Текст книги "Как приручить холостяка (СИ)"
Автор книги: Аня Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
25. Нормально
Возвращаюсь обратно в кафе и сажусь за стол, запихиваю в рот оставшийся ролл.
– Ну что? Пойдем? – смотрю на Елену Александровну и поднимаю руку, привлекая внимание официанта.
– Я уже расплатилась, – считав мой жест, отзывается она.
Хмурюсь, опуская руку.
– А ничего, что я тебя пригласил? С каких это пор у нас дамы за ужин рассчитываются?
– Да какая разница? – улыбается фурия. – Просто официант подошел уточнить, желаем ли мы что-нибудь еще и я сразу попросила счет, чтобы не терять времени.
Вздыхаю и достаю телефон.
– Смешная ты, женщина, – открываю приложение банка и нахожу ее номер. Прикинув, сколько мы примерно потратили, отправляю ей с запасом, чтобы точно хватило. – Не делай так больше. Это унизительно для мужчины.
– Да ладно вам, – почему-то смущается она. – В современном мире вполне нормально, что женщина оплачивает счета.
– В современном мире, – перебиваю ее, – “нормально” и когда мальчики ногти красят. Но, уж извини, я из того времени, когда это нормальным не считалось.
– Ну, извините, – разводит она руками. – Я не хотела вас обидеть.
– Настоящие мужчины не обижаются. Они огорчаются. – усмехаюсь. – Нормально все, проехали. Просто не делай так больше, а то пиписька вырастет. Хотя, кажется, уже…
– Кирилл Сергеевич!.. – делает страшные глаза Елена Александровна, а я, усмехнувшись, вытираю руки салфеткой и встаю.
– Да все, я пошутил. – подаю ей руку и наблюдаю, как элегантно она встает из-за стола, придерживаясь за мою ладонь. Вот умеет же быть очаровательной, зараза такая! – В суши-кафе твои рубины выгуляли, теперь пойдем в кино выгуливать.
Елена Александровна закатывает глаза и со вздохом снимает с шеи свое ожерелье.
– Так лучше? – смотрит на меня, бросая его в сумочку.
– Ммм… гармоничнее. – киваю, и мы выходим из кафе.
На подходе к кинотеатру моя спутница внезапно оступается и неловко вскидывает руки. Успеваю подхватить ее за талию, но она стонет сквозь плотно сомкнутые губы и, зажмурившись, резко наклоняется вниз, хватаясь за голеностоп.
Раздается неожиданный хруст.
Вмиг забыв о боли в ноге, Елена Александровна испуганно ахает и выпрямляется, пряча руки за спину.
Растерянно смотрю на её акробатические выкрутасы.
– Боже, – выдыхает фурия, глядя на меня ошарашенно.
– Что такое? – хмурюсь. – Защемило где?
– Хуже, – стонет она, прикрывая глаза.
– Да что случилось-то?! – повышаю голос, аккуратно придерживая за плечи и заглядывая за спину.
– Не смотрите! – взвизгивает Елена Александровна так, что я едва не вздрагиваю от неожиданности.
– Похоже, скорую надо, – достаю телефон.
– Нет! – хватает она меня за руку, второй все ещё прикрывая себя сзади.
Замираю, серьезно глядя на ее лицо, покрывающееся красными пятнами. Озаряет догадкой.
– Протекла, что ли? – вздыхаю, стараясь сдержать усмешку.
– Да нет же, – прячет она взгляд, но все же обречённо поднимает его на меня снова. – Кажется, шов на платье разошелся.
– Да блин, Лена, – закатываю глаза и, насильно придерживая ее, несмотря на возмущения, отвожу ее руку в сторону.
Подол треснул по разрезу сантиметров на двадцать и, если бы не поехавшая от натяжения ткань, выглядел бы достаточно игриво.
– Ничего страшного, – вздыхаю. – Для кино самое то. Сидеть удобнее будет.
– Издеваетесь? – обиженно щурится фурия.
– Подбадриваю, – усмехаюсь и стягиваю с себя водолазку, оставаясь в футболке. – Меня больше волнует твоя нога. Довыпендривалась, катастрофа?
– Ну а что мне, в ресторан в кроссовках нужно было идти? – виновато оправдывается она, глядя на то, как я завязываю ей водолазку на талии.
– В валенках, – вздыхаю и подхватываю Елену Александровну на руки.
– Да я дойду, – смущённо шепчет она, касаясь дыханием моей щеки.
Приятно.
– Да нет уж, лучше я сам, – весело смотрю на неё. – С твоими-то талантами. Похоже, мы с тобой не акт поедем составлять, а больничный продлевать, да?
– Мне нужно было его ещё в пятницу сдать, – оправдывается она. – Завтра – край. Хоть померла, хоть на больничном.
– Система, – понимающе вздыхаю и усаживаю Елену Александровну на свободный мягкий диванчик в фойе кинотеатра под заинтересованными взглядами персонала и посетителей. – Ты какой попкорн любишь?
– Сладкий. И колу, пожалуйста. – тянется она к сумке и достает кошелек, забывшись, но, напоровшись на мой строгий взгляд, молча убирает его обратно.
Затарившись, возвращаюсь обратно к диванчику, на котором смирно сидит моя катастрофа. Ставлю два ведра попкорна и напитки рядом с ней и присаживаюсь на корточки.
– Вы чего? – хмурится Елена Александровна.
– Ногу твою хочу посмотреть, – усмехаюсь.
– Но не при людях же, – смущается она.
– Да? Для тебя это слишком интимный процесс? – хмыкаю и расстегиваю молнию на сапоге. Придержав ногу за тонкую изящную икру, аккуратно снимаю обувь и разглядываю стопу.
– Бляха-муха, опять пальцы ледяные! – возмущаюсь, сжимая ее ногу в руке. – Я тебе точно валенки подарю. Какой размер?
Прикладываю стопу к своей ладони. Она совсем немного больше, чем моя рука. Дюймовочка, блин.
– Тридцать шестой.
– Не думал, что в детском мире ботфорты продают, – усмехаюсь, натягивая сапог обратно.
– У вас такие остроумные шутки, – язвит в ответ Елена Александровна с улыбкой, но по глазам вижу – не обижается. – Пошутите еще, пожалуйста.
– Договоришься у меня... Я, вроде, на клоуна не похож. У тебя со зрением все в порядке? – вздыхаю, вставая.
Беру свой соленый попкорн, закидываю пару зерен в рот и вижу, как в наш зал уже начинают запускать посетителей.
– В порядке, – усмехается фурия с вызовом.
Арр! Аж волоски на руках дыбом, до чего же мне нравится эта ее противная черта!
– Ну вот и проверим сейчас. – смотрю на Елену Александровну, прищурившись. – Билеты-то у нас с тобой на места для поцелуев.
26. Вот и все
– Вот вы жук, – усмехаюсь. – И не стыдно?
– Не-а, – подмигивает Кирилл Сергеевич, запихивая в рот попкорн и ставя бумажное ведро обратно. – Иди на ручки, хромоножка моя.
– Да я дойду, – смущаюсь. – Как вы и меня, и это все унесете?
– Ща покажу, – мужчина подхватывает меня на руки и наклоняется, чтобы я взяла еду и напитки.
– “А давай я понесу торт, а ты меня?” – вспоминаю мультик из детства.
Кирилл Сергеевич усмехается, а я обнимаю ведра с попкорном и украдкой любуюсь им. Ну, серьезно, меня за всю жизнь, наверное, даже папа столько на руках не носил, сколько этот мужчина за пару дней. Мне неловко, но одновременно с этим очень приятно.
С платьем, конечно, вышла засада – зря я понадеялась на то, что тонкая ткань выдержит напор моих лишних килограмм. Но, кажется, я все же добилась того, чего хотела, потому что взгляд моего спутника неуловимо изменился.
Он смотрит… я не могу объяснить, как, просто от этого взгляда становится чуть жарче и хочется отвести глаза. Правда, Кирилл Сергеевич не признается никогда, что я произвела на него впечатление своим внешним видом, будет и дальше отшучиваться про мои “таланты”, но я уверена, что все же мой наряд сыграл тут ключевую роль. Не зря говорят, что мужчины любят глазами.
– Разрешите. Извините. – лавируя между сидений, басит Кирилл Сергеевич, но тон у него такой командирский, что никто и не рискнет как-то негативно высказаться в наш адрес. Да и, конечно же, на дальних рядах сидит, в основном, молодежь. Ну и мы теперь.
Не знаю, помешали ли мы молодым людям целоваться своим присутствием, но хохотом – точно. А на нас косились, как на двух дураков. Это странное чувство – когда на тонкую иронию в фильме мы вдвоем начинали смеяться чуть раньше, чем все остальные посетители киносеанса.
Ухохотавшись донельзя, я даже не заметила, как пролетело почти два часа. И, если честно признаться, немного расстроилась, что все так быстро закончилось.
А потом Кирилл Сергеевич отнес меня на руках в машину, бурча себе под нос, что “нечего на своих ходулях расхаживать”.
– Боже мой! – выдыхаю испуганно, когда мы подъезжаем к отделению травматологии и паркуемся на привычное заведующему место. – Машину угнали мою!
– Завтра вернут, не переживай. – усмехается он. – Я ее в сервис отогнал.
– Кирилл Сергеевич, вы хоть предупреждайте заранее, так же и рехнуться можно… – облегченно вздыхаю, укоризненно качая головой. – Кстати, а у вас в роду больных психическими заболеваниями не было?
– Интересный переход, – хмуро усмехается мужчина. – Допустим, нет, а что? На психа похож? Ты, если что, тоже на здоровую не тянешь.
Молча приподнимаю бровь и смотрю на него. Очарование снова немного рассеивается.
– Я не это имела ввиду. Но, да, у вас раздвоение личности на лицо. – язвлю.
– Елена Александровна, не порть вечер. – тяжело вздыхает Кирилл Сергеевич.
– Да я не порчу! Я просто поинтересовалась!
– Хммм… Зачем?
– Да неважно уже, – отмахиваюсь, прогоняя от себя глупые мысли. – Несите меня уже акт ваш составлять, а то поздно.
– Ишь ты какая: несите ее. Сама дойдешь. – фыркает мужчина сердито, но все же заносит меня внутрь приемного покоя и уже там ставит на ноги.
И это как-то… задевает, поэтому я демонстративно иду вперед, стараясь чеканить шаг и не показывать виду, что уже готова разуться прямо тут, в коридоре. И дело не в подвернутой снова ноге – она-то как раз почти не болит. А в том, что это невозможно – ходить на этих “костылях”. Не понимаю, как я их вообще додумалась купить такие!
– Ну, что ж, – вздыхаю, когда мы заходим в кабинет, и устало падаю на стул. – Показывайте, что вы исправили.
– Кирилл Сергеевич, – тут же раздается стук в дверь, – вы срочно нужны на пару слов. Там случай… сложный.
Заведующий бросает на меня короткий взгляд и лишь тяжело вздыхает, потирая переносицу, а затем молча берет халат и выходит из кабинета.
Прождав его минут пять, не выдерживаю и начинаю заново перелистывать документы, которые проверяла. В принципе, зрительная память у меня не плохая, поэтому я примерно помню, какие недостатки и где видела. Понятное дело, что не все, но всё же. Да и… нет у меня в этот раз цели найти какие-то расхождения и ошибки.
Кирилл Сергеевич действительно исправил только то, что могло как-то навредить его сотрудникам. И это, конечно, впечатляющий поступок – самому остаться на голом окладе, но защитить своих подчиненных. Всем бы таких начальников.
Со вздохом откладываю документы и заполняю акт, в котором указываю незначительные огрехи, не повлияющие на зарплату Кирилла Сергеевича. Есть большая вероятность, что он, наученный горьким опытом знакомства с “принципиальной стервой”, ошибки исправит и постарается в дальнейшем внимательнее относиться к документам. А я… просто не хочу оставлять у него негативное впечатление о себе.
Потому что ничего критичного для пациентов тут нет. И, возможно, потому, что он мне нравится все же немного. Чуть-чуть. И хочется его удивить, как с платьем.
Так и не дождавшись возвращения Кирилла Сергеевича, накидываю куртку и выхожу из кабинета. Нахожу его в приемном.
– Готовьте на операцию, – слышу знакомый голос из процедурной и чей-то стон. – Я сам буду вправлять, там осколки и смещение. А что раньше-то не позвонили?
– Да, думали дернем кого из дежурных, а все заняты. Вот, уже собирались звонить.
– Угу, – раздается его ворчание громче, и он быстро выходит в коридор, но резко останавливается, глядя на меня. – О, а я к тебе как раз. Пиши в акте как до этого писала. Некогда мне бумажки эти проверять.
– Да я уже поняла, – со вздохом тяну ему бумагу. – Подпишите, пожалуйста.
Кирилл Сергеевич принимает у меня акт из рук и, взяв у дежурной медсестры ручку, не глядя расписывается в нем.
– Кстати, документы свои забери. Точно завтра на работу хочешь? – уточняет он и внезапно замолкает, все же взглянув на акт.
– Точно, – грустно усмехаюсь, понимая, что вот и все, на этом наше знакомство, считай, и закончилось. Не считая машины, которую я могу и сама забрать из автосервиса, нас больше ничего не обязывает к общению друг с другом.
И, поймав на себе какой-то странный задумчивый взгляд Кирилла Сергеевича, мне на секунду кажется, что он тоже расстроен тем, что мы расстаемся. Но, я понимаю, что это бред, конечно же. Я бы радовалась такой редкой удаче.
– Вот спасибо, Елена Александровна, – растерянно протягивает он мне лист и мой паспорт обратно. – Не ожидал. Только мне срочно на операцию сейчас придется уйти, я не смогу тебя отвезти домой. Подожди, сейчас такси вызову.
На секунду мелькает мысль: а что, если так и было задумано? Что, если нет никакого пациента и это спектакль, чтобы меня просто растрогать? Понимаю, что это паранойя и бред чистой воды, качаю головой.
– Я уже сама вызвала, не переживайте. Я пойду. Всего доброго, Кирилл Сергеевич. – протягиваю ему руку, чтобы попрощаться.
– Подожди, присядь на минутку. – внезапно придерживает он меня за ладонь, а потом быстро уходит куда-то.
Пару минут спустя возвращается… с валенками. Обычными серыми, на толстой резиновой подошве. Понятия не имею, где он их нашел.
– Да ну, бросьте вы, – усмехаюсь, но Кирилл Сергеевич бросает на меня говорящий строгий взгляд, и я больше не спорю, принимая его заботу. И мне даже хочется вздохнуть от облегчения, когда мои ноги оказываются в теплой удобной обуви. Валенки по размеру практически идеально мне подходят.
Выхожу на улицу, а Кирилл Сергеевич провожает меня до крыльца.
– Елена Александровна, прости, я правда не могу уехать – пациент сложный. – внезапно сжимает он мои плечи своими ручищами и проникновенно заглядывает в глаза. – Хоть смску напиши, что доехала, хорошо?
– Хорошо, – киваю, и мы зависаем друг на друге взглядами чуть дольше, чем следует. Почему-то мне кажется, что вот-вот последует поцелуй.
27. Предлог
Но, нет, поцелуя не последовало. Заведующий отпускает мои плечи и открывает дверь, чтобы уйти внутрь.
– Доброй ночи, Кирилл Сергеевич. – вздыхаю.
– Да что я тебе плохого сделал? – хмуро бросает он, оборачиваясь на ходу. – Напиши, не забудь.
– Хорошо, – повторяю удивленно и аккуратно спускаюсь с лестницы.
Направляюсь к выезду с больницы, одновременно доставая телефон и вызывая такси. В душе какой-то сумбур.
Я ничего не ждала от этого вечера, кроме как небольшого приключения в виде похода в ресторан, а сейчас испытываю лёгкую грусть от того что всё закончилось и продолжения не последовало. И не последует в дальнейшем.
Всё. Наши пути с Кириллом Сергеевичем разошлись. И прощание произошло скомкано и немного торопливо. Теперь я снова нахожусь в привычном мне мире, и только валенки на ногах напоминают мне о том, что рядом находился мужчина который, пусть очень своеобразно и не всегда ласково, но заботился обо мне.
В ожидании машины разглядываю те самые валенки и усмехаюсь. И нашёл же, ты посмотри! Невероятный мужчина. И если отбросить его напускную хамоватость, то можно сказать, что это не мужчина, а мечта.
А ещё мне кажется, что он будет прекрасным мужем, когда найдёт ту единственную и раскроется в своём обаянии. Повезёт кому-то.
А я… просто буду знать, что такие мужчины всё же есть на свете. И пусть они отличаются от средневековых рыцарей, готовых совершать подвиги во имя своей дамы, но зато всегда приготовят поесть, если дама устала, и наденут ей шерстяные носки, если почувствуют, что у неё холодные ноги.
Где бы только такого найти как Кирилл Сергеевич? Потому что вот именно сейчас я остро чувствую, насколько я одинока. Мне будет очень не хватать его заботы. Да что там! Мне уже её не хватает и от этого осознания горло сводит предательским спазмом.
Поэтому, когда подъезжает такси, я сажусь на заднее сидение, здороваюсь с водителем и отворачиваюсь к окну, не в силах сдержать скупых, но от этого не менее горьких слёз.
А дома, глядя на букет роз, что подарил мне Кирилл Сергеевич, я позволяю себе выплакаться в полную силу, а потом, написав короткое сообщение о том, что я дома, засыпаю, обнимая подушку и уверяя себя, что и на моей улице обязательно наступит праздник.
Утром первым делом проверяю телефон. Моё сообщение прочитано, но в ответ Кирилл Сергеевич ничего не написал. Немножко обидно, конечно. Вздохнув, встаю с кровати и собираюсь на работу.
Оглядев своё порвавшееся по самое “не балуй” платье, в первые секунды думаю выкинуть его, так как ткань пошла стрелками и годится только на тряпки, но потом всё же убираю в шкаф, потому что мне хочется сохранить частичку вчерашнего вечера в памяти. После кошусь на водолазку, которой Кирилл Сергеевич прикрыл мой позор и, немного подумав, тоже прячу её в шкаф.
Мне не хочется отдавать её обратно владельцу, будто я пытаюсь задержать этого мужчину в своей жизни хотя бы ещё ненадолго. Да что же со мной такое?!
Совсем расклеилась от мужской заботы. Не привыкшая я к такому отношению. Пора возвращаться в реальность.
Вызвав такси, добираюсь до работы. Беру в автомате кофе и поднимаюсь в кабинет по лестнице. Это место все еще чужое для меня. Я привыкла к своей прошлой работе и, несмотря на то, что не завела там друзей среди коллег, все равно прикипела и к людям, и к своему кабинету, а здесь все незнакомое и какое-то холодное, не откликается внутри. Конечно, прошло совсем мало времени, просто нужно привыкнуть.
Захожу в кабинет. Он уже не лично мой, тут работает шесть человек. Двое уже на месте. Мой стол в самом конце, возле окна. Хоть какой-то плюс.
– Доброе утро, – здороваюсь вежливо и, сняв свою пуховую куртку, присаживаюсь за свой стол, достаю из сумочки акт и смотрю на подпись Кирилла Сергеевича. Короткая размашистая то ли “Д”, то ли восьмерка. – Подскажите, а документы с подписи уже возвращали? Или я еще успею подкинуть акт?
– А вы сходите к секретарю, – подсказывает мне милая девушка с рыжими волосами. – Она всегда раньше приходит.
– Спасибо, – встаю и выхожу из кабинета, заглядываю в приемную к секретарю и наблюдаю, как она мило щебечет с нашим начальником, но замолкает, заметив меня.
– Вы что-то хотели? – разворачивается, взмахнув своими светлыми кудрями, и направляется в мою сторону.
– Да, я не успела в пятницу привезти акт проверки, – шагаю к ней навстречу. – Вот, решила сейчас занести.
– Давайте, – с улыбкой кивает она, протягивая руку.
– Подожди, подожди, – обгоняет ее начальник и забирает бумагу первым, быстро пробегает по ней глазами, а потом поднимает на меня тяжелый взгляд, и у меня внутри зарождается какое-то нехорошее предчувствие. – Елена Александровна, кажется, да?
Не думаю, что он вот так слету помнит имена всех новых сотрудников и от этого становится не по себе еще сильнее. Но я киваю, конечно же.
– Пройдемте в мой кабинет.
– Присаживайтесь, – кивает начальник на кресло за своим столом и садится напротив. Смотрит на меня, но молчит, лишь тяжело вздохнув.
– Я так понимаю, что-то случилось? – аккуратно начинаю разговор первой.
– Вы понимаете, что это отписка? – усмехается он, показав мне мой акт.
– Почему же? – приподнимаю бровь, а у самой все холодеет внутри. – Прекрасная травматология, четко организованная работа. Да, есть нюансы, я указала их в пояснении.
– Нам придется проверить ваши выводы и, если они не соответствуют действительности, то мне придется вас уволить. – при этих словах у меня учащается пульс и сердце начинает протяжно бухать об ребра, потому что ладно я себя подставила, но я невольно и Кирилла Сергеевича подставила под очередную проверку. Только я не понимаю, с чего вдруг такое внимательное отношение к моей персоне. – Правда, если вы не хотите иметь некрасивую запись в трудовой, то имеете право написать по собственному, ведь вы на испытательном сроке, а я... закрою глаза на вашу некомпетентность. Все мы ошибаемся иногда.
То есть, если я уволюсь, то ни в чем неповинная травматология не пострадает?
Смотрю на мужчину и до меня, кажется, начинает доходить. Мозг отказывается верить в человеческую подлость, но об этом я посокрушаюсь позже, а пока надо разобраться с насущной проблемой.
– Значит, это предлог? – усмехаюсь.
– О чем вы? – хмурится начальник, но я прекрасно вижу по его глазам, что попала куда-то близко к цели. У Паши есть много знакомств и связей, которыми он никогда не брезговал пользоваться.
– Ни о чем, – улыбаюсь и беру пустой лист бумаги. – Дайте ручку, пожалуйста.
28. Фаворит
Вообще, мне хотелось по примеру Кирилла Сергеевича крупными буквами написать на листе короткое и емкое слово из трех букв и пихнуть под нос своему начальнику, а потом посмотреть на его вытягивающееся от удивления лицо, но: первое – не факт, что это не приказ свыше, второе – мне здесь не нравится. Вот не нравится и все.
Я не хочу ездить по больницам и искать, за что можно натянуть таких, как Добрынский. Брать взятки я не умею, впрочем, как и закрывать глаза на косяки без веской причины. То есть, я буду в постоянном конфликте с собой. Надо оно мне? Мало я понервничала за последнее время? Может, пожалеть себя надо?
Паше я, конечно, спасибо сказать не смогу, но все же сейчас воспринимаю его подлый поступок как возможность подумать. Ведь я хочу уйти в декрет. Нужно найти что-то поспокойнее, чтобы после выхода из него можно было без угрызений совести уходить на больничные, а не сидеть ночами над отчетами и не ночевать на проверках.
Поэтому я написала заявление на увольнение с сегодняшнего дня. И начальник мне его согласовал. Попрощавшись с коллегами, я собрала свои немногочисленные вещи и, облегченно выдохнув, ушла.
Не знаю, кем и куда я устроюсь, но сейчас я даже об этом не думаю. Просто иду к метро в состоянии какой-то внезапной эйфории и улыбаюсь. Раньше мне хотелось назло бывшему забраться повыше и что-то там доказать. Кому? Зачем? Стоит ли этот, как сказал Кирилл Сергеевич, “комочек тестостерона” таких усилий?
Да он недостоин даже самой короткой мысли о нем. Единственное, что заставляет меня сейчас о нем думать – это то, что он может начать с периодической регулярностью мне палки в колеса вставлять пока я вообще не брошу медицину и не уйду в какую-то совершенно другую отрасль.
Поэтому, если я хочу и дальше работать по специальности, нужно срочно что-то решать с беременностью и устраиваться. Беременную-то никто не уволит. Хоть Паша об этом попросит, хоть сам министр.
В клинику репродукции мне назначено на вечер, поэтому я возвращаюсь домой и первым делом ложусь спать – вчера из-за неожиданного свидания и переделки акта легла очень поздно, глаза слипаются.
Кирилл Сергеевич, увы, так ничего и не ответил, и у меня появилось ощущение, что, как только я подписала эту злосчастную бумажку, то просто перестала для него существовать.
Это грустно, потому что в какой-то момент мне показалось, что его интерес ко мне искренний. И я сейчас понимаю, что так привязалась к Добрынскому, что отвыкать от его присутствия в моей жизни мне, возможно, будет даже сложнее, чем от присутствия Паши. Три дня против нескольких лет – поразительно!
Проснувшись от звонка телефона, подскакиваю, увидев номер Кирилла Сергеевича.
– Да, – выдыхаю с какой-то щенячьей радостью, отчего сама на себя глаза закатываю.
– Елена Александровна, здравствуй, – раздается такой до невозможности родной бас Добрынского из динамика, что я аж начинаю улыбаться непроизвольно. – Машину починили. Сейчас тебе позвонят и подгонят, куда скажешь. Я на смене – не смогу подъехать, поэтому посмотри там сама, все ли тебя устраивает. Если будут какие претензии – звони.
– А, – растерянно прекращаю улыбаться и усмехаюсь грустно. – Да какие претензии? Спасибо.
– У тебя все нормально? – видимо, уловив мою интонацию, уточняет Кирилл Сергеевич.
– Все отлично просто. – заверяю мужчину.
– … Ну смотри. – вздыхает он, немного помедлив, а потом прощается, потому что его кто-то зовет, и, не дожидаясь моего ответа, сбрасывает вызов.
Почти сразу мне перезванивает мастер. Договариваемся с ним встретиться через полчаса возле моего дома. Успеваю сделать себе кофе, выпить его не торопясь, а потом спускаюсь вниз.
Мастер подгоняет мне машину минут пять спустя. Подхожу и забираю у него ключи.
– Большое спасибо, – улыбаюсь. – Сколько я вам должна?
– Это мы с Кириллом сами разберемся, – категорично отмахивается он и уходит.
“Сколько я вам должна?” – пишу Добрынскому сообщение и сажусь в машину, забивая в навигатор адрес клиники.
“ Натурой отдашь.” – приходит лаконичный ответ, а я закатываю глаза.
Я уже, кажется, скоро соглашусь и на натуру, хотя всегда предпочитала более плавное развитие отношений.
“Приходите на кофе.” – пишу в ответ, но тут же стираю.
Зачем намекать на продолжение? Я же все равно всегда рассматривала только серьезные отношения, а Кирилл Сергеевич точно не про это. Похоже, он вообще просто отшутился, а я тут голову ломаю. Да и вообще, у меня уже совершенно другие планы на жизнь.
Еду в клинику, то и дело бросая взгляд на экран, куда так и не пришло больше ни одного сообщения. Злюсь. Столько не нужных мыслей теперь в голову лезет! И надо было так влипнуть?
В клинике меня встречает врач, мы разговариваем про ЭКО. Мне дают список анализов, которые нужно пройти, и каталог доноров спермы.
Это так непривычно – разглядывать фотографии мужчин и выбирать того, кто будет отцом твоего ребенка. Не по любви, а вот так, с холодной головой.
– Ну как вам? – улыбается женщина, когда я со вздохом возвращаюсь к началу.
– Даже не знаю, – с сомнением смотрю на нее, а потом снова перевожу взгляд на фотографии и анкеты. – Что-то мне никто не приглянулся.
У всех мужчин я вижу недостатки. У одного лоб слишком высокий, у другого – рост низкий. Слишком большие губы. Узкое лицо. Лопоухий. Слишком худой. А этот вообще на Пашу похож, бррр!
– Вот этот мужчина – наш фаворит, – показывает мне врач на фотографию. Разглядываю с сомнением.
Стройный, симпатичный, среднего роста. Смазливенький, подкачанный. И все равно ни грамма не похож на Кирилла Сергеевича.
Шокированная этим открытием, осознаю, что во всех мужчинах ищу его черты.
– Даже не знаю. – вздыхаю и встаю. – Я, наверное, еще где-нибудь посмотрю.
Не каждый день детей рожаешь, в конце концов. Нужно ответственно подойти к этому вопросу.
– Может, у вас есть кто-то на примете? – будто прочитав мои мысли, уточняет врач.
– В смысле? – замираю.
– Вы можете выбрать донора среди своих знакомых. Мы составим с ним договор, полностью проверим, заберем материал и дальше проведем стандартную процедуру ЭКО.
– Интересно, я подумаю. – соглашаюсь и выхожу.
Немного посидев в машине и взвесив все “за” и “против”, еду в приемный покой к Кириллу Сергеевичу.
