Текст книги "Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ)"
Автор книги: Антонина Крейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
16. Оказывается, меня отвергли
– Вы были изгоями?..
Мне не верилось в это с учетом ошеломительной харизмы Феликса, красоты близнецов и того, с каким обожанием публика смотрела на них на балу в Полуночном замке.
– Еще какими, – Рыбкин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
А Инга задумчиво вздохнула и перевела взгляд на территорию Академии, на которую как раз и выходила веранда кафе – и где сейчас царили тишина и покой, пока шли послеполуденные занятия.
– Мне скоро нужно будет идти, – сказала она. – У меня собеседование в три.
Инга широко улыбнулась:
– Я планирую устроиться испытателем новых зелий на кафедру Трав и Ядов! Юху!
Феликс вытаращился на нее.
– Ты хочешь взять третью работу?! Ты чокнутая?
Она задрала подбородок.
– У меня много энергии, почему бы не потратить ее на благое дело?
– Эрантис, скажи ей! – Рыбкин повернулся к дворецкому, который во всё время нашего разговора так и стоял за спиной Инги.
Поначалу мне было очень не по себе от этого – почему она не предлагает ему сесть? Разве дама моего сердца может быть столь жестока? – но я решил, что, прежде чем разочаровываться в прекрасной ведьме, нужно узнать о причине столь беспощадного обращения с оборотнем. Может, это ради его же блага? Например, вдруг у Эрантиса геморрой?
– Решения госпожи – закон для меня, – дворецкий потупил фиолетово-оранжевые глаза.
– Да она и так регулярно засыпает где попало от переутомления! – продолжал искренне возмущаться Феликс. – Тебе самому не надоело перекидывать её через плечо и тащить домой, как овцу на заклание?
Тот, услышав последнюю реплику Феликса, разозлился. Он никак не проявил это жестами или словами – но то, как напряглись его плечи и похолодел взгляд, ясно говорило о том, что дворецкий не в восторге.
– Инга, ты правда так много работаешь? – забеспокоился я, метнув в Эрантиса ревнивый взгляд.
– Много, но не слишком, – Инга с укором глянула на Феликса. – Кое-кто не хуже меня знает, что причина моих засыпаний не в работе, а? Всё у меня нормально с количеством дел. Вот, сейчас же я сижу с вами и болтаю. И буду болтать еще минут десять, – она посмотрела на часы над воротами Академии. – Роскошь, не правда ли?
Феликс скрестил руки на груди.
– Слушай, я надеюсь, ты его не пройдешь.
– Это всего на пару раз в неделю! – возразила Инга. – Я не умру. Правда.
– Ну-ну, – покачал головой Рыбкин. – Особенно с учётом того, какие работы ты выбираешь… Охота на колдунов-контрабандистов (да-да, я-то знаю, что должность «главы магической таможни» только звучит прилично), настройщик порталов (может разорвать!), теперь вот еще дегустатор зелий – зуб даю, ты имеешь в виду яды… Клугге уже знает?
– Не смей ему говорить! А то он отвезёт меня в далёкую башню и запрет там на семь замков.
– Здоровее будешь, – Феликс сделал вид, что всерьёз задумался о карьере доносчика.
Инга фыркнула и закатила глаза.
– М-да. А я-то надеялась, что теперь, когда у тебя появился Женя, ты будешь опекать только его. Женя, как насчёт того, чтобы в качестве хобби влезать в как можно большее количество неприятностей?.. Я думаю, тебе под силу стать центром мира для Рыбкина, если постараешься.
– Не шути так, – поморщился тот.
Инга подперла щеку кулаком и с материнской нежностью посмотрела на Феликса. Во всяком случае, мне хотелось думать, что с материнской. Моё бедное сердце в последний час металось, не понимая, стоит ли мне ревновать Ингу и, если да, то к кому?
К Эрантису, который явно проводил со своей госпожой куда больше времени, чем это должен был делать нормальный дворецкий? Или к Феликсу, который, оказывается, знал её так давно и близко?
Только её близнец Клугге был вне подозрений, за что я проникся еще большей симпатией к стражу, коего двое сидящих напротив так бессердечно обзывали то «негодной псиной», то «унылым братцем».
«Клугге, – мои глаза наполнились слезами признательности. – Ты – единственный, кому я могу доверять!»
Вскоре Инга засобиралась. Тут у меня произошла небольшая стычка с Эрантисом. Дело в том, что это я хотел отодвинуть стул ведьмы. А должен был – он.
В итоге, стоило Инге снять тканную салфетку с колен и взять в руки сумочку, как я вскочил со своего места и метнулся к ней боком, словно дрифтующий гоночный болид. Эрантису же нужно было только сделать шаг вперед. Наши руки – мои, потеплевшие от предвкушения, и его, облаченные в белые перчатки – одновременно коснулись плетеной спинки стула.
Несомненно, Эрантис одержал бы верх, дойди до физического противостояния. Его окружала такая плотная аура силы, что я подозревал – этот оборотень куда могущественнее, чем кажется. Но в этот момент Феликс, во время всего разговора скатывающий промасленные бумажки из-под эклеров в тугие комочки, вдруг метнул один такой шарик прямо в лоб дворецкому. Тот отшатнулся – и мне хватило этой секунды, чтобы торжественно отодвинуть стул.
Вся драма прошла мимо Инги: она, вставая, печатала сообщение на телефоне. Впрочем, я был вознагражден её смешливой улыбкой.
– Ах, Женя, не могу перестать думать о том, какой ты милаха в этом парике. Даже завидно. Дашь как-нибудь примерить?
Это было не тем, что я надеялся услышать от самой прекрасной женщины всех миров, но что поделаешь.
Я смахнул с глаз челку и томно взглянул на Ингу из-под ресниц.
– Давай как-нибудь встретимся на кофе в Петербурге, и я тебе его передам, – понизив голос, предложил я.
– Ну если только Феликс тебя отпустит!..
– Инга, блин, – покачал головой тот.
Совсем, совсем не то.
«Я тебя еще завоюю», – мысленно пообещал я, опускаясь обратно на своё место и глядя им с Эрантисом вслед. – «Я не милаха. Я крутой суровый мужик, и докажу это».
А потом уныло кивнул Рыбкину:
– Спасибо, что кинул эту бумажку в Эрантиса.
– Всегда рад напакостить ближнему своему, – он шутливо козырнул.
– Ты хотел сказать: помочь?..
– Ты слишком хорошего мнения обо мне, Женя.
Феликс подозвал официанта-ангела и заказал у него что-то, ткнув пальцем в строчку меню. Вскоре тот принёс крупное блюдо в форме ракушки, на котором на подстилке из толченого льда лежали голубоватые полоски морских водорослей. Они мерцали бледным голубым светом.
– У вас отличный вкус, господин, – похвалил ангел, укладывая блюдо в центр стола и собирая пустую посуду. – Этот светолист – для настоящих ценителей. Родом из Южного Моря, редкий вид, собранный на глубине тысячи футов!
– Прямо-таки на тысяче?
– Ну, может, на девятистах.
– Лгать ангелам не по чину, – пожурил Рыбкин.
– Спорить с ангелами – не по-людски! – парировал тот.
Они оба рассмеялись, и ангел ушел. Я с подозрением смотрел на то, как Феликс подхватывает водоросли перламутровыми палочками для еды, сует их в рот и начинает жевать.
– Я обожал светолист, еще когда был рыбкой, – пояснил он, жмурясь от наслаждения. – Целыми днями пощипывал в свое удовольствие. А человеческом теле можно съесть в сто раз больше! Здорово, что теперь его подают во многих кафешках. Попробуешь?
– Не уверен, что хочу, – засомневался я.
Как я понял через несколько дней после своего переезжа, Рыбкин был фанатом не только всевозможных десертов (они у нас дома, действительно, не заканчивались), но также разнообразной экзотической еды. «Чем страннее, тем лучше». Феликс с энтузиазмом пробовал максимально странные вещи – тысячелетние яйца, жареную клубнику, змеиные сердечки и прочую дрянь, которую в наш просвещенный век можно было по щелчку пальцев заказать с доставкой (курьеры иногда приходили с прищепками на носу). В отличие от него, я придерживался традиционных ценностей в гастрономии – и поэтому частенько отказывался от дегустаций.
– А зря. Говорят, светолист улучшает память.
– Да у меня вроде и так еще нет маразма?..
– А как же обилие магических знаний, которыми мне предстоит набить твою голову? – он, накрутив пучок водоросли на второй принесенный официантом комплект палочек, теперь непререкаемо тыкал им мне в руку. Хорошо хоть, не в рот.
Я сдался.
Вкусом светолист напоминал морскую волну. Ту самую, которой ты неудачно захлебываешься, упав с сап-серфа – соль, песок, осколки ракушек… А еще он был склизкий, как устрицы. В общем-то, непонятно, ради чего тут спускаться на глубину тысячи футов.
Феликс, с дикой скоростью умявший всё блюдо, откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на угодья Академии Звездного Света.
Там как раз прозвенел колокол, оповещающий студентов и профессуру о перемене, и на зеленые лужайки, где магнолии перемежались с деревьями какао (Небесным Чертогам были неведомы скучные ограничения климатических зон), вывалило множество ангелов и людей с книгами и ланч-боксами в руках.
– На самом деле, я действительно не представляю, как мне суметь научить тебя всему, – признался Феликс. – Или хотя бы выстроить какую-то внятную последовательность получения базовых знаний.
Я моргнул. Рыбкин с самого начала шутил на тему того, что становление наставником никогда не было его целью, и что обучать меня – та еще морока, но я почему-то думал, что он так кокетничает и выпендривается. Сейчас же его голос звучал серьезно.
– Ну… – я растерялся и тоже посмотрел на величественный дворец Академии. После чего ни с того ни с сего ляпнул: – А что если мне поучиться там?
Феликс крякнул.
– Не получится. Сразу же после того, как Гавриил одобрил идею сделать тебя стражем, я попросил его, чтобы тебя зачислили в Академию – потому что безграничность твоего незнания поразительна. Гавриил поддержал эту идею, но вскоре вернулся с ответом: нет, тебе нельзя поступить в Академию. Ни полноценно, ни вольным слушателем.
Моё сердце заколотилось где-то в горле, напоминая застрявшую в печной трубе голубку.
– Но почему?..
– Официальная причина отказа – ты слишком взрослый и у тебя нет среднего магического образования, что, конечно, является полным бредом, – лицо Феликса становилось темнее от слова к слову, и я поразился тому, что в предыдущие пару недель он так успешно скрывал от меня это раздражение. – А на самом деле…
Он, шумно выдохнув сквозь ноздри, не договорил.
Я вдруг снова вспомнил диалог с Алекто. И, облизнув пересохшие губы, процитировал демоницу:
– «В Чертогах вам не позволят развивать свой талант; никто не будет учить вас, никто не будет радоваться вашим успехам».
– Обобщать не надо, но… В случае Академии данной ситуации Алекто, кхм, действительно умудрилась попасть в точку, – тяжело вздохнул Рыбкин. – Хотя Михаил – глава Небесных Чертогов, его власть не абсолютна. Принимать кого-то в Академию или нет, решает ректор. Я в частном порядке спросил пару преподавателей, не хотят ли они с тобой позаниматься, но им уже успели разослать служебную записку с приказом не обучать тебя, потому что «пока не представляется возможным оценить, как подобное повлияет на репутацию нашего заведения». Повторюсь: это не значит, что все небожители настроены против твоего дара. Но вот с Академией не сложилось.
Я вздохнул. Слышать это было неприятно. Небесный город, так быстро очаровавший меня, не был очарован мной в ответ, а отвержение мало кому приходится по вкусу.
– Как думаешь, мою репутацию еще можно как-то исправить?
– Конечно. В конце концов, и я, и близнецы же свою исправили.
– А почему вы всё-таки были изгоями? – вспомнил я.
Феликс задумался.
– Думаю, лучше, если ребята сами тебе однажды расскажут. Свою историю я тоже временно отложу.
– Такими словами ты только возбуждаешь мое любопытство.
– Люблю быть интересным, – он самоуверенное улыбнулся. – Что касается тебя: мне кажется, тебе просто нужно действовать по завету старого доброго Марка Аврелия: «делай, что должно, и будь, что будет». Раз ты страж, то тебе нужно защищать людей и раскрывать преступления. Рано или поздно твои поступки зазвучат громче, чем слова и страхи сплетников.
Я решил, что стоит ему поверить.
***
Мы остались в Небесных Чертогах до ночи.
Она тут была безумно красивой. После того, как отзвучала элегия заката, обещанное «тихое облако» опустилось на туристический квартал. Оно обволокло мостовые, превращая улицы в мираж, сотканный из серебра и тумана – так, что только верхние этажи и крыши выглядывали из этой призрачной реки. Небо на её фоне выглядело очень четким: взошедшая луна напоминала жемчуг, и ее свет разливался мягкой дымкой.
Мы с Феликсом, обойдя полгорода, уже снова вернулись на ту же холмистую улицу и теперь сидели за стойкой у окна небольшого бара.
Он назывался «Крыло мечтателя Уриила». Феликс рассказал, что бар принадлежал сироте-колдунье, которую Уриил однажды спас от проклятых тварей, а потом воспитал. На двери висела табличка с цитатой хозяйки: «Под его крылом всегда было тепло и безопасно, так что я сочла, что это лучшее название для бара».
Весь день Рыбкин потчевал меня рассказами об архангелах и колдунах из Ордена Небесных Чертогов.
Теперь я знал, что Уриил среди них – самый молодой и шебутной. Вечно что-то устраивает: от книжных клубов до тотализаторов, а по работе отвечает за безопасность магических животных. Уриил всегда дико восхищался Михаилом и однажды сказал шефу, что мечтает занять его место. Михаил воспринял это как косвенное пожелание смерти – должность-то у него пожизненная. Уриил был в отчаянии больше месяца – его кумир от него шарахается!.. – пока Гавриил не взял всё в свои руки и не прояснил ситуацию. Теперь Уриил снова бегает за Михаилом, как маленький восторженный щенок, а тот применяет разные уловки, чтобы избавляться от его настойчивого обожания.
Услышав все это, я вспомнил рыжего кудрявого ангела на балу, который так сильно хлопал в ладоши во время открывающей речи, что они у него покраснели.
– Это и был Ури, – подтвердил Феликс.
Стены бара, носящего имя архангела, украшали старинные карты звёздного неба, а в воздухе витал запах южных специй и фруктового вина. Свет был приглушен, и здесь не было никого, кроме нас, только тихо играла какая-то условно-средневековая музыка.
В других заведениях к вечеру тоже стало пустынно. Феликс объяснил это тем, что сегодня – пятница. В отличие от людей, небожители предпочитали проводить её дома, из-за чего многие места и вовсе были закрыты.
Феликс покачивал в руках рюмку-кордиал с дынным ликером, чья поверхность переливалась золотыми искрами. Передо мной стояла чашка в форме львиной головы с горячим напитком, напоминающим апельсиновый пунш. Выпив половину, я пригрелся, ленясь лишний раз пошевелиться.
Мы болтали о всякой ерунде, но периодически на Рыбкина находили приступы бурной деятельности. Тогда он набирал салфетки и начинал рисовать на них всякие магические схемы, с жаром объяснять мне протоколы действий в тех и других рабочих ситуациях. Щеки у него горели. Кажется, он слегка опьянел, и, взъерошенный и возбужденный поставленной себе задачей – научить оболтуса!!! – выглядел очень забавно.
И вот во время очередного залпа наставнической активности Феликса (он начал учить меня базовому способу активации порталов) с улицы вдруг донесся истошный вопль.
17. В Зале Мириадов Эха
Мгновение – и Рыбкин уже выбежал из бара, на ходу срывая с вешалки свой плащ. Чуть не сверзившись с барного стула, я помчался за ним.
Улица встретила нас густой и плотной тишиной облака-тумана. Крик больше не повторялся, но Феликс уверенно свернул направо. И вот – в ста метрах от бара мы увидели две… нет, три фигуры.
Первыми были Инга и Эрантис. А третьей – ангел, который лежал на земле. Его крылья были беспорядочно раскинуты, всюду – перья. Лицо ангела заливала кровь. Инга сидела на корточках и держала пальцы на его шее, ища пульс. Стоявший за ней Эрантис молча приложил палец к губам, когда мы приблизились: это было явно что-то вроде «Т-с-с, не мешайте госпоже».
– Фу-у-у-ух, слава небу, он жив! – наконец воскликнула Инга, убирая пальцы.
– Что тут случилось? – Феликс опустился рядом с ней.
– А фиг его знает. Мы выходили из Академии, когда услышали крик. Прибежали за несколько секунд до вас. Похоже, кто-то напал на беднягу.
Рыбкин цокнул языком и, убрав волосы раненого, обнаружил рану у него надо лбом – это из нее вытекло столько крови. Инга же протянула руку назад.
– Эрантис, подай тонизирующее зелье, которое я сегодня купила у Луки.
– Да, моя госпожа.
Когда он протянул ей изящный сиреневый флакон, она капнула его содержимое в рот ангелу. Я наблюдал за их с Феликсом слаженной работой по приведению пострадавшего в чувство, параллельно отмечая то, как из тумана к нам приближается несколько испуганных небожителей.
Это были: сторож Академии в форменной синей тоге и с мечом на поясе, наш бармен и цветочница из ближайшей лавки. Расспросы о том, что случилось, закончились здравым решением позвать целителя и полицейских, которых здесь называли астиномами[1]. За ними побежала цветочница, а сторож вдруг охнул, припомнив, что ангел на мостовой – один из сотрудников Академии: во всяком случае, он ежедневно в нее приходит.
Между тем, усилия Инги и Феликса окупились. Ангел слабо застонал и открыл глаза.
– Хей, как вы себя чувствуете? – Инга осторожно взяла его за руку. – Целители скоро прибудут. Вы видели, кто напал на вас?
Кое-как сфокусировав взгляд на нас, раненый сказал, что это был человек в темно-зеленой мантии.
– Я шел по улице, когда вдруг почувствовал, что кто-то пытается вытащить у меня связку ключей из кармана. Как только вор понял, что я засек его, он со всей дури ударил меня кастетом по лбу! Пепел… Как же сильно он меня ударил!..
– Эрантис, дай мне обезболивающее зелье.
– Вы сегодня купили всего одно такое, госпожа. Оно стоит сто золотых. Это слишком много для такой малой раны.
– Ой, да, пофиг, еще заработаю. Давай сюда, видишь: ангел страдает.
– Мне кажется, госпожа, ему просто нравится, как нежно вы поглаживаете его по руке. Он хочет еще вашего внимания, а вовсе не зелье.
– Эй!! – раненый ангел настолько разозлился, что даже сел, после чего Инга передумала тратить на него лекарство.
Феликс между тем спросил:
– Что за ключи были у вас в кармане?
– От Зала Мириадов Эха.
Рыбкин нахмурился:
– Это же тот, в котором хранится опустевшее проклятое оружие?
– Да, – кивнул ангел.
Я вспомнил, что Рыбкин рассказывал мне об этом зале.
Как известно, колдуны создают проклятое оружие создают под особые случаи и для особых врагов. После использования его магия рассеивается. Повторно зачаровать оружие, уже однажды бывшее в бою, еще труднее, чем сделать это с нуля, однако иногда это стоит того. Ведь если вложить в оружие такие же характеристики, как и в первый раз, то оно ещё станет сильнее, чем прежде.
Поэтому многие колдуны продают своё использованное проклятое оружие Небесным Чертогам, и те хранят его, пока не появляется нужда в действительно могущественном артефакте.
И хранят как раз в этом Зале Мириадов Эхо.
– Так, я побежал за преступником, – Феликс поднялся. – Инга, оставайся с пострадавшим.
– Хей, стоп! – ведьма, вскочив, потянула его за рукав. – У тебя же нет соответствующих полномочий в Чертогах!
– И что? Сколько времени пройдет, пока астиномы доберутся сюда и услышат историю? Еще не хватало, чтоб злоумышленник успел стащить какой-нибудь серьёзный артефакт!
– Может, он украл ключ на будущее?
Рыбкин фыркнул.
– Ангелы, по-твоему, идиоты, чтобы не поменять замки после кражи ключа? А вор – кретин, чтобы не понимать этого?
– Ты меня только что косвенно дурой назвал, получается? – Инга всплеснула руками.
– Даже лучшие из нас иногда тупят, – нетерпеливо отмахнулся Феликс. – Если вора в хранилище не окажется, я с распростертыми объятиями встречу там астиномов и удалюсь в закат.
– Но тебя все равно накажут за вмешательство без лицензии! Привычка делать, как вздумается, тебя однажды погубит! Ты что, хочешь вернуться обратно в…
– Хватит катастрофизировать! – перебил-огрызнулся Феликс.
– …Чем дольше вы болтаете, тем большую фору даете вору, – пробормотал я.
Я и не надеялся, что меня услышат. Влезать в чужие споры никогда не казалось мне хорошей идей, а тут я и вовсе особо не имел на это право: ведь я был новичком – эдаким унылым котенком, перед который ревели друг на друга два тигра магического мира.
Тем не менее, оба резко пристыженно замолчали.
– Я за преступником, – кивнул Феликс.
– Я с тобой, – сказал я.
Во взгляде Рыбкина проступило явное сомнение. Еще бы: пока что я совершенно бесполезен в бою. Чтобы убедить напарника, но при этом не опозориться в глазах Инги, я наклонился с нему и шепнул.
– Если что, просто вызову тебе целителей, окей? Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Он подавил смешок.
– Ты пугающе самокритичен, Женя. Ладно, погнали!
Мы рванули к воротам Академии. Темные сады, скульптуры, фонтаны, мерцающие арки – всё это выныривало из облака нам навстречу и таяло в нём вновь. Мне казалось, что я в компьютерной игре.
Когда сбоку вдруг вынырнула хищная фигура в черном, я чуть не заорал. Но оказалось, что это всего лишь Эрантис.
– Ого, – присвистнул Феликс, не сбавляя шага. – Ты оставил свою госпожу одну, серьезно?
– Она приказала помочь.
Дворецкий бежал куда плавнее, чем мы. Казалось, он едва касается земли. Я вдруг понял, что Эрантис напоминает мне ласточку – из-за этой легкости и фалд его темного фрака.
Вскоре из белой мглы проступили очертания массивного здания. Его купол напоминал бутон тюльпана, каждый лепесток украшала изысканная резьба. Но на этом изящество заканчивалось: стены были очевидно толстыми и неприступными – никаких окон в пол, никаких витражей – только узкие бойницы, в которые не пролезет и рука мужчины.
Вокруг здания вились крохотные огоньки – их были тысячи! Я решил, что светлячки, но в этот момент все огни разом потухли, и Феликс ахнул:
– Кто-то отключил сигнализацию! Ребята, поднажмем!
Входные двери были приоткрыты. Один за другим: сначала Рыбкин; потом слабое звено (я); наконец, Эрантис – мы прошмыгнули внутрь.
Мы миновали несколько небольших залов, прежде чем попасть в огромное помещение со сводчатым потолком. Зал Мириадов Эхо встретил нас пугающим звуковым эффектом: казалось, будто тысячи голосов одновременно шептали что-то. Зал опоясывала балюстрада; пол из белоснежного мрамора отражал слабый свет магических сфер, парящих прямо в воздухе на разной высоте. В каждой из них хранилось какое-то оружие: мечи, секиры, посохи, кинжалы…
Все это было похоже скорее на смесь музея и храма, чем на хранилище.
Когда мы вбежали, преступник в темно-зеленой мантии стоял возле одной из сфер. В ней, за её переливающимся колдовским щитом, я увидел изогнутую широкую саблю. Если не ошибаюсь, такие называют абордажными.
Вор держал пальцы в особой магической печати. Явно повинуясь его приказу, полупрозрачный сюрикен фиолетового цвета с шипением взрезал защитную сферу вокруг сабли. Защитная сфера шипела и брызгала искрами, но поддавалась.
Примерно также обычные воры в сериалах вырезают дырки в стеклах ювелирных магазинов.
К моменту нашего появления вор уже почти завершил свое дело. Огромный кусок защитное сферы с шипением выпал на пол одновременно с тем, как Феликс кинулся к преступнику, сбил его с ног и повалил на пол.
Тот упал, и наколдованный им сюрикен растворился в воздухе.
Соскользнувший во время падения капюшон открыл шокирующий факт: на полу лежала девушка. Поняв это, Феликс слегка ослабил хватку – но зря. Воровка тотчас изо всех лягнула его, вскочила на ноги и собиралась метнуться прочь, но тут её остановил уже я.
К собственному, кстати говоря, немалому удивлению.
«Моё тело двигалось само», – как любят говорить герои.
Я схватил девушку за локоть, что дало ей прекрасную возможность мгновенно развернуться и как следует врезать мне кулаком свободной руки. К счастью, это была левая рука – на пальцах правой я успел заметить кастет. Впрочем, и без него удар оказался ужасно сильным.
Я взвыл, уже «предвкушая», как погано на мне будет смотреться сломанный нос, и был готов к тому, что преступница удерёт, но… Она не вырвалась, а вместо этого пораженно вскрикнула.
Оказывается, её дезориентировал тот факт, что с меня от удара слетел парик.
Колючее розовое безобразие, чем-то похожее на болонку, с тихим шлепком упало на пол. К такому сюрпризу воровка не была готова: секунды промедления хватило, чтобы Феликс вновь схватил её.
Эрантис, как ни в чем не бывало, продолжал вежливо ждать у колонны.
– Мы ведём себя крайне не по-джентльменски, но сложные обстоятельства требуют соответствующих мер, – выдохнул Рыбкин, со спины удерживая преступницу, испуганную и злящуюся одновременно. – Кто вы? Зачем вам это оружие?
– Так я вам и сказала! – рявкнула она.
Потом зло глянула на Феликса, на меня, на Эрантиса, и… Разрыдалась.
Она ревела, как теленок. Выла, утопая в слезах и соплях: хорошая акустика разносила ее рыдания по всему залу.
Сказать, что мы обалдели от такого поворота событий – ничего не сказать.
Я, вытащивший из кармана салфетку и планировавший приложить ее к собственному окровавленному лицу, в итоге протянул её девушке.
– Возьмите, пожалуйста. И не плачьте, всё будет хорошо.
Это было слегка глупо с моей стороны, ведь взять салфетку злоумышленница не могла: её отведенные назад в локтях руки крепко держал Феликс. Но я не мог не попробовать помочь ей!
– Если я отпущу вас, вы больше не будете вырываться? – с легким вздохом спросил Рыбкин. – Все равно вон тот парень в черном догонит вас, если вы попробуете убежать. Нет смысла. Правда.
Девушка, сжав зубы, кивнула. А потом, освобожденная, сама выхватила у меня салфетку и громко высморкалась.
Феликс в это время скользнул взглядом по табличке, сопровождающей саблю. Его глаза расширились, и он воскликнул:
– Из всего оружия в этом зале вы пытались украсть Саблю Тысячи Порезов?! Серьезно?!
Девушка метнула взгляд на саблю. Оно было совсем близко – руку протяни и бери.
– Меня заставили, – проговорила она.
– Кто?
Вместо ответа воровка вновь, всхлипнув, зарылась лицом в уже довольно-таки сопливую салфетку.
Пока она пыталась справиться с чувствами, я коснулся плеча Феликса.
– А что это за сабля?
Он нахмурился и почему-то вопросительно посмотрел на Эрантиса. Тот отвернулся, и Феликс быстро и тихо пояснил мне:
– Это орудие пыток, раньше принадлежало Беззвездной Тюрьме. Когда ранишь ей кого-то, он чувствует боль, но тело остается невредимым. Даже если отрубить человеку голову – он испытает всю гамму соответствующих ощущений, но на самом деле голова останется на месте.
– Специальное оружие для пыток без следов?! – ахнул я. – Зачем такая штука в тюрьме?!
Я ошарашенно смотрел на саблю. Помнится, моя напарник говорил, что в Небесных Чертогах не казнят даже самых страшных преступников, лишь заключают в тюрьму. Тогда это прозвучало для меня как некоторое облегчение. Но сейчас я подумал, что это вообще, ни разу, ни на капельку не утешает, раз там способны на такое. А тюрьмой точно управляют небожители?..
Феликс, снова странно глянув на Эрантиса, который продолжал изображать, что он не с нами, вздохнул:
– Саблю использовали для того, чтобы выбить информацию из одного преступника.
Девушка шмыгнула носом и неожиданно присоединилась к разговору.
– Не из «одного преступника», а из самого Убийцы Детей! – резко сказала она. – Все знают, как жестко велось следствие в его случае. Очень жаль… в смысле, очень странно, что они обошлись только одним зачарованным орудием для пыток.
Зашибись оговорочка.
– Так вам-то она зачем? – снова обратился к ней Феликс.
Девушка, не отвечая, еще раз попробовала спрятать лицо в салфетке. У меня уже не было сил смотреть на это безобразие: я отыскал еще одну в кармане кардигана и протянул её преступнице.
Феликс нетерпеливо забарабанил мыском ноги по полу. Преступница очевидно не хотела отвечать, а мы, будучи вообще случайно заглянувшими сюда людьми, не могли заставить ее говорить. По сути, мы уже выполнили свой условно гражданский долг, остановив кражу, и теперь просто обслуживали собственное любопытство.
Феликс открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел сделать этого.
Потому что в этот момент сверху, с круговой галереи, в нашу сторону посыпался град ядовито-зеленых шипов.
– Ложись! – крикнул я.
В отличие от меня, Феликс стоял спиной к той части зала. Но мой крик заставил его метнуться вперед и, схватив нас c воровкой, дружно рухнуть вместе с нами на пол в отдалении от того места, куда метили шипы.
Там, где они коснулись мрамора, остались ядовитые отметины, над которыми струйками поднимался изумрудный дым.
На балконе двигался какой-то силуэт. Его обладатель оставался в тени, но тут по нему скользнул луч света от одной из крутящихся магических сфер. Я успел заметить худощавое телосложение и земную одежду чужака – длинная просторная футболка, джинсы, кепка. Из-под кепки выбивались пряди зеленых волос. Он вытянул левую, украшенную множеством браслетов, руку. С его пальцев сорвалось еще несколько шипов.
Он снова целился в нас. Но до вонзания ядовитых шипов в затылок прикрывшего нас Рыбкина дело не дошло.
Перед нами вдруг очутился Эрантис. Его фигура с дикой скоростью словно вытекла из сумрака. Я наблюдал за происходящим как в замедленной съемке – явно благодаря адреналину.
Когда Эрантис бросился вперед, на одной его руке уже не было привычной белой перчатки. Вторую же он сорвал единым плавным движением – прямо зубами. Я увидел, как его кожа покрывается письменами фиолетового цвета, а ногти отрастают, становясь когтями. Он выставил раскрытые ладони вперед и… впитал шипы.
Наш враг замер, явно оценивая нового противника. Но его промедление длилось не больше мгновения. Теперь он наколдовал всего один шип – зато такого размера, что его можно было бы использовать как таран. Тут и площади обеих ладоней Эрантиса не хватит, чтобы его поглотить!...
Дворецкий сорвался с места ему навстречу. Он с кошачьей грацией подпрыгнул на невозможную для человека высоту и, словно играя, двумя пальцами коснулся шипа, корректируя направление его полета. Секунду спустя тот вонзился в пол в нескольких метрах от нас. Грохот был жуткий! Каменная крошка и ядовитые брызги взвились над воронкой, за ними последовали густые темно-зеленые клубы дыма.
Я, словно зачарованный, следил за происходящим, как вдруг…
Сзади меня начала разворачиваться еще одна битва!
Наша воровка вдруг вскочила и метнулась к Сабле Тысячи Порезов. Феликс выругался и бросился за ней. Девушка наколдовала две фиолетовых сюрикена и швырнула один в Рыбкина, а второй – в меня.
– Женя, спрячься за колонну! – рявкнул мой напарник.
Я бы с радостью, но сюрикены летают быстрее, чем бегают люди. Е-мое, я что, сейчас опять в больничку отъеду?!
Но Феликс меня спас: он сложил руки в печать и бросил наперерез сюрикену энергетический шар. Они столкнулись прямо у меня перед носом и, завибрировав, вскоре взорвались – но к этому моменту я уже успел отбежать.
