Текст книги "Блуждающие огоньки (СИ)"

Автор книги: Аполлинария Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава III

Солнце в мире бабушки Яги начинало опускаться. Смеркалось. Небо заволокло оранжево-розоватой пеленой, которая сливалась с пожелтевшей от засушливой жары травой. Огромная брусчатая домовина присела на своих куриных лапах, ожидая гостей. Вдалеке послышалось отчетливое “Угууу!” – просыпались совы на ночную охоту. Вместе с тем застрекотали и сверчки, создавая в воздухе едва уловимую вибрацию. Вечерняя прохлада заставила девочек съежиться, крепко скрестив руки на груди. Их потряхивало, а тело покрылось многочисленными мурашками.

Когда девушки подошли к избушке, из нее вылезла Яга и медленно подошла к ним, прихрамывая на одну ногу. Взглядом пересчитав их, она вздохнула и сказала:

– Я так думаю, больше ко мне никто приходить не собирается. По крайней мере, в ближайшее время. Кто мог – тот и пришел, – девчата непонимающе посмотрели друг на друга и перевели взгляд на Ягу в ожидании того, что она еще собирается им сообщить. – Подлечить мне Вас надобно, девки, а потому интересует меня один вопрос – кто из присутствующих здесь – уже девушки? – Робко и, стесняясь, покрывшись стыдливым румянцем, руки подняли все. – Хорошо. Опускайте руки. А теперь вопрос не для самых честных – кто из Вас уже не девушки? – Присутствующие переглянулись с нескрываемым любопытством. Из всех них только Аня еле-еле приподняла свою слабенькую худую ручонку, опустив голову от стыда. Яга посмотрела на нее, слегка кивнув, обвела взглядом всех остальных девчонок, а затем остановила его на Олесе, нахмурив при этом брови. Та стояла в стороне, недовольно насупившись и закатив глаза. Анаис снова посмотрела с недоумением на свою подружку. Что же она еще от нее скрывает?.. – Олеся, лукавишь! Я же Вас насквозь вижу; надеялась, что Вы будете честнее со мною, – после этих слов Олеся, покрасневшая как рак, подняла руку и отвернулась, боясь встретиться хоть с кем-то взглядом. – Так-так. Все, опускайте руки. Девушки, Вам нечего стыдиться. Совершенно нечего. Особенно, Вам вдвоем, – указав на Аню и Олесю, продолжила Яга. – Вы виноваты в этом в самую последнюю очередь. Но именно с Вас я и начну. Пойдем!

Яга поманила рукой Аню, и та покорно и, все еще стыдливо опустив голову, поплелась за ней. Тем временем Анаис уверенно подошла к Олесе и посмотрела ей прямо в глаза. Олеся была высокая, но не намного выше ее. Так уж вышло, что Анаис хорошенько вытянулась и могла считаться среди других девиц довольно-таки рослой. Олеся недовольно хмыкнула и грубо спросила:

– Тебе чего, а?

– Как это понимать, Олеся?

– Чего понимать?

– Ты знаешь, о чем я!

– Стыдить меня собралась, княжна? Себя лучше постыдись.

– На Аньку клевещешь, а сама-то…

– Сама-то что? – вспыхнула Олеся и еще больше покраснела. – Что ты обо мне знаешь, княжна!? Ни-че-го! Выросла неженкой, такой и осталась…

– Ты обо мне тоже ничего не знаешь…

– Зрящего ради, мне все равно. Ты сама о своей подружке ни сном, ни духом. Думаешь, я не заметила этот пренебрежительный взгляд, который ты в ее сторону бросила?..

– И вовсе не пренебрежительный…

– Да ну, – скептично произнесла Олеся. – Слушай, княжна рабастанская, мне плевать, что ты там думаешь обо мне или о своей сестре по несчастью. Совершенно плевать. Но надумаешь меня еще раз стыдить – получишь!

– У меня имя есть. Кто еще из нас получит!

Но судьбу испытывать Анаис не стала, да и смысла в том не было. Она снова пошарила в карманах, но не нашла того, что искала. Неужели потеряла?.. Право, она и не помнила, где в последний раз она ее надевала и где видела. Быть может, шапка-невидимка осталась в деннике вместе с лошадью, поэтому Анаис, покуда еще ее очередь не пришла, решила заглянуть к любимой животинке.

Химира лежала и осматривала рану, которую Яга некоторое время назад бережно мазала. Глаза ее впервые за последние дни обрели живость и заблестели. Анаис ласково гладила кобылу, пока пыталась обыскать седельную сумку, приговаривая:

– Прости меня, Хим, пожалуйста! Я тебя такому риску подвергла, совсем о тебе не подумала.

Химира положила свою головушку на колени присевшей Анаис. Неподалеку послышались звук сильного удара и девчачьи визги, а земля под ногами завибрировала так, что девушка качнулась и упала на пятую точку. В седельной сумке шапку она не нашла, зато вытащила два топорика, на лезвиях которых застыла какая-то зеленовато-кровавая жижа. Анаис прежде лишь вскользь осматривала свое оружие. Сейчас же она решила разглядеть его повнимательнее. Рукоять слегка изгибалась под стать руке для более удобного пользования. На ней были выгравированы уродливые птицы с длинным и пушистым хвостом с позолотой, выделанные скорее всего начинающим либо попросту не очень умелым мастером. Как-то Анаис рассказала Роггверу про ее поездку в Ландышеву слободку и про старуху, которая предложила ей купить амулет птицы огня. Когда она ему говорила об этом, тот, как обычно, с угрюмым выражением лица занимался своими делами. Анаис казалось, что он ее вовсе не слушал… По бокам от чудаковатых птиц были вырезаны аляповатые узоры в виде затейливых завитков. Топоры были хоть и не шибко дорогим денежно, но точно дорогим для сердца подарком. Хоть какое-то напоминание для Анаис о том, что она умеет любить. Она как-то неловко прижала их к своей груди, вздохнула и опустевшими, влажными глазами посмотрела на землю.

В денник зашла Аня, сменившая свое драное сизое платье на более чистое сине-голубое. Анаис тяжело встала и осмотрела ее с ног до головы: девушка стала больше походить на княжескую дочку, вернулась грация и стать. Она как-то странно улыбалась и кружилась на месте.

– Смотрю, тебе нравится этот цвет, – произнесла Анаис, все еще держа при себе топоры.

– Это подарил тот самый важный для тебя? – Аня кивком указала на оружие, на что Анаис утвердительно качнула головой и снова устало села наземь, прислонившись к лошади. Аня подошла к подруге и, уперевшись подбородком ей в плечо, взяла ее руку и сжала. Анаис обессиленно уронила топорики наземь и, потерев свободной рукой лицо, протянула:

– Аня, что…

– Потом, – прервала ее Аня. – Я тебе расскажу. Но не сейчас.

– Ловлю на слове. Что Яга еще с тобой делала? Что за гул был сильный?

– Узнаешь, – улыбнулась Аня.

– Секретничаешь, – вздохнула Анаис. – Ты кстати не видела мою шапку?

– Шапку? – недоуменно переспросила Аня. Что-что, а врать она не умела. Поэтому и не пыталась это делать.

– Забудь.

– Потеряла? – озабоченно уточнила Аня, на что Анаис махнула рукой. Между девушками возникло неловкое молчание, поэтому дочь Радмира взяла из любопытства топорик и рассмотрела его.

– Птица огня.

– Ты имеешь ввиду, жар-птица?

– Жар-птица?

– Ну да. По крайней мере, у нас так эти существа называются.

– Красивое имя.

Беседу прервали новые девичьи визги и крики. Девушки повернули головы в сторону избы: из ее окон потоком лилась вода как из ведра, отчего “домовина” затанцевала на месте, будто бы от недовольства. Анаис недоуменно посмотрела на Аню, но та лишь странно улыбнулась ей в ответ. Рыжеволосая девушка холодно глянула на ходящую из стороны в сторону Олесю и, указав на нее кивком, спросила у подруги:

– А с этой что не так?

Аня пожала плечами.

***

– Пришла, значится. Раздевайся.

– Как это “раздеваться”?

– Ну как-как?! Полностью, конечно! Как я, по-твоему, тебя осмотрю!?

Бабушка Яга стояла к Анаис спиной и ковшиком черпала воду с пола избы, а затем выливала ее в окно. Что за катаклизм произошел в комнатке, известно было лишь Ванде да самой хозяйке. Брусчатые стены были напрочь мокрыми, а под ногами – вода по лодыжки. Анаис осторожно и стыдливо стала раздеваться, осматривая внутренности избы. Конечно, после “грандиозного потопа” вся утварь и непонятные банки валялись на полу. Пахло сырой древесиной, грибами, ладаном, розмарином и гнилью. Анаис невольно поморщилась. В банках находились то мертвые жуки и черви, то какие-то соленья, то какая-то жидкость грязно-зеленого или соломенно-желтого цвета. Какие-то из них безнадежно разбились и источали затхлые “ароматы”. На веревках висели самые разные, бывшие засушенными растения. После прибытия сюда Ванды их ценность явно пропала.

Рядом с печкой стояла столешница в длину человеческого роста, на которой лежало серое льняное полотенце. В окно влетел ворон и грозно закаркал. Стоявшая у стола с травами и банками Яга что-то усиленно втирала пестиком в ступке и с трудом выдавила из себя слова:

– Скажи… им… что… я… с ними… встречусь… сегодня ночью.

– Что-что? – переспросила Анаис, резонно подумав, что обращаются именно к ней. Тем временем ворон хрипло каркнул и улетел восвояси.

– Я не тебе, дочка, – пробормотала Яга, размешивая массу в ступке. – Ты уже разделась?

– Да.

– Тогда подойди к скамье.

Анаис на носочках подошла к скамье и неловко скрестила руки на груди. Послышалось неестественно громкое уханье, которое распространилось по всей избе, отчего Анаис вздрогнула и повернулась к источнику звука. Яга подбежала к печке, сунула руку в дымоход и с трудом вытащила оттуда филина, покрытого полностью сажей и золой, который нервно куснул ее за ухо.

– Вот ты где! – после чего птица вылетела, села на окно, встрепенулась и принялась чистить перья. Из-под скамьи выбежал черный кот, встав на дыбы, которого Анаис не заметила, а потому вскрикнула от неожиданности и схватилась за грудь. Кот агрессивно смотрел на противоположную стену, а затем в порыве чего-то непонятного стал яростно и громко драть своими когтищами древесину.

Тем временем Яга села на скамью перед Анаис, осмотрела ее с головы до ног, грубо стащила ее руки с груди и бесцеремонно покрутила вокруг.

– Как звать тебя?

– Анаис, – беззащитно пролепетала девушка.

– Нет ли у тебя сегодня крови, Анаис?

– Нет.

– Это хорошо, – закончив осмотр и вытащив с тела все занозы, Яга посмотрела Анаис прямо в глаза, отчего та смутилась и покраснела, однако женщина либо этого не заметила, либо ей было глубоко все равно. – В целом, ты обошлась одними ранками да синяками. Сейчас мы тебе их залечим, – с этими словами Яга взяла ступку с жижей блевотного цвета и не менее рвотного запаха и стала осторожно втирать ее во все проблемные места.

– А бывало хуже? – полюбопытствовала Анаис, и из глаз у нее потекли слезы от отвратительного смрада.

– В прошлом году ко мне прибежала девчонка, у которой рука была сломана. При чем так долго, что у нее там уже червяки завелись.

– Фу!

Когда Яга закончила с лечением, она вновь посмотрела Анаис прямо в глаза, но на этот раз долго, будто что-то там искала. Девушке от ее взгляда становилось все больше и больше не по себе.

– Слишком много в тебе эмоций и чувств, Анаис. Противоречивых. Обуздать тебе их нужно, они льются через край. Вижу в тебе и любовь, и жалость к другим и к себе, и желание помочь всем, и страдание, и нестерпимую боль, и в то же время сильное чувство вины, смятение и неопределенность, месть, ярость и огромную злобу на весь мир…

– Вам-то что с того!? – вспыхнула Анаис, на этот раз покраснев от гнева, а не смущения. – Ну чувствую и чувствую, мои проблемы!..

– Ты не представляешь просто, какие это могут быть проблемы для окружающих тебя людей. Для близких и родных…

– Нет у меня уже ни близких, ни родных!..

– Ошибаешься, Анаис. Не будь такой категоричной. Ты всегда можешь найти их и приобрести. Но если ты не совладаешь со своими эмоциями, то произойдет катастрофа…

– Ну и пусть произойдет! – на этот раз Анаис вспыхнула по-настоящему, озарив избу диким пламенем, который с быстрой неестественной скоростью начал распространяться повсюду, переходя с одной стены на другую. – Не будет у меня ни близких, ни родных! Никому больше жизнь не испорчу!..

***

…Горячо. Душно. Весь воздух сгорел в бесконечно длинных столбах огня, кружащегося на месте, и сжигающего каждую клеточку ставшей уже бесплодной земли. Небо заволокло дымом и копотью, сквозь которые проглядывались кроваво-оранжевые отблески, будто бы облака наверху тоже горели.

Посреди всего этого безобразия и хаоса, всей этой ужасающей пламенной хтони выросла огромная широкая колонна огня – смерч, – засасывающая на своем пути пожарище и с бешенной скоростью несущийся куда-то вдаль и вершащий смерть всему живому. Что-то внутри этой колонны орало неистовым и яростным женским голосом, кричащем о страшной боли, ненависти и отчаянии…

***

…Анаис усиленно задышала и закашляла, с ужасом смотря на то, что она понаделала. В глазах ее горели языки пламени – отражение того, что творилось в избе на тот момент. От дыма они сильно слезились и болели. Яга развела руки, и из них во все стороны посыпались песок и земля. Огонь был потушен так же быстро, как и был разведен. Анаис с недоумением и страхом посмотрела на хозяйку. Кот, спрятавшийся под стол, злобно зарычал. Яга лукаво улыбнулась, подмигнула и сказала Анаис:

– Теперь-то мы знаем, какие силы природные тебе подвластны, – девушка посмотрела на нее беспомощно и жалостливо, не зная, что сказать в ответ. – Одевайся давай. И зови сюда следующую девчонку.

Глава IV

Ближе к ночи девчонки вынуждены были устроиться в небольшой землянке с не растопленной печкой. Было глубоко затемно, подруги по несчастью смертельно устали и собирать дрова да хворост и разводить огонь было уже поздно. Нар для сна всем не хватило – на застеленной соломой земле расположились Дара-Даренка, Анаис и надутая на весь мир Олеська. В очередной раз она была зла и особенно ворчлива по отношению к Ане, которая по своей княжеской нежной натуре спать на полу никак не могла.

От холода девушки, несмотря на сильную изнуренность и усталость, долго ворочались во сне, пока Машка в кромешной тьме не подала голос:

– Слушайте, а что в Вас бабушка Яга открыла? У всех же какая-то сила природная проявилась?..

– Ну да, – хрипло отозвались девчонки, одна из которых голоса все же не подала.

– …Я ее сову нечаянно в дымоход “сдула”. Бедняжка там так сильно застряла, что Яга долго и упорно пыталась ее оттуда вызволить метлой…

– Ну ты даешь, Машка! – мило хохотнула Ванда. – Назвать филина совой, ха!

– Да с чего бы мне в них разбираться? Я только в пряже хорошо понимаю да готовке…

– Ванда, а у тебя как вышло устроить такой потоп?

– Не знаю. Яга мне говорила, что во мне слишком много злости на батьку с мамкой и жалости к ним. Я не выдержала и стала изливать ей душу. Всякие разные гадости про них наговорила, что стыдно мне сейчас стало. А потом так заревела, что не могла сдержать своих сил. Еле выплыли…

– Да! А изба еще как на месте затанцевала, чтобы воду всю из себя вылить, мы смеялись до колик…

– И ничего ты не гадости про них говоришь! Судя по тому, что ты нам рассказала…

– Ну и не должна была я Вам такое говорить, – категорично заявила Ванда. – Они все-таки родили меня, дали кров, кормили…

– Что ж ты таких беспробудных пьяниц и любишь, получается?

– А, получается, что и люблю! – с вызовом произнесла Ванда. – Хоть и пьяницы, хоть и лупили меня. Кто их еще кроме меня любить-то будет?! Лучше ты, Даренка, расскажи о своих силах!

– У меня так же, как у тебя, Ванда, водная стихия, – отмахнулась девушка. – А вот мне интересно, что за грохот был в избе, когда там Анька была. Мы аж все упали.

– Бабушка сказала, что мне подвластны ветер и погода. А удар был от того, что я платье свое на части разорвала.

– Эк, зачем ты платье-то уничтожила?!

– Ну, – замялась девушка. – Оно мне не нравилось просто…

– А у тебя, Анаис?

– Огонь, – она была немногословна и все еще в большом смятении после сегодняшнего дня.

– Ого! Опасная ты. От того ли у тебя волосы рыжие?..

– Давайте, Аньки, мы Вас будем называть по Вашим стихиям, – весело предложила Машка. – Анька Огонек и Анька Ветерок…

– Как-то по-глупому звучит…

– Ну предложи свое тогда!

– Не предложу, иди ты лесом!

– Даренка, пойду и тебя с собой заберу!

– А вот, получается, что Аньки прямые друг другу противоположности…

– И вовсе мы не противоположности, – с наигранным возмущением произнесла Аня. – Даже наоборот. Анька огонь разведет, а я его поддержу.

Анаис усмехнулась.

– Ну и где этот Ваш огонь?! – пробурчала Олеська. – Трындеть – не мешки ворочать! Я тут битый час уснуть пытаюсь, так еще и Вы тут со своими разговорами…

– Олеся, заноза ты в заднице, хочешь – поменяемся? – воскликнула Ванда.

– Ну уж нет, с тобой не поменяюсь!

– А чего так?

– Тебе и так в жизни досталось, пусть хоть сон у тебя лучше будет.

– Все, девки, Олеся права. Спать пора! Заканчиваем с разговорами, а то мы так никогда не уснем.

***

Сон к Анаис приходить не хотел, и она постоянно ворочалась из стороны в сторону. Кто-то из девчонок тихонько посапывал, кто-то посвистывал, а кто-то и вовсе издавал легкие храпы. Не думала Анаис, что девушки так умеют. Мыслей в ее голове в тот момент было слишком много. Сердце щемило, а в душе что-то лежало тяжким грузом и тянуло за собой на самое дно. Анаис то и дело прерывисто вздыхала, ежилась не то от холода, не то от какого-то внутреннего непонятного стыда. Думала она опять о том, что было бы лучше, если бы она осталась у дядюшки. Периодически она вспоминала при этом и о возможной грядущей свадьбе с ним на случай, если бы она не сбежала из Ольха, но сразу же после этой мысли ей в голову, будто нож в спину, вонзались последние слова любимого ею человека. Анаис шмыгнула носом, собираясь заплакать от боли, как вдруг услышала Анин шепот:

– Пс, Анька, не спишь?

– Не сплю. А ты? – на автомате сказала Анаис, не понимая, насколько глупо прозвучал ее вопрос.

– Ну, как видишь, нет.

– Ты чего?

– Ты же хотела услышать от меня правду. Точнее, всю историю.

– Да, точно, – у Анаис перехватило дыхание от ожидания рассказа.

– Это был Вацлав, воевода. Защитить меня было некому. Отцу было все равно, он устроил очередной кутеж. Да и я не понимала, что тот со мной делал. Мне было семь.

– Зрящий, какая… – у Анаис на глазах, которые с ужасом смотрели в темноту, выступили слезы, она зажала свой рот рукой, не зная, что сказать.

– Да-да, понимаю, – с наигранным равнодушием ответила Аня. – После того случая Вацлав всем рассказал об этом. Обо мне пошла дурная молва. Мой отец тоже пытался… Я так похожа на маму, он говорил…

– Тот охотник не просто так тебя отпустил?

– Тот охотник не просто так меня отпустил.

Воцарилось молчание. Анаис не знала, что сказать, а Ане будто бы больше нечего было добавить.

– Почему ты так стыдишься этого? Почему смущаешься?..

– А ты бы как на моем месте думала об этом?

– Но ты же не виновата.

– Я понимаю, – глубоко и прерывисто вздохнула Аня. – И в то же время не понимаю этого. Такое унижение. Никому не представить. Чувствую себя грязной…

– Анька, ты самый чистый человек из всех, что я видела!.. – воодушевленно произнесла Анаис.

– Спасибо, Аня! – счастливым голосом сказала подруга и пискнула от неожиданности. – Мой любимый братец обзывал меня шлёндрой…

– Сам он шлёндра! – буркнула Анаис. – Ты меня извини, конечно, но знаю я, слышала точнее, чем они с твоим отцом в своих походах занимались…

– Но он же душевно болен был…

– Слишком много им оправданий!

– Ладно, Анька! Когда-нибудь я это пойму и приму обязательно. Мне нужно дорасти до этого. Спать пора! Сладких снов!

– Спокойной ночи, Аня!

***

– Беги, Анаис! Прошу тебя!

***

– Аня-Аня! Что случилось!?

Анаис внезапно проснулась и села, раскрыв широко заплаканные глаза и задыхаясь. Позади нее была Аня, слегка приобняв и ласково поглаживая подругу по спине. Анаис заревела, закрыла лицо руками и уставилась в грудь Ане. Подруга стала быстро гладить ее по спине и нежно, почти по-матерински приговаривая:

– Ну чего ты, Анечка! Все хорошо, ты здесь, ты со мной. Тссс!

Анаис громко шмыгнула носом, отчего Олеся во сне повернулась и зачавкала, затем девушка прерывисто вздохнула и заплакала еще сильнее, обняв подругу в ответ.

– Хочешь, я с тобой досплю? – озабоченно предложила Аня. – Хорошо?

Анаис по-детски закивала головой, и подруги улеглись на землю, крепко обнявшись, согревая друг дружку своими телами, нежностью и заботой. На этот раз Анаис обошлась без снов. До самого утра.

Глава V

– Итак, красавицы, Вы, наверняка, уже поняли, почему я Вас здесь всех вместе собрала?

– Обучать колдовству?!

– Было бы здорово!

– Да!

– Вы почти правы, девки. Но сегодня я Вас учить пока не собираюсь…

– Что же тогда?!.

Шестеро девушек шли гуськом по лесу за хозяйкой того волшебного мира иллюзий, в который они недавно попали. Когда Яга проходила мимо огромных лиан вьюнов, растущих меж деревьев и полуразрушенных колонн, их малиново-розовые бутоны раскрывались и становились еще больше, тяжелее, из-за чего стебли прогибались сильнее и сильнее и порой касались голов самых высоких из всей группы – Ани, Анаис и Олеськи. Вдалеке со стороны пруда послышался звонкий и задорный женский хохот. Вместе с тем сверху можно было различить уловимые дребезжащие звуки. То были сойки, маленькие светло-бурые птички с голубыми перышками по бокам.

На лицах всех без исключения девушек было заметно волнение от предвкушения длительных интересных разговоров. Немудрено – не каждый день их хотели обучить магии.

– Я собираюсь ввести Вас в “мой мир”, – спокойно произнесла женщина.

– А мы разве… не в Вашем мире уже? – удивилась Маша.

– Не о том речь, Машенька. Я как бы… хотела рассказать Вам о том, откуда идут ноги у колдовства…

– Разве не от природы?

– И да, и нет… Мы черпаем магию извне и изнутри самих себя. При чем то, что внутри нас, дает самое сильное чудо.

Все началось с того момента, когда появилась Явь. Быть может, кто-то из Вас знает о Богине Жаре?

– Она противопоставляется Богине Маре, так? – неожиданно пропищала Аня.

– Да, именно так. А о ее ипостаси кто-нибудь знает?

– Лилит, демоница, – уверенно ответила Ванда. Девчонки повернулись в ее сторону и недоуменно на нее посмотрели. – Чего Вы, не знаете? К нам в дом все время забредали собутыльнички-студентики. Так там такая филовсовфия была!.. Все-то их запретное интересовало. Одного студентика даже повесили. Товарищ сдал за очередной филовсовфией. Списать, видимо, на экзамене не дал.

– Да, девки, – усмехнулась женщина, – говорить о магии никому нельзя. Ванда, думаю, усвоила это раз и навсегда.

– Какой же это товарищ?! – удивилась Дара. – Товарищи своих не сдают!

– Дак они товарищи, покуда пьяные, – пожала плечами Ванда. – Покуда они трезвые, все друг друга сдают. Если, конечно, вспоминают, о чем они на пьяную башку беседовали…

– Так-так, мы отвлеклись, – поспешно прервала монолог Яга. – Что же ты, Ванда, знаешь про Лилит?

– Что она первая жена Ивана… Она родила от него сына. А потом от другого демона, Самаила, нарожала демонят… Сожгла Навь, образовала Явь и стала вместе со своими двадцать с чем-то сыновьями и новым мужем править этим миром…

– Грубо, упущено много моментов, но в целом да. Если Вы захотите поподробнее узнать о сотворении Яви – прошу в Библиотеку Леса. Я же расскажу об этом вкратце.

Когда-то давным-давно Богиня Жара и Богиня Мара правили двумя мирами – Правью и Навью. Две противоположные натуры не смогли найти общий язык, а потому старались избегать сферы влияния друг друга. Мара остерегалась Жары еще и потому, что сила ее была столь велика и хаотична, что могла разрушить абсолютно все, сотворенное огромным трудом. Поэтому Мара вместе с ангелами Прави стерли ей память, создали ей мужа, Ивана, и подменили воспоминания. Однако Жара чувствовала неладное, а потому, когда соблазнивший ее змей-демон Самаил рассказал о прошлой ее жизни, она всем своим разочарованием и яростью сожгла Навь. Огонь положил начало Яви и всему живому.

Ангелы разгневались и изгнали свою Богиню из Прави, а потому стала она демоницей, то бишь падшей. Азазель, сын ее, вернул в Правь демоницу лишь на время – хотелось Лилит помочь нынешней жене Ивана обрести свободу и спокойствие, но просчиталась. Мария, вторая его жена, оказалась на редкость послушной рабой своего мужа, а потому и Ивана потащила за собой.

Ангелы прогневались и на Первых людей и изгнали их навсегда из Прави. Азазеля постигла та же участь, и принял он свою демоническую ипостась.

Явью стали править Лилит, муж ее, Самаил, и их сыновья. Двадцать три демона, включая демона Азазеля, отвечали за определенную сферу влияния. Они же покровительствовали низшим демонам: детищам природы либо тем, кто не нашел спокойствия после смерти, тем, кого не приняла Навь. Люди шли к ним за помощью и считали своими “Богами”.

Мир имел целостную структуру и единый народ, разговаривающий на одном языке. Для устранения любого возможного беспредела на территориях, освоенных людьми, демоны сторон света правили и следили за своей частью мира. Амаймон отвечал за южные земли, Паймон – за Запад, Ориенс – за Восток, а демон Эгин правил Севером. Некогда звание “демона” носило почетный характер. До поры до времени.

А дело вот в чем. Ангелы, изгнав Лилит раз и навсегда из Прави, вершили над ней свой негласный суд, и в наказание вынуждена она была нести “ауру” и рожать только демонов-сыновей. Каждый последующий демон нес определенную ему “ауру”, которая так или иначе приводила к негативным последствиям для окружающих. Со временем люди возненавидели тех, кого некогда считали своими Божествами, и отправили на плаху. Это была первая причина раздора между людьми и демонами.

Второй причиной была обыкновенная человеческая злоба, алчность и жажда власти. Среди людей зрели внутренние конфликты, несогласия друг с другом, недопонимания, связанные прежде всего с культурной обособленностью. Они начали все больше и больше отдаляться друг от друга, чему демоны сторон света всячески препятствовали. Начались крупные кровавые междоусобицы, которые привели к разобщенности и самих демонов в частности. Затем люди, почувствовав едкий и приятный вкус крови, убили и их, возжелав править себе подобными лично. Собственно, в этом и заключалась “аура” Амаймона, Паймона, Эгина и Ориенса: правя отдельной частью света, они создали малейшие условия для обособленности людей, что и привело к тому, что мы видим сейчас. Люди перестали быть едиными, и друг друга равными себе они не считают.

Лилит же закончила путь и потеряла свою “ауру” с рождением дочери. Тогда-то она избавилась от своей демонической натуры.

Что сейчас, что тогда настали тяжелые времена для демонов. Их стали нещадно истреблять и подвергать унижению. Несмотря на то, что высших демонов-сыновей уже всех давно убили, продолжается изничтожение низших демонов, которым они покровительствуют. Хотя они как раз никакой “аурой” не обладают. Но в этом людская натура и наблюдается. Эти существа, в их глазах, идеальные козлы отпущения, над которыми всегда можно как следует поиздеваться…

– А кем в этом мире приходятся ведьмы? Они тоже низшие демоны?

– Нет. Ведьмы и колдуны – это все, кто так или иначе черпает силу из окружающей их природы. Это может делать каждый человек или демон, но каждый по-разному, в зависимости от того, насколько близко тот или иной человек или демон будет расположен к природе. Некоторые, особенно сильные, ведьмы и колдуны отдаются во служение высшему демону. Или низшему, бывают и такие случаи…

– А откуда в принципе в природе магия и колдовство?

– Очень хороший и правильный вопрос, Даренка! Дело все в том, что, когда Лилит сотворила Явь, ее природу, то отдала большую часть своих сил и энергии на ее формирование. Все, чем мы дышим, что осязаем и вкушаем, все это – плоды ее внутренней божественной магии, с которыми она так любезно с нами поделилась. Настоящая ведьма, настоящий колдун умеют чувствовать и ощущать колдовство повсюду. Кроме того, демоны-сыновья Лилит также внесли свою лепту, и немалая доля их силы и энергии находится в окружающем нас пространстве.

– Бабушка, а можете рассказать нам об этих демонах-сыновьях? – непривычно оживленным голосом спросила Аня.

– Что ж… – тяжело вздохнула женщина. – Всех и не упомнить… Расскажу о некоторых. Про демонов сторон света я уже сказала…

– Азазель! – уверенно воскликнула Ванда.

– Ну Азазеля, думаю, все уже знают, – слегка усмехнулась Яга. – Он является демоном пространства и времени. Может перенести кого угодно не только на другой конец мира или вообще в другой мир, но и переместить в более ранний или поздний временной промежуток. Верфур или Король-Водяной, покровительствует стихии воды, а также низшим демонам и демоницам: малым водяным, шутовкам, русалкам, болотницам и самовилам. Под защитой демона красноречия, Белиала, находятся всевозможные упыри и вурдалаки. Вазин, ремесленный демон, берет под свою опеку полудниц и пасечников… Хм… Что-то на языке вертится… Точно! Лешие находятся под покровительством демона земли Агареса, волхвы – демона исцеления и по совместительству стихии воздуха, Лерайе; птицы-падальщики – птичьего демона Мархиатоса. Демон, отвечающий за мор и другие болезни, Мавок, предводительствует над полуночницами, банниками и болотниками. Ситрилет, демон любовных дел и взаимоотношений, покровительствует кикиморам и стригоям… Хм… Что-то больше не вспоминается…

– А домовые?..

– Домовым покровительствует демон благополучия… Но вот имя я его не помню.

– А жердяи?

– Хм… если не ошибаюсь, то Баалзевул… Демон отчаяния. Один из самых опасных и сильных сыновей Лилит. Возможно, после Азазеля. Они оба никогда и не ладили меж собой… Так же я вспомнила про Даносена, демона с двумя ликами, который берет под свое руководство волколаков и двоедушников… И все… Больше не помню. Но я не всех перечислила, имейте ввиду. Хотите больше о них узнать – ступайте в Библиотеку Леса за ответами.

– Бабушка, а как же ведьмы и колдуны служат демонам, если их всех давным-давно поубивали?

– Странно, девки, что Вы этим вопросом сразу не задались. А ведь он действительно хорошо поставлен. Я объясню. Надеюсь, Вы знаете, куда отправляются души людей после смерти?..

– Праведные души – в Правь; неправедные – в Навь.

– Ну почти, опять грубовато сказано. Души не праведные, души эти жили свою жизнь по законам Прави. Немного разные вещи. Но в целом, да. Как Вы уже знаете, всем демонам вход туда заказан. Остается Навь, только вот какая загвоздка – туда, вдоль Смородины-реки, в путь-дорогу провожает всегда Богиня Мара. Но у нее, особенно после того, как часть Нави была уничтожена, появились вполне разумные опасения по поводу как самой Лилит, так и ее сыновей, а потому дальше Мара никого из них не пускает. Получается странная ситуация. Демоны застряли между Навью и Явью. Им и вернуться обратно тяжело. Но их можно призвать. Не советую этого пока что Вам делать, ежели в живых хотите остаться.

Что касается низших демонов, то с ними намного сложнее. Большая их часть при жизни были людьми, но умерли насильственной, или слишком неожиданной смертью, или сами себя порешали… В любом случае непонятно, то ли их Мара не пускает дальше, и они застряли меж мирами, как их покровители, то ли их что-то сильно удерживает в мире Яви… А какие-то низшие демоны, такие, как кикиморы и домовые, возникли в результате мощного энергетического всплеска, который и привел к этим новым формам жизни. Поэтому их и называют детищами природы, потому что из природы они и родились.