Текст книги "Помяни черта! (СИ)"
Автор книги: Ардмир Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
7
Я прошлась по слабоосвещенному коридору, не представляя, куда он запропастился. Этаж от пологих лестниц наглухо закрыт плотными серыми мембранами, оконные проемы перекрыты прозрачными колпаками вогнутой формы. Движения воды нет ни в одном из направлений. Длинный коридор глух и пуст. А ведь такая громадина, как Вестерион, не мог раствориться за те двадцать или тридцать секунд времени в двухсотметровом закольцованном коридоре. Я развернулась и сделала еще один круг, чтобы удостовериться, что ничего не упустила.
И тут в своре белых огоньков, освещающих ближайшую дверь, мне на глаза попался единственный зеленый. Я подошла ближе, с удивлением наблюдая, как мини-Вестерион пытается пробраться в комнату к фрейлинам, а сплоченные планкноиды его выталкивают.
Смотрю на их мельтешения, и так захотелось подсказать, чтоб они ему подножку сделали, а потом за шкирку мохнатую схватили и о первый попавшийся столб. В виду их комплекции хук справа и хук слева не получится, но о столбик коралла ведь можно двинуть пару раз, а затем…
Но в подсказках они не нуждались, не прошло и минуты, а Вестерион вылетел из их стайки, как раз в мои бережно подставленные ладошки.
– Попался, маленький да удаленький!
«Галя пусти…» – мысленно заявила зеленая букашка грозным голосом.
– Ага, как же! – я развернулась по направлению к нашим комнатам. – Ты хоть представляешь, какой будет скандал. Мы ведь даже не знаем, во что вляпались, а ты новых бед ищешь?
«Не ищу, я пришел за своим!» – раздался его ответ в моей голове.
«Все долги, возмещения и возмездия после. Останешься, когда нас здесь не будет и делай, что хочешь, а пока…»
Договорить я не успела. Что-то эластичное на вид и на ощупь обогнуло меня пару десятков раз и как широкая лента для атлетов замотало на подобие мумии. Да так быстро, что я и пискнуть не успела или хотя бы осознать. А пространство круглого коридора уже пронеслось мимо. Или это я за мгновение пересекла его, а затем, головой выбив вогнутую мембрану в одном из окон, пулей понеслась в темную синюю даль.
– Чеееееееееееееельд! Вооооот чееееееееееельд!
Вестерион в моих руках что-то мычал, но ни он, ни я так и не смогли повлиять на ситуацию. Через двадцать минут безостановочного скоростного полета, от которого у меня закружилась голова, скорость и высота нашего движения медленно начали снижаться. Окончательное торможение и соприкосновение с полом произошло в черной костяной клетке неизвестного зала неизвестного дворца при сборище десяти обозленных рыб мутантов.
Лента соскользнула с ног и привязала меня в сидячем положении к костяным прутьям клетки.
– Это кто? – простонала я, борясь с подступившей тошнотой. Меня все-таки укачало. – Что за сборище?
«Если сборище одного цвета, то семья», – ответил Вестерион, приникший к моим пальцам.
– Да, все морды на одно лицо. Семейка то чья?
– А по мордам не видно?
– Это родня Императорского монстрюжища? – недоверчиво переспросила, косясь на сборище громко спорящих чудищ. – Теперь ясно, откуда такие… гены страшенные…
От сборища к клетке подплыл самый большой темно-сиреневый, по ходу дела, самец.
– Эй, ты!
– Эй, я! – отозвалась я с самой веселой улыбкой.
«Галя, не надо» – посоветовал зелен.
– Ты, я сказал, – поправился рыб, шевельнув сиреневыми плавниками и вздыбив жабры.
– Ну, я – ты сказал.
– Молчать! – взревел рыб.
– Что: вот молчать и все на том? – невинно поинтересовалась я. Рыбью морду слегка перекосило, выпуклые глаза стали еще выпуклее.
«Да заткнись ты!» – взбесился Вестерион, стукнувшись о мою ладошку спиной и оцарапав шипами.
На что я громко и резко ответила:
– Не дергайся! Когда захочу, тогда и заткнусь!
И как назло рыб мой ответ принял на свой счет:
– Значит эту…! – и тычок плавником в мою сторону.
– Какую эту? Здесь этих нет…!
«Галя! – простонал Вестерион. – С ним нельзя так!»
«А со мной так, разве можно?» – мысленно отвлеклась я на зелена и вдруг слышу:
– Эту в клетку немедленно!
– Для певчих птичек, пожалуйста… У вас тут есть певчие птички или только жабки квакающие?
Трое крабовидных ловцов выползли из расщелин в стенах и приблизились ко мне. Один взялся за розовый лоскут и потянул на себя, двое других стали по бокам, стягивая чудо ткань с моих плеч и ребер, но оставив ее на руках.
– Попрошу аккуратнее, мне еще на вечеринку, платье не порвите, его только что выдали, новехонькое с вешалки. – Оглядев мой наряд из парусины и веревок, крабовидные удивленно переглянулись. – И вы помните, куда меня вести?
– В клетку забвения. – Отчеканил тот, что стоит слева.
«Только не это!» – задергался Вестерион в моих ладошках.
– А вот и неправильно, в клетку к певчим птичкам. И не забудьте принести туда мягкие подушки и одеяло, ночь на дворе, а мне завтра рано вста…
– Я передумал. – Оборвал меня противный рыб, – к вайгзергу ее.
От этого сообщения зелен в моих руках стал то ли бегать по кругу, то ли перекатываться, но с такой скоростью, что вскоре сделает в моих руках дыру.
– Куда? – всполошилась менее гадкая самка, – но она же иномирянка… не нужно…дражайший мой. Филио говорил, что…
– Молчать, я сказал!
– Молчу, дражайший мой, молчу…
Рыб обернулся и презрительно посмотрел на самку. От этого взгляда остальные чудища развернулись и поспешили скрыться, а она зло и многообещающе добавила:
– Сейчас смолчу, но потом!
«Так-с, выходит, это маман нашего Гаяши, а это то ли папан, а то ли братан… в любом случае, у них зашкаливающая эмоциями семейная идиллия и потрясающее взаимопонимание».
Зелен перестал бегать и с тяжелым вздохом сел.
– К нему, я сказал! – отрубил рыб, шевельнув хвостом, приблизился к маман. – И будь проклят весь жабий род, если ее сегодня же не сожрут.
– Не сожрут, – улыбнулась я, – ваш вайг… кто-то там подавится.
– А мы еще посмотрим. – Прорычал плавучий ужас.
– А вы на это еще и смотреть будете? У вас, я так понимаю, одни извращенцы в столице! – Вестерион в моих руках подпрыгнул, столкнулся с пальцами и упал. – Уважаемый, предлагаю поспорить, что меня не сожрут.
– Откуда такая уверенность? – поинтересовалась чешуйчатая маман.
– Из четвертого мира.
– Что из четвертого…? – обомлел рыб-папан.
– Уверенность моя из четвертого мира.
– Ах, ну если только уверенность, – ухмыльнулся он, – тогда нам ничего не грозит.
– Тогда вам ничего и не светит. – Ответила я и позволила нас с малюсеньким зеленом увести, тихо проговаривая про себя. – Ничегошеньки.
«Зелен, как ты там?»
«Я облез».
«Почему?»
«Потому что только такая… такая иди… иномирянка, как ты, могла… могла довести до кипения Вад Гаяши, самого спокойного из представителей императорской семьи!»
«И об этом мне говорит создание, совратившее гарем Вада и напавшее на его стражу?»
«Кто рассказал? – я молчу. А он дальше сердится. – А кто просил тебя нарываться на неприятности?»
«Они и просили, причем очень даже настойчиво. А что такого, сейчас взглянем на этого вайг…, – точное название не вспомнилось, – в общем, на этого вай-вай. И познакомимся».
«Ничего мы не познакомимся, – прошептал зелен, – мы вообще ничего не успеем…»
– Эй… – громко вслух возмутилась я, отчего крабовидные ловцы вздрогнули и чуть не выронили пики. – У нас все будет хорошо! И нефиг меня пугать раньше времени! Пуганая уже, где у вас поджилки трясутся, чаще всего ничего страшного нету. Тот же Шарпик, умильное создание, а его боятся в ста тридцати мирах. Идиоты,… даже не знают, какой он замечательный на самом деле.
«Эти идиоты видели его огненную сущность», – буркнул зелен.
– Ничего они не видели, даже огненным он само обаяние. – Воспротивилась я. – К тому же, ты слышал, что я по их меркам уродина и не просто уродина.
– Страхолюдина мерзкая. – Подсказали ловцы, продолжая вести меня по серому каменному туннелю.
«В чем-то я с ними…»
«Молчать, не перебивать и не спорить, – заявила я. – Забыл, в чьих ты руках?»
«Это временно…»
«Если как ты сказал, нас сейчас прикончат, то это реально недолго, а если нет… то…» – на этом я мысль потеряла, впереди показался большой черный проход в неизвестную черную даль или пропасть.
«И вообще, ты перебил меня. Вот и скажи мне, кого в таком случае эти монстры чудовищем зовут, а? Наверняка там какое-нибудь великолепное водное создание, искрящееся в ночи», – попыталась приободрить и его и себя.
Зелен меня не слушал, в эти мгновения он предпочел не надеяться на лучшее, а горевать:
«А я только порадоваться успел, что домой вернусь к будущей супруге…»
«К магическому резерву» – Поправила его я и остановилась, как вкопанная, а крабовидные ловцы подтолкнули сзади:
– Ступай дальше.
– Куда дальше?! Там темно, я не пойду. Пожалуйста, включите свет.
– Нет.
– Включите свет, я сказала! – ну и интонацию скопировала, как у главного рыба.
Крабовидные вздрогнули и клешнями схватились за панцири:
– Мы не можем…
– Немедленно!
Они что-то за ближайшим камнем повернули, потом надавили, и предо мной возникла гигантсткая освещенная пещера. Метров так тридцать пять-сорок в высоту и до километра…, а в общем как два футбольных поля. Уютная, хорошо выдолбленная в синем коралле пещера была с одним представителем живого уголка и странным видом лампы – желеобразным светильником. И вместо того, чтобы испугаться монстра в дальнем углу пещеры, я испугалась мерзкой лампы в непосредственной близости от меня:
– Ааааааааааааа!
«Галя, что случилось?!»
– Аааааааа! Аааа! Ааа…, а мать честная! Что за мерзость в этом углу висит?!
Доблестная охрана мне не ответила. Прикрывая клешнями панцири, стянули с рук ленту. Не прощаясь, втолкнули меня внутрь и тут же отрезали путь к отступлению, опустив сзади плотную костяную решетку.
«Вайгзерг, – вздохнул зелен в моих ладошкак. – Он еще и шевелиться должен».
– И нифига он не шевелится, вон тот многоножек или многоластик шевелится, а эта мерзкая субстанция наверху – нет.
«Многоножек?!»
– Ну да… такой многолапистый, с алым загривком и стремными черными глазками на всю сопливую мордаху.
«Что значит сопливую мордаху?» – встрепенулся мой заложник.
– Ну, болеет, наверное…
«Это слюна», – выдохнул несчастным голосом Вестерион.
– Проголодался?
«Еще как. Их десятилетиями не кормят…»
– Это еще не повод нас есть.
«Еще какой повод, Если твои руки от ленты освободили, выпусти меня»
– Зачем?
«Дай взглянуть смерти в лицо»
– Ты только взглянуть решил или побороться?
«Выпусти меня для начала…»
– Ладно-ладно. – Я раскрыла ладошки, и в пространство передо мной выплыл маленький зеленый человечек, этакий мальчик-с-пальчик с мордашкой Вестериона.
– Что скажешь? Биться будешь?
– Да. – Ответил он уверенно. – Вайгзерга разбудили раньше времени, он сейчас не так силен, так что можем и будем биться. – Зелен материализовался передо мной в своей обычной форме, то есть под два метра ростом, а в кудрявой шкуре действительно есть проплешины.
– Хорошо! Давай! – я похлопала его по мохнатому плечу, и клок зеленой шерсти остался на руке. Незамметно отбросила его в сторону. – Вперед! И пусть в бою тебе сопутствует удача!
– Галя, – Вестерион обернулся и вкрадчиво попросил, – скажи, что я газон стриженный или куст, или что ты там еще в запасе своем имеешь…
Не вовремя зелен обратился с такой приятной просьбой, вот совсем не вовремя. В этот момент многолапистое создание с черными глазищами начало движение к нам и поползло, прилипая лапами к потолку. И движение его было красиво, стремительно и чельдовски устрашающе, так что я сама не заметила, как сказала:
– Какой газон?! Ты самый замечательный, самый привлекательный, самый сильный, храбрый, умный, мужественный…! И… и ты меня сейчас спасешь!
– Галя… – простонал зелен, – ты не то говоришь!
– Да-да-да! Самый-самый! Самый потрясающий! – говорю, глядя исключительно на монстра с раззявленной зубастой пастью. И такой ужас накатил, что детство сразу же вспомнилось во всех красках, затем любовь первую и вторую, пару страшных экзаменов в универе и десять сложных проектов на работе. Но более всего мне вспомнился паршивец Нардо и его синие-синие глаза.
– Галя…
– И вообще, – не унимаюсь перепуганная до чельдиков я, – я готова замуж за тебя хоть сейчас…!
Но Вестерион в ответ на мое исключительно лестное заявление почему-то уменьшился, и, став на полметра ниже, пропищал:
– Ни за что!
– И даже за остров? – удивилась я не столько его размерам, сколько отказу.
– Да! – пискнул зелен, ставший еще на полметра ниже, – я сожру все магическое в доме, продам собственность, сяду в заточение, но тебя… ни за что, никогда!
Странным образом его отказ подействовал, как красное на быка. Страх быть съеденной вай-ваем или как его там, отступил перед самым настоящим бешенством отверженной дамы.
– Что?! – я наклонилась, чтобы посмотреть в маленькую мохнатую рожицу господина Соорского, ставшего мне по колено, и прорычала. – Ты, маленький кудрявый куст помидоров, еще и брезгуешь…?!
Тут же пришлось разогнуться, чтобы не стукнуться с ним лбами:
– Да подавись ты собственной шерстью, козявка лохматая! Газон облысевший! – на этом взгляд пришлось фокусировать на зеленой морде грозного Вестериона, превосходящего меня на три головы. – Ты вообще не мужик!
Он еще подрос, но меня это не остановило:
– Дрянной самшит вечнозеленый! И не изумруд, чтоб на тебя заглядываться! – это пришлось орать семиметровому взбешенному гиганту уже со сплошным шерстяным покровом. – И на чельда ты мне нужен с вывертами своими, зелен юродивый?!
– Галя…! – предупреждающе начал говорить зеленый монстр, стукнувшийся головой о свод не маленькой пещеры, – хватит!
– Что значит, хватит?! – не унимаюсь я, найдя новые доводы к теме: «да пошел ты, зелен!», прошлась из стороны в сторону и продолжила рычать в гневе:
– Иди ты к дьяколу, со своим «хватит»! – и с потолка посыпались камни.
– Будет мне рожа зеленая указывать, что делать! Ульриме вякай, а мне нефиг!
То, что зелену в огромной пещере пришлось стать вначале на колени, а затем и на четвереньки, чтобы не упираться в свод, меня не остановило. Мордой то он ко мне стал ближе, а значит слышать может.
– И на будущее уясни… ни одна нормальная за такого замуж не пойдет! – пнула его коготь на руке.
– Галя… – выдохнул Вестерион, и меня от его дыхания чуть не впечатало в стену, плюс коготь на его руке, бывший мне по пояс, тут же стал с меня ростом. Но, злющая, я не придала этому значения, продолжила:
– Потому что… потому что ты безобразное чудило с завышенным самомнением и вообще эгоистичная зеленая тварь!
– Хватит, я сказал! – пророкотало гигантище, и от этого ора я шлепнулась на ближайший осколок скалы. – Фууух!
Вестерион был раза в полтора больше, чем мне довелось увидеть во время кормежки гостей Темного Повелителя. Но это же не аргумент в пользу моего молчания. И кто сказал, что последнее слово должно остаться за ним?
– А я уже закончила! – заявила я и оглянулась, зябко потирая плечи. – И ты думаешь нас спасать или нет?
Он неожиданно рассмеялся красивым грудным смехом и покачал головой, словно не веря в происходящее.
– И ничего смешного! Мы тут уже полчаса топчемся. И я замерзла! И где этот вай-вай?
– Галя! – продолжал смеяться зеленый.
– Вестерион, прекращай. Сделай вай-вай этому вай-ваю многолапистому, и мы пойдем отсюда. Ну, реально холодно! И где он? Я не вижу…
– Где-где… сбежал. Как только ты визжать начала.
– Я не визжала, ты меня взбесил.
– Теперь буду знать, как это называется, – зеленый мохнатый гигант, распростер передо мной когтистую ладонь и предложил: – Залазь.
– А не раздавишь? И не съешь?
– Проще тебя на камне придавить, – вздохнул зелен, – залазь, пока совсем не замерзла.
– И мы пойдем отсюда, да? – заликовала я, взбираясь по его кудрям на ладонь.
– Да. Только больше ни слова.
– Ни плохого, ни хорошего? – решилась уточнить на всякий случай, а то вдруг… Но он грозно сдвинул брови и чуть сильнее сжал кулак.
– Молчу-молчу. Только…
– Что только? – со вздохом спросил все еще улыбчивый Вестерион.
– Не раздави, очень прошу.
– Такую раздавишь… – хмыкнул зелен и начал подниматься на ноги.
Как он встал, так Вад Гаяши лишился половины своих владений. Вестерион завалил часть дворца, а сбегая с места заточения, и часть сада. В первые минуты они решили нас догнать. Три отряда рыбоподобных и два отряда крабовидных, оседлав охранных идолов, поплыли за нами. Будучи на приличном расстоянии, они пытались повлиять на нас сиреневой волной и заморозить, а еще шипами зацепить.
Зацепить им удалось лишь ухо зелена, после чего он остановился, решив-таки дождаться нападающих и посмотреть на их мучения и попытки захвата. Погоня не заставила себя ждать, добрались они к нам через минуту, но, узрев Сооркого во всей его красе, развернулись и сбежали. Вестерин добродушно улыбнулся и послал за ними свою волну – зеленую с искорками. Увидеть что произошло после он мне не дал, развернулся и поплыл в сторону дворца Императорского монстрюжища.
Через минуту мы вплыли в теплое течение, блестящее серебристыми искорками, и мощные гребки зелена сменило плавное скольжение в водной глубине. То, что в светлое время суток Гарави было серым и тусклым, с наступлением ночи начинает мерцать.
«Смотри, – мысленно обратился ко мне Вестерион и указал на искрящийся белыми и голубыми огнями огромный город, – Узнаешь?»
Оглядывая многочисленные острые пики и воздушные мосты сияющего в синеве города, я не могла припомнить, видела ли его ранее.
«Так я здесь всего лишь первый раз, как я могу его узнать?»
«Это та самая скала, что тебе приглянулась. Мертвый город».
«Единственный мертвый город, который мне запомнился, был голой скалой без пиков и мостов».
«Ты видела лишь то, что сохранилось спустя века. Картины мертвого города стерты из памяти живущих в Океании рыб, но только не у планкноидов».
Я припомнила маленькие огоньки с тонкими ножками, которые отважно выпихивали Вестериона за пределы стены, и удивилась.
«Так это они отстроили по памяти город. Прекрасно, используем эту идею в саду для императрицы. А еще мне запомнилась пара идей в саду у Вад Гаяши, пока ты его не выкорчевал наполовину. Это тоже пригодится… и мне бы еще пару книг… и…»
«Галя, тебя не для сада вызвали».
«Я догадывалась. – Призналась, вглядываясь в формы ближайшего подводного селения. – Пояснить не хочешь для чего мы тут?»
«Не тут».
«В смысле не тут?! – воскликнула я, – нас пошлют еще дальше?»
«Я имел в виду не здесь и сейчас, Галя. И прекрати орать».
«Так я же молча!»
«Но мысленно».
«Ой, неужели у такого большого и зеленого ушки болят из-за меня? Ах, какая я плохая, до печенок достала такого хорошего зелена».
А Вестерион не отвечает, молчит. Через минуту он уже молчит и хмурится, через пять минут начинает покусывать губы. Словно в себя ушел, ведет внутренний диалог и злится. И видно мне это, потому что сижу в его кулаке с неплотно сжатыми пальцами. На города, сияющие как Лас-Вегас и Пекин с Дубаем вместе взятые смотреть уже не интересно, а вот то, как шкура у господина Соорского загорается светло-зелеными искрами очень даже забавно. Знать бы только, от чего вдруг он искрит. Не будь я в его руках, не переживала бы так. А тут… Вдруг у него мысли вокруг еды крутятся, и вместо «быть или не быть?» звучит «есть или не есть?», а я как вспомню его аппетит так дурно и становится.
«Зеленый? Зель… – не отзывается, а сверкание на шкуре все разрастается и разрастается, а потому меняю тактику и громко спрашиваю, – Вестя? Весть, ты чего?»
«Вестериончик, ну что ты хмуришься?!»
«Да, вот определить пытаюсь, сидишь ты у меня в печенках или нет?»
«И как?»
«По ощущениям, тебя там нет, но раз призналась, значит…»
«Успокойся, Вестя, это простое выражение используется в моем краю повсеместно. То есть в печенке твоей меня – нет».
«В верхней может быть и нет, а в нижней?» – забеспокоился зелен, потирая свободной ручищей кудрявый бок. Вот так я и узнала, что печенок у него две, а значит, чтобы достать его до белого каления, нужно постараться вдвойне. Интересно, а предел его роста имеется? И что произойдет в конце? Нужно будет узнать на досуге, а пока придется признаться:
«В нижней тоже нет».
«Галя!»
«Что Галя?! Ты не правильно понял, а я не виновата, что вы с моим языком не дружите!»
«Еще бы мне с этой гадостью дружить! – фыркнул зелен, – мышца, покрытая кожицей с сосочками!»
«Не в этом смысле, а впрочем, с тем, что ты описал, я бы тоже не сдружилась».
«Тебе приятнее с другими органами» – сделал он похабный намек и выплыл из водного течения. Ну, так и я не скромного десятка, просвещу наглеца.
«Да как бы и с этим приятно».
«Ты о поцелуях?» – брезгливо скривил он рот.
«Оооо, нет! Кое-что более интересное и намного более приятное! Хотя и здесь кому как, некоторым не нравится».
«Языком?»
«Ну да».
«Языком?!»
«Да».
«Не может такого быть!» – он остановился и, раскрыв ладонь, с удивлением уставился на меня.
«Да-да-да» – протянула я, мило улыбаясь, потому что еще не знала, как он отреагирует.
И вот тут зелена, задумавшегося на мгновение, от пришедших на ум мыслей передернуло, перекривило, встряхнуло, да так, что он с воплем «фу какая гадость!» ручищами своими как всплеснет… Хоть и держалась за его кудри на ладони, я все равно полетела в сторону дворца Ган Гаяши со скоростью, превосходящей скорость ленты для захвата заложника.
Лечу и думаю, что со мной обошлись, как с прилипшей к ладони зеленой соп…, да и вопль был под стать.
Нет, так думать не нужно. Нужно думать о хорошем! Например, о том, что мы без проблем вернулись к дворцу Ган Гаяши, я лечу в сторону окна, а не стены, значит, жить еще буду. И на будущее, если оно у меня будет, конечно, следует запомнить, что, просвещая зелена, стоит держаться от него на значительном расстоянии. А лучше вообще ему ни о чем таком не говорить.
И ведь повезло, что не прихлопнул как муху, желая от чувства омерзения отделаться… Повезло, так повезло!
С этой мыслью я вышибла прозрачную мембрану окна, и, как в спасательной шлюпке, преодолела на ней не одну комнату шикарных апартаментов дворца. Когда пыль от разрушенных кораллов осела, и потерявшие приют планкноиды перестали мельтешить, предо мной из завалов тканей и перевернутых пуфиков выбрались красивейшие представители расы рыб в человекоподобном образе.
Он старше, высокий широкоплечий, накаченный, как супергерой из комиксов, Глаза горят стальным цветом, брови густые черные, а сам он седой с темными прядками в густой шевелюре. Она как девчонка двадцати лет, хорошенькая до умопомрачения, миниатюрная, на фарфоровую статуэтку похожа с огромными глазами синего цвета, пухлыми или припухшими от поцелуев губами и потрясающими темными кудрями.
И вот эту нежную красоту очень собственнически притягивает к себе герой женских снов и произносит:
– А вот и Галя, и она поможет…
Я, спешно вспомнившая, что до сих пор облачена в парусину и сеть, что волосы неизвестно когда расчесывала, последние три дня нормально не высыпалась, к тому же зубы не чистила, встаю. Встаю громко сказано, разгибаюсь – будет точнее. И вот медленно-медленно «встаю», оправляю облачение и, стараясь не сипеть и не хрипеть от стремительного полета, а еще не потирать ушибленное, произношу:
– А у вас тоже проблемы с садом?
– С разводом, – поясняет красавец мужчина и вдруг, обернувшись через голову, подплывает ко мне в образе Императорского монстрюжища Ган Гаяши.
– Ааааа! – завопила я от неожиданности. Неизвестная рыбка схватилась руками за голову, Ган передернул плавниками, а я с меньшим напором, но все еще восклицая, – ааааа!
Он не понял моего испуга:
– Галя что? Что произошло?!
– Аааа, ясно! – сходу исправилась я, а сердце в пятках колотится.
Ой, мамочки, так вот он какой… неверный бабник, совратитель малолетних, супер-мужик и страшилище, от которого коленки трясутся!
– Так… маленькое уточнение, вы меня ждали ради этого?
– Да. – Заявил рыб.
– Мне срочно нужно поговорить с Темным Повелителем на эту тему.
– Зачем? Он все знает…
– Тогда с Олимпией.
– Так и ей должно быть известно все.
– Ган Гаяши, вы не поняли… Мне срочно нужно с кем-нибудь поговорить!
– Моя жена подойдет? – предложил он.
– Да. Нет. Не знаю…, – чуть не плача произнесла я, – а она разве не спит?
– Ей трудно уснуть, если меня рядом нет. – Ответил этот урод и самоуверенно ухмыльнулся.
Вот гад! Знает, что без него ей не уснуть, к ней не спешит, крутит роман, думает о разводе и доволен как…, как…
Додумать мне не дали:
«Галя!» – услышала я громкий мысленный зов зелена, а затем его зовущий ор снаружи:
– Галя! Отзовись!
«Да, тут я»
– Где?! – проревел Вестерион уже откуда-то из дворца. – Ты жива?!
«Жива, цела и невредима. Облом тебе, зелененький!»
– Какой облом? – спросил он, явно находясь за поворотом. – Ты о переломе?
– Ага, перелом тебе большого пальца левой ноги. Перестань орать, я у Ган Гаяши в… ээээм апартаментах.
– Ах! – воскликнула перепуганная рыбка. – Она же из четвертого!
– И что?! – Не поняла я. – Беда, если я из этого мира?
Двери в апартаменты раскрылись с грохотом, и на пороге объявились они – встревоженный Вестерион в своем обычном размере, хмурый демон Себастьян и зевающий амур Донато.
По ощущениям это можно было сравнить только с одним случаем в моей жизни, когда старший брат пришел отучать мелкоту задирать меня достаточно обидным прозвищем «галька». Имелся в виду камешек – галька, и придумала это наша учительница в тяжелый период ее личной жизни. В этот период она весь класс наделила лестными и не очень прозвищами. И странное дело, попали под раздачу все, а закрепилось лишь за некоторыми.
В отличие от прочих, я от такого неуважения возненавидела свое собственное имя, чем спровоцировала одноклассников на еще большую травлю. Так что в младших классах школы меня два года подряд дразнили, «маленькая глупенькая галька морская, из воды вытащенная!» Дразнили бы меньше, признайся я старшему сразу, почему из школы прихожу зареванная и с красным носом. Но я гордая, не призналась бы и под пытками, за что не люблю имя с такой нежностью произносимое родными – Галочка, Галчонок, Галюнчик, Галюшка, а иногда и Галушка, пока в один прекрасный день он не зашел в класс, открыв дверь с ноги.
От такого напора со стены слетел стенд с лучшими учениками класса, из стенного шкафа выпала швабра, а учительница-выдумщица потянулась за телефоном, так как мой старший брат спортсмен и коротко стриженый детина семнадцати лет на бандита очень походил.
Так вот, когда двери в апартаменты Ган Гаяши раскрылись с грохотом, рыбка рухнула на пол, как швабра, Императорское монстрюжище потянулось за ракушкой, как за телефоном, а от стены оторвался массивный кусок коралла и полетел вниз. И то ли в Гарвиро земля очень круглая, то ли я накаркала, но приземлился кусок стены на левую ногу зеленого. Вестерион взвыл:
– Гаааааааляяяяя!
– Что Галя?! Я же ничего не сделала, и вообще далеко от тебя! И… я тебя не простила!
– Но прокляла… – выдохнул бледнеющий зелен и рухнул в подставленное амуром кресло. – Перелом? – спросил он у Себастьяна, руками поводившего над его стопой.
– Перелом. – Подтвердил тот.
– Переломы лечатся, – заявила я авторитетно и поднялась с места. – Предлагаю это время назвать неподходящим для раскрытия секретов и разойтись.
– Но… – подал голос рыб императорских кровей. И удивительное дело, никто из сопровождающего меня трио уже не пытался остановить меня излюбленным и громким «Галя!». Не совсем поддержка, но уже что-то!
И я решила взять быка за рога и выдвинуть свои условия монстрюжищу. С учетом его собственнических наклонностей по отношению к рыбке, я могу их выдвигать до посинения, причем до посинения самого Императорского чудовища.
– Уважаемый император Океании Гарвиро, с вами я смогу говорить, как только получу точные инструкции от заказчика и предварительную оплату от клиента.
– Не понял.
– Только после того как переговорю с Темным Повелителем или его невестой, и увижу Нардо.
– В нашем с Люциусом договоре… – начал он и для устрашения решительно подплыл ближе. Лучше бы не подплывал, у него и на расстоянии получалось страхов нагнать, а теперь я просто в ступоре и из всех защитных рефлексов работает только один. Тот, который никогда не клинит.
– Простите, а договор устный или письменный? – глаза у Императора стали еще более выпуклыми. – Вы его подписывали?
– Но…
– Вот! – я хлопнула в ладоши. – К вашему сведению, все договора, касающиеся моих услуг, составляю и подписываю лично я. – Рыб перестал шевелить плавниками и удивленно опустил брюхо на пол. А рыбка-прелестница только сейчас с него поднялась и то при помощи Себастьяна.
– Вам повезло, что я на месте и искать меня по белу свету не пришлось, но, пока я не согласую некоторые нюансы и не выясню некоторые обстоятельства, договора вам не видать.
– Так выходит… – промямлило Океаническое безобразище.
– Вам следует поторопиться и в кратчайшие сроки связаться с Темным Повелителем, а до того показать мне Нардо.
И с этими словами выхожу вон, пока Ган не пришел в себя и не начал задавать правомерные вопросы. В коридоре меня настиг Себастьян:
– Галочка, ты как? – он распростер надо мной руки, – вижу, ушибов много, но переломов нет. Ты чего-нибудь хочешь? – спросил он заботливо, да так, что тут же плакать захотелось.
Это все от недосыпа и недоедания.
– Хочу на ручки… хочу домой! Хочу поспать, поесть, помыться. И еще раз поспать! И проснуться на море… – простонала я, бессовестно уткнувшись в широкую, благородно подставленную грудь демона.
– Но если подумать, то на ручках я уже была… и с меня хватит. Поспать, поесть и помыться можно в одной комнате без перегородок, а это не вариант. И где бы я ни уснула, проснусь в океане Гарвиро. И от этого так плохо…
– Давай желания исполнять хоть как-то, пока мы здесь. – Предложил он. Аккуратно поднял меня на руки и медленно понес, приговаривая. – Отоспишься, поешь, покупаешься, переоденешься, узнаешь все что нужно, воспрянешь духом, придумаешь что-нибудь выгодное всем, и все пройдет.
– Угу, – согласилась я, проваливаясь в крепкий сон. – Точно так… и сделаю.
