Текст книги "Блуждающие огоньки (СИ)"

Автор книги: Аполлинария Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава XIX

Стоя посреди большого холла с тяжелыми каменными стенами прямо перед двухмаршевой широкой лестницей, устланной темно-сизым ковром с витым золотистым орнаментом, девушка с венком из красных левкоев, венчавшим ее огненно-рыжие кудри, и с корзиной других цветов смотрела вверх на большой семейный портрет. Мужчина с орлиным носом, женщина с косами-улитками и малышка, копия отца, смотрели на наблюдательницу с теплом и любовью. Лишь портрет самой девушки выглядел весьма отстраненно. Из гостиной слышны были хохот взрослых людей и легкая незамысловатая игра на жалейке.

Анаис наклонила голову набок и подняла ногу на первую ступеньку. Музыка резко стихла, потемнело, в воздухе похолодело, вверх поднялась пыль. Девушка раскрыла глаза от удивления и прислушалась – тишина. Она осторожно поднялась на следующий уровень; издалека можно было еле-еле различить плач ребенка. Сердце ёкнуло, Анаис вздрогнула и, схватившись рукой за перила, побежала по лестнице. Тело будто бы охватило пламенем. От плеча через локоть к кисти пробежала обжигающая искра и перекатилась к перилам, а затем загорелась и вся лестница, а точнее дорогой шемберский ковер. Глаза девушки слезились, она закашляла от удушающего дыма и повалилась вниз ничком.

Подняв голову наверх, Анаис посмотрела на картину. Нежность и теплота в глазах родных пропала, сменившись страхом и осуждением.

“Зачем нас убила!?”

Голову девушки пронзила давящая боль и, схватившись за нее, она закричала.

“Зачем спалила нас!?”

Анаис зарыдала то ли от горя и сожаления, то ли от сильного давления, сжимавшего голову, словно в тиски. В глазах загорелся огонь, тело охватило пламенем. Дом вспыхнул в одно мгновенье. С крыши падали горящие балки и другие несущие конструкции. На втором этаже слышны были крики обезумевших людей и истошный детский плач.

Одно мгновение, и мира в привычном его понимании больше не существовало, лишь огромный пустырь, состоящий из едких бурых газов, образовавших тяжелое облако непроглядного дыма. Земля горела пламенем, в воздух поднимались бешеные кострища, смерчи.

Женщина, севшая на колени, искрящаяся с головы до ног, извергала лаву, рыдая и крича. Устремив полные ярости и огня глаза вперед, она встала, содрогаясь всем телом от боли и унижения, и вспарила в воздух, раскинув руки в стороны, которые вмиг обросли густыми рыжими светящимися перьями. Ярко-красные волнистые волосы встали дыбом и были похожи на кострище. Из поясницы распахнулся хвост из длинных, диковинных перьев с бордовыми кругами на конце в виде больших выпученных глаз.

Изо рта женщины вырвался протяжный громкий звук, напоминавший мяуканье кошек в период спаривания. Однако все же он представлял собой невообразимый крик какой-то диковинной птицы.

Мир погрузился в бесконечный Хаос, и тут же его поглотила тьма.

Анаис проснулась, содрогаясь в рыданиях. Она схватилась за грудь и прерывисто тяжело задышала. Девчонки в землянке видели свои десятые сны, Олеся похрапывала и недовольно причмокивала. Анаис осторожно на цыпочках выскользнула из своего обиталища.

На улице было слякотно, холодно, промозгло и к тому же темно. Несмотря на это девушкой двигало смертельное любопытство, заставляющее в такую неприятную погоду нести свое бренное тело в сторону Библиотеки Леса. Откуда ни возьмись в воздухе образовались голубые блуждающие огоньки, которые решили озарять ее путь и составить компанию. Все было в мире иллюзий организовано таким образом, чтобы никто не умудрился здесь заблудиться и пропасть.

Огоньки едва касались рук и лица девочки, лаская ее своим теплом. Она в ответ лишь морщилась от щекотки или вздрагивала, усиленно хлопая ресницами от изумления.

В Библиотеке было уже в разы светлее, но блуждающие огоньки никуда не уходили. Казалось, они следили за каждым шагом Анаис, не давая ей бесследно исчезнуть без их ведома. Она жмурилась в попытке увидеть названия книг и фолиантов, проводила пальцами по корешкам, бормоча себе под нос авторов рукописей и их заголовки. Найдя до боли знакомую книгу, она резко схватила ее и яростно, с особым фанатизмом стала разглядывать обложку, приблизив ее к своему лицу. То был полностью иллюстрированный альбом, который некогда рассматривала Даренка от нечего делать. Такие книги иногда называют виммельбуками и обычно предназначены для того, чтобы познакомить совсем маленьких детей с окружающим миром, однако этот альбом лишь с натяжкой можно было дать малышам в руки. Здесь было слишком много насилия, разврата, сцен болезни и особенно изощренной смерти. Что-то в этом Даренка нашла…

Анаис судорожно листала книгу в поисках хоть какого-то ответа, хотя бы зацепки. Иллюстраций здесь было много, но слишком много было неприятного и гадкого. На лице девушки надолго застыла гримаса отвращения. И не попадалось ничего, что бы помогло решить загадку. Загадку ее снов и видений. Или, как сказала Аня, ауры… Возможно, ей самой и суждено отыскать ответ, ведь кроме нее никто не может знать, что есть в ее видениях, какие скрытые смыслы они могут нести.

Наконец, на одной из страниц Анаис остановилась и поднесла книгу ближе к источнику света, спрятанного в колоннах. На картине была изображена полностью красная женщина с огромными огненными глазами, большими спиральными рогами, как у барана, и перьями по всему телу. Или это были не перья, потому что расположены они были сверху вниз. Скорее всего это были маленькие огоньки. Рот ее был широко раскрыт, из него выливалась ярко-рыжая жидкость. У Анаис перехватило дыхание от близости решения загадки. Она прочла подпись к картине: “Разрушительница миров”, художник С. Доничи.

Что за разрушительница миров? Кто она? Анаис пролистала книгу до конца, но ничего подобного больше и близко не было. Она яростно захлопнула ее, сжав губы изо всех сил, затем небрежно кинула ее в первую попавшуюся колонну и продолжила поиски. Зацепка у нее уже была, осталось только найти хоть какое-то упоминание о разрушительнице.

Было сложно, однако Анаис все же раскопала, наконец, весьма полезный толстенный старый, потрепанный жизнью трактат “Ипостаси (или парагоны) и обличия (или трилоны) высших демонов”. До этого девушка перерыла десятки книг, узнала совершенно случайные, ненужные ей факты, например, о том, что аура бывает и у некоторых низших демонов (злыдней и лиха одноглазого), потому они несчастья и беды приносят. А еще у редких русалок бывают зачатки рыбьего хвоста и жабр. И в 984 году эпохи Алконоста король Даландии, Йорген VIII, вынужден был перенести столицу в город Андтфорт из-за сильного похолодания в области, именуемой ныне “андаландас” или “землей духов”. Быть может, эта информация ей когда-нибудь и пригодится, но точно не в этот день и не в этом месяце.

“Жара, Матерь всего – Лилит, Разрушительница миров. Две абсолютные противоположности одного целого. Тот, кто дает, легко отбирает. Родившая готова отнять жизнь у своего ребенка. …Детище, не умеющее распоряжаться своей жизнью, приносит боль и страдание другим, разочаровывает Мать, а потому должно быть наказано со всей серьезностью и строгостью. …Мировые войны, эпидемии заразных и смертельных болезней, фанатизм по несуществующим идолам, авторитаризм, предательство и междоусобицы, страшный голод и абсолютная нищета, изощренные убийства и насилия в одно мгновенье могут составить формулу разрушения. Лилит отнимет жизнь у всех. У по-настоящему виновных и совсем невинных, не сумевших бороться за справедливый мир, закрывающих глаза на безрассудства виновников Хаоса. Перед тем, как Явь сгинет, человечество откроет глаза на настоящих, верных Богов, вспомнят о них, взмолятся, но будет поздно. Враги в последнюю минуту станут друзьями, короли и князья в своей беспомощности станут равны нищим и голодающим, убийцы и насильники познают на своем примере, что есть смерть, и что есть настоящие пытки и мучения. Болезни уйдут под исцеляющим пламенем, жарящем все на своем пути. Разочарованная в своих детищах Матерь всего страшнее любого узурпатора, ужаснее любого диктатора. Она не оставит в живых ни один клочок мира. Сгинет Явь, ее ярость перейдет на Ирий. Ангелы, легко закрывавшие глаза на бедствия, творимые людьми, будут наказаны с той же жестокостью. На их плечах ответственность за своих подопечных. В конце Матерь всего накличет остатки ярости на саму себя. Невоспитанность людей – заслуга Матери. Тогда ее истинный трилон (обличие) иссякнет, и в последний миг явится ее парагон (ипостась), чтобы довершить дело до конца. Явится Разрушительница миров, и воцарится порядок”.

Анаис обомлела от ужаса от прочитанного. Ее лоб покрылся испариной, а глаза округлились до неузнаваемости. Ниже она прочитала то, отчего у нее еще больше перехватило дыхание, и девушка захлопнула книгу в страхе, убежав обратно в землянку:

“Призови меня.

Призови меня!

Призови меня!!!

ПРИЗОВИ МЕНЯ!

ПРИЗОВИ МЕНЯ!!!”

***

Прошло чуть больше месяца с того момента, как Анаис открыла для себя Разрушительницу миров. Хоть ее возможное существование и пугало девушку до чертиков, она хотела встретиться с ней, во что бы то ни стало. Что-то звало ее, какая-то неведомая сила тянула ее сделать этот шаг. Любой ее сон был связан с Нею. С тех самых пор Анаис со всей требовательностью к себе каждый день ходила подолгу тренировалась… парению в воздухе. Непонятно было, как она собиралась это осуществить, она не нашла даже никаких книг и практикумов по тому, как научиться летать. Довольно много было информации по тому, как стать птицей, но ни слова о том, как парить, будучи человеком.

Исходя из своих видений Анаис сделала вывод о том, что подняться в воздух можно, превратившись полностью в огонь. Такое вытворять она уже умела, хоть и с большими усилиями и муками. В одном из теоретических учебников она отыскала информацию о том, что, если раскалиться до предела, то есть шанс вспарить в воздух. Но ни у кого это до сих пор не выходило. Теория – не практика.

Анаис доверилась учебнику, решившись испытать свое тело на прочность. И вот она, ослабевшая за месяц тяжелых тренировок, стоит и снова, и снова рыдает, так и не привыкнув к этой жуткой обжигающей все тело боли, но все так же безрезультатно выжимает из себя все возможные силы. Но этих самых сил никогда не бывает достаточно. Плача и трясясь всем телом, она раскаливается до состояния огня, мучаясь и испытывая дикую боль, от которой долго не можешь прийти в себя, превращается в пламя и… ничего. И рыдает еще сильнее, отчего у нее без конца ноет грудина и живот. Опустошенно возвращается к девочкам, понимая, что завтра снова ее ждет день страдательных и бесполезных тренировок. Но отдохнуть себе она не дает никакого права.

Подруги тем временем устроили пирушку. Бабушка Яга ходила с деревянным подносом, на котором с легкой небрежностью были выложены блины с пылу с жару и большой кувшин с квасом. Девчонки бегали, веселились, снимали тулупы из-за наступающей жары, хватали еду с подноса и уплетали за обе щеки. На земле также была расстелена скатерть-самобранка с блинами, но к ним никто практически не притронулся. Домашнее, приготовленное с любовью всегда вкуснее.

Уставшая за весь день бледная, как смерть, Анаис с громадными синяками под глазами обомлела и пробормотала себе под нос:

– Комоедица! Забыла совсем!

Посредь поляны сформировали очаг для костра из длинных деревянных палок, к которому натуго привязали соломенное чучело зимы. Анаис, будучи в совершенно измученном и уязвимом состоянии, пообещала подругам, что разожжет костер, но совсем позабыла об этом, а сейчас и вовсе жалела о своем согласии. Так как дело близилось к вечеру, солнце неумолимо опускалось на запад, то было самое время для того, чтобы, наконец, спалить чучело и встретить весну, как полагается; девушки подбежали к Анаис, взяли ее под локоть и потащили к очагу:

– Ну наконец, Анька! Мы заждались!

Она тяжело упала на колени и опустошенно посмотрела вперед. Белокурая подружка украдкой поглядела на ее лицо и с жалостью сжала губы. Анаис вздохнула, вытянула руку к будущему кострищу и заплакала от бессилия. Из нее выползла лишь крохотная искорка, не способная зажечь даже хворост. Ее затрясло так сильно, будто знобило, и она беспомощно посмотрела на Аню. Та ее заботливо обняла, сняла с себя платок и обернула ею подругу:

– Ты не заболела случаем? Чего ты так трясешься?

– Эх! – с легким разочарованием произнесли Ванда, Олеся, Маша и Даренка и, надув губы, пошли за новой порцией блинов.

– Я не болею, – слабо протестовала Анаис.

– Я вижу, – укоризненно ответила Аня, обняв подругу еще сильнее.

– Ежели, дочка, не можешь огонь сотворить, так я лучину горящую принесу с избы, – озабоченно предложила Яга, но Аня слегка отрицательно помотала головой. – Ладно, девки! Налетайте на блины! Подождите еще немного!

– Ну нет! – возмущались девушки. – Хотим поскорее пошабашить!

– Отойдем? – предложила Аня и, подхватив укутанную подругу за локти, увела ее поближе к перелеску и усадила у березы. – Что случилось? Что с тобой происходит в последнее время? Что ты утаиваешь?

– Я тренируюсь, – прошептала Анаис. – Учусь парению.

– Так по порядку, – княжна закрыла глаза и выдохнула. – Зачем тебе учиться парению?

– Хочу… хочу призвать одного демона… Вы уже все небось подготовились к визиту, а у меня ничего нет…

– Это неправда…

– Ты-то точно готова!

– Хорошо, неважно, – быстро перебила ее Аня. – Какого демона ты собралась призвать?

– Я… – хотела было ответить Анаис, но запнулась и отвела взгляд в сторону. – Ты все равно не поймешь.

– Демона войны? – смело предположила подруга.

– Что-что? С чего бы мне его призывать?!

– Ты же сказала, что я не пойму. Демон войны тоже находится под покровительством огня…

– Я и не знала…

– Неужели Шафора, демона воровства и обмана? Наслушалась Машкиных баек?

– Нет, конечно, – грустно усмехнулась Анаис. – Я не воровка!

– Ну кого тогда?

– Разрушительницу миров.

– Надо полагать, это имя дали ей не просто так?

– Правильно полагаешь. Она является в периоды мирового беспорядка, чтобы разрушить все ныне существующее. И ее зовут Лилит.

– Помнишь, что Ива говорила? – обеспокоенно уточнила Аня.

– Что никто ее так и не смог призвать, а кто пытался, тот сгинул, – равнодушно ответила Анаис. – Да-да, я помню.

– Можно уточнить? Правильно я понимаю, что ты собираешь призвать демоницу, которая может разрушить весь наш мир? – усмехнулась подруга. – Хороший план!

– Я понимаю, что ты беспокоишься, но ты меня не переубедишь!

– Я и не собиралась.

– Разве? – Анаис вскинула брови вверх.

– Такого упертого козленочка невозможно победить. К тому же это твой выбор. Я хочу лишь понять, зачем тебе призывать Лилит? Это из-за видений?

– И да, и нет. Я думаю, что она сможет дать ответ на мои вопросы.

– Даже если это и так, необязательно она захочет тебе их дать. Но дело твое, конечно.

– Я понимаю, но другого не остается, – пожала плечами Анаис и снова протяжно вздохнула. – Мне в последнее время снится один и тот же кошмар. Я говорила тебе, что мои родители умерли во время пожара в особняке?

– Нет, но ты упомянула, что твой дом сгорел, так что я предположила, что твои родные так и погибли, – осторожно ответила Аня. – Тебе снится этот пожар?

– Мне он и до этого нередко снился. Но сейчас… Сейчас мне снится, будто это я убиваю своих родителей. Будто бы это я виновница пожара. Ведь я владею силой огня…

– Аня, почему ты себя постоянно винишь во всех смертных грехах? – отчаянно простонала белокурая девушка. – Для такого тяжелого и страшного убийства должна быть причина. И мотив должен быть не менее ужасным…

– Я знаю! Поэтому я и хочу призвать Лилит. Я хочу понять, почему я это вижу. Хочу узнать, кто убил моих родителей и лишил меня дома. Почему вокруг меня происходят странные, порой необъяснимые события? Я устала от неведения, Аня. Я очень устала, – Анаис закрыла глаза руками, но не заплакала.

– Хорошо, я понимаю. Ох, в опасную ты авантюру влезаешь! Но почему именно парение в воздухе? Может, найдем тебе другой сильный ритуал, которым бы ты смогла поразить великую демоницу?..

– В моих видениях разрушительница миров парит в воздухе…

– Она приходит тебе в видениях?!

– Да, я разве не упоминала?

– Ох, не нравится мне все это, – покачала головой Аня. – Рассказала бы бабушке. Совсем не ладно видеть такие плохие вещи. Быть может, над тобой глумится дурная потусторонняя сила?

– Я ей не доверяю, – буркнула Анаис.

– У тебя получается?

– Что получается?

– Парить.

– Совсем нет.

– А что ты для этого делаешь?

– Пытаюсь превратиться в огонь, как в видениях. Каждый день. В учебнике говорилось, что так можно взлететь, но в теории. Я бестолковая ведьма…

– Как огонь может парить в воздухе? – рационально предположила Аня. – Было бы так, тогда мы бы не смогли разводить костры и устраивать шабаши. Не сумели бы печь хлеб, топить бани. Огонь тяжелее воздуха, это однозначно. Тебе ли не знать, ты же алхимией увлекаешься, – Анаис лишь задумалась и побледнела еще сильнее.

– А ведь ты права… А я столько сил истратила!

– Быть может, в видениях воздух был другой, но в нашей Яви такому чуду не бывать.

– Да, ты права…

– Помнишь, Машка говорила, что символом Лилит является жар-птица?

– Птица огня? К чему это?

– Я научу тебя летать. Помогу тебе, – уверенно произнесла Аня, встала с земли и протянула руку подруге.

– Я знаю, о чем ты, – догадалась она и поднялась следом. – Но ведь ты долго этому училась. Летом, осенью и зимой. У меня столько времени нет!

– Потому что действовала в одиночку. Прямо как ты. Теперь я знаю, как это осуществить, и с моей помощью ты призовешь свою разрушительницу миров. Только обязательно вытряси из нее все ответы, когда она придет!

– Хорошо! – устало рассмеялась Анаис.

– Так, ты обещала девочкам, что разведешь костер…

– У меня не так много сил сегодня.

– И опять же я тебе помогу. И Машку заставлю. Общими усилиями.

***

– Так, девки, Ане сегодня не здоровится, поэтому, Машка, будем с тобой помогать ей разводить огонь.

– Ох ты ж! Чего ж ты сразу не сказала?

– А мы так на тебя напирали…

Анаис слабо улыбнулась, выдвинула руки в сторону очага и изо всех сил раскалила руку. Она сжала губы и затряслась, но старалась не показывать другим свою немощность. Из рук вырвалось не густое пламя, которое попало прямиком на хворост под очагом. Он слабо загорелся, но Анаис не прекращала колдовать. Тут в дело вступили Маша и Аня, которые воздухом старались с максимальной осторожностью поддерживать огонек и распространять его на остальные ветки. Когда Анаис истратила за весь день всевозможные внутренние ресурсы, она упала на пятую точку и смотрела на работу подруг. Костер постепенно разгорался и, когда он, наконец, перешел на основной очаг с привязанным чучелом, Яга оставила девочек, и те начали свое главное веселье. Вскоре к ним присоединилась нечисть, в том числе и вышедшие из спячки русалки, которых ведьмы схватили за руки и закружились с ними в танце.

Аня села рядом с уставшей подругой и обеспокоенно произнесла:

– Может, пойдешь поспишь? Тебе надо отдохнуть, я же вижу.

– Не надо, – спокойно ответила Анаис. – Хочу посидеть здесь. Вид огня меня успокаивает.

– Хорошо. Тогда я побуду с тобой.

– Спасибо.

– Можешь лечь мне на коленки.

Анаис послушалась ее совета и опустила голову ей на ноги, продолжая безмятежно смотреть на то, как сгорает чучело зимы.

– Отдохни, пожалуйста, прежде чем мы начнем тренироваться. Завтра, послезавтра… Работая на износ, ты ничего не добьешься. Ты меня поняла?

Анаис тепло улыбнулась вместо ответа. Она знала, что сил у нее все равно не найдется в ближайшие пару дней. Чучело сгорело полностью. Теперь все должно быть по-новому. Неподалеку на березке, на которой сидела недавно Анаис, как по волшебству, набухли почки. Весна в этом году была ранней.

Глава XX

Длинный пушистый рыжий хвост с переливающимися медью ромбами на концах проплыл и скрылся в ветвях липы с только-только начинающими распускаться сердцевидными листочками. Огромный огонек мчался в самой чаще леса, издавая пронзительные мяукающие звуки, напрягавшие и порой побуждавшие живущих в этих краях зверей прятаться по своим норкам, берлогам, дуплам и гнездышкам. Гребень в виде тоненьких перышек с янтарными горошинками на маленькой голове этой величественной жар-птицы постоянно трясся, словно маленькие колокольчики, под действием попутного ветра. Она пролетела высоко над головой Олеськи, читавшей очередную мудреную книженцию, сделав ловкий разворот в воздухе; порыв ветра перелистнул некоторое количество страниц, отчего девушка взбеленилась и бросила вслед диковинному существу несколько ругательных фраз. Проскочив меж двух других девчонок, Машки и Даренки, птица огня напугала их до истерики. Подле нее в воздухе сформировался ореол магического желтоватого света, сверкающий блестками огненных искр, тянувшийся длинным шлейфом на всем пути ее полета. Листья деревьев тянулись к дивному существу, маленькие бутоны раннецветущих растений вмиг распускались в ответ на жарящее волшебное тепло, исходившее из тела этой необыкновенной птицы.

Ванда, сидевшая вдалеке ото всех в тени у пруда, алхимичила, бросая в котелок один ингредиент за другим и перемешивая их. Когда жар-птица резко сманеврировала вниз к увлеченной зельеварением девушке, та кинула небольшой клочок шерсти и затем резко отскочила в сторону, взявшись за грудь.

Огненное создание еще некоторое время кружило над опушкой леса и затем аккуратно, слегка неустойчиво покачиваясь из стороны в сторону, опустилось на землю к наблюдавшей за ним с нескрываемым восхищением подруге. Крылья пеплом растворялись в воздухе, длинный острый клюв втянулся, гребешок увеличился в размерах и распустился в виде копны рыжих спутанных волос, а худенькие птичьи лапки прямо на глазах вырастали в девичьи ноги.

– Молодец, ты отли… справилась, да, – несмотря на одолевавшее чувство восторга перед явившемся чудом Аня похвалила подругу весьма сдержанно. – Есть над чем поработать.

– Есть над чем?.. – запыхавшись, воскликнула Анаис, обведя все вокруг ошалелыми глазами. – Это было невероятно! Чудо какое-то! Великолепно!

– Есть над чем поработать, – повторила Аня, кивнув головой и натянуто улыбнувшись. – Все еще недостаточно по времени… И не очень стабильно и прямо летаешь. Хотя не могу не заметить, что на это раз движения более плавные, да и поднимаешься ты довольно высоко. Птица сформировалась наиболее удачно, однако при полете ты потеряла немало перьев. Это не так критично, но это может отразиться на твоем здоровье и теле, – после этих слов девушка легонько прикоснулась к волосам Анаис, вытащив небольшой их клок. Подруга округлила глаза и недовольно ахнула. – Хорошо, что у нас густые космы, а иначе бы мы быстро лысыми стали, словно упыри.

– Видела бы ты, как девки кричали, словно стали свидетелями пришествия Зрящего! – пропустила мимо ушей критику Анаис. – Я точно произвела на них впечатление, они на всю жизнь запомнят эти чудеса…

– Главное, чтобы ты так же произвела неизгладимое впечатление на Богиню-Мать и осталась в живых, – Аня легко обхватила ладонь подруги сверху и снизу. – А пока нам есть над чем поработать.

***

Небо весь день грузило обитателей иллюзии своей неутомимой хмуростью, заслонив облаками тщетно пытавшееся вылезти наружу весеннее солнце. Дождя однако не намечалось, а потому очередной урок Яги, посвященный призыву необходимого демона-хозяина, проходил без каких-либо затруднений. Девчонки расположились вокруг скатерки на вершине пологого склона, где открывался замечательный, совершенно волшебный и сказочный вид на небольшой водопад, под струями которого купались девицы-русалки и росомахи. Ученицы давным-давно сбросили свои телогрейки, заменив их на рубахи с длинными рукавами.

– …Итак, когда Вы начертите необходимую пентаграмму или проще говоря символ внутри ведьминого круга, разведите огонь на углах пентаграммы, – наставляла Баба Яга, пока девочки внимательно слушали, вытаращив глаза от непонимания. – Я дам Вам огонь, организую Вам факел. Ежели Вы правильно символ нарисовали, так огонь легко разгорится на его углах. После Вы должны будете встать посредь пентаграммы и сказать вслух необходимую фразу для призыва. Главное – это должно быть произнесено осмысленно! Это важно. Хотя это и будет фраза на языке древнего народа, егишидзихиев…

– Егишдзи… что-что?

– Yegi shijiuhan auige или Единый новый мир, – повторила Яга, от слов которой девушки схватились за голову. – Понимаю, звучит непонятно и пугающе, но я не заставляю Вас учить их язык, только фразу. Хотя было бы неплохо, учитывая, что вся самая древняя сильная концентрированная магия осталась в анналах именно их истории. Второй важный момент – имя демона произносится задом-наперед. Вроде бы это связано с тем, что они источники противоположных энергий и сил, а, может быть, это никак не связано…

– А можно пример, бабушка?

– Да! Хочется знать, настолько ли страшен черт, как его малюют.

– Хорошо. Я точно помню назубок, как призвать демона Лерайе, потому что некогда я пыталась призвать его:

Yobika ma wai apung,

Yobika ma wai gathun,

Yearel, lai nai yob ge

Gajeoda jibun kara ge.

– Произношение мое не так уж хорошо, но как видите, девки, все не так сложно. Переводится как-то так: “Во имя здоровья каждого, во имя жизни каждого, Лерайе, приди на мой зов, сделайся моим господином…”. Однако это еще простой текст, бывает длиннее и труднее…

– Как это выучить?..

– Выучите, девки, я прослежу за этим. Еще сниться Вам будет эта фраза. До конца Ваших дней.

– Если переживем встречу…

– Бабушка, а ты можешь предсказать, кто пройдет испытание демона, а кто из нас… сгинет?

– Вы, девки, все равно меня не послушаете, – пробурчала женщина и встала с насиженного места, схватившись за поясницу. Она обвела их мрачным, печальным взглядом и на мгновение задумалась. Таково было ее проклятие за собственную беспечность, безрассудность, самонадеянность. Ей всегда казалось, что все это является наказанием за призыв могущественного демона. Да, безусловно, она может спасти новорожденных деток от гибели, дав им право выбора: жить дальше или умереть. Да, она может также проводить их в последний путь, в мир Нави. Бабушка Яга никогда не была такой, как другие женщины, что с нежностью и умилением сюсюкались даже с чужими детьми. У нее они трепета не вызывали никакого. И особой радости за каждую спасенную детскую жизнь она не испытывала. Яга убеждала себя, что делает это только ради молодых мамочек, чтобы те не корили себя и не умерли от горя или тяжелых родов. Лучше пусть она будет виновата во всем. Но девок ей было жалко. Их она не могла ни спасти, ни проводить в последний путь. И каждый раз, из лета в лето, делала фатальную ошибку – привязывалась к ним, как к собственным дочерям. Видела в их безрассудстве, страсти и живости молодую себя. Умилялась и ужасалась одновременно. Из года в год вынуждена она была ставить новый камень на огромном безымянном капище. И безмолвно горевать, принимая следующую партию таких же безрассудных, беспризорных, осиротевших девчонок. – Все Вы, как одна, рискуете своей жизнью для “великих” целей. Все Вы, как одна, думаете, что уж точно достойны служению могучему демону, не желая утихомирить свои претензии. А я и не знаю, кто из Вас чего достоин. Часто я оказываюсь права, а иногда ошибаюсь. Но точно знаю одно – мои слова не изменят ровным счетом ничего. Что будет, если кому-нибудь из Вас скажу, что не должна рисковать собой, призывая демона? Да ничего, правда в том, что идти Вам некуда и не к кому. Потому и лезете на рожон.

Наступило неловкое молчание. Девочки совсем смутились: кто-то стал разглядывать небо, кто-то – кусать ногти и нервно расчесывать густые волосы, Даренка вся съежилась, и только Машка подбежала к опечалившейся женщине и крепко ее обняла. Яга от неожиданности охнула, неуклюже потрепав девушку по голове. Более всех она видела в Машке саму себя.

– Дурочка ты, Маруся, – еле слышно прошептала Яга.

Минуту молчания прервала прискакавшая Олеська. На ее лице застыла глупая, но очень радостная и веселая улыбка. Все ее ворчание и недовольство по-видимому некогда было в волосах, ибо прибежала она, демонстрируя подругам свои короткие пакли. Олеся нарочито покрутилась на месте, пытаясь выразить тем самым остатки своей девичьей натуры, однако получилось это у нее неуклюже и неумело, ибо на мальчика она походила куда больше, чем на девочку.

– А ты, Олеся, большая дура! – грозно выпалила Яга. Машка отпрянула от разозлившейся женщины, другие девчонки ахнули, округлив глаза, улыбку провинившейся же как рукой смело. – Что же ты, всякой нечистоте жизнь упрощаешь!? Ты хоть представляешь, какую силу и энергию несут твои волосы!? Обезоружена ты, Олеська, совсем теперича уязвима будешь пред демонами! Я не спасу твою глупую, дурную душу! Тьфу на тебя, дура!

– Ну и ладно! – крикнула Олеся вслед ушедшей женщине, бурчавшей себе что-то под нос. – Ванда мне мои бесполезные страшные пакли состригла. Что же она, разве сделает мне что дурного!?

– Олеська, перестань, – взмолилась Аня, закусив губу. Ванда же нервно грызла ногти, оглядываясь по сторонам.

– Тьфу на Вас, девки! Не можете ни за себя постоять, ни наперекор ничего сказать. А я могу! Вы мне завидуете!

– А Вы видали, девки, что у нас какая-то диковинная птица завелася? – мгновенно перевела тему Ванда, которую слегка трясло от непонятного страха. Затем она резко отвернулась, наливая что-то в чарку.

– Такая громадная? Да, видали, знали…

– Страшно так орет! Знамение какое несет еще?

– Да перестаньте Вы! Какое знамение? Это же самая что ни на есть жар-птица!

– Жар-птица?! Это та, что крала яблоки из райского сада?

– Очередные сказки! А иначе бы в Ирие она жила…

Пока девчонки обсуждали новое диковинное явление, Аня хитро и с гордостью посматривала на рыжеволосую подругу; Анаис же настороженно наблюдала за Вандой. Что-то в ее поведение ей не нравилось. А, быть может, чутье ее подводило. Златоволосая девушка протянула трясущейся рукой чарку меда Олеське; та с благодарностью приняла ее, поднося кружку ко рту. Ванда с трепетом наблюдала за подругой, округлив глаза. И тут Анаис вспомнила. Вспомнила, как будучи птицей, пролетая над ней, заметила, что Ванда кидает в зелье клок шерсти. Так тогда ей казалось.

“Что же ты, всякой нечистоте жизнь упрощаешь!? Ты хоть представляешь, какую силу и энергию несут твои волосы!?”

“Ванда мне мои бесполезные страшные пакли состригла. Что же она, разве сделает мне что дурного!?”

Анаис резко выбила чарку из рук Олеси в тот самый момент, когда та уже поднесла ее ко рту. Все лицо ее было заляпано сладковатым, липким, пьянящим медом. Как будто этого было мало – Анаис схватила со скатерти-самобранки кувшин с водой и вылила ее девушке на голову.