху и не раздавила.
– С твоей-то огромной задницей кого хочешь раздавишь.
– У меня самая изящная задница во всем Таунице. Но даже будь она вдвое меньше, ты бы все равно надорвался.
Обменявшись любезностями, они уставились друг на друга со взаимным уважительным презрением. Над озером повисла тишина, прерываемая лишь плеском воды у днища.
– Полагаю, грести Ваша Светлость также не соизволит, – первым нарушил молчание Хиггинс.
Вставив весла в уключины, он опустил концы в воду.
– Мечтай, – прикрыв ладошкой рот, Дана зевнула.
Развернув лодку носом вперед, Хиггинс начал грести к центру озера. Прохладный бриз овевал лицо Даны, играясь с бахромой по краям зонта и цветочками на полях ее шляпки. Немного отойдя от бушевавшего в ней гнева, девушка разомлела и взглянула на мир в положительном свете.
– Вот скажи мне, Хиггинс... – снисходительно спросила она, рассматривая компаньона, будто подопытную крысу. – Почему я раз за разом позволяю тебе впутывать меня в очередную авантюру?
– Потому что без них твоя жизнь – это самая жалкая и унылая вещь на этом свете, – засмеялся в ответ коротышка.
Ясный осенний день вступил в свой апогей, наливаясь сиянием солнца, как наливается соком спелое яблоко. С высоты птичьего полета озеро Ферн казалось неограненным самоцветом. По его глади двигалась крошечная точка. Где-то вдали чуть слышно рокотал водопад. По берегам шумел хвойный лес. На поросшем деревьями пригорке маячили человеческие фигурки.
Глава 2.4
– Напомните мне, что мы здесь забыли?! – уже в который раз нервозно спросил Ненил.
Его вытянутое слабовольное лицо взмокло от пота. Толстая нижняя губа испуганно подрагивала. Кольцо с гербом Потустороннего университета неприятно сдавливало распухший палец. Глядя на Ненила сейчас, мало кто мог бы предположить, что этот сутулый грушеобразный паренек являлся лучшим аспирантом Факультета зельеварения и алхимии.
– Не нравится мне все это! Почему Очкарик велел нам ждать здесь, а сам якобы ушел в разведку и пропал?! Ночь прошла, а его все нет! Что он от нас скрывает?!
– Угомонись, Длиннозад! – вяло огрызнулся Дурко Шалфей и без надобности поправил волосы, уложенные маслом.
Сидя на поваленном дереве, блондинчик рассматривал себя в карманном зеркальце. Студенческое кольцо блеснуло на его наманикюренном пальце:
– Ты знал, на что подписывался, когда согласился ехать сюда. Обратного пути нет. Вернуться в Университет мы не можем.
– Что, если он поплыл к центру озера без нас?! – не унимаясь, тарахтел Ненил. – Кстати, Дурко, а где твоя лодка?! Что, если ее кто-нибудь украдет?! Какие-нибудь местные рыбаки набредут на нее, и наш план сорвется?!
– Не городи чушь, – поморщился Шалфей. – Неделю назад мой кузен Уильям привез эту лодку сюда и спрятал в надежном месте. Только я знаю, где именно. Поэтому даже если Очкарик собрался нас кинуть, добираться до острова ему придется вплавь. Зная его нелюбовь к спорту, вряд ли он осилит хотя бы милю.
Сладко потянувшись, старшекурсник Факультета меркантилизма и стяжательства спрятал зеркальце в карман своих брюк.
– Что касается случайных рыбаков, то на озере Ферн никого никогда не бывает. Местные шарахаются от него как от огня, благо верят, что это место проклято. Даже этот идиот Уильям поначалу наотрез отказывался сюда соваться. Пришлось пригрозить наложить на него заклятие импотенции, чтобы он, наконец, согласился.
– Такого заклятия не существует.
– Поверь мне, эти деревенщины об этом не догадываются. Даже дуболомы с Факультета заказных убийств и то будут умнее, чем они.
– Никак не могу свыкнуться с мыслью, что ты родом из Козеля, – буркнул Ненил и отошел в сторонку.
Не удовлетворенный ответом, он принялся слоняться по поляне. Расположенная на возвышенности недалеко от края обрыва, та была окружена хвойной рощей. Воды озера Ферн умиротворяюще синели в просветах меж деревьями.
Руперт и Меглиона стояли в центре прогалины на клочке расчищенной земли. Опустившись на одно колено, Мегли чертила на почве узор лезвием своего ножа-стилета. Волнистая каштановая прядь упала на ее веснушчатое лицо, и Меглиона сдула ее краешком рта. Подсматривавший из-за ее спины рыжий парень выглядел как моллюск, которому показывают решение алгебраической задачи.
– Снузли? – спросил подошедший Длиннозад.
Учившийся на Факультете трансмутации и иллюзии Руперт поднял на него осоловелый взгляд. Ненил в который раз задался вопросом, как такому редкостному имбецилу удалось заполучить себе такую восхитительную девчонку.
Не принятая в Потусторонний университет Меглиона училась в Магической школе фей Вальгрена. Быстро завоевавшая дурную славу фея-бунтарка все свободное время проводила в компании своего бойфренда Руперта, а также его друзей – Очкарика, Ненила и Шалфея. Невзирая на отсутствие академического образования, Мегли проявляла недюжинные познания в традиционно закрытых для женщин колдовских сферах, обгоняя в этом многих студентов Университета. Ходили слухи, что она разбирается даже в черной магии.
– Меглиона пытается предсказать, – недоуменно моргнув, начал Руперт, – что будет с нами в ближайшем будущем.
– В ближайшем – это в каком?
– Примерно через час. Может быть, даже раньше.
– Боже! – ошеломленно прошептала Меглиона. Обернувшись через плечо, она уставилась на смолкнувших парней.
Ненил похолодел. В больших темно-зеленых глазах девушки плескался неподдельный ужас.
– Что?! – в панике воскликнул он голосом, срывающимся на крик. – Что ты там увидела?!
– Мы все мертвы! – выдохнула Меглиона.
Сердце Ненила обрушилось камнем в пятки. Дурное предчувствие, с самого утра сосавшее у него под ложечкой, гремело теперь в желудке военным оркестром.
– К черту Очкарика! – завопил он что есть мочи. – К черту это озеро! Срочно убираемся отсюда! Не следовало вообще покидать Вальгрен! Ты со мной, Снузли?!
Длиннозад вопросительно обернулся к другу, и съеденный утром завтрак чудом не оказался на его ботинках.
Голова Руперта исчезла. На месте, где она крепилась к шее, ныне был ровный срез с бьющими во все стороны тоненькими алыми струйками.
Разинув рот, Ненил пронзительно заверещал. Зрачки его глаз расширились. Волосы на голове встали дыбом. Укоротившееся тело Снузли рухнуло на колени, открывая взору темную фигуру.
Низкий худой мужчина стоял перед Ненилом на расстоянии вытянутого трупа. Голову незнакомца скрывал гладкий кожаный шлем с личиной в виде птичьей маски. Заостренный клюв слегка изгибался вниз, как у вороны. Над ним на Длиннозада взирали два стеклянных цилиндрических окуляра.
Незнакомец был одет во все черное. Черная рубашка была заправлена в черные брюки, стянутые черным поясом. Поверх нее была наброшена угольного цвета накидка, скрепленная на левом плече обсидиановой застежкой. Ладонь в черной перчатке сжимала волнистый меч с вороненым лезвием.
Ненил отчаянно силился понять, как этот человек смог оказаться за спиной у Руперта, оставаясь при этом незамеченным. Гибкий, как гимнаст, убийца бесшумно отступил назад и отряхнул лезвие своего клинка. На траву упали капельки крови Снузли.
Нечто со свистом рассекло воздух, и позади дико заорал Дурко. Обернувшись на его крик, Ненил увидел, что блондинчик судорожно дергается на поваленном дереве. Украшенная перьями стрела торчала из его колена, накрепко пригвоздив Шалфея к мертвому стволу.
Снова раздался свист, и вторая стрела взмыла из лесной чащи. Пролетев по дуге, она ударила Дурко в висок. Дернув головой, парень обмяк и повис на приколотой ноге, словно лягушка, пришпиленная булавкой за лапку.
– Это было легко, – прозвучал уверенный мужской голос. Раздвинув кусты, стрелок шагнул на поляну.
Молодой и высокий, он носил грязно-зеленый плащ с откинутым капюшоном. Коротко-подстриженные светло-русыеволосы были сальными после долгой дороги. Красивое самонадеянное лицо покрывала двухдневная щетина. Держа в руках изогнутый лук, мужчина взглянул на Ненила голубыми глазами. На его поясе у бедра висел почти полный колчан.
– Давно мечтал прикончить этого ублюдка, – сообщил он как бы невзначай. – Шалфей называл наш факультет «выгребной ямой, которую создали, чтобы нищета и бездарность тоже могли иметь дипломы».
Длиннозад судорожно сглотнул. Взгляд второго убийцы был ледяным и жестким, как лютая зима, пронзая бедного алхимика насквозь не хуже бронебойных стрел. Квадратная челюсть добавляла мужественности его облику. Тонкие губы скривились в усмешке, и незнакомец произнес:
– Этот олух – твой, жирдяй. Надеюсь, справиться с ним силенок тебе хватит.
– Вались в задницу, Густав! – раздался над ухом у Ненила громоподобный голос.
Аспирант побледнел, осознав, что лучник больше не смотрит на него, а глядит чуть выше. Две когтистые волосатые лапы вынырнули из-за спины Ненила и больно стиснули его за плечи. Повернув голову, Длиннозад встретился лицом к лицу с вытянутой клыкастой мордой.
– Здорово, Ненил! – промурлыкала та с нежностью камнедробилки.
Огромный неандерталец в рубахе и вышитом жилете стоял за его спиной, дружелюбно ухмыляясь саблезубой пастью. Он нависал над Ненилом на целую голову, удерживая алхимика огромными, как две сковороды, ладонями. Лицо чудовища от края до края пересекал уродливый шрам. Шишковатый череп покрывала копна жестких черных волос, которые также торчали пучками из приплюснутых ушей. Густые брови дополняли не менее густые бакенбарды. Слева на поясе у гиганта висел огромный зазубренный тесак. Справа – брандспойнт ручного огнемета. Из-за спины выглядывали два баллона с топливом.
– П-привет! – испуганно промямлил Длиннозад. Морда казалась ему расплывчато знакомой. Лихорадочно напрягая память, он вспомнил имя. – Ты ведь Маурисио, да?! С Факультета заказных убийств?!
– Он самый! – просиял неандерталец. – Рад, что ты меня помнишь, мальчик-алхимик. Ты как-то продал мне слабительное под видом зелья удачи.
– Ох! – обреченно простонал Ненил.
Толстые, как сардельки, пальцы мстительно впивались ему в ключицы. Опустив свой взгляд, Ненил увидел голову Снузли, пялящуюся на него из травы. Выражение на лице у Руперта было как на экзамене по квантовому чародейству. Даже после своей смерти рыжий умудрялся выглядеть полным идиотом.
– Должен признать, тогда мне действительно «повезло», – прорычал Маурисио, – «повезло» надеть мои любимые штаны!
– Я мог защитить диссертацию и стать кандидатом алхимическим наук! – в отчаянии проныл Длиннозад. – А в будущем может быть и профессором! Зачем я послушался Очкарика, будь он проклят!
– Прими мои искренние соболезнования, – обхватив голову аспиранта за челюсть и затылок, неандерталец рывком сломал ему шею. Хрюкнув, Длиннозад умер и сполз землю.
– Болван, – равнодушно сказал подошедший лучник, – погляди, что ты натворил. И как мы его теперь допросим?
– Ты сам застрелил блондинчика, – засмеялся неандерталец. – К тому же еще осталась девка. Кстати, а где она?
Откуда-то сбоку долетел женский крик и звуки непродолжительной драки. Маурисио и Густав подняли головы и уставились в центр поляны, где творилась шумная возня.
***
Заторможенный Руперт Снузли, которого она уже второй год терпела ради его денег, был мертв. Он лежал в траве – еще более безголовый, чем обычно. Мужчина в птичьей маске обернулся, чтобы застать Меглиону удирающей со скоростью зайца.
Не став долго ждать, девушка вскочила на ноги и бросилась с прогалины к деревьям. Добежав до рощи, она нырнула в редеющий подлесок. Мгновение спустя раздались треск ломающихся веток, глухой удар и женский вскрик. Меглиона пробкой вылетела из кустов и шлепнулась на спину. На ее лице краснели четыре расположенных в рядок маленьких круглых следа.
– Ты реально надеялась пырнуть меня этой шпилькой? – донесся из-за пелены боли развязный голос.
Приподняв голову, Мегли попыталась сфокусировать взгляд. Ее голова гудела. В глазах двоилось. Из носа хлестала кровь. Наконец картинка обрела четкость, и она различила низенького эльфа с глумливой рожей.
Удерживая двумя пальцами ее стилет, эльф изучал его с нескрываемым презрением. На его ладонях сидели перчатки с круглыми стальными вставками на костяшках. Одна из них только что заехала Меглионе по лицу.
Убийца был одет в грубые штаны и кожаную куртку, усиленные металлическими заклепками. Длинные светлые волосы были убраны заколками за острые уши. На поясе у эльфа висели два одинаковых кинжала. Его левое ухо было сломано набок.
Перекатившись на живот, Мегли быстро оценила обстановку. Дурко Шалфей был мертв, свисая на одной ноге головой вниз. Ненил Длиннозад пялился на его труп. Хватая воздух ртом, как выброшенная из воды рыба, идиот не замечал звероподобного громилу, подкрадывающегося к нему сзади. В центре поляны в траве до сих пор лежала ее сумка.
Вскочив на ноги, девушка бросилась к своим вещам. Добежав до сумки, она быстро сунула внутрь ладонь и выхватила на свет волшебную палочку.
Раздался смачный хруст, и Ненил рухнул на землю со свернутой шеей. Неандерталец и присоединившийся к нему лучник дружно подняли головы в сторону Меглионы. Оглянувшись назад, она увидела мерзко хихикающего эльфа и черного человека в птичьей маске.
Поняв, что окружена, Мегли вскинула палочку и очертила ей в воздухе пируэт. Магический инструмент ответил ей легкой дрожью. На его конце зажегся черный огонек.
– Колдовство! – истошно завопил эльф и ринулся вперед, выхватывая кинжалы.
Меглиона обернулась на его голос. Волшебная палочка нацелилась в остроухого убийцу. Черный свет на ее острие сфокусировался в крошечную сферу.
– OCTONE MANTRUM DRACONIS... – полупроговорила-полупропела чародейка.
Воздух вокруг нее потемнел. Мерцающая сфера начала порождать жутких фантомов. Рваные безногие тени одна за другой вылезали из черного света и кружили вокруг Меглионы, будто подхваченные ураганом куски грязной ткани. В воздухе проступали хохочущие черепа и восковые лица. Над поляной разлетелся шепот бесчисленных потусторонних голосов.
– Она накладывает проклятие! – заорал кто-то. – Это черная магия!
Безумно боявшийся колдовства неандерталец развернулся и побежал прочь в подлесок. Выхвативший стрелу Густав натягивал тетиву своего лука. И только непроницаемая воронья маска спокойно наблюдала за происходящим через выпуклые окуляры.
Внезапно участок поляны рядом с Мегли сорвался с места и кинулся вперед. Нечто большое и неотличимое от травы метнулось в сторону колдующей чародейки. Сверкнуло короткое и тонкое лезвие. Меглиона взвизгнула и шлепнулась на свой зад. Волшебная палочка вылетела из ее ладони и упала на землю вместе с двумя отсеченными пальцами. Черный свет на ее конце погас, и проклятие оборвалось на полуслове.
– Красотка! – радостно крикнул подбежавший эльф. – Круто ты ее уделала!
Призрачный вихрь стихал. Хор шепчущих голосов бледнел на фоне ветра, становясь совсем неразличимым. Темные фантомы таяли, как дым, оставляя после себя запах серы.
Меглиона сидела на земле, сжимая окровавленную ладонь. Лицо ее было белым как мел. Расширившиеся от шока глаза неверяще глядели на изуродованную кисть.
Над ней нависала фигура в просторном балахоне, сродни тем, что носят монахи. Его ткань на глазах преображалась. Из сочно-зеленой – под стать окружающей траве – она становилась грязно-серой, меняя цвет, как кожа хамелеона. Откинув капюшон, убийца оказался молодой девушкой со смуглым лицом и стриженными под «ежик» волосами.
– Здравствуй, фея, – сказала она шипящим голосом. – Выглядишь паршиво.
Меглиона оторвала взгляд от своей руки и посмотрела на «хамелеона».
– Привет, Бегония, – ответила Мегли. – Давно тебя не видела.
– Действительно давно, – сладко улыбнулась убийца. – В последний раз, когда мы встретились, ты назвала меня воннаби-колдуньей, которая «пошла в головорезы, потому что слишком тупа даже для самых легких заклинаний».
Белки глаз Бегонии были золотого цвета. Ее черные зрачки походили на две вертикальные щели. Вытянув вперед ладонь, убийца показала Мегли опасную бритву с костяной рукояткой. С ее лезвия стекала вязкая зеленая жидкость вперемешку с кровью.
– Яд?! – Меглиона в панике закатала свой рукав. От укоротившейся ладони по всему предплечью расползалось «деревце» из тонких багровых прожилок.
– Противоядие! В моей сумке! – волшебница бросилась к своим пожиткам.
Ей тотчас же прилетел пинок в лицо. Отскочив, как мячик, фея покатилась по траве, покуда не врезалась в чью-то ногу. С четырех сторон ее обступили гогочущие убийцы.
Бегония неспешно подошла к сумке Меглионы и поставила на нее свой сапог.
– Будешь хорошей девочкой, – сказала она, – и я, так и быть, отдам тебе твое противоядие. У тебя есть меньше минуты, чтобы рассказать мне, где Очкарик.
– Он ушел вчера вечером к воде! – дрожащим голосом проныла Меглиона. – Сказал, что хочет разведать обстановку, и до сих пор не вернулся! Вряд ли он нас бросил! Ведь только Шалфей знал, где спрятана лодка, а без нее к центру озера проплыть очень трудно!
– То есть ты не знаешь про кровь? – удивленно подняла бровь Бегония.
– Про кровь? Про какую еще кровь?
– Ясно, – кивнула «хамелеон», – Стало быть, Очкарик не стал посвящать тебя во все детали.
– Благодарю за содействие! – добавила она. Сапог Бегонии повернулся, вдавливая сумку в землю. Хрустнуло лопнувшее стекло, и ткань потемнела от пролитой внутри жидкости.
– Упс! – с притворно-виноватой улыбкой потупилась убийца. – Кажется, я только что раздавила твое противоядие!
– Нет! – в ужасе закричала Меглиона.
По ее веснушчатому лицу потекли слезы. Стоявшая перед ней Бегония тряслась от злорадного смеха. Вскинув на нее сверкающие глаза, Мегли гневно процедила сквозь зубы:
– Будь ты проклята, змеиная тварь! И да, я была права! Ты сама хотела стать колдуньей, но не прошла даже в Школу фей, потому что свинья летать не может!
Улыбка сошла с потемневшего лица Бегонии. Сработал яд, и Меглиона повалилась на траву, хрипя и извиваясь в мучительных конвульсиях. Глаза ее закатились. Лицо перекосила уродливая гримаса. Дернувшись в последний раз, чародейка испустила дух, вывалив изо рта распухший посиневший язык.
– Обожаю яд гигантских пауков, – хихикнула Бегония, мстительно пиная труп Меглионы. – У жертв всегда такой забавный вид, когда они умирают.
– Ненавижу магические факультеты! – сплюнул на землю эльф. – Такое удовольствие убивать этих напыщенных ублюдков!
– Ты не убил пока ни одного, Элендил, – фыркнула «хамелеон». – Снова приписываешь себе чужие заслуги. Так ведь, Грач?
Человек в птичьей маске не ответил. Убрав волнистый меч в ножны, он рылся в вещах покойных студентов.
– Как всегда многословен, как камень.
Зашуршали кусты, и из них высунулась испуганная рожа Маурисио.
– Братва, вы в порядке?! – растерянно спросил неандерталец. – Ведьма умерла?!
– Можешь выходить, храбрец, – заржал Элендил. – Надеюсь, сегодня ты не надел свои любимые штаны.
