Текст книги "Блуждающие огоньки (СИ)"

Автор книги: Аполлинария Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Как много нового и запутанного…

– Но очень интересного! – воскликнула Аня.

– А когда мы начнем колдовать?!

– Всему свое время, девки. Скоро. Вы пока подумайте над тем, что я Вам рассказала. Захотите ли Вы связать с этим свою жизнь? Быть может, Вы вообще захотите отсюда уйти раз и навсегда, как только поправите свое здоровье, и больше никогда не вспомните о том, что здесь увидели и услышали, – с этими словами женщина устремила многозначительный взгляд в сторону Анаис.

Девушка смущенно посмотрела вперед: сидящий неподалеку заяц-рысак, который до этого беззаботно грыз кору у березки, неожиданно навострил свои длинные ушки, услышав приближающуюся группу девчонок, и убежал сверкая пятками. Анаис растерянно повернула голову в сторону подруги, надеясь найти в ее взгляде ответ на внутренний, терзаемый ее последнее время вопрос. Но Аня отстраненно посмотрела на нее и загадочно улыбнулась, заставив тем самым Анаис задаться еще большим количеством вопросов.

Глава VI

– Анька. Анька! Давай убежим отсюда!

– Что, прямо сразу? – недоумевала Анаис.

– Да нет, ты не поняла, – озорным голосом прошептала Аня. – К озеру. Подальше. Разве не хочешь искупаться?

– А давай!

Аня хитро улыбнулась, схватила подругу за руку и вместе с ней отбилась от группы девчонок, идущих обратно к землянке после первого урока бабушки Яги. Бежали они сквозь лесок туда, откуда слышен был запах свежести и сырости, откуда доносился звонкий женский смех. При приближении к водоему хохот усиливался и стал таким заразительным, что подруги сами невольно рассмеялись.

На ветвях раскидистой серебристой ивы, неестественно и даже немного жутковато выгнувшись, сидели длинноволосые с венками из рогоза, рясок, кубышек и кувшинок три бледно-зеленые русалки, вальяжно закинув ногу на ногу. Завидев подружек, несущихся прямиком к водоему, те разом перестали смеяться и лишь лукаво улыбнулись им вслед и переглянулись. Девушки зашли в озеро по колено, слегка намочив подолы своих коротеньких платьишек, и принялись брызгаться и игриво толкаться. Своеобразная девчачья игра: кто первый упадет и промокнет с головы до ног, тот проиграет. В какой-то момент Анаис все-таки сильно толкнула свою беловолосую приятельницу, чем окончательно уронила ее в воду, а затем заливисто расхохоталась от вида того, как Аня протирала глаза и пыталась распутать свои густые волосы. Анаис от смеха не заметила, как что-то под водой резко схватило ее за ноги и потянуло на дно. Заверещав от страха и неожиданности, она не смогла удержать равновесие и оказалась с подругой в одинаковой ситуации. Теперь уже Аня хихикала над ней, затем к ней же присоединилась вынырнувшая русалка, на волосах которой навсегда застряли камыши и мертвые стрекозы.

– За что!? – наигранно обидчивым голосом запротестовала Анаис, выжимая воду из волос.

– Ради забавы, – заигрывающе ответила русалка и хихикнула. – Вы разве не за этим пришли?

– Так тебе и надо! – хохотнула Аня и посмотрела в небо.

– Не надо! Так нечестно!

– И что? И что!? Пусть так! Мы теперь в одной лодке…

Русалки, до этого отдыхавшие на дереве, лениво и осторожно спустились наземь, виляя бедрами, подошли к девушкам и помогли тем встать с илистого дна. После полученной благодарности за хоть и небольшую помощь зеленые демоницы нырнули в воду, а подруги поднялись на склон, где начинались редкие поросли травы, и сели на солнечной стороне. Аня грациозно устроилась, выгнув спинку и слегка закинув ногу на ногу, Анаис же сгорбилась в позе лотоса и устремила взгляд куда-то вдаль. Некоторое время они сидели так и молча загорали, периодически заводя отвлеченные светские разговоры о погоде и природе. Затем Анаис все же задала вопрос своей подруге:

– Тебе так нравится учиться? Ты так увлеченно слушала Ягу…

– Да, нравится, – с легким азартом произнесла Аня и лучезарно улыбнулась солнцу, осветившим ее и без того бледное личико. – Знаешь, ведь у моего брата были проблемы с обучаемостью. Учителя его били палками, он очень страдал и плакал навзрыд. У меня сердце в пятки уходило. Никто не хотел ему помочь, а требовали много. Тогда я решила обучаться вместе с ним, чтобы помочь ему с грамотой и числами. Днями и ночами мы сидели вместе и корпели над книгами. Я видела, как ему тяжело. А мне все это доставляло невероятное удовольствие: писать, считать, читать трактаты о Зрящем, легенды и сказки… Не представляю, каково людям, которым все тяжело дается. Мне их жалко.

– Ты такой хороший человек… – задумчиво произнесла Анаис, отстраненно разглядывая купающихся русалок.

– Доля корысти во мне все же имелась. Учиться я любила – это факт.

– И все же…

– Все же, – облегченно вздохнула Аня и посмотрела, прищурившись от света, на подругу. – Все же я хочу остаться здесь. Учиться магии, изучать историю сотворения мира… Мне кажется, я нашла то, что мне нужно. Прости, если я тебя расстроила этим…

– С чего бы тебе извиняться? Это твой путь, я здесь точно ни при чем.

– Вдруг ты хотела… – Аня неловко запнулась и посмотрела на свои торчащие коленки. – Ладно, неважно. А ты? Тебе нравится учиться?

Казалось, Анаис решила пропустить вопрос мимо ушей. Она смотрела на веселящихся русалок, и хотела позаимствовать у них радость, но не могла, к сожалению. Аня смотрела в сторону, пунцово зардевшись и не решаясь повторить вопрос заново. Ее подруга прижала ноги к себе, обняла их и положила подбородок на коленки, затем вздохнула и, наконец, ответила:

– Единственный человек, с кем мне действительно нравилось учиться новому, был Роггвер. Он учил меня тактике боя, охоте, выживанию… Он очень обо мне заботился, такой хороший. Я его всем сердцем полюбила. Не хотела с ним расставаться, поэтому, когда уходила из деревни, подсунула ему записку… Я в глубине души надеялась, что он действительно пойдет вместе со мной, хотя и говорила себе, что просто с ним прощаюсь. Но нет, я радовалась, когда он решил идти со мной. Зачем?.. – Аня молча, с безмерной жалостью посмотрела на подругу. – А потом, когда дело совсем было худо, спас мою жизнь ценой своей. Видимо я и не любила его вовсе, раз так с ним поступила. Пошла бы своим путем, а его оставила в покое…

– Значит, он тебя сильно любил, раз спас тебя.

– Да лучше бы… – Анаис слегка шмыгнула носом, прижала плечи к шее и стиснула губы. – Лучше бы нашел себе потом другую зазнобу и жил бы с ней припеваючи… Что мне от его смерти?

– Ну так это его выбор, – спокойно произнесла Аня, пожав плечами. – Если любишь, то прими это. У каждого должен быть свой выбор. Он решил тебя спасти. Это ему было важно. Я ведь тоже не хотела отпускать своего брата на войны, но я видела, как ему это нравилось. Это было хоть что-то, что у него хорошо удавалось. Я могла повлиять на это, ведь все-таки старшая сестра как-никак. Но не стала. Наверное, это для них было очень важно. Нам остается только это принять.

– Не знаю, как это принять…

– Наверное, все же стоит отвлечься, и найти себя еще в чем-нибудь. Попробуй…

Договорить Аня не успела – к ним неспешно бежала шутовка Ива, улыбаясь во весь свой некрасивый рот коричневыми зубами.

– Ива, здравствуй! – приветствовали подружки.

– Здравствуй-здравствуй, лапушки! Никак случайно здесь оказались…

– Не случайно, – лукаво произнесла Аня.

– Я вас обыскалась. Яга решила, что Вы потерялись, – нарочито серьезно произнесла шутовка, нахмурив густые брови, а затем рассмеялась, похрюкивая. – Ладно-ладно, я все понимаю.

– Ива, а вот скажи (забыла спросить об этом Ягу), каждый высший демон за что-нибудь да отвечал, так? – неожиданно оживилась Анаис.

– Так, – с некоторым вызовом ответила шутовка.

– А что делала Лилит? – Аня недоуменно посмотрела на подругу, а затем с интересом уставилась на ее оппонентку.

– Что же ты у Яги об этом не узнала?

– Забыла, я же сказала уже…

– Лилит – матерь всего. Мне кажется, этого достаточно. Но если Вам и этого мало, то Лилит призывает сыновей-демонов без последствий для себя.

– А кто-нибудь ее призывал? – включилась в разговор Аня.

– Пробовали, – пожала плечами Ива. – Затея каждый раз была обречена на провал. Она не приходила, а призывающий умирал в страшнейших муках.

– Почему так?

– Не знаю, девки. Может, ей никто так и не понравился. Может, ее просто невозможно призвать… Одно я знаю точно: придет время, когда Лилит вернется в Явь. И когда она вернется, то все должны будут готовы принять ее как владычицу, ибо от нее будет зависеть близость конца или, наоборот, зарождение нового мира.

– И когда это должно произойти?

– Не знаю… Говорят, что должно случиться много несчастья в одно время: мор, мировые войны, нищета. Сложные вопросы Вы задаете, девки. Айда, я Вас отведу обратно к Вашим подружкам!

– Ивушка, ты уж прости, но мы еще посидим тут, если ты не против, – заискивающе произнесла Аня и посмотрела на подругу.

– Да, Ива, скажи Яге, чтоб не беспокоилась, – подтвердила Анаис. – Мы не заблудились, и к вечеру точно вернемся к девочкам.

– Ладно, девки, отдыхайте, – с этими словами шутовка удалилась из их поля зрения.

– Я, наверное, останусь здесь на неопределенный срок, – твердо заявила Анаис. – По крайней мере точно до того момента, пока Хим не встанет на ноги и не выздоровеет… Да и мне просто некуда идти. Точнее, я не знаю, куда.

– Значит, надо остаться, собраться с мыслями, – понимающе произнесла Аня. – Как она кстати сейчас?

– Уже лучше, – неуверенно ответила Анаис. – Но встает с трудом, быстро падает. Устала, бедняжка, я ее так замучила. Пойду к ней сейчас, посижу рядом с ней.

Аня кивнула, поднялась, стряхнула с себя песок и произнесла:

– Ну а я тогда в Библиотеку Леса загляну. Не буду терять ни секунды пребывания здесь.

***

Махнув двуручным топором в сторону огромного серебристого чудища с расслаивающимися чешуйками по всему телу, издающего противные хлюпающие звуки, он разрубил болотника пополам, отчего туловище его с громким всплеском упало на воду и беспомощно заверещало; из ног же вылез новый монстр, который изверг в сторону своего “палача” огромную кучу тухлой жижы рвотного цвета. Уставший, расцарапанный в кровь юноша с длинной каштановой гривой волос, промокший с ног до головы в вонючем склизком месиве, держал топор у земли так, будто готовился принять свою злую участь. Чудовища наступали в его сторону, когда на него неожиданно упало тяжеловесное тело одного из их собратьев и придавило его к болотистой земле. Юноша сморщился от сильного давления и боли, но убирать мертвый груз не стал, а наоборот – “зарылся” поглубже и принял выжидательную тактику. Болотники набросились на тело своего сотоварища, хлестали уродливыми упругими ластами до зеленой густой “крови”, если эту жижу можно так было назвать. Однако, когда один из болотников все же прикоснулся к длинной острой штуке, торчащей из спины убитого чудища, тот заверещал, как резаная псина, испугав остальных монстров и посеяв панику настолько, что даже самые огромные и матерые из них бежали, сверкая пятками, или ныряли обратно в болото.

Прождав еще какое-то время, юноша с трудом, остатком своих сил скинул тело и выбрался из топкого места. Он вытащил ту самую острую штуку из болотника, невольно спасшего ему жизнь, которая оказалась серебряной стрелой, покрытой дурно пахнущей жидкостью травянистого цвета, повертел ее и судорожно вздохнул. Таща за собой топорище, как неподъемное бремя, в одной руке, а в другой сжав стрелу, он плелся куда-то, еле-еле переставляя одну ногу за другой. Шел он по чьим-то девичьим следам, которые на грязной земле были очень хорошо различимы.

Глава VII

В лесистой части иллюзии бабушки Яги средь широких высоких вязов, увенчанных густой серебристо-зеленой мозаичной кроной листьев, и стройных, скромненьких, словно невинные девицы, березок вольготно расселись юные колдуньи, одни – в позе лотоса, другие – прижав ноги к груди и облокотившись о дерево, и только Аня, как самая настоящая княжна, приосанившись, вытянула свои худенькие ножки вперед. Между ними туда-сюда бродила Яга собственной персоной; с ветки особо крупного вяза ей вслед ухал потрепанный филин, изредка с каким-то еле уловимым неодобрением и недоверием поглядывая в сторону русоволосой Машки. Она, встретившись взглядом с недовольной птицей, напряглась, подскочила, да так, что ее не по возрасту большие, пышные груди весело заходили ходуном, и показала ему язык. Пока Маша с филином обменивались локальными “любезностями”, Яга вещала остальным:

– Как Вы знаете, мы собрались здесь для того, чтобы научиться творить искусство, данное нам природой и Лилит, Матерью Всего Живого. Я не собираюсь посвящать Вас в тонкости; если Вам интересно что-то конкретное – добро пожаловать…

– … в библиотеку леса! – с некоторым энтузиазмом хором закончили за учительницей девушки.

– Верно! – кивнула Яга. – Моя задача – направить Вас на нужный путь, научить Вас пользоваться своими силами, работать со своим внутренним “Я”, применять его себе на благо. Помните также, девки, что не стоит переусердствовать в своих эмоциях и мыслях, когда будете творить магию. Сильные чувства, разумеется, дают самое сильное волшебство, но еще и сводят с ума. Известный создатель скатерти-самобранки, Якоб Вишнявский, работая над своим детищем, окончательно спятил и в порыве сумасшествия умер… Маша, оставь в покое Генерала! – Маша, снова тряся своим достоинством, ахнула от неожиданности, покраснела и повернулась в сторону Яги. – Что ж, девицы, начнем! Располагайтесь так, как Вам удобно, и вспомните тот самый момент в Вашей жизни, который оставил у Вас довольно сильное впечатление…

Девчонки поерзали на своем месте от нетерпения и задумались; некоторые, Аня и Дара, например, закрыли глаза, Олеся нахмурила брови и спрятала шею за своими массивными плечами, Машка уставилась снова на несчастную птицу, а Анаис устремила свой взор на березу. Ах, сколько воспоминаний связано с ней!.. Она даже слегка улыбнулась. Подумала о Нем. И через мгновенье улыбка ее исчезла с лица. В голове прокручивалась одна и та же фраза, которая не давала спокойно спать Анаис в течение последних дней. Фраза, которая вновь и вновь возвращала девушку к воспоминанию о том, что она больше Его не увидит. Никогда. О том, как она бросила Его на произвол судьбы, погибать от рук бесчисленных свирепых дурно пахнущих чудовищ, которые скорее всего уже много раз осквернили Его бездыханное тело. И в этом виновата только… Анаис.

Береза вмиг заполыхала ярким пламенем, и рыжеволосая девушка будто бы пробудилась ото сна. Филина уносило куда-то далеко вихрем; к нему присоединилась пробегавшая на свое несчастье худосочная белка. Они стремглав летели далеко от девушек, с силой врезаясь попутно в ветви других деревьев. Под ногами у девчонок внезапно образовалась вода, покрывавшая их лодыжки, а из-под Олеси землю слегка трясло, и сформировалась небольшая трещина, куда в небольших количествах стекала вода. Сидевшая рядом с Даренкой Аня была облита, словно из ведра, с головы до ног водой, а саму Дару отбросило влево мощным невидимым ударом. Яга смотрела на это с непоколебимым спокойствием, расставив руки вширь; ветви вяза потянулись к летящим белке и филину Генералу, крепко-накрепко “схватили” зверушек и вернули их на прежние места; сверху посыпался песок, который моментально вобрал в себя всю воду и потушил горящую березу.

Девушки тяжело встали с насиженных мест, стряхивая с платьев и головы песок; Дара с трудом доковыляла до остальных, пока Аня тщетно пыталась выжать из своих густых белых волос всю воду. Яга обвела учениц взглядом, убедившись, что все на месте, и объявила:

– Не удивлена. Нет, конечно же, из года в год одно и то же – все сильные воспоминания направлены только на разрушительную магию, но ни разу никто не творил во имя созидания. Природа нам дана не для того, чтобы ее портить, и не для того же мы здесь находимся, чтобы вмиг устранить труды и страдания нашей Матери. Мы учимся творить, а не убивать. А для этого нужны хорошие эмоции, сильные добрые чувства. Не смятение, злость и отчаяние…

– Да нет у нас других чувств, что Вы от нас хотите-то!? – съязвила Олеська, недовольно скрестив руки на груди.

– Ко мне, Олеся, ни одна девочка не приходила от большого счастья и прекрасной чудесной жизни, – ответила Яга, холодно и бесстрастно посмотрев прямо девушке в глаза, отчего та вынуждена была отвести взгляд в сторону. – Разрушение – это низкая магия, несерьезная, но очень опасная. Ее легко творить, к ней легко прийти. Но мы работаем на благо природы, и не должны ее калечить. Я понимаю, что каждая из Вас столкнулась с не меньшим отчаянием и злом, Вы оказались в непростой жизненной ситуации, и я Вам от всей души сочувствую, но Вы должны научиться видеть хорошее в плохом, а иначе сойдете с ума и вдобавок ко всему еще мир уничтожите. Поговорим наедине с Вами, девки, по очереди…

***

– Посмотри на меня, Анаис, – девушка взглянула Яге прямо в глаза с некоторым вызовом, но женщину этот взгляд нисколько не зацепил и не испугал; она с упорством и холодным расчетливым спокойствием смотрела Анаис в ответ, пока та все же не опустила глаза, не выстояв в этой “игре”. – Ты пытаешься казаться сильной, стойкой девицей. Но твоя эмоциональность выдает в тебе непомерную слабость.

– А с чего Вы решили, что я эмоциональная? – грубовато спросила Анаис, улыбнувшись с легкой издевкой.

– Все твои поступки, твоя манера речи, даже то, как ты смотришь на меня и на других окружающих тебя людей, рассказывают об этом. И не закатывай глаза, пожалуйста, когда с тобой пытаются договориться…

– Я не закатываю глаза!..

– Анаис, – сухо улыбнувшись, произнесла Яга, – посмотри на меня, пожалуйста, и скажи сама, что ты чувствуешь. Доверься мне…

Анаис стояла, сжав кулаки настолько сильно, что костяшки ее пальцев хрустели, держа черты своего лица в напряжении так, что миловидная и красивая мордашка ее явила облик взрослой уставшей от жизни женщины с грубыми морщинами на лбу и носогубными складками. Если бы кто-то знал, что она чувствовала в последнее время; все ее внутренние органы были словно изранены и пытались восстановиться, спина и ребра изо дня в день жутко ныли. Ощущала себя Анаис умирающим зверем, но вместо того, чтобы просить о помощи, девушка только и делала, что огрызалась, не доверяя никому, боясь, что ее наивность добьет ее окончательно.

– Я ничего не чувствую, бабушка, – натянуто произнесла Анаис, и уголок ее рта слегка приподнялся в презрительной манере. – Все со мной хорошо.

– Нет, Анаис, это не так, ты сама это знаешь. И не надо врать ни мне, ни самой себе. Я вижу, что ты очень добрая девушка, способная на высокие поступки, но твое сердце будто бы разбито. Отчего – остается только предполагать. Но сейчас у тебя превалирует чувство вины и злость на саму себя, которая съедает тебя изнутри. У тебя, честно скажу, самая опасная и непростая магия. Такие зажигательные и яркие люди, как ты, редкость, и появляются раз в несколько сотен лет…

– Были еще такие же люди с моей магией?

– Были…

– Что с ними стало?

– Они… – Яга запнулась, тщательно обдумывая ответ.

– Только честно, пожалуйста.

– Они сгорели. Не совладали со своей силой. Их часто использовали себе во благо представительные люди с огромной жаждой власти и крови. Огонь имеет большую разрушительную силу…

– Зачем же мне тогда заниматься магией, если я так опасна?

– Как раз наоборот… Я учу Вас созидательной магии, а без меня ты быстро можешь сгореть. Поэтому позволь помочь тебе… Анаис, не закатывай глаза, перестань! Я могу дать тебе зелье Миротворца… Анаис! Если не доверяешь мне, я могу дать формулу… Ана…

Женщина не договорила, лишь вздохнула на последнем слоге. Трава под ее ногами была попросту сожжена, а Анаис, сильно нахмурившись, с горечью в голосе сообщила:

– Да не нужна мне никакая помощь! Это другим помощь нужна, а не мне. Сгорю и сгорю! Так мне и надо, значит!

***

Плетясь по уже еле уловимым небольшим следам ног, принадлежавшим какой-то девочке, исхудалый юноша с гривой каштановых запутанных волос, промокший с головы до ног в желто-зеленой слизи и державшийся за глубоко расцарапанный бок, с трудом переставлял одну ногу за другой. Он, наконец, выбрался из болотистой местности в лесистую; быть может, кажется, что герой попал в более безопасное место, которое не кишело уродливыми и опасными монстрами, однако же леса представляли не меньшую, а, возможно, даже большую угрозу для жизни уставшего, изголодавшегося, потерявшего много крови человека. Широколиственные леса княжеств Промежное и Муровое стали приютом для леших, всевозможных русалок, завлекающих охочих до романтики мужчин и стариков, злостных одичалых кикимор, по своему признанию ненавидящих весь мужской род, ырок и волколаков; кроме того нельзя было забывать, что в лесах всегда были и будут голодные, сильные, быстрые, готовые выгрызть или вспороть глотку любому ради собственной шкуры кабаны, волки и лисицы. А под ногами невнимательного путника всегда могут проползти ужи и гадюки, положившие бы конец любому незадачливому везунчику. В общем, лес был едва ли не самым рискованным во всех планах местом передвижения. Но самой главной опасностью здесь все равно будет Царь леса: бурый, оттого и угрожающе незаметный средь множества деревьев, ростом с двух невысоких людей, тяжелый и по-настоящему наводящий ужас. Стоит ли надеяться на хороший исход?

Юноша с прерывистым хриплым дыханием понимал это, оттого был безмолвен и шел крайне осторожно. На зарослях малинника увидел он нечто странное: часть кустарника была будто аккуратно обрезана и просвечивала насквозь. Юноша, в глазах которого стала теплиться надежда, необычайно быстро для себя подошел к малиннику, протянул руку в сторону чудо-дыры и нащупал нечто материальное, вещественное, что он не видел, но мог спокойно взять. В ту же секунду услышал он тяжелый, раскатистый, громкий рев, от которого у юноши внутри все похолодело…