Текст книги "Как приручить холостяка (СИ)"
Автор книги: Аня Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
12. Кот
– Вы в своем уме? – усмехается проверяющая и закатывает глаза. – Еще я дома у незнакомого мужика не ночевала. Или это у вас в порядке вещей?
– Ну, не такой уж и незнакомый, – вздыхаю. – Значит, больница? Ну, как хочешь. У нас тут хирургия на втором этаже, у них клопы. Приятного отдыха. – встаю с дивана и достаю телефон, набираю пост. – Мария, больничный для Королёвой Елены Александровны еще не заполнила? Онаа согласна на стационар.
– Я не согласна! – взвизгивает Елена Александровна и, морщась, поднимается на ноги. – Отвезите меня домой, иначе я сбегу и будете искать, как деда вашего!
– Отбой, – усмехаюсь и сбрасываю вызов. Нет в хирургии никаких клопов, конечно, но для большей сговорчивости пришлось приврать. – Елена Александровна, тебя поймать будет гораздо проще.
– Я хочу домой, – упрямо вздергивает она подбородок. – У меня там… кот. Он сдохнет с голоду по вашей вине!
– Не, я не готов быть виновным в смерти кота, – вздыхаю. – Ну, поехали домой.
Подхватываю женщину на руки и вручаю ей ее сапог, выхожу из кабинета и закрываю дверь.
– Все, я ушел, – кричу, проходя мимо приемного и направляюсь к своему внедорожнику.
– Подождите, а как же моя машина? – беспомощно озирается Елена Александровна на свою “Ладу”. – Вы что, ее переставили?
– Нет, сама переставилась, – язвлю. – Подождет тебя здесь, ничего не случится.
– Может, вы меня на ней довезете?
– Ага, деловая, а потом я пешком пойду?
– Я вам такси оплачу.
– Нет. В твоей коробчонке для меня совсем места мало. Я на кочках буду головой биться о потолок.
– Вам можно, – усмехается Елена Александровна и тут же испуганно взвизгивает и смотрит на меня огромными глазами, потому что я ущипнул ее за задницу. – Вы сдурели? Что вы себе позволяете?
– Мне можно, – ухмыляюсь и сажаю ее в машину.
– Вы – бессовестный хам! – не успокаивается она, когда я залезаю за руль.
– О, ты не представляешь, насколько ты права, – смеюсь и завожу двигатель.
– Если вы сейчас отвезете меня к себе, я вызову полицию и скажу, что вы насильно меня удерживаете! – пристально смотрит она мне в глаза.
– Ой, да сдалась ты мне, – усмехаюсь и прикуриваю.
– Фу, – морщит нос Елена Александровна.
– Согласен. А что поделать? – приоткрываю окно и выезжаю с парковки.
Дом проверяющей находится в старом спальном районе города.
Паркуюсь возле многоэтажки и усмехаюсь:
– Да мы с тобой почти соседи!
– Это скорее минус, – фыркает вредина, а я закатываю глаза и выхожу.
Открываю Елене Александровне дверь и протягиваю к ней руки. Она, тяжело вздохнув, покорно подается в мои объятия. Подхватываю ее и прижимаю к себе.
– Какой подъезд? – уточняю, а проверяющая указывает на крайний от нас.
Пару раз подскальзываюсь, пока идем.
– Лучше бы ты на работу дворников своих жаловалась, – бурчу сердито, открывая железную дверь подъезда.
– Я жалуюсь. – тихо отзывается проверяющая.
– Плохо жалуешься. Надо, как на меня.
– Если вы думаете, что мне станет стыдно, то не надейтесь. Это моя работа. А вам надо с документами нормально работать и вовремя их заполнять. А то карточки не заполнены, расход лекарств не сходится.
– Так потому и не сходится. – вздыхаю. – А так все сходится.
– Не все. Спасибо, что количество трупов сходится. – усмехается Елена Александровна.
– Ой, да прекращай. Ну, девочка у меня накосячила, что мне ее, под монастырь надо было подвести? – закатываю глаза.
– Какая девочка? – тут же напрягается проверяющая.
– Никакая, – отмахиваюсь. – Все уже, проехали.
Заходим в лифт и поднимаемся на седьмой этаж. Елена Александровна достает из кармана куртки ключи, но я не отпускаю ее с рук, сам открываю дверь и захожу в квартиру. Снимаю ботинки, осматриваюсь.
Квартира проверяющей небольшая, еще старого образца. Везде косметический свежий ремонт: одинаковые обои в тон, светлая недорогая мебель, акцент на яркие шторы. Сразу возле входа кухня, дальше – достаточно просторная спальня, в которой стоят шкаф, кровать и комод. Сажаю свою пациенту на кровать и выхожу из комнаты, направляясь в сторону ванной. Других комнат больше нет. Однушка.
Мою руки и возвращаюсь обратно. Прохожу по коридору к прихожей и снимаю куртку.
– Спасибо, – кричит Елена Александровна из спальни. – Дверь просто захлопните.
Вздохнув, захожу в комнату. Под удивленным взглядом проверяющей, сажусь рядом с ней на кровать.
– Ну так что, где твой кот? – усмехаюсь, а Елена Александровна, кажется, краснеет. – Наврала?
– Я не собираюсь оставаться ни у вас, ни в больнице. – огрызается она сердито и прячет взгляд.
– Как хочешь, – пожимаю плечами. – Тогда я останусь у тебя.
13. Пожелания
– Э-это как это? – даже заикается женщина от удивления. – Вы с ума сошли?
– Нет, – вздыхаю и падаю спиной на кровать. – Если хочешь, могу вести себя как кот: жрать, спать. Помяукать?
– Сдурели что ли? – шипит Елена Александровна и тыкает меня кулаком в бок. – Что обо мне люди подумают?!
– Что у тебя есть мужик, – усмехаюсь и морщусь от щекотки. – Да еще такой.
– Какой? – фыркает женщина и снова пихает меня в бочину. – Наглый хам? Спасибо, не надо. Уходите уже!
– Не-а. – усмехаюсь и перехватываю ее за руку, дергаю так, чтобы она упала рядом. – Расслабься. В кои-то веки мужик о тебе позаботиться решил, а ты сопротивляешься.
– В смысле “в кои-то веки”? С чего вы взяли, что обо мне никто не заботился? – возмущается Елена Александровна и привстает на локте. – Корону снимите, вы – не единственный мужчина на планете. И не мечта уж точно!
– Да потому что ты – стерва, – усмехаюсь, приподняв голову и глядя на нее весело. – Обычно бабы от одиночества такие бешенные.
С удовольствием замечаю, как в ледяных глазах фурии вспыхивает адское пламя.
– Вас никогда не посылали? – шипит она как змея.
– О, миллион раз. И столько же признавались в любви. – сажусь на кровати. – Давай пожрем? У тебя еда есть? Или ты только мозгами питаешься?
– Уйдете вы, наконец?! – повышает голос Елена Александровна, и я чувствую в нем нотки волнения. – Это уже даже не смешно!
– А было смешно? – ухмыляюсь и, встав с кровати, иду на кухню.
Кухонька у Елены Александровны небольшая, но попросторнее, чем в хрущевках.
Открыв холодильник, замечаю контейнер с покупным салатом и, понюхав содержимое, морщусь и выкидываю в мусорку. Испортился.
– А я смотрю, ты не сильно заморачиваешься правильным питанием? – усмехаюсь громко, доставая другой контейнер, в котором лежит недоеденный беляш. – Ладно, я уже окончательно понял, что просто не будет.
Холодильник почти пустой. Овощи, яйца, сыр да хлеб.
Прошерстив морозилку и столы на наличие продуктов и найдя банку тушенки и рожки, решаю приготовить быстрые макароны по-флотски и салат из овощей. Наливаю в кастрюлю воду и ставлю на огонь.
Слышу какие-то шорохи в комнате, иду на звук. Сталкиваюсь в дверях с Еленой Александровной.
– Тебя куда прет? – вздыхаю.
– А ничего, что я в своей квартире? – сердито фыркает она, задрав на меня свою бестолковую голову. – Куда хочу, туда и иду.
– Давай напомню кое-что, – подхватываю Елену Александровну на руки, несмотря на протестующие визги, – тебе нужен покой, поэтому ты сидишь вот тут, – сажаю ее на кровать, – и орешь, если тебе что-то нужно.
Проверяющая в бессильной ярости хлопает ладонью по матрасу и сверлит меня своими глазищами. Закатываю глаза и ухожу на кухню.
– Кирилл Сергеевич! – раздается голос Елены Александровны ровно в тот момент, когда я открываю пачку макарон.
Откладываю их и возвращаюсь в комнату, смотрю на покорно сидящую на кровати женщину и замечаю в ее взгляде злорадный блеск.
– Принесите попить, пожалуйста. – коротко улыбается она, сложив ручки перед собой.
Иду на кухню и наливаю в кружку воды из графина, приношу в спальню.
Елена Александровна пьет и отдает мне ее обратно.
– Спасибо, – вздыхает она и пристально смотрит, как я ухожу.
Убираю кружку и открываю банку тушенки, чищу лук.
– Кирилл Сергеевич! – снова зовет меня женщина.
Выкидываю шелуху в мусорное ведро и иду к ней.
– Что? – смотрю на Елену Александровну.
– А подайте мне книгу, пожалуйста. – улыбается она. – Вон там, на комоде лежит.
Вздохнув, беру с комода сборник детективов и вручаю ей.
– Спасибо, – улыбается фурия так искренне, что я напрягаюсь.
– Отдыхай, – разворачиваюсь и выхожу из комнаты.
Ставлю на плиту сковороду, наливаю масло и нарезаю лук.
– Кирилл Сергеевич!.. – слышится очередной окрик.
– Что? – кричу с кухни.
– А можете мне подать носки? У меня ноги мерзнут.
Усмехаюсь.
– Елена Александровна, – со вздохом захожу в спальню, – я смотрю, ты решила развлечься?
– Ни в коем случае, – опускает она глаза как скромная девочка. – Вы же сами сказали: орать, если что-то нужно. Мне правда холодно. А носки в нижнем ящике комода.
Достаю шерстяные носки и подаю ей. За одним трогаю стопы, обтянутые капроном. Пальцы и правда прохладные.
– Знаешь, почему у тебя ноги мерзнут? – усмехаюсь.
– Почему? – замирает Елена Александровна.
– Ща поймешь. – разматываю бинт на ее ноге и укладываю женщину на спину.
Запихиваю руки под юбку.
– Что вы делаете? – истерично вскрикивает проверяющая, пытаясь оттолкнуть меня и сесть.
Одним рывком стягиваю с ее ног колготки и под ошарашенным взглядом откидываю их в угол.
– Вы!.. Вы!.. – задыхается от возмущения женщина, сжимая колени и натягивая подол юбки как можно ниже, неуклюже отползает назад. – Кто-нибудь, помогите!
– Так я помогаю, не ори, – усмехаюсь и снова беру в руки бинт. – Капрон не дышит и влагу не отводит. Ноги потеют и мерзнут. – ловлю ее ногу. – Не дергайся.
Елена Александровна замирает, лишь шумно сопит. Понимаю, что испугалась.
А нечего меня дергать по пустякам. Не на того напала.
Забинтовав щиколотку, натягиваю светлые мягчайшие шерстяные носочки на миниатюрные стопы.
– На голую кожу шерсть согреет лучше и быстрее, – подмигиваю ей. – Лучше только грелка во все тело. Еще пожелания будут?
Елена Александровна быстро мотает головой и я, усмехнувшись, встаю с кровати. Выхожу из комнаты.
– К-кирилл С-сергеевич, – тут же летит мне в спину.
14. Ненасытная
Правда, голос ее звучит уже не очень уверенно. Со вздохом заглядываю обратно.
– Елена Александровна, я должен тебя предупредить, что очень злой, когда голодный. Сейчас я голодный как волк. Это точно очень срочно?
– Мне нужно в ванную, – женщина спускает ноги с кровати.
– Прям срочно? – дергаю бровью.
– Да.
– Зачем?
– Надо!
– Давай попозже, а? – вздыхаю и ухожу. – Потерпи десять минут.
– Я через минуту описаюсь!
Замираю, сделав пару шагов. Ну, да, санузел у нее совмещённый.
– Хах! – возвращаюсь обратно. – Ну, иди на ручки, зассыха.
Лицо Елены Александровны вспыхивает красными пятнами.
– Вы – хамло, – выдыхает она обиженно.
– Хамло – не хамло, а на руках тебя целый день таскаю, – усмехаюсь, подхватывая ее на руки, заношу в ванную и ставлю возле унитаза, чуть склоняюсь к щеке. – Трусики помочь снять?
– Да ты!.. – женщина толкает меня в грудь, но я уже отстраняюсь, и она неловко балансирует на одной ноге, промахнувшись.
– Хамло, да, – хохочу, прикрывая за собой дверь, и ухожу на кухню.
Масло на сковороде уже дымит.
– Блин, – берусь за ручку, но тут же отпрыгиваю, потому что сковорода вспыхивает.
Выключаю плиту, хватаю железную крышку и накрываю пылающую сковородку. Открываю окно, чтобы проветрить.
– И всё-то не так с тобой идёт, Елена Александровна, – бурчу себе под нос. – Не как с нормальными бабами. И за что мне такое недоразумение на голову свалилось?
Небось, ещё и старая дева по итогу. Нецелованная, нетраханная, вот и вредная. Хотя, зачем тогда противозачаточные? С циклом беда? Да, блин, зачем мне вообще эта информация?
Закатываю глаза на свои мысли и достаю другую сковородку.
Ставлю масло на огонь, сразу вываливаю туда лук и тушёнку. В кастрюлю с закипевшей водой засыпаю макароны.
Ставлю чайник, потому что я уже настолько голодный, что сил нет терпеть – готов слона сожрать. Отрезаю кусок сыра и запихиваю в рот. Достаю две чашки для кофе, насыпаю в них растворимый кофейный порошок и сахар. Не знаю, добавляет ли зассыха себе сахар, но будет пить сладкий, для работы мозга иногда полезно.
Кстати, что-то она притихла.
Помешав макароны и уменьшив огонь под сковородой, выглядываю в коридор. Света в ванной нет. Подхожу к комнате и заглядываю в нее. Елена Александровна уже лежит на кровати и читает книгу.
– Так, фурия. – вздыхаю. – Я не понимаю, я на каком-то другом языке разговариваю?
– Я на одной ноге допрыгала.
– Ага, ну хорошо. Прыгай тогда на кухню, кормить тебя буду. Как раз приготовится. У тебя винишка нет? Под романтический ужин было бы неплохо.
– Романтический ужин? С вами? – усмехается вредина, вздернув бровью.
– Вот это ты сейчас мне вызов решила бросить? – скрещиваю руки на груди. – Допрыгаешься. Ешь иди.
Возвращаюсь на кухню и, слив макароны, закидываю их в сковороду. Сверху тру немного сыра, перемешиваю с мясом и луком, после накрываю крышкой. Мою сразу посуду, потому что терпеть не могу потом отмывать засохшее. Раскладываю по тарелкам наш скромный ужин и наливаю кипяток в чашки. Добавляю молоко.
– Ведьма, ты где? – кричу и оборачиваюсь на вход ровно в тот момент, когда из-за угла выпрыгивает Елена Александровна. – А. Метлу не нашла?
Она замирает, а потом разворачивается обратно.
– Ой, ну ладно тебе, прям обиделась сразу, – догоняю ее и подхватываю на руки. – Я ж любя.
– Да вы все границы уже перешли! – рычит проверяющая зло.
– Расскажешь мне, когда ко сну будем готовиться, – подмигиваю ей. – Там столько интересных границ будет, мама дорогая! Можно до утра переходить и переходить!
– Да вот не рассчитывайте даже! Вас в моей кровати близко не будет!
– Хм, – усмехаюсь и сажаю ее за стол, достаю вилки. – Ванная, пол, стол, у стены – варианты навскидку. Выбирай, какой нравится.
– Я не понимаю, вы озабоченный? – возмущается женщина и глядит на вилку, что я ей тяну. – Спасибо.
– Пожалуйста. – отвечаю. – Конечно. Я очень озабочен тем, что ты, вместо того, чтобы потратить десять минут своего времени на проверку моих исправлений и еще пять минут на заполнение нового акта, начала выпендриваться. А теперь я вынужден смотреть, чтобы ты не убилась окончательно.
– Я вас не просила, – хмурится Елена Александровна. – И это вам кажется, что акт занял бы десять минут. На самом деле, мне на него требуется больше времени.
Смотрю на нее и закусываю губу, чтобы не ляпнуть ничего пошлого.
– Мало тебе десяти минут на акт, ненасытная? – усмехаюсь, не выдерживая.
Женщина замирает, сжимая вилку и глядя на меня.
– Вот, помните пациента с вилкой в плече? – переводит она взгляд на нее не как на столовый прибор, а как на холодное оружие. – Мне кажется, он очень, очень плоско шутил.
– Ой, ладно, все. – вздыхаю. – Давай просто поедим. Нам еще с тобой за кровать драться.
15. Падре
– Вы пойдете спать к себе домой, – повторяю упрямо и пробую блюдо, которым меня угощает Кирилл Сергеевич. – Ммм, вкусно.
На самом деле, мне кажется, что он немного пересолил, но это такой пустяк! Я голодная, как волк.
– Слушай, ты же понимаешь, что я теперь из принципа останусь? – вздыхает он с улыбкой.
Ну что за мужик несносный? Даже интересно, что он еще придумает.
– Вино в столе в самом углу, в пакете. – усмехаюсь, решив расслабиться и понаблюдать дальше. – Но штопора нет.
– Пф! – мужчина закатывает глаза, будто это не проблема, и присаживается перед столом на корточки.
Купила я эту бутылку вина как только переехала. Хотела отметить начало новой жизни, но не нашла в квартире штопор, а купить на всякий случай не догадалась. А потом как-то закрутилась, не до отмечаний было. Так и стояла она у меня, ждала своего часа.
Смотрю на мощную спину Кирилла Сергеевича, который выуживает из стола пакет. Взгляд падает ниже. Джинсы натянулись на напряженных бедрах, а футболка задралась, обнажая красивые поясничные ямочки.
Ммм! Ну, красавчик же! Со всех ракурсов! Наверное, он даже не соврал, что не обделен женским вниманием. Для этого же не обязательно быть приятным человеком. В козлов мы тоже влюбляемся с лету. Еще быстрее, наверное, чем в порядочных мужчин.
– Смотри: фокус. – Кирилл Сергеевич распечатывает горлышко бутылки, вбивает в пробку нож и, зажав его между зубцами вилки, поворачивает ее по часовой стрелке, выкручивая пробку. – Вуаля.
– Уровень вашей эрудиции впечатляет, – хмыкаю.
– Язва. – усмехается мужчина и разливает вино по кружкам, потому что бокалов у меня нет. – За взаимопонимание?
Смотрю на протянутую руку с кружкой и чокаюсь, ничего не отвечая.
У Кирилла Сергеевича внезапно звонит телефон. Он смотрит на экран, усмехается и включает громкую связь.
– Привет, многодетный отец, – вздыхает, положив телефон на стол и продолжая есть.
– Привет, Падре, – раздается мужской голос из динамика. – Как дела? Как проверка?
Падре? Это что еще такое? Прозвище? Странное какое-то прозвище для этого мужчины. Если окажется, что он какое-то отношение к церкви имеет, я просто выпаду в осадок!
– Еще продолжается, – Кирилл Сергеевич бросает на меня хмурый взгляд. – Как Татьяна?
– Твоими молитвами, – усмехается собеседник, и я даже прекращаю жевать.
Священник? Серьезно? Да не может такого быть!
– Дети нормально? Ничего я там не травмировал им, пока роды принимал?
– Отлично все. Врач сказал, тебя можно в акушеры брать. Так что, если тебя вконец задолбают проверками, могу адресок черкануть.
– Я подумаю, – хмыкает мужчина и снова смотрит на меня, ошалевшую окончательно. – Не поверишь, но эта идея не кажется мне такой плохой.
Что он делал? Роды принимал? Многоплодные, видимо? Да что это за человек такой? Как он… смог? Это же не вилку из плеча вытащить!
– Ну, по поводу крестного тогда тоже подумай, хорошо? Мне кажется, ты – идеальный кандидат на эту роль.
Кирилл Сергеевич лишь обреченно вздыхает и согласно мычит, запивая макароны вином.
– Так, товарищи, поспокойнее, а то в подвал провалитесь, – повышает голос собеседник Кирилла Сергеевича, а в ответ ему слышится детский смех, отчего у меня сжимается сердце от тоски. – Ладно, Кирюх, я наберу завтра. Таню скоро выпишут, будем ножки обмывать.
– Договорились. До связи. – вздыхает он и сбрасывает вызов, а затем продолжает невозмутимо есть.
Сижу и смотрю на него пристально. То, что я слышала и то, что я до этого видела своими глазами, совершенно не складывается у меня в голове в единый образ.
– Ну что ты меня гипнотизируешь? – Кирилл Сергеевич с очередным вздохом кладет вилку на опустевшую тарелку, бросает на меня короткий взгляд и доливает себе остатки вина.
– У меня появилось несколько вопросов. – усмехаюсь.
– Задавай, – мужчина чокается с моей кружкой, залпом допивает содержимое своей и встает из-за стола.
Наблюдаю, как он уносит посуду в раковину и быстро ополаскивает ее.
– Вы что, серьезно принимали роды? – разворачиваюсь к нему.
– Пришлось, у жены друга экстренные начались. – усмехается Кирилл Сергеевич, стряхивая воду с рук и разворачиваясь ко мне. – Думал, это худшее, что приключится со мной за день, но потом познакомился с тобой.
Закатываю глаза, но проглатываю эту язвительную иронию.
– А почему Падре? Вы что, священник?
– Ууу, – качает головой мужчина. – А об этом я тебе расскажу только если ты составишь новый акт, с исправлениями.
– Шантажист, – щурюсь и вздыхаю.
Акт мне в любом случае новый придется составлять, ведь старый “кто-то” испортил, написав там нецензурное слово, а потом он вообще потерялся. В медицинский центр я запись перенесла, так что торопиться мне теперь особо и некуда. А принципиально валить этого человека мне хочется все меньше и меньше. И узнать про это странное прозвище хочется до зуда в ладонях.
– Хорошо, – усмехаюсь, сдаваясь. – С меня новый акт, с исправлениями. Рассказывайте.
Кирилл Сергеевич внезапно уходит в коридор и надевает кроссовки. Не понимаю, что он задумал и просто молча жду продолжения.
– Вот когда будет новый акт, тогда и расскажу, – накинув куртку, подмигивает мне мужчина и выходит на площадку.
– А вы куда? – вытягиваю шею, глядя на закрывающуюся дверь.
Она лишь тихо щелкает замком, оставляя меня в одиночестве и без ответов.
16. Секс по телефону
– На Кудыкины горы воровать помидоры, – захлопнув дверь квартиры Елены Александровны, вздыхаю.
Выхожу на улицу и прикуриваю. Завожу машину, чтобы немного прогрелась и, выбросив бычок, прыгаю за руль. Я бы, конечно, принципиально остался у этой мадам и смущал ее до окончания вечера, но у меня еще есть дела. Да и, честно признаться, что-то в последнее время столько нагрузки и нервотрепки на работе было, что я боюсь ударить в грязь лицом, если вдруг внезапно дойдет до чего-то интересного.
У меня, по стечению обстоятельств, этого самого “интересного” уже несколько месяцев не было – давняя подруга по койке внезапно собралась замуж, а трахаться абы с кем я не привык. И вот фиг знает, как там поживает моя эрекция. Я ее только с утра и вижу последнее время. А в остальное время я или работаю, или сплю.
Хотя, проверяющая красивая баба. Я б с такой зажег, наверное, если бы попроще была. И глазами по всем стратегически важным местам я уже не один раз погулял, и на ощупь попку попробовал – все отлично, мне нравится. Но мой воин почему-то даже не шелохнулся в этом направлении.
И я сегодня впервые задумался о том, что, возможно, мне бы надо провериться у уролога. Но у нас уролог – баба. И что-то мне неловко к ней идти на прием. Потом еще слухи поползут по всей больнице, что Добрынский – импотент.
Возвращаюсь обратно к своему отделению и пересаживаюсь на “Ладу” Елены Александровны, еду в автосервис.
Там меня встречает Матвей, старый товарищ. Я, лет десять назад, когда еще не был заведующим, а зарплата медиков была на уровне дворников, подрабатывал в этом автосервисе время от времени.
– Ты что, машину сменил? – хохочет друг, снимая перчатку и пожимая мне руку.
– Да я скорее пешком буду ходить, чем на эту коробчонку пересяду, – усмехаюсь. – Машину проверяющей помял. Нужно быстро и красиво переделать, пока она с травмой на больничном сидит.
– Сколько у нас время?
– Максимум – два дня.
Матвей закатывает глаза и забирает у меня ключи.
– С тебя коньяк за скорость.
– Договорились.
Выпив кофе и поболтав с мужиками, вызываю такси и уезжаю обратно на работу за своей машиной.
– Кирилл Сергеевич, вас искала Волк. – замечает меня медсестричка, которая вывозит тележку для прачечной.
Пробраться незамеченным не удалось, увы.
– Я выходной, – хмуро смотрю на неё. – Срочное что-то?
– Да не знаю. Просто слышала, вот и говорю.
– Хорошо, спасибо. – вздыхаю и достаю телефон.
Набрав номер патологоанатома, слушаю гудки.
С Наташкой мы в прекрасных, дружеско-деловых отношениях. Было дело, я даже яйца к ней подкатывал, потому что баба она красивая и умная, но эта оказалась бобылем ещё похлеще меня. Синий чулок. Ей интереснее с трупами возиться, чем с живыми людьми.
– Привет, мученик, – раздается усмешка в трубке. – Я думала, ты спишь, и не стала тебя тревожить.
– Увы. Не успел. Мне сказали, ты меня искала.
– Искала. Мне нужна твоя помощь. Но не по телефону.
– Ну, жди, сейчас приду.
Чтобы меня больше никто не подловил, доезжаю до морга на машине.
– Кирюш, тут такое дело… – встречает меня на пороге едва ли не с хлебом-солью встревоженная Наташка, но внутрь здания не пускает, наоборот, отводит подальше.
Предлагаю поговорить в машине.
– Ты меня пугаешь, – хмурюсь. – Что случилось?
– Мне знакомому нужен анальгетик. – смотрит она на меня как на боженьку, а я понимаю, что речь не об анальгине, а о премедикации. – Может, оформим как-нибудь?
Впервые вижу Волк такой взволнованной. Обычно это бетонная стена, не способная ни на какие эмоции, кроме сарказма и черного юмора.
– Понарошку? – усмехаюсь, вскинув брови. – Дорогая моя, ты меня хочешь под монастырь подвести? Что я тебе плохого сделал?
– Да знаю я, что это нереально. – пожимает она плечами. – Но, мало ли… Я же не знаю правила в твоём отделении.
– Стандартные у меня правила: премедикация – в операционной. А ещё у меня проверка особенно тщательная в этот раз. Если тебе помощь нужна, то давай начистоту. А то как-то очень подозрительно: все в одну кучу. И вены покажи.
– Ты сдурел что ли? В крысы меня решил записать? Или в наркоманки? – вспыхивает Волк, но, в сухую проиграв мне в гляделки, нервно стягивает куртку и свитер, протягивая руки. – Смотри. На ногах показать?
– Рассказывай, – вздыхаю и прикуриваю.
– Да что рассказывать? – она берет у меня сигарету и тоже прикуривает. – Напали на меня ночью, после работы.
– Опять шлялась пешком через промзону? – хмурюсь.
– Угу, – кивает она и задумчиво смотрит в окно. – Короче, не важно. Какой-то парень заступился за меня. В него стреляли. Теперь он у меня дома валяется.
– Так, а что ты скорую то не вызвала? – удивляюсь.
– Спаситель сказал, что ему нельзя в больницу. Пулю нужно вытащить. А его обезбол не берет.
– Пиздец… Так, может, он беглый преступник какой-нибудь? – рычу и выкидываю бычок из окна со злости. – Где башка твоя?!
– Может, и преступник. Только он меня спас, понимаешь? Ну, не могу я его сдать. – как-то грустно пожимает плечами Волк.
– Зато я могу, – бросаю сердито и достаю телефон. – Сдурела совсем.
– Кирюш… Я скальпелем пользуюсь быстрее, чем ты телефоном. Не надо никому звонить.
Ошарашенно смотрю на хмурую Наташку и откладываю смартфон.
– Вот это заявочка. – усмехаюсь.
– Не хочешь помогать – не помогай. Не сдавай только. По дружбе.
– Окей, – киваю. – Я тебе помогу с пулей. Только я, чур, сам на твоего уголовника посмотрю. Может, он торчок, вот его и не берет. Если неадекват – вызываем скорую и ментов. Или так, или никак.
– Ладно, хрен с тобой. Поехали. – обреченно вздыхает Волк.
– Так твой рабочий день еще не закончился, – киваю на часы. – Полчаса осталось.
– Ты думаешь, мои пациенты пожалуются кому-нибудь? – усмехается она невесело. – Поехали. Я боюсь к еще одному трупу приехать.
– Сейчас, в отделение заскочим только.
– За премедикацией? – косится на меня Наташка.
Усмехаюсь и вздыхаю.
– За ремнями для фиксации. А потом в секс-шоп за страпоном, чтобы не орал громко. У тебя же нет страпона, я думаю?
***
Возвращаюсь домой ближе к полуночи и, быстро сполоснувшись после веселенького окончания “выходного”, наконец-то падаю спать. Меня вырубает на лету и не снится ни-че-го. И я просто обожаю, когда мне ничего не снится, потому что утром я просыпаюсь бодрым и отдохнувшим.
Потянувшись, раскидываю руки и ноги, как звезда и снова закрываю глаза. Проваливаюсь в дрему еще на какое-то время, пока меня не вырывает из темноты звонок.
“Квартира в Москве по цене котлована…” – вещает мне тошнотворно-радостным женским голосом. Вот хоть бы раз секс по телефону позвонил, а?
– Да твою ж мать, – рычу, сбрасываю звонок и сажусь на кровати. Если бы не захотелось поссать, так бы и валялся еще. Что радует – утренний стояк на месте. Что не радует – поделиться такой радостью не с кем.
Почистив зубы, ставлю чайник и нарезаю колбасу. Через пять минут заваливаюсь обратно на кровать с литровой кружкой кофе и тарелкой бутербродов.
Беру телефон и смотрю, кто меня еще хотел, а тааам...
Мама дорогая!
Одно голосовое сообщение от Наташки о том, что она жива – это я взял с нее клятву, что она мне будет сообщать о себе три раза в день, и куча пропущенных звонков от Елены Александровны. Походу, сейчас у меня все же будет секс по телефону.
