Текст книги "Помяни черта! (СИ)"
Автор книги: Ардмир Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
10
В миссии по спасению Гали и Себастьяна из заточения одновременно и отдельно друг от друга работало несколько групп: от императора, от императрицы и добровольцы, являющиеся их соратниками: амур Донато и зелен Вестерион. Поэтому обмена опытом о том, какими путями будут проводиться поиски заложников в мертвом городе, они не произвели и самонадеянно отправились на дно Океании, к некогда процветающей, а теперь давно забытой, шестнадцатой провинции. Донато и Вестерион по прибытии заметили разлом во внешней обшивке старой крепости и проникли внутрь, проплывая по черным коридорам с затхлой водой, заблудились и, неправильно прочитав показания датчика на наличие жизни за стеной, прорубили вход в камеру яйцевидной формы без окон, дверей и заключенных.
Датчиком был игольчатый представитель океанической флоры, так называемый ежек. При соприкосновении со стеной, за которой обитает жизнь, ежек как хищник меняет цвет с ярко красного на черный. Попав в пустую камеру, Донато и Вестерион недовольно взглянули на красного обманщика, казалось, тот уже понял свою вину и заблаговременно покраснел.
– Нет тут жизни! – прорычал Вестерион, молчаливому жителю Гарвиро. – Нечего было краснеть.
Амур поскреб макушку и вдруг заметил:
– Кажется, мы неправильно поняли его сигнал. Он в нормальном состоянии красный, а учуяв жизнь, становится черным.
– А ну-ка приставь его к той стене, – зелен, махнул рукой на правую сторону камеры. Амур повиновался, а ежек, как по мановению палочки, стал менять цвет.
– Там жизнь! – провозгласил Донато.
– Для начала перепроверь, сообщит ли он о жизни за другими стенами.
Амур, вооружившись колючим ежеком, поплыл по кругу, приставляя его к пупырчатым сиреневым стенкам. На противоположной первоначальной стене ежек вновь из красного начал становиться черным.
– И здесь… жизнь? – недоверчиво переспросил Донато. – Но как?
– А может, Себастьяна и Галю разместили в разных камерах?
– Может быть, – задумчиво протянул Донато, – смотри, краснеет! А я его от стены не отрывал.
– Странный ежек, – протянул Вестерион, – либо он только что ошибся, либо за стеной кто-то только что скончался.
– Надеюсь не Галя! – простонал амур.
– Такие, как Галя, просто так не мрут. Она бы одними мыслями своими тут все разнесла. – Ответил Соорский, доставая из сумки на плече костяную пушку. – Верни его к предыдущей.
Прислонив его к первой стене, амур уверенно произнес:
– Жизнь есть, вскрывай.
– Посторонись!
Установка костяной пушки, как и сам процесс запуска ее работы, очень трудоемка и требует точных движений. Соорский, закусив губу, как мастер ювелирных дел с точностью до градуса произвел монтаж и начал процесс пиления. Не будь город мертв, он бы мановением руки вскрыл все камеры и капсулы для одиночек и небольшим всплеском собственной магии заставил его цвести. Но захватчики Гали и Себастьяна, стерев следы похищения, фактически оставили их умирать в закрытой камере на дне.
Не будь подсказки от Олимпии, их бы еще долго не нашли. Думая об этом, зелен старался отвлечься от мельтешения встревоженного Донато, ежеминутно вопрошающего:
– Итак… кто идет ее спасать?
– Мы спасаем не только Галю.
– Это не имеет значения! – всплеснул он пухлыми ручками, – так, кто идет ее спасать?
– Мы уже ее спасаем. – Заметил зелен, задавая новый угол костяной пушке.
– Ты не понимаешь! Галя из четвертого мира! У них, как в двадцать восьмом, плененные могут воспылать страстью к похитителю.
– И что с того? – повторился зелен.
– А то, что спасителю в случае ее спасения не позавидуешь!
– Странный мир… самый тормозной и магически отсталый, а тут еще и это…
– Стокгольмский синдром. – Подсказал амур и начал кружить в обратную сторону. – И в то же время, к спасителю они тоже могут быть благосклонны. Иными словами, первый вошедший может стать кумиром, которому она будет поклоняться…
От этого сообщения зелен вздрогнул и с опаской поинтересовался у Донато:
– И чем это чревато?
– Ну, всеми видами поклонения: стихи, оды, подарки, песнопения, танцы, восхваления и всяческое оберегание идола.
– То есть, войди я первым, жить спокойно она мне не даст?
– Не все так плохо, ты же можешь отказаться. – Нашелся амур, просияв, как звезда на небосводе.
– И вызвать ее гнев? – Вестерион посмотрел на левую ногу в эластичной повязке, затем на сияющее лицо Донато и глухо отрезал:
– Нет.
– Но ты не можешь так с ней поступить! Она обидится…
– В таком случае первым пойдешь ты. Ты знаешь их обычаи, устои, традиции и поведешь себя толерантно.
Амур, ошеломленный предложением, медленно опустился на дно камеры:
– Я, конечно, ей многим обязан…
– Но? – усмехнулся зелен. В это мгновение инструмент для пропила стены завершил свою работу, а за спиной спасателей кто-то тактично кашлянул.
– Галю спасаете?
Амур Донато тут же спрятался за зеленом, и оба они с опаской посмотрели на пришельца:
– Себастьян!? Ты откуда тут?
– Галя послала к Люциусу, Люциус, расспросив о месте заточения, переслал обратно, но ошибся… и вот я тут.
– А Галя где? – подплыл к нему амур.
– Судя по ежеку, – демон подкинул на ладони жителя Океании и указал на стенку, противоположную пропиленной, – там.
– Почему?! – взревел зелен, второй раз сделав пропил не там.
– Потому что чернеет быстрее. – Пояснил демон и махнул рукой. – Этого тоже выпустим, зря, что ли вы пилили.
Зелен скомандовал всем отойти и чуть напрягшись, одной рукой вытянул коралловую пробку не менее пяти метров длиной. В камере стало тихо, в противоположной камере послышалось шевеление.
– Эй! Там есть кто живой? – позвал амур.
Шевеления и шорохи повторились, никто не ответил. Убедившись, что в камере не только глухо, но и темно, демон направил в колодец желтые огоньки. Прищурившись, все трое смотрели в колодец, ожидая чего угодно, но только не увиденного. Молча на свет по потолку колодца к ним ползло нечто с перекошенным лицом.
– Мать моя Венера, – прошептал севшим голосом Амур, – это же Нардо…
– Здравствуйте, – проскрипел черт в ответ.
Вестерион помог ему выбраться, а Себастьян провел над ним рукой:
– Да, Нардо и Галино проклятье…
– Два из трех потерявшихся есть, – прокомментировал Донато, похлопав черта по руке, – а где же Галя?
Нардо указал на противоположную стенку, и все они оглянулись назад.
– Пилим.
Зелен уверенно переплыл с внушительной пушкой на плече и в считанные секунды ее установил. Благо амур молчал первые минуты и не был помехой, мельтешащей перед глазами. Но и это молчание длилось недолго, получив от черта уверенный ответ, что с ним все в порядке, Донато вновь запричитал:
– Если Галя там, то кто станет ее спасать?
– Галя там, – прохрипел Нардо и опустился на скругленный пол. – И спасаете ее вы.
– Вперед должен идти кто-то один, вдруг она его расцеловать захочет. – Авторитетно заявил амур и призадумался.
– Ты договаривай, – Пробурчал Вестерион, не оборачиваясь, – или расцеловать и превозносить, или убить одним лишь проклятьем. В камере стало тихо. А он, закончив распил, уверенным движением вытянул коралловую пробку длиной в семь метров. Положил ее рядом с собой и, собрав костяную пушку для пиления, уверенно произнес:
– Я первым не пойду, меня от ее откровений все еще воротит.
– Меня трясет, – сообщил амур, сжавшийся подле Себастьяна.
– Я женат, – пожал плечами демон. И все трое обратили взоры на хмурого Нардо, так непохожего на их старого знакомого. Сейчас он менее всего соответствовал имени и положению. Нардо Олдо Даро, лорд подземных чертогов с ясным синим взглядом, гривой черных волос, запредельной силой и великолепной способностью покорять женские сердца, в настоящий момент был изможден, искривлен и несчастен.
– Хорошо, мне терять уже нечего. – Прохрипел он и вплыл в освещенный изнутри проход.
* * *
Держась за плавник охранного идола более десяти минут, я вглядывалась в дыру бывшего места заточения и нервно теребила воротник костюма. Как объяснил мой спаситель Гассир, пока он прорывался снаружи и пилил проходы в каждую камеру на моем ряду, амур с зеленом сквозь щель проникли внутрь. На вопрос, почему он не поступил так же, а бестолково дырявил камеры, он ответил, что помимо меня освободил еще тридцать жертв произвола, к тому же изнутри к моей камере намного сложнее попасть. Во-первых: есть вероятность заблудиться и самому угодить в ловушки, а во-вторых: пиление внешних стенок в шесть раз быстрее, чем внутренних.
– То есть, они вполне могут быть сейчас в заточении… там, пока мы здесь? – вспылила я.
– Нет, как сообщает их датчик моему, – тут мне предъявили красное существо с многочисленными иголками, которое отчасти напоминает морского ежа, – они в промежуточной камере и уже просверлили ход в вашу.
– Что же они там делают? – выдохнула я. – Может, ты проверишь, что там и как?
– Чтобы меня сожрала трехзубая тереха? – воспротивился полу-лягуш.
– Какая такая трехзубая…? Т-та-ам что, океанический монстр? – вздрогнула я, указав рукой на камеру. – И как она выгля…
Гассир вскинул странный искривленный по дуге гарпун, висевший до этого на его бедре, и прицелился.
– Ты чего?
– Что-то ползет.
– Твоя тереха?!
– Нет, что-то более опасное и наделенное магией, я это за версту чую. Прячьтесь, Галя.
И не успела я лишнего шевеления сделать, как на свет исходящий от охранного идола выплыло нечто с руками, ногами, мохнатой головой и перекошенной миной человеческого лица. Полу-лягуш выстрелил несколько раз, и от каждого гарпуна существо отбилось, не глядя, плавным и очень знакомым жестом, продолжая приближаться.
– Мамочки! – завопила я, потому что это нечто оказалось в двух метрах от моего укрытия и пристально на меня смотрит.
– Нардо. – Ответило это нечто.
– Спасибо, ничего не надо! – я с ужасом искала выход из ситуации и нашла его в виде костяной клетки на боку идола, активировав ее щелчком задвижки, взяла ее в руки.
Существо отвело от себя еще десяток гарпунов и, поймав Гассира в мгновение ока, прохрипело:
– Еще одно движение, и я за себя не ручаюсь. – Отобранный и сломанный пополам гарпун отлетел в сторону. Полу-лягуш булькнул и безвольно повис в руке перекошенного.
– Галя, брось… – прохрипело чудовище, я и бросила клеть в него. Увернулся, мягко, плавно, да так, что в клетке оказался взволнованный Гассиро, вопящий во всю лягушью глотку:
– Галя, спасайтесь!
Кричал он с опозданием, и, видимо, замедленная реакция была не только у него, но и у меня. Не успела и глазом моргнуть, как оказалась в крепких руках человекоподобного.
– Вот чельд! – прошептала я, холодея от мысли, что это чудище с перекошенной миной меня сейчас… Поцелует.
Вопящий в клетке полу-лягуш удивленно смолк.
Ох! Чельд подери, такой страшенный мутант Океании и так целует, так держит, так прижимает. Это же чудовище океаническое! Мысленно возопила я и тут же отмахнулась: а к дьяколу, хоть тут, хоть этот и только так… Потому что я помню, кто мог так, и эта память мне очень-очень дорога. И, ощущая чужие губы на своих губах, я позабыла о страхе, погрузившись в необъятную радость и почти беспредельное человеческое счастье. Бесстыдно приникла к чудовищу, вцепилась руками в остатки его шерсти на голове и с болезненным стоном вспомнила имя чельда, целовавшего меня так же нежно, затем так же неистово, затем сладко. Нет… сейчас было слаще, чем когда-либо, и чудовище его превзошло. И все же, где ты, черногривый, синеглазый и такой нерешительный чельд?
– Нардо…
– Именно так, – глухо ответило нечто. И, погладив меня по щеке, спросило с улыбкой в хриплом голосе. – А ты все чельдекаешься?
– Да.
– И дьяколишься?
– Да.
– И пояс чести все еще на тебе, – протянуло оно задумчиво и медленно погладило мою спину.
– Что?! – это уже я в попытке отбиться.
– А что? Я надевал, мне и снимать… другие не смогут, уж поверь. Галя, посмотри на меня. – Потребовало океаническое чудовище с замашками чельда.
– Нет. Я боюсь.
– Так я тебе и поверил. – Хмыкнуло оно, все больше напоминая интонацией синеглазого чельдяку. – Ты же бесстрашная и как тут оказалась?
– Приплыла вызволять тебя…, кажется. – Я глаза таки открыла и, увидев перекошенную маску некогда красивого лица, ощутимо вздрогнула. – А как это… произошло?
– Ну, Галя…! – выдохнул чельд, явно намеревавшийся в сочных красках описать произошедшее. У него от этого желания даже глаза огнями запылали. И вот тут нас прервало перепуганное трио моих сообщников:
– Все подробности после. Плывем отсюда! V! – клетку с Гассиро прикрепили к идолу, меня и Нардо усадили на рыбий хребет и сами, ухватившись за жабры, дали рыбине команду на подъем.
– А в чем проблема? – спросила я, когда за нами появилось странное зеленое сияние.
– Тереха, – прошептал перепуганный полу-лягуш, и от одного этого слова идол припустил с еще большей скоростью.
– Чееееееееееееееееееельд! – завопила я, от ужаса, потому что сзади на месте нашего заточения развернулось огромное, ужасное зеленое соцветие с щупальцами по краям и зубастой пастью в середине каждого щупальца.
– Я здесь, – сообщил чельд мне на ушко и губами скользнул от него к воротнику моего костюма, – не бойся.
Он прижал меня крепче, и я поняла, больше по пустякам бояться не буду. А что до терехи трехзубной, ну махнула пару раз щупальцами перед самым носом охранного идола, попыталась попасть в него какой-то салатовой липучкой, отхватила пару клетей с его боков и ничего, успокоилась, отстала. А мы плыли дальше и чем дальше мы плыли, тем счастливее я становилась.
А Нардо здесь, со мной.
И остается только один вопрос, он остров в Средиземном море купил или нет?
В отличие от прошлых раз меня и Себастьяна – третьего собрата по похищению – забросили много дальше двух предыдущих. Мы плыли вот уже несколько часов подряд на приличной скорости, пока впереди не появился дворец его Императорского монстрюжища. Судя по цвету воды, в Гарвиро наступил ранний рассвет, поэтому дворец, сияющий тысячами огоньков планкноидов, словно космический корабль, реял в сиреневой глубине.
– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – прошептал Нардо, слегка накренившись вправо.
– Это сюрприз?
– Не совсем… – он помедлил, прежде чем признаться. – Тебя здесь быть не должно.
– В смысле? – насупилась я. – Ты мне не рад? Передумал? Или вообще не за островом сюда прибыл?
– В том-то и дело, что нет.
– Так разъясни все подробнее, пожалуйста… и сейчас же.
– Остров – это прикрытие, я же сюда прибыл, чтобы более вопрос о твоих услугах Ган Гаяши не поднимал.
– Зачем?
– Чтобы тебя не привлекали в игры Повелителей. Не навязали роль…
– Какую роль?
– Разрушительницы брака императорской четы. – Теперь чельда опасно накренило влево. Я помогла ему сесть, с опаской придержала за руки.
– И что в этом плохого? Ган подавится перепуганной рыбкой, а Глициния получит свободу от мерзавца и урода мужа.
Услышав мое мнение, Себастьян хмыкнул и потряс головой.
– Не совсем так… – тихо прошептал чельд. – То есть так, но… развод правителей Гарвиро вынудит члена моей семьи исполнить долг. Соглашение было заключено за год до ее совершеннолетия, чтобы заключением брака присоединить мир Гарвиро к территориям Темного Повелителя.
– То есть, он не заинтересован в молоденькой рыбке, сидевшей в его апартаментах? – поинтересовалась я.
– Заинтересован, но в меньшей степени. – Чельд прижал меня еще чуть крепче и тяжело вздохнул. – Думаю, это был лишь повод, чтобы призвать тебя и расторгнуть брак.
– И, освободившись, заставить исполнить долг члена твоей семьи. – Закончила я, еще не осознавая, о ком идет речь. – А что, прошлый брак с демонессой не открыл перед Люциусом врата в рыбий ад?
Нардо молчал, уткнувшись носом в мою шею, мне ответил Себастьян:
– Нет. – Глухим бесцветным голосом демон продолжил. – Он выкрал Глицинию, отказавшись от перспективы соединения империй.
– Закрыл мир, не допуская к рыбкам, как и его папаня. – Пожаловался любвеобильный зелен.
– И, отгородившись от внешних связей стеной молчания, первую сотню лет прекрасно жил. – Усмехнулся амур.
– Может быть, Император и наслаждался замкнутой жизнью, но не его народ. Мы живем, словно в клетке. – Сообщил полу-лягуш, вытягивая перепончатые лапы за границу костяных прутьев своего заточения.
– Кстати, о клетке, уважаемые, а не пора ли его выпустить? Трехзубой терехи рядом больше нет.
Стоило только напомнить о монстре, как охранный идол вновь начал набирать немыслимую скорость. И попытка освободить Гассиро была временно отложена.
– Галя! – прогорланили мои бывшие сокамерники, а чельд лишь усмехнулся и ответил за меня, в точности копируя возмущение:
– Что «Галя!», раньше предупреждать нужно было!
И грянул смех. Я, конечно, понимаю, что в ситуации, когда мы только что унесли ноги от монстра можно расслабиться, но о главном мы не договорили.
– Так тут было относительно тихо?
– Да. – Амур мне подмигнул, – пока Гану новой любви не захотелось.
– Любви ли…? – произнесла я, оглянувшись на молчащего чельда, и задала важный вопрос. – Дьякол в курсе о многоходовке рыба императорских кровей? Или он не против такого обмена – одна невеста за чистилище для рыб?
– Против, – сухо сообщил, – теперь против…
– А раньше был «за»?
– А раньше он на Олимпию смотрел иначе. – С горечью за сестренку ответил чельд. – Его в ту пору Вайолетт влекла.
– Что?!
От моего вопля охранный идол дернулся так, что нас всех встряхнуло, и амур чуть не слетел с рыбьего хребта.
– Галя, не вопи, пожалуйста. – Попросил демон.
– И не проклинай, – добавил зелен.
– Да, вы хоть представляете…. Вы хоть…! – не могу прийти в себя от осознания всей ситуации, а они так спокойно реагируют. – Он ее украл, закрыл в своем мирке, а после многих лет тишины и спокойствия решил брак расторгнуть! А теперь за Олимпией тянется?! Она ему к чему? Этот ирод и так уже одной демонессе жизнь испортил!
– Ты о Ган Гаяши или о Люциусе? – поинтересовался Себястьян. И вспомнились мне его слова о супруге Ирвит о том, что он ее вновь к себе приблизит, не просто приблизит, а «вновь приблизит!»
– Вот гад! Гады оба! Дьякол! Чельд!
– Я тут. – Мягко отозвался Нардо.
– Ты тут. – Согласилась я. – А Олимпия и дьякол там, и этот замкнутый круг не разорвать.
– Почему?
– Потому что освободи я Императорское монстрюжище от уз Гименея, ты вернешься домой, а Олимпия сюда попадет. Не разрывай я их брака, Глициния так и будет мучиться с мужем, ты останешься здесь, потому что Ган тварь расчетливая, а я…
– Что «а я…»? – спросил он тихо.
– А я останусь без тебя…. – подумала и добавила с не меньшей долей сожаления и грусти, – и без острова в Средиземном море.
На его искривленном лице появилось такое чувство нежности, что я озарилась своей самой открытой и счастливой улыбкой. Мир поплыл и закружился…
Точнее закружился, заходя на «посадку» охранный идол, но это не важно. Синие глаза обитателя подземных чертогов как два омута нежности заволокли меня с головой.
А может ну их, разборки, к дьяколу?! Мое счастье у меня уже есть и оно, кажется, взаимно. Воображение уже рисует белое платье, беседки с цветами, прекрасно сидящий на чельде костюм, толпу народа, ну а в реальности нас окружала толпа рыб, но разве это препятствие для моего воображения? Итак, охранный идол мягко застыл над поверхностью широкого двора, в центре ластоногой и чешуйчато-хвостатой публики, мы резво спустились вниз, точнее мужская составляющая нашей компании резво, я же грациозно и прямиком в руки синеглазого эммм… красавца – синеглазый с перекошенным лицом и редкой гривой, ну пару операций пластических и будет опять красавцем.
Затаив дыхание, смотрю, как он наклоняется ко мне…
Да-да, меня сейчас поцелуют!
Но нет, Нардо неуклюже опускается на колени…
Да-да-да! Мне сделают предложение руки и сердца, или хвоста и копыта! Да какая блин разница!
И тут он превосходит все мои ожидания, со слабым стоном боли заваливается на бок…
Предложение руки и сердца откладывается. Всегда мечтала, чтоб мужики штабелями к ногам падали, но не в такую же минуту эпическую!
– Нардо, очнись… – всхлипнула я, оказавшись на коленках рядом.
В этот момент, когда мое сердце разрывалось от боли, нашу группу плотным кольцом обступили: Глициния, Океаническое безобразище, пара фрейлин рыбок в человекоподобных образах, какие-то высокопоставленные рыбы и толпа ловцов в панцирях.
Пока я методично похлопывала Нардо по щекам и пыталась добиться его внимания, наверху уже постановили: черта в палату к Глицинии, меня в зал заседаний, там Темный повелитель аудиенции ждет не дождется, остальные завтракать, в столовой только что накрыли. Услышав их решение, я в последний раз позвала синеглазого чельдяку.
– Он не очнется. – Признался Себастьян, поднимая меня с колен. – Вынужден признать, это его состояние надолго.
– Что?! – толпа рыб в один рыбок увеличила диаметр круга в два раза.
– Прекрати орать, – потер уши зелен, – это последствия проклятия.
– Какого проклятия? – не поняла я, с болью глядя на то, как трое ловцов поднимают моего чельдяку и уносят вслед за рыбкой Саммири.
– Судя по рунам на его теле – второго. И учитывая твою импульсивность, мне боязно представить, что еще в Дарлогрии ты успела наговорить.
– Я …ну, я… ээээ не помню.
– Понятно. – Процедил зелен. – То есть, велика вероятность, что живым мы его отсюда не вытащим.
– Что?!
Глициния поспешила меня успокоить:
– Галочка, я обещаю, более на него проклятья здесь не подействуют. Палату с Нардо мы накроем колпаком, и до вашего отбытия он будет в полной безопасности.
– В относительной безопасности, – поправил ее амур с улыбкой, – сердце разбить можно и под колпаком.
– Ой, да оставьте вы, не такое уж я и чудовище. – Обернулась к Глицинии, – я смогу его навещать?
– В любое время, но он вряд ли сейчас очнется…
– Значит в любое время, – резюмировала я и попрощалась с уходящей Императрицей. За спиной раздалось весьма громкое и надоедливое покашливание, видите ли Императорское монстрюжище в плавниках решило напомнить о своей персоне лично мне:
– Вас ждут.
– Я помню, что меня ждут, но я не завтракала, так что пусть еще подождут.
Услышав мой, отказ Ган Гаяши вздыбил жабры, а зелен тихо усмехнулся:
– И кто ты после этого? Не чудовище?
– Нет, нормальный голодный человек с простыми биологическими запросами. Кстати, хочу пообщаться с вами. – Я кивнула на сопровождающее меня трио. – Всех вас в сборе не видела целых два дня…
– Четыре. – Поправил меня рыб. – Из-за ваших поисков мы более десяти раз останавливали смену течений Дарави.
– В этом случае мне тем более следует поесть. – Сообщила я с улыбкой, иначе Люциуса съем с потрохами. Ой, что-то у меня настроение кровожадное.
– Хорошо. – Нехотя согласился Ган, – после я бы хотел переговорить с вами, о нашем деле.
– Ага, обязательно, как только я буду располагать нужной информацией. – Клятвенно заверяю. Мне-то известно, что играть по их правилам я не намерена, а вот им еще нет. – Поэтому вначале хочу переговорить с вашей супругой.
– Это недопустимо…!
– Да? А помнится в прошлый раз, нам не позволили встретиться ваши родители.
– Хм, они очень хотели познакомить вас с вайзергом. – Он плавниками передернул и словно бы нахохлился. – И пригласили на обед.
– Да ну…?! А мне почудилось, будто бы это был ужин, и меня включили не в список гостей, а в меню.
– Видимо была допущена ошибка. – Прочистив горло, произнесло Океаническое безобразище.
– Постарайтесь, чтобы подобных ошибок более не было.
– Приложу к этому все усилия, – проскрежетал он и развернулся, чуть не задев меня мощным хвостом, чтобы поплыть в нужную ему сторону. За наглым рыбом тут же ринулись его не менее ужасные придворные, и подле меня остались зелен, амур, демон и полу-лягуш.
– Гассиро, а нас кормить здесь, вообще, будут?
– Да. – Ответил освобожденный из клетки полу-лягуш, и я осторожно обратилась к демону:
– А есть можно?
Нас расположили в кристально чистой комнате с белами круглыми стенами из тонких нитей кораллов и прозрачным, как стекло, полом и потолком. В общем, очень красиво и очень неуютно, словно идешь по тонкому льду над бурными водами моря. Рыбы, какие-то головастики, медузы, кальмары и крабы то и дело проплывают под ногами. Кто-то – вальяжно и не спеша, а кто-то сломя голову на всех плавниках. Как и в прошлый раз, Себастьян отпустил планкноидов и прочую живность. И когда в столовой стало пусто – без стульев, кресел, столов, подушек, диванчиков и ламп, то есть светляков в стенах, и предложил опуститься на пол. Делать нечего, мы все сели.
– Можно узнать, что это за предосторожность, – тихо поинтересовалась я.
– А ты желаешь быть услышанной?
– А мне кажется, что для Ган Гаяши в его империи подслушивать кого угодно и где угодно не проблема.
– Ну, вот теперь будет проблема, – улыбнулся демон и высвободил из-под своих пальцев несколько сотен огоньков, и пространство вокруг нас наполнилось желтым светом.
– Приступаем, – радостно потер руки зелен с таким видом, словно во время нашего с Себастьяном отсутствия он ничегошеньки не ел.
– А руки помыть? – вклинилась я.
– Поверь, здесь они у тебя чище, чем когда-либо могли быть. – Это было последнее, что мне ответили, прежде чем приступить есть.
Странно, но, глядя на сотрапезников и собственно деликатесы, которыми нас потчевали, я тяжело вздохнула, есть уже не хотелось совсем. Мысли мои плавно перетекли к бедному чельду, затем к его словам, потом ко всему услышанному и увиденному мной. Неожиданно возникло ощущение, что сижу я в бочке без дна, информация ко мне поступает, но по-нормальному не анализируется.
Первым мою задумчивость заметил амур:
– Не беспокойся, с ним все будет в порядке. И чувства у вас настоящие.
Я, соглашаясь, кивнула. То, что чувства настоящие, меня радует, огорчает, что он в отключке.
– Не бойся не ядовито, но если хочешь, съем я. – Сообщил зелен.
И опять согласилась с его утверждением, отправив Вестериону тарелку, до краев наполненную чем-то синим и жилистым.
Тут за выведение меня из ступора взялся демон, провел над моей головой своей всевидящей рукой и, улыбнувшись, спросил:
– О чем задумалась?
– А я понять не могу: с чего вдруг Ган решил, что я расторгну его брак, а дьякол милостиво меня отправил? Нет, ну реально, откуда такие далеко идущие планы на меня одну? И вас он зачем тайно направил, если Нардо уже здесь застрял?
– Откупиться, в случае полного крушения плана. – Подсказал Себястьян с улыбкой. – Он сам же план и обрушил.
– И ты знал?
– Мы догадывались. – Утвердительно кивнули амур с зеленом. – А выхода все равно не было.
– Не вяжется. Я в легенду не вписываюсь. Нафига им я?
– Мы тоже поначалу не знали, теперь понимаем, нужна. Тебе везет безудержно, в какие бы передряги не попала. А заинтересовались тобой здесь, потому что за пределами Дарлогрии все узнали о твоей способности разрушать браки и помолвки и к себе стали запрашивать.
– Хм, я теперь знаю, какой деятельностью по мирам займусь. – Заметила я задумчиво. – А потом?
– А потом Нардо по известной тебе причине прибыл расторгнуть договор. Видимо договориться они не смогли…
– Ок, принимается. А что же Люциус?
– Ну, так ты его еще не женила… – улыбнулся амур. – Предсказание в полной мере не сбылось.
– Чего?!
– Галя, не ори!
– Я не ору, я возмущаюсь. Что значит, не женила? Мне его к алтарю довести нужно, и подождать пока распишется, чтобы избавиться от обязательств?
– Выходит так.
– Чельд подери! – начала я возмущаться и набирать съестное на тарелку. – Меня из-за какой-то гадалки…!
– Из-за реве Татих, – поправил Себастьян. – Он духовный представитель властителей ста тридцати миров, наставник, проповедник истин, блюститель и толкователь закона небесных светил, и мировой судья 129 мира.
– Со званием ему повезло, а вот со зрением проблема, – я полила набранное на тарелку разноцветье белым соусом и зло скривилась, – раз раньше в предсказании не увидел Олимпии.
– Зато он знает, сколько проклятий выпадает на душу каждого из нас. – Тактично заметил демон.
– Очень мило, и что это значит?
– Что только ему известно, сколько несчастий ты пожелала Нардо.
– Эх, блин, какая гадость эта ваша заливная рыба, – буркнула я, принимаясь за еду под их пристальными взглядами. Через тридцать секунд моего жующего молчания троица вздохнула с облегчением и продолжила трапезу.
Странно, они что же, боялись моего пожелания – приятного аппетита, то есть: «приятно подавиться, господа».
Океаническая дрянь-еда чем-то очень напоминает смесь устрицы и сыра, приправленные соком лимона и петрушки. Через минуту нитевидная рыжая масса под той же белой подливой приобрела уже вкус орехового соуса с курицей гриль и острым перцем карри. В общем, не плохо, но меня вкус еды сейчас менее всего заботит. В моем воспаленном воображении в этот момент картина происходящего из сотен разрозненных пазлов никак не хочет складываться, и тревожит вопрос:
– Себастьян, Олимпия Гану на кой чельд?
– Тебя просили не ругаться. – Напомнил он.
– Я пытаюсь, но в этой истории и чельд ногу сломит! – мои сотрапезники вздрогнули, но мне все равно, что они себе опять придумали, мне нужно узнать суть проблемы.
– Нардо из-под купола лучше не выходить, – заметил Вестерион, неодобрительно поглядывая на меня. – Иначе живым в Аид он не вернется.
Я отмахнулась от его сочувствия:
– Нардо сейчас в отключке, ему намного лучше, чем нам. Сама подумываю, как к нему абонемент взять, чтобы не разгребать чужие завалы.
– А это всегда можно устроить, – сверкнул глазами Вестерион.
– Ты лучше ешь и не отвлекайся. – Я передала ему еще две тарелки из своего набора, согнула ноги и уперлась головой в колени. – Понять это Океаническое безобразище не могу.
– Кого? – поинтересовался амур.
– Ган Гаяши. Вот, реально одну он украл и 100 лет с ней прожил, вторую может запросить по договору, как только разведется? Что за фигня? Кто контракт составлял для этого союза? Ведь фактически Гану за срыв первоначальных договоренностей нужно было счет выставить и пеню каждый день начислять.
Я все это выговариваю, а то, что демон становится с каждым словом все темнее и темнее, не заметила.
В моей голове прозвучал мысленный приказ от Вести: «Галя, уймись! Я потом расскажу».
А демон вдруг отложил тарелку, извинился и вышел из столовой. Мы замолчали, а сотни созданных им желтых огоньков растворились в водном пространстве, погрузив его во тьму.
– Твой язык не доведет тебя до добра. – Вздохнул Соорский вслух.
– Ты о том, который с присосками? – улыбнулась я, и зелена от напоминания перекривило.
– Не повторяй больше, я этого не вынесу…
– Ладно! Пожалеем твой желудок. А в чем дело?
– В том, – пояснил хмурый Соорский, – что в то время демонесса Глициния состояла в числе дипломатической делегации по объединению чистилищ внешних миров. Она встретилась с императором Гарвирро на его территории и произвела неизгладимое впечатление.
