Текст книги "Юнец Торгового Флота (СИ)"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 4. Капитан, капитан

Полёт! Вот не думал, что так соскучился по нему… А если учесть, что в этот раз Ветров полностью устранился от управления «Резвым»… М – мм!

Нет, во время наших тренировочных вылетов, он не раз поручал мне «вести» дирижабль, но сейчас, сейчас было совсем другое дело. Я не просто пилотировал «Резвого», я был его капитаном… а Святослав Георгиевич взял на себя роль остальной команды. Этакая игра в «киты».

И то, что у комингса рубки стоят две симпатичные девушки и наблюдают за тем, как я командую, парой слов заставляя дирижабль совершать самые разные эволюции, здесь совершенно ни при чём, точно… Ну, если только самую малость. А вот Мишку мне даже немного жаль. Ветров выставил его с мостика, и даже слушать не стал. В принципе, правильно. Посторонним здесь делать нечего, даже если эти посторонние уже умеют кое‑как читать карты и слышали кое‑что о прокладке курса. Эх, плюсы – минусы… зато и девчонкам сюда хода нет, а болтать с ними мне не хочется, от слова «совсем». Вчерашнее феерическое завершение бала для меня, как‑то не способствует продолжению общения.

– Кирилл, Китеж на одиннадцать, превышение двадцать шесть. Расстояние триста. – Прервал царившее в рубке молчание Ветров.

– Сообщите на привод. – Откликнулся я, и Святослав Георгиевич отошёл к телеграфу, тут же застрекотавшему. Ну да, всё по – взрослому. Сейчас Ветров обозначит «Резвый» для порта Китежа, а еще через двадцать – тридцать минут нас поведут на посадку.

Так и вышло. Ветер сменился и уже через пятнадцать минут, порт Китежа откликнулся. Засверкали огни причального сектора, телеграф начал выплёвывать ленту с указаниями, и я сбросил ход до малого.

– Есть привод! Расстояние восемьдесят, высота сорок шесть, скорость под конусом сорок узлов. Снос ноль, дифферент ноль, крен ноль. – Доложил Ветров.

Понеслась. Начался самый сложный этап. Китеж идёт со скоростью сорок узлов и, в отличие от Высокой Фиоренцы, ложиться в дрейф не собирается. Моя задача: подвести «Резвый» под конус, уравнять скорости и позволить ему поднять нас на швартовочную площадку. Ну, хоть в ручном режиме поднимать шлюп не придётся. Пилотский минимум уже сдан, а значит, и рисковать ни к чему.

– Подъём на десять. – Облизнув внезапно высохшие губы, проговорил я.

– Есть подъем на десять. – Откликнулся мой единственный помощник и экзаменатор. Мерно защёлкали риски высотометра, отмеряя десятые доли кабельтовых. Шлюп начал подъём на высоту.

– Есть дорожка. – Ха, вышли на уровень конуса.

– Прекратить набор высоты. Средний вперёд. – Откликнулся я.

– Есть прекратить. Высота тридцать. Есть средний вперёд. Скорость сорок восемь, расстояние шестьдесят. – Конечно, Ветрову было совершенно необязательно сообщать всё это, учитывая, что мне отлично видно приборы, но если уж играть в большие дирижабли, то до конца и по всем правилам.

Медленно потекли минуты, и вот «Резвый» едва заметно качнулся, а я буквально кожей ощутил, как напор ветра за бортом стих. Вошли в конус.

– Стоп машина!

– Есть, стоп машина. – Теперь идём на инерции, заодно выравнивая скорость со скоростью движения Китежа.

– Подъём десять щелчков. – Я замер. Если расчёт правильный, то уже через минуту нас должен подхватить конус и его плотные «стены» не дадут уйти «Резвому» из створа.

Шлюп снова чуть дрогнул, и щелчки высотометра ускорились. А у меня заложило уши. Получилось! И тут же раздался голос Ветрова.

– Мы в створе. Есть захват конуса. Подъём… превышение на три. Давление… штатно.

– Отключить вспомогательные.

– Вспомогательные отключены. Подъём – штатно… давление – штатно.

Ну, вот и всё. Осталось дождаться пока конус, сохраняя давление внутри, поднимет наш дирижабль вверх и зафиксирует на «языке»… Минута, другая… Под нами загрохотала швартовочная площадка и втянула вставший на неё «Резвый» в док.

– Вошли, как кортик в ножны. – Довольно проговорил Ветров и, покосившись на меня, хлопнул ладонью по плечу. – Кирилл, ты меня слышишь?

– А? Да… да, слышу. – Кивнул я, с усилием отдирая ладони от поручня, в который вцепился с удивившей меня самого силой.

– Поздравляю со штатной швартовкой… «капитан». – Не скрывая усмешки, произнёс Святослав Георгиевич, а от входа на мостик раздались довольно жидкие, ввиду малого количества зрителей, но дружные аплодисменты.

Только тогда я нашёл в себе силы обернуться и сойти с центрального возвышения перед обзором. И то, ноги у меня были словно деревянные. Но в душе… в душе разлилась такая радость, что свихнуться можно, честное слово! Я сделал это!

И не сказать, что работа была проще, чем во время первой моей швартовки. Тогда я вёл дирижабль, как пилот, лично контролируя приборы и держа руки на рукоятях управления, а сейчас ориентировался лишь на поступающую от Ветрова информацию, и не прикасался к управлению вовсе. Да и Высокая Фиоренца, в отличие от Китежа, находилась в дрейфе, что тоже упрощало работу… Зато в этот раз не пришлось возиться с минимизацией энергопотребления, и не было нужды трястись от того, что «Резвый» в любой момент мог развалиться на куски. И всё равно, я считаю, что эта швартовка была сложнее. Не на порядок, конечно, но намного, намного сложнее, чем предыдущая… хотя, конечно, со швартовкой на «Фениксе» не сравнить, м – да…

– Господа, наш корабль совершил посадку в порту парящего города Китеж. Температура за бортом восемнадцать градусов, время шесть часов пополудни по средне – ладожскому стандарту. Благодарим вас за то, что воспользовались услугами нашей компании. Наш полёт завершён, экипаж желает вам приятного отдыха и хорошего дня. – Разлепив ещё не слишком послушные губы, с дурацкой улыбкой сообщил я нашим пассажирам. Жаль, здесь некому оценить эту шутку по – настоящему.

– Неплохо, юнец. – Проговорил Ветров, едва край платья последней из зрительниц скрылся из виду. – Но в следующий раз, подводи дирижабль под конус, а не врывайся в него, словно матрос в пивную после рейса.

– Я ошибся? – Нахмурился я.

– В этот раз, нет. Ты подвёл шлюп к конусу на самой границе его образования, но в будущем лучше так не рисковать и подводить к нему дирижабль снизу… если не хочешь платить портовым службам за перерасход энергии, разумеется. – Ответил наставник и кивнул в сторону выхода из рубки. – Иди, провожай своего друга. Здесь я и сам сейчас управлюсь.

– Спасибо, Святослав Георгиевич. – Поблагодарил я, покидая мостик.

От души потянувшись и до хруста покрутив головой, чтоб расслабить основательно затёкшие мышцы шеи, я миновал узкий коридор «Резвого» и, оказавшись в кормовом салоне, обвёл взглядом собравшихся здесь уже готовых к выходу пассажиров.

– Ну что, на выход? – Улыбнулся я, и народ довольно загомонив, потянулся на выход. – Миш, не терзай взглядом свои вещи. Мы пришлём за ними позже.

Младший Горский кивнул и, пристроившись в хвост покидающей дирижабль маленькой очереди, потопал на выход следом за мастером Цао. Первым на металлический настил дока шагнул Иван Фёдорович и он же помог спуститься Ирине и Светлане, не прекращавшим щебетать о чём‑то, даже на крутом трапе «Резвого». Следом за ними сошёл катаец, потом Михаил, ну а я оказался замыкающим.

У выхода из дока нас уже встречали. Двое затянутых в «шкуру» обалдуев под предводительством лощёного хмыря с лейтенантскими погонами, остановили нашу компанию и потребовали документы. Я отделался матросским жетоном, старший Горский предъявил свой паспорт и два «листа доверия», в которые были внесены Ирина и Светлана. Ну а мастер Цао, ничтоже сумняшеся, сунул под нос лейтенанту свою дипломатическую бумагу, от одного вида которой, хлыща передёрнуло словно от удара током. На заполнение журнала у слегка сдувшегося представителя порта ушло несколько минут, после чего он пожелал нам хорошего дня и устремился в док, в гости к Ветрову, наверное…

Несмотря на разницу в проектах, все парящие города похожи своей компоновкой, и чтобы попасть из портовых секторов в жилую или присутственную часть в любом из них, нужно подняться на несколько десятков, а то и на сотню метров вверх. К счастью, наследие шумеров известно и сейчас, так что нам не пришлось пересчитывать тысячи ступеней, чтобы выйти под ажурный прозрачный купол Китежа, хотя, в лифт наша компания еле поместилась. Впрочем, тут скорее нужно винить Свету с Ирой, барышни нарядились, словно на прогулку по парку, а учитывая, что нынче в моде шляпки размером с тележное колесо, которые к тому же, так просто не снять и не надеть без некоторых ухищрений… в общем, девушки смущались, Горские, прижавшись спинами к стенкам лифта, на пару давили ухмылки, а я, вспоминая Хельгу и её наряд для прогулки по Высокой Фиоренце, размышлял о причинах, по которым мода в парящих городах коренным образом отличается от «земной» моды. Ничего удивительного, оказывается. Широкие юбки в переходах и галереях неудобны, то и гляди зацепишься за что‑нибудь, в туфлях на высоких каблуках легко переломать ноги, спускаясь или поднимаясь по крутым трапам, ну а шляпы… пф, разумеется, в тесноте служебных коридоров лучше носить береты или «таблетки», чем «тележные колёса»… И только нашему катайцу было всё по фиг. Ну да, с его ростом, шляпы наших дам не причиняют ему ровным счётом никакого беспокойства.

Спустя минуту, лифт, наконец, остановился и, звонко щёлкнув фиксаторами, позволил открыть двойные, забранные матовым стеклом двери. Вот мы и под куполом.

Подъёмник вынес нас на крышу портовой управы, возвышающейся над городом на добрых пять этажей. Можно было бы конечно, выйти в холле, но встретивший нас у дока, лейтенант настоятельно советовал «пройтись по городу верхами», при этом бедняга так косил взглядом на Ирину со Светланой, что мы с Мишкой еле сдержали смех. Но к совету хлыща наша компания прислушалась, и мы не прогадали…

Хм, компоновка парящих городов, может быть и одинакова, а вот подкупольная архитектура, у каждого своя, это совершенно точно.

Белый и зелёный. Такое впечатление, что других цветов здесь нет вообще. Белые стены «домов», соединённых меж собой мостами и галереями и бликующие остеклением купола «подземных» помещений, утопают в парковой зелени, за которой невозможно даже рассмотреть линии улиц и проспектов. И только ближе к центру города, зелёное море отступает перед «скалами» построек кучкующихся вокруг уходящего к куполу шпиля энерговода. И всё равно, это удивительно. Всего в нескольких милях под нашими ногами царит суровая северная зима с вьюгами и сугробами, люди ходят по улицам в шубах, а здесь лето… самое натуральное лето.

Замерев у ограждения смотровой площадки, мы ещё несколько минут молча любовались открывающимися с неё удивительными видами, пока Иван Фёдорович не подал голос.

– Так, господа. Красоты Китежа, это замечательно, но… время к вечеру, а нам ещё нужно отыскать гостиницу, в которой я забронировал номер. Идёмте?

И мы пошли. Найти гостиницу оказалось несложно, так что уже через час Горские принимали доставленные из дока в номер вещи, а мы с Ириной и Светланой сидели в небольшом ресторанчике на крыше отеля, угощаясь кофе. И ведь никто из персонала и слова не сказал о возрастном запрете… Словно в другую страну попали.

– Кирилл… – Молчание за столом было прервано Ириной. Я поднял взгляд на барышню.

– Да?

– Я… мы… хотели бы извиниться за инцидент на балу. – Глубоко вздохнув, протараторила девушка и выжидающе уставилась на меня. Нет, всё же Горскому чертовски повезло с кузинами. Красавицы, что и говорить. Светловолосые, высокие, статные…

– И зачем же вам понадобился этот фарс? – Поинтересовался я, прогоняя лишние мысли и напомнив, что мои кузины в той жизни, тоже отличались красотой и умом, что не помешало им стать настоящими тварями.

– Кирилл, ты неправильно понял. – Вступила Светлана. – Мы ничего подобного не затевали. Лена… понимаешь, до недавнего времени, отец позволял ей очень многое, но он заболел и вынужден был передать дела и хозяйство своему сыну, старшему брату Лены. Андрею пришлось оставить службу в гвардии и… в общем, официально, он сейчас глава семьи, но с младшей сестрой общего языка они не нашли. Лена привыкла к большей свободе, а Андрей ей многое запрещает.

– Они уже год воюют… – Добавила Ирина.

– Понятно. Значит, она таким образом решила брата позлить, да? – Вздохнул я.

– Ну, ты ей и в самом деле понравился, Кирилл. – Проговорила Светлана. – Иначе бы она…

– Угум. – Перебил я девушку. – А собака и мерзавец, это такие ласковые прозвища… Ладно, я понял, что вы здесь ни при чём, и обиды не держу.

– Значит, мир? – Нерешительно улыбнулась Ирина, и я кивнул. Мир. До первого прокола.

Глава 5. В брильянтовом дыму

В Новгород мы вернулись лишь на следующий день, и даже Ветров не возражал против небольшой задержки в Китежграде. Так что, мы успели вдоволь погулять по тенистым аллеям парящего города, нашли здание Воздушных Классов, где Михаилу предстояло отучиться, как минимум, год и даже успели посмотреть на практические занятия курсантов в одном из доков портового сектора.

Возвращение домой прошло быстро и без каких‑либо неожиданностей. Всё‑таки, посадка на поле и швартовка в воздухе это совершенно несопоставимые по сложности задачи. А вот «на берегу» было неспокойно. Уже на подлёте к полю за верфями, мы с Ветровым обнаружили какую‑то совершенно сумасшедшую суету вокруг эллинга, где находился «Феникс». Правда, разузнать, что к чему, мне не удалось. Едва «Резвый» был заякорён, Святослав Георгиевич выразительно указал взглядом на кузин Михаила, вернувшихся с нами в Новгород, и мне пришлось осадить своё любопытство. Нужно проводить дам домой, а поскольку Горские и мастер Цао остались в Китежграде, то кроме меня заняться этим некому. Нет, теоретически, конечно, можно было бы скинуть это дело на Ветрова, но… что бы ни случилось с «Фениксом», присутствие в эллинге одного юнца совершенно не изменит ситуацию, тогда как второй помощник капитана лишним там явно не будет. Ну и ладно.

Дождавшись в конторе вызванного «емельку», и так ничего не узнав о причинах поднявшегося вокруг эллинга шума, мы погрузились в мобиль, который и развёз нас по домам.

Ни Хельги, ни дядьки Мирона дома не оказалось, а потому, пообедав тем, что приготовила перед уходом тётушка Елена, и, порадовавшись выходному дню, а следовательно и отсутствию необходимости ехать в училище, я отправился в свою комнату.

Обещание надо выполнять, а значит, пришла пора заняться кое – какими вычислениями. Примерная схема рунескриптов для создания алмазов мне известна ещё с той жизни, но чтобы применить её здесь, придётся изрядно потрудиться. Отсутствие необходимости запитывать рунные схемы от эгрегора иногда играют дурную шутку. Вот как в данном случае. А значит, придётся повозиться, чтобы заставить одну такую схему работать. Да и вспомнить её во всех деталях, чую, будет не просто.

За работой над адаптацией старой полузабытой системы рун, я не услышал, как вернулся опекун, и отвлёкся от расчетов на стрекочущем подарке Боргезе, только когда в дверь моей комнаты постучалась Хельга. Надо же, и как она вернулась домой, я тоже не слышал, оказывается. Ужин? Я прислушался к своему завывающему желудку и кивнул. Да, поесть не мешает.

За ужином, сестрица была рассеяна и явно чем– то недовольна. Настолько, что это было заметно, наверное, даже тётушке Елене.

– Дочь, ты совсем не ешь… что‑то случилось? – Не выдержал наконец дядька Мирон.

– А? Да не то чтобы… – Вынырнув из размышлений, протянула Хельга и, тряхнув головой, объяснила. – Рейс откладывается.

– Почему? – Опекун недоумённо приподнял бровь.

– Что‑то с «Фениксом»? – Встрял я, вспомнив суету вокруг эллинга, замеченную мною во время посадки «Резвого».

– Да. – Резко кивнула Хельга. – По чьему‑то недосмотру, проверка купола и его рунескриптов совпала по времени с проверкой работы насосной системы. Результат – смещение восьми шпангоутов, два лопнувших бимса, и как следствие, искажение геометрии купола.

Мы с Завидичем аж присвистнули. Починка таких повреждений займёт не меньше пары месяцев. А это значит, что как минимум до конца апреля, рейсов не будет.

– Еще два месяца на земле? – Вздохнул я.

– Если не больше. – Подтвердила сестрица. – Это ведь только результаты первичного осмотра. И что там может вылезти во время полного обследования, одному чёрту известно.

Дела – а… значит, продолжение учёбы откладывается на неопределённый срок. Плохо… Но, с другой стороны, это значит, что у меня появиться больше времени на «земные» проекты, не так ли?

И словно в подтверждение этих мыслей, сидящая рядом Хельга неожиданно ткнула меня своим маленьким, но удивительно крепким кулачком в плечо.

– Не переживай, братец. – По её лицу скользнула слабая, но искренняя улыбка. – Полетаем ещё. Вот отремонтируем «Феникса» и полетаем. Зато, у тебя появилось время, чтобы заняться этой вашей мастерской… и исполнить кое – какие обещания, а?

– Точно. – Неожиданно поддержал Хельгу мой опекун и, спровадив кусок грудинки в рот, невежливо ткнул в мою сторону вилкой. – Обещания надо держать, Кирилл!

– Послезавтра вечером. – Кивнул я. – Завтра, после визита в училище, пробегусь по лавкам, куплю необходимые материалы и соберу установку… если это можно так назвать.

– Нужно что‑то конкретное? Могу помочь. – Справившись с очередным куском, поинтересовался Завидич.

– Да нет, всё необходимое я уже присмотрел, просто не было возможности прикупить, точнее, не хотелось таскаться с покупками по городу. – Отказавшись от предложения дядьки Мирона, пояснил я.

– Что ж, смотри… ты обещал. – Припечатал опекун под согласный кивок Хельги. Пф, можно подумать, я мог бы об этом забыть.

Найти нужные материалы, действительно не составляло проблем. А вот чтобы выжечь на притащенном из сада камне и купленном в одной из новгородских лавок металлическом ящике необходимые рунескрипты, мне пришлось убить целую ночь. Учитывая, что после этой нудной работы, я ещё и в училище должен был отработать несколько часов… в общем, ничего удивительного, что к назначенному сроку я был в состоянии нестояния. Спать хотелось жутко, но… обещание есть обещание. А потому, окинув взглядом фонящих любопытством Хельгу и дядьку Мирона, я открыл дверь в подвал, где, собственно, и занимался постройкой артефакта, и приглашающе махнул рукой.

Дважды просить не пришлось, и уже через минуту Завидичи крутились вокруг стоящего на массивной каменной плите, крепкого металлического ящика, эдакого кубика со сторонами в полметра. Хороший ящик, прочный. И плита хорошая… тяжёлая только, зар – раза! Семь потов сошло, пока я её сюда затащил. Но без этой каменюки, испытывать артефакт, я бы не взялся. Безопасность, прежде всего. Вот её‑то, садовый камешек, моими усилиями испещрённый сотнями рун, и должен обеспечить. Так что, даже если распираемый давлением ящик решит рвануть, каменная плита, на которой он установлен, не даст осколкам разлететься по всему подвалу.

Сняв крышку с ящика и переложив её на верстак у стены, я взялся за ингредиенты… Графит. Кто бы знал, сколько времени я убил, пока отыскал в Новгороде лавку, торгующую химическими реактивами! Но ведь нашёл…

Основной компонент занял своё место в своеобразном железном «орехе» тоже не обошедшемся без рунных кругов, который, в свою очередь, под заинтересованными взглядами Хельги и опекуна, я поместил в ящик. Закрыв камеру поданной Завидичем крышкой, я повернул переключатель, активировав тем самым первый рунескрипт, запечатавший ящик. Исчезнувшая щель между крышкой и коробкой, вкупе с негромким хлопком, показали, что «камера» загерметизирована. Ещё один щелчок переключателя активировал второй рунескрипт, заменяющий насос. Дрогнул шланг, соединяющий небольшой, наполненный водой бочонок в углу подвала с ящиком. Зашуршал фильтр на входе в камеру, стрелка манометра еле заметно поползла влево… давление начало расти, а над нашими головами неожиданно замигал светильник… Хм, рановато что‑то. Есть. Объём заполнен. Очередной щелчок переключателя, и шланг с коробочкой фильтра, словно сам собой отсоединился от камеры. Я оглянулся на зрителей.

– Ну что? Начинаем? – Два кивка в ответ. – Ла – адно… поехали!

Следуя очередному повороту переключателя, шестерни с нанесёнными рунами затрещали, вращаясь и, резко остановившись, замерли, выстроив новый рисунок рун. Камера дрогнула, но засиявший под ней камень крепко «схватил» стальную коробку, не давая ей сорваться… Комнату заполнил нарастающий гул, и Завидичи начали поглядывать на камеру с явным и всё нарастающим опасением. Стрелка манометра вновь дрогнула и, набирая скорость, стремительно поползла в красную зону.

– Кирилл, а какой шаг у этой шкалы? – Тихо осведомилась Хельга, присмотревшись к манометру.

– Сто атмосфер.

– Ё – ёо… – Я оглянулся и увидел, как Завидич быстро – быстро шевелит губами. Вот только ни единого звука он больше не издал. Но если присмотреться… м – да, таких матерных загибов я ещё никогда не слышал!

– А… это не опасно? – Спросила Хельга.

– Если только совсем чуть – чуть. – Пожал я плечами и указал на сияющую ровным синеватым светом плиту под ящиком. – Она удержит камеру, если что‑то пойдёт не так. Та – ак. Есть минимум, ещё чуть – чуть и можно будет… ага. Хватит.

Щелчок переключателя под стрёкот шестерней, гул пропал и камера мгновенно покрылась изморозью. А теперь, последний штрих. Я подошёл к ящику и, сконцентрировавшись, активировал рунную цепь на теле, почти коснувшись медной пластины на крышке. Удар!

Вспышка мощного разряда заставила зажмуриться, а в следующий миг, светильник на потолке резко хлопнул, и комната погрузилась в синеватый полумрак. Получилось?

– Кирилл, ты в порядке? – Вид на потолок закрыло лицо Хельги. Я медленно кивнул и, лишь коснувшись затылком пола, понял, что лежу в трёх шагах от слабо дымящегося ящика.

– П – почти. – Ухватившись за протянутую сестрицей руку, я поднялся с пола и, тряхнув головой, улыбнулся. – Немного ведёт, но… уже лучше, честно. Просто, слишком много энергии пропустил.

– Понятно. – Хельга окинула меня долгим изучающим взглядом и уже открыла было рот, чтобы что‑то сказать, но была перебита отцом.

– А что теперь делать с этим? – Опекун указал на ящик.

– Подключаем насос, сбрасываем давление, размораживаем и сливаем воду. – Пожав плечами, со вздохом ответил я.

На претворение в жизнь этого плана, ушло минут пять, спасибо рунескриптам. Так что, вскоре я уже держал в руках изрядно уменьшившийся шарик железного «ореха», в котором и находился результат нашего эксперимента.

– Открывай! – Хельга только что не прыгала от снедающего её любопытства.

– Подожди. Давай, сначала, поднимемся наверх. – Притормозил дочь дядька Мирон.

И мы поднялись… Однако. Теперь я на практическом опыте познал причины, по которым мощные производства здесь, ВСЕГДА размещают за пределами городов. Если бы не эта предосторожность, Новгороду был бы обеспечен вечный блэкаут. Уж если наш небольшой эксперимент смог лишить энергии целый квартал, то что говорить о больших производствах?

Ладно, это ненадолго. Если не ошибаюсь, то уже минут через десять Эфир окончательно успокоится… а с ним, надеюсь, и жители, уже начавшие выглядывать на улицу в поисках виновников происшедшего.

– Кирилл, дай слово, что таких вот испытаний в черте города, ты больше проводить не будешь! – Заметил дядька Мирон, когда разобрался в происходящем.

– Обещаю. – Проговорил я под суровыми взглядами своих новых родственников. И тут же улыбнулся. – Но уж заниматься подобными опытами в мастерской, вы мне не запретите, а?

Завидич неопределённо покачал головой, а Хельга нахмурилась. Ну – ну… уж кого – кого, а уговорить сестрицу будет несложно, достаточно лишь показать процесс выращивания алмазов до ювелирных размеров. А дядька Мирон… ну, он же понимает, что имеющегося в капсуле количества алмазов, на накопитель не хватит. Уговорю…

Дождавшись, пока «мировая энергия» вновь заполнит опустошённый нашим экспериментом объём, мы перешли в гостиную, где я, наконец, смог открыть «орех» под нетерпеливое попискивание Хельги и сосредоточенное сопение опекуна. Правда, для этого пришлось взяться за резак, поскольку обе половинки капсулы побывавшей под чудовищным давлением и только что не вскипевшей от жара, просто вплавило друг в друга.

Аккуратно вскрыв капсулу и незаметно для наблюдающих за моими действиям Завидичами, активировав пару рун на теле, я прихлопнул перев ёрнутыми половинками «ореха» по бумажному листу, расстеленному на столе и, убрав железные половинки в сторону, аккуратно разгрёб мизинцем две чуть искрящиеся на свету небольшие «горки» алмазной крошки.

– Такие мелкие? Почти пыль. – Разочарованно протянула Хельга.

– Мне и такие пойдут. – Хмыкнул в ответ. – Впрочем, если захочешь, могу вырастить хоть второй Кохинур, правда, времени и сил это займёт немало… да и энергии тоже.

Есть контакт. Хельга подняла взгляд на отца и тот обречённо вздохнул. Дожмёт…