Текст книги "Помяни черта! (СИ)"

Автор книги: Ардмир Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

20

Из залы для переговоров я вылетела счастливая, с надеждой в сердце и двумя огромными крыльями за спиной, хотя здесь более подошли бы плавники.

Я договорюсь с чури во что бы то ни стало! Я вернусь назад! И я заберу отсюда своего красивого, заботливого, нежного чельда! Из-за моих длительных переговоров, день уже клонился к закату, и за прозрачными линзами дворца Гана вода приобрела характерный сиреневый цвет и планкноиды засветились белыми огоньками. Красотень неописуемая!

Свистнув Жакоромородота, попросила подбросить к ожидающим меня Цимису и младшему принцу Эдваро. На этот раз долетела к месту назначения с протяжным «Ооооооооооооо!» и напугала всех собравшихся на площади. Слизень уже привык, Себастьян и Глициния отнеслись к моему восторгу с пониманием, а вот придворные вновь попрятались кто где. Выбираясь из своих укрытий, все они неприязненно косятся в мою сторону, скрипят зубными пластинами и неодобрительно бубнят: «Снова эта Галя!»

А мне все равно – и на них, и на болтливого Стука, и на Гана с довольной мордой, и на странно застывших Цимиса в образе Императрицы и Эдваро, который по определению должен быть более живым, что ли. Они смирно сидят в сфере или, точнее, пузыре, отчасти напоминающей закрытую карету, с матовым основанием и прозрачной крышей. На козлах в форме закручивающейся волны сидит злобный тритон гуманоидного вида – та самая сволочь, что меня и амура привезла в тюрьму. Ну а в качестве движущей силы в карету впряжены три охранных идола. И взгляды у них голодные и отчего-то все на меня направлены. Шикарненько!

Что там Люц сказал, что мне на роду написано выкручиваться из разных передряг? Так, вроде бы. В этом случае верю ему безоговорочно. Не боись, Галя, и действуй! Что тебе три оголодавших образины морские, если даже вай-вай побрезговал и не съел, и еще две святые зверюшки попробовать отказались.

– Что ж, пора прощаться! – возвестила я, потирая ручки.

– Галя, ты уверена, что хочешь плыть одна? – тихо уточнил демон.

– Да. Я девица взрослая, справлюсь. Кстати, Жакоромородот плывет со мной. – Слизень с поклоном принял мое решение, – проследит, чтобы мы никуда не вляпались, хорошо питались и не наделали глупостей.

Дворецкий в броне выпятил грудь и как-то даже подбоченился: – Обязуюсь исполнять все возложенные на меня обязательства.

– Хорошее решение, – похвалила императрица и передала ему маленький мешочек. – Пригодится у чури.

Слизень с поклоном занял место в карете. А демон тайком передал мне второй свиток и перо. На вопрос: зачем, тихо пояснил, что договор Гана – это мой смертный приговор.

– Так меня не съедят на полпути? – успела я обрадоваться.

– Он перестраховывается, на тот случай, если в дороге уничтожить не успеют.

Представленные образы поедания меня несча… то есть счастливой, отогнала прямым вопросом к демонессе: – Глициния, а на кучера ластоногого как можно повлиять?

– Припугнуть.

– Ага. Учту. Ладно, к чельду все! – обняла демона, затем Глицинию, после полу-лягуша Гассиро, который что-то прицепил на мое платье, Стуку подмигнула, Гана похлопала по плавнику. – До скорой встречи!

Карета рванула с площадки и быстро набрала приличную скорость, из-за которой стремительно проплывающие пейзажи превратились в размытые светящиеся планкноидами силуэты, через пять минут в пятна, а еще через десять в белые росчерки. А перед моими глазами все еще маячат две удивленные и озадаченные рыбьи морды Императорского монстрюжища и его первого граф-рыба.

Ехидная улыбка расплылась на моем лице, они еще не знают, на что способна Галя Гаря! Занятая мыслями о хорошем – плане переворота в Империи Гарвиро, я не сразу обратила внимание на своих спутников. Наверное, лишь через час, когда Цимис в образе Императрицы начал в открытую заигрывать со смущенным Эдваро.

– Что за чельд?! – мой вопль разбудил слизня, и заставил замолчать парочку, сидящую напротив. Точнее вначале замолчать, а затем стремительно разорвать объятия, потому что злобный кучер тормознул карету на полному ходу, и я улетела к парочке, попав как раз в середину.

– Великолепная, что произошло? – спросонья спросил слизень.

– Чего орешь?! – возмутился сунувшийся в карету тритон.

Я покосилась на своих соседей по сиденью. Цимис, который императрица, смотрит уверенно и с некоторым превосходством; Эдваро, наоборот, опускает взгляд и краснеет. Хрень какая-то! От мелькнувшей догадки открестилась, может, я просто неправильно понимаю связь между питомцем и принцем?

Правильно или нет, но, сжав зубы, почти прорычала тритону: – Вечер на дворе, я ничего не ела, вы все тоже.

Жакоромородот со мной согласился кивком, начал из-под своего сидения доставать небольшие свертки. А злобный тритон решился надавить: – Мы не успеем…

– Тебя как зовут?

– Шип. – Представился он с неохотой.

– Значит, так, Шип, сейчас же находишь укромное место, и все мы ужинаем, а потом отсыпаемся.

– Идея хорошая, в этих водах как раз есть пропитание для идолов. – Поддержала меня лже-императрица и подмигнула принцу. А это уже ни в какие ворота! Я пересела на свое прежнее место.

– Жакоромородот, дайте мне сладкого.

– Но здесь нет ничего сладкого. – Ответил мой бронированный помощник. Так значит Ган и это предвидел – пакость мерзкая. Устало потерла лицо и, ни на что уже не надеясь, спросила:

– А в мешочке от императрицы?

– Есть конфеты!

– А раздай всем. – Ухмыльнулась я, наблюдая за вытянувшимися мордашками напротив сидящих.

К сожалению, улыбаться пришлось недолго. В глубине души я все же надеялась, что между ними дружеские отношения, пока вслед за желтеющей и дырявящейся Глицинией, не начал дырявиться красавец Эдваро. В итоге, перед ошеломленной мной и не менее удивленными слизнем и тритоном предстала парочка очаровательных созданий – желтый Цимис и его оранжевый прототип, предположительно самочка.

– Это кто? – я кивнула в сторону второго ластоного шарика.

– Цимира. – С нежностью произнес Цимис и приобнял потупившийся шарик своим ластом.

– Баба с воза, кобыле легче, – резюмировала я отсутствие большого любителя приключений. Пусть Ган не о моей безопасности думал, а все же спасибо, что от рьяного сыночка спас. – Шип, теперь точно ищи стоянку, мне нужно обдумать сложившуюся ситуацию.

– Но…

– Ищи, иначе прокляну!

Он стремительно побледнел и вернулся к управлению каретой. А через десять минут место для стоянки было найдено – на голой скале под навесом остроконечного выступа. Идолов тритон отпустил охотиться, и, устроив Цимиса и Цимиру спать на своем месте кучера, перебазировался в салон, где растянулся на вторых сиденьях.

– Уже занялись обдумыванием?

– Ага. – Ответила сытая и довольная я, погружаясь в глубокий сон. – Решение приму утром.

Сны мои были прекрасными. О том, что мне чельдовски не хватает Нардо, я открыто могу признаться лишь в сновидениях. Наверное, поэтому они с дотошной тщательностью прорисовывают страстный огонь синего взгляда, обжигающие поцелуи, крепкие объятия его сильных рук и легкость нежнейших прикосновений черногривого красавца.

Вот и сейчас, чувствуя почти правдоподобные поглаживания рук, шеи, области декольте и лица позволила себе протяжный вздох разочарования. Это не Нардо, мне его нежность всего лишь снится. Он далеко… под куполом… Но ровно через два дня он будет в порядке. Люциус дал слово, Люциус его сдержит. Иначе я не я, если не откопаю его в Аиде в случае обмана. На этой веселой ноте повернулась на другой бок и предприняла попытку возродить дивное сновидение с прежней четкостью. Но попытка провалилась из-за наглого голоска какой-то заразы, устроившейся прямо над моим ухом:

– Это она!

Я мысленно назвала его первым кандидатом в трупы, то есть первым открывающим парад безвременно покинувших мир Гарвиро. Уже представила себе, как прихлопну эту надоедливую муху, как вдруг к диалогу подключился его собрат.

– Нет, не она! – а вот и второй кандидат.

– Говорю вам, она самая…!

– Не, та другой была, – вклинился со своим замечанием неизвестный третий.

– Вы мне не верите?!

– А кто тебе поверит, ты себя видел? – издевательски протянул второй.

– Ладно, мне не верьте! – отмахнулся первый и отплыл от моего уха, отчего его голос стал более приглушенным. – Но, согласитесь, описаниям она соответствует.

– В последнее время иномирян в Океании тьма тьмущая, – недоверчиво заявило четвертое, пессимистично настроенное создание.

– Действительно, кто их с виду разберет… – это второй, судя по тону.

– На морду все одинаковые. – Согласно поддакнул третий. И еще двое с ним согласилось.

– Но самка одна!

– С чего ты взял что самка?

– Она в платье.

– Так это еще ничего не значит. – Пресек его идею второй будущий труп.

– Ну, а если посмотреть… – нашелся первый кандидат.

В наступившей тишине мне вновь захотелось спать. Потом подумала – надо бы сказать Цимису, что его любимого дырявого оранжевого шарика тут кто-то домогается. Потом вспомнила, что Цимира местного производства, да и платья не носит. А значит, речь идет обо мне. Шикарненько! И как мою принадлежность к самкам проверять будут?

И вдруг чувствую, что-то ползет по щиколотке, как вскочу, ногой как встряхну:

– Мать вашу! Отвали от меня, живо!

Поползновения прекратились под полный ужаса вопль тритона, на которого явно сверху упал опешивший слизень. В пространстве бряцнула его броня и стало на удивление тихо.

– Свет! – рявкнула я.

– Великолепная, здесь света нет. – Встревоженно произнес мой скоростной дворецкий.

– Освещение!

– Тоже нет. – Это сдавленно сообщил тритон Шип, судя по кряхтению, он с трудом сгрузил с себя слизня.

– Восход солнца?! – не унимаюсь, потому что очень хочу знать, кто тут самочку из иного мира решил пощупать, кому мозги вправить надобно, если еще не уплыли.

– Нет, такого тоже не водится. – Ответил первый кандидат, подтвердив, еще не уплыли.

А наглые нам попались представители здешней среды.

– А ты вообще замолкни, искуситель, чельд подери!

Я повернулась в сторону, где предположительно сидит тритон: – Шип, пусть идолы зажгут свои шкуры.

– Так это ваши были, – пролепетал третий «труп», – а мы их…

– Что?

– Обратно отправили.

– Что? – хмурое восклицание возничего, заставило гостей шарахнуться о крышу кареты, а меня покрыться неприятными мурашками.

– Шип, возьми себя в руки.

Поведя плечами, воспользовалась собственно рекомендацией, и обняла себя руками, чтобы придать голосу уверенности и весомости: – Так, незвано-нежданные, сколько вас тут… четверо?

– Четыре сотни. – Прозвучало в ответ.

Ладно, предположим, это что-то маленькое и разумное. Ничего, и с этими справимся!

– Планкноидов пригласите для освещения. – Скомандовала я.

– Не можем. – Отрубил четвертый.

– В предрассветное время они не работают. – Пояснил первый кандидат.

– То есть не горят. – Подвела я черту. – И сколько ждать?

– Минут пятнадцать, не меньше.

– Пока смена течений Дарави не наполнит резервуары свежей водой. – Решил прояснить первый.

– Откуда тут свежая?

– Была раньше, сейчас только дрянь плавает. – Поддержал третьего четвертый и первый обидчиво засопел, почему-то опять у самого моего уха.

– Вы кто такие? – не сдержалась я.

– Мы чури, опергруппа разведки.

– Вы вторглись на запрещенные территории! – тут же вскинулся тритон, готовый в любую секунду кинуться в драку за правосудие по территориальному вопросу. – Пересекли внутренние границы государства!

Тоже мне блюститель правопорядка, еще бы невидимок начал атаковать с криками «Тревога! Тревога! Тревога!»

– Вы тоже… – нагло протянул визитер у моего уха.

Что-то бряцнуло. Уж не слизень ли готовит свои доспехи для дачи отпора?

– Только без потасовок в закрытом пространстве на скале с уклоном, ведущим в пропасть! Шип, Жакоромородот, я против. Сядьте.

Дождавшись, когда мои сопровождающие исполнят указ, обратилась к невидимкам.

– Мы в курсе, где мы и куда направляемся. И, скажу более того, держим курс к вашей предводительнице, в колонию.

– Она никого не желает видеть!

– Никого не принимает.

– Ни с кем не общается…

Отчеканили голоса, один только первый вдруг задался вопросом:

– Другие предложения есть?

– Возьмите нас в плен. – Предложила я.

– За что?

– За все хорошее. Меня Галей зовут, я из четвертого мира, прибыла с делегацией для проведения переговоров от имени Его Императорского Величества Гана Гаяши.

– Услышав от кого, точно не примет. – Отозвался любитель щупать.

– Даже ради общего блага?

– Еще и персоной нон грата сделает.

– Даже если вы работу получите?

– Если на тех же условиях предложить попытаетесь, то просидите в заточении.

– Сутки или двое. – Поддакнул первому второй.

– А если условия другие?

– Она возьмет на раздумья год, не меньше.

В карете повисло молчание. Я краем глаз подметила, что цвет вод из темно-сиреневого становится ультрафиолетовым, а кое-где вдалеке даже ультрамариновым. Наверное, планкноиды вернулись к прерванной работе. Покосилась в сторону неизвестных и никого не увидела, зато силуэты моих сопровождающих стали более четкими. Даже различила нервное передергивание глазок на ножках у бронированного слизня.

– А что, если мы напакостим Гану?

– Галя! – взвился тритон, впервые обратившись по имени. – Что вы себе позволяете?! Это предательство!

– Почему чуть что, так сразу Галя? На Гаяши так нужно было орать пять лет назад, а не на меня. И вообще… – я уперла руки в боки и последовала подсказке императрицы Глицинии. – Хочешь, чтобы тебя медузы украли! Певеи или те же вурвиты, например?

С опозданием вспомнила, что те медузы, к которым меня с амуром чуть не послали, агрессивны и опасны:

– Ладно. Это будут мирные медузы. И заберут тебя… дня на три.

Шип стал сползать на пол кареты.

– Не кисни, потом вернут живого и невредимого, психически здорового, без отклонений. Со всеми конечностями.

Подойдя ближе, оценила потерянный вид Шипа и махнула на него рукой:

– А ладно, оставайся, никуда посылать не буду, только помалкивай.

– Я…

– Но если захочешь дезертировать…?

– Я остаюсь.

– Прекрасно. – Хлопнула в ладоши и увереннее произнесла, обращаясь к незваным. – Договариваться будем о том, как напакостить Его Императорскому Величеству.

– Это равнозначно смерти всей колонии. – Заметил первый.

– Как напакостить во благо. – Улыбнулась я. – Детали тет-а-тет при подписании договора. Ну что, повод для встречи весомый?

– Ей будет интересно услышать ваши доводы. – Согласился третий.

– В таком случае предлагаю вам не тратить наше общее время здесь и сейчас и сопроводить в колонию. И… когда тут уже свет включат?

Лучше бы я не настаивала и жила в неведении истинного вида ползучих чури еще хотя бы часа три, а лучше до конца вынужденного отпуска в Гарвиро, так и не поняв, кого перевозила с внешних границ мира к внутреним…

Я честно надеялась, что выглядеть они будут как наши земные губаны, но когда по близости загорелись первые планкноиды, поняла, как ошибалась. Они походили на личинок угря, еще вспомнился жуткий пример из паразитологии, но я тут же от него открестилась. Их полупрозрачные тельца размером с мою ладошку неприятно просвечивают. То есть рентгена не нужно, чтобы понять что внутри. Плюс плоские морды с тремя красными глазками на выкате и страшный оскал сделали их просто «очаровательными», не говоря уже о способе передвижения – не как у рыб – движение хвостом по горизонтали или ската – по вертикали, а с особенностью – по диагонали. От вида этаких перевертышей в количестве четырех сотен с воодушевлением взирающих на меня слегка передернуло. И я бы справилась с мурашками по всему телу и даже смогла улыбнуться, не окажись одна такая мордаха у самого моего носа.

– А глаза у нее карие. – Прошептал ужас, сплющенный по диагонали, голосом первого в числе трупов.

– Мамочки!

Все что произошло далее, не то что рассказывать будет стыдно, но даже вспоминать. Я взобралась на тритона, истошно вопя: «Сними с меня это!». А Это не поняв намека, продолжило все тем же восторженным голосом: «Кожа светлая, поры мелкие, есть родинка под левой бровью! И маленький шрамик на лбу!»

– Шииип! Сними его! – потребовала я у неподвижного тритона.

– Галя, вы великолепны! – громко возвестил ценитель моей красоты, и все его сплющенное племя поддакнуло.

– Кхм, – вступил в диалог слизень, – многоуважаемый Жмир, Ваше внимание очень смущает Галю.

– Что? – поинтересовался ужас, сверкнув мелким прототипом акульей пасти.

– Ослабьте натиск. – Тише добавил Жакоромородот. – Она очень впечатлительна.

– А… Простите, отцепился от моей шеи, отплыл на десять сантиметров. – Так лучше?

– Нет!

– Не просто карие, а с золотистыми вкраплениями! – сообщил чури, отплывая еще на десятку.

– И еще чуть-чуть, – пролепетала я, – вы отплывайте, и я скажу, когда остановиться. Дождалась, пока он удалится на полтора метра, и дала добро. – Прекрасное удаление для светской беседы.

– А для личной предлагаю это! – сообщил он, вмиг оказавшись опять у самого моего носа. Мой вопль удержал тритон, крепко сжавший свои объятия. – Невозможно разговаривая с Вами не смотреть в Ваши удивительные глаза, о Великолепная.

– Аха… – выдохнула тихо, потому что на остальное у меня воздуха не хватило бы.

– Так вас сопроводить? – не переставая скалиться, поинтересовался Жмир и подмигнул центральным глазом.

– Аха…

– Все-таки будете пакостить во благо?

– Аха…

– В таком случае разрешите предложить вам свои услуги. – Накренившись вправо, произнесло это создание и, что-то булькнув своим, заставило группу выплыть из кареты. Чури, дорвавшись до козел, отправили к нам Цимиса и Цимиру, а затем плавно сдвинули карету в пропасть, где только-только загорелись огоньки планкноидов.

– А я останусь с вами! – возвестил первый и намертво прилип к моему плечу. Не прошло и мгновения с его стороны уже донеслось, – какие прекрасные ушные раковины…

Меня опять тряхнуло не по-детски от слов мелкого маньяка. Не знаю, о чем другие думают, но с таким голосом не красоту описывают, а весьма аппетитное блюдо. Кошу взглядом, ищу поддержки у слизня, потому что от тритона я ее не дождусь. Шип преуспел в удержании меня, а не чури. И как назло, бронированный и оба шарика дырявых в один голос прошипели: «терпите!»

Я стойко молчала, пока он восхвалял мои щеки, шею, губы, зубы, когда увидел, вообще неизвестно, а восхвалял сильно, но как только похвальная оценка коснулась груди, вспыхнула и перевела тему:

– Жмир, а вы по призванию кто?

– Первый советник. – Гордо представился он и продолжил восхищаться приятной выпуклостью, именуемой им лично нежный двуглавый горб. Потрясное определение для груди, нужно запомнить на будущее.

– То есть даете советы?

– Да, – протянул мини маньяк.

– А можете помочь в вопросе с вашей предводительницей?

– А что вас смущает? Фабура примет вас и даже выслушает, в этом не сомневайтесь.

– Но мне нужно ее согласие. Подскажите, как его заполучить.

Возникло молчание, где-то минуты на три, как вдруг он решил высказаться:

– Только если дозволите осмотреть ваши ласты!

– Не поняла…

– Ноги. – Подсказал слизень. – Уважаемый Жмир имел в виду ваши стройные ноги.

– Че..? – меня тритон опять сжал, чтоб ему хорошо было!

– Великолепная хотела уточнить – до какого уровня? – пояснил Жакоромородот мой вскрик, задушенный тритоньей лапой.

– Все до холмов… спереди! – тут же замахнулся чури. Его уточнение наталкивает на мысль, о том, что мои взгорья сзади он тоже обследовал, зараза!

– Нет. – Ответил слизень, поймав мой взгляд.

– До точки прогиба!

Это он о талии, да… или нет? Я опять вскинула негодующий взор на бронированного помощника.

– И эта отметка тоже слишком высока. – Последовал его ответ.

– До точки раздвоения? – нехотя отступил чури.

– Ни в кое… – мне опять договорить не дали.

– Боюсь, и эта планка так же недоступна. – Слизень несколько мгновений молчал, прежде чем сделать свое предложение. – Как насчет уровня стоп, то есть ласт?

– Неееееееее, в этом случае вы с нашей предводительницей можете договариваться сами, – нахально сообщил этот умник и даже от плеча моего отлип. Тритон разочарованно разорвал свои объятия, и я оказалась на свободе, а так же обрела голос.

Обдумав ситуацию, решила войти в переговоры: – Пальцы ног?

Молчит, паразит! И даже не обернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Щиколотка?

– Нет.

– Голень?

– Ну… – тянет, оборачиваясь, и косит взглядом значительно выше голени.

Если он сейчас нукает, я его выше колена не пущу. А в моем запасе для этого пройдохи еще должна остаться территория для торгов. Так что уровень голени и точка.

– Жмир, неужели вам так трудно мне помочь? – взмолилась, поклипав теми самими глазками, которые ему понравились. – И уже нарушила правила своего родного дома, дозволив уважаемому представителю Океании увидеть больше, чем пальцы моих ног.

– Но сюда Вы приплыли в коротком одеянии, я знаю!

Ему для полного моего омерзения следовало так же сообщить, что я его в себе перевозила. Отогнала неприятные мыслишки и дала пояснение своему прежнему виду.

– Это было одеяние для путешествий, здесь же я обязана скрывать себя. Соглашайтесь… Сейчас или никогда!

– Что значит никогда?!

– После переговоров меня здесь не будет. – Сделала я скорбное лицо и слезла с колен тритона на сиденье.

Чури после этого долго метался по карете, раздумывая, согласиться или нет, несколько раз тормозил в неприятной близости от меня, оглядывал руки, затем с не меньшим энтузиазмом косился в сторону ног, скрытых платьем. И, в конечном счете, дал согласие на помощь.

* * *

Когда карета с надоедливой заразой исчезла из вида, император Океании Гарвиро вздохнул с облегчением и позволил себе улыбнуться – с Галей покончено. Ему не удалось отговорить сына, но он все же смог его задержать, подменив отпрыска, жаждущего приключении, верной Цимирой. Да и зачем его доброму мальчику видеть, как неугодную переговорщицу растерзают? Пусть лучше набирается сил перед предстоящими мировыми скачками, чтобы вновь подтвердить неуемную силу императорской семьи.

А в том, что иномирянка не вернется, он был уверен на все 100 %.

Конечно, с ее везением можно предположить, что оголодавшие охранные идолы не успеют растерзать или хотя бы поранить Галю, и она доберется к местообитанию колонии и даже предстанет перед Фабурой. Но при попытке договориться переговорщицу ждет крупное фиаско, потому что договор с чури составлял Тавериль Тио Стук, самый подлый и расчетливый рыб Океании. Ее спасение маловероятно. Но Ган все же дал инструкции тритону на тот случай, если чури сжалятся и просто выдворят иномирянку. Так что даже верный слизень императрицы Жакоромородот ей не поможет.

А почему? А потому, что два бесстрашных воина Цимис и Цимира от рождения преданы императорской семье, а в первую очередь Повелителю мира, и не позволят ему вступиться за гостью, к каким бы доводам не прибег слишком умный и очень скользкий дворецкий.

И направляясь в просторные покои, где мирно спит Эдваро, расчетливый Ган Гаяши уже обдумывал, как обернет исчезновение Гали себе на пользу. В свете прошедшего он понял, что развода Глициния не увидит. Свободная огненная демонесса, это путешествующая демонесса, а в Океании без нее будет слишком скучно, нервозно и неуютно. Пусть сидит дома и больше не пытается кокетничать. Рыбка Тиото мыслями уже принадлежит ему, а за телом дело не стоит. Ее папаша Стук может подавиться своими богатствами, потому что в плавниках рыба императорских кровей остался Нардо. За этого черта дьявол отдаст все и не поскупится тремя мирами, а может быть и пятнадцатью. Ган Гаяши известна ценность влюбленной демонессы, а пятнадцати миров Олимпия, несомненно, достойна. На досуге нужно будет выбрать самые выгодные варианты.

Также в его распоряжении три злейших врага мирового масштаба и один новоприобретенный рассказчик анекдотов, вот уж где он душу отведет за все обиды…

Продолжая думать о прекрасном раскладе карт, рыб заплыл в покои к сыну и удивленно остановился. Его веселого и озорного рыбика, едва вступившего на путь взросления, в комнате не было.

– Эдваро! Сын, где ты?! – встревоженный император принялся осматривать апартаменты.

– Он проснулся. – За спиной его Величества оказался первый граф-рыб.

– Давно?

– Менее получаса назад. Он искренно был убежден, что сможет помочь Гале.

– Где он теперь?

– Откуда мне знать? После того, как я обстоятельно объяснил ему причины вызова Гали в наш мир, принца как будто бы течением унесло.

– Что?! Что ты ему сказал? – взвился Ган, грозно нависнув над помощником и почти тестем.

– Все и предельно честно. – Нахмурился граф-рыб. – Вы же не будете отрицать, что после Галиной кончины объявите о помолвке с моей дочерью.

– Да как ты смел?

– А вы сами желали раскрыться ему?

– Да! – рявкнул Ган, более всего мечтая открутить плавники своему помощнику.

– Думаю, у вас есть шанс переговорить с Эдваро прежде, чем он, вооружившись, погонится за поганой иномирянкой.

В следующую секунду обозленный и негодующий император исчез из покоев.

* * *

Через час, а может и больше, карета остановилась у светло-сизой пористой структуры, которая огромным массивом высится на серой скале очередной глубокой пропасти, и Жмир поспешил сообщить правящей верхушке о нашем прибытии.

Покосившись на чури, стайкой окруживших карету, тихо поинтересовалась, могут ли они нас услышать.

– Нет, Великолепная. – Отозвался Жакоромородот.

– В таком случае, почему все вы не позволили мне послать этого ценителя куда подальше?

– Это ваш шанс на встречу с предводительницей восстания Фабурой. А она очень прислушивается к словам первого советника.

– Как ни странно… вам повезло. – Хмыкнул тритон. – В отличие от прочих, даже не тронули.

– Ничего себе не тронули! Меня облапали!

– В этом нет ничего странного. В личинке уважаемого Жмира разбудил жизнь очень энергетически зараженный гость. Более трехсот лет назад он перенес его с внешних границ мира на внутреннюю, – слизень бряцнул броней и переместился на потолок кареты, откуда с умным видом продолжил, – и с тех пор чури более всего почитает женскую красоту.

– Это был явно очень озабоченный гость. – Сообщила я, стараясь не думать, о том, что значит «разбудил», – три столетия прошло, а советника все еще плющит.

– Они сплющенные от рождения. – Насупился тритон. – А в помешательстве чури виноват Ваш энергетически заряженный спутник. Хотя надо отдать должное, благодаря Вам он уже трижды терял весь свой заряд.

– Это Соорский что ли?

– Он.

– Спасибо Весте за его темперамент! Так я опять на коне! Шикарненько. – Я покосилась на своих спутников и довольная возвестила. – Значит, если жить хотите, будете слушаться.

– Вот еще! – возмутился Шип.

– Прокляну…

Он злобно зыркнул на меня, но промолчал. О буре чувств подавляемых тритоньей волей сообщили лишь крепко сжатые губы и злобный прищур.

– Ага. И начнем вот с чего, раз я ваших законов не знаю, будете мне помогать. Ты, – я указала на тритона, – озвучиваешь самую низкую планку допусков в переговорах, а ты, – я указала на довольного Жакоромородота – самую высокую. Будете играть плохого и хорошего полицейских, а я третейского судью.

– А мы? – спросил Цимис.

– Охрана. Вас же не просто так растят при дворе.

– Кто рассказал? – зло покосился на меня Шип. – Это государственная тайна.

– Догадалась. И еще… – это я говорила своим спутникам, – не перечить, что бы ни сказала.

– Да, Великолепная, – отозвался слизень, кивнули шарики, а от тритона послышался сердитый скрежет зубов или что у него там.

В это мгновение перед нами открылись двери и сияющий Жмир, скалясь, оповестил:

– Вас ожидают!

Знала бы раньше, что мои ноги в переговорах мировой важности станут первостатейными рычагами в заключении договора, гордилась бы ими от рождения. Ладно, раньше не знала, теперь знаю, и гордиться ими буду до самой старости.

По итогам переговоров пришли к следующему: колония чистильщиков, получив день выходных и 5 % надбавку сырья – горной породы на свои нужды, согласна вернуться к прерванной работе. Шип настаивал на сокращении их выходного до трех смен течений Дарави, но я послушалась Жакоромородота, который объяснил, что отдохнувшими они будут лучше справляться с работой. Во-первых: колония стареет и от усиленной работы ее популяция быстро сократится, что приведет к еще более негативным последствиям, а во-вторых: еще не скор тот день, когда новые визитеры разбудят жизнь в молодых личинках, способных без устали очищать воду.

И выходит, что влюбленный умник Ган сотню лет назад закрыл мир, прекратил обновление колонии чури, они перестали на должном уровне справляться с работой, он их спровадил на внутреннюю границу, перепоручив работу еще более медленным созданиям, и ситуация стала вообще безобразной. На этом основании сплющенная моська новой предводительницы колонии затребовала официальное извинение Его Императорского Величества.

– Да я скорее в Ритри окажусь, чем Ган прощения попросит! – как на духу призналась окончательно раздраженная я.

– Ради чистой воды попросит! – возмутилась мелкая сплющенная зас…, кхм, то есть маленькая копия меня. Этакое наглое создание, противным голоском качающее права направо и налево. Не знаю, хотят ли окружающие меня убить, но мои руки уже минут двадцать чешутся, не переставая, а глаза ищут что потяжелее. Этому способствовал и Жмир, намертво прилипший к плечу и время от времени томно вздыхающий.

Покосилась на своих сопровождающих, на всех четырех мордах читается уверенное: «Нет, не попросит». И вот тут у меня возникла идея:

– А давайте, мы его подвигнем к этому нелегкому решению чуточку иначе.

– Как?

– Сделайте своим условием пункт о частичном предоставлении услуг императорской семье. Иными словами, по его запросу и только после вашего согласия на чистку.

– А если Повелитель разгневается? – тихо поинтересовался слизень.

– Согласится. – Уверенно произнесла я. Ган желает выделяться и не сковывать себя, Глицинии необходимо призвать супруговых тараканов к порядку. А я не желаю более пускать слюну на Императорское монстрюжище в человекоподобном виде. Во всяком случае, пока не отчалю из Гарвиро, пусть будет рыбом.

– Итак, ваше решение, уважаемая Фабура?

Вот как чувствовала, не нужно было долго разглагольствовать о правах и обязанностях чури, и на обсуждение времени им давать не нужно было, и на размышление так же… И вообще, должна была бы уже понять, что ни день в Гарвиро, то обязательно приключение на мою голову. Ема-е! Как только плоская полупрозрачная молодая чури открыла зубастую пасть, чтобы сказать: «Да. Согласна», с потолка рухнул знакомый любитель приключений с ором: «На дно! И не булькать!»

То, что Эдваро, увешенного местным оружием, и нас заодно окружили не менее вооруженные чури, меня смутило меньше, чем полный ненависти взгляд рыбика и злое обещание:

– Я убью тебя!