Текст книги "Болотная трава"

Автор книги: Аркадий Адамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

При всём своём плохом настроении Цветков не удержался от улыбки.

– Присаживайтесь, Ной Герасимович, – добродушно и чуть церемонно сказал он, указывая на стул возле своего стола. – Чем обязан?

– Мы с товарищем Лосевым, – доверительно начал Птицын, опускаясь на стул, – всё уже обсудили в отношении этого злосчастного кулона. Это… Это действительно мой подарок… Так сказать, сердечному другу. Словом, честно вам скажу – любовь, – уже совсем интимно поделился он, прижав пухлые руки к груди и конфузливо улыбаясь. – Моё горе и моё счастье, вот так я бы сказал. Но хватит об этом, – он решительно взмахнул рукой. И сам себе как бы ещё раз приказал: – Хватит. Для чего я пришёл к вам? Требуют уточнения два пункта. Чтобы, так сказать, не оставалось сомнений. Да-да, вот именно – сомнений. Первое, – лицо его стало грустным, – это кончина уважаемого Семёна Прокофьевича. Грубо говоря, убийство. Уверяю вас, то есть просто клянусь, что мои отношения с Ларочкой, его бывшей женой, к этому факту отношения не имеют. Решительно не имеют, категорически! Я, к вашему сведению, за всю жизнь мухи – мухи! – никогда… Ни в коем случае!..

– Погодите, Ной Герасимович, – остановил Фёдор Кузьмич распалившегося Птицына. – Вас решительно никто не подозревает…

– Но можете подозревать, можете!

– Да не подозреваем, поймите.

– Однако имеются основания! И я категорически протестую! Ка-те-го-ри-чески! – отчеканил он, взмахнув рукой, и на глаза его вдруг навернулись слёзы.

Птицын полез за носовым платком, трубно высморкался и промокнул глаза.

– Нервов моих просто не хватает, – жалобно сказал он. – Ларочка права.

– А что она говорит? – участливо спросил Лосев.

– Что мне надо всё бросить и уехать.

– С ней? – невольно вырвалось у Виталия, но, заметив смятение в глазах Птицына, он тут же поправился: – Извините, нас это не касается. Но вы хотели назвать Фёдору Кузьмичу и второй пункт, который, как вы сказали, требует уточнения.

– Я? – растерянно переспросил Птицын, но тут же спохватился: – Ах, да! Вы же меня просили. Это насчёт моей поездки в Ялту, – обратился он к Цветкову. – Понимаете, важная сторона нашей работы – это обмен опытом. Крымские товарищи проводят интересный эксперимент. Бригадный подряд там включает…

– Извините, Ной Герасимович, – прервал его Лосев, – но мы начали говорить с вами о Журавском.

– Да-да. Это мой приятель, знаете. И я заодно уж…

– А как вы узнали, что он там, в той гостинице?

– Случайно. Совершенно случайно, уверяю вас. В разговоре с администратором. Кто, спрашиваю, у вас тут из Москвы? Она и называет его. Ну, естественно, стал разыскивать. Не нашёл. Говорят, уехал. В тот же день.

– Заметив вас, он скрылся из гостиницы, – усмехнулся Лосев.

– Что?! Быть этого не может!

– Вы, вернувшись в Москву, не звонили ему?

– Не успел ещё. Я же, можно сказать, прямо с корабля на бал, то есть к вам.

– Погодите, Ной Герасимович, – вмешался Цветков – Тут действительно надо разобраться. Вашего приятеля как зовут?

– Олег Дмитриевич Журавский. Работает на «Мосфильме», – известный оператор. И никуда он не мог скрыться, что за чепуха!

– Так-так. А у Олега Дмитриевича не пропадал паспорт, не слыхали случайно? – задал новый вопрос Цветков.

– Слыхал, конечно. Более того, буквально, можно сказать, у меня на глазах пропал.

– То есть как?! – удивлённо воскликнул Лосев. – Вы мне про это не говорили.

– Так вы же меня про паспорт не спрашивали, прошу прощения.

– Ну, конечно, конечно, извините, – спохватился Виталий. – И как же он у вас на глазах пропал, интересно?

– Самым, знаете, элементарным образом, – охотно начал рассказывать Птицын. – Это ещё, кажется в июне было. Да-да, в начале июня. Приехали мы компанией на наше болото. Это мы так наше садовое товарищество зовём, ха-ха-ха! Ну-с, у меня уже там домик стоял. Отдохнули, закусили. Жарища страшенная была, помните? Пошли гулять. В шортах, полотенца взяли, может, думаем, выкупаемся. Возвращаемся, глядь, а у Олега из пиджака бумажник пропал. Обыскались. Но, конечно, не нашли. Вот, собственно, и вся история.

– Да-а, – покачал головой Цветков. – Кто же мог украсть, как думаете?

– Воскресенье было? Народу понаехало? – спросил Лосев, улыбнувшись.

Он понял всю нелепость происшедшего. Птицын, сам того не подозревая, спугнул мнимого Журавского. Из этого, однако, следовал один немаловажный вывод: человек, скрывавшийся под фамилией Журавского, знал Птицына и встретиться с ним почему-то побоялся.

– А потому, скорей всего, – сказал Цветков, когда Птицын ушёл и они с Лосевым остались одни, – что он и украл тот паспорт.

– И ещё потому, что Птицын, видимо, его знает.

– Именно что, – с ударением подтвердил Цветков. – Следовательно, тот человек тоже как-то связан с болотом. Пайщик он там, член товарищества?

– Нет, непохоже, – покачал головой Лосев. – Я уже думал.

– Ещё там были шабашники всякие, кругом домики строили.

– И на шабашника он тоже не похож, – ответил Лосев. – В жизни он инструмент в руках не держал. Вот по голове кого шарахнуть, отнять что-то – это он может.

– Значит, и не шабашник, – согласился Цветков. – Допустим. Кто же там ещё мог бы, интересно знать? Эх, время упущено. Но ты, когда в воскресенье поедешь на болото, это тоже держи в уме. М-да, важный узелок развязал нам этот Птицын.

– Один развязал, а другой завязал.

– Это уж точно. Так и должно быть. Между прочим, Серков-старший тоже кое-что развязал и завязал. Хотя разговор был… Ну да пусть хлопочет. Его дело.

– Но вы ничего не обещали?

– Ясное дело. Как я могу обещать?

– Другой бы на вашем месте из кожи вылез, а услужил. Такой случай, шутка сказать.

– Не знаю, не знаю, – сухо ответил Цветков.

Он не любил обсуждать со своими подчинёнными всякие «гримасы», как он выражался. Вот и сейчас – уж кто-кто, а он прекрасно знал, что вполне мог найтись человек, который бы услужил Серкову, и знал, что знает об этом Лосев. Но обсуждать с ним эту неприятную, постыдную проблему Цветков не желал.

– Ну а что Серков дал? – спросил Лосев, вдруг почувствовав какую-то неловкость от возникшего было разговора.

– Дал два факта, – ответил Цветков, – Один такой. В Снежинске – помнишь такой городок? – на Заовражной улице, восемь, живёт Зотова Варвара Алексеевна, тётка старшего Серкова, бабка младшего. И вот этот младший к ней, оказывается, шастал не раз. С приятелями, – он многозначительно поднял палец. – Пили там, хулиганили. Папаша даже из милиции его там вызволял.

– Интересно, – согласился Лосев. – Тоже вопросик для разговора с ним.

– Не только с ним. Надо выяснить, с кем он туда приезжал. И всякие подробности. Понимаешь ты меня? Так что запроси.

– Так точно.

– Ну а второй факт ещё интереснее, – продолжал Цветков. – Адрес одного из приятелей Серкова-младшего, некоего Генки, тот самый, у бассейна «Москва», где та Галя живёт.

– Ого! Вот это открытие! – оживился Лосев.

– Именно что, – с ударением произнёс Цветков и многозначительно поднял сложенные очки, которые крутил в руках. – Выходит, паспорт Журавского очутился у Генки.

– А Генка этот тоже тянет на болото, – добавил Лосев. – Во всяком случае, некий Гена там фигурирует.

– Во-во. И это держи в уме.

* * *

…Через два дня, в пятницу, пришло сообщение из Снежинска. Зотова Варвара Алексеевна действительно проживала по указанному адресу, в собственном домике. Муж её погиб на войне, больше она замуж не вышла, всё годы жила одиноко, детей у неё не было. В Москве имеются родственники. Доброты Варвара Алексеевна необычайной, любому готова помочь и поделиться последним. Зато внук её, приезжавший из Москвы – это она его внуком зовёт, – оставил по себе плохую память. Давно бы его тут посадили за пьянство и хулиганство, но он – это уже три раза было – показывал справку из домоуправления, которую неизвестно как получил, где было указано, кто его отец. И с ним не связывались. Только выпроваживали из Снежинска. А однажды и сам папаша вмешался. В тот раз Гарик приехал с девушкой по имени Нина, фамилия Хлопотихина, восемнадцать лет, студентка, тоже проживает в Москве, одна, родители работают за границей. Привезла в Снежинск для продажи носильные вещи иностранного производства. Сбыть все вещи не удалось, составлен акт, сообщено в институт. А недавно Серков приезжал с каким-то приятелем. В этот раз не пьянствовал и не хулиганил. Цель приезда не установлена. Пробыли всего два дня.

– Когда это было? – спросил Цветков у Лосева, который на очередной утренней оперативке докладывал сообщение из Снежинска.

– Третьего сентября, днём приехали, – сообщил Лосев. – А на следующий день днём уехали.

– Сразу после убийства, – констатировал Откаленко. – По делу приехали, не иначе.

– Приехали днём, – задумчиво повторил Цветков. – Надо установить, каким поездом и когда он уходит из Москвы. Ну-ну, продолжай, – обратился он к Лосеву.

– Далее в сообщении было сказано, что установить спутника Серкова не удалось. Но, судя по приметам в ориентировке, это тот самый Геннадий. Имя подтвердила и Варвара Алексеевна. По её словам, три дня назад, во вторник, семнадцатого, неожиданно приехал этот самый Геннадий, расспрашивал про Серкова, поспал и в тот же день уехал.

– Это уже сразу после Крыма, – снова отметил Откаленко. – Ишь мечется! Надо бы его связи там установить.

– И цель приездов, и первого, и второго, – добавил Лосев.

– Так он тебе и расскажет, – усмехнулся Игорь. – Тебе, конечно, любят рассказывать. Но здесь не тот случай.

– А узнать всё-таки надо, – заметил Валя Денисов.

– Узнать надо, – подтвердил Цветков. – Вот что. Придётся тебе, – обратился он к Откаленко, – немедленно слетать в Снежинск. Сегодня и вылетишь. И всё на месте установишь. Связи должны быть. Наш контингент активный. Ну и цель приезда. Не зря они туда скакали с Серковым.

* * *

Откаленко улетел первым же самолётом. А на следующий день позвонил Лосеву домой.

– Начал шуровать, – бодро сообщил он. – Что-то интересное наклевываётся. Вы завтра едете?

– А как же.

– Ну, желаю успехов. Пока. Жди.

* * *

В воскресенье утром группа Лосева выехала на задание. В связи с отсутствием Откаленко роли были слегка изменены. Но ехали в машине все вместе.

– Ну места! – восхищённо сказал Виталий. – Даже не подозревал, что под Москвой такая красота есть.

– Никакого юга не надо, – согласился Валя Денисов.

Всё кругом – холмы, перелески, небольшие посёлки, берега бесчисленных речушек и озерков – полыхало и переливалось огнём осенних красок, от зеленовато-жёлтого до пурпурно‑красного. От них нельзя было оторвать глаз. Да и погода была солнечная, тёплая не по-осеннему, и с каждым часом становилось всё жарче.

– Интересно, как в Снежинске, уже холодно? – спросила Лена.

Виталий усмехнувшись, посмотрел на неё через плечо, как всегда, добродушно любуясь ею.

Высокая, стройная – это было заметно даже в машине, – с копной перепутанных золотистых волос, Лена, если хотела, легко привлекала внимание. На узком нежном лице словно акварелью были нанесены прямой носик, маленький рот с пухлыми губами, огромные, в пол-лица, живые карие глаза под разлётом тонких бровей. В лёгком элегантном пальто нараспашку Лена казалась весёлой и беспечной. Виталий, поглядев на неё, вдруг вспомнил, как легко им было однажды выдать себя за брата и сестру, и невольно улыбнулся своим воспоминаниям. Нелёгкое у них тогда было задание, и Лена вела себя в тех опасных обстоятельствах молодцом.

Машина всё мчалась и мчалась вперёд. Мелькали по сторонам дачные посёлки и деревушки. Женщины выносили прямо к шоссе овощи и цветы на продажу, а мальчишки, те просто выскакивали с букетами на дорогу.

– Рано это они, – деловито заметил Валя Денисов. – Надо в конце дня, когда все в Москву возвращаться будут.

– Ну, к себе на дачу тоже приятно привезти цветы, – возразила Лена.

– Эх, горожаночка, – засмеялся Виталий. – Ну кто же цветы или, допустим, овощи к себе на дачу привозит? Их надо самим сажать, понятно?

За весёлым и пустым разговором все трое скрывали неизбежное напряжение перед сложной работой, которая их ждала. Машина свернула с главного шоссе, дорога стала уже, появились неровности и выбоины, но местность вокруг показалась ещё красивей.

Наконец въехали в деревеньку с милым названием Берёзки и остановились возле небольшого продуктового магазина. Напротив от шоссе отходила в сторону узкая, выложенная неровными бетонными плитами дорога «на болото». До садового товарищества отсюда было всего с полкилометра.

Первыми вышли из машины Виталий и Лена, прихватив с собой пёструю сумку с продуктами и термосом. И, невольно привлекая к себе внимание редких прохожих, зашагали по бетонным сухим плитам в сторону недалёкого леса.

Только минут двадцать спустя из машины неприметно вынырнул Денисов в сером отличном костюме и серой шляпе. Вид, однако, был у него совсем неброский, и надо было приглядеться, чтобы заметить всю его солидность. Валя сперва юркнул в магазин, внимательно обследовал его полупустые прилавки и только после этого не спеша отправился «на болото». Ничьего внимания он при этом не привлёк.

Виталий и Лена шли через лес, по пыльным, неровным плитам и беседовали.

– Ну как супруг, – беспечно спросил Виталий, – примирился, что ты у нас осталась, или нет?

– Кажется, махнул рукой, – вздохнула Лена. – Но не уверена. Вообще-то его можно, наверное, понять, как ты считаешь? – Она лукаво улыбнулась.

– Ещё как можно, – согласился Виталий.

– А был момент, – Лена снова вздохнула, – когда я сама хотела уйти.

– Это когда тебе подсунули деньги? Но ведь всё кончилось нормально.

– А чего это стоило, ты представляешь?

– Да, конечно.

Они помолчали.

– И потом, хочу ребёнка, – тихо сказала Лена, глядя себе под ноги.

– Ну-ну, сестрёнка, – ласково произнес Виталий, проведя рукой по её волосам. – Всё у тебя будет. Выше нос.

Мимо прошли мужчина и женщина и оглянулись на них. Потом прошли ещё какие-то люди и тоже оглянулись.

– Видишь, производим впечатление, – заметил, усмехаясь, Виталий. – Нас запомнят, имей в виду.

Их медленно обогнала новенькая элегантная «Лада», словно изнеженная горожаночка, вдруг попавшая на своих высоких каблучках в такую глушь. За ней солидно и уверенно проплыла «Волга». Пассажиры тоже посмотрели на живописную пару, бредущую по дороге.

Становилось жарко. Виталий, заметив, что Лена скинула пальто, тоже хотел было снять пиджак, но вспомнил про пистолетную кобуру под мышкой.

Где-то за лесом урчал одинокий трактор.

Дорога кончилась, и за поворотом возникли широкие ворота из жердей и домик сторожа за ними.

А дальше раскинулась обширная поляна, окружённая далёким лесом и вся усеянная, казалось, в полном беспорядке славными, совсем новенькими, свежежёлтыми домиками, некоторые ещё только строились. Дорога, сделав за воротами небольшой зигзаг, дальше шла прямо через посёлок, в стороны от неё расходились будущие улицы, большинство из них ещё были не выровнены и не застроены. Во всех концах неоглядной поляны кипела работа, где-то ещё только возводили фундамент, в другом месте уже выросли стены и крыши, слышались удары топоров, визг пил, чьи-то возгласы.

Некоторые домики вокруг были совсем готовы, самые разные домики, совсем простенькие, и маленькие, и побольше, кокетливо украшенные, с балкончиками, лесенками, террасками, и громоздкие, с высокими ломаными крышами и широкими окнами. Словом, фантазия тут била ключом и чувствовалось, сколько труда и любви вкладывали люди в это долгожданное строительство и, как видно, немалые деньги. Для каждого его домик, видимо, был радостным чудом, давней мечтой, ради которой отказывали себе во многом. И всё здесь кругом радовало глаз.

Было уже совсем, по-летнему жарко. Женщины в купальниках и сарафанах, мужчины в трусах и майках, разгорячённые, озабоченные, деловитые, суетились на своих крохотных участках. И поляна гудела как растревоженный улей. А вдоль главной дороги сплошной вереницей по обеим сторонам стояли машины, на свой участок ещё никто не мог заехать. И эти пёстрые ленты самых разных машин под ярким солнцем ещё больше оживляли всё вокруг.

– Сколько народу, а? – сказал Виталий, вытирая пот со лба. – И как вкалывают! Всё-таки дело стало действительно всеобщим. Правильно говорят: социальное явление. И душа радуется глядеть.

– Но и хлопот много, – вздохнула Лена. А Виталий мечтательно заключил:

– И для жуликов раздолье, представляешь? – И, перебив сам себя, энергично произнёс: – Ладно. С чего начнём?

Он огляделся.

– Давай найдём симпатичное семейство, которое сейчас отдыхает, и вступим в разговор, – предложила Лена, тоже оглядываясь.

Невдалеке, за вереницей машин, они заметили скромный домик с недостроенной крышей, где возились трое полуголых рабочих. А возле домика, на небольшом пригорке, расположилась пожилая пара и закусывала, разложив на раскладном столике свои припасы. Полный седой мужчина в мятых брюках и расстёгнутой рубашке, под которой виднелась заросшая седыми волосами розовая грудь, с тюбетейкой на голове, сдвинув на лоб очки и держа в руках газету, следил за женой, видимо, давая какие-то указания по поводу того, что и куда класть на столике. Женщина отмахивалась от него и, очевидно делала всё по-своему. Полная, в тёмном платье с короткими рукавами, загорелая до черноты, седые волосы она прикрыла пёстрой косынкой.

Виталий и Лена пробрались между машин, сошли с дороги и неровной тропинкой между горами песка и щебня добрались до домика.

– Добрый день, – сказал, подходя, Виталий. – И приятного аппетита. Разрешите у вас спросить?

– Прошу, прошу, – сделал широкий приглашающий жест мужчина, очевидно, обрадованный появлением новых людей, прекращавшим затяжной и надоевший ему самому спор с женой. – Заходите, присаживайтесь, – оживлённо добавил он.

– Заодно и чаем вас угостим, – приветливо добавила жена, которой молодые люди, очевидно, понравились.

– Спасибо. А мы присоединим и свои запасы. – Виталий, улыбаясь, поднял сумку.

Через несколько минут они уже сидели все четверо на низеньких раскладных стульчиках вокруг импровизированного стола и оживлённо разговаривали.

– Но сколько же тут домик может стоить? – спросил Виталий.

– По-разному. Вот наш, например, – мужчина махнул рукой в сторону дома, – кругом обойдётся тысяч в шесть.

– На три тысячи банк ссуду дал, – добавила хозяйка и усмехнулась. – А сыну пришлось подписку дать, что если мы с отцом помрём и долг вернуть не успеем, то он обязуется вернуть. А уж бумаг понаписали – страсть сколько. Всё указываем, куда каждый рубль истратили. Смех и грех.

– Ну и что? Порядок такой. Нечего тут обижаться, – строго заметил старик хозяин и вздохнул: – Ничего не поделаешь. – Потом продолжал прерванный разговор: – Так вот наш, я говорю, обойдётся тысяч в шесть. А вон, допустим, тот, с башенкой, видите? Это зампреда нашего правления Птицына Ноя Герасимовича дом, так он, говорят, тысяч за двадцать потянул.

– А почему же так? – удивился Виталий.

– Материала побольше, рабочие подороже, затем удобства всякие предусмотрел.

– А какие, к примеру, нельзя?

– О господи, да чего только нельзя, – махнул рукой старик. – Вот, к примеру, площадь должна быть не больше тридцати пяти метров квадратных. Почему, спрашивается? А если у нас два сына да внуков трое? – Он загорелся негодованием. – Бюрократ, понимаешь, сидит и думает, как людям жизнь подпортить, чего бы ещё такое запретить. Я считаю так. Честные у тебя деньги? Честные. Строишь по-честному? По-честному. Ну и строй, что желаешь, что тебе требуется, раз государство тебе землю дало.

– Вон идёт с кралей своей краденой, – сухо объявила хозяйка, отведя глаза. – Вот уж где всё не по-честному.

– Кто идёт? – оглянулся старик.

– Да Ной Герасимович, кто же ещё.

– С Лариской?

– С нею.

Виталий тоже заметил вдали знакомую фигуру Птицына и рядом с ним молодую красивую женщину в узких голубых брючках, заправленных в мягкие сапожки, в синей блузке, максимально обнажавшей шею и плечи, на голове её красовалась кокетливо сбитая набок широкополая белая шляпа с синей лентой. Пара скрылась в доме.

– Красивая женщина, – заметила Лена.

– Такая кому хочешь голову вскружит, – согласился Виталий. – Особенно пожилому.

– Вот и вскружила, сначала одному, потом другому, – неприязненно сказала хозяйка. – А первого говорят, убили.

Лена вполне естественно всплеснула руками.

– Неужели из-за неё?

– Не-ет, – покачал головой старик. – Лямкин у нас был вроде как казначей.

В это время Виталий заметил, как из дома Птицына вышла Лариса и, оглянувшись, не спеша, аккуратно перепрыгивая через глубокие жирные колеи и неровности будущей улицы, направилась в сторону дороги, где стояли машины.

Виталию почему-то не понравилось, как она огляделась.

– За всё надо платить, – рассудительно продолжал между тем старик хозяин, отпивая чай. – Вон коменданту нашему, к примеру, мы даже домик выстроили. Маленький, дешёвый, а выстроили. Молодой, одинокий, хватит с него пока. Да вы небось видели, второй от ворот. У него петух на крыше, как у царя Додона, – усмехнулся он. – Чтобы всё окрест видел.

Но тут Лена, перехватив взгляд Виталия, сказала:

– Спасибо вам. Пойду пройдусь. Посмотрю, как люди строятся. Ты не хочешь?

– Нет пока, – ответил Виталий. – Посижу ещё с хорошими людьми. – И добавил, обращаясь уже к старику хозяину: – Хочется нам к вам попасть. Такая красота тут.

Между тем Лена поднялась и направилась к дороге.

– Случайно не сестра она вам? – с улыбкой спросила хозяйка. – Уж больно похожи.

– Точно, сестра, – улыбнулся довольный Виталий и уже совершенно непроизвольно добавил: – Давно уже сестра.

– Это как понять? – удивились хозяева.

– Шучу, – засмеялся Виталий, дивясь, однако, своему промаху, и посерьезнев, добавил: – А ту базу в Лупановке я знаю. Директора Иван Фомич зовут.

– Во-во, – подтвердил хозяин. – Наш благодетель, можно сказать. А правая рука у него такой Серков Гарик, не знаете?

– Тоже познакомились.

– Ну вот. Но главное, конечно, комендант.

– Грубый очень, – поморщилась хозяйка. Она уже собирала посуду.

– Зато полезный, – возразил муж. – И нам с ним детей не крестить. Конечно, парень не золото, что там говорить, – ворчливо добавил он. – А приятель его, этот самый Гарик, лучше, что ли?

Виталий насторожился.

– А как вашего коменданта зовут? – спросил он.

– Фамилия Завальнин. А зовут Гена.

– Гена?!

Вот это было открытие! Ради одного него стоило приехать сюда. Подумать только, нашёлся Генка, тот самый, который скрывался под фамилией Журавского. Конечно, это он, всё сходится! Виталий ликовал. Значит, это Геннадий Завальнин. Отлично. Теперь розыск пойдёт уже не вслепую. Эх, для верности хоть краешком глаза увидеть бы этого Завальнина, сравнить бы с тем, из Ялты. А уж что он груб, так это точно. Виталий видел того, мнимого, Журавского как живого, широченного в плечах, волосатого, загорелого, в синих шортах и белой майке, мощные его ноги, цепкий взгляд каких-то белесых глаз. Да, Виталий мог его узнать мгновенно.

И он безмятежным тоном спросил:

– А сегодня-то он тут, ваш комендант?

– Нет его. Давненько что-то не видно.

«Он, он, – твердил про себя Виталий. – Точно он».

* * *

…А в это время Лена уже выбралась на дорогу и не спеша шла вслед за идущей впереди Ларисой. Та направлялась в сторону ворот, где скопилось особенно много машин, и вначале Лена решила, что Лариса идёт к своей машине, или, вернее, к машине Птицына, у неё машины пока не было, машину Лямкина она оформить на себя ещё не успела, это было известно.

Но Лариса вдруг резко свернула в сторону, проскользнула между машинами, затем пробежала мостик через широкую, полную зелёной воды ирригационную канаву и направилась к стоявшим невдалеке домикам. Лене было легко наблюдать за ней, скрывшись за ближайшей машиной. Она видела, как Лариса миновала три домика и, вдруг обернувшись, зорко и осторожно огляделась вокруг. Потом она зашла на пустой участок, снова огляделась по сторонам, быстро перебежала на соседний участок и, своим ключом отперев домик там, исчезла за дверью. И тут Лена сообразила, что это был домик коменданта с петухом на коньке крыши, о котором упомянул их новый знакомый. Для верности Лена спустя минуту остановила какого-то мужчину с тачкой и спросила, как найти коменданта, и тот любезно указал ей на домик, куда зашла Лариса.

Всё было бы ещё ничего, если бы она не открыла домик своим ключом. Это уже было очень странно, даже подозрительно. Уж не интрижка ли у Ларисы с комендантом? Эта женщина была как будто специально создана для таких пустых и грязных делишек. Но если это так, то сейчас вслед за ней может появиться и сам комендант. Интересно будет на него взглянуть.

Лена некоторое время прогуливалась по дороге, делая вид, что разглядывает строящиеся домики, и ни на минуту не упуская из виду домик коменданта.

Неожиданно Лариса появилась снова, уже с каким-то свёртком в руках. С прежними предосторожностями она выбралась на дорогу недалеко от места, где стояла Лена. Оглядевшись, Лариса встретилась глазами с Леной, и обе улыбнулись.

Лена спросила:

– Извините, вы не знаете, здесь никто не собирается продать домик?

Лариса уже внимательно посмотрела на неё и, помедлив, задумчиво сказала:

– Возможно, я сама продам.

– Правда? Ах, как это было бы чудесно! – радостно всплеснула руками Лена. – А посмотреть ваш домик можно?

– Посмотреть всегда можно, и притом бесплатно, – засмеялась Лариса, и фарфоровое, с нежным румянцем личико её озарилось обаятельной дружеской улыбкой. – Вы ещё здесь побудете? Мне надо ненадолго в Берёзки.

– Конечно. Я вас буду ждать.

– Ну и отлично.

Лариса помахала ей рукой и быстрым шагом направилась к воротам, находившимся неподалёку. Там она снова обернулась, и теперь уже Лена помахала ей.

Когда Лариса скрылась за воротами, Лена медленно пошла вслед за ней. Она, конечно, не собиралась следовать за молодой женщиной до самой деревни, это было, пожалуй, слишком рискованно, хотя и интересно знать, с кем она там встретится и кому передаст свёрток, вынесенный из домика коменданта. А может быть, всё-таки попробовать? Очень ведь подозрительно всё это.

Лена медленно приблизилась к воротам. Дальше дорога тянулась уже к лесу. Ларисы впереди не было видно: дорога невдалеке заметно изгибалась. Тогда Лена сошла с бетонных плит, перескочила через узенькую, заросшую травой канавку и, сделав ещё два-три шага всего, очутилась на краю густого ельника. Отсюда она сразу увидела всю дорогу впереди и голубенькую фигурку Ларисы в белой широкополой шляпе, она не успела, оказывается, далеко уйти.

Неожиданно Лариса остановилась и опять внимательно огляделась, словно опасаясь преследования. И у Лены, легко успевшей отступить за ближайшее дерево, мелькнула мысль, что Лариса и в самом деле чего-то опасается, и уж конечно не её, случайно встреченного человека, а кого-то ещё, возможно, того самого Птицына, с которым приехала сюда.

В этот момент Лариса вдруг метнулась с дороги в сторону леса и мгновенно пропала за деревьями. Это ещё больше заинтриговало Лену. Значит, Лариса идёт не в деревню, значит, обманула её? Что же задумала эта взбалмошная и одновременно весьма расчётливая дамочка, интересно знать, куда это она с такими предосторожностями направляется?

И Лена медленно и осторожно, уже не выходя на дорогу, направилась к тому месту, где исчезла Лариса: каждую минуту она останавливалась и чутко прислушивалась. Но, кроме урчавшего где-то трактора, в лесу ничего слышно не было. Лена медленно шла по лесу, собирая попадавшиеся ей по пути сыроежки и маслята, так, на всякий случай, вроде бы для этого она и бродит по лесу.

Но вот и то самое место, Лена запомнила эту стройную берёзку. Куда же идти дальше? Здесь лес заметно редел и за деревьями виднелось вспаханное поле, откуда и доносился рокот трактора, вроде бы совсем близкий отсюда. Лена прошла до самого поля и остановилась возле крайнего дерева, рассчитывая увидеть какую-нибудь дорожку, по которой теперь, скорей всего, и шла Лариса. Но увидела Лена совсем другое.

Невдалеке, как навозный жук, урча ползал по взрытой земле маленький сердитый трактор. А к нему прямо по полю бежала Лариса и махала рукой трактористу. Тот, видимо, наконец заметил её, трактор умолк, и тёмная фигура спрыгнула с него на землю. Лариса подбежала, завязался какой-то оживлённый разговор, и принесённый Ларисой свёрток перешёл к трактористу. Да, всё это было очень подозрительно и требовало проверки.

Лена не стала дожидаться окончания их разговора, она повернула назад, торопливо пересекла лесок, выбралась на дорогу и побежала к посёлку.

Уже у самых ворот она неожиданно наткнулась на Птицына. Он растерянно озирался по сторонам. Полное розовое лицо его было сердито и как-то странно кривилось, словно он готов был вот-вот расплакаться. Увидев Лену, Птицын торопливо засеменил к ней и капризным, жалобным тоном сказал:

– Ради бога, извините. И помогите. Вы не видели там, – он указал на дорогу за воротами, – вы же оттуда, правда? Не видели женщину в синей кофточке и белой шляпке? Ну нигде нет. Нигде решительно.

– К сожалению, не видела, – сказала Лена, довольная, что у неё в руках грибы. – Я тут недалеко гуляла и вот видите сколько грибов собрала.

Она улыбнулась.

А Птицын, как-то нелепо взмахнул руками, устремился за ворота. До Лены донёсся взволнованный его возглас:

– Она там! Там!

Лене некогда было размышлять над этой встречей, да и всё тут сразу было ясно, поэтому, бросив грибы, которые мешали ей, она побежала дальше, всё больше почему-то волнуясь и уже изрядно устав.

* * *

…Тем временем Виталий успел сделать новые открытия. Его знакомые оказались не только сердечными, но и весьма осведомлёнными людьми. Василий Кондратьевич, как звали старика хозяина, посчитал своим долгом ввести своего нового знакомого в курс дела и кое о чём, между прочим, предупредить.

– А Серкова я недавно видел, – сказал Виталий.

– Один момент, – поспешно поднялся Василий Кондратьевич. – Я сейчас Николая Александровича позову, очень его это заинтересует, увидите. И ваш вопрос заодно решит.

Он торопливо ушёл.

– Вы, может, пока ещё чего съедите, – заботливо подсунула ему новый бутерброд хозяйка. – День-то ещё впереди.

А через несколько минут вместе с Василием Кондратьевичем пришёл грузный, величественный Коровин в заграничной замшевой куртке на «молнии» и красивой кепке. Он снисходительно поздоровался с Виталием, одобрительно окинув взглядом его светлый франтоватый костюм. Кряхтя опустившись на хлипенький раскладной стульчик, который весь перекосился под его тяжестью. Коровин благодушно спросил:

– К нам хотите вступить, говорят?

– Хотел бы, – вздохнул Виталий. – Да уж больно дорого.

Коровин снисходительно усмехнулся.

– Не знаете, что такое строиться в наших условиях. Вот дали землю, а дальше стройся как хочешь, вернее, как сможешь. А как? Где взять?