Текст книги "Как приручить холостяка (СИ)"
Автор книги: Аня Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Въехать в зад дорогущей тачке. Банально?
А если я – бородатый мужик под два метра ростом, заведующий травматологии, который поцарапал машину проверяющей из министерства? Да не простой, а самой вредной стервы из всех, что встречал!
Она приехала нагнуть мое отделение из-за жалобы, а мне надо разгрести этот звездец и как-то договориться.
Желательно полюбовно, конечно. А если она не поддастся моему очарованию, закрою ее в морге, глядишь, станет посговорчивее.
Отличный план, мне кажется! Что может пойти не так?
Как приручить холостяка
1. Знакомство
2. Стерва Александровна
3. Каменный век
4. Протокол
5. Натура
6. Косяки
7. Дебильный день
8. Корыто
9. Ведьма
10. Невезучая
11. Великодушие
12. Кот
13. Пожелания
14. Ненасытная
15. Падре
16. Секс по телефону
17. Женские штучки
18. Счастливая женщина
19. Отелло
20. Австралопитек
21. По-дружески
22. Страшная
23. Ресторан
24. Таланты
25. Нормально
26. Вот и все
27. Предлог
28. Фаворит
29. Была не была!
30. Донор
31. Жадина
32. Подруга по несчастью
33. Веселые девчонки
34. Самопожертвование
35. Переживать не о чем
36. Наказание
37. Полная чаша
38. О насущном
39. Карточный домик
40. Ставки
41. На двух стульях
42. Проблема
43. Стресс
44. Вариант
45. По-мужски
46. Борщ, пироги и пельмени
47. Удивила
48. Душка
49. Фронт работ
50. Что-то большее
51. Падре
52. Осмотр
53. Секта
54. Заговор
55. Роды
Эпилог
Как приручить холостяка
1. Знакомство
– Да что за день сегодня такой? – рычу, включаю поворотник и сигналю разжопившейся впереди меня «Тойоте».
Я – заведующий травматологическим отделением.
Час назад я принял роды у жены друга, хотя я нихрена не гинеколог. А сейчас лечу на работу, потому что сегодня у меня проверка по жалобе. А я, как назло, попал в самый час пик и уже прилично опаздываю.
Мой телефон уже оборвали звонками, потому что никто не знает без меня, что делать и как привечать дорогого гостя.
Будто в первый раз ждем проверку. Как дети, ей-богу.
Обычно приезжает уже хорошо знакомый всем Лев Петрович, с которым можно поговорить по душам и обсудить глобальные проблемы человечества за уютным столом с коньячком и шашлыком из ближайшего кафе.
Наконец, миновав затор, я сворачиваю на второстепенную дорогу и спустя десять минут уже подъезжаю к нашей богодельне. Лихо заворачиваю за угол на свое парковочное место – оно первое от стены здания, и его никто никогда не занимает, но сейчас там откуда ни возьмись торчит блестящий зад новенькой «Лады».
Выжимаю педаль тормоза до упора и завороженно смотрю, как машина-оккупант с глухим «бам» легонько дёргается вперёд.
– Твою ж мать! – рычу, дергая ручник и вылезая из внедорожника.
Подхожу к капоту своей машины и со вздохом смотрю на бампер, который аккуратненько вмял госномер «Лады» в дверь багажника.
Может, никто не заметит?
– Вы что творите?! – открывается водительская дверь пострадавшей машины, и из неё выскакивает какая-то мелкая дерганая тётка с огромными вытаращенными глазищами.
– Это вы что творите? – нависаю над ней и показываю рукой на знак на стене. – Это парковка для служебного транспорта. А это вообще моё место.
– А-а, – язвительно усмехается дама, – так это вы Добрынский Кирилл Сергеевич? Так ваше место уже час как на работе.
Молча смотрю на неё и понимаю, что, похоже, это и есть проверяющая, и тёплой душевной беседы, как со Львом Петровичем, у нас, увы, не получится.
– Давайте вызывать ГАИ? – растягивает она губы в улыбке. – Мне показалось, или от вас пахнет алкоголем?
– Это антисептик… – закатываю глаза и лезу в машину, чтобы заглушить двигатель. – А нюх как у собаки.
Я вчера знатно погудел в бане у друга и еще не успел проветриться.
Правда, весь мой алкоголь быстро выветрился на стрессе, когда у жены друга начались стремительные роды и в ожидании скорой я принимал их с акушеркой на телефоне. Но шлейф-то остался, конечно.
– Холодно. – возвращаюсь и хмуро смотрю на короткую модную куртку проверяющей. – Идите в отделение, не мерзните, я сам вызову патруль.
Женщина дарит мне недоверчивый взгляд, но, немного помедлив, всё же скрывается в здании. А я набираю номер друга-гаишника и, нервно измеряя шагами пространство, жду его ответа.
– Падре, доброе утро! Неожиданно, – раздается его бодрый голос. – Чем обязан столь раннему звонку?
– Лёха, ты на работе? – оборачиваюсь на крыльцо приёмного покоя и смотрю, чтобы не было посторонних ушей. – Я попал в аварию прямо возле дверей своей работы. Нужно оформить. Но я с таким амбре, что если ваши учуют, меня, нахер, прав лишат.
– Понял. Сейчас пришлю кого-нибудь из своих, – деловито отзывается друг, и мы прощаемся.
Немного остыв, захожу в здание своего отделения и натыкаюсь взглядом на проверяющую. Она стоит, разглядывая плакат про бешенство.
Со второго взгляда она уже не кажется мне такой тощей. Просто какая-то очень миниатюрная. Но не доска. Наоборот, достаточно фигуристая. Жопка, я бы сказал, даже в моём вкусе. Ножки стройные. Грудь прикрыта шарфиком, и тут делать прогнозы сложнее.
Да и личико такое… ничего. Красивая баба, короче. Строгая, чересчур, правда, но я бы тоже морду кирпичом сделал, если бы мне кто-то в зад въехал.
Как теперь исправить первое впечатление о себе – вот вопрос. Надо бы наладить контакт, включить всё своё обаяние на максимум. Как это сделать с перегаром на километр – ума не приложу.
Почувствовав мой взгляд, проверяющая оборачивается, и её глаза тут же сужаются в недобром прищуре.
– И снова здравствуйте, – вздыхаю и направляюсь в её сторону. – Мне кажется, мы как-то не с того начали. Позвольте узнать, как вас зовут.
– Елена Александровна, – чеканит она таким тоном, что хочется передернуться.
– Елена Прекрасная, значит… – улыбаюсь самой обаятельной улыбкой. – Леночка.
Тяну ей руку, и когда она подаёт свою, наклоняюсь, галантно касаюсь губами прохладных костяшек. А когда хочу отстраниться, Елена внезапно обхватывает меня за шею и, придерживая в полусогнутом состоянии, касается моей щеки своей.
– Елена Александровна. А за Леночку я с вас три шкуры спущу, – обещает она шёпотом, приятно щекоча своим дыханием мое ухо. – Где предпочитаете начать? Тут или в ординаторской?
2. Стерва Александровна
– Кто сверху? – усмехаюсь, снимая со своей шеи её ладонь, а она лишь недовольно дергает уголком губ. – Елена Александровна, вы плакат про бешенство с какой целью разглядывали? Симптомы у себя искали? Я могу три навскидку назвать: агрессия, раздражительность, лицевые судороги. Скоро до галлюцинаций дойдёт. Хотя, подождите, вам уже запахи всякие чудятся. Вторая стадия.
– Обожаю хамов. – губы проверяющей снова кривятся в нервной ухмылке. – Их так приятно обламывать.
Тяжело вздыхаю, взъерошив пятерней волосы. Что за эмансипированная беда на мою голову?
Что плохого в "Леночке"? Хотя, если учесть, что я не заметил на её безымянном пальце кольца, возможно, она просто разведённая стерва?
– Стерва Алекс... То есть, Елена Александровна… – устало тру лицо ладонью и смотрю, как выразительно выгибается её бровь. – Доставайте уже свои розги и пойдёмте снимать с меня шкуру, – делаю приглашающий жест вперёд, – а то, знаете ли, вас, желающих, много, а я один. Мне ещё, возможно, дежурить.
– Отлично, – улыбается она и идёт следом за мной по коридору. – Значит, у меня будет достаточно времени, чтобы повнимательнее всё изучить.
«Да, блин…» – вздыхаю мысленно и закатываю глаза.
– Я бы на вашем месте не засиживался допоздна. Райончик у нас не очень благополучный. Могут и колёса скрутить, и кошелёчек подрезать. – пугаю её всем, что приходит на ум.
Хотя доля правды в моих словах всё же есть. Иногда чаю спокойно не дадут попить.
– Ничего страшного, – пожимает она плечами и поправляет свою сумку. – Я могу и здесь с ночёвкой остаться.
– А как же семья? – с сомнением оборачиваюсь к ней.
– У меня нет семьи, – снова пожимает она плечами.
А-а, так вот где собака порылась!
– Повезло вашей семье, – усмехаюсь.
Проверяющая внезапно тоже, будто оценила шутку. А я тут же жалею о сказанном, потому что не люблю наступать людям на больные мозоли. Сам дожил до сорока и не обзавёлся ни котёнком, ни ребёнком.
В принципе, меня устраивает моя холостяцкая жизнь, но иногда накатывает. Думаю о том, что было бы, если бы у меня была любящая жена.
Я достаточно самостоятелен, чтобы приготовить себе поесть и не ходить, как грязный бомж Петрович – любимец нашего отделения. Но время от времени просто хочется ощущать уютную тёплую жопку под боком по утрам.
– Проходите, раздевайтесь, – открываю дверь кабинета и пропускаю женщину вперед. – Трусы можно оставить.
– Очень смешно, – Елена Александровна скидывает куртку и тянется к вешалке, что приспособлена под мой рост. – Вы, наверное, слишком большую премию получаете, раз не боитесь наговорить в минус.
– Я ничего не боюсь, – усмехаюсь и, забрав у нее куртку, помогаю повесить на крючок. – Пуганный.
– Конечно, раз живого пациента на вскрытие отправили. Я так понимаю, вас на этом месте держат связи и блат?
– Ну, почему сразу блат? Сестла. – отвечаю внезапно вспомнившейся фразочкой. – Да что я, не человек что ли? Подумаешь, ошибся маленько. Не вскрыли ведь.
На самом деле, новая медсестричка перепутала каталки и отправила в морг тяжелого вместо скончавшегося. Кипеж потом был на всю больницу. Главврач орал, виновница рыдала, зато мы с патологоанатомом ржали до слез.
Ну и что? Взял я вину на себя в итоге. Сказал, что это я перепутал и отдал распоряжение. Медсестричка хорошая, работящая, а в травме работа паскудная, мало кто выдерживает.
– Ну, если бы вскрыли, к вам бы уже из другой организации приехали, – усмехается Елена Александровна.
– И я бы не познакомился с такой прекрасной женщиной, как вы? – вздыхаю, игриво стреляя глазами в вырез ее блузки. Все-таки там троечка. Подумать только – мой любимый размер! Будем очаровывать, чо уж. – Чай, кофе?
– Принесите мне карты пациентов, – демонстративно отворачивается от меня проверяющая и обрабатывает руки антисептиком, а я вспоминаю, что много чего не доделал в документах, некогда было.
Надо куда-то на время переключить ее внимание. Обычно у меня нет проблем в общении с женщинами. Захотел – взял. Все. Если эта одинокая, то быстро сломается под моим напором. И не такие крепости брали.
– Елена… Александровна, – подхожу к ней со спины, сжимаю хрупкие плечи ладонями, склоняюсь ближе и глубоко вдыхаю нежный и немного пряный аромат ее волос. – А поехали в ресторан? Я такой голодный. А ты так аппетитно пахнешь.
3. Каменный век
– А зачем нам ресторан? – выдыхает проверяющая томно. – Давай прямо здесь потрахаемся.
– Да? – недоверчиво заглядываю ей в лицо и хмурюсь, убирая руки. – Так сразу?
– А что такое? – усмехается она, оборачиваясь. – Ты не такой? Тебя сначала покормить надо?
Смотрю на нее и вздыхаю.
– Елена Александровна, ты, конечно, очень красивая, веселая и позитивная женщина, и шутишь очень смешно, – ухмыляюсь, – но давай лучше деньгами.
– У тебя столько нет. – одергивает она пиджак и садится за мой стол. – Неси карточки.
Вот же вредная баба!
– Они в ординаторской, сейчас принесу. – проигрываю этот раунд и выхожу из кабинета. Захожу в соседнюю дверь и сгребаю с тумбочки карточки.
– Кирилл Сергеевич! – слышу вопль медсестрички. – У нас по скорой, авария!
– Прекрасно, – вздыхаю и бросаю взгляд на часы. – Сегодня что-то припозднились.
Возвращаюсь обратно в свой кабинет и с громким шлепком кладу стопку карточек на стол перед носом проверяющей.
– Приятного времяпрепровождения, Елена Александровна. Чай, кофе в вашем распоряжении. – ухожу к двери.
– Подождите, а вы куда? – зовет она меня.
– У меня пациент после аварии.
– Пусть его примет другой доктор.
– Проктолог? – усмехаюсь.
– У вас что, других врачей нет? Вы мне тут нужны. – возмущается проверяющая.
Закатываю глаза и, сняв с вешалки халат, молча ухожу, хлопнув дверью.
– Давайте его на рентген, – командую медсестрам, расписываясь в документах скорой. – Потом в реанимацию сразу.
– Кирилл Сергеевич, там дед буянит, – заглядывает в кабинет Ванька, наш юный медбрат, ученик медицинского колледжа.
– Революционер какой. Вколи ему релаксант. – усмехаюсь, а Ванька кивает и тут же исчезает. – Да я шучу! Подойду сейчас! – кричу вслед, а то вколет еще на самом деле, не умеючи. Глаз да глаз за этими свежими кадрами.
– Хорошо.
– Здравствуйте, можно? – заглядывает в кабинет молоденькая девчонка с красными глазами по пять рублей.
– Что случилось? – отзывается медсестра Зинаида из-за стойки регистрации.
– У меня ребенок упал, плачет.
– Документы с собой? – снова дежурно уточняет Зина.
– Заводи, – машу ей рукой, а она заносит на руках девочку лет трех. – Откуда упала?
– На ровном месте упала и теперь руку не дает согнуть, плачет.
– Раздевай, – командую и присаживаюсь на корточки перед малышкой с покрасневшим от недавних слез носом. – Ну, что? Под ноги совсем не смотришь?
– На меня опеку вызовут, – внезапно всхлипывает молодая мать. – А она… на ровном месте. А вдруг она руку сломала?
– Так, спокойно, – успокаиваю родительницу, беру девчушку за травмированную руку.
Определяю подвижность суставов. У локтевого нарушена. Вывих. Одним быстрым движением вправляю локоть на место. Девчушка начинает хныкать.
– Все. – встаю.
– Что “все”? – неверяще смотрит на меня девушка.
– Все иди, – усмехаюсь. – За эту руку не води несколько недель, а то сустав может опять вылететь.
– Спасибо, – вскакивает девчонка, прижимая к себе дочь.
– Кирилл Сергеевич, оформлять будем? – смотрит на меня Зинаида, а девушка замирает. Отмахиваюсь.
Непутевых сразу видно. А тут просто несчастный случай.
– Спасибо большое! – снова всхлипывает она и быстро уходит.
– Кирилл Сергеевич, Петрович пришел! – кричит охранник из коридора.
– Сейчас приду, – усмехаюсь и ухожу в процедурную.
Возвращаюсь из нее с рюмахой и пузырьком спирта.
– Ки-ки-ки, – трясется перед входной дверью наш любимчик с жесточайшим похмельем.
– Здрав будь, Владимир Петрович, – вздыхаю и тяну ему рюмку. – И где же ты успел так погудеть, счастливый человек?
– Да-да-да, – выдыхает он, потом отмахивается и залпом выпивает рюмаху.
– Понимаю. – усмехаюсь. – Не понимаю, на какие шиши.
Выждав несколько минут, наливаю еще одну рюмку.
– Где гулял?
– Да это там, – отмахивается Петрович, поднимая трясущейся рукой рюмку к губам и снова опрокидывает в себя. – Ох, хорошо.
– Полегчало?
– Ага.
– Ну все, жить будешь, – забираю рюмку и смотрю на него серьезно. – Иди, проспись у Николавны. Потом покажешься.
– Дай бог тебе здоровья, – выдыхает он искренне и телепается к выходу.
– Иди, дорогой, иди, – провожаю его, – не отсвечивай, у нас проверка сегодня.
– Ууу, – печалится Петрович, качая головой.
– Ууу, – соглашаюсь, а когда оборачиваюсь, напарываюсь на пристальный взгляд Стервы Александровны.
– Что это было? – скрестив руки на груди, медленно направляется она в мою сторону.
– Профилактика развития острой сердечной недостаточности на фоне абстинентного синдрома.
– Вы в своем уме? – недобро щурится проверяющая. – Я впервые вижу приемный покой, в котором дают опохмелиться, а не выводят человека из состояния острой алкогольной интоксикации с помощью капельниц и сорбентов.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь сдержаться.
– Кирилл Сергеевич, там дед бунтует! – выглядывает из-за угла Ванька. – Ой.
– Привяжи тогда. – рычу, зыркнув на него. – Позови медсестру, пусть она поможет.
– Ага, хорошо.
– Вы в каменном веке застряли? – округляет глаза проверяющая.
– Вам из вашей шарашкиной конторы, видимо, виднее, в каком я веке застрял. – цежу медленно. – Не хотите посмотреть, сколько препаратов мы заказываем и что нам выдают по итогу?
– Это не в моей компетенции, – дергает Елена Александровна бровью.
– А тогда иди в кабинет и карточки свои разглядывай! – не сдержавшись, срываюсь на крик, отчего она подпрыгивает и отступает на шаг. – Там дед с деменцией, он постоянно пытается куда-то убежать, его приходится фиксировать. Это, – машу рукой на входную дверь, – бомж. Он не пришел прокапаться. Он ищет, где выжрать. И я не хочу, чтобы его смерть была на моей совести, если он не найдет! Поняла?!
– Вы как со мной разговариваете?! – повышает голос проверяющая, хватая ртом воздух.
– А какого хера ты суешься туда, где нихрена не понимаешь?! – рявкаю и оборачиваюсь на скрип двери. – Привыкла сидеть, бумажки перебирать.
– Кирилл Сергеевич, – забегает с улицы наша санитарка, – кажись, Петрович помер!
4. Протокол
– Да ну, что ты такое несёшь-то? – рычу на неё и быстро выхожу на улицу.
Ещё только этого мне не хватает! Если Петрович реально откинулся у меня под окнами отделения в день проверки, я поверю, что меня кто-то проклял.
Мой клиент только и успел, что перейти небольшую дорогу и завалился возле бордюра. Смотрю на его несуразно и неестественно вывернутую фигуру и мысленно готовлюсь к худшему.
Ускоряюсь и, перейдя на небольшую рысь, добираюсь до него в считанные секунды. Сажусь на корточки, кладу на спину и трогаю сухое жилистое запястье, пытаясь прощупать пульс. Ничего не чувствую. Перемещаю пальцы под челюсть и молча считаю слабые удары.
Со вздохом встаю и смотрю на мертвецки пьяного Петровича, который спит беспробудным сном.
– Ну что вы стоите? – раздаётся сзади голос моей ненаглядной Елены Александровны. – Срочно нужно проводить реанимационные мероприятия!
Оборачиваюсь и наблюдаю, как она спешит ко мне в этой своей тонюсенькой блузочке, трепещущей на ветру. Ну куда вот прется в таком виде? Замерзнет же!
– Какие? – усмехаюсь.
– Сердечно-лёгочную реанимацию, какие же ещё! – возмущённо пялится на меня проверяющая.
– Ты мне предлагаешь бомжу искусственное дыхание сделать? – хмуро смотрю на нее исподлобья. – То есть, его тебе жалко, а врача-травматолога – нет?
– По протоколу положено реанимировать в течение тридцати минут после клинической смерти. – женщина опускается перед Петровичем на колени и трогает его за запястье.
– Не, – усмехаюсь, – я к нему не прикоснусь.
– Это подсудное дело, – бросает на меня быстрый взгляд Елена Александровна.
– Я лучше сяду, – вздыхаю, скрещивая руки на груди. – Я не знаю, чем Петрович может болеть. Он же у нас как кот, который гуляет сам по себе.
– Сделайте хоть что-нибудь!
– Запросто, – оборачиваюсь за спину и вижу столпившийся на крыльце приёмного покоя и за нашими спинами медперсонал. – Каталку привезите и отвезите его в морг!
– Кирилл Сергеевич, вы же врач, – взывает к моей совести Елена Александровна, хлопая Петровича по щекам. – Так нельзя.
– Ну вообще-то вы тоже врач, – с наслаждением наблюдаю, как у Елены Распрекрасной лицо вытягивается от изумления. – Раз вы точно знаете, как нужно реанимировать, тогда вперёд – покажите нам мастер-класс.
– Да он из-за вас умер! – выдыхает проверяющая, не находя других аргументов, и с сомнением косится на бомжа, роется у себя в карманах, а после вытаскивает из одного платок и расправляет его. – Совести у вас нет!
– Вот такая я циничная мразь, – усмехаюсь. – Я бы на вашем месте потом флюорографию сделал.
Елена Александровна молча зыркает на меня, укладывая платок на рот Петровичу, а я едва сдерживаю смех.
Вижу наших с каталкой и подхватываю проверяющую под мышки ровно в тот момент, когда она со всей своей возможной силы пытается надавить ничего не подозревающему Петровичу на грудь.
Ставлю женщину на ноги.
– Что вы делаете? – выдыхает она и начинает брыкаться, потому что я разворачиваю её за плечи и веду в сторону приёмного отделения.
– Вы, конечно, героическая женщина, – миролюбиво бубню над её головой, – но я бы вам посоветовал помыть руки с мылом раза три, а то подхватите ещё чесотку какую-нибудь или вши.
– Мы обязаны провести реанимацию, – беспомощно оборачивается она на Петровича, но покорно переставляет ноги в нужном мне направлении.
Саму, видать, воротит от всего этого с непривычки.
– Да всё сделают, не переживай, – усмехаюсь и веду ее к умывальнику.
Смотрю из-за спины проверяющей в зеркало на её растрёпанный и слегка бледный вид теперь немного иначе. Конечно, пульс у нашего внезапного пациента следовало бы проверить более тщательно. И всё же она отважно ринулась спасать жизнь человеку.
– Нужно вызвать полицию, – она снова оборачивается и замирает, серьезно глядя на меня.
– Это потому что протокол? – усмехаюсь, глядя в ее глубокие серо-голубые глаза, и тоже начинаю мыть руки.
Нормальная баба. Зачем строит из себя не пойми кого?
– Да нет, – вздыхает она и отводит взгляд. – Человек же, как-никак. Хоть и без документов. Может, хоть родственников найдут.
– Ладно, не переживай ты так, – успокаиваю её, сжалившись. – Живой он. Пойдём, я тебя чаем с печеньем напою.
– В смысле живой? – ахает проверяющая и медленно разворачивается ко мне, сжимая кулаки. – В смысле живой?!
