Текст книги "Помяни черта! (СИ)"

Автор книги: Ардмир Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Подбираю название для вашей группировки. «Твари!» вы. И произносится легко – твари! Звучно, сочно, значение творительное.

– Галочка, сильно ушиблась? – отставив камень в сторону, поинтересовался демон.

– Нет!

– Значит сильно, – заметил он со вздохом. А я продолжила:

– Значит, помимо звания команды имена вам кодовые нужны. – И переводя взгляд с одного на другого, четко произнесла, – зеленый Чуи, R2-D2 и лорд Вейдер.

Нахмурились, но молчат и не возмущаются. Ну, это временно.

– Нет! – воскликнула я, – Гринч – похититель Рождества, Мазила и Бетмэн.

– Что значит «Мазила»? – заинтересовался амур.

– Интернет браузер, – подсказала я. Но его согласие остановил демон:

– Ничего хорошего, не соглашайся. Мазила – это вечно промахивающийся неряшливый грязнуля.

Соорский фыркнул и сжал кулаки, вовсе позабыв о расчищении нашей дороги, амур покраснел, а Себастьян повторил вопрос:

– Ударилась сильно?

Вот прям сейчас признаюсь, угу, сейчас же!

– Я передумала! Вы злодеи: Халк, Чаки и Вейдер!

– Повторяешься. – Со вздохом ответил Себастьян и подплыл ко мне.

– Ничего не могу поделать. Вы слишком харизматичный для Джокера, слишком в своем уме для Ганнибала Лектора, а для лорда подходит ваша стать.

Он приблизился ко мне вплотную:

– А Вы… ты хочешь, чтобы к тебе обращались «Галочка» или «маленькая глупенькая…»

– Как-как? – тут же вклинились в диалог разозленные Вестерион и Донато.

– Я поняла. Значит, называться будете: Зверушка, Амударья и Димон.

– А какие варианты ты выберешь для себя: баба, девка, тряпка? – разозлился амурный пухлик.

– Или Проблема, Заноза, Зараза! – спросила зеленая ошибка природы, наклонившись к моему лицу. И не то, чтобы я его испугалась, но как-то отчетливо вспомнила, что лучше Вестериона не злить.

– Ладно. Какими будут ваши варианты.

– Демон. – Себастьян взял меня за руку и боль от ушибов постепенно начала проходить. Я улыбнулась и посмотрела на Соорского, который ответил:

– Зелен.

– А ты? – позвала я застывшего как изваяние амура.

– Мазила… – прошептал он, смотря куда-то за наши спины.

4

Нас окружили двенадцать охранных идолов, которые были страшнее первых в сто раз. Их доспехи светились синими разрядами, пасти оскалены острыми зубищами, а шипы направлены прямо на нас.

Признав в Вестерионе и Себастьяне опасных врагов, с ними не церемонились, разрядив в каждого десять изогнутых шипов. Я видела, как костяные клинки с сиянием пробили конечности и грудь моих соратников, как демон и зелен превозмогая боль, закрыли меня и амура от удара фиолетовой волны, последовавшей сразу же после шипов. Эта волна в мгновение ока превратила их в ледяные изваяния.

Меня обездвижил ужас, а амура истерика. Он, рухнув на пухлые коленки и схватив мою ногу срывающимся голосом, шептал:

– Простите меня, друзья! Простите, простите, я виноват! П-п-ро-промахнулся… Мазила и есть мазила… Прости– и-тееее!

Заледеневших демона и зелена один из идолов подкинул шипом вверх, а затем, играясь, схватил клыкастой пастью и скрылся во тьме.

– Стойте… Простите! – завопил амур.

– Заткнись! – рык человекоподобного тритона, отцепившегося от ближайшего идола, был страшен. Стражник в чешуйчатой кольчуге подплыл к нам и выставил вперед светящийся посох:

– Вы пересекли государственную границу, вторглись в наш мир, нанесли оскорбление главе колонии нордбисов Сиятельному Сан Саши…

– Нет! Это не мы! – завопил амурчик, заламывая руки.

– Вы! – рявкнул тритон, шевельнув ногой-ластой камешки, он задел несчастного амура. – Вы, ко всему прочему, рыли ход в главный город, что приравнивается к смертной казни.

– Мы потерялись. – Тихо ответила я. Но меня предпочли не услышать.

– Закрой пасть, уродина!

Я истерически расхохоталась и присела от колик в животе:

– Слышь, красавец, а не поплыл бы ты… – амур с такой силой вцепился в мою ногу, что я смолкла, не договорив. А тритон продолжил зачитывать наш приговор:

– Убиение произойдет на третьем изменении течений Дарави. – Сообщил он и медленно поплыл к своему охранному идолу.

– Послушайте, – но слушать он меня не собирался, а я и не думала замолкать, – мы приплыли в мир Гарвиро, чтобы…

В следующее мгновение я и Донато оказались в светящихся клетках, прижатых к боку идола. Как у них с нарушителями строго, неужели закрытый мир?

Амур застонал: – Простите! Простите… я мазила.

– Перестань паниковать! С чего ты взял, что наша песня спета? Придумаем что-нибудь и не в таких передрягах бывали.

– Галочка…! – он схватился за кости своей маленькой клетки и посмотрел на меня щенячьими глазками, – думайте скорее, у нас остался ровно один час.

– Однако весело… – перевозивший нас идол набрал скорость, и меня как куклу прибило к полу клетки. Как там выживает несчастный Донато, мне не было видно. Одно ясно, прямо сейчас заявить, что мы прибыли с великой миссией к их правителю, не получится.

Мы плыли в непроглядной тьме куда-то вверх, и по мере подъема вода становилась все плотнее и плотнее. Через несколько минут появилось ощущение, что в меня врезаются маленькие плотные комочки, затем все более плотные и более большие, как снежки размером с бейсбольный мяч. Один из них я поймала, попыталась определить, с чем имею дело на ощупь. А он вдруг вздрогнул и завибрировал, пронизывая руку маленькими иголочками, я тут же выбросила странное творение мира Гарвиро.

Плыли долго. Так долго, что казалось, по прибытию сразу же наступит третья смена течения какого-то Дарави, а следом за ней наша казнь. И я мысленно начала прощаться со всеми родными, и, так же как и Донато, просить прощения.

Но мы приплыли в огромную светлую пещеру, испещренную по всей высоте тоннелями и просто рытвинами с костяными решетками, похожими на клетки, в которых нас привезли.

– Донато, мы в тюрьме? – Спросила я пухлика.

– Мы в подследственных камерах, – ответил амур, который уже был налегке – без лука и стрел, и в неглиже, одинокой повязке на бедрах.

От догадки я зажмурилась, и только после этого посмотрела на себя… и со свистом втянула воду. Так и есть – костюм Евы в первозданном виде плюс тряпица на стратегически важной области размером с фиговый листочек.

– Я раздета! Меня оставили без костюма! – начала искать позу, наиболее скрывающую все-все, и волосы на грудь натягивать.

– Ты еще и без ползучих чури… – протянул он.

– Те плотные комочки, что в меня врезались в темноте? – догадалась я, – а мне удалось одного поймать! Как только завибрировал и меня иголками поколол, отпустила.

– Галя!

– Что Галя!? Что такого я сделала опять?

– О… ну… тебе лучше не знать. – Замялся Донато.

В этот момент напротив нас возник один из стражей, и из костяных клеток меня и Донато вытолкнуло потоком воды. Оказавшись перед ним по стойке смирно, я запаниковала:

– Не смотри на меня! – тритон отвернулся, а амур, стоящий у моих ног удивленно поднял глаза:

– Галя, ты что сказала?

– То, что сказала, то и к тебе относится! Отвернулся живо и глаза закрыл. – Удивительно, помимо амура от меня отвернулся идол, водный ящер и неизвестный рыбоподобный с красным окрасом, подплывший, как только нас из клеток выперли. – Не смотреть, пока одежду не принесете!

– А зачем смотреть, мы и не смотрим, там же одно уродство! – пожал плечами наш захватчик в доспехах.

– Зато это мое уродство, и я против!

– Одень ее, – бросил тритон рыбу с множеством плавников. – Малое отродье…

– Я амур! – воскликнул Донато, на что тот и внимания не обратил.

– … в клетку к певеям, а эту уродину к вурвитам.

Судя по взгляду Донато, мне не повезло больше, чем ему. Я обратилась к уроду в чешуйчатых доспехах, но тщетно, тритон вскочил на идола и был таков. Ладно, сменим тактику.

Подошла к рыбу с раззявленным ртом, но закрытыми глазами, подергала его за плавник:

– Мне срочно нужна аудиенция с вашим правителем, я прибыла с секретной миссией от Темного Повелителя!

– Все посланники от повелителей других миров прибывают официально. – Ответил он.

– Под фанфары и громкий ор толп населения?

– В тишине, но на глазах всех наших народов.

– Вы в своем уме? Я говорю о секретности, а не массовом созерцании! Передайте вашему правителю, что в мир Гарвиро прибыла бывшая жертвенница Галя Гаря со спутниками. Он сам нас звал. Так что в ваших интересах успеть с посланием до того, как меня казнят или кого-то из моих помощников.

– Но прежде… – вновь попытался он возразить, что я мгновенно пресекла:

– Но прежде предоставьте мне одежду. И поторопитесь с донесением, иначе я вас заберу за собой.

Рыб вздрогнул и поспешил удалиться, на смену ему приплыл рыб с желтым окрасом, а из песка выползли три крабовидных представителя здешней фауны. Выпрямившись на своих членистых ножках, они стали выше меня.

И я забыла о своем виде, зато вспомнила, что подруга Женька крабов любит варенных. Ей бы тут понравилось, прищурилась я, оглядывая их здоровенные клешни. Момент созерцания был испорчен, так как на меня натянули что-то очень походящее на рыбную сеть и кусок паруса, скрывать то оно меня скрывало, но выглядело убого. А затем под конвоем нас повели в сторону камер, точнее клеток. Рыб гребет плавниками впереди крабовидные гиганты сзади. И вот идем мы с Донато по песчаному дну мимо страшных камер с неизвестными существами и не знаем, что дальше будет.

Точнее, я еще не знаю, а он вообще не знает так, что от своих незнаний вновь запаниковал:

– Галочка, после певей мне не жить…! – в принципе раньше бы порадовалась, что ему от них достанется, а сейчас как-то жаль его. – Тебе в заключении тоже сладко не придется, – утешил он меня и горестно вздохнул. – Но я хочу, чтобы ты знала, мне очень жаль…

Тут рыб обернувшись к охранникам, громко скомандовал:

– Вот певеи, запускайте его, – и ткнул пальцем в Донато, а затем в колонию шарообразных медуз с выпуклыми красными глазищами.

Увидев сокамерников, амур повис на окутывающей меня сетке, его голос осип и наполнился слезливыми нотками раскаяния:

– Галочка, прости меня!

– Да забудь ты уже о своем промахе с охранными идолами, – я остановила жестом ловцов, желавших отодрать от меня пухлика. – Там темно было. Мог не попасть, мастера по стрельбе тоже промахиваются.

– И за это тоже извини… Но более всего мне жаль, что ты влюбилась в Нардо. – Всхлипнул он. – Я не знал, что на тебя так подействует. Я очень извиняюсь…

– Что значит, ты очень извиняешься? – я встала как громом пораженная. Рыб вновь подал сигнал так называемым ловцам. А амур, ни с того ни с сего, рухнул на колени и завыл в голос:

– Вы-выстрелил своими стрелами в тебя и черта. Чтобы помочь Олимпии. Но… я не знал, что моя магия так привяжет вас! И это вынудит тебя его спасать. И вот сейчас ты умрешь… из-за меня…. – две клешни ловцов подхватили несчастного пухлика и зашвырнули в клетку с медузами. – Гаааалочка прости…иии.

– Верните мне амура!

– С чего вдруг, – прищурился рыб.

– Потому что я большая…, – ну не отвечать же в рифму, тут же изменила общую концепцию фразы. – Потому что я большая и мне уже тут страшно. А он маленький!

– Это амур-то маленький? – один ловец пихнул второго и оба они громко защелкали клешнями.

– Иномирянка, сколько тебе лет? – поинтересовался рыб, подплыв ближе. Я замялась, он, растянув толстые губы наподобие улыбки, произнес, – 23 года, сам вижу. Так вот, ему, – плавник указал на клетку, где среди медуз барахтается несчастный амур, – 438 десятилетий.

– А я из четвертого мира, – брякнула по наитию, ни на что особо не надеясь. Наитие не подвело, крабовидные вздрогнули и прислонились к стенам пещеры, рыб подскочил под потолок:

– Четвертый!

– Да, а что?

Он потер плавником голову и, запинаясь, отдал приказ:

– Ловцы, верните амура старой перечни… – не договорил, встретившись со мной взглядом. Вздрогнул, а затем уверенно добавил. – И не селите ее к вурвитам. В отдельную, напротив.

Искусанного медузами Донато мне отдали в невменяемом состоянии, пришлось взять на руки. По виду мы копия девы Марии с младенцем на руках. А по ощущениям колхозница и с трудом пойманный поросенок. Жаль, Донато в отключке, потому что мне этого поро…, эту свинью крылатую выпороть хочется.

5

Вот уже несколько часов подряд великий и всемогущий Ган Гаяши, император Океании, не мог найти маленькую жалкую группу дьявольских посланников в просторах своего мира. Он призвал личную стражу проверить все расщелины и закутки, обследовать все ямы и скалы обитателей на окраине мира. Затем потребовал приостановить третье изменение течений Дарави на тот случай, если Галя попала в одну из тюрем Гарвиро и, в соответствии с указом предыдущего императора об иномирянах, подлежит немедленному уничтожению.

Но тщетно, в местах задержания ее так же никто не нашел. И предположив худшее, он пожелал, чтобы подверглись сканированию брюшные полости плотоядных хищников дальних границ, охраняющих мир от проникновения извне. Не оставляла ни на минуту мысль – вдруг Галю и ее помощников все же съели…

Это очень огорчительно – с разводом придется помучаться, но если подумать, то это и очень радостно: в небытие сгинули трое злейших врагов. А в этом случае можно сделать запрос новых бесценных благ. Темный Повелитель ради своей нареченной сделает все и даже то, на что не пошел бы в трезвом уме и доброй памяти, но только до тех пор, пока она не защищена и остается всего лишь нареченной.

Думая об этом, император Ган Гаяши медленно плыл мимо огромных по размерам сокровищниц и по привычке подсчитывал, сколько залов наполнено богатствами Океании и сколько заполнится в будущем, как только он возьмет в супруги младшую дочь первого граф-рыба, незабываемую Тиото. Прекрасную рыбку он увидел не сразу, но, заметив в толпе разноцветных фрейлин супруги, влюбился окончательно и бесповоротно, как только узнал, кому она приходится дочерью. Или же это произошло иначе…, вначале узнал, чья дочь среди фрейлин императрицы, затем пожелал ее увидеть. Теперь это не важно. Спустя месяцы душевных терзаний император уверен, что пленен красотой плавников Тиото и изящной грацией ее движений и гребков.

Выплыв к белым стенам дворцового рифа, он, как и прежде, то и дело останавливался и поднимал глаза вверх, туда, где среди ветвей роскошного убранства нижней галереи для прогулок можно было увидеть балконы гостевых комнат. Именно тех комнат, которые были отданы для отдыха первых фрейлин супруги.

И задрав голову вверх и замерев на месте, сконцентрировав взгляд на знакомом балконе, он все думал, как и куда направит богатства граф-рыба, как только разведется с благоверной. Без Гали это будет дольше и сложнее, но ведь исчезнет жена из его жизни когда-нибудь и тогда…

– Дражайший мой, – от певучего голоса, прозвучавшего за спиной, рыбоподобный правитель вздрогнул, а затем медленно обернулся. Великолепная огненная демонесса Глициния, она же императрица Океании Гарвиро, с улыбкой подошла к нему вплотную.

– Милейшая моя, рад приветствовать столь ранним утром! – он коснулся губами протянутую ею ладонь и спросил, – чем я обязан твоему явлению?

– Ни чем, а скорее кому.

– Кому?

– Группе незваных гостей, – с улыбкой она ответно сжала его ладонь. – Если их прибытие ты хотел сохранить в тайне, то что они делают у меня…?

– Мои кто? – озадаченно переспросил он. В голове все еще роились мысли о скором разводе или же скорой кончине благоверной, и вот она тут, и она что-то явно знает. Об этом говорит лукавый взгляд красных глаз.

– Секретные посланники. – Повторила Глициния, аккуратно отобрав свою руку. – Во всяком случае, так утверждает бывшая жертвенница Галя Гаря, прибывшая от Темного Повелителя.

Император, пораженный счастливыми известиями, молчал. Его бестолковый взгляд сфокусировался на лице супруги, но был не в силах уловить: ни ироничной улыбки, ни блеснувшей в глазах боли, ни тяжелого вздоха некогда любимой жены.

Глициния повела плечом:

– Но если ты за ними не посылал, то, как только произойдет третье изменение течений Дарави, с ними будет покончено. – Она улыбнулась, глядя на лицо супруга, который позабыл о сдержанности и императорском величии.

– Они у тебя? – выдохнул Ган Гаяши. – Какое счастье!

– Какое же это счастье? – удивилась императрица, – Галя из четвертого мира. Вам известно, во что может обернуться ее проклятье! E! Для чего вы пригласили ее?

Правитель Гарвиро помедлил с ответом и, стерев радость от известия с лица, рассудил так:

– Я видел, во что обернулось ее пожелание окосеть. Но так же я знаю, что она может нам принести…

– И что же?

– Я пригласил Галю для тебя. – Лучезарно улыбаясь, он подвел Глицинию к выходу с террасы. – В честь нашего совместно прожитого столетия. Ее прибытие часть моего подарка.

– Тогда в чем ее секрет?

– Не могу сказать, милейшая моя, пока не встречусь с Галей. Где ты ее держишь?

– В темнице. – Она еще не успела произнести этих слов, а император, ухватив супругу за руку, уже проскочил через риф скорого движения и выплыл у личной тюрьмы императрицы.

– Казнила? – выдохнул он, закрывая скорый путь за собой и проводя супругу в комнаты ожидания.

– Нет, третье изменение течений Дарави задерживается… – протянула демонесса лукаво и заняла одно из предложенных кресел для императорских персон. – И с чего бы это?

Пока он обдумывал ответ, императрица Океании отдала приказ и рыбоподобный с синим окрасом отправился за иномирянкой.

– Как видишь, я Галю ждал. – Сообщил Ган Гаяши, стараясь унять счастливую улыбку будущего холостяка. – Где она?

– Там, куда ты требовал направлять всех негласно прибывших иномирян…

Ее ответ вызвал неподдельный ужас на лице рыба императорских кровей, который ему опять-таки скрыть не удалось.

* * *

За время заточения мне удалось до мелочей рассмотреть серую шарообразную темницу, выдолбленную в старом рифе. Она была круглой и жутко неудобной. В ней можно сидеть только в самом низу на небольшом пятачке, поджав под себя ноги. Потому что из-за движения воды через стены камеры я с Донато на руках неминуемо скатывалась в эту самую точку. Попытаться прорыть ход не получилось, стены на ковыряния, моления и чельдекания здесь не поддаются. Сделать из моего одеяния гамак, чтобы хоть временно растянуться на мягком ложе, так же не вышло. Изрядно помучавшись, я плюнула на происходящее. Уж лучше думать, что это внеочередной бзик с галлюцинацией, а не реальность, иначе свихнуться недолго. Лучше думать, что нас скоро спасут, а вот о том, кто спасет и как, лучше не задумываться.

Взяла теплого Донато на руки и свернулась калачиком на полу камеры. По моим подсчетам пухлик пришел в себя через час, может быть чуть больше. К этому времени мой живот начал «петь» гимн всему съестному, под который перед моим взором всплывают кадры самых сытных кулинарных творений нашей современности. Тот же шашлык недожаренный, что я видела в Феодосии, вспомнился раз десять. Ко всему прочему я не только оголодала, но и озверела. Все конечности затекли, а думать о том, что нас вскоре спасут, уже не получалось. Какой бы довод не приводила, язвительная логика на него сообщала:

«А фигушки тебе! Это не твой родной мир и даже не ставшая знакомой Дарлогрия. Это неизведанный Гарвиро и тебя, Галя, опять послали чельд знает куда и чельд знает за чем, потому что Нардо, любящего и ценящего, тебе, судя по всему, не видать».

А еще очень обидно было узнать, что моя, да и, в общем, выходит, Нардовская привязанность или искра, даже не знаю как это лучше назвать, вызвана вот этим мазилой в младенческом тельце. И любящий муж мне не светит, как бы я себя не пыталась убедить. Конечно, при данных обстоятельствах лучше всего думать о спасении, но вот не думалось…

И смотрю я на очнувшегося амура взглядом сердитым и спрашиваю:

– Проснулся, мерзавец?

– Я жив?! – вскочил на моих коленках амур. И начал детальный досмотр тела.

– Живее и прытче мертвых будешь, – процедила я, хватая его за шкирку, где было за что схватить. – Я требую подробностей вашего последнего признания.

– Почему последнего, – воспротивился он, глядя на меня щенячьими глазками. – Ты же спасла меня, и я так тебе признате…

– Потому что я тебе сама сейчас что-нибудь оторву за ненадобностью! Живо выкладывай, как с Нардо дело было!

– Ну…я… это… мы… как бы… в общем, – начал он выводить меня из себя еще больше, – ммм… и… как бы… Олимпия… она… Ну!.. Если…

– Без междометий и отступлений, пожалуйста.

Он набрал полную грудь воды, прежде чем выпалить:

– Нам нужно было убрать тебя с дороги и завалить свадебный обряд, потому что суженой Люциуса была Олимпия! Но ничего не выходило! И я пошел на риск, из которого тоже ничего не должно было… выйти.

– И как вы пытались убрать меня с дороги?

– О… – Донато начал загибать пальцы, мысленно подсчитывая неудавшиеся попытки. И когда их количество перевалило за пятнадцать, я сняла амура с колен и отсела подальше. Захотелось плакать горько, долго, навзрыд. Приписала слезливость своему голоду и стиснула зубы.

Тут вода и так должна быть соленая, нечего ее разбавлять.

– Галочка… – позвал амур тихо. – Мне очень жаль. Но посуди сама, чтобы мы не сделали, тебе безудержно везло во всем! Ты осталась жива, цела и невредима, вернулась домой вопреки всему. Тебе даже сейчас везет: не посадили к вурвитам, время казни давно прошло, а я, как помощник в делах амурных, все еще рядом, несмотря на прошлые мои долги перед Ган Гаяши.

– Я призналась, что родом происхожу из четвертого мира, и мне тебя, такого маленького, жаль. Вот и отдали.

– Спасибо, я бесконечно благодарен. – Выражение «такого маленького» он видимо решил пропустить.

– Не за что. – Я постаралась думать о будущем, а не о прошлом. – Как думаешь, что они с зеленом и демоном сделали?

Амур поник головой и, сцепив маленькие ручки, тихо признался:

– Мы шли сюда, зная, что если будем пойманы…, то не вернемся.

– Ааааа как это? Визу для вас закрыли?

– Наше трио в прошлом в той или иной степени конфликтовало с Императором Океании Гарвиро. – Пролепетал амур.

– То есть меня послали с тремя взведенными боеголовками, чтобы я отсюда не выплыла. – Разозлилась я. – С вами меня послали на верную гибель.

– Не совсем так… мы единственные, кто в свое время посетил этот мир без приглашения, и знаем, как в него проникнуть и как покинуть.

– И вы единственные, за чьи головы этот, как его … Ган… готов заплатить, я правильно поняла?

– Ган Гаяши, – подсказал амур и, серьезно задумавшись, выдал, – я никогда не смотрел на наше задание с этой стороны…

Донато замолчал, сел рядом, вплотную ко мне и скопировал мое положение – ручками обхватил пухлые коленки. От безвыходности положения захотелось петь, что я и сделала. Почему-то вспомнился Josh Groban и его исполнение песни «Remember me». От первых слов амур вздрогнул, а потом обернулся и обнял меня, я сжала его в ответ и продолжила пение. То, что голос у меня особенный, я знала и раньше, это мне открыто заявляли во всех караоке-барах после первого же исполнения. А затем очень просили если и посещать их заведения, то не брать микрофона в руки, потому что собаки завывать начинают не только уличные, но и те, с которыми пришли красивые гостьи. А тут пою, и никто не пытается рот заткнуть, плюс шарообразная камера создает уникальные вибрации голоса и кажется в каждом уголке тюрьмы, что подпевает такая же фальшиво воющая заключенная.

В камере напротив странные синие создания с щупальцами стали лихорадочно дергаться, их соседи справа безудержно забились о прутья, и где-то в конце коридора что-то странно зазвенело и заскрипело, и я набрала силу голоса. На припеве:

 
Remember, I'll never leave you
If you will only
Remember me…
 

Меня грубо оборвали:

– Эй ты! – решетка камеры открылась, и мои руки сковала какая-то белая липкая петля. Рыб с синим окрасом грубо дернул за лиану на себя, – заткнись и иди сюда!

– С чего вдруг путы? – кивнула на синих существ напротив, которые забились в крайний угол собственной клетки и вздрагивают. – Подумаешь, своим пением достала слегонца.

Имелось в виде – немножко надоела, но он понял превратно.

– Какого слегонца ты достала? – насторожился рыб, растопырив плавники. – Ты живородящая?

– С учетом того, что я млекопитающее, то да…отношусь к ним.

Тут в свет от двери выполз несчастный и слабо одетый Донато, рыб подскочил под потолок:

– Ну и уродец! – бросил на меня брезгливый взгляд и добавил, – ты не краше, но это…!

– Это, – заступилась я за честь амура, – почти наш младенец, еще пара дней без еды и будет вылитый херувим.

Амур моего заступничества не оценил, упер руки в живот и нахмурился:

– Я и есть херувим.

– Да, чрезмерно откормленный. – Согласилась я.

В это время рыб вытащил какую-то ракушку, и дважды дунув в нее, срывающимся голосом сообщил:

– И-им-императрица, эта Галя живородящая и она плодится…

– Угу, – поддержала недовольная я, продолжая сидеть в камере, – и плодится и множится. Скоро нашествие Галь будет у вас. И вообще, – тут я вспомнила анекдот и заявила серьезным тоном, – свет вырубайте, амуры из меня на свет лезут.

– Как из тебя? – вскинулся амур, – мы созданы из облаков и из…!

– Плевать, из чего ты сделан, но паразит тот еще! – заявила я, припомнив его раскаяние. – Что ж ты раньше о стрелах, посланных в меня и Нардо, рассказать не соизволил?

– Паразит?! – изумился рыб стоящий у двери. Перевел на меня взгляд ошарашенных круглых глаз, – ты тоже паразит?

– Ну, – ухмыльнулась я его замешательству и подняла на руки сердитого амура, – периодически меня дома зовут – паразиткой. Редко, но бывает.

– Тревога! – заорал рыб, вконец сбитый с толка.

– Что, лицензии на отстрел и уничтожение паразитов нет? – с этими словами мы с амуром выбралась в коридор. Охранник уплыл прочь, позабыв ракушку и плеть, связывающую мои руки. Его ор: «тревога!» слышался все еще четко и ясно, но уже где-то очень далеко.

– Что будем делать? – отпустив амура, подняла плеть и ракушку.

– Не двигаться. – Ответил Донато. И вокруг нас из стен начали пробиваться странные рыжие игольчатые листики с красными крапинками.

– Какая… Какая прелесть!

– Какая-какая… – пробубнил он, все еще сердясь, – ядовитая. Если коснемся, можно сказать, покойники.

– И ты намерен стоять, пока они не дорастут до нас? – прищурилась я, просчитывая длину коридора и скорость роста ядовитой прелести.

– Ну…

– Бежим! – команда была дана скорее мне, так как Донато, ввиду малоподвижности, мог только отставать и путаться под ногами. Пришлось взять на руки и, не теряя более ни секунды, сорваться с места. Желтая травка с красной росой по пути нашего следования начала расти с удвоенной скоростью.

И бежим мы. На моем лице решимость вырваться из заточения и выжить, а на лице Донато чельдовски довольная улыбка. На хмурое: «чего улыбаешься?», он ответил, просияв:

– Меня так мама обнимала и на руках носила, когда маленьким был.

– Может когда худеньким был? – прошипела, заворачивая за первый поворот.

– Нет, маленьким.

– Жаль, ты сейчас не такой… худей и начинай летать… – еще один поворот. Я и раньше бегала медленно, а сейчас с грузом на руках бег получился медленнее возможного, а тут еще и пухлик заявляет, что он не толстый.

Ага, сама пушинка.

– Ты не понимаешь. У меня кость толстая… – возмутился амур.

– Понимаю… ты не хочешь.

– Хочу, но не могу!

– А в гетто толстых не было… – выдвинула я услышанный где-то аргумент. Можно было развернуть полемику по этому вопросу, но я и так окончательно сбила дыхание. И чуть не выронила Донато с рук, когда увидела, что ядовитая травка, прорастая на стенках следующего туннеля, успела сомкнуть свои стебельки. Амур, подтянув набедренную повязку, подскочил к пяти разноцветным трубам пробивающих пол серого туннеля и, указав на желтый лаз в полу, скомандовал: «прыгай!»

– Вот еще, я туда не пролезу!

– Пролезешь.

– Нет!

– Да. – Нахмурился амур.

– Расчлененной может быть, а целиком вряд ли… другие варианты есть?

Пухлик задумался, а за нашими спинами раздалось насмешливое предложение:

– Я могу сзади подтолкнуть. Но, попав в коллектор, вы не успеете по достоинству оценить всю санитарную систему тюрьмы.

– Дражайший мой, – ответил первому голосу второй, – желтый трубопровод ведет на кухню. Донато всегда следует за зовом желудка, и правильно делает.

– Правильно или нет, я все равно туда не пролезу, – с этими словами я обернулась к двум незнакомцам. А Донато грациозно им поклонился, произнеся:

– Долгих лет и процветания, император Ган Гаяши, Повелитель мира Гарвиро. – И склонившись еще ниже, добавил, – ни лавы Вам, ни льда, императрица Глициния.

Оглядывая представшую предо мной пару, я лишилась дара речи. Правителями Океании были красивейшая огненная демонесса и самое страшное морское чудище, которое можно было придумать. И это супруги? Если да, то это брак по расчету, и расчет явно вели слепые глухие и недалекие создания.

– Галя, поздоровайся, – не разжимая зубов, сообщил скалящийся амур.

– Ой, кошмар… – протянула я, переводя взгляд с одного на другую. При этом рыбоподобное сиреневое чудище выпятило чешуйчатую грудь и довольно булькнуло, а императрица досадливо поморщилась.

– То есть? – спросила она.

– То есть… трындеееец… ужасающий.

Императорское чудовище, всколыхнуло плавниками, пошевелило жабрами и, оглядывая меня, причмокнуло толстыми губами. Меня от его вида на мгновение всю передернуло и перекривило, а он остался доволен произведенным эффектом.

– Как вы так? – искренне соболезнуя демонессе, произнесла я.

– Галя! Ты что?! – взвился амур. – Ты что говоришь?

– А что…говоришь еще…? Я в шоке… от… от… этого.

– Это одно из приятных состояний в вашем мире? – предположило Императорское монстрюжище и, шевельнув плавниками, подплыло ближе.

– Ага… – я сделала шаг назад, – встреча с вами произвела на меня неизгладимое впечатление.

– Вы поражены? – оплывая меня, спросило чудище.

– Окончательно и бесповоротно. Жаль тааакое быстро не забудется. Еще не раз средь ночи приснится.

Ган Гаяши сарказма не понял, а демонесса улыбнулась:

– Вы к нам с какой миссией?

– Со спасательной, – как на духу ответила я. Амур при моих словах обмер весь и за мою же ногу вцепился. А Ган Гаяши улыбнувшись во все ротовые щетины, странным образом пояснил для супруги мой ответ.

– Они прибыли для спасения твоего сада, милейшая моя.

Я тщетно пыталась не представлять, что из Нардо тут сад сделали, поэтому спешно заверила обоих:

– Чтобы чельда Нардо Олдо Даро вернуть домой. – Отрезала я, уперев руки в боки.

– Вы здесь, потому что обладаете хорошим чувством вкуса. – Компетентно заявило Его Величество Императорское монстрюжище, повторно оплыв меня по кругу. – И будете создавать один из самых потрясающих подарков для моей императрицы в честь нашего совместного столетия. Именно для этого Вы были призваны и именно этим займетесь. – С нажимом произнес он, остановившись напротив.