Текст книги "Кратер Десперадо(Неполный вариант)"

Автор книги: Arrow Deadly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Краб, одетый в темный бесформенный балахон, стоял у стола, на котором жарко горели свечи и что-то втолковывал толпе обступивших его меченых. Сибилла сидела в кресле и рассматривала свои перстни, так и этак поворачивая руку в перчатке. – …нет, нападать мы не будем. Я же сказал, отряд только произведет разведку, – говорил Краб. – Так! Что этот тут делает?!

Все обернулись к Ральфу. Только Сибилла не подняла глаз:

– Это я послала Марракса за ним, – спокойно сказала она.

– Ты с ума сошла! Он не с нами и никогда не будет с нами, какими бы званиями он не обладал. Здесь нет баронов и рыцарей, здесь есть только твари долины.

– Я заметила, – ледяным тоном произнесла она. – Глупые твари, которым лишь бы забиться в норку поглубже… Действуй быстрее, Краб, пока они еще не одичали.

– Сучка! – заорал кто-то в толпе.

– Молчать! – рыкнул Краб. – Я хочу услышать твое мнение, Ральф Коэн.

Ральф подошел, заставив толпу расступиться:

– Я знаю Вернона, – сказал он. – Он убил меня. И его враги – мои друзья, кем бы они ни были. Я с радостью помогу вам.

– Ну да!.. – вскрикнул кто-то в толпе.

Краб жестом приказал своим людям замолчать:

– Хорошо. Раз ты так рвешься помочь, я дам тебе шанс. Ты пойдешь к замку Вернона и поймаешь нам языка. Рыцарь и Тряпичник пойдут с тобой – посмотрят, как ты справляешься с заданием.

– Но, Краб… – начал Рыцарь.

– Ты плохо расслышал? Пойдешь с чистеньким, посмотришь, чего он стоит. Не вздумай сам подставляться под удар. Выступаете вы завтра, на рассвете. Хм, мне кажется, сейчас уже ночь… Отдохните, пока есть время. А ты, – он ткнул указательным пальцем в Ральфа, – не смей болтаться тут. Чтоб я тебя не видел.

Ясно?

Ральф кивнул. К нему моментально подскочила Сибилла и, с улыбкой подхватив под руку, потянула к своим комнатам. Он не противился, позволив увести себя в давешнюю комнату, где еще валялись у жаровни его старые вещи – только ножа не было.

– Спасибо, что позвала меня, госпожа. Думаю, мне удастся доказать свою лояльность. Но у меня возникло немало вопросов – и я надеюсь, что вы просветите меня.

– И что бы вы хотели узнать? – проворковала Сибилла, глядя на него из-под густых ресниц.

– Зачем меченым нужен тот замок?

– Не замок. Луна. Десятая луна, которая когда-то упала с небес и…

– Знаю, знаю, – нетерпеливо перебил Ральф. – Я слышал эту легенду о мертвой земле.

– Легенда легендой, а около замка лежит огромный камень – и любой может почувствовать силу, исходящую из него. Мы хотим его уничтожить.

– Зачем?

– Многие из нас верят, что тогда мы по-настоящему умрем, – Сибилла села на кровать, опустив голову.

– А вы, Сибилла, вы верите?

– Не знаю, – она по-прежнему не смотрела на Ральфа.

– Почему меченые так хотят умереть?

Она бессознательно сняла кольцо и вертела его в пальцах.

– Не меченому это не понять. Поэтому Краб и не хотел довериться вам.

– Но вы заставили его.

Сибилла чуть улыбнулась:

– Скорее, убедила. Я верю, что вы можете нам помочь, Ральф, – она, вдруг повеселев, огляделась. – Пожалуй, нам стоит выпить за ваш успех. В каком-то ящике должно быть несколько бутылок анисового ликера.

Ральф смотрел, как она достает напиток и рюмки из толстого стекла. Только сейчас он обратил внимание, что темно-зеленое шелковое платье закрывает все тело Сибиллы, а длинные бархатные перчатки полностью скрывают руки. «У тебя тоже есть метка, Сибилла», – подумал он, вглядываясь в ее лицо. Оно выглядело вполне здоровым, разве что немного бледным. Тонкий слой пудры не скрыл бы пятен или ожогов. «Значит, не на лице».

– Думаете, как же я отмечена? – голубые глаза Сибиллы смотрели на него, насмешливо и немного зло.

– Нет, что вы…

– Ну почему же. Это естественно, вам хочется знать.

Она резко подошла к нему, каким-то образом умудряясь выстукивать каблуками дробь, хотя на полу лежал пушистый ковер.

– Любопытство – это очень нормально… особенно, когда дело идет об уродствах.

Голос Сибиллы дрожал.

– Послушайте, я…

Ральф краем глаза видел, что она яростно снимает перчатки. Он отвел взгляд:

– Не надо, Сибилла.

– Ну почему же, – прошипела женщина. – Тебе ведь интересно.

– Если ты не хочешь, я не стану смотреть.

Он закрыл глаза и взял ее руки в свои. Кожа Сибиллы была мягкой и гладкой. «Должно быть, просто пятна.» – Ты уверен, что…

– Да. У тебя руки настоящей леди, Сибилла. Тонкие и изящные.

– Ты же не видишь, – по ее голосу он понял, что женщина улыбнулась.

– Я чувствую.

Он прикоснулся губами к теплому запястью.

– Тогда я потушу свечу.

– Потуши.

– Не боишься остаться в темноте наедине с чудовищем?

– Нет.

Глава 8

Тихая вода Полумрак комнаты казался теплым и уютным, как шерстяное одеяло. Закрой глаза, завернись во тьму и спи…

Ральф рывком сел на постели. «Меченые! Краб! Язык!» Он не знал, сколько времени проспал, но чувствовал, что немного. Спящая Сибилла пошевелилась, занимая его место. Было так тихо, что Ральф слышал ее мерное дыхание.

«Мне нужно вставать… и собраться… и…» Он склонился над женщиной – та крепко спала.

– Сибилла?..

Она не отозвалась. В сумраке Ральф видел лишь неясное темное пятно на более светлом фоне батистовых простыней.

– Спишь?..

Ральф встал и начал искать одежду наощупь. «Интересно, где тут можно вымыться? У Сибиллы наверняка есть ванна… может быть даже мраморная…» Задумавшись, он споткнулся о брошенные посреди комнаты сапоги и растянулся на ковре, едва не повалив жаровню.

– Проклятье!

Опираясь на столик, Ральф поднялся. Он вдруг понял, что совсем запутался и не помнит даже где выход. В сумраке все было слишком зыбким и обманчивым – даже виноградные лозы на ширмах казались клубками змей.

Ральф нащупал на столике свечу и поднес фитилек к углям. Маленькое пламя зародилось будто нехотя, но потом уверенно и ярко осветило все вокруг. Ральф быстро надел сапоги, в левый спрятал стилет, который накануне сунул под ковер, пока не заметила Сибилла. Свет не разбудил женщину – она все также сладко спала.

Ральф старался не смотреть на нее.

Он перекинул через руку новый теплый плащ, и, бесшумно ступая по мягкому ковру, направился к выходу. Отодвинул ширму, закрывавшую проем, и замер.

«Вот так вот и уйдешь? А ведь такой удобный случай… она никогда не узнает… значит – ей не будет больно… а ты больше не будешь гадать и мучиться неизвестностью.» Ральф решительно вернулся к кровати и склонился над женщиной. Она чуть пошевелилась во сне и закрыла глаза рукой от слишком яркого света. Ральф вздрогнул, но отвести глаз уже не мог.

У Сибиллы действительно были руки леди – белые, тонкие, никогда не знавшие стирки и готовки. Ярко-алые разводы ничуть не портили их. Странный орнамент из волнистых извивающихся линий покрывал пальцы, ладони, огненными браслетами обнимал запястья, распадался на отдельные штришки и пятна у плеч, тонкой пунктирной линией касался шеи. Маленькое багровое пятнышко на виске, которое Ральф раньше принимал за родинку, тоже оказалось частью странного рисунка.

С наклоненной свечи на подушку закапал воск.

«Проклятье!» Ральф отскочил от кровати, хотя и понимал, что уже поздно. Проснувшись, Сибилла наверняка заметит восковые пятна на дорогой ткани.

Со вздохом он поставил свечу на пол и вновь склонился над постелью:

– Сибилла? Проснись! Сибилла!

Женщина медленно открыла заспанные глаза и тут же лихорадочно натянула на себя одеяло.

– Сибилла, я пойду…

– Ты смотрел на меня! – прошипела она.

– Извини, так вышло. Я…

– Так вышло?!

– Сибилла…

– Убирайся! Надеюсь, наемники Вернона тебя убьют! Будь ты проклят! – ее голос дрожал, то ли от ярости, то ли от сдерживаемых слез.

– Но…

– Убирайся! Вон!

Ральф пожал плечами и пошел к выходу. Бурная реакция Сибиллы удивила его.

– Извини, Сибилла, я не удержался, – проговорил он, не обращая внимания на проклятия женщины. – Но это вовсе не уродство, зря ты так… даже красиво по-своему…

– Правда?

Ральф обернулся и увидел, что Сибилла стоит посреди комнаты, завернувшись в простыню, и улыбается так, будто хочет заморозить океан.

– Красиво? – она вытянула вперед руку. – Тогда я желаю тебе вернуться, Ральф.

Грохот металла о камень заставил их обоих вздрогнуть. Сибилла плотнее завернулась в простыню:

– Это Рыцарь. Выйди к нему, я не хочу, чтобы он сюда заходил.

Ральф кивнул:

– Хорошо. Пока, Сибилла.

Она молча смотрела, как он выходит и задвигает за собой ширму.

Рыцарь приветствовал Ральфа взмахом руки в латной перчатке, его приятель – Тряпичник – что-то неразборчиво пробормотал.

– Пора выходить, – сказал Рыцарь. – Краб велел идти коротким путем, – он презрительно фыркнул, – должно быть хочет, чтоб ты на озеро взглянул.

– Озеро? – Ральф все еще думал о Сибилле и слушал невнимательно.

– Угу…

Оба меченых были поразительно неразговорчивы. Рыцарь широко размеренно шагал, положив левую руку на рукоять меча, а правую – на черенок длинного кинжала.

Тряпичник, обмотанный шарфами, в трех замызганных плащах, шел впереди, быстро и бесшумно. Ральф готов был поспорить, что среди многочисленных одежд у того спрятан меч или боевой топор.

За невзрачной, сколоченной из трухлявых досок дверью начинался темный коридор.

Тряпичник засветил об уголек ближайшей жаровни масляную лампу и решительно скрылся в проходе. Рыцарь медлил, нерешительно стоя на пороге.

– Что-то случилось? – спросил Ральф.

– Нет, – из-за забрала голос Рыцаря звучал глухо, и Ральф не смог разобрать: была в интонациях его спутника ненависть или просто грусть.

Меченый пинком распахнул дверь и побрел вперед, все так же скрежеща металлом по каменному полу.

Чем дальше они шли, тем тяжелее становилось у Ральфа на душе. Будто кто-то тихонько шептал: «а ведь у тебя над головой земля, много земли, и это правильно – ты мертвец и место твое в могиле». Низкий свод над головой, казалось, в любой миг готов был обрушиться, а стены норовили зажать людей в узком проходе. Пахло старыми усталыми камнями.

Тряпичник остановился, когда коридор неожиданно раздался вширь и превратился в небольшую пещерку. Несколько грубо отесанных камней, по-видимому, использовались как стулья и стол, по углам валялись огарки свечей и объедки.

Меченый поставил лампу на большой валун, а сам присел на камешек поменьше.

– Ну че, пожуем перед дорожкой? – спросил он, выуживая спрятанный за пазуху пакет с ломтем хлеба и вяленым мясом.

– Я б лучше выпил, – мрачно сказал Рыцарь. – Чистенький, ты, небось, выпивки не захватил?

– Нет, – Ральф развел руками. – Честно говоря, я и еды не захватил…

Меченый разразился скрипучим смехом:

– Видать, был слишком занят с нашей высокородной Сибиллой!

– Это не твое дело, – отрезал Ральф.

– Ну да! Это я сам мечтал ползти к дурацкому замку за языком!

Тряпичник молча сунул Рыцарю флягу, а Ральфу протянул кусок хлеба. Потом достал, как фокусник, чуть ли не из воздуха, большой охотничий нож и стал нарезать мясо.

Ральф смотрел, как Рыцарь поднимает забрало и подносит флягу к бледным губам.

– Почему ты всегда в латах? Почему ты никогда их не снимаешь?

По подбородку Рыцаря потекла тонкая струйка вина. Он утерся концом одного из тряпичниковых шарфов и сказал:

– А ты еще не догадался, чистенький? – его губы искривила злая улыбка. – Если б я мог их снять… я бы взялся руками, голыми руками за твою шею, чтобы почувствовать, как там кровушка бежит – все тише и тише…

– Не надо! – Тряпичник всплеснул руками, будто пытаясь остановить поток слов.

– С чего бы это? Его никто не звал, всем ясно, что он никогда не станет одним из нас, но вот – мы премся в какой-то поганый замок, только для того чтоб чистенький мог себя показать! И этот ублюдок Краб послал нас через озеро!

Короткая дорога! Ну-ну, врите больше! Ему просто хочется чтоб наш сиятельный друг насладился видом! – он презрительно фыркнул.

– Мне все равно, что ты обо мне думаешь, – сказал Ральф. – Но то, что у меня нет меток долины на теле, еще не значит, что не я могу вас понять.

– Куда тебе… Ведь метка не только на теле, – Рыцарь глотнул из фляги. – Знаешь, я ведь никогда не был рыцарем. Только мечтал. До тринадцати лет убирал коровий навоз да копал эту проклятую землю, на которой ничего не растет, сколько ни удобряй. Потом меня завербовали в армию. Сначала даже формы не выдали. Послали в бой со ржавым топором и намалеванной на пузе руной защиты вместо кольчуги… немного свеженького мясца для вражьих мечей… Но я не сдох. Выполз после боя к нашим – с пробитым боком и раненой ногой. И получил топор получше. И доспех из кожи, клепаный, – он вздохнул. – Всю свою дерьмовую жизнь мечтал, что выеду в поле в блестящих латах, как благородный. Вот долина мне и даровала…

– Как насчет того, шоб пошевеливаться? – хмуро спросил Тряпичник, собирая остатки еды.

Рыцарь молча встал, поправил меч и кинжал на поясе. Он презрительно молчал, спускаясь вслед за Ральфом и Тряпичником по каменным ступеням.

В конце лестницы оказалась дверь, тоже старая и небрежно сколоченная. В щели между досками прорывалось синеватое свечение. Тряпичник затушил лампу, аккуратно поставил ее на нижнюю ступеньку и отворил дверь.

Небольшой туннель вел к каменному пирсу, у которого плескалась густая жидкость, сверкающая всеми оттенками синего – от ультрамарина до бирюзового. К столбикам по краям пирса были привязаны лодки. Как заметил Ральф, некоторые из них почернели снаружи, будто обуглились.

– Мы не поплывем. Тут тока дождевые плавают, – пояснил на ходу Тряпичник, заворачивая в сторону от пирса к узкой тропе. – Мост рядом, покамест его за скалой не видать, но счас приползем… Воду, смотри, не трожь: руки изгрызет.

Понемногу глаза привыкали к мерцающему освещению. Ральф рассмотрел карнизы на стенах пещеры, которые были явно делом рук человеческих, увидел он и небольшие островки среди густой фосфорицирующей влаги. Пещера, чье дно заполняло озеро, оказалась узкой и вытянутой, прихотливо изгибающейся, будто он и меченые попали в брюхо гигантской змеи.

Они торопливо шли по тропе вдоль берега, перепрыгивая через щерящиеся синим трещины. Волны тяжело бились о берег.

Наконец, за крутым поворотом показался мост – он черной аркой возвышался над озером, соединяя берег и высокую башню, верхние этажи которой терялись во тьме.

Стены башни были неровными, бугристыми, словно множество огромных ласточек решили слепить гнездо такой странной формы. Окна-бойницы закрывали ставни из тускло-серого металла, а ворота и вовсе оказались каменными.

– Ну иди же, че уставился? – воскликнул Тряпичник, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Рыцарь, не дожидаясь, пока Ральф насладится видом, уже шагал по мосту, спокойно перешагивая те места, где в черном камне возникли расколы. На самой высокой точке арки он остановился, глянул через плечо и, уверившись, что его спутники торопливо идут за ним, спустился к башне. Чтобы открыть каменные ворота, ему пришлось всем весом налечь на рычаг из потускневшего металла, спрятанный в нише возле входа. От скрежета открывающихся гигантских створок, казалось, задрожала вся башня.

Подгоняемый своими спутниками, Ральф, однако, не удержался и остановился на пороге. Вблизи башня выглядела еще более огромной, а к ее неровным серым стенам цеплялись странные существа, такие же серые, ловко переползающие с одного карниза на другой.

– Кто они?

– Дождевые. Ну че ты встал? Че встал?! – Тряпичник стал его подталкивать ко входу.

– Было бы проще самим языка достать, – мрачно проворчал Рыцарь. – Покамест чистенький нам только мешал.

– Это мне было бы проще самому пойти к замку и взять языка. От вас покамест одно только хныканье и жалобы! – Ральф орал, чувствуя небывалое наслаждение от того, что может, наконец, выплеснуть накопившуюся злость. – Да вы просто ничтожества!

Я ничуть не удивлен, что Вернон захватил ваш замок. Наверное, стоило ему появиться, как вы, глотая сопли и слезы, поползли в свои проклятые норы!

Рыцарь молниеносно обнажил оружие. Провел клинком кинжала по лезвию меча, словно очищая от невидимой грязи.

– Я рад, что ты наконец, показал себя, – проговорил он. – Похоже, нам даже не придется плестись к замку Вернона… И как удобно – именно здесь можно убить так, что мертвый не сможет возродиться.

– Ты не нападешь на меня. Ты трус. Для того, чтобы убить безоружного, – Ральф показал открытые ладони, – смелости не надо, но вернуться назад с проваленным заданием… к Крабу… – он усмехнулся. – И потом, я ведь не сказал ничего, кроме правды.

– У нас и у тебя разная правда, вот в чем дело. А Краб… Краб, я думаю, поймет, если тут произойдет несчастный случай. Тем более, что ты все это время напрашивался…

– Тогда вперед!

Ральф, изобразив на лице глумливую ухмылку, отвесил противнику церемонный поклон, при этом незаметно вытащив стилет из сапога. На такой поворот событий изгнанник не рассчитывал – он и подумать не мог, что непонятная ненависть Рыцаря доведет до такого.

– Не, ну хватит! – воскликнул Тряпичник. – Вы че, обалдели оба?!

– Посторонись, брат, – сказал Рыцарь. – Не мешай.

Ральф лихорадочно соображал, что делать. Выстоять против меча со стилетом: невозможно, Рыцарь изрубит его прежде, чем удасться подойти на расстояние удара.

Единственное преимущество – в неожиданности, пока оба меченых уверены, что он безоружен.

– Слышь, не дури… – Тряпичник встал между изгнанником и Рыцарем.

– Посторонись!

Меч описал крутую дугу, чуть не сбив шляпу с головы меченого.

– Слышь!..

Рыцарь оттолкнул Тряпичника локтем – тот буквально отлетел на несколько шагов и рухнул на пол, запутавшись в многочисленных одеждах. Ральф уклонился от удара и рванул к лежащему на полу меченому.

Он сам потом удивлялся, откуда взялись силы мгновенно схватить мужчину и вздернуть его, как живой щит. Ральф приставил стилет к горлу бедняги.

Рыцарь медленно опустил оружие.

– Если ты хочешь, чтобы он жил – брось мне меч.

– Я так и знал, – процедил Рыцарь. – Так и знал… А ты, дурак, защищал его!

– Бросай меч, и я его отпущу! – заорал Ральф. – Сейчас же!

Рыцарь поднял забрало левой рукой, сплюнул на пол и швырнул меч под ноги Ральфу.

Изгнанник молча поднял оружие. Теперь, когда в ладонь легла тяжелая, обмотанная полосами кожи рукоять, Ральф чувствовал себя куда уверенней.

– Теперь пояс! – крикнул он.

Рыцарь нарочито медленно отстегнул пряжку. Ральф отпустил Тряпичника и поймал брошенный пояс в воздухе.

– Мне жаль, что так вышло, – сказал он, опоясываясь и вкладывая меч в ножны. – Но я обещал Крабу доставить языка, и я это сделаю. Идите вперед, оба. И побыстрее, мне уже тут надоело.

Меченые вели его вверх. Оба не проронили ни слова после инцидента у ворот, и эта тишина начинала действовать Ральфу на нервы. Он был уверен в том, что его спутники обдумывают планы мести. Можно было бы, конечно, отобрать у них все оружие, включая ножи и кинжалы, или связать Рыцаря и идти только с Тряпичником, который казался менее опасным – но Ральф прекрасно понимал, что за время долгого и опасного пути не раз представится удобный случай. Вот зазевайся он сейчас, и что помешает Рыцарю столкнуть его с крутой лестницы? Только неусыпная бдительность может спасти. Меченые не осмелятся напасть в открытую.

Между тем они поднимались все выше. Пещерная башня была построена как и обычные охранные сооружения на границе – Ральф видел немало таких, путешествуя с отцом.

На каждом этаже только одна круглая комната, в центре – лестница на следующий этаж. Меблировка тоже ничем не отличалась от интерьеров пограничных твердынь: ящики вместо столов и стульев, деревянные кровати, груды мешков с каким-то добром, развешенное по стенам оружие. Только пушек у бойниц не было.

В одной из комнат Ральф увидел человека – худого, с длинными пальцами, с серой кожей, в потрепанной рубахе и штанах. Человек сидел на кровати и безучастно смотрел в потолок. Меченые старательно сделали вид, будто ничего не заметили, и лишь ускорили шаг.

В верхних комнатах дождевые встречались все чаще. Они сновали по лестницам, едва не сбивая с ног все таких же невозмутимых меченых, таскали мешки, но не издавали ни звука – только ступни с длинными цепкими пальцами шлепали по каменному полу.

Нередко дождевые передвигались на четвереньках – причем очень быстро и ловко.

Ральф сторонился этих существ, которых в мыслях уже не называл людьми. Он убедил себя, что у них склизкая кожа, а отдающее кислой вонью дыхание – наверняка ядовито. Кроме того, на пальцах рук и ног можно было заметить острые когти, которые дождевые могли втягивать и выпускать – словно кошки. Иногда какой-нибудь особо юркий пробегал прямо по потолку.

После долгих часов тишины резкий вибрирующий крик-вой заставил Ральфа вздрогнуть.

Он едва не уронил меч. А дождевые засуетились, заметались по лестницам – да так, что трое путников вынуждены были остановиться в одной из комнат. Рыцарь и Тряпичник все также делали вид, что никого не замечают, хотя вокруг них бурлило море серых спин.

В оконные проемы стали влезать дождевые. Они торопиво спрыгивали на пол и терялись в толпе собратьев. А крик все продолжался. Башня гудела.

Рыцарь стоял у окна, сложив руки на груди. Он казался спокойным и безмятежным, словно статуя. Когда поток протискивавшихся в оконный проем существ иссяк, меченый с силой захлопнул свинцовые ставни. Тряпичник, обернувшись к Ральфу, жестом показал, что они должны поступить также.

Люди прошли вдоль стен башни, закрывая окна, отсекая сиреневые лучи, без которых сразу стало темно.

Ральф тщательно запирал ставни на щеколду, когда вдруг услышал царапанье снаружи.

Он замер в нерешительности, на него тут же налетел Тряпичник и заорал:

– Ну закрывай же! Не стой!

– Там кто-то…

– Плевать, закрывай!

В голосе меченого чувствовалась неподдельная паника. Ральф пожал плечами и сделал как ему говорили, стараясь не думать о существе, которое висит над пропастью и скребется, оставляя следы когтей на свинце.

Их совместными усилиями комната погрузилась во мрак. Дождевые затаились по углам и под лестницей, даже их дыхания не было слышно.

Ральф сел, прислонившись спиной к стене, вытянул ноги. В тишине тихий скрип когтей о ставни казался оглушительным.

– Почему нельзя пустить их внутрь?

Неизвестно откуда взявшееся эхо повторило его слова – и это был единственный ответ, который получил Ральф. Он вздрогнул: в тишине да темноте могло случиться всякое. Возможно, меченые бросили его и уже спускаются вниз. А может, они ползут к нему, с кинжалами в руках. Кто знает, вдруг мерзавцы видят во мраке, как кроты, недаром ведь в пещерах живут.

Ральф вскочил на ноги, обнажив меч. Затхлая тьма всколыхнулась – и снова все замерло.

– Эй!

И на этот раз только эхо ответило ему.

«Проклятье! Если они слышали, то теперь знают, где я…» Ральф пошел вдоль стены, напряженно сжимая рукоять меча. Левой рукой он касался каменной кладки, потом вдруг почувствовал спокойную прохладу металла.

Ральф поднял щеколду и ударил кулаком в ставни. Они отворились, впуская внутрь сноп ярко-синего дрожащего света. Дождевой, уцепившийся снаружи за выступ подоконника, откинулся назад, едва не сорвавшись.

– Че ты делаешь! – заорал Тряпичник, который вовсе не собирался нападать, а смирно сидел в углу на ящике.

– Пускай, – сказал Рыцарь. – Тут карниз над окнами, ничего. Пусть чистенький посмотрит.

Ральф хотел наорать на меченых и потребовать, наконец, разъяснений, но существо за окном вдруг заговорило, глухо, неуверенно выговаривая звуки:

– Дождь, – сказало оно. – Дождь.

В темноте пещеры медленно падали капли, излучающие синий свет. Некоторые вытягивались в длинные струны, а после разрывались на множество мелких брызг. По стенам башни струились ручейки и водопадами обрывались в пропасть с карнизов.

Ральф зачарованно смотрел, как пока редкие капли падают вниз, освещая самые дальние уголки пещеры. Дождевой у подоконника притих, опустив голову. Синяя вода растекалась по его серой коже и впитывалась, оставляя черные пятна.

– Красивый дождь, – сказал Ральф.

Существо подняло голову. Яркая ультрамариновая полоса на его щеке стремительно темнела и заполнялась кровью. С подбородка срывались багровые и синие брызги.

– Иди внутрь! – закричал Ральф, и в тот момент хлынул ливень.

Фосфорецирующие струи прошивали тьму, будто стрелы. Крупные капли тяжело колотили по карнизам.

Существо подставило дождю лицо. Вода смывала черты, разъедала плоть, отрывая кровоточащие куски, обнажая белые кости, которые тут же становились черными.

Ральф вцепился в подоконник, с ужасом глядя, как на его глазах живое существо тает, будто ледяная фигурка в оттепель. Он чуть не закричал, когда дождевой протянул ему руку, изъеденную водой до кости. Но в тот миг из грудной клетки несчастного вырвался поток синей фосфорецирующей жидкости, и то, что всего несколько минут тому назад было дождевым, упало вниз, распадаясь на сверкающие капли.

– Ну, как тебе? – проскрежетал Рыцарь, подходя к Ральфу. – Это то, что ждет нас, меченых. Не всех, но… Большинство из нас рано или поздно теряют разум, потом облик, становятся серыми ублюдками, которые веки вечные ползают у озера и укрепляют стены башни, чтобы ее не сгрызла вода. А когда заканчивается их личная вечность, тогда остается вот так вот стоять под дождем и ждать пока тебя растворят чужие души. Мы станем водой, синенькой водичкой в этом проклятом озере.

Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы ненавидеть таких, как ты.