Текст книги "Исследование истории. Том II. Цивилизации во времени и пространстве"
Автор книги: Арнольд Джозеф Тойнби
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 55 страниц)
Эта сфера представлена парой приблизительно совпавших по времени ренессансов на противоположных концах евразийского континента, а именно возрождением конфуцианской философии древнекитайского мира в боковой ветви этой восточно-азиатской цивилизации – дальневосточном обществе, и возрождением аристотелевской философии эллинского мира в западно-христианском мире.
Наш первый пример можно было бы исключить на том основании, что конфуцианская философия фактически не умирала с тем обществом, которое ее породило, но просто переживала период спячки, а то, что не умерло, нельзя квалифицировать как появляющееся в качестве «призрака». Мы должны признать силу этого возражения, однако берем на себя смелость смотреть на него сквозь пальцы, ибо восстановление танским императором Тайцзуном[639]639
Тайцзун (Ли Шиминь) (600-649 гг.) – китайский император (с 627) из династии Тан. Отстранил от власти своего отца Ли Юаня. Сделал некоторые уступки крестьянству, мелким и средним феодалам, купечеству. При Тайцзуне завершается складывание феодального централизованного государства. Этому способствовали реорганизация государственного аппарата, введение обязательных государственных экзаменов для отбора на чиновничьи должности, укрепление армии, составление (с 631)кодекса законов.
[Закрыть] в 622 г. официального экзамена по классикам конфуцианства в качестве способа отбора желающих служить на императорской государственной службе представляет собой неотъемлемую характерную черту ренессанса. Оно также отмечает тот факт, что в политической сфере даосы и буддисты упустили возможность вытеснить конфуцианцев, по-видимому, находившихся в их власти в период постдревнекитайского междуцарствия, когда престиж конфуцианцев был подорван в результате падения универсального государства, с которым их стали отождествлять.
Контраст между этой политической неудачей буддийской махаяны и успехом, с которым христианская Церковь в Западной Европе воспользовалась своими политическими возможностями, говорит о том факте, что по сравнению с христианством махаяна была религией, в политическом плане некомпетентной. Покровительство местных князьков Северного Китая, которым она пользовалась на протяжении почти трех столетий, последовавших за падением единой Циньской империи, оказалось для махаяны менее полезным, чем более могущественное покровительство кушанского императора Канишки[640]640
Канишка (78-123) – царь Кушана (Средняя Ачия, Афганистан и Северо-Западная Индия) с 103 г. При нем Кушан достиг своего расцвета. Известен как покровитель буддизма. Под его эгидой прошел большой собор, установивший основы догматики северного буддизма (махаяны). Сам Канишка сделался одним из популярнейших героев буддийской литературы, где ему приписывается строительство храмов, покровительство монастырям и буддийским философам.
[Закрыть] на раннем этапе ее развития. Как только столкновение на дальневосточной почве между махаяной и конфуцианством перешло из политической сферы в сферу духовную, судьбы этой почти бескровной борьбы драматически переменились. Современный китайский специалист по этому вопросу говорит нам, что «неоконфуцианцы более твердо придерживались основополагающих идей даосизма и буддизма, чем сами даосы и буддисты»{143}.
Когда мы переходим от ренессанса древнекитайской конфуцианской философии в дальневосточной истории к ренессансу эллинской аристотелевской философии в западно-христианской истории, мы обнаруживаем, что сюжет пьесы принимает совершенно иной оборот. Если неоконфуцианство поддалось духовному влиянию махаяны, то неоаристотелизм навязал себя богословию христианской Церкви, в официальном мнении которой Аристотель не мог быть никем иным, кроме как язычником. В каждом из случаев над партией, стоящей у власти, одержал верх ее оппонент, который не мог ничем иным зарекомендовать себя, кроме присущих ему добродетелей. В дальневосточном случае философская государственная служба подчинилась духу чуждой религии. В западном случае официальная Церковь подчинилась духу чуждой философии.
Призрак Аристотеля в западно-христианском мире проявил такую же удивительную интеллектуальную мощь, какую проявила живая махаяна в дальневосточном мире.
«Совсем не из римской традиции Западная Европа получила критический ум и беспокойный дух исследования, которые сделали западную цивилизацию наследницей и преемницей греков. Принято датировать появление этого нового элемента [итальянским] Ренессансом и возрождением греческих штудий в XV в., однако настоящий поворотный пункт следует отнести на три столетия раньше… Уже в Париже во времена Абеляра (жил в 1079-1142 гг.)[641]641
Абеляр Пьер (1079-1142) – французский философ, богослов и поэт. В споре о природе универсалий развил учение, названное позже концептуализмом. Разрабатывал схоластическую диалектику (сочинение «Да и нет»). Рационалистическая направленность идей Абеляра («понимаю, чтобы верить») вызвала протест ортодоксальных церковных кругов, и в результате учение Абеляра было осуждено соборами 1121 и 1140 гг. Трагическая история любви Абеляра к Элоизе, которая закончилась уходом их в монастырь, описана в автобиографической «Истории моих бедствий».
[Закрыть] и Иоанна Солсберийского (жил ок. 1115-1180 гг.)[642]642
Иоанн Солсберийский (ум. 1180) – английский средневековый богослов, автор богословских и политических трактатов. Учился в Парижском университете у Абеляра, затем у Гильома Коншского в Шартре. С 1150 г. был секретарем архиепископа Кентерберийского Теобальда, а с 1161 г. – Томаса Бекета. был его другом и советником, поддержав в борьбе с королем Генрихом II. После убийства Бекета (1170) стал епископом Шартрским (с 1176 г.). В сочинении «Policraticus» (1159) изложена система политических и этических взглядов Иоанна Солсберийско– го, в том числе развивается идея о верховенстве духовной власти над светской. В сочинении «Metalogicus» (1159) изложена философская система, близкая к платоновскому «идеальному государству».
[Закрыть] страсть к диалектике и дух философского размышления начали преобразовывать интеллектуальную атмосферу западно-христианского мира. С этого времени над более возвышенными размышлениями стала господствовать техника логической дискуссии – quaestio[643]643
Вопрос, допрос (лат.).
[Закрыть] и публичных диспутов, которые в такой большой степени определяли форму средневековой западной философии даже у ее величайших представителей. “Ничто, – говорит Роберт Сорбоннский, – не может быть известно в совершенстве, если не прошло сквозь зубы диспута”. Стремление подвергать каждый вопрос, от самого очевидного до самого глубокомысленного, процессу пережевывания не только содействовало быстроте ума и точности мышления, но, кроме того, развивало тот дух критицизма и методического сомнения, которому западная культура и современная наука столь многим обязаны»{144}.
Призрак Аристотеля, который произвел столь сильное впечатление как на дух, так и на форму западной мысли, произвел также мимолетное воздействие на ее сущность. И хотя впечатление здесь было не таким продолжительным, тем не менее, оно было достаточно глубоким, так что потребовалась долгая и энергичная кампания интеллектуальной борьбы для его окончательного уничтожения.
«В целом в картине Вселенной, [как ее видели на средневековом Западе], гораздо больше от Аристотеля, чем от христианства. Именно авторитет Аристотеля и его последователей ответственен даже за те черты этого учения, которые, как может нам показаться, несут на себе чисто церковные особенности – иерархия небес, вращающиеся сферы, разумные существа, движущие планеты, классификация элементов в порядке их благородства и мнение, что небесные тела состоят из непортящегося пятого элемента. В самом деле, мы можем сказать, что именно Аристотеля, а не Птолемея, надо было ниспровергать в XVI столетии, и именно Аристотель явился самым значительным препятствием для теории Коперника»{145}.
К XVII в. христианской эры, когда собственный интеллектуальный гений Запада вновь утвердился на «бэконовских» основаниях, приступив к исследованию мира природы, теология Церкви настолько запуталась в аристотелизме, что Джордано Бруно был лишен жизни, а Галилей подвергся церковному осуждению за научные ереси, которые не имели никакого отношения к христианской религии, как она предстает в Новом Завете.
Еще до XVII в. трансальпийские западные ученые и философы нападали на схоластов за их раболепство перед Аристотелем – «их диктатором», как назвал его Бэкон, тогда как итальянские гуманисты XV в. нападали на них за их плохую латынь. Однако аристотелевская теология была недоступна для знатоков классического стиля. Действительно, эти критики извлекли из имени знаменитого ученого – последователя Аристотеля Дунса Скота[644]644
Дуне Скот Иоанн (ок. 1264-1308) – шотландский философ– францисканец, именуемый по названию его родного местечка Дуне на юге Шотландии. Был преподавателем богословия в Оксфорде и Париже. Автор ряда философских трудов, комментариев к Библии, Аристотелю и др. Является создателем философского учения, которое в противоположность учению Фомы Аквинского утверждало первенство индивидуального над абстрактно-всеобщим и первенство воли над интеллектом как у человека, так и у Бога. Яростное противостояние «скотистов» (приверженцев Дунса Скота) и «томистов» (последователей Фомы Аквинского) продолжалось на протяжении всей эпохи Средневековья. Как следствие этих давних философских распрей в английском языке сохранилось образованное от имени Дунса Скота слово «dunce», означающее «тупица, болван, закосневший в своем невежестве».
[Закрыть] уничижительное слово «тупица» (dunce), означающее не невежественного человека, а сторонника устарелой системы знания. Однако ко времени написания этой книги оборот гуманистов вышел из употребления. В XX в. христианской эры, когда естественная наука и техника, кажется, преодолевают на своем пути все препятствия, может показаться, что «тупиц» надо искать среди сокращающихся остатков некогда господствовавшей «классической науки».
5. Ренессансы языка и литературы
Живой язык (language) – это прежде всего форма речи, как подсказывает тот факт, что само это слово происходит от латинского слова, обозначавшего язык как часть тела (tongue). Литература является, так сказать, побочным продуктом его деятельности. Тем не менее, когда призраки языка и литературы восстают из мертвых, отношения между ними меняются на прямо противоположные. Изучение языка – это просто тягостная предпосылка для чтения литературы. Заучивая «вокатив; mensa; о, стол», мы не приобретаем новый словарный запас для выражения наших чувств, когда спотыкаемся о ножку стола в темноте, но делаем первый маленький шажок на пути к отдаленной цели чтения Вергилия, Горация и остальных латинских классиков. Мы не пытаемся говорить на этом языке, а когда пытаемся писать на нем, то делаем это лишь для того, чтобы лучше понимать произведения «античных» мастеров.
Первым шагом на пути к новому овладению уже давным-давно забытой литературной империи является работа, которая может потребовать мобилизации ресурсов живой политической империи. Типичным памятником литературного ренессанса в его первой фазе является антология, свод, тезаурус, словарь или энциклопедия, которые составляются группой ученых по указанию государя. Царственный покровитель подобных коллективных трудов ученых был чаще всего правителем воскрешаемого универсального государства, которое само являлось продуктом ренессанса в политической сфере. Из пяти выдающихся представителей этого типа – Ашшурбанипала, Константина Багрянородного[645]645
Константин VII Багрянородный (905-959) – византийский император с 913 г. (фактически – только с 945 г.). Долгие годы вынужденного бездействия провел в занятиях наукой и литературой. По его инициативе было составлено 53 объемистых сборника выписок из античных авторов по разнообразным отраслям знания – от военного дела до агрономии и от литературы до организации дворцовых церемоний. На основе других источников сам написал трактат о провинциях Византийской империи. Ценным источником по истории Византии является также трактат «Об управлении Империей», где содержатся сведения о «варварских» народах, обитавших на ее окраине, и важные исторические сведения о русско-византийских отношениях X в. Не меньший интерес представляет также большой сводный труд «О церемониях византийского двора».
[Закрыть], Юнлу[646]646
Юнлу (1360-1424) – китайский император (1404-1424) из династии Мин. Перенес столицу империи из Нанкина в восстановленный им Пекин. Под его руководством был составлен «Великий канон эры Юнлу», включавший 22 937 свитков, или книг, в 11 095 томах, включавших в себя все, что было написано о конфуцианском каноне, философии, истории, науках и искусствах.
[Закрыть], Канси[647]647
Канси (1654-1722) – император (с 1662 г.) династии Цин в Китае. При Канси завершено завоевание Китая маньчжурами. Проводил агрессивную политику в отношении соседних стран и народов. Очень любил учение, а его жажда знаний, постепенно увеличиваясь по мере его возраста, достигала такой степени, что, даже будучи больным от переутомления, он не мог перестать читать книги. По его указанию 50 человек работали над компиляцией «Минши» – официальной историей династии Мин. Среди других великих книги, составленных по указанию Канси, были словарь китайского языка, включавший 42 000 иероглифов (1716), рифмованный словарь китайских сложных слов (1711) и предметная энциклопедия (1710), состоявшая из 10 000 статей.
[Закрыть] и Цяньлуна[648]648
Цяньлун (1711-1799) – император (1736-1796 гг.) маньчжурской династии Цин в Китае. При Цяньлуне маньчжуро-китайские феодалы вели многочисленные завоевательные войны. Роль, которую Цяньлун сыграл в области искусства и литературы, возможно, была одной из наиболее важных. Сам он писал прозу и стихи, рисовал и занимался искусством каллиграфии. По его указанию была составлена компиляция китайских классиков – «Полная библиотека четырех отраслей литературы», в которую входили произведения классиков, труды по истории, философии и художественная литература. Эта библиотека достигала 36 275 томов.
[Закрыть] – четверо последних всецело принадлежали к данному типу. В своей задаче по собиранию, редактированию, комментированию и публикации сохранившихся произведений «мертвой» классической литературы дальневосточные императоры воскрешенного древнекитайского универсального государства оставили далеко позади всех других соперников.
Верно, что размеры двух глиняных библиотек Ашшурбанипала, включавшие в себя шумерскую и аккадскую классическую литературу, неизвестны современным археологам, которые узнали о собрании и рассредоточении этих двух великих ассирийских коллекций, обнаружив несколько глиняных табличек в ходе раскопок на месте Ниневии. Они неизвестны, поскольку не далее как через шестнадцать лет после смерти царственного ученого содержание обеих его библиотек было разбросано на развалинах ненавистного города, который был взят штурмом и разграблен в 612 г. до н. э. Коллекция Ашшурбанипала могла быть и больше, чем конфуцианский канон древнекитайской классики, который не был с легкостью оттиснут на мягкой глине, а с трудом вырезан на жестком камне в Сингане, имперской столице династии Тан, между 836 и 841 гг. и был переписан столетием позже с комментариями в издании, достигающем 130 томов. Однако мы можем предположить с определенной долей уверенности, что количество клинописных знаков в коллекции Ашшурбанипала гораздо меньше количества древнекитайских иероглифов, составляющих коллекцию, которую Юнлу, второй император из династии Мин, собрал в 1403-1407 гг. и которая достигает не менее 22 877 книг, занимающих 11 095 томов, не считая оглавлений. По сравнению с этой коллекцией, коллекция восточно-римского императора Константина Багрянородного (правил в 912-959 гг.) кажется совершенно незначительной, хотя и поражает разум западного человека.
Когда мы переходим от рассмотрения этих подготовительных задач к тщеславному стремлению ученого подражать произведениям классической литературы, которой он посвящает свои труды, то мы должны предоставить статистикам определять, было ли число набросков в древнекитайском классическом стиле, созданных кандидатами на государственные должности в Китайской империи в течение 1 283 лет, прошедших между учреждением государственных экзаменов в 622 г. и их отменой в 1905 г., больше или меньше, чем число упражнений в написании латинских и греческих стихов и прозы, созданных учеными и школьниками в западном мире между XV столетием и нынешним временем. Однако в смысле возрождения классических языков в серьезных литературных целях ни Запад, ни Дальний Восток не могут сравниться с византийскими историками, включая таких мастеров своего дела, как Лев Диакон[649]649
Лев Диакон (род. ок. 950 г.) – византийский историк. Автор «Истории» (в 10 книгах), охватывающей период с 959 по 975 г. (с экскурсами вплоть до 989 г.). «История» Льва Диакона содержит обширный фактический материал не только по вопросам внутренней истории Византии этого времени, но и подревней истории Киевской Руси и Болгарии.
[Закрыть] в X в. и Анна Комнина в XII в., которые нашли средство литературного выражения в аттическом греческом koinê.
Читателю, вероятно, может прийти на ум, что наши замечания по поводу литературных ренессансов до сих пор ни разу не применялись к тому литературному ренессансу – фактически. Ренессансу, – который занимает столь важное место в его собственном сознании. Несомненно, хотя итальянский ренессанс эллинской литературы в период позднего Средневековья и мог иметь таких покровителей среди политических сановников, как Лоренцо Медичи[650]650
Медичи Лоренцо (прозванный «Великолепным») (1449-1492) – итальянский поэт, правитель (синьор) Флоренции с 1469 г. Меценат, способствовал развитию культуры Возрождения. Автор «Карнавальных песен», написанных в народном духе, стансов «Леса любви», пастушеских идиллий и шуточных поэм.
[Закрыть], тем не менее, по своей сути был спонтанным движением неорганизованной учености. Возможно, он был недооценен, несмотря на покровительство пап XV в., в особенности папы Николая V (1447-1455)[651]651
Николай V (мирское имя – Томмазо Парентучелли) (1398-1455) – 206-й римский папа (1447-1455). Был домашним учителем у богатых флорентийских семейств. Возвысился при папе Евгении IV, сделавшем его кардиналом и архиепископом Болонским. Подписал с Фридрихом III Венский конкордат (1448), благодаря которому Германия сохранила верность папскому престолу, и короновал его императором в Риме (1452). В его понтификат завершился (1449) схизматический Базельский собор, когда Николаю удалось добиться отречения от папского сана последнего антипапы Феликса V. После падения Константинополя (1453) тщетно пытался организовать крестовый поход. Сам чрезвычайно образованный человек, Николай содержал блестящий двор выдающихся деятелей Возрождения (Поджо, Валла, Альберти, Манетти). Основал библиотеку Ватикана.
[Закрыть]. Этот папа держал на службе сотни ученых-классиков и переписчиков древних рукописей, дал 10 000 гульденов за стихотворный перевод Гомера на латынь и собрал библиотеку в 9000 томов. Однако если мы позволим себе совершить мысленное путешествие по западной истории в обратном направлении и вернуться из эпохи «Ренессанса» на несколько столетий назад, то мы обнаружим нечто более соответствующее тому, что уже рассматривали выше. Мы обнаружим, как Карл Великий, восстановитель универсального государства умершей цивилизации, выстраивается в один ряд с Ашшурбанипалом, Юнлу и Константином Багрянородным.
Бесплодная первая попытка литературного ренессанса эллинизма в западно-христианском мире по времени совпадает с рождением западно-христианской цивилизации. Английская церковь обязана своей организацией в конце VII в. греческому беженцу с территорий восточного православного христианства, завоеванных исламом, архиепископу Феодору Тарсийскому, а пророком эллинского ренессанса на Западе был нортумбриец Беда Достопочтенный (673-735)[652]652
Беда Достопочтенный (672 или 673 – ок. 735) – англо-саксонский летописец, монах. На восьмом году жизни поступил в монастырь. В 702 г. став пресвитером, он начал свою писательскую деятельность. Она главным образом состояла в толковании отдельных книг Ветхого и Нового Завета. Он обладал обширными познаниями в духовных и светских науках. Свои труды он переводил на английский язык. Особенно замечательна его «Церковная история народа англов», которая до сих пор остается единственным источником по древнейшей истории Англии до 731 г.
[Закрыть]. Другой житель Нортумбрии, Алкуин Йоркский (735-804)[653]653
Алкуин (735-804) – англо-саксонский теолог, ученый и педагог. С 780 г. находился при дворе Карла Великого, где возглавлял знаменитую Академию. Основал школу письменности в Туре. Является автором совершенных по форме метрических стихов, написанных по античным образцам, а также многочисленных писем. Своей деятельностью по пропаганде античной культуры заложил основу Каролингского Возрождения.
[Закрыть], перенес семена этого движения ко двору Карла Великого, и прежде чем оно было безвременно уничтожено потоком варварства из Скандинавии, его культиваторы не только начали возрождать эллинскую литературную культуру в ее латинском облачении, но даже приобрели поверхностное знание греческого языка. Алкуин осмелился мечтать, что при поддержке Карла Великого он будет способен вызвать призрак Афин на франкской почве. Это видение было мимолетным, и когда западно-христианский мир начал вновь выходить из того, что было названо «тьмой IX века», то общепризнанным призраком стала не греческая классическая литература, а призрак «Аристотеля и его философии»[654]654
Вот почему «Оксфордский студент» в чосеровском «Прологе» имел его, или желал иметь, «у своего изголовья» (Прим. А. Дж. Тойнби).
[Закрыть]. Прежде чем видение Алкуина воплотилось, должны были пройти столетия господства схоластов.
Если мы остановимся здесь и подумаем, почему же исполнение упований Алкуина и его друзей было отсрочено на такое множество веков, то обнаружим различие между столкновениями в пространстве, которым была посвящена предшествующая часть данного «Исследования», и столкновениями во времени, которые мы рассматриваем теперь. Столкновение в пространстве – это противоречие интересов в пространстве, а противоречия, как правило, случайны. Воинская доблесть, новое умение в океанской навигации или засуха в степи могут оказаться не относящимися собственно к культуре причинами, которые приведут одно общество к нападению на другое, последствием чего станут описанные нами культурные изменения. С другой стороны, столкновение во времени (ренессанс) – это акт некромантии, вызывания призрака. Некроманту не удастся вызвать призрак, пока он не научится хитростям своего ремесла. Другими словами, западно-христианский мир не мог принять призрака, или гостя, пока его собственный дом не был приготовлен для принятия посетителя. Эллинская библиотека физически присутствовала все это время, но ее не могли открыть с каким-либо эффективным результатом до тех пор, пока европеец не научился читать ее содержимое.
Например, никогда на Западе не было такого времени, даже в период самого мрачного упадка «темных веков», чтобы западно-христианское общество физически не обладало бы произведениями Вергилия и не сохраняло достаточное знание латинского языка для истолкования его изречений. Однако было, по крайней мере, восемь веков, с VII по XIV включительно, когда поэзия Вергилия находилась вне понимания наиболее одаренных западно-христианских ученых, если принять в качестве критерия понимания способность схватывать смысл, который Вергилий пытался передать и который должным образом понимали его одинаково мыслящие современники и потомки вплоть до поколения Августина Блаженного. Даже Данте, в чьем духе начинает проявляться первый проблеск итальянского возрождения эллинизма, видел в Вергилии образ, в котором исторический Вергилий воплотился не как человеческая личность, а как некий величественный мифический персонаж наподобие Орфея.
Аналогичным образом никогда не было такого времени, чтобы западное общество не обладало философскими трудами Аристотеля, компетентно переведенными на латынь писателем позднего эллинизма Боэцием (480-524)[655]655
Боэций Аниций Манлий Торкват Северин (ок. 480-524 или 526) – римский философ, поэт, государственный деятель. Принадлежал к старой римской знати, достиг высокого положения на службе у остготского короля Теодориха, но по ложному обвинению в тайных сношениях с Византией был заключен в темницу и казнен. Оказал исключительное влияние на средневековую культуру. К многочисленным сочинениям Боэция, написанным им в переходный период от эпохи античности к Средним векам, принадлежат латинские переводы и комментарии к Аристотелю и Порфирию, трактаты о логике, арифметике, музыке и богословских вопросах. Последним и главным сочинением Боэция явилось «Утешение философией» в пяти книгах, написанное им в заключении и представляющее собой моралистический трактат о свободе духа, – в течение целого тысячелетия волновало умы европейцев и оказало огромное влияние на литературу.
[Закрыть]. Однако было шесть веков, начиная с даты смерти Боэция, в течение которых его переводы находились за пределами понимания наиболее проницательных западно-христианских мыслителей. Когда, наконец, западные христиане были готовы к Аристотелю, они получили его окольным путем – через арабские переводы. Предлагая западно-христианскому миру VI в. свои латинские переводы Аристотеля, Боэций был похож на благожелательного, но неблагоразумного дядюшку, который дарит поэмы Т. С. Элиота[656]656
Элиот Томас Стерн (1888-1965) – поэт, драматург, публицист, критик, теоретик культуры, классик англо-американской литературы XX в. Чтение поэм Элиота предполагает высокую филологическую культуру и напряженную работу мысли читающего, ориентировано на очень узкий круг «интеллектуальной элиты».
[Закрыть] своему племяннику на его тринадцатилетие. Племянник, недолго просмотрев книгу, кладет ее в самый темный угол своей небольшой библиотеки и совершенно благоразумно забывает о ней. Спустя шесть лет (эквивалентных шести векам на сокращенной временной шкале индивидуальной юности) племянник снова сталкивается с этими поэмами, будучи студентом Оксфорда, подпадает под их чары, покупает их в магазине Г. Б. Блеквилла и искренне изумляется, обнаружив по возвращении домой на каникулы, что книга стояла все это время на его полках.
Если так обстояли дела с Вергилием и Аристотелем, то не в лучшей ситуации оказались шедевры греческой литературы, которые хранились в византийских библиотеках и которые должны были стать основной пищей итальянского ренессанса эллинизма в литературном отношении. Западно-христианский мир находился в тесном контакте с византийским миром, по крайней мере, с XI столетия. В течение первой половины XIII в. франкские завоеватели фактически занимали Константинополь и Грецию. В культурном плане никакого результата из этого в то время не последовало, поскольку на Западе классики были пока еще слишком тонким блюдом. В объяснение можно сказать, что эти контакты были враждебными и не могли расположить европейцев благожелательно по отношению к византийской библиотеке эллинской литературы. Однако на это следует ответить, что политические и церковные контакты были не менее враждебны в XV в., когда «Ренессанс» находился в полном расцвете. Причина различий культурных последствий ясна. Ренессанс мертвой культуры происходит лишь тогда, когда аффилированное общество поднимается до того культурного уровня, на котором стоял его предшественник во время завершения своих достижений, ставших теперь кандидатами к воскрешению.
Когда мы взглянем на конец литературных ренессансов в западно-христианском мире и в Китае, то обнаружим, что они владычествовали безраздельно до тех пор, пока не были низвержены властным чуждым вторжением в виде современной западной цивилизации, пленившей душу западно-христианского мира в течение XVII в. и душу Китая на рубеже XIX-XX вв. Западное общество оставило борьбу с эллинским призраком без внешнего вмешательства. Однако война памфлетов на рубеже XVII-XVIII вв., которую Свифт назвал «битвой книг» и в которой участники спорили по поводу заслуг «древних» и «новых», показала, в какую сторону ветер дует. Предметом спора, по-видимому, являлось то, должна ли западная культура оставаться неподвижно стоять на месте, парализованная обращенным к прошлому восхищением или подражанием «древним», или идти вперед в неизвестное, оставляя «древних» позади. Поставленный таким образом вопрос допускал только один благоразумный ответ. Однако сам вопрос считал решенным предшествующий вопрос о том, а не мешает ли в действительности «современному» развитию обращенное к прошлому восхищение или подражание «древним», то есть то, что мы можем назвать «современным западным классическим образованием» в самом широком смысле слова.
Ответ на этот вопрос был явно благоприятным для «древних», и знаменательно, что некоторые из зачинателей эллинских штудий, например Петрарка и Боккаччо, были также маяками в развитии итальянской литературы на национальном языке. Будучи далеким от того, чтобы сдерживать прогресс национальных литератур, ренессанс эллинских штудий дал им новый толчок. Достигнутое Эразмом[657]657
Эразм Роттердамский, Дезидерий (1469-1536) – гуманист эпохи Возрождения (глава «северных гуманистов»), филолог, писатель. Родом из Роттердама. Автор «Похвалы Глупости» – сатиры, высмеивавшей нравы и пороки современного Эразму общества (невежество, тщеславие, лицемерие духовенства, придворных и т. д.). Сыграл большую роль в подготовке Реформации, но не принял ее.
[Закрыть] совершенное владение цицероновской латынью не соблазнило его западных сподвижников на отказ от культивирования литературы на своих родных языках. Совершенно невозможно оценить культурную причинно-следственную связь, например, между английскими эллинскими штудиями XVI в. и расцветом английской поэзии беспрецедентной яркости в конце того же самого века. Помогало ли знание Шекспиром «немного латыни и еще меньше греческого» сочинению его пьес? Кто скажет? Можно подумать, что Мильтон знал слишком хорошо латынь и греческий, однако если бы он не знал ни одного из этих языков, мы не имели бы ни «Потерянного рая», ни «Самсона-борца».
