Текст книги "Блуждающие огоньки (СИ)"

Автор книги: Аполлинария Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава XVII

В длинную самаинскую ночь, знаменовавшую окончание урожайного периода и начало зимы, на поле был разведен большой высокий костер, освещающий и озаряющий приличную площадь вокруг себя. Периодически он издавал шкварчащие звуки, при этом выпуская на волю маленькие искорки огня. У костра кружили в сумасшедшем танце девчонки в длинных теплых рубахах и с венками из пожухлой сырой пшеницы и ржи. Они хохотали во весь голос, кричали и улюлюкали; сбоку от подружек приплясывали и пели журчащим голосом вышедшие из пруда ненадолго русалки и Ива. После Самаина их ожидало зимнее заточение под толстым слоем льда.

Рядышком приплясывала, плавно двигая прекрасными округлыми телесами, нагая суккуба с пышными волосами, свисающими до самых ягодиц, играла на дуде и, хитро улыбаясь, облизывала инструмент длиннющим, как у змеи, языком.

В эту ночь четырнадцать лет тому назад родилась Анаис Констанция Рафаэль. Никогда в жизни день или ночь своего рождения девушка не проводила в таком бешеном безумии, хаосе и веселье. Хотя родители не раз закатывали по этому случаю знатные пирушки, на которые приглашались хозяева соседних княжеств, и даже сама Прегранская княгиня однажды наведывалась. Но все это, конечно, не было сравнимо с той вакханалией, которая творилась в сегодняшнюю ночь с жовтеня на месяц листопада.

– Химира! – задорным голосом кричала Анаис. Она знала, что теперь, где бы она ни находилась, лошадь придет на ее зов. Она теперь ее фамильяр.

Сквозь общий гвалт можно было расслышать топот копыт несущейся на всех парах резвой, молодой кобылы. Машка обняла Дару одной рукой и грузно положила ее подруге на плечо. Она что-то прошептала ей, и девушки прерывисто громко засмеялись, как чайки, а затем тихонько выпили меда с общего бутыля. Анаис подбежала к ним сзади и обняла их, встав между ними двумя:

– Чего смеемся, девки?

– Секрет, – произнесла заплетающимся голосом Машка, и Дара снова расхохоталась, как чайка, присев на корточки.

– Я сейчас описаюсь! – фальцетом заверещала она.

– Только не мне на ноги, пожалуйста, – пробормотала Маша и дала бутылку Анаис. Девушка допила мед в один присест и, покачнувшись, чуть не упала, благо Химира вовремя примчалась и не дала хозяйке упасть. Анаис погладила кобылу и сделала несколько неудачных попыток закинуть ногу ей на спину. Когда же она все-таки залезла на лошадь, Химира заржала и быстро поскакала по мерзлому высушенному полю.

– Хим, стоять! – пищала Анаис, резко протрезвев от выходки ее фамильяра. – Куда прешь!?

Анька же, порядком нахлебавшись, лежала без сознания на спине, раскинув руки в разные стороны, и периодически постанывала. Ванда безумно бегала вокруг костра, пытаясь тайком открыть бутылку с прозрачной жидкостью. За ней мчалась Олеська, пытавшаяся отобрать у нее пойло. Наконец, Ванда споткнулась о лежавшую в глубоком сне Аню и упала, пьяная же девушка перевернулась на бок и зачмокала. Ванда быстренько откупорила бутылку, но не успела пригубить, так как Олеся прыгнула на нее и повалила своим нелегким телом:

– Тебе не надо это пить, дурында!

– Я хочу знать…

– Ничего ты не узнаешь, отдай мне, я вылью эту гадость!

– Нет!!!

С большим трудом Ванда вырвалась из лап настойчивой подруги и пригубила прозрачной, как вода, жидкости. Она качнулась и удивленно заморгала. Олеся выбила бутыль из ее рук, и дурманящая жидкость растеклась по земле.

– Ну и чего ты добилась, дурында!?

– Я хотела узнать, за что меня колотили предки! – закричала Ванда в лицо Олесе.

– Узнала?

– Нет!!! – девушка по-детски заплакала, уткнувшись подруге в живот. Олеся крепко обняла ее в ответ и погладила Ванду по ее золотистой головушке. Она чуть не заверещала, перебив своим пронзительным голосом все творящиеся в тот момент звуки, и залила кострище водой одним лишь взмахом руки.

Лишившись единственного источника света, суккуба перестала соблазнительно поигрывать на дуде, а русалки прекратили пляс и песнопение. Оставались лишь звуки рыдающей и икающей одновременно Ванды и стремительно приближающиеся крики Анаис, которую не переставала везти на всех порах кобыла:

– А! Стой! Хим!!!

Не было видно, что произошло, но определенно лошадь доехала обратно до потухшего кострища и скинула хозяйку со спины. Анаис шлепнулась больно на заднюю точку и застонала. Одной рукою она придерживала поясницу, другой – схватила лежащую на земле открытую бутылку и, думая, что там налит мед, резко отпила добрую ее часть. Она закашлялась от неожиданности и упала ничком, потеряв сознание неподалеку от своей же подружки.

Так прошел ее четырнадцатый день рождения.

***

– Оооо, моя голова!

Белокурая Аня, заляпанная с ног до головы в какой-то грязи, присела и почесала голову. Ее густые белые волосы запутались и встали комом. Поморщившись, она скривила лицо и оглянулась. В глазах немного плыло, но она все же сумела найти подругу. Анаис лежала с закрытыми глазами и стонала, катаясь по земле на одном месте. Аня осторожно подошла к девушке и легонько потормошила ее, но подруга грубо откинула ее руку и резко открыла глаза.

– Уууу! – мучительно протянула она, схватившись за голову, и встала, чуть не упав, однако Аня поддержала ее за локти. – Где все?

– В землянке, наверное, – неуверенно произнесла девушка и снова растерянно посмотрела вокруг.

– Пойдем туда, значится.

У Анаис перехватило дыхание. Во рту было сухо, как в пустыне, а горло душил ярчуковый ошейник с бирюзой, который девушка закрепила на шее, чтобы скрыть не проходящие синяки от укуса. Она поправила оберег, ослабив ремень, и протяжно вздохнула.

– Я тоже хочу пить, – прочитала мысли подруги Аня.

Добредя до землянки, они не нашли остальных девчонок, зато поймали самое “настоящее золото” – скатерть-самобранку. Аня быстренько подбежала, расстелила волшебную тряпицу на полу и в мановение ока на ней очутился глиняный кувшин с водой. Девушки жадно в один заход выпили живительную влагу и взвыли от наслаждения.

– Может, они в Библиотеке? – лениво предположила Анаис.

– Да уже неважно, – отмахнулась Аня и легла на скамью.

В Библиотеку Леса они все-таки отправились, но и там не встретили никого, кроме Олеськи, листающей небольшую темно-сиреневую книженцию. Девушки удивленно раскрыли глаза, она посмотрела на них с некоторым странным, не свойственным ей снобизмом.

– А где все? – с глупым выражением лица спросила Аня.

– Маша, Дара и Ванда вчера так напились, что сегодня бродят по лесу в поисках каких-то грибов, – ответила Олеся.

– Каких грибов?

– Не знаю, они не посвятили меня в свои дебри.

– А ты чего не с ними? – с некоторой дерзостью спросила Анаис.

– А я меру знаю, – ответила Олеся, сузив глаза.

– Почему они не пошли к Яге? – удивилась Аня; Анаис и Олеся посмотрели на нее, как на сумасшедшую.

– Еще чего! Проще ногу себе прострелить.

– Ну ладно тогда.

Подруги собрались уходить, когда Олеся опомнилась и окликнула их:

– А, пожалуй, и хорошо, что Вы пришли. Мне нужна помощь с одним словом. Аня!

– Да? – разом отозвались обе девушки.

– Ну кто-нибудь из Вас. Вот это слово. Не могу прочитать, не понимаю.

Белокурая девушка взяла в руки книжку и прочла:

– Кван-ти-три-лон-ная.

– Спасибо! А что оно значит?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Ты никак надо мной издеваешься! – Олеся отчаянно посмотрела на нее. – Но прочитать же ты смогла!

– Это совсем не значит, что я знаю это слово.

– А ты? – Олеся кивком указала на Анаис, но та лишь пожала плечами.

– Быть может, надо понять исходя из контекста? – предложила Аня. – Дай книгу, пожалуйста.

Олеся нехотя протянула рукопись.

– И что это за книга? – полюбопытствовала Анаис.

– Наука “магии”. Магии в кавычках, – Аня открыла книгу на первой же странице. – “Авторский коллектив Весенноградского университета”… Олеська, а ты не сильно-то замахнулась?

– Все еще лелеешь мечту попасть туда? – ухмыльнулась Анаис.

– А ты мечтаешь о том, чтобы жить в сгоревшем доме, не я одна такая с поехавшей кукушкой, – огрызнулась Олеська.

– “Профессор истории Невзор Долгопятов, профессор философии Световид Коромыслов, профессор алхимии и биоалхимии Владимир Дворовой и ассистент-профессор демонологии Любомир Глядский”.

– Сколько новых, непонятных слов…

– А ведь это написано не так давно, – воскликнула Аня, и Анаис подошла и удивленно посмотрела в учебник. – Примерно двадцать лет тому назад.

– Как оно сюда попало только, интересно?

Аня вернулась на страницу, на которой и застопорилась Олеся.

– “Нет никаких доказательств и утверждений, что так называемая “магия”, как понятие, верна в том ключе, котором дают современные и более старые ведьмы и колдуны. Правда, как обычно и бывает, куда менее прозаична. Среди пользователей “магии” существует поверье, что для призыва разрушительной силы необходимо мыслить негативно, и наоборот – для созидательной “магии” нужно думать о чем-то хорошем и приятном. Отчасти данное утверждение может являться правдой, но для разделения истины от заблуждений необходимо обратиться к новым понятиям, таким как “квантритрилонная” и “квантипарагонная” энергии…” Бла-бла-бла, ничего непонятно… О! “…Так называемые “демоны” – по большей части носители квантипарагонной энергии, а ангелы – носители квантитрилонной энергии”. Ничего не понимаю, – вздохнула Аня.

– Какая-то путанная чертовщина, – покачала головой Анаис и с некоторым отвращением посмотрела на книжку.

– Может, здесь имеется ввиду, что магия, направленная на разрушение – это квантипарапарапарапарахрень, а созидание – кватрило… ну Вы поняли. А демоны с ангелами – носители этих энергий, – предложила Олеся.

– Да ну, бред, – отмахнулась Анаис.

– Олеся права, – медленно произнесла Аня, глядя в книгу. – “Обращаясь к трактату Владимира Дворового “Сквозь космос к алхимии”, мы можем видеть некоторые зачатки квантитрилонной и квантипарагонной энергий в биоалхимии. Катаболизм, как физиологический процесс распада веществ, и анаболизм, как образование сложных веществ из более простых, можно привести в пример сосуществования двух противоположных энергий. Человек, однако, не является носителем никакой из этих энергий, но является существом, восприимчивым к ним. Так при негативном настрое квантипарагонная энергия может легко осесть в человеке, что тот может использовать во вред другим или же подождать, когда данная энергия сможет выйти из его тела без каких-либо последствий. Людей, достаточно восприимчивых к энергиям, стали называть ведьмами и колдунами, а выпускание энергии с видимыми или невидимыми последствиями – “магией”… Остается лишь предполагать, являются ли Лилит (Жара) и Мара первоначалом и носителями чистой квантитрилонной и квантипарагонной энергий…” Почему такие слова сложные?!

– Слова – лишь хаотичный набор букв, придуманный людьми, – протянула Олеся, осматривая ногти на руке. – Ты сама говорила.

– Могли бы попроще набор выдумать…

– Это ж ученые, у них не все дома, – усмехнулась Анаис.

– Тут даже написано, что “некоторые деревья, особенно дуб, береза, ясень, клен, ива, являются носителями квантитрилонной энергии, что дало уникальную возможность воспроизводить низших демониц, кикимор. Считается, что эту способность деревьям передал высший демон любви и ревности Ситрилет, однако нет оснований полагать, что данное утверждение – реальная истина”, – прочитала Аня и на мгновение задумалась. Раскрыв рот, она смотрела в книгу, будто ее осенило.

– Ну что ж, пойду поищу чтиво позанятнее. Благодарю и на этом, – пробормотала Олеся, стащила книгу из рук Ани и ушла в другой конец библиотеки.

Девушка присела на качели, находясь по уши в своих мыслях. Подруга лишь смотрела на нее с недоумением, затем присоседилась рядышком.

– Аня, что такое?

– Я кое-что вспомнила, – тихо ответила девушка, украдкой поглядывая за Олесей. – Я пыталась найти ответ на твою проблему днями и неделями, но так и ничего не находила.

– Ты о чем?

– Видения. Твои видения, – Аня схватилась за голову, и Анаис стало даже немного страшно. – Но я нашла кое-что недавно, хотела тебе рассказать. Просто ты была при смерти, было не до этого…

– Что ты нашла? – Анаис насторожилась и перебила ее.

– Твои видения напоминают “ауру”. Либо ты хорошая предсказательница, что вряд ли. Хорошие предсказатели не видят одно и то же из раза в раз. Редко и такое бывает. Но редко!

– Аура, аура… – серьезно задумалась Анаис. – Где-то я слышала это слово… Разве аура не у демонов бывает?

– Да-да, – закивала утвердительно головой Аня. – Именно она портила всем жизнь, из-за ауры убили демонов…

– Почему ты вспомнила прямо сейчас об этом?

– Все то, что в книге описано, так похоже…

– Отнюдь, там же ни слова о видениях…

– Что, если аура – это та самая квантипара…пара…парагонная энергия? Что, если ты ее носитель? Хотя бы немного…

– Ауру носит только высший демон, – покачала головой Анаис. – А я человек, рождена абсолютно человеческими родителями. К сожалению или к счастью.

– Всегда бывают исключения из правил, – слабо улыбнулась Аня.

***

Бам-бам! Ууууу! Бам-бам! Уууу!

Над телом разодранного с ног до головы юноши возвели руки седые длинноволосые старцы в льняной робе до пола и, свернув губы в трубочку, как мантру повторяли:

– Уууу! Оооо! Уууу!

Над головой пострадавшего самый старший из волхвов с повязанной на белых волосах лентой бил в бубен и размахивал горящими ветками. Позади поюще-воющих старцев шел самый молодой колдун, державший дымящуюся ступку и разносящий дурманящие ароматы. Крохотная изба изнутри покрылась густым туманом.

Периодически волхвы окунали руки в таз с водой и плескали ее на тело юноши. Того неестественно сгибало, он кричал, как будто его на живую резали, и иногда рычал, как дикий зверь. От этой неописуемой жуткой боли по всему телу юноша на мгновенье просыпался и открывал свои нечеловеческие полностью черные глаза.

Глава XVIII

Считается, что в Старотень стирается грань между прошлым, настоящим и будущим. В этот день несколько тысячелетий тому назад был рожден один из самых могущественных и в то же время спокойных и мирных демонов Астарот, несущий знание о том что было, и что будет. В праздник Старотня дети слышат голоса ранее почивших родителей, а молодые новобрачные – еще не рожденных отроков. Давным-давно, когда люди еще почитали демонов, как своих Богов, селяне и горожане наряжались в разных животных, наиболее почетным из которых был Король Леса, и разрисовывали лица в страшные маски, а затем бегали и плясали с низшими демонами, прыгали с головой в сугробы, напевая жуткие мотивы.

Старотень прекратил свое существование в тот миг, когда хозяина праздника, Астарота, забили и затоптали до смерти. Но так как деревенщине всегда был необходим повод для кутежа и выпивки, то сей фестиваль извратили до вославления Зрящего, как единственно верного существующего Бога. Теперь это были Святки, на которых взрослые люди, в основном, вместо гуляний и веселья предпочитали проводить время за чаркой ржаной водки, сала, молитвами и поркой маленьких детей, чей бунтарский молодой дух заставлял выбегать из дома и вспоминать былые традиции. Другие ребята ходили по соседним домам и клянчили сладости. Такой обряд назывался авсеньканьем, и селяне иногда со скрипом в сердце и в зубах вынуждены были отдавать мелюзге последнее, что у них было. Так принято.

Девушки, ступившие в период красок, ходили гадать на суженого. Все это было не более, чем игрой и развлечением, однако, встретившись лицом к лицу с тем, с кем они должны будут провести остаток своей жизни, они удивлялись, сколь точным оказывалось сие гадание.

В этом году Святки пришлись на самую настоящую вьюгу, а потому даже бунтарский дух не смог дать пинка из дома малышне. Были свободны и бани от любопытных до будущего девок. Бывшие еще тысячелетие назад разгульными и шумными деревни и села сегодня представляли собой самое жалкое зрелище. Никто не почитал Астарота. Такое неуважение к демону редко проявляли, даже после его гибели.

Тем временем в мире иллюзий несмотря на пургу подружки гримировали друг другу лица. Как будущие ведьмы, они вынуждены были брать ответственность за почитание высших демонов, ежели селяне не соизволят проводить праздники.

Краски девчонки изготовили самостоятельно на желтковой основе с добавлением гвоздичного масла, чтобы пигмент не протух, затем прикладывали различные компоненты для создания особого уникального цвета. Так для желтого фона ведьмы использовали охру, для белого – белила, для красного – кармин или свекольный сок, для синего и зеленого – различные оттенки лазурита, а для черного – обыкновенную сажу. Для получения некоторых цветов необходимо было дополнительно попотеть: рыжий пигмент добывали, прокаливая белила в огне, более светлые оттенки – при смешивании их же с основным цветом.

Девушки макали указательный и средний пальцы в получившиеся краски и размазывали их на веках, делая яркие толстые стрелки, на губах, редко – на щеках и на лбу. Анаис загримировали под лису: ее большие лазурные глаза обвели сажей и нарисовали длинные ярко-оранжевые стрелки на веках, губы накрасили в красный цвет и сделали на щеках еле заметные “усики” из белил. По бокам она сформировала две косы-улитки, как некогда учила ее мама, а из юбки у нее торчал “хвост” из соломы.

Аня приклеила птичьи перья на платке и некоторые из них вставила в свои длинные белокурые волосы. Из Ванды сделали зайца: завязав золотистые кудри в два хвостика, она небрежно нарисовала себе на щеках усики, а на носу – черный кружок. Олеська последовала примеру Анаис и довольно-таки посредственно сформировала две боковые косы-улитки, но так как волосы ее были жидкими и тонкими, то “шары” на ее голове получились небольшими. Сегодня она играла самую важную роль – роль Короля Леса. Ее одели в тяжеловесную темно-коричневую шубу, отчего выглядела Олеся величественно и грозно.

Больше всего постарались над образом Даренки, однако как бы не пытались девушки сделать ее похожей на корову, у них получалось очень слабо. Сначала они раскрасили ее и без того немаленький нос в ярко-розовый цвет, смешав свекольный сок с белилами, затем по всему лицу нарисовали черные пятна. Выглядела она больше похожей на диковинного экзотического зверя, нежели на буренку. Из длинной юбки торчал хлыст, подобие коровьего хвоста.

И, наконец, лиса есть, заяц с медведем тоже имеются… Но как же без волка? Эту непростую роль возложили на плечи Машки, которая нисколько не была похожа на серого. Накинув на нее длинную потертую и поеденную молью шубейку, девушки так же, как и Ванде, нарисовали ей черный кружок на носу и “усы”.

Бабушка Яга тоже не осталась в стороне и в образе дряхлой старухи летела в ступе, управляя ею помелом, по здешним деревням и селам несмотря на непогоду. Низшие демоны, прятавшиеся до сегодняшнего дня по лесам, топям, полям и домашним уголкам, повылезали из своих укрытий, впервые за долгие годы и даже века сумев повеселиться вместе в деревне в Старотень. Черти, бесы, инкубы и суккубы играли на дуде, балалайке, жалейке зловещие мотивы. Все остальные: болотницы, одичалые кикиморы, злыдни, некоторые домовые и банники – весело отплясывали, играли в снежки и строили снежную бабу. Когда нелепое чудище с неясным туловищем, приросшей к плечам головой без шеи и руками из сухих веток, наконец, доделывали, существо “оживало” и затем “плыло” по земле по всей деревушке.

Разукрашенные и наряженные девчонки играли в тот день свои роли. Анаис в образе лисы, лукаво глядя в сторону Ванды, бегала за ней, пытаясь схватить и повалить на землю. “Зайчишка” же верещала и скакала вприпрыжку от “хищницы”. Ее хвостики при этом мило подпрыгивали на спине.

Олеська всем своим грузным из-за шубы телом загородила подругу и грозно рявкнула на Анаис, расставив руки вширь и оттолкнув ее. Девушка же хитро ухмыльнулась и плавно затанцевала, кружась на месте и тряся то одним бедром, то другим, то грудью, отчего ткань на ее юбке и рубахе трепыхалась. Ванда нарочито боязливо спряталась за спиной Олеськи; сзади Анька, раскрыв руки в стороны, подняв при этом платок, стремительно “летела” в ее сторону и ухала, затем повалила Ванду, закрыв ее своими “перьями”. Она запищала, затем засмеялась, брыкаясь.

– Поймала-поймала! – кричала Анька и хихикала.

Анаис резко нагнулась, просочилась под выставленной в сторону рукой Олеси и еще сильнее повалила Аню и Ванду в сугроб. Девочки рассмеялись, выплевывая изо рта снег, затем окончательно упали на спину и облегченно вздохнули.

– Олеська, айда к нам!

– Ага, размечтались! – проворчала “королева леса” и сделала роковую ошибку; Анаис резко потянула ее за край шубы и уронила в снег. Девушка закричала и поморщилась, пока ее подруги смеялись во весь голос. Где-то неподалеку были слышны ауканье и мычание – Машка в образе “волка” бегала за Даренкой:

– Даренка-буренка!

– Мууу!

– Аууу!

Лежа в сугробе, девушки затряслись всем телом, но никому не решались сообщить о своем состоянии дискомфорта.

– Бррр! – не выдержала Ванда. – Мне холодно.

Олеська осторожно встала, сняла с себя шубу и, потерев голые руки, укутала девочку.

– А как же ты? – жалостливым голоском пролепетала она.

– Я ккак-ннибудь оббойдусь, – стуча зубами от холода, ответила Олеся. Спас ситуацию банник, который плясал рядом с девчонками. Он посмотрел на замерзших ведьм, неодобрительно покачал головой и проворчал:

– Эк Вы так, девки, совсема околеете! Как я бабке Вашей в глаза смотреть буду!? А ну-ка в баню живо! Будете греться!

– Сппассиббо, бббанн… – попыталась поблагодарить Аня, но демон ее перебил:

– А к черту Вас! Бабке своей спасибо скажете за то, что уважаем старую.

***

Зайдя в пустую от людей баньку через левую ногу, девчонки сначала помялись на одном месте, а затем Дара произнесла:

– Банный дедушка, извольте…

– Аййй, избавьте меня от этих откланиваний, я ж Вас пригласил все-таки!

Все еще трясясь от холода в предбаннике, девушки быстренько разделись, чуть не разбив зеркала, стоящие будто бы нарочно перед входом, зашли в баню и сели на деревянные скамьи. Дышать было тяжко, банник старался на славу выпарить из девчонок всю заразу и дурной нрав.

Теперь, когда они сидели друг перед дружкой абсолютно голыми, подруги могли оценить каждую с головы до ног. Маша и Даренка были девушками слегка в теле – с выступающим немаленьким пузом, большой не по возрасту грудью и довольно крупными бедрами. Казалось, они были созданы для того, чтобы выйти замуж, рожать и кормить много детишек, но в глубине души они были еще теми пройдохами.

Олеся была сложена совсем по-мальчишески. Она не могла похвастаться большими бедрами, у нее был очень узкий таз, что компенсировали широкие плечи. Ванда же по своим формам выглядела совсем еще девочкой. Лишь небольшая выступающая грудь могла свидетельствовать о проявляющихся ранних признаках половой зрелости.

Аня была довольно худенькой девушкой с маленькими формами, что ее, однако, нисколько не смущало. Все еще свежа была память у Анаис о своей знакомой из Ольха, Милке, которая напоминала ей Аню, однако последняя была все же более уверенная в себе и совершенно никого не стеснялась.

Что же сказать про саму Анаис? За пару лет она действительно изменилась. Бывшие детскими, почти мальчишескими, формы теперь стали совсем женственными и привлекательными. Определенно по сравнению с другими она выиграла в генетическую лотерею. Талия стала более явно выраженной, плечи широкими, но не менее широкими были и округлые бедра. Грудь была небольшая и не такая уж маленькая, нормальная для девушек ее возраста. Ноги длинные, а колени совсем не кривые. Живот посредством долгих и усердных тренировок был подтянут, и из него выпирали еле заметные кубики пресса.

Банник периодически опускал руки-веники в бадью с водой и плескал ее на камни, отчего воздух становился все тяжелее и тяжелее. Девушки вздыхали, тянули носом и ртом воздух, сил не было практически ни на какие беседы. Лишь иногда они заговаривали между собой, но неохотно и медленно:

– А ведь уже в эту Литу мы разойдемся по разным сторонам…

– А кто-то не выживет…

– Эй, не нагнетай!

– Эх…

– Девки! – внезапно воскликнула Дара. – А давайте погадаем?

– На что именно погадаем? – неожиданно оживились другие.

– На суженого.

– А я не знаю, как… – растерянно произнесла Анаис.

– Я расскажу. Берешь два зеркала, ставишь перед и подле себя. Перед собой также держишь зажженные свечи и приговариваешь тихонько “Суженый, явись ко мне отужинать!”. А сама смотришь украдкой в зеркальце и пытаешься разглядеть какие-нибудь посторонние силуэты.

– А где ж мы зеркала-то возьмем?

– Дак на входе были, ты еще об них споткнулась.

– А свечи?

– Наверняка, они есть в предбаннике.

Даренка с озабоченным видом выбежала из баньки и вернулась через некоторое время обратно, держа у своей большой массивной груди, кучу восковых цилиндров.

– И как мы их зажжем? – с глупым выражением лица спросила Маша. Анаис ухмыльнулась, неодобрительно посмотрев в ее сторону, и провела рукой на одним из фитилей, который через мгновенье озарился не ярким пламенем. – Ах да, точно! Но, Дара, это может быть опасным! Что если… что если мы увидим что-то, что видеть не следовало бы!? Что если нечто унесет нас в мир Нави, и мы навсегда застрянем там!?

– Опасно? – азартно переспросила Олеся, резко подскочив с места. – Я в деле!

***

Поразительно, как такое гадание могло вмиг кардинально изменить настроение девушек. До этого они веселись, смеялись, бесились, но после совершения сего действа на них лица не было.

Ванда и Олеся были совершенно растеряны, на них печаталось недоумение. Неудивительно, ведь они довольно долго простояли у зеркала, но так и никого не встретили и не разглядели. Возможно, ритуал был проведен из рук вон плохо, а, возможно, им действительно не суждено никогда никого найти.

Крики Маши и Дары, наверное, слышала вся деревня. Позади они увидели какой-то темный силуэт, который пытался утянуть за собой. По крайней мере им так показалось. Им также почудилось, как рука вылезла из зеркала, пытаясь схватить девушек. Дара говорила, что силуэт принадлежал женщине, Маша же не была столь уверена.

Аня не кричала и не уносила ноги из предбанника сразу же после того, как что-то увидела, однако вернулась к девочкам она на абсолютно ватных подкашивающихся ногах бледнее смерти. В глазах ее был различим неподдельный ужас. Губы посинели то ли от холода, то ли от стресса.

– Это было какое-то… чччудище, – путанно рассказывала Аня. – У него были два больших ярких красных глаза. Не настоящих глаза. Когда они сверкнули, я увидела его лицо. Точнее у него его не было. Был голый череп. С него свисала кожа. В воздухе пахло дохлыми кошками. Так ббыло страшшно… Я нне ммогла пошевелиться дажже. Фу, не хочу вспоминать!

– Анька, успокойся, тебя хотя бы никто не пытался утянуть в зеркало, – старалась успокоить ее Маша, но безуспешно.

– И тебе хоть что-то привиделось, – отозвалась Ванда.

– Правду мамка говорила, что у ведьм не бывает ладных мужей! – воскликнула Даренка, и девушки с небольшим облегчением рассмеялись.

– Огонек, твоя очередь, – ехидно произнесла Олеся.

Анаис до последнего откладывала свой визит в предбанник. Она отрешенно посмотрела куда-то, встала и медленно вышла из бани. Что ее там ждало? Понятное дело, чего она боялась. Страшно было не только увидеть что-то чудовищное, пытающееся забрать с собой, но и ничего не увидеть вовсе. А еще ужаснее всего было не наблюдать перед с собой любимого человека. А вдруг она разглядит в том зеркале своего дядю, от которого она пыталась убежать?

– Давай, смелее! У тебя-то точно хорошая партия будет!

– Небось князь аль царь какой…

– Не дай Зрящий, – пробормотала про себя Анаис, надела на голое тело сорочку, взяла свечки, зажгла их и встала посреди зеркал.

Она слегка вздохнула так, что огонек на фитиле резко колыхнулся, закрыла глаза и открыла их, посмотрев в зеркало. Анаис слегка отпрянула от неожиданности, увидев свое темное отражение, озаренное лишь огнем от свечей. Она думала о Нем. Тело затряслось от страха, лоб покрылся испариной.

– Суженый, явись ко мне отужинать, – прошептала Анаис, украдкой посматривая в зеркало. Ничего.

– Суженый, явись ко мне отужинать, – громче произнесла Анаис. Огонек снова заколыхался, девушка отпрянула, раскрыв глаза от удивления.

– Суженый, явись ко мне отужинать!

Небольшой силуэт стал проглядываться где-то вдалеке. Анаис сузила глаза и стала присматриваться.

– Суженый, явись ко мне отужинать, – неуверенно повторила она, продолжая наблюдать за непонятной фигурой, которая неумолимо и быстро приближалась к ней. Силуэт был в форме шара, который все больше и больше увеличивался в размере. Анаис не могла понять, что именно она видит, однако все сомнения развеялись, как только она разглядела, наконец, голову. Прямо перед ней в зеркале образовалась огромная мохнатая бурая морда Короля леса. Он агрессивно раскрыл свою пасть и оглушительно заревел, окончательно испугав нареченную ему избранницу…

***

Звериная натура, наконец-то, взяла вверх. Он рвал и метал, рычал, ревел… Исхудалый бурый облезлый медведь несмотря на свое болезненное состояние в зимнюю пору был невероятно опасен. Попадись ему кто-нибудь на пути и…

Он бежал стремглав, как ветер, тяжело упираясь на свои четыре косые лапы. Черные глаза его видели плохо, но запахи он чувствовал замечательно. Он ловил первых попавшихся лисиц, зайцев, волков, белок и раздирал жертв в клочья, съедая их с потрохами. Голодный медведь в зиму – верная смерть тому, кто его повстречает. Кто посмел разбудить Короля леса!?

Внезапно он остановился. Затем встал на две задние лапы и схватился передними за голову. Отчаянно заревел и закачался из стороны в сторону. Что-то глубоко внутри этого дикого беспощадного зверя пыталось выбраться наружу, не давая звериному норову раскрыться во всей его красе. Он ревел, опускался на лапы, трясся всем своим мохнатым туловищем. Затем пронзительно зарычал. И снова зверь победил.

Однако мирная и спокойная его часть не прекращала попытки остановить его. Его разбудили. Но кто? Почему ему теперь так хочется крови? Запах сырого свежего мяса сводит короля леса с ума! Человеческая натура не победит в такой схватке.

Короля леса разбудили. Кто? Неважно. Он выбрался на волю. И воля требует набраться сил. Все остальное не имеет никакого значения.