Текст книги "Блуждающие огоньки (СИ)"

Автор книги: Аполлинария Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава XXIV

Драконы. Сколько же небылиц и невероятных теорий было выдумано про этих загадочных свирепых тварей! Тварей, обладающих недюжинной силой, способных создать настоящий ад на земле, разумных, оттого и крайне опасных. Появление и полное тотальное исчезновение этих крупных рептилий с толстой и крепкой, как броня, чешуей, с крыльями и без них, но обязательно извергающих клубы пламени или ядовитые кислотно-щелочные выделения неизвестной природы, находящихся у самых истоков мироздания, обросло легендами и сказками.

В частности, многие считают, что драконы являются демонами одного из самых могущественных богов, Самаила. Объясняют свою теорию люди тем, что он же является змеем-искусителем, стало быть и покровительствовать он будет таким же змеям, как и он. Но кого же искушают драконы? Незадачливых зевак, ищущих несметные богатства в их пещере?

Народ гиннов, сегодняшние потомки которых живут в Водынском княжестве и севере Даландии, к огромным змеям относились то ли с трепетом и благоговением, то ли с великим страхом. Народ этот отличался своей невероятной свободолюбивостью, а драконов они считали тиранами, правящими в некотором внеземном царстве Сварг после своей гибели от рук смелых драконоборцев. Короля драконов звали Сварогом, что некогда обучил гиннов разведению огня и кузнечному мастерству. Наказал он им никогда не применять творения, вышедшие из горна, против его детищ, что часто кошмарили северный народ. Их огонь являл собой порабощение людей, что позволили себе бросить могучим змеям вызов. Погибшие от их магического огня воины перерождались в вечных рабов и попадали в Сварг, вынужденные служить им в месте, напоминающем жерло вулкана, без еды, питья и отдыха. Из раза в раз им задавали вопрос о том, что они выберут: настоящую смерть, после которой их душа полностью очистится от проклятья и обретет свободу, или оставаться рабом. Никто из них не мог выбрать ничего другого, кроме второго варианта, и никто не понимал, почему. Такое наказание им придумал Сварог. Реальность оказалась более поэтичной и трагичной. От того ли потомки гиннов готовы смириться с настоящими правителями-тиранами, что некогда всех имевшихся в изобилии и достатке драконов извели подчистую?

Кто-то считает летающих, огнедышащих ящеров повинными в сожжении значительной части Княжества Столичного и загадочной древней страны Валенебулы. Эти же люди не могут объяснить, почему же тогда большая часть драконов пали в результате тотального истребления этих земель?

Довольно интересна другая теория. Официально считается, что гигантские ящеры являются демонами под покровительством высшего демона богатств, драгоценных металлов и камней Сваргена или Асмогенти, что сам имел изначально облик великого, огнедышащего ящера. Он приставил их сторожить ценные залежи и сокровища у горных хребтов, из-за чего по великой иронии государства оказались крайне ограничены в своих ресурсах и богатствах. Жадные и алчные правители: короли, князья, бояре, графы, герцоги, цари, бароны, ханы – устроили охоту на стражей горных ценностей. В ход шло все: от рассказов о том, что ящеры являются угрозой человеческого выживания, а также похищают красных девиц в округе, как одних из сокровищ в их коллекции, до обещания выдачи наделов, земель и значительной доли тех богатств, что драконоборцы смогут вытащить из пещер. Кроме того, драконья кожа была одной из самых дорогих, крепких и лучших материалов для брони. Драконы, конечно, девушек могли похищать, но не обязательно молодых и прекрасных, да и скорее для того, чтобы ими хорошенько полакомиться.

Сокровища, что получали алчные государи из драконьего логова, было неизменно проклято. Они манили, притягивали, делали своих новых владельцев все более жадными и жестокими в своем стремлении заполучить как можно больше драгоценностей. К концу своей жалкой жизни они “обрастали” своей алчностью, злостью, яростью и страхом все потерять настолько, что приобретали крепкую толстую чешую, навсегда превращаясь в своих врагов, что чахли над проклятым златом, дарованным демоном Асмогенти.

С тех пор, как земли Столичного и Валенебулы были стерты подчистую, став так называемыми Мертвыми Землями, в мире не осталось драконов. Кроме одного. Воздух, напрочь пропитанный ядовитыми испарениями, в котором на любом его уровне все давно работало не так, как надо, некогда позволил вылупиться из яйца трехглавому мутанту. Его мозг был поделен на три головы, отчего мыслить здраво и самостоятельно он не мог, чем славились его могучие сородичи, что были разумом и логикой на порядок выше своих человеческих врагов. Мутант был совершенно нежизнеспособен. Он умер, чтобы вскоре воскреснуть вновь и стать безвольным рабом, ни живым, ни мертвым, способным лишь подчиняться воле более страшного чудовища, принося ему красивых и умных девиц. Оттого он был более опасным, чем его вымершие братья. Он не имел свободы и не мог умереть. Злая ирония или…

Теперь же его весьма смутно можно было разглядеть в небольшое узкое ланцетовидное окошко, напрочь грязное, запыленное и полуразбитое. Анаис резко очнулась в темном холодном месте, сильно напоминающем огромный склеп, жалобно застонав от тупой боли в голове. Она лежала, распластав ноги и руки, на ледяном каменном алтаре. Здесь создавался приглушенный свет, исходящий из редких окон и слабогорящих настенных канделябров, напрочь пропитавшихся воском в несколько сотен слоев. Несмотря на то, что склеп не приводили в порядок много столетий, а то и тысячелетий назад, по углам не было следов паутины и плесени. Анаис потянула носом воздух, не почуяв ни единого запаха.

Она подкатила пустую бочку к стене, с немалым трудом подняла ее и с силой ударила по стеклу. Окно вдребезги разбилось. Анаис на мгновение улыбнулась, высунула голову в появившуюся дыру и ахнула от ужаса. Воздух снаружи ответил ей неприветливым сильным порывом сухого и при этом леденящего ветра. Атмосфера была полна пыли, ядовитого едкого дыма и газов. Выходить туда было крайне опасно еще и потому, что склеп находился на высоте примерно полсотни верст.

Анаис затрясло. Губы ее вмиг посинели, тело онемело то ли от холода, то ли от леденящего душу страха. И куда же пропала Химира? Неужели ее… Девушка наощупь нашла дверь и резко дернула ручку, ожидая, что ее заперли, и что придется каким-то образом выбираться, но склеп был открыт, и Анаис от неожиданности упала на колени.

Снаружи она не обнаружила ни одной живой души. Здесь также не было ни плесени, ни пауков, хотя состояние этого зловещего темного и холодного места оставляло желать лучшего, ну или, как минимум, полусотни служанок. Анаис осторожно шла по бесконечным узким, давящим со всех сторон коридорам, вздрагивая каждый раз, когда особенно громкий ее шаг отдавался эхом по всей комнате.

В какой-то момент девушке стало дурно и совсем не по себе, когда она обнаружила, что арки, венчавшие проходы в другие комнаты, колонны и подсвечники были костяными. Из чьих останков они были созданы? Что это за место? Быть может, она уже давно в царстве мертвых? Тогда хорошо, что Химиры здесь нет. Стало быть, она жива. Анаис нервно потерла шею, нащупав защитный ярчуковый ошейник. Вряд ли она могла умереть…

Спустившись по длинной, широкой винтовой лестнице, ступени которой были частично расколоты, девушка выдохнула, попав в круглую залу, полную алтарей. Посреди была размещена огромная, высотой двадцать-тридцать верст костяная статуя скелета в темной броне. В глазницы были вставлены огромные помутневшие со временем рубины.

По бокам залы были проходы в четыре комнаты. Посреди нее, за статуей – двустворчатая малахитовая дверь, обрамленная резной стрельчатой костяной аркой. Рядом с ней стояла черная неподвижная фигура, которая будто бы неустанно наблюдала за несчастной пленницей.

Перво-наперво Анаис заглянула в боковые помещения. Они чем-то напоминали казармы, в которых вместо воинов обитали живые мертвецы. Их было сотни. Тысячи! Ни один из них не обратил внимание на девушку, хотя она из раза в раз либо ахала, либо слабо пищала, либо плакала, закрыв рот рукой. Они лишь сидели на каменном полу, опустив головы, и зловеще гудели и ныли.

Анаис чувствовала себя все более беспомощной. Она пыталась логически подумать, но страх, холод и голод затуманили рассудок. Она осторожно, прихрамывая оттого, что одна нога онемела и отказывалась идти, шла к огромной двери. Приближаясь к темной фигуре, Анаис с каждым своим шагом чувствовала, как ошейник затягивался все сильнее и сильнее. Подойдя к ней, девушка потянула ртом воздух, задыхаясь, пока бледная женщина в черных одеяниях своими молочными глазами сверлила ее шею. Анаис схватилась за ошейник, намереваясь его стянуть, но, встретившись взглядом с ней, заморгала, пошатнувшись на месте, и округлила глаза. Женщина ли это была иль демоница, но казалась она ей до боли, даже до ужаса знакомой. Анаис впервые за все свои злоключения, подразумевавшие грозящую жизни сильную опасность, почувствовала неописуемый жуткий страх смерти. Сердце ее стало биться неровно, она заплакала.

– Anaa, – холодно и грубо произнесла бледнолицая.

– Почему? – сквозь слезы промычала Анаис. – За что?..

– Яга, – только и ответила женщина.

– …я не хочу… – голос девушки сорвался.

Она, схватившись за ошейник, слегка потянула его, попытавшись освободить дыхание. Трясущимися руками Анаис толкнула двери и шагнула вперед.

Глава XXV

Очередное темное, каменное и холодное помещение за двустворчатой малахитовой дверью оказалось небольшим тронным залом. В отличие от других комнат эта была похожа скорее на древнюю пещеру, нежели на склеп. Издалека был еле слышен раздражающий звук капания воды. Окон здесь не было совсем; старые канделябры, залепленные в несколько слоев воском снаружи, светили очень тускло. Спасало лишь то, что сам зал был маловат по площади.

Пол был каменно-землистым, с большими многовековыми трещинами и выбоинами и торчащими из-под них корнями столетних деревьев. Посреди комнаты стоял алтарь, по обе стороны которого были два широких подсвечника, внутри которых горели неяркие зелено-голубые огни. На потолке висели скелеты давно вымерших тварей. По бокам у стен неподвижно стояла армия мертвых людей в особой темно-синей броне и во всеоружии. Они холодно, но с некоторой преданностью и фанатичностью смотрели на хозяина замка, что сидел в самом конце зала на высоком троне, сделанном из множества чьих-то костей.

Анаис осторожно пошла к нему, все еще прихрамывая на одну ногу и с опаской посматривая на мертвецов. Тем было все равно на нее, покуда она не представляла никакой угрозы. А ведь еще некоторое время тому назад они тащили ее в эту Преисподнюю… Подойдя к хозяину поближе настолько, чтобы можно было его спокойно видеть, Анаис ахнула. Существо, что сидело на троне, не было человеком. Вместо головы у него остался лишь практически голый череп, на котором совершенно безобразным образом висели жалкие остатки старой серо-зеленоватой кожи; удивительным образом до пояса у него висела седая жидкая борода. На черепе слабо держалась острая медная корона, а облачен он был в длинную темно-синюю кольчугу из неизвестного крепкого твердого металла. В глазницах вместо человеческих глаз у него были тусклые темные рубины. Анаис догадалась, кто это. У нее пересохло в горле.

– Кощей…

Чудовище не ответило на ее догадку. Оно лишь смотрело на нее пристально своими рубинами, опершись на подлокотник трона.

– За что? Почему? – заикаясь, вопрошала Анаис. – Убить меня захотел и превратить в одну из своих марионеток?!

Кощей продолжал молча и совершенно неподвижно разглядывать пленницу с некоторым любопытством.

– Или нет?.. – отчаянно всхлипнула девушка. – Зачем похитил меня? Быть может, ты хотел себе новую рабыню, которая бы все это жуткое грязное место привела в порядок?! Что? Что!?.

– Сядь! – Анаис услышала неожиданный скрипучий громкий голос у себя в голове. Несомненно, Кощей не мог говорить с ней обычным способом. Девушка испугалась и, трясясь от испуга, присела на краешек ледяного алтаря и поморщилась. Существо продолжало сверлить ее взглядом своих темно-красных “глаз”. – Я решаю, будешь ли ты моей избранницей…

– Почему я?! – отчаянно завопила Анаис. – Почему ты решил похитить именно меня?..

– Пожалуй, стоит начать с одной скучной и весьма заурядной истории. Жила-была одна девушка. Ни особенной красотой, ни блистательным умом она совершенно не могла никак похвастаться. Однако ей всегда хотелось большего. Больше, чем она могла себе позволить. Ее погубила зависть. У многих ее сверстниц была орда женихов, а за ней ухлестывало лишь голодное и неказистое отребье. А, когда ее младшая красавица-сестра родила младенца, девушка втайне ото всех придушила его подушкой лишь за то, что ту посмели выдать замуж за сына богатого купца. Она прибегала к легкому колдовству, чтобы заполучить внеземную красоту, но как ведьма она тоже оказалась совершенно никудышной…

– К чему ты это рассказываешь?

– …Чтобы преуспеть в ведьминском мастерстве она решила призвать демона Йеареаля. Ею никогда не двигало желание излечивать смертных от недугов. Ею двигали лишь корысть и желание обособиться от других. Она прогадала, слишком уж самонадеянной она была. Я видел, как моя Богиня вела эту строптивую девицу, позарившуюся на место демонической слуги. Она отказывалась переходить через Смородину, клялась, что вечно будет предана тому, кто спасет ее от смерти. Я думал… Много думал. И вот, когда одной ногой она уже была в реке, я отбил ее у своей хозяйки. Я наказал девушке вечно быть проводницей маленьких детей к Смородине-реке. Она ведь не любила их. Я чувствовал, как ее преданность перерастает в безответную влюбленность. Это было для нее проклятием. Она должна была также выбирать мне избранниц в жены…

– Яга предала меня? – шепотом произнесла Анаис.

– Она делает это из желания мне угодить. Она знает, что останется со своим чувством долга и любви ко мне в одиночестве, но я ничего не могу с этим сделать. Она должна мне, это ее приговор.

– Почему… Почему ты так к ней строг и безжалостен? Да, она натворила много бед, но неужели она достойна такой участи?!

– Она предала тебя, а ты жалеешь ее? – в бывшем до этого безэмоциональном голосе проскользнула холодная усмешка. – Глупая девица! Я вижу, что моя подопечная сотворила огромную оплошность, выбрав тебя. Ты безрассудна, излишне чувствительна и недальновидна.

– Почему же ты не выберешь Ягу в качестве своей избранницы, раз она так предана тебе?

– Она невероятно глупа, да еще и стара. Она не способна расширить границы своего ума и понять то, что понять обыкновенным человеческим мозгом не представляется возможным. Она всего лишь смертная…

– И ты ищешь себе жену из таких же смертных людей, – усмехнулась Анаис. – Позволь же спросить, зачем тебе жена? Ты вряд ли удовлетворишь ее людские потребности. Не детей же ты завести собираешься, в конце концов…

– Когда три мира, наконец, потонут во всеобщем хаосе и безумстве, чтобы затем превратиться в единую бездну, состоящую из ничего, мне бы хотелось, чтобы в этом бесконечном порядке продолжала существовать мысль. Мне необходима эрудированная, умная невеста с холодным рассудком, с которой я бы смог слиться в мысленном эфире…

– Пустые непонятные слова! У меня от такого голова раскалывается!

– Конечно, тебе это все чуждо, глупая девица, – Кощей ненадолго замолчал, снова разглядывая ее с ног головы так, будто видел ее насквозь. Анаис от этого взгляда почувствовала, как по всему ее телу пробежали мурашки. – Теперь я вижу… Вас – двое.

Анаис вмиг почувствовала, как все ее нутро горит бешеным пламенем. Она догадалась, и от этого ей стало не по себе. В тот момент, когда за ней пришли мертвецы, она звала на помощь…

– Что ж, моя настоящая избранница посмела обмануть меня, – холодно и все еще мысленно произнес Кощей. – Это лишь подогревает мое любопытство. Когда-нибудь она сама явится ко мне. Это лишь вопрос времени. Время в этом мире течет достаточно быстро.

– И что же теперь? Убьешь меня за ненадобностью? Отдашь на съедение своим марионеткам?

– Можешь идти, – отрезал Кощей. – Ступай!

– Что? – заморгала Анаис, не поверив своим ушам. – А как же моя лошадь? Она жива-здорова?!

– Твоя кобыла – фамильяр. Я бы не позволил навредить своей возможной избраннице, убив часть ее души.

– Но как мне отсюда уйти? Здесь нет никаких выходов наружу…

– А вот это уже не моя забота, – все так же с полным равнодушием продолжал Кощей.

– Ты меня похитил! Ты меня и вызволяй! – закричала Анаис.

– Захочешь выбраться отсюда – найдешь выход. Если хватит на то ума.

Анаис, покраснев и надувшись, стремительно пошла в сторону двери. Она уже не хромала, боль в ноге и онемение отступили. На выходе девушка обернулась и неуверенно спросила:

– Почему ты меня спокойно отпускаешь?

– Твое время еще не пришло, – констатировало существо. – Но будь осторожна.

– Почему?

– Я вижу, что твое время могло прийти задолго до этого дня.

Анаис нервно потерла шею и поспешно вышла из тронного зала, думая о том, что имел в виду Кощей.

Глава XXVI

След женщины в черном простыл, как только Анаис покинула тронный зал. Еще одной странностью оказалось звучное громкое карканье. И это отнюдь не потому, что в замке птицы не живут. В этом совершенно безлюдном мертвом месте, где ничем не пахло и ничем не звучало, никто никогда и не жил. Это звонкое карканье навело Анаис на гениальную, не лишенную некоторого безумства, идею. Собравшись с мыслями, как следует, и вдохнув, как можно больше воздуха в грудь, она закричала, что есть мочи, с жутким переходом на фальцет:

– Хим!

Анаис лишь надеялась, во-первых, что Химира, где бы она ни была прискачет, как можно скорее, а, во-вторых, что тем самым сумеет выиграть для себя время. Почуяв угрозу для своего хозяина, мертвецы из соседних боковых казарм стремительно вышли во всеоружии. Кощей больше не давал приказов оставить девушку в живых, а потому Анаис была совершенно беззащитна. Собрав всю свою волю, силу и остатки храбрости в кулак так, что костяшки пальцев звонко и хрустнули у нее в руке, она почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки, в животе приятно замурчало, а кровь внутри нее превратилась в расплавленное железо, что теперь текло по ее венам. Глаза стали совсем черными, как смоль, лицо вытянулось, превратившись в длинный оранжевый клюв. Превращение настолько искусно было проделано, что больше половины армии мертвецов отбросило в стороны, а некоторые, хоть и остались на месте, но временно ослепли от огненного яркого света, что излучала Анаис во время заклятия. Каждый раз ее сильно трясло, во время превращения ее рвало кровью, настолько тяжело ей оно давалось. Немудрено, когда пытаешься очень быстро разучить действительно сложное старинное проклятие.

Птица огня ловко и резко взмахнула крыльями, поднявшись рывком в воздух. Она быстро пролетела над головами мертвецов, которые поднимали руки в попытке схватить ее за хвост и добить. Раз за разом они терпели неудачу, пока она успевала прикоснуться к ним, расплавляя их полуржавые кольчуги. Напрочь лишенные каких-либо чувств горящие мертвые воины, постепенно превращавшиеся в пепел, непрестанно тянули руки, мечи и топоры в сторону жар-птицы. Один из них сумел слегка задеть ее – огненная спина озарилась кроваво-красным ореолом. Другой оторвал с ее длинного хвоста горячее перо и через мгновение сам сгорел, превратившись в горстку пепла. Раненная жар-птица резко развернулась и вылетела через крышу из замка, попутно врезавшись в статую Кощея Бессмертного, отчего с нее оторвались часть короны и рубиновый глаз.

На полпути полета вниз птица огня начала постепенно превращаться обратно в девушку. Она закружилась спиралью, опускаясь стремительнее на землю, что издалека напоминало небольшой огненный смерч, чтобы предотвратить преждевременное превращение и смертельное падение. На спину Химиры резко грохнулась уже Анаис, да так сильно, что лошадь заржала, встала на дыбы и помчала из этого жуткого проклятого места. Девушка, заплакав от боли, резко вцепилась в гриву одной рукой, не отыскав повод, а другой стала ощупывать поясницу. Рана была резанная, но не глубокая, однако никто не знал, что за оружие было в замке Кощея. Раскалив руку докрасна, Анаис резко дотронулась до пореза и громко закричала.

Они пробегали по местам, бывшие некогда большими и, по всей видимости, высокоразвитыми городами и даже, быть может, столицами древних государств. Что-то разрушило их буквально до основания. Дома бедных работяг, поместья зажиточных купцов и разоренных бояр, крепкие дворцы князей и царей, бастионы, ранее неприступные, как молодые девушки до первой безнадежной влюбленности – все они были выжжены дотла. Что примечательно, некоторые здания были размером с десять-пятнадцать домов, настолько они были высокие, и довольно узкие, вытянутые. В этих городах, словно мираж, мелькали людские силуэты. Действительно ли Анаис кого-то там видела или нет – это останется загадкой.

Во рвах, что были когда-то выкопаны перед замками, не было воды. Ее заменил металл, который ранее протекал здесь в расплавленном состоянии; сейчас же он находился в своем обычном твердом виде, правда практически не блестел из-за отсутствия какого-либо источника света, который, быть может, навсегда загородил непроглядный оранжево-красный пылевой туман. Видя эту картину, Анаис невольно задумывалась о том, не застыло ли время…

Что касается девушки, то она с трудом дышала и совсем задыхалась, стремительно теряя силы из-за жаркого воздуха, пропитавшегося копотью и ядовитой пылью, и из-за нечаянного ранения. Немало ее и потрепало превращение в жар-птицу. Это был скорее отчаянный шаг, необходимая мера, нежели желание блеснуть своими навыками ведьмы. Лицо девушка прикрыла куском затхлой тряпки, чтобы меньше вдыхать этого смрада. Она все еще не могла отвязаться от мысли, что попала в мир Нави или куда еще пострашнее. Уж мало эта Преисподняя походила на те места, откуда она была родом.

Перед путниками то и дело мелькала средь беспросветной рыжей мглы кроваво-красная фигура женщины, которая вела их за собой, периодически оборачиваясь и контролируя их путь. Анаис несколько раз пыталась окликнуть ее, но та ее либо не слышала, либо сознательно оставляла ее без ответа. Вконец охрипнув, девушка прекратила попытки и лишь смиренно ехала за ней.

***

Дивная, должно быть, столица была когда-то… Громадные каменные постройки некогда “давили” жителей, прогуливавшихся по мощеным улочкам, с обеих сторон своими необъятными размерами. Окон было настолько много, что казалось, будто весь город смотрит на тебя со всех сторон и даже видит насквозь. Сейчас крыши этих высоких зданий были частично провалены или обрушены, а мощеные дорожки были устланы пеплом, костями и черепами людей и животных. На домах то и дело можно было заметить темные очертания людских силуэтов; выглядело это так, будто тени жителей этого места застыли здесь навсегда. Осторожно проезжая по некогда величественному городу, стараясь не спотыкаться на обломках местной архитектуры, Анаис в панике оглядывалась по сторонам. Она то и дело замечала “призраков” этой бывшей столицы. Кто может жить в таком страшном месте?

Фигура же красной женщины, что и привела ее в этот город, исчезла без следа. Анаис мысленно себя корила за то, что позволила обмануть себя какому-то миражу. Она слезла с лошади, чтобы размять ножки и попытаться найти выход из Преисподней.

– Знаешь, что это за место? – неподалеку послышался грубый низкий женский голос.

– Кто здесь? – в панике пролепетала Анаис.

– Слышала ли ты про Динъ Суда? – неизвестная оставила ее без ответа.

– Нет… Ты кто?

– А разве это важно? Как и неважно то, что такое Динъ Суда. Все это место говорит о неважности. Кому до него есть дело?

– Что ты имеешь ввиду?

– Никто здесь не живет, не размножается, не торгует, не воюет. Для любого живого существа неважно то место, где всего этого не происходит. Они не думают о возможной кончине, о том, что когда-нибудь все их существование окажется столь же неважным. Их забудут, как и забыли и не думают о тех, кто жил в этом месте когда-то.

– Я все еще не понимаю…

– А с чего бы тебе понимать? – без единой язвительности холодно проговорила женщина. – Ты никогда этого не понимала. Почему то, что не является вечным, важно, а смерть, вещь неизбежная и не имеющая конца, это что-то совершенно неважное и не имеет никакого смысла? Люди настолько возводят жизнь в культ, что придумывают себе мнимых божеств, которые якобы спасут их от неминуемого конца.

– Кто ты? И что ты от меня хочешь? – охрипшим голосом крикнула Анаис, схватившись за волосы.

– Я та, кто так же не важна, как и это место. Пока со мной не встретятся лицом к лицу.

Густой рыжий туман на миг рассеялся, и Анаис, наконец, могла лицезреть грубую незнакомку. К ее удивлению, это не была та “красная” женщина, за которой она так долго ехала. Незнакомка казалась ей до боли знакомой, но Анаис никак не могла дотянуться до того участка памяти, в которой та была хоть когда-то запечатлена. Более того при виде мраморно-бледной женщины в черном плаще до пола шея Анаис неприятно ныла и чесалась, а ярчуковый ошейник душил ее до боли, усиливающейся с каждым ее шагом. Анаис схватилась за него, тщетно пытаясь оттянуть, задыхаясь от нехватки воздуха. Сердце забилось с неистовой скоростью и силой, грозясь выпрыгнуть из груди куда подальше от бесшабашной хозяйки.

Анаис резко подняла в воздух неведомо откуда появившаяся черная пелена и так же грубо опустила ее на землю рядом с незнакомкой. Схватившись за ребра и скорчившись от боли, она с трудом поднялась и предприняла попытку побега, однако все то же черное облако окружило ее, не давая выйти из плена. Анаис все сильнее и сильнее душил ошейник, и она высунула язык, хватая ртом воздух. Женщина в иссиня черном плаще, подойдя к ней на расстояние вытянутой руки, холодно посмотрела на нее молочно-белыми глазами.

– Ты… – хрипло произнесла Анаис.

– Мара, – равнодушно отрезала женщина.

Внутри девушки все похолодело. Смутные воспоминания о предсмертных снах всплыли как наяву. Она вновь увидела перед собой страшного огромного ярчука, брызгающего слюной в стороны и лязгающего длинными острыми клыками у ее хрупкой тонкой шеи.

Ноги Анаис подкашивались, она их не чувствовала вовсе. Ею овладела сильная, неведомо откуда взявшаяся паника. В ушах свистело, голову сжало в тиски; Анаис беззвучно закричала, зарыдав во всю силу, руки объяло пламенем, и она выпустила его в сторону Мары. Богиня лишь слегка прикрылась плащом, который чудесным образом поглотил огонь внутрь себя. Девушка на подкашивающихся ногах отступала назад, выпуская пламенные шары один за другим в женщину в черном. Однако плащ Мары вбирал в себя всю ее магию, не получая при этом не единого повреждения.

Вконец обессилев, Анаис споткнулась о камень и упала на спину. Мара подошла к ней, с некоторой надменностью смотря на нее сверху вниз, из ее плаща стали выпускаться клубы дыма, превращающиеся в огонь, а тот в свою очередь – в черную непонятную субстанцию. Эту субстанцию Мара выплеснула на Анаис, забирая все ее оставшиеся силы. Девушка не кричала, не сопротивлялась, лишь плакала, принимая и мирясь со своей судьбой.

На мгновенье бирюза ошейника, душившего ее все это время, озарила Мару ярким голубым светом, который сжег черную пелену. Женщина лишь слегка отпрянула, но попытку добить Анаис оставила.

– Безрассудство, паника и отчаяние толкает смертного на безумства. В попытке избежать гибели, они сами становятся ее причиной. Злая ирония, которая служит напоминанием о том, что как бы человек не боялся смерти, не стремился убежать от нее и скрыться, она его настигнет… рано или поздно. И чем быстрее и неистовее смертный бежит, тем быстрее смерть его догоняет. Парадокс… – медленно проговаривала Мара, с наигранным любопытством посматривая на ярчуковый ошейник и обессиленную Анаис. – Видно, я недооценила подарочек Яги. Надеюсь, что ты по достоинству оценишь и мой дар тебе. – Мара тяжело коснулась ее груди и надавила на нее. Анаис затряслась, испуганно расширив глаза. – Я подожду. Подожду, когда смертные тебя возненавидят. Когда объявят охоту на тебя. Подожду, пока ты не накопишь всю ярость и боль, которую ты получишь от смертных. Хочу увидеть твое огромное разочарование. Я подожду, когда люди начнут объявлять смерти манифест. И тогда ты сама придешь ко мне. Сама снимешь эту безделушку с шеи. Или потеряешь из-за своей безмерной беспечности и безрассудства. Рано или поздно я наведу порядок. Но это, к сожалению, не сможет произойти без твоей помощи.

– Что ты со мной сделала? – отчаянно прокричала Анаис.

– Увидишь.